Текст книги "Владимир Высоцкий в Ленинграде"

Автор книги: Марк Цыбульский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

ПЕРВОЕ ИНТЕРВЬЮ В ЛЕНИНГРАДЕ

Во время первого выступления Высоцкого в «Востоке» состоялось одно из первых в его жизни интервью. Конечно, это было ещё не интервью для газеты, но, тем не менее, это было в первый раз, когда серьёзный филолог, один из основателей клуба «Восток» Юрий Андреев, задавал Высоцкому вопросы об авторской песне – том роде поэзии, которым в дальнейшем Высоцкий занимался всю жизнь. Думается, имеет смысл привести текст беседы без сокращений.

"Ю.А. – У нас вообще к Володе вопрос был такого чисто психологического свойства. Вот при той редкой одарённости, когда человек сразу и поэт, и композитор, и певец – когда слагается песня, что идёт вперёд: музыка? слова? мелодия? Как ты сам можешь об этом творческом акте рассказать? Это очень сложно, но это очень интересно.

В.В. – Ну, я… И не музыка, и не слова, и не мелодия. Я просто ритм подбираю сначала. Просто ритм на гитаре. Ритм. И когда ритм точно есть, потом уже слова как-то… Это трудно очень сказать, как они получаются. Песня рождается очень странно. Иногда ходишь и просто болеешь песней, там, неделю, две. А потом – сел и записал её минут за десять. Зарифмовал просто. А иногда бывает, что даже когда садишься писать, знаешь только – про что; конкретно – ничего, и – очень долгий-долгий процесс, когда на бумаге это всё коверкаешь, царапаешь. Ну, они по-разному пишутся, песни. Но вот, что раньше, – я, в основном, раньше ритм, подбираю ритм на гитаре. Просто ритм. Вот, я услышу ритм, и потом я могу писать уже текст.

Ю.А. – Володь, а вообще, не мог бы ты нам рассказать, как ты вообще заболел этой болезнью? Как это всё началось? Как это развивалось?

В.В. – Я первую песню свою написал в Ленинграде, здесь, пять лет тому назад. Ехал однажды в автобусе и увидел впереди себя – это летом было – впереди себя человека. У него была распахнута рубаха, и на груди была татуировка – женщина нарисована была, красивая женщина. И внизу было написано: "Люба! Я тебя не забуду!". Ну, и… и вот. Потом я написал такую песню, которая называется "Татуировка", но, правда, вместо "Любы" для рифмы поставил "Валя". Вот. Почему-то мне – вот в автобусе мы ехали – захотелось написать про это. Вот я и сделал. Это была первая песня. Вот. А потом я постепенно начал, – так как я учился тогда играть на гитаре, а чужие песни на гитаре труднее разучивать – я стал свои писать. Вот. И, значит, вот так, потихоньку дошёл до этой жизни.

Ю.А. – И ещё вопрос. Вот, поскольку ты очень хорошо знаешь и свои песни, и другие такого же рода, видится ли тебе какое-то сходство или какое-то различие, и какое, по сравнению, ну, с профессиональными песнями, или с радиопеснями, или с эстрадными песнями?

В.В. – Ну, колоссальное различие, конечно. Просто с эстрады… Я не знаю. Мне кажется, что у нас вообще… то, что вот вы начали здесь, в Ленинграде, и продолжаете – это просто прекрасно, потому что в Москве ничего подобного нет. Дело в том, что мы давно хотим сделать программу из моих песен – ещё несколько человек, но пока почему-то этого не получается. Потому что, видимо, люди, – хотя их не смущают и тексты, и как это делается, но почему-то они всё-таки стара… Что всё-таки, вот, профессионалы – это всё-таки лучше, потому что надёжнее, всё-таки это – профессионалы. Ну и, конечно, с этим делом тяжело. И, конечно, песни очень резко отличаются, потому что все наши песни, вот которые мы поём, ну, так, самодеятельные, они всё-таки, в основном, играются, – и это песни, в которых слушается текст и, в основном, воспринимается содержание.

18 января, Клуб «Восток».Фото Галины Дроздецкой

Апрель, в кафе ДК Пищевиков, Клуб «Восток». Фото Галины Дроздецкой

Во всех же песнях эстрадных, которые поют, в большинстве – я не хочу хаять… огульно охаивать всё, но дело в том, что в тех песнях, когда слушаешь, не воспринимаешь абсолютно текст. Совсем. Это песни не "игральные". Эти песни нельзя играть, и они ничего не несут – информации, что ли, если можно так сказать. Просто про то, что – небо, солнце. Ну, например, эта песня – "Я случайно забежал за поворот". Это же просто кошмар! А хотя у неё хорошая мелодия. А там, знаете, ещё… и к тому же – два автора. Там "на тебе сошёлся клином белый свет" повторяется пять раз, а потом "мелькнул за поворотом" какой-то "след" поётся… И… – два автора текста.

Впрочем, на эстраде очень много есть и очень интересных песен – и по содержанию. Последнее время певцы начали даже воз… Это, наверное, вам известно, и Кукин, и Женя Клячкин, – как обращаются певцы с просьбой написать для них песни. Они тоже хотят петь песни с содержанием, о том, чтобы там что-то происходило. Даже, скорее, песни-новеллы. Я вообще все песни стараюсь писать, как песни-новеллы, чтобы там что-то происходило. Ну, и ещё я хочу сказать, что вот есть ещё песни "настроенческие". Много песен… Песни "настроенческие" есть, в которых, может быть, не так что-нибудь происходит, в самой песне, но она создаёт настроение. Я тоже и за эти песни. Такие песни на эстраде присутствуют, но, к сожалению, очень мало. Вот.

Ю.А. – Володя, насколько мне известно, у вас был опыт сотрудничества с профессиональным композитором.

В.В. – Да.

Ю.А. – Вот "На Тихорецкую состав отправится"…

В.В. – Дело в том, что… это ошибка. Дело в том, что "На Тихорецкую состав отправится" – и текст, и музыка – это не мои. Вернее, музыку я немножечко переделал – то, что пел… сочинил Таривердиев. А текст написал Львовский, такой автор. Это очень давно. Она шла в спектакле. Дело в том, что просто я её пою, и, наверное, она легла больше на мой голос и ассоциируется со мной, потому что я её записывал много. Но это песня не моя, это чужая песня.

Ю.А. – Володя, нам вот известно, что для своего театра ты неоднократно писал.

В.В. – Да.

Ю.А. – Вот, не мог бы ты нам показать что-нибудь из этого?

В.В. – Я писал для театра… Понимаете, в чём дело. В театре песни, которые я писал, – они в спектакле, и они смотрятся в контексте. Потому что, например, ни с того, ни с сего выйти и начать петь белогвардейскую песню – это просто как-то даже смешно. А она в спектакле "Десять дней, которые потрясли мир" вставлена в картину "Логово контрреволюции". И сидят задавленные светом люди и поют про то, что вот как плохо, что Россия вся для них погибла, и так далее, и что лучше застрелиться. Вот. Поэтому я, в основном, не пою песни из спектаклей. Совсем почти не пою.

Я писал в несколько спектаклей и тексты, и музыку. А в одном спектакле, в "Антимиры", мы писали с нашими композиторами, Хмельницким и Васильевым, музыку к этому спектаклю. Мы привозили его сюда. Может быть, многие здесь сидящие видели спектакли нашего театра. Вот там это всё можно было услышать.

Ю.А. – "Солдаты группы "Центр" можно спеть отдельно?

В.В. – Вы знаете, дело в том, что мне рассказали, что вы много песен знаете, которые шли в спектаклях, и так далее. Я сегодня хотел вам показать совсем новые песни, которых не слышал никто.

Поэтому мы так лучше так и будем, если вы разрешите. Некоторые я повторю. Ладно?"[58]58
  Фонограмма выступления в Клубе «Восток» 18 января 1967 г.


[Закрыть]

«СРОЧНО ТРЕБУЕТСЯ ПЕСНЯ»

А. Яхныч: "В те времена режиссёр Слава Чаплин работал над документальным фильмом «Срочно требуется песня». Отрывок с Высоцким, когда он поёт «Парус», снимался в нашем кафе.

У нас была копия этого фильма. Когда Слава уезжал в Америку, он передал нам копию, и мы всегда смотрели этот фильм на торжествах, посвящённых дню рождения клуба "Восток". А потом у нас кто-то украл эту плёнку".[59]59
  Фонограмма беседы от 4.12.2005 г.


[Закрыть]

В июле 2006 года любительница творчества Высоцкого Х. Дашевская побеседовала с С. Чаплиным. По его словам, идея снять документальный фильм о самодеятельной песне принадлежала ему самому и сценаристу А. Менделееву. На Ленинградской студии кинохроники фильм долго не разрешали к производству. Это было время начала "заморозков" после "оттепели". С. Чаплин сказал, что вообще попытка снять этот фильм была чистой авантюрой, и авторы не сильно верили, что им разрешат снимать. Но в конце концов сработали два фактора: "административный ресурс" сценариста, который был тогда работником ЦК ВЛКСМ, а также то, что в заявке авторы представляли фильм как диспут на тему: "Какая песня нам нужна?", – так, чтобы партчиновникам казалось, что подтекст был "Нужна ли нам такая песня?"

Высоцкого сначала снимали на концерте в ленинградском клубе "Восток" с двух камер, в один дубль. В фильм должна была войти песня Высоцкого "Братские могилы", но её "завернули", как и ту, что исполнял Окуджава, поэтому пришлось ездить в Москву, чтобы их обоих переснять. В фойе Театра на Таганке Высоцкий исполнил "Песню беспокойства", снова в один дубль. Он и вошёл в фильм.

Фильм приняли только с третьего или четвёртого раза, после того, как были вырезаны песни Кима, Клячкина, Анчарова, Городницкого, Визбора…

Такие "тематические" фильмы не предназначались для показа в качестве "журнала" перед художественными фильмами, поэтому фильм укоротили до неприличия.

И в Ленинграде, и в Москве Высоцкий куда-то спешил, поэтому никакого общения у режиссёра с ним ни до, ни после съёмок не было.

Никаких рабочих материалов у режиссёра, к сожалению, не сохранилось.

Этот фильм – уникален, поскольку это единственная документальная кинолента, в которой снимался Высоцкий. Думаю, что сказанное является вполне весомой причиной, чтобы без сокращений поместить в эту главу статью, где хоть и мало говорится о Высоцком, зато очень подробно – о фильме, о котором сам Высоцкий говорил на выступлениях крайне скупо:

"Эта песня случайно была снята, потому что собрались однажды люди несколько лет тому назад в Ленинграде, и начали петь друг другу песни. А их в это время снимали. И так оказалось, что этот материал существует. Я тогда на том вечере пел песню, которая называется "Парус".[60]60
  Фонограмма: Протвино, Московская обл., Дом учёных, 29 декабря 1979 г. (первый концерт).


[Закрыть]

В ЛЕНИНГРАД – ДЛЯ ВЕЧНОСТИ

Ада Якушева: "Когда-то на Ленинградской студии сняли документальный фильм о бардах «Срочно требуется песня». Недавно в телевизионной передаче были показаны фрагменты из него, и я увидела себя совсем молодую, а следом – такого же юного Владимира Высоцкого, поющего свою песню «Парус». И мысленно сказала спасибо своей подруге Наташе Зеленко. Объясню почему. Когда мне позвонили из Ленинграда и пригласили на съёмки этого фильма, я не отказалась, но и не дала согласия. Были какие-то неотложные дела в Москве, личные неприятности, скверное настроение, да к тому же маленькую Таньку не с кем было оставить. И вот тогда Наташа (она работала редактором в газете «Советская культура»), узнав про этот звонок, всплеснула руками:

– И не думай отказываться! Это ведь для вечности! – Она всегда переоценивала меня. А потом стала загибать пальцы:

– Это я сделаю за тебя, это может подождать, а Татьяну возьму на время твоей отлучки к себе. Им вдвоём с Димкой будет веселее!

3 октября, Клуб «Восток». Фото Галины Дроздецкой

20 декабря, Клуб «Восток». Фото Григория Земцовского

Димка – её сын, ровесник Тани.

Короче, Наташа меня уговорила. Более того, потратила полдня, чтобы сделать мне причёску, вытащила из гардероба свою любимую модную кофту и буквально вытолкнула меня из дома.

В Ленинграде встречал Миша Крыжановский. Главным делом Миши в течение многих лет была запись на плёнку бардовских песен. Уже в то время он ухитрился где-то достать аппаратуру, которой завидовали даже профессионалы. Замечу кстати, что в тот приезд в Ленинград Миша записал и меня. А спустя двадцать с лишним лет эта плёнка очень пригодилась при выпуске "Мелодией" моей пластинки.

Съёмки прошли благополучно".

НА КИНОСЪЕМКАХ

Борис Полоскин: "По первым понедельникам каждого месяца в кафе песенного «Востока» было шумно и весело. Пели песни и пили сухое вино.

Там в ноябре 1966 года ко мне и Юре Кукину, с которым мы сидели за одним столиком, подошли два человека нашего возраста и сказали, что они с Ленинградской студии документальных фильмов: режиссёр Слава Чаплин и сценарист Александр Менделеев, и хотели бы снять фильм об авторах самодеятельной песни. Наверно, мы были для них пробными шарами.

"Один – великий киноартист, другой – великий химик, – подумалось мне. – Может, действительно схимичат какое-то кино".

По режиссёрскому замыслу, мы должны были петь на сцене, которая пока была занята. Мы пригласили их за наш столик и заказали бутылку вина. Не помню, что это было за вино, но бутылка ёмкостью 0,8 л была зелёного цвета с красной этикеткой.

Чувствовалось, что наши новые знакомые не то чтобы взволнованы, но находятся в напряжённом состоянии: вино они едва пригубливали и постоянно вставали, чтобы узнать, как дела со сценой, подготовлена ли аппаратура? Что, впрочем, не мешало доверительному тону начавшегося разговора. Процесс ожидания затянулся, и нам не хватило одной бутылки.

Поздно вечером нас пригласили на сцену пустого зала. Сценарист А. Менделеев был хорошо знаком с нашим репертуаром, нам предложили спеть по одной песне: Юре – "Город", мне – "Музыка ждёт".

Позже, после просмотра материала, нам сообщили, что съёмка не удалась: к сожалению, сказалось ожидание и вино, сопутствовавшее этому.

Меня снимали ещё два раза и Юру тоже несколько раз. И хотя никаких предварительных помех больше не случалось, Юре в фильме выпала роль певца за сценой. На мой недоумённый вопрос, почему его нет в кадре, кто-то из "киношников", удивлённо пожав плечами, доверительно ответил: "Он даже когда трезвый, выглядит нетрезвым".

Следующий раз решили снимать меня в родной обстановке: непосредственно в кафе "Восток" среди столиков, девушек и бокалов с вином, наверно, для контраста с содержанием моей песни. Чтобы подчеркнуть обыденность обстановки, меня облачили в свитер, который сняли с кого-то из зрителей. Однако результат этой съёмки почему-то тоже не устроил режиссёра.

В третий раз меня снимали в пустом фойе Дома культуры. До меня перед камерой предстал великолепный мастер своего дела искусствовед Л. Энтелис. Я не раз бывал на его лекциях в Ленинградском Политехническом институте, и каждый раз был свидетелем его умения общаться с аудиторией, захватывать её и покорять своей эрудицией.

Оракул Энтелис обещал нам скорую и вполне естественную кончину.

Зрителем в этот момент был только один я, и мне предстояло петь, судя по высказываниям музыковеда, на собственных похоронах. Наверное, предчувствуя это, я надел белую рубаху. Съёмка прошла успешно, но, однако, в киноленту "Срочно требуется песня", поступившую в прокат, был всё-таки включён второй вариант – в кафе.

Из любопытства я присутствовал на многих других съёмках. Конечно, я не мог пропустить кинопробу Юрия Визбора.

Аппаратура была установлена в каком-то закутке. Сначала снимали известного профессионального композитора-песенника Г. Носова. Впоследствии я слышал негодующие отклики наших оппонентов: специально выбрали небритого мужика, который и двух слов связать не может.

Визбор вполголоса проговорил:

– Представляешь, как ему будет стыдно, когда он увидит этот фильм, если фильм, конечно, выйдет на экраны. Это будет чудо. Чтобы фильм не вышел, достаточно только одной одиозной фигуры, а тут две: Окуджава и Высоцкий.

Многих снимали во время "востоковских" концертов: Высоцкого, Городницкого, Клячкина, Вихорева… В Москве снимали Окуджаву, Анчарова, Кима…

С. Чаплин и А. Менделеев не отбывали повинность, а работали со страстью: снимали и снимали. Кончилась плёнка, отпущенная киностудией, – покупали на свои деньги. Материалу накопилось – на два часа, то есть на полнометражный фильм, но, чтобы выпустить в прокат, его необходимо было сократить до пятнадцати минут, что давало возможность показывать его в качестве "журнала" перед художественными фильмами. В результате "по коммерческим соображениям" с песнями в кадре остались: Б. Окуджава, В. Высоцкий, А. Якушева и Б. Полоскин. Правда, конец моей песни всё-таки изъяли, и стало непонятным, почему песня называется "Музыка ждёт".

Судьба остального материала не известна, – по некоторым сведениям, он был смыт на киностудии, то есть перестал существовать. Обидно, если не сказать большего.

Не вошедшим в киноленту, естественно, было крайне досадно. Визбор говорил, что его не взяли, потому что он портретно походил на руководителя бельгийских наёмников, которые тогда орудовали в Южной Африке. Городницкого, якобы, подвёл профиль, то есть – национальность. До меня доходили разговоры, что я тогдашней своей фотогеничностью перекрыл дорогу этим двум замечательным авторам. Наверно, с тех пор меня стали называть "ленинградским Визбором" и "русским Городницким". Хотя приятней, конечно, быть самим собой. Также по счастливой случайности заключительная музыкальная фраза песни "Музыка ждёт" навсегда стала позывными концертов "Востока". Этому способствовал Визбор, озвучивший её с помощью трубы, и Наташа Смирнова (Кане), которая не поленилась съездить за этой записью в Москву.

Некоторые авторы, как выяснилось позже, были исключены изначально по политическим соображениям, например, А. Галич, Е. Клячкин.

В клубе "Восток" фильм был показан восемнадцатого октября 1967 года".

А. Городницкий: "В 1967 году студия "Ленфильм" (это, конечно, оговорка, лента снята Ленинградской студией кинохроники – М.Ц.) решила снять фильм об авторской песне. Режиссёром фильма был Слава Чаплин, живущий ныне в Израиле. Съёмки шли прямо на концертах клуба «Восток». Снимали выступающих, реакцию зала, реплики. Чаплин делал множество дублей, иногда съёмки затягивались до глубокой ночи. Снятый фильм был назван «Срочно требуется песня». На экране были показаны баталии между «профессионалами» и самодеятельными авторами, резкая критика в адрес самодеятельной песни, с которой выступали композиторы и музыковеды, в том числе уже упомянутый Энтелис.

В этом поистине историческом фильме можно увидеть и услышать молоденького Владимира Высоцкого, поющего свою знаменитую песню "Но парус, – порвали парус! Каюсь, каюсь, каюсь", и комментирующего уровень текстов "профессиональной" эстрадной песни: "Есть, например, песня, которая начинается так: "На тебе сошёлся клином белый свет". Строчка эта повторяется три раза. И два автора текста!" Совсем юный Булат Окуджава поёт "Надежды маленький оркестрик" и тут же заявляет, что песен больше писать не намерен. Молодой улыбающийся Владимир Фрумкин полемизирует на сцене с таким же молодым Юрием Андреевым.

Что касается меня и Евгения Клячкина, то нас из ленты вырезали по личному указанию тогдашнего ленинградского партийного босса Василия Сергеевича Толстикова, который, подобно великому вождю, лично просматривал все фильмы, создаваемые в подведомственном ему городе. "Пока я здесь первый секретарь обкома, людей с таким профилем на ленинградском экране не будет", – сурово заявил он, и из фильма были вырезаны два автора – Женя с песней "Этот город, он на вид угрюм", и я с песней "Атланты". Фрумкин же, по явному недосмотру Толстикова, остался".[61]61
  Статья долгое время находилась на интернет-сайте клуба авторской песни «Восток» http://www.dkgaza.spb.ru, потом была оттуда снята, поэтому цитируется по сохранившейся у меня копии.


[Закрыть]

Между январём и апрелем, когда Высоцкий приехал в Ленинград в составе труппы Театра на Таганке, он приезжал в город ещё раз, о чём рассказывал журналист Э. Церковер:

"Владимир Семёнович участвовал в устном выпуске "Недели" 21 марта 1967 года, о чём свидетельствует хранящийся у меня как реликвия пригласительный билет. Выпуск проходил в Ленинградском Доме офицеров. В Питер мы ехали "Красной стрелой", все набились в одно купе, и Высоцкий, тихонько перебирая струны гитары, почти шёпотом напевал свои песни. Это продолжалось всю ночь. Пожалуй, то была одна из лучших ночей в жизни каждого, кто оказался в этом купе".[62]62
  Э. Церковер. «И только немного завидуешь тем…» в еж. «Семь дней», № 30, 24–30.07.1995 г., стр. 30.


[Закрыть]

«ЗАРИСОВКА О ЛЕНИНГРАДЕ»

Песня «Зарисовка о Ленинграде» – вторая и последняя песня Высоцкого (после «Я вырос в Ленинградскую блокаду…»), целиком посвящённая этому городу. Она написана в 1967 году. Сам Высоцкий неоднократно говорил на своих выступлениях, что это именно зарисовка, которая не тянет на песню, поскольку у неё нет «второго дна». Как мне кажется, это совершенно правильная оценка рифмованных строчек о Ленинграде, но согласны с этим не все. В частности, вторая жена Высоцкого Л. Абрамова полагает, что идея песни зародилась у Высоцкого ещё в 1961 году, во время съёмок фильма «713-й просит посадку»:

"Вспоминаю, как мы поехали втроём с Каменноостровского в "Асторию", потому что в "Астории" жил Костя Худяков. Поехали туда, забрали Костю и поехали на Васильевский остров к кому-то в гости. Торчали там долгое время. Выходим, на чём свет стоит ругаемся, что не поймать машину. Холодно, идёт снег, а Костя перед этим подрался на Исаакиевской, уронил часы в сугроб; когда доставал, ему кто-то поддал. И мы всё это с хохотом перевариваем. Вдруг подъезжает такси и останавливается. Мы, стуча зубами, падаем в это такси, ютимся в уголках, одеты во всё такое драное, тёртое, Володя во всём казённом. И вот мы сели в это такси, трясясь, водитель говорит: "Ну что, домой вас везти?" Мы: "Сперва на Исаакиевскую". – "Ну понятно, потом в "Выборгскую". Мы на него уставились. Оказывается, это тот самый водитель, который нас вёз, и Володя с ним выяснил, что такое "Пять углов".

В Москве тоже есть какое-то место, которое называется "Пять углов". И вот Володя это с ним выяснял, что, дескать, в Москве "Пять углов" лучше, чем в Ленинграде. И насчёт такси, которое не остановится, тоже сюда попало и долго отлёживалось".[63]63
  Л. Абрамова. «Из таких иллюзий может кое-что сложиться» в газ. «Электрик», 13.05.1991 г., стр. 4.


[Закрыть]

На мой взгляд, такая трактовка событий неоправданно усложнена. Знатокам биографии Высоцкого прекрасно известно, что драк в его жизни было немало (только в мемуарной литературе описано более десятка), так что вряд ли какая-то потасовка на Исаакиевской площади (в которой, к тому же, он не участвовал) оказала на него такое впечатление, что сохранилась в памяти на шесть лет.

"В Ленинграде-городе у Пяти углов

Получил по морде Саня Соколов…"

Хоть я и бывший москвич, хорошо знакомый с историей своего города, но не могу припомнить у нас места, называемого "Пять углов". А вот место с таким названием в Петербурге известно с давних пор. "Пять углов" – это народное название перекрёстка неподалёку от Владимирской площади, образованного Загородным проспектом, улицами Ломоносова, Разъезжей и Рубинштейна, образующими пять лучей.

Интересно, однако, существовал ли на самом деле герой песни, или он – плод воображения автора?

Друг юности Высоцкого А. Макаров вспоминал: "…Саша Соколов? И его прекрасная семья – жена Клава и дочка Клавдия… Они жили у Пушкинской площади – очень близкий нам дом… Это Саня приехал из Ленинграда и рассказал какую-то историю…"[64]64
  Книга «Живая жизнь», часть 3-я, Москва, 1992 г., стр. 9.


[Закрыть]

Совсем другую историю рассказывал минский преподаватель физкультуры В. Кошмарёв. По его словам, он услышал этот рассказ от мастера спорта по боксу Владимира Соколова.

В. Соколов выступал в чемпионатах СССР по боксу, был соперником самого В. Попенченко. Вне ринга, однако, тоже любил подраться и однажды те, кого он бил по одиночке, собрались вместе и отвели душу, хорошенько "отметелив" мастера спорта.

"Высоцкий, которому была рассказана эта история в очередную их встречу в Ленинграде, написал песню "В Ленинграде-городе", – вспоминал В. Кошмарёв.[65]65
  Сборник «Владимир Высоцкий. Белорусские страницы», выпуск № 4, Минск, 2001 г., стр. 20.


[Закрыть]

Черновик песни «В Ленинграде-городе»

Таким образом, на звание героя песни Высоцкого претендуют двое. Один – Саша Соколов, но он по морде не получал. Другой получал, но имя его – Владимир.

Какой из этого напрашивается вывод? На мой взгляд, только тот, что Высоцкий был поэтом, а не Нестором-летописцем. Весьма возможно, что и рассказ Соколова Сани, и злоключения Соколова Владимира отложились в его памяти, но описанное в песне ни в коем случае не следует считать документальным рассказом.