Текст книги "Трудно быть богатой"

Автор книги: Мария Жукова-Гладкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

– Это-то да, – согласилась его мамаша и напомнила сыну, как много раз предупреждала его об умных и хитрых женщинах. Они управляют мужчинами и те даже не догадываются, что их ведут, и все решения, которые, как им кажется, они принимают сами, на самом деле за них давно уже были приняты. – Но Ольгу недооценила… Признаю… Раз уж меня перехитрила… Раз я не догадалась раньше… Не заметила, что у меня под носом…

– Ты – дура! – в истерике завопил Лешка. – Ольга ничего не делала, не могла сделать!

«Черная королева» (или акула?) опять расхохоталась. По всей вероятности, ее смех стал для Лешки последней каплей. В комнате прозвучал грохот выстрела.

– Лешенька… – пролепетала Надежда Георгиевна.

Затем опять послышался грохот. Только звук был другой. Наверное, она упала.

Боже, что теперь будет?!

Глава 31

Лешка еще несколько раз выматерился, потом я услышала звук шагов. Где-то вдалеке хлопнула дверь. Тем не менее я пока не решалась шевельнуться. Минут через пять до меня донесся шорох в другом конце шкафа.

– Ольга! – позвал меня журналист уже из комнаты.

Поскольку мне было ближе к отодвинутой Багировым дверце, я покинула убежище через нее.

Надежда Георгиевна лежала на полу, розовый, расписанный какими-то диковинными птицами халат на груди был окрашен кровью.

– Оля, что с вами? – спросил Саша-Матвей.

– В смысле? – не поняла я.

– Вы словно из бани.

Я из шубы, – хотела поправить его, но сдержалась.

– Надо сматываться, – продолжал он. – Подождите тут, я в окно выгляну. Багиров, наверное, уже уехал.

– Вы думаете, он тут не останется? – спросила я. – Я имею в виду, в доме?

– Вряд ли.

Саша-Матвей с сумкой через плечо вышел из гардеробной. Я стояла, не двигаясь с места, не отводя взгляда от свекрови. Внезапно мне показалось, что у нее дрогнули ресницы. Не теряя ни секунды, я бросилась к ней и склонилась к окровавленной груди. В это мгновение она застонала. Я вскочила на ноги и понеслась в спальню, через которую мы влезали в квартиру. Журналист, прикрываясь шторой, осматривал двор.

– Саша! Она жива! Нужно вызвать «скорую»! Я…

Он повернулся ко мне и секунду смотрел неотрывно, потом спокойно спросил:

– Вы в своем уме, Ольга? Нужно немедленно уходить.

– Но Надежда…

– В любом случае после таких ранений не живут, – продолжал мой приятель абсолютно спокойно. – А если мы тут останемся, нас обвинят в убийстве. Как вы докажете, что это не вы в нее стреляли? Как вы объясните свое появление в квартире?

– Я…

– Уходим! Немедленно! – И Саша-Матвей потянулся к висевшей за окном веревке. Уже держа ее, оглянулся на меня: – Вы пойдете первой? Или мне?

Мне потребовалась секунда на принятие решения.

– Идите один. Я остаюсь.

– Вы – сумасшедшая!

– Возможно. – Помолчав немного, я добавила: – Не волнуйтесь, я вас не выдам. Скажу, что просто пришла проведать Надежду Георгиевну. У нас же общее горе. То есть, мы обе так думали… Короче говоря, я найду, что сказать. Идите, Саша. Я вам позвоню.

Журналист кивнул и, ухватившись за веревку, вылез из окна.

Через мгновение его ноги скрылись из поля зрения. Я рванула назад в гардеробную, бросила взгляд на лежащую без движения Надежду Георгиевну и понеслась искать телефон.

Аппарат нашелся в огромной кухне. Вначале я позвонила «ноль-три», потом домой Сергею Сергеевичу, подумав, что мне легче будет все объяснить ему, чем незнакомой следственной бригаде. К счастью, я запомнила его домашний телефон наизусть.

– Оля, ты опять с трупом? – застонал майор, поднятый мною с постели.

– Нет, она пока жива, – ответила я и сорвалась: рыдая в трубку, слезно умоляла его приехать лично.

– Успокойся, – сказал он. – Сейчас я позвоню кому надо. Откроешь нам дверь.

Медленным шагом возвращаясь к Надежде Георгиевне, я вдруг вспомнила про аптечку в ванной, бросилась туда, достала все препараты с указаниями и понесла в гардеробную. Признаться, сама ничего вкалывать ей не решилась. Надо бы посоветоваться с врачом – мало ли что тут написано.

Но первыми, как и во всех случаях нахождения мною трупов, приехали менты. Они у нас, как показала практика, работают гораздо оперативнее.

Услышав вой сирены, врывающийся во двор, я вначале бросилась к окну, выходящему во двор. Никакая веревка перед ним уже не висела.

Известный журналист, наверное, уже давно сидит у себя в редакции и готовится к съемке очередного репортажа. А раз он еще и в квартире приборчиков наставил… Интересно, что напечатают в следующих «Городских скандалах и сплетнях»?

Из милицейских машин уже высыпали люди. Затем начался крик: охранникам прибытие следственной бригады пришлось не по душе… Но их поставили на место. Рядком у стеночки, ноги на ширине плеч. Самая подходящая поза для этих молодцев. Правда, почти сразу же развернули обратно и стали допрашивать.

Я не могла ждать: ведь этот допрос может затянуться до утра. Раскрыла окно, высунулась и закричала, чтобы все немедленно поднимались сюда. Затем распахнула дверь Лешкиной квартиры и встала на пороге, ожидая гостей. Менты ворвались вместе с охранниками. Последние уставились на меня в полнейшем изумлении.

– А вы тут откуда? – спросил один верзила.

– От верблюда, – ответил вместо меня сотрудник органов со знакомым мне лицом. В следующую секунду я вспомнила, где его видела: это был новый коллега Сергея Сергеевича и поинтересовалась у него, где майор.

– Он на своей машине едет, – сообщили мне. – Или в чувство приходит. Вы же его с постели подняли, Ольга Викторовна. Ну показывайте, где труп.

– Она еще была жива…

Но Надежду Георгиевну уже нашли без меня.

– А это что такое? – спросил первый сотрудник следственной бригады, ворвавшийся в помещение. Он показывал рукой на оставленные мною на полу препараты из аптечки Багирова.

Я пояснила и сказала, что не решилась их использовать.

– Дай я взгляну, – сказал новый коллега Сергея Сергеевича, быстро прочитал надписи и пояснения, присвистнул, потом снял колпачок со шприца и вколол содержимое Надежде Георгиевне в бедро.

– Вы знаете, что делаете? – спросила я.

– Я в медицинском два курса проучился. Выгнали за хроническую неуспеваемость.

В эту минуту, наконец, прибыли медики, возмущавшиеся высотой арки, под которой машина «скорой помощи» не могла проехать при всем желании. Несостоявшийся медик стал разговаривать с ними о чем-то на совершенно непонятном мне языке, то есть медицинском жаргоне.

– Вообще-то пока жива, – было первой понятной мне фразой. – Попробуем довезти.

– Я поеду с вами, – пискнула я.

– Нет, Ольга Викторовна, ей вы сейчас ничем не поможете, а нам очень даже, – милиционер покачал головой.

Свекровь положили на носилки и увезли, сказав, в какую больницу отправят, тут как раз прибыл майор, вначале зевавший, но услышав мой рассказ, быстро проснувшийся. Предполагаю, ему долго не придется ложиться. А когда он ляжет, вероятно, не сразу сможет заснуть.

Я рассказала про Багирова: про разговор по телефону, про встречу на шоссе, про папку, про Виталия Суворова и его связь с Багировым и про Лешкино последнее появление в этой квартире.

Конечно, последовал вопрос о том, как я тут оказалась. Охрана твердила, что я мимо них не проходила, а другого пути нет.

– Врут? – уточнил у меня майор. Мы расположились на багировской кухне, предварительно заглянув в холодильник, потому что у сотрудников милиции разыгрался волчий аппетит. Как объяснил коллега Сергея Сергеевича, у него при виде трупа он всегда появляется. Ну и полутрупа тоже.

– Я влезла через окно, – потупилась я.

– На четвертый этаж? – переспросил Сергей Сергеевич.

– Вы что, по водосточной трубе поднимались? – встрял с вопросом его коллега.

– Нет, спустилась сверху по веревке. С крыши.

По-моему, милиционеры решили, что у меня самой «крыша» немного съехала, потому что оба посмотрели как-то странно. Первым очнулся более молодой и спросил, не могла бы я повторить процесс, если представители вызванных мною органов меня об этом очень попросят.

– Что угодно, только не это, – ответила я. – Больше не полезу.

Тогда меня попросили показать, где я лезла. Я провела их в спальню и ткнула пальцем в приоткрытое окно. Они оба высунулись из него и посмотрели наверх. После небольшого совещания майор посмотрел на меня сурово и сказал:

– А теперь, Оля, давай-ка с самого начала. Тебя сюда тоже Багиров послал?

– Нет, я по собственной инициативе.

– Зачем тебя сюда понесло? В особенности, если ты знала, что Багиров…

– Я хотела вывести его на чистую воду! – перебила я милиционера. – И сейчас хочу! И хочу чтобы вы мне помогли!

Опять не в состоянии сдержать эмоции, я разревелась.

– Оля, успокойся, – дотронулся до моей руки Сергей Сергеевич. – Но ты ведь не одна сюда лезла, правда?

Вот они, ментовские привычки!

– Я не могу предать хорошего человека!

– Это Камиль Хабибуллин что ли?

Я помотала головой.

– А кто? Кто-то из подчиненных Мурата Аюповича?

Я опять помотала головой. Потом поняла, что от меня не отстанут. Нужно как можно ближе придерживаться правды. И не говорить всю.

– Один знакомый журналист. Он согласился мне помочь… за информацию. Ну я же не могла позвонить вам и попросить помощи в таком деле?

Я подняла зареванные глаза на Сергея Сергеевича. Он кашлянул.

– И нашли что-нибудь? – встрял коллега майора.

Я сказала, где искать пакет. Младший опер тут же удалился и вскоре вернулся, продемонстрировав нам находку.

– Оля, ты понимаешь, что Багиров мог бы тебя убить, если бы обнаружил здесь? – спросил майор.

Я кивнула и опять заревела.

– Ладно, пойдем, – сказал Сергей Сергеевич, помогая мне встать. – Отвезу тебя домой.

Я сказала, что мой «запорожец» стоит на соседней улице.

– Не надо бы ей домой, – заметил молодой милиционер. – С этим Багировым ничего не знаешь.

– Поехали ко мне, – кивнул майор. – У меня сейчас дочка с внуком на даче, вот ты и ляжешь в их комнате.

Когда мы вышли во двор, от арки отделилась длинноволосая фигура. Я замерла на месте. Зачем Саша-Матвей показывается ментам?

– Добрый вечер, – поздоровался он с Сергеем Сергеевичем.

Тот удивленно уставился на явление.

– Я – тот самый журналист, который помогал Ольге. Спасибо вам, Оля, что не выдали меня.

– Зачем вы вышли? – воскликнула я.

– Я не мог допустить, чтобы вас взяли под стражу. Или хотя бы посадили под домашний арест.

– Меня никто не берет под стражу!

– Но тем не менее, моя совесть не позволяет, чтобы женщина все брала на себя. Ольга ни в чем не виновата, – повернулся журналист к обалдевшему Сергею Сергеевичу. – Вот кассета. Я записал все, что говорил Багиров. И Надежда Георгиевна. Наверное, этого вам будет достаточно.

– Спасибо, – сказал Сергей Сергеевич и крепко пожал Саше-Матвею руку. – А за Ольгу не беспокойся. Я ее наоборот защитить хочу. От всяких бывших мужей.

Глава 32

К Надежде Георгиевне я поехала только через неделю. Во-первых, к ней никого не пускали, во-вторых, пришлось ответить на столько вопросов, что я уже думала: у меня отвалится язык. Но радовало одно: меня никто ни в чем не подозревал (в смысле из правоохранительных органов), наоборот выражали сочувствие и благодарили за помощь.

Пакет с аудио– и видеокассетами оказался просто царским подарком правоохранительным органам, и я уже готовилась к тому, что мне за него при жизни поставят памятник, а Сергей Сергеевич с коллегой уж точно получат по новой звездочке, а то еще и по ордену за такие успехи в работе. Меня обещали пригласить на обмывку любого из событий.

А органы теперь имели материал чуть ли не на всех крупнейших чиновников Санкт-Петербурга, тем или иным образом содействовавших госпоже Багировой в укреплении позиций на рынке черного золота. Не за спасибо, конечно. В ответ им предоставляли возможность наиболее плодотворно использовать деньги налогоплательщиков в личных интересах, например, при покупке дачки на Лазурном берегу Франции. Интересный и разнообразный отдых предоставлялся и в Петербурге (за счет Надежды Георгиевны). Ведь нужно же восстанавливать силы, растраченные в борьбе за народное счастье.

Свекровь это понимала прекрасно, а ее сынок, по всей вероятности, присутствовавший на переговорах в качестве лишнего улыбающегося друзьям (сообщникам?) стула или столба, не забывал все записывать на пленку. Ну, кто бы мог предположить?

У меня создалось впечатление, что депутатов вообще покупали оптом. Но это разумно, заметил Сергей Сергеевич, который дал мне прослушать несколько пленок. Зачем нужен отдельный депутат? А оптом они принимали нужные нефтяной королеве законопроекты. Правда, особо выдающихся Надежда Георгиевна привечала лично, например Жирного. Как потенциального будущего губернатора. Но от него Лешка решил избавиться.

– А почему? – спросила я у майора.

– При всех его недостатках Жирный был умным человеком. Да, он часто изображал клоуна, но – как мне кажется – первым заподозрил Лешку. Это можно будет уточнить у Надежды Георгиевны.

– Ты же слышала, Оля, – Сергей Сергеевич кивнул на пленку, – она делилась с ним появившимися проблемами. Утечкой денег в неизвестном направлении…

Я тут же вспомнила, как при первой нашей встрече, когда депутат увидел у меня в сумочке доллары, он тут же заподозрил меня в воровстве…

– Но ведь никто не ожидал от Лешки подобного, – заметила я. – Надежда всегда считала его ни на что не способным.

– А он взял, да и показал ей. Вообще-то молодец. Вынужден признать. Мать не могла поверить в его подвиги до последней минуты. Я прослушал пленку, которую мне дал журналист. Молодец парень. Журналист в смысле. Оба они с Лешкой молодцы. В моих устах это, наверное, звучит странно. Но каждый из них в своем роде… Журналисту бы подстричься, конечно… Но ведь не внешность главное для мужчины, правда, Оля? А он показал себя мужчиной. Уважаю. Не каждый бы на его месте вышел ко мне. Обязательно купите следующий номер «Скандалов». Я сам с нетерпением жду его выхода.

* * *

На два черных джипа, припаркованных недалеко от входа, я особого внимания не обратила: мало ли тут лежит типов, у которых из организмов извлекали пули? О том, кому принадлежат автомобили, поняла, поднявшись к палате, в которой лежала свекровь. Дорогу мне преградил накаченный молодец, сказавший вначале, что туда нельзя, а потом вдруг воскликнувший:

– Ольга Викторовна, вы?

Я опешила на мгновение, а потом узнала еще одного своего бывшего ученика, с которым мне не удалось повидаться во время посещения особняка Мурата Хабибуллина.

– Подождите, я сейчас спрошу. Может, вас они и пустят.

Бывший ученик вежливо постучал в палату, просунул туда голову, что-то сказал, потом повернулся ко мне и поманил рукой.

– Проходите, – сказал он, раскрывая передо мной дверь, а затем закрыл ее за моей спиной.

Надежда Георгиевна возлежала в отдельной палате на широкой кровати. Была бледна, но глаза подвела и губы накрасила. В глазах горел огонь ненависти. Мурат Аюпович сидел на стуле справа от постели больной. Признаться, не ожидала увидеть их вместе.

– Сядь, – выдавила из себя свекровь.

Я пододвинула стул и устроилась слева от кровати.

– Ничего, я скоро поправлюсь, – прошипела тетка. – И тогда займусь тобой.

Я не понимала, к чему она клонит. Мадам Багирова должна была бы поблагодарить меня за то, что я спасла ей жизнь. Ведь если бы я вовремя не вызвала «скорую», она умерла бы на полу гардеробной. О чем я и сказала вслух.

Свекровь выдавила из себя сухой смешок.

– Недооценила я тебя, Оленька, недооценила.

– Неужели вы в самом деле считаете, что все сделала я? Я ведь даже толком не знаю, что именно было сделано!

– Не знаешь? Мурат, ты слышал: она не знает!

– Вы недооценили не меня, а своего сына, – заметила я, вставая. – Неужели вы до сих пор не можете поверить в его способности?

– В способности – с трудом, но могу. Но в то, чтобы он сознательно развалил «Алойл»?

– Неужели компания развалилась? – спросила я уже от двери.

– Ты забыла про пленки, которые ты отдала милиции, Оля, – прошипела Надежда. – Да-да, не удивляйся, я и про них знаю. Ты хотя бы подумала о детях? Ты разбазарила все их наследство!

– Не волнуйтесь. Я в состоянии сама позаботиться о своих детях, – сказала я и закрыла дверь с другой стороны.

Мурат Хабибуллин за все время не проронил ни звука. Его-то зачем сюда принесло? Или стервятники слетаются на падаль?

* * *

Вечером я сидела одна на своей кухне и прикидывала, напиться мне или нет. В жизни радовало лишь одно: отек на лице спал, остались лишь небольшие ссадинки. Нога тоже уже не зудела и ее не дергало, больно было только если ночью неудачно переворачивалась на синяк.

Но куда подевался Багиров? Когда его ждать вновь? Или он вначале сделает пластическую операцию? А потом… приедет меня убивать за пленки? Наверное, он планировал руководить «Алойлом», заняв место матери. Что он там говорил ей перед тем, как выстрелить? Посадит меня номинальным директором, женится и станет серым кардиналом. Я же буду делать все, что он скажет. Но если я сегодня правильно поняла свекровь, то «Алойл» фактически прекратил свое существование. От Сергея Сергеевича я также знала, что их сейчас всяческие инстанции проверяют вдоль и поперек. Что я наделала?!

Мои размышления прервал телефонный звонок. Я не могла решить, подходить мне или нет. Телефон долго не умолкал, но у меня так и не нашлось сил встать. Я ожидала, что позвонят вновь, но этого не произошло.

Примерно минут через сорок позвонили в дверь.

Меня пришли убивать? Интересно, в каком обличье приходит смерть?

Я даже не стала спрашивать, кто это, просто распахнула дверь и опешила.

На пороге стояла пожилая женщина, которую я в первый момент не узнала.

– Я – мама Саши, то есть Матвея… – подсказала она.

– Проходите пожалуйста, – отступила я в сторону. Увидеть ее у себя на пороге, признаться, ожидала меньше всего.

Вслед за мной она проследовала на кухню и опустилась на табуретку. При свете я поняла, что она недавно плакала: глаза были красными и припухли.

– Вот. Это вам.

Она протянула мне черный бумажный пакет. Заглянув внутрь, я поняла, что там фотографии, но в первое мгновение не стала их рассматривать. Решила, что сделаю это после ухода посетительницы.

– Вас Саша прислал? – спросила я, думая, что давно следовало бы с ним созвониться.

– Да, – ответила женщина и заплакала.

Я тут же вскочила и бросилась ее утешать. Я не понимала, что произошло. Налила ей воды, потом маленькую рюмку коньяку.

– Сашу ранили, – наконец выдавила из себя она. – Я недавно вернулась из больницы, звонила вам, но никто не поднял трубку. Решила ехать и ждать у подъезда. Он сказал, чтобы я сделала именно так.

– Он… выживет?

– Врачи сказали, что жизнь вне опасности. Какое-то время, конечно, пролежит в больнице. Но я так этого боялась! Я давно ему говорила, что допрыгается! Ведь убить же могли! И сегодня вот, врач говорит, что ему нужно отдыхать, а он мне задания дает…

– Что он еще сказал? – спросила я напряженным шепотом.

– Я должна передать этот конверт вам. Как можно скорее.

Я схватила брошенный мною на стол черный пакет и вынула четыре снимка. Два из них были сделаны на Кипре – я узнала банк, в котором у меня теперь лежало десять тысяч долларов, и кафе, где продавались такие вкусные пирожные. Два других были сделаны в Швейцарии, как явствовало из надписей на обороте фотографий, сделанных четким ровным почерком. Указывались места и даты.

На всех снимках были изображены мой бывший муж Алексей Багиров и Камиль Хабибуллин. Они или мило беседовали в кафе, или, веселые и довольные, выходили из банков.

– Вы, наверное, не знаете, Оля, что «Городские скандалы и сплетни» принадлежат Камилю Хабибуллину. Хотя ваш бывший муж считал, что мой сын работает на него… Багиров вообще не знал, кому принадлежит еженедельник. Он даже не задавался таким вопросом. Он платил моему сыну… А своей матери говорил, что «Скандалы» у него вот где, – женщина сжала кулак. – Поэтому Надежда Георгиевна их и не выселяла. Но Саша делал все, что велел Хабибуллин. Я много раз говорила ему, чтобы уходил в другое издание. С его именем его везде возьмут… Но он любит играть в казино…

Женщина опять заплакала и вскоре уехала, а я опять осталась одна.

Глава 33

Камиль позвонил и приехал на следующий день вечером.

– Привет! – сказал он с порога и сгреб меня в объятия.

Я вывернулась.

– Обижаешься? – спросил он, направляясь в большую комнату, подхватив меня за талию. – Но я не мог объяснить тебе всего раньше. Кстати, за детей не волнуйся. Они в особняке у моего отца. Твой отец и свекр там же. Придется немного пожить за забором, пока не словим твоего бывшего. Так что собирай вещички.

Хабибуллин чувствовал себя, как дома, уверенный, что я последую за ним по первому его зову.

– Что ты от меня хочешь? – спросила я.

– Говорил мне твой бывший муж, что у тебя с головой не все в порядке, но чтобы так… – Камиль закатил глаза.

Я не смогла сдержаться и влепила ему звонкую пощечину.

– Извини, – тут же выдал он. – Забыл сказать, что с ним абсолютно не согласен. Ты показала себя совсем другой… Совсем не такой, как говорил он. Первой тебя оценила Багирова, и это послужило мне сигналом…

– Но ты же хотел меня подставить! – воскликнула я.

– Вначале. Было дело. Признаю. Прошу прощения. А потом я только и делал, что тебя спасал! И намерен то же самое делать дальше. Всю оставшуюся жизнь. Так что давай собирайся побыстрее. Я устал ждать.

И Камиль сделал попытку сгрести меня в объятия. Я опять вывернулась.

– Зачем ты потащил меня в банк на Кипре? Зачем требовалась моя подпись?

– О, Аллах! У твоего бывшего мужа иногда все-таки мелькали здравые мысли. В одном случае он решил себя обезопасить. Счет был открыт на две фамилии – его и мою. Я, конечно, хотел предложить другую схему перевода денег «Алойла», но был вынужден согласиться… В случае смерти одного из держателей, снять деньги мог второй и кто-то из наследников усопшего.

– Поэтому ты и решил познакомиться со мной, – вставила я.

Пропустив мимо ушей мою реплику, Камиль продолжал:

– А потом Багиров перемудрил, устраивая свою смерть на Кипре. При помощи Виталия Суворова, на самом деле работавшего на меня. Мы быстренько получили документы, свидетельствующие о гибели одного из держателей счета. Банкиры все без труда проверили: смерть была запротоколирована их полицией. А потом я предъявил тебя, сказав, что тебе срочно нужны деньги на транспортировку тела, ну и так далее: ты сейчас на Кипре, а когда еще снова прилетишь, неизвестно, тем более, остров у тебя вызывает такие печальные ассоциации… Кстати, в наследниках у Багирова значились только дети – так он записал в банковской карточке.

Дети несовершеннолетние, их мать – ты. Это банкиры опять быстренько проверили. И согласились, что твоей подписи будет достаточно. Тем более, все деньги оставались в их банке. Ну а когда твой бывший очухался, оказалось уже поздно. Как бы он пришел в банк и объявил себя живым? Тут же началось бы расследование, вскрылись кое-какие дела…

– Послушай, неужели Лешка никак не подстраховался? Неужели он…

– Надежда абсолютно правильно оценивала своего отпрыска. Она была готова поверить в то, что ты организовала всю схему перекачки денег «Алойла», а не он. Алексей думал, что подстраховался, делая записи. Наверняка считал, что потом меня отсеит, или пристрелит, или, скорее всего, будет держать компроматом. Но ведь он использовал аппаратуру, которой его снабжал Матвей Голопопов. А я тщательно проверял все записи перед тем, как они попадали к Багирову. Или тоже использовал кое-какую аппаратурку, которая уничтожает запись. Хотя записи требовались и мне, поэтому я далеко не все уничтожал сразу.

– Не поняла, – призналась я. – Как ты мог проверить записи? Решить, что уничтожать, а что нет? Разве Лешка говорил тебе, что их ведет? И разве он отдавал их Саше-Матвею?

– Багиров очень любил всякие шпионские штучки. Не наигрался в детстве. Но в таком случае требовалось или передавать микропленки на проявку, или запись велась на аппаратуру, установленную в соседнем здании, машине и так далее. Вот он и получал лишь часть. У меня, кстати, есть все копии. Ты мне здорово подсобила, сдав пакет в милицию. Одним махом – всех, работавших на Багировых. Алексей же записывал, в основном, не наши с ним разговоры, когда я старался не говорить ничего лишнего, а партнеров своей матери. На меня была только одна пленка, которую Багиров хранил в сейфе, но я решил и этот вопрос… Ее размагнитил мой человек, умеющий вскрывать сейфы.

– Это ты стрелял в журналиста?

– Нет, – покачал головой Камиль. – Зачем? Он мне живой нужен. Парень талантливый, и я уже давно с ним работаю. Думаю, это дело рук твоего бывшего мужа.

– А смерть милиционера? Того, которого ты встретил в моей квартире, когда пришел сюда в первый раз? Ведь его на следующий день сбила машина!

– Это точно Багиров. Мент стал задавать ему слишком умные вопросы, заподозрил, что покушение – липовое. Ну вот Багиров и постарался.

Я спросила, зачем Лешке было устраивать столько покушений на себя. Чтобы отвести от себя все подозрения, – ответил Камиль. Лешка-то ведь считал, что всех перемудрит и явно думал, что ему удастся обвести вокруг пальца Хабибуллина.

– Как вы вообще состыковались? Мне трудно поверить, что вы оба, наследники двух враждующих компаний, кланов, найдете общий язык.

– Иногда стоит заключать временные соглашения, – усмехнулся Камиль. – Инициатива исходила от твоего бывшего. Признаться, мне такое не пришло бы в голову. Сам я никогда не пошел бы к Багирову. Но потом я увидел все преимущества этой сделки для себя. Хорошо все продумал. Просчитал все возможные варианты. На определенном этане мы здорово помогли друг другу, а потом я стал очень осторожным… Я не жалею, что согласился. Как видишь – оказался в выигрыше.

У меня оставалось еще несколько вопросов. Вначале спросила о тайнике в джипе Хабибуллина. Он подтвердил, что на вечеринку к депутату Виталий Суворов ехал именно в том месте, где обычно стоит бар. Камиль также добавил, что именно он организовал подобный тайничок и Матвею Голопопову.

– Но зачем ты посылал Матвея к своему отцу? Тем более с оружием?

– Ты знаешь, что у нас общего с Алексеем? – вздохнув, спросил Камиль и, не дожидаясь ответа, сказал: – Его мать и мой отец не воспринимали нас всерьез. Мой отец всегда делал ставку на моего старшего брата. Он не верил, что я способен взять управление компанией в свои руки. Теперь его мнение изменилось… – Камиль усмехнулся. – А тогда мне хотелось кое-что заснять в особняке, но я не учел, что отец установил новую аппаратуру. Матвею здорово досталось… Но за дело: он по своей инициативе прятал оружие в том тайнике. Это не мое оружие, а Матвея. Ему требовалось его где-то держать и он решил, что в машине будет надежнее всего. С другой стороны, теперь все отцовские охранники будут у меня ходить навытяжку. Матвей заснял их развлечения в отсутствие хозяина.

– Значит, когда он ездил к особняку с Сергеем, а я подхватила его на дороге утром…

– Олечка, ну нельзя же верить всему, что тебе говорят! И вообще женщина не должна забивать себе голову мужскими делами. Пиши лучше свои романы. У тебя неплохо получается. Ладно, вставай. Поехали. А то нас уже заждались.

– Поеду, если ответишь на последний вопрос, – твердо заявила я.

– Ну что еще? – Камиль встал с дивана и потянулся. Внезапно я заметила, что под летним пиджаком у него скрывается кобура.

– Ты заключил соглашение с Лешкой до убийства твоего брата или после? – спросила я.

Хабибуллин застыл на месте. Прищурился, глядя на меня сверху вниз. Улыбка сошла с его лица. Внезапно в моей комнате, смежной с большой, послышался какой-то шум. Затем распахнулась балконная дверь, которую я обычно оставляю приоткрытой для проветривания в жаркую погоду.

Вот и незваный гость – господин Багиров.

– Откуда ты взялся? – заорала я.

– Пролез от соседей. У них квартира пустует. Решил воспользоваться. И я очень кстати. Я слышал твой последний вопрос, Оля. – Лешка посмотрел на Хабибуллина. – Что же ты не отвечаешь женщине, заклятый друг? Хочешь, я отвечу за тебя?

А потом Лешка сорвался на истерику, обвиняя Камиля в том, что он ограбил его, отбил любимую женщину (это меня что ли?), теперь ему приходится скрываться, потому что он объявлен в розыск.

Из-за Камиля? Причем здесь он? Ты же пытался убить свою мать! – хотела крикнуть я, но не успела: Лешка выхватил пистолет и направил на Хабибуллина. Однако тот тоже не растерялся. Они выстрелили одновременно. И одновременно упали на пол. Я истошно закричала и кричала до тех пор, пока не приехала милиция.