Текст книги "Детектив Франции. Выпуск 6"

Автор книги: Марк Арно

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

– Согласен, – сказал он.

Машина быстро вернулась в центр Линкольн Акрз и остановилась у дома Сьюзен Оуэн. Сержант О'Донелл и другой полицейский в форме стояли возле второй полицейской машины. Любопытные, видя, что больше ничего не происходит, разошлись.

– Я буду держать вас в курсе и дам знать, когда мы раскрутим дело, – заключил Даггетт, пока шофер въезжал на стоянку.

– Договорились.

Как только машина остановилась, Беркли вышел из нее, махнул рукой сержанту и другому полицейскому и направился к своему «форду».

Беркли затормозил в центре Нэшенел Сити у первого же телефона-автомата. Табличка запрещала стоянку в этом месте, но рядом легавых не было, так чего стесняться…

Оставив открытой дверцу кабины, чтобы не задохнуться, он опустил в прорезь монетку и набрал номер виллы Дороти Джиффорд. Логически рассуждая, полиция должна была уже сообщить ей, что она овдовела, но это был минимум, который он обязан был сделать, давая о себе знать. Хотя бы для того, чтобы убедить ее, что после полудня он занимался делом, а не разглядывал красоток на пляже.

Ему ответила служанка-мексиканка и сообщила, что миссис ушла после того, как ей сообщили «ужасную новость». В доме находился полицейский, который задавал ей вопросы о том, как она провела ночь, когда умер «бедный хозяин». Она не знала, куда миссис ушла и когда вернется.

Беркли поблагодарил и повесил трубку, размышляя, что лейтенант Даггетт, не теряя времени, послал кого-то к Дороти Джиффорд. В таких делах, как это, интерес к вдове вполне оправдан. Для расследования важно сразу отработать и отмести некоторые версии с самого начала, чтобы они не сбивали в дальнейшем.

Вытирая пот, выступивший на лбу за те короткие минуты, что он разговаривал по телефону, Беркли вышел из кабины и сел в машину. Полицейский дорожной службы с мрачным видом приближался к нему. Он быстро включил мотор и поехал по направлению к шоссе Монтгомери. Дом, в котором располагалось сыскное агентство, имел двухэтажный подземный гараж, что избавляло его жильцов от необходимости кружить по полчаса по соседним улицам, чтобы найти место парковки. Беркли поставил «форд» рядом с «шевроле» Пита и направился к лифту.

Переступив порог приемной, он первым делом снял пиджак и расслабил узел галстука. Шелест вентилятора звучал приятной музыкой.

– Это ты? – крикнул Пит из своего кабинета.

– А кто же еще? – отозвался Беркли, направляясь к стене, в которую был встроен холодильник. – Хочешь чего-нибудь выпить?

Пит ответил невнятным бурчанием и присоединился к нему.

– Что это еще за хренота! – сказал он резким тоном. – Достаточно мне было отлучиться на час, как ты уже впутался в историю с двумя трупами…

Беркли поднял брови, наливая стакан до краев:

– Даггетт уже прислал своих парней проверить, не прячем ли мы третий в корзине для бумаг?

Пит покачал головой.

– Дороти Джиффорд звонила минут двадцать назад, чтобы сообщить, что полиция нашла ее мужа и его любовницу, обоих мертвыми, – объяснил он. – Она хотела тебя предупредить, чтобы ты вошел в контакт с полицейскими.

– Что я уже и сделал, – прервал его Беркли и отпил большой глоток.

Пит наморщил лоб с брезгливым выражением, предвещавшим у него бурю.

– Чего это Даггетту там делать? – удивился он. – Судя по ее рассказу, девица застрелила ее мужа, а потом открыла газ. Там нечего делать бригаде по расследованию убийств, а уж Даггетту тем более!

Из рассуждений Пита Беркли сделал вывод, что полицейские не сочли нужным сообщать Дороти Джиффорд все детали. Хорошая работа.

Он рассказал Питу все, что знал, особенно о газовом кране.

– Маловероятно, что Сьюзен Оуэн воскресла, чтобы закрыть его, – заметил он. – Остаются две возможности. Или кто-то заходил в квартиру после происшествия, но не сообщил в полицию. Или же речь идет об убийце, совершившем ошибку, разрушившую его сценарий.

Пит с отвращением поморщился.

– У тебя просто талант откапывать грязные истории! – заключил он.

Беркли, правда, мог ему заметить, что именно дела подобного рода позволяли им вести почти безбедную жизнь.

– Чего она хотела еще? – поинтересовался он.

Пит изобразил что-то вроде улыбки.

– Она мне сказала, что мы можем сохранить чек, – заявил он. – Поскольку с ее мужем все ясно, она хочет получить сведения об этой девушке.

– Хотел бы я знать, что это нам даст, – заметил Беркли.

– Она этого не уточнила, а я не спрашивал, – ответил Пит.

Беркли посмотрел на него. Под своей невинной внешностью Пит скрывал безмерную скупость. Он скорее дал бы себя колесовать, чем согласился вернуть деньги Дороти Джиффорд.

– Ведь полиция теперь все равно займется этим делом, – лицемерно заметил он. – Нам будет достаточно попросить Даггетта передать нам эту информацию…

4

Беркли опустил штору, чтобы уберечь комнату от палящего солнца, уже высоко поднявшегося в небе, и принялся регулировать вентилятор. День обещал быть таким же жарким, как и накануне, и нужно было принять меры заранее.

В приемной со скоростью пулемета трещала машинка Цинтии. Беркли довольно улыбнулся. Им следовало нанять такую девушку, как она, уже несколько лет назад!

Он уселся в кресло и принялся просматривать письма, которые она, распечатав конверты, положила перед ним. С этим он покончил быстро. Кроме обычных проспектов, приглашающих совершить путешествие на Бермуды, предложений приобрести ультрасовременное устройство, позволяющее за восемь дней вырасти на пятнадцать сантиметров, и целой серии эротических журналов, в корреспонденции были только ничего не стоящие бумаги: уведомление о продлении контракта на найм им однокомнатной квартиры и письмо от маньяка, уверявшего, что его преследуют соседи, и просившего частного детектива для охраны.

Беркли сунул проспекты в мусорную корзину, а остальное сложил в стопку, чтобы и Пит мог ознакомиться с этим. Если ему будет скучно, он всегда сумеет развлечься, навестив маньяка. Кто знает, может, из него удастся вытянуть несколько долларов.

Покончив таким образом с почтой, Беркли захотел пойти поболтать с Цинтией. Но Питу, который мог ввалиться с минуты на минуту, это бы не понравилось. Он считал, что секретарше платят за работу, а не за болтовню. Не стоило его взвинчивать на целый день. Беркли открыл номер «Лос-Анджелес Таймс», который Цинтия положила ему на стол вместе с почтой. В эту минуту раздался звонок во входную дверь.

Послышались какие-то вопли, похожие на ругань, закричала Цинтия. Затем, прежде чем Беркли успел подняться, в его кабинет ворвался взбешенный лейтенант Даггетт.

– Я вам покажу, как плевать на меня! – набросился он на Беркли. – На всю жизнь запомните!

За ним вошла сокрушенная Цинтия.

– Он меня чуть не сбил с ног, – пожаловалась она. – Я хотела его задержать…

Беркли примирительно махнул рукой.

– Возвращайтесь к себе и не волнуйтесь, – успокоил он ее. – Лейтенант только с виду страшен.

Даггетт, стиснув зубы, сел у стола.

– Думаете перехитрить меня, – процедил он.

Как только молодая женщина предусмотрительно ретировалась, он швырнул, на стол перед Беркли две газеты, которые перед этим сжимал в руке.

– Каким идиотом я был, когда растрепался перед вами! Полюбуйтесь теперь результатами! – Он мрачно усмехнулся. – Сколько же вам за это отвалили? – презрительно произнес он.

Не поддерживая бесполезного разговора, Беркли взял одну из газет. Он понял все, едва взглянул на первую страницу.

« ПРЕСТУПЛЕНИЕ

ИЛИ

САМОУБИЙСТВО?

Таинственная смерть промышленника из Сан-Диего в квартире его любовницы! »

В другой было то же самое:

«ЛЮБОВНАЯ ДРАМА

ИЛИ ДВОЙНОЕ УБИЙСТВО?

Любовница бизнесмена, убитого на Линкольн Акрз, не кончала с собой, а стала жертвой преступника, замаскировавшего убийство под самоубийство! »

Лейтенант Даггетт ткнул пальцем в газеты.

– Прочитайте обе статьи! – со злостью выговорил он. – И не говорите мне, что вы ни при чем! Я одному вам рассказал о газовом кране…

Беркли молча начал читать. Статьи не очень отличались друг от друга. Если в «Таймс» ограничились упоминанием того, что «среди полицейских, ведущих расследование, был замечен частный детектив», то другая газета сообщала его полное имя, хотя точнее его роль в расследовании не затрагивалась. Но авторы обеих статей перечислили все детали и предсказывали быструю развязку – один из способов подтолкнуть полицию…

Беркли медленно сложил газеты и посмотрел на лейтенанта.

– Вы ждете, когда я начну вас уверять, что я этого не делал? – со вздохом спросил он.

– Другим говорите! – крикнул лейтенант. Он взглянул на него яростно-угрожающе, в его бледно-голубых глазах блистали молнии. – Я пришел предупредить вас, чтобы вы не удивлялись, с сегодняшнего дня вам от меня поблажек не будет. Если раньше мне случалось закрывать глаза на ваши фокусы, то теперь с этим покончено. В следующий раз я без сожаления отобью вам почки.

Беркли, не отвечая, кивнул. Подвинув к себе телефон, он снял трубку и, протянув полицейскому параллельные наушники, набрал номер «Таймс».

– Сейчас сами убедитесь.

На другом конце провода ответили, и он попросил позвать Сэмюэля Портала. Это был один из редакторов газеты и друг Беркли, неоднократно защищавший его в своих статьях. Со своей стороны, Беркли давал ему исключительные права на использование добытой им информации. Через несколько секунд ему ответили, что Сэма Портала нет, и предложили соединить с другим знакомым журналистом. Беркли согласился.

– Не могли бы вы оказать мне маленькую услугу? – начал он свой разговор с газетчиком. – Мне хотелось узнать кое-что о деле на Линкольн Акрз. От кого вы узнали эту историю?

Журналист засмеялся:

– Первым зайца поднял Джек Брук из «Клериона». Он запасся парой бутылок «Олд кроу» и отправился на поиски сторожа дома, который обнаружил трупы и сообщил в полицию. – Он перевел дыхание и продолжал: – После двух стаканов тот готов был рассказать всю свою жизнь. Тем временем мы послали подкрепление – одного из наших парней со спиртным, – он снова засмеялся. – Когда они расстались, сторож настойчиво предлагал исполнить для них танец живота, – закончил он. – Во время войны он служил в военной полиции в Марокко, но для отставного легавого он довольно забавный…

Для проформы Беркли спросил его о деталях, касающихся самого дела. Потом он положил трубку и повернулся к лейтенанту Даггетту.

– Вы, разумеется, можете думать, что эту маленькую сценку мы разыграли специально для вас, – заметил он.

Полицейский положил наушники и пожал плечами.

– Согласен, я немного погорячился, – признал он. – Но ведь все факты были против вас…

Его ярость исчезла как дым. Теперь он был просто озадачен. Очевидно потому, что проболтался его бывший коллега.

– Садитесь, – предложил Беркли. – Поговорим пару минут.

Даггетт поднял газеты, сложил их и бросил в одно из кресел.

– Хотите что-нибудь выпить? – спросил Беркли.

– Спасибо, но если вы хотите, не стесняйтесь.

Беркли подумал, что было еще слишком рано, чтобы пить алкогольные напитки, но он не настолько сильно хотел пить, чтобы употреблять фруктовый сок.

– Полагаю, вы воспользуетесь этим случаем, чтобы вытянуть из меня информацию? – спросил полицейский.

Беркли сделал жест, означавший безразличие.

– Мы ведь договорились, что вы будете держать меня в курсе, разве нет? – парировал он. – Я никогда не сомневался в вашем честном слове.

Опасаясь, что Даггетт не поймет намек, он поспешил добавить:

– Но я не тороплюсь. Я могу подождать, пока вы закончите расследование…

Лейтенант поднял руку, останавливая его.

– Не трудитесь, – иронически произнес он, – а то я могу поверить, что вас это не интересует.

К нему вернулось спокойствие, из глаз пропал холодный блеск. Он выглядел устало, как если бы плохо выспался.

– Мы получили результаты вскрытия, – объяснил он. – С Джиффордом все ясно. Пули были выпущены из пистолета, найденного в комнате. Одна из них задела сердце, и смерть наступила мгновенно. – Прежде чем продолжить, он сделал маленькую паузу. – Что же касается девушки, с ней сложнее. Смерть действительно наступила от отравления газом, но эксперт обнаружил у нее в желудке следы барбитуратов. Доза соответствует одной-двум таблеткам. Это доказывает, что смерть наступила вскоре после того, как она их приняла.

Беркли подумал, что этот довод не противоречит версии о самоубийстве. Сьюзен Оуэн могла, открыв газ, выпить снотворное, чтобы не передумать.

– Это не все, – продолжал Даггетт. – Она была беременна. На четвертом месяце…

Это было более интересно… Что, если она сообщила новость Джиффорду, а тот решил просто-напросто порвать с ней? Или предложил ей избавиться от неудобного свидетельства их незаконной связи? В обоих случаях, если она дорожила им настолько, как это предполагает Линн Симпсон, она могла застрелить его, а потом покончить с собой. Не она первая…

– Но, увы, все упирается в этот злосчастный закрытый кран, – заявил лейтенант, как будто читая его мысли. – Раз это сделала не она, значит, там побывал кто-то еще…

Это-то уж просто очевидно!

– А отпечаток? – поинтересовался Беркли.

– Он не принадлежит ни ей, ни Джиффорду, – ответил Даггетт. – Мы отправили его в центральную картотеку ФБР в Вашингтон, но они еще не ответили. Если он фигурирует там, мы получим ответ в течение дня. – Он пожал плечами. – Посмотрим.

– О девице ничего интересного нет?

Полицейский поморщился.

– Ее родители живут в Колорадо, – сказал он. – Им сообщили, и они приедут к полудню. Узнать что-то еще просто не было времени. Жизнь у нее была достаточно спокойна, если не считать Джиффорда.

Или полиция и впрямь ничего не знала, или она не хотела делиться информацией.

– Линн Симпсон подтвердила нам то, что рассказала вам, – добавил лейтенант. – В ночь с субботы на воскресенье она была на вечеринке, где оставалась допоздна.

Беркли мысленно улыбнулся. Когда имеешь дело с Даггеттом, надо запастись безупречным алиби…

– То же самое и с Джеффри Максвеллом, – заявил тот. – Он принимал у себя друзей, которые тоже очень поздно разошлись.

Отсюда Беркли сделал вывод, что вскрытие позволило установить примерное время смерти любовников. Все же он спросил полицейского об этом.

– С Джиффордом никаких проблем, – объяснил тот. – Пищеварение едва началось. Тут все зависит от времени его ужина. Но, тем не менее, установлено, что он убит в промежутке между половиной десятого и половиной двенадцатого вечера. – Он опять помолчал, прежде чем продолжить. – Что касается девушки, эксперт не так уверен, потому что она почти ничего не ела. Но по трупу установлено, что она умерла практически одновременно с ним. Точнее, между двадцатью двумя и тремя ночи.

Беркли кивнул головой.

– Двое подозреваемых исключаются, – произнес он. – Тем более что вы проверили отпечатки пальцев Линн Симпсон и Джеффри Максвелла.

Даггетт улыбнулся, показывая, что понимает, куда клонит Беркли.

– Прибавьте к ним и Дороти Джиффорд. – сказал он. – Она провела вечер у телевизора, и в полночь, когда служанка вернулась из кино, была у себя. Она, следовательно, непричастна к гибели мужа.

Предупреждая возражения Беркли, он уточнил:

– Она действительно смотрела телевизор. В передаче дважды были срывы, и она вспомнила о них. Так получилось, что я смотрел ту же программу. Я задавал ей много вопросов на засыпку и могу засвидетельствовать, что она смотрела передачу от начала до конца.

Беркли улыбнулся, представив, как полицейский небрежно говорит, что в такой-то сцене актер такой-то был в клетчатой рубашке, и предвкушает, что она не поправит его. Дороти Джиффорд повезло: она не только не заснула у телевизора, но и сумела вспомнить все в деталях.

– Короче, все крутится вокруг закрытого крана и отпечатка пальца, – заявил Даггетт.

– И никакой догадки? – как бы невзначай сказал Беркли.

Лейтенант вздохнул:

– Не могу же я подшить догадки к делу в качестве доказательств. Я стараюсь оперировать фактами, поддающимися проверке.

Если предположить, что он все-таки что-то знает, то ясно, что делиться этим он не собирается. Беркли, правда, этому не очень верил. Если бы полицейский что-нибудь пронюхал, он бы не стал тратить время на разговоры.

– Я на вас рассчитываю.

Беркли пожал плечами.

– Я в этом деле не участвую, – заявил он. – Дороти Джиффорд нас просто попросила достать сведения о Сьюзен Оуэн. Я подозреваю, что Пит на нее немного нажал, чтобы не возвращать ей чек. – Он широко улыбнулся. – Надеюсь, вы нам сообщите, что узнаете о ней?

Даггетт посмотрел на него, стараясь понять, говорил ли он правду. Наконец он решил, что Беркли не врет.

– Я вам почти все рассказал, – ответил он, вставая. – Прошу извинить. Дела…

– Ваш приход всегда большая радость для нас, – серьезно уверил его Беркли. – Вам бы следовало почаще заходить к нам…

Полицейский нахмурился, поняв намек на свое бурное появление.

– Не надо поворачивать нож в ране, – воскликнул он. – Любой может ошибиться, да и вы сами не всегда такой честный, каким кажетесь. Я припоминаю, что в паре случаев я при желании мог бы вам устроить массу неприятностей.

– Вы что-то путаете, – иронически заметил Беркли. – Я слишком уважаю полицию и ее достойных сотрудников.

Они прошли в приемную, где Цинтия смерила лейтенанта осуждающе-недоверчивым взглядом. Тот сделал вид, что ничего не заметил, и одарил ее улыбкой, сопровождаемой галантным поклоном. Она покраснела и уткнулась в страницу, которую печатала.

– Не стоит на него сердиться, – заявил Беркли, закрыв за ним дверь. – Время от времени ему нужна разрядка. В таких случаях он проявляет особое расположение к частным детективам.

Звонок телефона помешал молодой женщине сказать то, что она думает.

– Я сам… – сказал Беркли, видя, что она тянет руку к телефону. Он вернулся в кабинет и снял трубку.

Звонил Джеффри Максвелл. Он только что прочитал статью в «Таймс» и хотел получить уточнения. Допрашивавшие его полицейские дали понять, что Сьюзен Оуэн покончила с собой, убив Джиффорда. Он ничего не понимал.

Беркли его уверил, что он сам только что раскрыл газету и знает ничуть не больше. Чтобы отделаться от Максвелла, пришлось пообещать ему держать его в курсе и сообщать новые детали.

Он едва успел положить трубку, как телефон опять зазвонил. На этот раз Линн Симпсон. Ее, казалось, потрясло, что Сьюзен Оуэн могли убить, а не она сама покончила с собой. Как будто это что-то меняло!

И ей Беркли поклялся всеми святыми, что ему ничего неизвестно, и пообещал позвонить, когда что-нибудь узнает.

Где два, там и три!

Не успел он раскрыть «Таймс», чтобы ознакомиться с новостями дня, как телефон зазвонил в третий раз. Ну, сейчас с просьбой дать ей разъяснения к нему обратится Дороти Джиффорд. Ан нет! С другого конца провода звучал незнакомый мужской голос:

– Мистер Беркли?

– Да.

– Мне необходимо вас повидать. Это касается Сьюзен Оуэн, – глухим голосом заявил неизвестный. – Это очень важно.

– Всю первую половину дня я буду у себя, – сказал Беркли, – приезжайте.

– Это невозможно, – ответил тот. – Нужно, чтобы вы приехали…

Беркли нахмурился.

– Вы можете объяснить, чего конкретно вы хотите?

– Не по телефону, – неуверенно произнес незнакомец. – Он помолчал. – Я не хочу, чтобы вы сообщили в полицию и чтобы они поджидали меня в вашей конторе…

– Если вы мне не доверяете, я не стану настаивать, – отозвался Беркли. – Могу дать вам адрес другого агентства…

– Не в этом дело, – поспешил заявить неизвестный. – Вы поймете, когда я вам все расскажу.

Беркли это стало надоедать.

– Колитесь, – сухо сказал он, – или отваливайте. Ну, или вы говорите, или я кладу трубку.

– Прошу вас, – прошептал незнакомец, – вы должны мне помочь… – В его голосе слышалась растерянность. Беркли молчал. Прошла долгая секунда. – Я могу засвидетельствовать, что Сьюзен Оуэн действительно покончила с собой… Но полиция меня арестует, если я это сделаю.

Беркли почувствовал интерес.

– Я буду ждать вас у центрального входа в Морской госпиталь, – произнес его собеседник. – Какая у вас машина?

Беркли понял, что нужно решать.

– Прошлогодний «форд» зеленого цвета, – ответил он.

– Жду вас в течение часа, – заключил незнакомец. – После чего, если вы не придете, я буду считать, что вас это не интересует…

5

Морской госпиталь находился в начале Парк Бульвара, главной артерии, пересекающей с севера на юг пятьсот гектаров парка Бальбоа в самом центре города. Съехав по развязке с автострады Хеликс, Беркли медленно подъезжал к бульвару. Строения госпиталя находились справа, отделенные от дороги широкими лужайками, засаженными деревьями.

Несмотря на то, что было еще рано, стояла невыносимая жара. Безжалостное солнце сверкало в бело-голубом небе. Но все равно на улицах было много народу. Туристы, приехавшие взглянуть на солнечный Сан-Диего, были полностью вознаграждены погодой.

Беркли все-таки поехал на встречу, назначенную таинственным незнакомцем. Вообще-то он должен был предупредить лейтенанта Даггетта, но он этого не сделал по двум причинам. Во-первых, ему было любопытно узнать, что хотел сообщить неизвестный. Если бы на место встречи нагрянула полиция, тот мог бы вообще не появиться. Во-вторых, он еще не забыл бурное вторжение лейтенанта в свой кабинет. А кроме того, возможно, это была плохая шутка, хотя Беркли так не считал. Он умел отличать настоящее волнение от хорошо разыгранного. И он чувствовал, что звонивший был взволнован по-настоящему.

Невзирая на запрет, вдоль тротуара и у входа в госпиталь выстроились машины. Метрах в тридцати впереди было свободное место, и Беркли, оглядевшись, нет ли рядом другого зеленого «форда» той же модели, припарковался там.

Прохожих было довольно много: туристы в ярких одеждах, моряки, входившие и выходившие из госпиталя. Подъехала флотская машина «скорой помощи» и дала короткий гудок, чтобы расчистить проезд. Закурив, Беркли стал наблюдать за улицей через лобовое стекло и зеркало заднего обзора. Прошло несколько минут. В «форде» не было вентилятора, и он начал задыхаться. Он протянул руку, чтобы открыть дверцу и выйти, но тут с противоположной стороны подошел молодой человек и просунул голову в окно.

– Мистер Беркли?

– Да, это я.

Подошедшему было на вид лет двадцать – двадцать пять. Он был одет в полотняные брюки, клетчатую рубашку и спортивную куртку. Лицо, как и у десятков тысяч его сверстников по всей Америке, без особых примет. Только выражение испуга и недоверия искажало его черты. Он лихорадочно огляделся, прежде чем открыть дверцу и упасть на переднее сиденье.

– Включайте мотор и поехали, – приказал он, забившись в угол машины.

Быстрым движением он засунул руку под куртку, вытащил оттуда маленький автоматический пистолет двадцать второго калибра и наставил его на Беркли.

– Я не хочу вам ничего плохого, – уточнил он. – Это простая предосторожность.

Беркли оглядел сначала молодого человека, потом его пистолет – обычная игрушка, которую можно купить в свободной продаже. Но заряжен он был настоящими пулями!

– Ну и что вы этим хотите доказать? – спросил он, указывая кивком на пистолет. – Что вы сильнее меня?

Тем не менее он держал руки на руле. Его пассажир был очень взволнован и по-прежнему держал его под прицелом. Если он испугается, выстрелит не раздумывая.

– Я хочу быть уверенным, что вы не захотите помешать мне уйти, – сказал он, бросив взгляд на заднее стекло. – Теперь поезжайте.

Беркли предпочел послушаться без рассуждений. Ветер освежил бы воздух в салоне и, кроме того, он не хотел, чтобы кто-то из прохожих заметил пистолет. Его пассажир мог совсем потерять голову.

Не делая резких движений, он завел мотор и вывел «форд» со стоянки. Пока он набирал скорость, незнакомец несколько раз посмотрел через заднее стекло машины, не преследует ли их другой автомобиль. Он немного расслабился.

– Поверните здесь, – он указал на одну из аллей, которая упиралась в зоосад.

Беркли выполнил и это требование.

– Может, теперь вы все-таки расскажете вашу историю? – предложил он.

Молодой человек в последний раз посмотрел через заднее стекло и упер ствол пистолета в бедро, не убирая пальца со спускового крючка.

– Меня зовут Генри Байнтер, – заявил он, переключив свое внимание на Беркли. Он замялся. – Это я закрыл газовый кран в квартире Сьюзен Оуэн.

Беркли ожидал чего-то в этом духе. Он продолжал невозмутимо вести машину. Ему совершенно не хотелось попадать в аварию. Генри Байнтера, казалось, такое отсутствие реакции разочаровало.

– Вам это не интересно? – спросил он.

Беркли пожал плечами.

– Ну разумеется, кто-то должен был сделать это, – заметил он. – Вы утверждаете, что это вы, что я и констатирую.

Байнтер помрачнел, открыл рот, но ничего не сказал.

– Вам бы следовало начать сначала, – сказал Беркли. – Мы бы сумели лучше разобраться.

Молодой человек заколебался.

– Сьюзен Оуэн была моей… подругой, – выдавил он, наконец, из себя признание. – Я надеялся, что она выйдет за меня замуж…

Беркли мысленно вздохнул. Вечная история – молодой воздыхатель и набитый долларами старый любовник.

– Вы знали о Джиффорде? – спросил он.

Байнтер беспомощно развел руками.

– Нет, но я подозревал, – ответил он. – Она тратила гораздо больше, чем зарабатывала, а я знал, что семья ей денег не посылает… – Он снова заколебался. – Бывали дни, когда она отказывалась меня видеть или запрещала мне приходить к ней. Несмотря ни на что, я любил ее и надеялся, что она изменится, – добавил молодой человек глухим голосом. – Я хотел сохранить свои иллюзии.

Беркли совершенно не интересовали его любовные огорчения.

– Объясните мне, что произошло, – перебил он его. – Когда вы попали в квартиру Сьюзен Оуэн?

Байнтеру потребовалось довольно много времени, чтобы ответить.

– Во второй половине дня в воскресенье Сьюзен сказала, чтобы я не приходил к ней в уик-энд. Значит, она была не одна. Я хотел в этом убедиться и объясниться.

Беркли подумал, что это было не слишком разумно. Молодая женщина просто выгнала бы воздыхателя раз и навсегда.

– У меня был свой ключ от квартиры, и я хотел зайти без звонка, чтобы застукать ее, если она была не одна, – сказал Байнтер. – Мне надоело такое положение, и я хотел очистить свою совесть. – Он устало пожал плечами. – Войдя в подъезд, я почувствовал запах газа, – продолжал он. – Но только открыв дверь квартиры и увидев их обоих, лежавших на кровати, я понял… – При этом воспоминании он прижался к дверце и опустил голову. – Я сразу понял, что они мертвые, – сказал он. – Не помню, что я сделал сначала – открыл окна, чтобы проветрить, или закрыл газовый кран на кухне…

Он замолчал. В горле у него стоял комок. Беркли заметил, что указательным пальцем он больше не касается спускового крючка пистолета.

– А дальше? – спросил он. – Что вы сделали дальше?

Молодой человек сделал неопределенный жест.

– Не помню, – ответил он. – Я как будто помешался. Помню, я прочел записку, которую она напечатала на машинке..

– Почему вы не сообщили в полицию?

Генри Байнтер покачал головой.

– Было ясно, что она давно умерла. Ей уже ничем нельзя было помочь, – ответил он. – А потом я подумал, что, позвонив в полицию, я рискую навлечь на себя неприятности. – Видя скептическое выражение лица Беркли, он добавил: – Теперь-то я понимаю, что должен был поступить иначе, но я был немного не в себе. Я думал только об одном: уйти и забыть обо всем…

Немного помолчав, он вновь заговорил:

– Кажется, я закрыл все окна и ушел…

– Оставив газ закрытым? – вставил Беркли.

Молодой человек бессильно махнул рукой.

– Я же вам сказал, что был немного не в себе, – выговорил он. – Я не отдавал себе отчета в том, что я делал. Сейчас я понимаю, что вел себя как последний идиот!

Беркли подумал, что его собеседник был недалек от истины.

– Что дальше?

– Я вернулся к себе и в стельку нализался, – объяснил Генри Байнтер. – Только вчера днем я проснулся и позвонил Линн Симпсон, и она мне сказала, что вы только что вышли от нее, чтобы пойти к Сьюзен…

– Вы знаете мисс Симпсон? – перебил его Беркли.

– Я много раз встречал ее вместе со Сьюзен и знал, что они были очень дружны, – ответил молодой человек. – Я хотел убедить ее пойти повидать Сьюзен, чтобы она обнаружила трупы. Когда она мне сказала, что на Линкольн Акрз направился частный детектив, я подумал, что в этом больше нет необходимости.

Беркли решил, что вся эта история выглядела правдоподобно. В конце концов, никогда нельзя предугадать реакцию человека. Вполне возможно, что у этого сдвинулись мозги, когда он увидел труп Сьюзен Оуэн.

– Я совсем забыл про газовый кран, – признался Генри Байнтер. – И только когда прочел в газете, что полиция обнаружила отпечатки… – Он снова пожал плечами. – Я понял, что рано или поздно они выйдут на меня и что я по уши влип в дерьмо.

– Почти что так, – подтвердил Беркли. – Если только у вас нет твердого алиби на ночь с субботы на воскресенье.

Генри Байнтер покачал головой.

– Я вернулся к себе, – сказал он, – лег пораньше и заснул.

– Один?

– Один, – подтвердил молодой человек.

Он неуверенно посмотрел на Беркли.

– Вы должны меня вытащить, – сказал он, – газеты пишут, что речь идет о двойном убийстве и что на голове Сьюзен нашли подозрительные следы, как будто ее оглушили. Полиция обвинит меня в том, что я убил Джиффорда, а потом прикончил и ее…

Беркли подумал, что это было более чем возможно. Если бы даже удалось отыскать свидетеля, видевшего Байнтера в воскресенье, полиция могла считать, что он возвращался, чтобы уничтожить доказательства, которые могли его разоблачить. Тот факт, что он не открыл вновь газовый кран и не стер отпечатки, будет не замечен на фоне остального.

Парень не так богат, чтобы нанять ловкого адвоката, способного убедить присяжных в его невиновности. И наоборот, все легко поверят, что он действовал под влиянием эмоций, а неловкость, проявленная им, послужит доказательством неумышленного убийства. В самом лучшем случае он отделается двадцатью годами…

– Я не купаюсь в золоте, но кое-какие сбережения у меня есть, – заявил Генри Байнтер. – Если хотите, я признаю все ваши расходы и буду много работать, чтобы выплатить вам… Теперь, когда Сьюзен больше нет, меня здесь ничего не удерживает. Я могу завербоваться на Аляску, на нефтяные разработки. Там хорошо платят…

Прежде чем Беркли сумел что-либо сказать, он добавил:

– Я следил за многими вашими расследованиями по газетам. Я уверен, что вы сделаете все возможное. Если кто-то может вытащить меня, так это вы…

В его словах было слишком много наивности, чтобы принять их за лесть, призванную добиться согласия. Засунув руку в карман, он вытащил оттуда две пятидесятидолларовые купюры.

– Вот, это в качестве аванса… У меня в банке еще больше двухсот долларов…

Беркли сделал ему знак убрать купюры обратно.

– Речь не о деньгах, – заявил он. – Во-первых, я хочу быть уверенным, что ваш рассказ – правда. Затем, может быть, мне не придется доказывать вашу невиновность. Если существует настоящий преступник, полиция его найдет. Я лично знаю лейтенанта, ведущего расследование, и могу вас уверить…