Текст книги "Лишенное формы"

Автор книги: Марк дель Франко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Глава 4

В субботу я первым делом отправился на пробежку. Параллельные занятия бегом и в спортзале помогли не только вернуть прежнюю физическую форму, но и выйти на новый уровень. Маршрут я выбрал сложный – вдоль разрушающегося волнолома, через заброшенные парковочные стоянки с потрескавшимся асфальтом, по деревянным мосткам между причалами и поржавевшими рельсами узкоколеек. Историю района, прошедшего нелегкий путь эволюции от рыбацкого поселка до Вейрда через промежуточные станции – рабочий порт, железнодорожное депо, товарный склад, – рассказывали руины старых зданий и извилистые закоулки.

Новые обитатели квартала тоже успели оставить повсюду свои следы. Сточные канавы заполняли банки из-под спиртного; надписи на стенах при ближайшем рассмотрении оборачивались огамическим письмом – разумеется, для тех, кто умел его читать; камни и ограды с древними рунами утопали в буйно разросшихся сорняках, а причалы покрывали разбросанные, как конфетти, свечные огарки. Иногда брошенные обереги, амулеты и талисманы отдавали таким резонансом, что статический разряд поднимал волоски на руках и ногах.

Было замечательное июньское утро, одно из тех, что одаряют обещанием лета, теплыми лучами и голубым небом. Обычно дующий с моря свежий ветерок сбивает температуру, но в этот день он едва ощущался. Район южного Бостона – это район ирландских иммигрантов, рожденный голодом на их родине, отозвавшимся потоком переселенцев. Неудивительно, что подавшиеся в Новый свет иные выбрали тот же маршрут и потянулись в первую очередь в Бостон. Я пробегал мимо мужчин, моющих свои машины, мальчишек, играющих на улице, и немолодых женщин, мирно беседующих перед бакалейным магазином. Милый квартал в достигшем совершенства мире.

Маршрут завершался у мощеного бульвара, ведущего к Форту независимости. Старые укрепления времен революционной войны находятся на краю косы, имеющей для города стратегическое положение. Коренные бостонцы называют ее Касл-айленд, помня о том, что когда-то, до строительства насыпи, соединившей форт с городом, она действительно представляла собой остров. Непосвященным форт с гранитными стенами и пятью батареями и впрямь представляется замком. В выходные после Дня памяти одетые в костюмы той эпохи гиды проводят там красочные экскурсии. Из-за собравшейся ради зрелищ толпы я решил сократить дистанцию и вернуться домой тем же путем.

За время пробежки у меня появилась мысль, что я, может быть, подхожу к ритуальному аспекту убийства не с той стороны. Нередко бывает, что к решению проблемы ведет самый простой путь. Если ритуал проводится на месте убийства, то он должен быть где-то описан и объяснен. Хорошая посылка, но только при условии, что у вас есть возможность изучить все мыслимые обряды. Вот здесь тропинка теряется в чаще. По той простой причине, что все не записано.

Каждый ритуал есть прежде всего средство достижения цели. Обладая необходимыми способностями, имея нужные элементы и волю, чтобы использовать и то и другое, выполнить тот же ритуал – но для достижения иных целей – по силам многим. Сосредоточившись на аспекте «как», я выпустил из виду аспект «для чего».

Выйдя из госпиталя и имея в своем распоряжении немало свободного времени, я много раздумывал над тем, что именно со мной произошло. Подобно любому человеку с серьезным заболеванием, я взялся за изучение вопроса и, в конце концов став экспертом, пришел к тому же, что и специалисты, выводу: диагноз неизвестен. Самая большая проблема заключалась в том, мой физический недуг не был в полном смысле физическим. Темное образование в моем мозгу не имело массы и каких-либо реальных физических манифестаций, кроме того, что необъяснимым образом регистрировалось всеми доступными диагностическими средствами. Чем бы ни была эта чернота, она успешно блокировала все попытки активировать способности на всех более или менее значимых уровнях. Что бы я ни делал, все заканчивалось тем, что мозг как будто раскалывался на тысячи стеклянных осколков. Дальнейшие усилия приводили к потере сознания. Исходя из этого, я пришел к заключению, что черная масса есть некая энергия, неведомым образом связанная с моей сущностью.

Одна из моих книжных полок целиком занята трудами, посвященными исследованию сущности. Во все века людей занимал вопрос: что делает иного иным. Интерес этот резко возрос в прошлом столетии, когда к исследованиям подключилось большое число людей. На мой взгляд, который кто-то может счесть предвзятым, лучшие философские работы по этой теме написаны современными друидами. В конце концов за нами долгий путь изучения окружающего мира.

Я снял с полки тонкий томик под названием «Суть сущности». Давным-давно его подарила мне Бриаллен. Неизвестный автор – подозреваю, что им является сама Бриаллен – подошел к проблеме с духовной точки зрения, исходя из предположения о связности всего сущего. Стержневой пункт его теории состоит в утверждении, что вся материя, как органическая, так и неорганическая – от могущественной королевы фейри до простого камешка, – обладает непостижимой формой энергии, которую мы называем сущностью. В неорганической материи энергия эта распределена равномерно. Что же касается живых существ, то у них в силу их органической природы сущность концентрируется в одном месте. А именно в сердце.

Исходя из этого, я и предположил в разговоре с Мердоком, что целью ритуала может быть передача или отъем силы. Большинство иных интуитивно осознают, что их сущность заключена в сердце. Мозг способен активировать наши способности, но источником силы является один из наиболее защищенных и инстинктивно оберегаемых органов тела. Мы чувствуем это, когда взмахиваем тисовой палочкой, смотрим в магический кристалл или отправляем мысленный призыв.

Но никаких признаков ритуала на месте второго и третьего убийства я не обнаружил. Мердок привлек меня только после второго случая, но судя по тому, как события развивались дальше, картина первого ничем не отличалась от последующих. Ключевым моментом всех трех убийств было именно изъятие сердца. Известно, что серийные убийцы нередко оставляют себе какой-то сувенир как напоминание о совершенном деянии, свидетельство их власти. Принимая во внимание оба фактора – что сердце является вместилищем сущности и что изъятое сердце довольно долго сохраняет свою силу, – нетрудно сделать вывод, что речь может идти о Силе в более реальном и практическом смысле.

Я резко выпрямился, и мой старенький стул протестующее заскрипел. Если остаточных следов ритуальной магии на месте убийств не найдено, то может быть, никакого ритуала и не было. Что, если сердца понадобились убийце для чего-то еще? Я уже повернул стул к книжной полке, готовый заняться изучением новой теории, когда кто-то громко прокашлялся в соседней комнате. Я вздрогнул и, осторожно соскользнув со стула, прошел в гостиную.

На обеденном столе сидел Стинкворт с обкусанным печеньицем в руке.

– У тебя молоко есть? – спросил он с набитым ртом.

Меня окатила волна облегчения и злости. Я пробормотал снимающее защиту короткое заклинание, одно из немногих оставшихся в моем распоряжении.

– А постучать не мог?

Он откусил еще кусочек.

– Наверно, постучал бы, если б воспользовался дверью. – Без проблем пробираясь в мою квартиру, Джо избегал прикасаться к холодильнику, оправдываясь тем, что в холоде есть что-то неестественное. По-моему, полная чушь. Просто ему нравится, когда его обслуживают. Я плеснул молока в стакан.

– Налей еще один.

Я скрестил руки на груди и посмотрел на него сверху вниз.

– Зачем?

Джо перестал жевать и растерянно повертел головой. Потом отложил объеденную печенюшку, поднялся и прошелся по столу, заглядывая за банки с продуктами. Остановившись у кофеварки, он наклонился, негромко что-то сказал и протянул руку.

– Нет-нет, не бойся, все в порядке.

Из-за кофеварки высунулось желтое крылышко. Крохотное личико выглянуло на мгновение и тут же спряталось.

– Ну же, здесь есть молоко, – сказал Джо на корнуоллском.

Крохотный флит выступил опасливо из-за укрытия. Крылья у него были ярко-желтые и довольно большие для существа, вдвое меньшего ростом, чем Джо. Бледно-золотистые волосы свисали до талии, почти полностью скрывая светло-зеленую тунику. Бледная кожа казалась почти прозрачной. Он внимательно посмотрел на меня большими зелеными глазами, но так и остался на месте.

– Это Танси, – сказал Стинкворт.

Услышав свое имя, гостья коротко взглянула на Джо и, протянув руки ладонями вверх, поклонилась мне.

– De da.

– De da, Танси, – ответил я, вернув поклон после того, как Джо представил меня гостье.

– Танси не очень хорошо говорит по-английски, – предупредил Стинкворт.

Я ободряюще улыбнулся малышке.

– Она такая крохотуля. Ты уверен, что не ошибся?

Джо картинно закатил глаза.

– Я весь вечер слушал ее болтовню о достоинствах весенних трав. Поверь мне, я бы не стал тратить время, если бы не был уверен, что она та, кто нам нужен.

– Pan wreugh why debry? – произнесла Танси с сильным деревенским акцентом.

– Печенье и молоко, – распорядился Джо, щелкая пальцем.

Я ответил ему холодной улыбкой, налил молока во второй стаканчик, достал из шкафчика пакет с печеньем и поставил угощение на стол. Церемониться Танси не стала и, взяв печеньице, с любопытством огляделась. Потом подошла к кофеварке, обнюхала ее и наморщила носик.

– Я почти ничего не понимаю из того, что она говорит? Из какого она клана?

Джо с нескрываемым пренебрежением пожал плечами.

– Что-то связанное с плетнем и глиной. Неудивительно, что она тупая как полено.

Я усмехнулся. Не признавая существования иерархического порядка между различными народами фейри, Джо легко пользуется им в отношении соплеменников. Флиты предпочитают умалчивать о своих социальных структурах, но я уже давно понял, что Стинкворт принадлежит к одному из самых влиятельных семейств. Не королевскому – он обязательно похвастал бы этим, – но весьма влиятельному.

– А она меня понимает?

Джо поднял голову от стакана – на носу у него повисла капелька молока.

– Пытается выучить английский. Если у тебя хватит терпения на несколько десятилетий, сможешь общаться с ней напрямую.

– Так ты здесь, чтобы помочь, или просто перекусить?

Джо демонстративно развел руками.

– Ты попросил найти ее, а если она тебе не нравится, то я здесь ни при чем.

– Ладно, ладно. Спроси, знает ли она Гамелина Дананна Сидхе.

При упоминании имени третьей жертвы, Танси выпрямилась и посмотрела на меня.

– Похоже, это поняла, – сухо заметил Джо.

– Спроси, была ли она с ним в прошлый вторник.

– A wrussta gweles Gamelyn war Tuesday.

Танси подняла руку и начала загибать пальцы. Пауза затянулась. Наконец она затрясла головой.

– Me a wrug gweles.

– Она видела человека, с которым ушел Гамелин?

– A wrussta gweles an den gans Gamelyn?

– Me a wrug gweles, – повторила она.

– Как он выглядел?

Выслушав вопрос, Танси задумчиво наморщила личико.

– Bras ha ska ew den, – сказала она и, перейдя на ломаный английский, добавила: – Он… я тошнить… да?.. ef a wrug ow claf vy.

– Она говорит, что он был большой, и ее от него тошнило.

– Иной?

– Ska! – бросила Танси.

Джо от изумления даже взвился над столом.

– Говорит, что он плохой.

– Плохой? Что это значит?

Несколько секунд они препирались: Джо, похоже, требовал от нее что-то, а она повторяла одно и то же. Потом Танси раздраженно замахала ручками и закричала:

– Ska! Ska na ew an den! Ska ew an pysky! Ska ew an aelf! Ska! Me na wra gothvos!

Мы с Джо подались от нее. Я не понял ни слова из ее трескотни. Джо растерянно качал головой.

– Говорит, что он плохой как иной, а не как человек. Дурочка, что с нее взять. Только и твердит, что он плохой.

– Она видела, как он убил Гамелина?

Едва Джо перевел вопрос, как Танси закрыла лицо руками и расплакалась. Речь ее прерывалась всхлипами, и Джо наклонился ближе, чтобы разобрать, что же она говорит.

– Гамелин попросил ее остаться в баре, но она все равно последовала за ним. Когда Танси нашла их в переулке, Гамелин лежал на земле, а незнакомец держал в руке нож. Он увидел ее и отослал.

Я не сразу понял, что она сказала.

– Отослал? То есть с помощью заклинания? – Джо кивнул. – В таком случае человека можно исключить. – Я прошел в кабинет, взял из папки портрет, сделанный со слов Шая и, вернувшись в кухню, показал его Танси.

– Он?

Она зашипела и отпрянула в страхе, бормоча проклятия и жестикулируя. Джо уставился на нее округлившимися глазами.

– Хватит! Прекрати! – закричал он. Листок вдруг вспыхнул у меня в руках. Я выронил его и затоптал пламя на полу, а когда поднял голову, гости уже исчезли. Правда, Джо почти сразу вернулся.

– Расстроилась, – сказал он, запуская руку в пакет с печеньем.

Я опустился в кресло в гостиной и уставился в потолок.

– По крайней мере теперь мы знаем, что портрет точный.

– Или, может быть, она просто боится бумаги.

Я пропустил эту реплику мимо ушей.

– Ты сможешь, если понадобится, снова ее найти?

– Зачем? У нее же не голова, а пузырь.

– Она свидетель. И, может быть, даст нам побольше информации, чем Шай. – Я коротко пересказал ему то, что узнал от бармена-гнома.

Джо пожал плечами.

– Ну, он же не соврал. Просто утаил кое-что. Это ведь не преступление?

– Нет, – согласился я. – Но можно ли ему верить? К тому же не забывай, чем Шай зарабатывает на жизнь. Это тоже минус.

– А, понятно. С дурочкой в суде будет легче. Веселая страна Америка.

Я закрыл глаза и устало вздохнул.

– Спорить с тобой насчет американской судебной системы я не собираюсь. Так ты сможешь ее найти, если она понадобится Мердоку?

– Конечно. Я ведь уже нашел ее, когда не знал, верно? В следующий раз будет легче.

Я посмотрел на него.

– Ты случайно не знаешь, для чего кому-то может потребоваться сущность фейри?

Он опустил голову. Флиты не любят находиться рядом с теми, кто больше их, но еще меньше им нравятся разговоры о мертвых. Для них, почти бессмертных, тема смерти лишена привычного, например, людям очарования.

– Чести такое никому не делает. Ни один иной на такое не пойдет. Даже наши достойные жалости братья из Неблагого двора не преступят этот закон. Уничтожить врага в честной битве справедливо и почетно, но поработить его дух противно ходу Колеса. Это значило бы уничтожить все.

По телу пробежала легкая дрожь. Таким серьезным Джо бывал редко.

– То есть это возможно? – негромко спросил я.

Он вспорхнул со стола.

– Нет. С миром ведь еще ничего не случилось, так? Мне пора. – Он пропал и снова возник. – Кстати, купи еще печенья. – И опять исчез.

Я убрал разлетевшиеся по полу белые чешуйки золы и, вернувшись в кабинет, остановился перед книжной полкой. Большая часть работ по сущности представляли собой философские изыскания или медицинские теории, а вот книги по ритуалам практически отсутствовали. Я по крайней мере не мог припомнить ни одной, где описывалось бы использование чужой сущности. Правда, сущность животных, камней и растений применялась во многих обрядах, но за все время обучения я ни разу не сталкивался с обсуждением такой темы, как ритуальное употребление сущности иного. Да, в древних обрядах говорилось о принесении в жертву человеческих детей, обычно мужского пола. Но сущность ребенка слаба, а у людей она к тому же не развита.

Я ощутил прилив волнения. Знания у друидов всегда были частью общей устной традиции и не только передавались от учителя ученику, но и добывались путем самопознания. Вверх продвигался только тот, кого считали готовым, или кто самостоятельно овладел интуитивным знанием в объеме, достаточном для разгадки тайны следующего уровня. Распоряжение могущественным знанием строилось так, чтобы оно использовалось с мудростью, основанной на опыте. Если все просто записать, возникает соблазн побежать, еще не научившись ходить. Молчание по поводу кровавых жертвоприношений с использованием иных означало, что знание это строго охраняется от неподготовленных и неосторожных.

Следовательно, докопаться до причин такого молчания будет непросто. Знания передаются только по цепи доверия от наставника ученику. Просто подойти к кому-то и задать пару вопросов невозможно. Мои бывшие учителя разбрелись по свету, следуя каждый своим путем. Я бы мог отследить их, но на это ушло бы слишком много времени. Оставалось только попытать удачи у Бриаллен.

Я повернул в гостиную, и в этот момент в дверь постучали. Тревога сдавила грудь, как всегда, когда случалось что-то неожиданное. За время работы в Гильдии у меня появилось немало врагов, и каждый из них был бы счастлив найти меня сейчас в состоянии крайней уязвимости, почти беззащитности. Гильдия выделила мне несколько вардов для охраны дома, но они представляли собой не более чем тревожную сигнализацию. Те, что стояли на окнах, могли затруднить проникновение в дом или отвести посланные издалека чары. Ни один из них сейчас не сработал. И в наружную дверь тоже никто не звонил.

Я бесшумно пересек гостиную и остановился, прислушиваясь. Ничего. Только слабый шум взлетающего где-то далеко самолета. Стук повторился. Такой же спокойный, нетребовательный. Может, сосед?

– Кто там?

– Кива, – донеслось из-за двери.

Я покачал головой и повернул ручку. Кива Макнив стояла у противоположной стены, едва заметно улыбаясь краешком рта. Варды не сработали, потому что она сама устанавливала их еще до моего переезда сюда. Замок на входной двери внизу остановить ее, конечно, не мог.

Кива – высокая для фейри женщина, почти одного со мной роста, с роскошными огненно-рыжими волосами, волнами падающими на плечи. Лицо ее с тонкими, точеными чертами было бы по-настоящему красивым, если бы не проглядывающая сквозь них заносчивость, если бы не холодок в зеленых глазах и не излишняя твердость темных губ. Когда-то, в самом начале знакомства, у нас был небольшой флирт, но ничего серьезного. Потом мы узнали друг друга получше – или, правильнее сказать, я узнал ее получше, – и влечение рассеялось. Она заметила перемену и остановилась без лишних вопросов. Будучи в хорошем настроении, я охарактеризовал бы ее как хищницу. Что бы я мог сказать в ее адрес в состоянии крепкого подпития, за то я не отвечаю.

– Привет. – Я выдавил из себя улыбку.

Кива оттолкнулась от стены и позволила себе улыбнуться чуть шире. Мы стояли и смотрели друг на друга.

– Привет. Не пригласишь войти?

Я отступил и сделал соответствующий жест. Она переступила порог, неся с собой легкий аромат жимолости. Крылья ее скрывал гламур. Большинство фейри пользуются гламуром в публичных местах – им не нравится то внимание, которое привлекают к себе крылья. А вот облегающий черный комбинезон показался мне настоящим. Приглядевшись, я заметил слабое мерцание на спине, у основания крыльев. Кива прошла через комнату, выглянула в окно и лишь затем повернулась ко мне.

– Признайся, Коннор, не такое уж и плохое место, верно?

– О, так ты пришла поболтать? – Я улыбнулся, сделав вид, что укол не достиг цели.

Она усмехнулась и, прежде чем опуститься в кресло, скользнула по нему цепким взглядом.

– Как ты? Изменения есть? – В заданном нейтральным тоном вопросе не прозвучало ни сочувствия, ни даже безразличия.

Не желая показаться грубым, я тоже сел в кресло – напротив нее.

– Нет. Итак, Кива, что привело тебя сюда? Только не говори, что просто проходила мимо и заглянула.

– Хочешь верь, хочешь нет, но я действительно оказалась здесь случайно. Друзья приехали на Иванов день и выразили желание посмотреть Вейрд. Я решила, что было бы интересно прийти сюда пообедать, но для начала надо бы выбрать парочку приличных ресторанов. Что порекомендуешь?

Я колебался. Представить Киву Макнив за ланчем с гостями в Вейрде примерно то же самое, что вообразить английскую королеву потягивающей пиво в пабе.

– «Сумасшедший Краб» – заведение приличное и безопасное. И публика приятная. – Я не стал говорить, что те же рекомендации можно найти в любом путеводителе. Не хватало только, чтобы приятели Кивы повадились захаживать в мои излюбленные места.

Она рассеянно кивнула – эта информация ее явно не интересовала.

– Давно не видела тебя в Гильдии. Ты, наверно, хочешь узнать последние новости. Месяц назад в Баварии пару раз видели Бергена Визе. В районе Черного леса отмечен рост экотеррористической активности.

Я с любопытством посмотрел на нее. По странному совпадению расследовать мой случай поручили именно Киве Макнив. Проявила ли она какую-то инициативу, или так решило начальство, выяснить не удалось. Что касается Визе, то он и был тем психом с кольцом, из-за которого я лишился своих способностей. Время от времени я связывался с Кивой и обычно слышал одно и то же. Иногда его видели в Лондоне, иногда в Германии. Бывая в Штатах, Визе предпочитал Калифорнию и Юго-запад. В Новой Англии не появился ни разу. Я решил подыграть.

– К нему кто-нибудь подобрался?

Кива, разумеется, покачала головой.

– Мы пытаемся, Коннор, но это нелегко. Ты же его знаешь.

Я кивнул.

– Работаешь по-прежнему на Макдуина?

Щеки ее слегка порозовели – физическая реакция, которую она либо не замечала, либо не могла контролировать. Лоркан Макдуин возглавлял департамент Гильдии, занимавшийся местной преступностью. Будучи партнерами, мы с Кивой одинаково критически оценивали его способности руководителя. Именно Макдуин принимал окончательное решение по поводу вмешательства Гильдии в расследование того или иного инцидента с участием иного.

Во время Второй мировой войны германские эльфы активно поддерживали нацистов, надеясь, что победа держав Оси поможет им воссоздать королевство Фейри в конвергентном мире. Лоркан, как и многие фейри, желавшие вернуться на родину, относился к ним сочувственно, что не снискало ему популярности в высших эшелонах Гильдии. Впрочем, в последнее время, время политического сближения народов, грешки прошлого открыто не обсуждались. Макдуин, однако, знал, что думают люди, и порой проявлял чрезмерное усердие там, где это не требовалось. Кива нервничала и роптала, понимая, что с таким начальником перспективы карьерного роста весьма расплывчаты.

– Да. – Она закинула ногу за ногу. – Макдуин есть Макдуин. Ты и сам знаешь.

Я кивнул. Мало кто отваживается открыто критиковать руководство, опасаясь, что откровенность может вернуться бумерангом. Даже самые плохие отношения иногда служат ступенькой к чему-то лучшему.

– Над чем сейчас работаешь? – спросил я.

Она пожала плечами.

– Кроме Визе, ничего интересного. Есть один пропавший без вести, но надеюсь, скоро закончу.

– Я могу тебе чем-то помочь?

Кива снисходительно улыбнулась.

– Сама справлюсь.

Она поднялась и прошлась по комнате – там провела пальцем по корешку книги, здесь поправила картину – и остановилась у кухонной стойки. Фейри слабо чувствуют сущность, но учитывая, что Джо и Танси были здесь совсем недавно, она вполне могла что-то ощутить.

– Ты бы собрал крошки.

Кива подошла к окну и посмотрела куда-то влево, а я залюбовался ее профилем. Если бы не этот неприятный изгиб губ…

– А как дела у тебя? Слышала, работаешь по серийным убийствам. В каком качестве?

Я ответил не сразу. Так вот ради чего она сюда пришла. Подозрение подтвердилось, когда Кива, не выдержав затянувшейся паузы, повернулась ко мне.

– Кажется, есть ниточка. Возможный свидетель.

Она снова опустилась в кресло.

– Да, читала в отчетах.

А вот это уже сюрприз.

– Гильдия ведет расследование? – спросил я.

Кива небрежно провела ладонью по длинным рыжим локонам.

– Нет, просто готовила для Макдуина сводку и наткнулась на твое имя. Потом уже, разумеется, прочитала файл. Чего нет в отчетах?

Я улыбнулся, и она улыбнулась в ответ.

– Ну, возможно, в этом деле люди не замешаны.

Кива вскинула бровь.

– Возможно – или не замешаны?

– Скорее возможно. Есть свидетель, человек. По его словам, подозреваемый производил странное впечатление. Как будто с ним что-то не в порядке.

– Вот как? Твой свидетель – человек, к тому же проститут – считает, что может почувствовать сущность, и на этом основании ты делаешь вывод, что убийца – иной?

Я пожал плечами.

– Похоже, есть еще один свидетель. Иной. Видел подозреваемого в здешнем баре.

– Я даже не спрашиваю, чем этот твой свидетель зарабатывает на жизнь, – презрительно бросила она.

Я стиснул зубы. В прошлом, в самом начале нашего знакомства, Кива несколько раз ловила меня на нехитрый прием: высмеивала то или иное мое предположение, и я, не подумав, тут же бросался отстаивать свою точку зрения и выкладывал все, что знаю. Ей ничего не стоило выставить идиотом даже партнера по расследованию. Но я уже твердо решил, что Танси ей не выдам.

– Этот иной, может быть, и не самый лучший свидетель, но на данный момент других у нас нет. А почему тебя это так интересует?

Она пожала плечами.

– Профессиональное любопытство. И личное, конечно. Посмотри, на что ты растрачиваешь силы. Это же не твое, Коннор. А ведь стоит только попросить, и я смогу пробить для тебя местечко в исследовательском отделе.

Я принял задумчивый вид, хотя думать было не о чем. С какой стороны ни посмотри, я оказывался в проигрыше. Работать на тех, кто раньше был у тебя в подчинении, и заниматься не тем, что взял сам, а тем, что тебе подбросили, дело нелегкое. Занимая подчиненное положение да еще получив его благодаря Киве, мне никогда не вернуть прежнего уважения, даже если мои способности восстановятся в полной мере. В любом случае меня бы считали бракованным товаром. И, разумеется, меньше всего мне хотелось бы оказаться под каблуком у Кивы. С ней и раньше, когда мы были на равных, приходилось держать ухо востро, а уж выполнять за нее бумажную работу – нет, увольте.

– Спасибо, но я лучше подожду, посмотрю, как дела пойдут дальше.

Она поднялась и развела руками.

– Как хочешь. Только не говори потом, что тебе не предлагали. Мне пора. Если понадобится помощь, звони.

Я проводил ее до двери.

– Хорошо. Если мое предположение подтвердится, ты узнаешь об этом первой.

Мы поулыбались друг другу, как и положено бывшим напарникам, потом Кива похлопала меня по спине и направилась к лестнице. Я смотрел ей в спину, пока она не скрылась за поворотом на нижней площадке.

Мне вдруг пришло в голову, что Кива, имея широкие связи, возможно, знает кого-то из родственников жертв. Дананн Сидхе у фейри примерно то же, что у американцев Смит. Сидхе указывает на принадлежность к племени, а Дананн – к клану. Иногда кто-нибудь, имеющий отношение к королевской ветви, называет себя, чтобы отличаться от других, Аэс Сидхе, но чаще они все же пользуются фамилией. Полное имя моей бывшей напарницы, например, звучало так – Каоимхе ап Лаоире мак Ниамх Аэс Сидхе. Кива англизировала его для простоты общения, а для престижа оставила фамилию деда. На старой родине у Ниамха были очень большие связи, о чем Кива, нисколько не смущаясь, неустанно всем напоминала.

Я закрыл дверь, вернулся к компьютеру и торопливо прокрутил досье на всех трех жертв. С экрана на меня смотрели безжизненные лица Пача, Рагнелла и Гамелина. Было ли в их биографиях что-то такое, что могло бы заинтересовать Гильдию вообще и Киву в частности. Выбирая жертву, убийца руководствовался такими критериями, как внешность, род занятий, пол и этническая принадлежность. К сожалению, информации было мало. Пач и Рагнелл обосновались в городе достаточно давно и уже успели отметиться в полиции. Сравнив биографии, я обнаружил занятный факт отсутствия у всех троих двух немаловажных деталей: нигде не указывалось, из какого именно района Ирландии они родом и кто их ближайшие родственники.

Связь между тремя жертвами представлялась маловероятной, а если она и существовала, то кто мог о ней знать? Я откинулся на спинку стула. Если бы убитые принадлежали к королевскому роду, Гильдия вмешалась бы уже давно. Хотя бы для того, чтобы оградить семью от назойливых репортеров. С другой стороны, интерес Гильдии к обычным проститутам немедленно привлек бы самое пристальное внимание. Я усмехнулся про себя. Вот было бы забавно, если бы Гильдия попала в собственную ловушку и оказалась зажатой между заносчивостью и безразличием.

Многие фейри, для которых наступили вдруг тяжелые времена, предпочитали держать в тайне свои звучные фамилии. Семейная гордость и все такое. Если королевское звено не промелькнуло в полицейских отчетах, когда Пача и Рагнелла задерживали за проституцию, тогда все понятно. Другое дело Гамелин. Его раньше не арестовывали. И Кива появилась на сцене только после третьего убийства. Может быть, именно он исключение, единственный отпрыск знатной династии, оказавшийся ненароком не в том месте и не в то время? Надо бы пустить по этому следу Мердока.

Ожидая, пока кофеварка приготовит свежий кофе, я жевал последнее печенье, столь любезно оставленное Джо. Перед глазами встало искаженное гримасой отвращения лицо Танси, когда она увидела полицейский портрет. Тяга к приключениям присуща даже флитам, но в тот раз бедняжка получила больше, чем хотела бы. Наливая кофе, я ощутил запах сгоревшей бумаги. Интересно, почему она назвала убийцу «ска»? Мои познания в корнуоллском оставляли желать лучшего, но словарный запас вряд ли был меньше, чем у деревенского флита. Для обозначения чего-то плохого существует слово «дрог». Со «ска» я не сталкивался, а спросить у Джо не успел.

Составляя планы на следующий день, я решил, что пора бы нанести визит Бриаллен – может быть, она сложит фрагменты головоломки. А заодно неплохо бы расспросить ее о ритуалах. Но чтобы не попасть впросак и не появиться перед Бриаллен неподготовленным, надо бы и самому пополнить копилку знаний по теме. С этой мыслью я и вернулся в кабинет.