Текст книги "Гарем чужих мужей"

Автор книги: Мария Жукова-Гладкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Молодцы, слушавшие с большим интересом, тут же закивали, заявив, что гримеров даже целых два и они умеют так преобразить внешность человека, что родная мать потом не узнает.

– Значит, тебя, мама, бабой-ягой без труда сделают, – пришел к выводу Сашка.

– Ты что, хочешь, чтобы я тут летала?!

– Тетя Вера тяжеловата, – внимательно оглядел подружку мой сынок. – Конечно, надо бы, чтобы кто-то рассчитал возможный вес и…

– Не надо рассчитывать, – ласково сказала Верка, обнимая моего сына за плечи. – Мама будет очень хорошо смотреться в ступе. Или на метле. И, главное, дяде Леше идея должна понравиться. Лана, ты же знаешь, что перед мужчиной следует все время представать в новом облике, раскрывая ему все новые и новые таланты, которые раньше оставались для него тайной.

Подчиненные Афганца вежливо кашлянули, и один из них поинтересовался, как Саша думал делать ступу. Оказалось, что у сынка есть идеи и на этот счет. Ступу следовало прикрепить к парашюту (как – пусть инженеры думают, которые тоже, наверное, есть у Афганца), а сделать ее нужно из пуленепробиваемого материала – на тот случай, если в маму будут стрелять. Мне, конечно, следует взять с собой оружие и, например, кинуть во двор замка пару гранаток для профилактики. Амазонки пусть потом кому хотят жалуются. Кто поверит, что баба-яга пролетала над их территорией и кидалась гранатами? Надо бить врага его же оружием.

Я была вынуждена признать, что мысли у сына интересные (это тоже наследственное?), но заявила, что полечу только в том случае, если кто-то составит мне компанию, например, одевшись чертом. А вообще ведь скоро пятница – тринадцатое число, вспомнила я. Не устроить ли нам тут показной ведьминский шабаш, который должен проводиться в «черную пятницу»? Кстати, ведь на него обычно слетались двенадцать ведьм и черт. Может, нам нескольких мужчин также загримировать, не говоря уже про Верку? Вот и полетаем все над замком? Почему я одна-то?

Услышав меня, соратники Афганца как-то сразу замялись, а потом предложили мне пролететь над замком двенадцать или тринадцать раз – чтобы обитатели подумали, что это разные ведьмы. Ведь можно же каждый раз, например, менять метлу.

– Чертом с рогами переоденешься? – сурово посмотрела я на сына.

– А ты предложи дяде Леше, – ехидненько сказал сынок. – Он ведь тебя не бросит в трудную минуту.

– И рога будут ему очень к лицу, – заметила Верка.

* * *

Когда мы вернулись в особняк Андрея Евгеньевича, отчитались о результатах проделанной работы и выступили с рацпредложением, Афганец вначале открыл рот, потом расхохотался, но сына моего похвалил, сказав, что за такие идеи (если не считать рогов) он ему даже прощает взорванную машину. Сашка расцвел и посмотрел на меня многозначительно.

Однако Лешка не собирался ждать до пятницы тринадцатого, поскольку было неизвестно, что с его людьми могут сделать за такое время, раз Карена Мовсесяна превратили в один сплошной синяк, и велел мне настраиваться на завтрашний вечер. Сегодня, к великому Лешкиному сожалению (и моей радости), подготовить все необходимое для полета было невозможно.

Я попросила отвезти меня в город, напомнив, что мне все-таки завтра на работу, Лешка согласился и отвез меня в свои хоромы, где я заночевала в хорошо известной мне постели.

Утром меня отвезли домой переодеться и я с радостью отметила, что моим родственникам выделены телохранители, правда, с возможностями амазонок, которые они уже продемонстрировали, нельзя было быть абсолютно уверенными, что они с ними не справятся.

Глава 10

Санкт-Петербург, Ленинградская область,

2 августа, понедельник

На работе закрутилась так, что мысли о превращении в кого-либо мою голову временно покинули. Или мне просто не хотелось думать о том, что эта авантюра все-таки состоится.

Однако в шесть часов в офисе появился верный Лешкин соратник Вовчик. Сразу же сложилось впечатление, что в большом зале, где мы принимаем клиентов, места для других посетителей больше не осталось. Как раз было временное затишье – один поток посетителей схлынул, следующий хлынет где-то около семи – и девочки, ранее не видевшие Вовчика, стали предлагать ему различные туры, одновременно поясняя, что ему обязательно следует брать бизнес-класс – потому что в обычное самолетное кресло, даже в «Боинге» последней модели, он при всем желании не поместится, а в самолетах стоя все-таки не летают. И вообще ему рекомендовали направиться в Америку, где началась крупномасштабная акция по замене кресел на стадионах, в кинотеатрах и других общественных местах: современные американцы не вписываются в старые стандарты, а терпеть неудобства, подобно нашим людям, они не намерены. И толстяки, вынужденные во время бейсбольного матча постоянно выискивать удобную позу, начали соответствующую кампанию. Есть же страны, где все делается для людей.

– Я лежа летал, – пожал большими плечами Вовчик, выслушав предложение девочек. – А вообще можно и стоя.

– Вы собираетесь лететь стоя? – уточнила у него одна из моих подчиненных.

– Я – нет, – ответил Вовчик. – Светлана Алексеевна сегодня собирается.

Чтобы Вовчик не компрометировал меня в глазах подчиненных, даже не подозревающих о моих подвигах, я пулей выскочила в зал и попыталась увлечь Вовчика к себе в кабинет, чтобы ждал, пока я освобожусь, уже за моей дверью. Но не тут-то было.

– Ступа готова, – сказал верный соратник Афганца, видимо, решив отомстить мне за то, как я в свое время кидалась в него тарелками. – Метла тоже.

Девочки посмотрели на меня как-то странно, я подхватила Вовчика и все-таки увлекла к себе в кабинет, а там выдала по полной программе все, что о нем думаю. Вовчик невозмутимо пожал большими плечами и заявил, что меня велено везти к гримеру.

– Вас, конечно, будет очень сложно загримировать под ведьму, – заметил он. – Вы так хороши, Светлана Алексеевна, что никакой грим вас не испортит.

После такого комплимента я, конечно, простила Вовчика, и мы в скором времени отбыли из офиса вдвоем – после того, как я дала девочкам задания, сказав, что завтра, скорее всего, немного подзадержусь.

– Все зависит от результатов сегодняшних полетов, – заметил Вовчик с улыбкой крокодила.

Надо отдать должное гримеру, поработал он на славу. Правда, возникли небольшие сложности: мы никак не могли определиться с тем, как должна выглядеть баба-яга, потом стали спорить, чем она отличается от ведьмы и отличается ли вообще. В результате гример отправился по соседям и вскоре вернулся с Большим энциклопедическим словарем, из которого мы выяснили, что баба-яга – это все-таки ведьма (или лесная старуха-волшебница), а ведьма и образ более широкий.

Баба-яга – это наша славянская сказочная героиня. У древних славян она была адской богиней и ей приносили кровавые жертвы, которые она принимала, сидя в железной ступе. В дальнейшем, как и некоторые другие древние боги, переродилась в сказочного персонажа. Ведьмы же более свойственны мифологии Западной Европы. В славянской мифологии они тоже присутствуют, причем образы очень близки, хотя у нас на них не было таких гонений.

В результате у меня получился некий собирательный образ, по-моему, навеянный детскими воспоминаниями гримера. Он ведь читал какие-то сказки с картинками и смотрел фильмы.

Наконец, я во всей красе спустилась к джипу с тонированными стеклами, в котором меня и должны были доставить к месту действия. Правда, двое случайных прохожих, оказавшихся поблизости, когда я старалась побыстрее преодолеть расстояние от парадного до дверцы машины, не выказали никакого удивления. Наши люди и не такое видали, в особенности после распития спиртных напитков в больших количествах.

Мы забрали из моей квартиры Верку, Сашку и Костю, оценивших мое превращение. Они опять везли с собой полную сумку оружия, веревок и прочего добра, которое могло нам понадобиться. Родственники с подружкой разместились сзади, а я перебралась на переднее место пассажира, плюнув на то, что могут подумать автолюбители, которым удастся меня рассмотреть. При выезде из города джип тормознули сборщики дани, причем, как я с удивлением узнала, это были те же сержанты, которые видели лягушку, привязанную за лапки в Веркиной машине.

Забыв о том, что выгляжу несколько по-другому, я им обворожительно улыбнулась, продемонстрировав накладной клык, и спросила, помнят ли ребята, как мы встречались позавчера ночью. «Ребята» как-то странно на меня посмотрели, не замечая никого другого, сидевшего в машине, а я попыталась напомнить им про зеленую обитательницу болот, которая, случается, превращается в прекрасную принцессу. Я как раз поинтересовалась, не пытались ли они сами опробовать новую технологию. Судя по внешнему виду сержантов, им стало нехорошо. Или они решили, что лягушка в нашем экологически грязном районе превратилась не в принцессу, а в бабу-ягу?

– Трогайтесь, – процедили они. – Ездят тут всякие.

Дань с нас опять не взяли. Вот что значит оригинальный подход.

Вовчик притормозил у дома Андрея Евгеньевича, мы все вылезли, и я первой поднялась на крыльцо, затем, никем не остановленная и не встреченная, прошла в гостиную, где мы все вчера сидели. Хозяин оказался там вместе с Афганцем, почему-то не загримированным, в отличие от меня, рядом с ними сидели двое каких-то неизвестных мне мужчин.

– Добрый вечер, – сказала я вежливо.

Все повернули головы в мою сторону, и двое незнакомых мне типов, издав легкие вскрики, юркнули под стол, правда, успели прихватить с собой рюмки, из которых пили, и бутылку. Афганец, конечно, узнавший меня по голосу, разразился диким хохотом. К нему подключился Андрей Евгеньевич, заметивший, что я очень хорошо выгляжу. Лешка сказал, что мой нынешний костюм больше соответствует моей сути, чем то, в чем ему доводилось видеть меня раньше.

Затем зашла Верка, сообщила, что Сашка с Костей отправились в дом к Валентину, где, как выяснилось, шли последние приготовления, и уточнила, не созрел ли кто-нибудь для экзотического секса.

Из-под стола тут же высунулась голова, потом показалось все тело, за которым последовало другое. Теперь двое неизвестных типов внимательно осматривали меня, не обращая внимания на Верку, затем первый обратился к подружке, уточнив, сколько я стою.

Афганец, недолго думая, вскочил с кресла и врезал спрашивавшему в ухо, заорав, что я – его женщина и чтобы он и думать не смел ко мне прикасаться. Я скромно села в уголочке, наблюдая, чем закончится дело. Приятель упавшего бросился с кулаками на Афганца, вопя, что он не позволит бить друга из-за какой-то проститутки. Афганец и ему хорошенько врезал – за проститутку. Затем подплыл ко мне, нежно обнял и поцеловал, сказав, чтобы я не обращала внимания на этих уродов и что я вообще прекрасна в любом обличье. Ответить на поцелуй я не решалась: не хотелось портить физиономию Алексею Петровичу своим накладным клыком, хотя она у него давно кирпича просит.

А уроды уже поднимались, готовые ринуться в бой. Верка не могла стерпеть, что мужики дерутся из-за меня, а не из-за нее, и, схватив первую попавшуюся вазу, запустила ею в двух несущихся в нашу с Афганцем сторону типов. Ваза попала одному из мужиков по лбу, он стал заваливаться на бок и потащил за собой второго. Верка дико орала, причем я с удивлением поняла, что она напоминает мужикам про библейские заповеди, правда, в собственной интерпретации: не возжелай жены ближнего своего, когда рядом с тобой профессионалка. Андрей Евгеньевич не желал, чтобы его имущество портили, и бросился на Верку. В результате они оба грохнулись на пытающихся подняться мужиков. Мы с Афганцем целовались в уголочке, как школьники. Он сказал, что ради поцелуя со мной готов рискнуть царапиной на лице. Нам удалось подстроиться друг под друга, даже несмотря на клык. Я боялась его снимать, не была уверена, что удастся прицепить его вновь. Верка вопила, что потребует компенсации морального ущерба, поясняя, что с мужиками она бесплатно ни на полу, ни на кровати не валяется, а тут еще придется добавить за увечья.

Внезапно дверь распахнулась и на пороге появились Валентин, Костя и Сашка. Из-за их спин выглядывали какие-то незнакомые мне мужики.

– Я созрел на кольчугу, – объявил во всеуслышанье сосед Андрея Евгеньевича, обращаясь прямо к Верке, уже принявшей на полу сидячее положение и переругивающейся с мужиками по поводу своего вознаграждения.

– Две штуки баксов, – сказала Верка Валентину и улыбнулась ему с профессиональной ласковостью.

– Даю три, – тут же сказал мужик, которому Верка заехала в лоб вазой. Она, кстати, не разбилась и лежала на ковре между участниками схватки.

– Три с половиной, – предложил его приятель.

– Четыре, – выкрикнул Андрей Евгеньевич, помогая Верке встать.

– Четыре – раз, – произнес Афганец, отлепляясь от меня, – четыре – два, четыре…

Расталкивая собравшихся, в комнату влетел Вовчик и с расширившимися глазами сообщил:

– Там танк на дороге. У второй деревни. Пушку сюда наводит.

– В погреб! – завопил Андрей Евгеньевич, забыв про Верку и аукцион. Инстинкт самосохранения у него был развит очень неплохо. Или жизнь современного богатого человека настолько полна опасностей, что при малейшей угрозе он использует все возможные меры предосторожности?

Мы всей толпой рванули вслед за ним и через пару минут уже сидели в прохладном подземелье, где по стенам были выставлены всевозможные бутылки. Вернее, они не стояли, а лежали под определенным углом – как и положено хранить коллекционные вина. Консервов, как можно было бы ожидать в деревенском или дачном погребе, тут не было: только спиртные напитки. Но мы не успели осмотреться. Земля над головой содрогнулась, потом послышался грохот падающих камней…

Минут через двадцать все стихло, но все это время над головой слышались какие-то звуки… Камни падали, падали, падали…

Андрей Евгеньевич матерился, проклиная жителей соседней деревни до седьмого колена. Из его эмоциональной речи я поняла, что именно они наняли танк, по всей вероятности, скинувшись, чтобы разрушить дом своего классового врага. Или по их просьбе какие-то вояки провели давно откладываемые из-за нехватки средств учения, тренируясь на доме богатого человека, и в качестве стимула получили ведро самогона бабки Никифоровны.

– А что ты такое сотворил, котик? – провела рукой по его шее Верка, явно не забывшая, что Андрей Евгеньевич предлагал за нее самую высокую цену. Правда, подозреваю, что в ближайшее время ему будет не до любовных утех, да и четыре тысячи уйдут на восстановление дома.

Андрей Евгеньевич сообщил, что постоянно воюет с жителями соседней деревни и после того, как они выловили всех его лещей, он, наняв двух резвых лошадок в одной фирме по их прокату, отправил своих молодцев поскакать по вражеским огородам, что и было с успехом осуществлено. Скачки проводились прошлой ночью после нашего отъезда. И вот теперь – ответный удар.

– Ну ничего, я десять танков найму, – грозился Андрей Евгеньевич. – Я эту деревню дотла спалю.

– А если это не они? – спросил Костя. – Если амазонки?

Все собравшиеся задумались. Такого варианта тоже исключать было нельзя. В любом случае мы найдем на него ответ, когда осмотрим дорогу, ведущую к замку. Танк не может проехать, не оставив следов.

Но сейчас первейшей задачей был выход на поверхность. Я лично опасалась, что нам придется тут долго сидеть – до прибытия спасателей. Надеялась только, что мобильные телефоны хоть у кого-то сработают. Мой сигнала не подавал. Не хотелось бы даже один день сидеть на вине, пусть и коллекционном. Однако хозяин дома нас успокоил, заявив, что погреб он строил не только для хранения вин, но и для забав, и из него имеется другой выход – у самой воды, к которому он нас и пригласил.

Дверь закрывалась на задвижку в виде рта с острыми зубами, которую Андрей Евгеньевич легко сдвинул в сторону, поясняя по ходу дела, что если ее двигать неправильно, то зубы могут и цапнуть. Я невольно вспомнила прочитанное сегодня про бабу-ягу: в избушке на курьих ножках вместо замка как раз должен быть такой рот. Интересно, чья это была идея? Но спросить я не успела. Обращаясь ко мне, Андрей Евгеньевич сказал:

– Прошу! Дам всегда следует пропускать вперед.

«И отправлять вместо себя на амбразуру», – хотелось добавить мне, но я сдержалась.

Я высунула свой любопытный нос из-за двери и увидела простирающееся передо мной озеро. Вышла на песок, вздохнув полной грудью, тут же заметила ведущую вниз к воде и вверх к дому лестницу. Она находилась справа от меня. Я сделала пару шагов по песку, ступила на лестницу и стала подниматься по ней вверх. На вершине опешила.

Дома больше не было. От него осталась груда кирпичей и обломков мебели.

Тут же оглянулась назад и не заметила никакого танка, только людей, бегущих к остаткам дома. Правда, основная масса жителей деревни простых граждан (как, впрочем, и обеспеченных) уже и так толпилась вокруг обломков.

Мужики почему-то не спешили выходить из укрытия, ко мне не присоединилась даже Верка, по всей вероятности устроившая новый аукцион своих услуг. Я же решила сходить на разведку и выяснить обстановку. Меня, признаться, больше всего волновало состояние транспортных средств. Сможем ли мы добраться домой? Ведь Вовчик припарковал свой джип на участке рядом с домом Андрея Евгеньевича, хотя, если не ошибаюсь, джип Афганца стоял у соседнего дома, где проживал Валентин. Расстояние же между особняками было приличным, и я надеялась, что машина не пострадала. По крайней мере, дом Валентина устоял – если не считать нескольких выбитых стекол.

Но я опять не учла, что выгляжу сейчас нестандартно.

Я тихо подошла к шумевшей и размахивающей руками толпе (решавшей вечный вопрос: что делать?) и прислушалась.

Первым меня заметил старый знакомый Иван Петрович, тут же закрывший рот. Вслед за ним заметили и все остальные. Половина граждан залилась смехом, спрашивая: «Ну что, доигрались?», вторая попятилась. Некоторые женщины стали украдкой креститься. Жители деревни обеспеченных граждан спрашивали, где Андрюха и сколько он сегодня выпил, а также подсчитывали, во сколько ему обойдется сегодняшнее «игрище». Среди толпы нашелся один смелый мужик (кстати, хозяин последнего деревенского дома, где нам с Сашкой и Веркой в первый наш приезд в эти места поведали местные сплетни), выскочивший вперед с где-то раздобытой палкой.

– А ну я тебя сейчас! – заорал он.

Поняв, что намерения у него серьезные, я, не задумываясь (наверное, сработал старый добрый инстинкт самосохранения), вырвала из-за пояса гранату и приказала:

– Брось палку! Или сейчас чеку выдерну.

– Дима, брось палку! – продублировала мой приказ его жена и обратилась ко мне: – А у вас маскарад, да?

Я решила пока не выступать с комментариями.

Дима тем временем палку бросил. Не знаю уж, кому из нас двоих он подчинился. Граждане, поняв, что больше «кина» не намечается, собрались разойтись. Некоторые, по всей вероятности не исключающие, что к ним на самом деле пожаловала нечистая сила, уже отступали. Однако мне требовалось выяснить причину появления танка.

– Иван Петрович, останьтесь, пожалуйста, – вежливо попросила я знакомого дедка.

Но он не успел ни что-то сделать, ни ответить мне.

– Ах ты, мерзавец, уже и с ведьмами водишься? – завопила какая-то сухонькая старушка, наступая на Петровича подобно разгневанной курице. – Нехристь несчастный! Ну я бы поняла еще, если бы ты молодуху завел…

– Зачем меня тогда скалкой охаживала? – робко заметил Петрович, отступая от старухи.

– Потому что глазами своими бесстыжими на Машку, внучку Никифоровны, заглядывался!

На развалинах остались только Петрович со своей бабкой и я. Старики, казалось, забыли о моем существовании и выясняли отношения. Вернее, бабка напоминала Петровичу о том, как он сорок лет назад посмотрел на какую-то Дуньку, тридцать лет назад помог дотащить мешок с картошкой соседке Клавке, двадцать лет назад чинил стул веселой вдове Валентине Васильевне, десять лет назад заигрывал со снохой, а в прошлом году, когда городская Машка приехала к своей бабке осваивать передаваемое в их семье по наследству искусство самогоноварения, дедок так и норовил быть Машке полезен. Ну просто бразильские страсти в одной отдельно взятой русской деревне.

– Так я же не из-за Машки, я из-за самогона! – чуть не заплакал дедок. – Я думал, бесплатно нальют, если я Никифоровне чего-то прибью или починю!

– Ах ты, алкоголик несчастный! – еще громче завопила бабка.

Я решила, что пришла пора вмешаться.

– Простите, пожалуйста, – сказала вежливо, – вы, случайно, не знаете, кто нанял танк?

Бабка опешила, внезапно вспомнив обо мне, но тут в дело вступил дедок, заметивший супруге:

– Ты бы хоть вежливости от ведьмы поучилась. И почему только говорят, «злая, как ведьма»? А я вот смотрю – и не злая, и вежливая. И вообще, симпатичная очень ведьма.

– Я баба-яга, – представилась скромно. Интересно, кто я на самом деле?

Дед со своей старухой не успели ничего ответить, потому что за моей спиной послышался шум: это наконец из погреба вылезла честная компания.

– Покойники ожили, – прошептала бабка и стала истово креститься, а потом бочком-бочком тронулась в направлении своей родной деревни, забыв даже о муже.

Правда, дед остался. И я поняла, почему: все мои знакомые держали в руках по бутылке коллекционного вина. Им явно требовалось выпить после всех переживаний. А дедок был готов принять стакан хоть из рук черта, хоть бабы-яги, лешего, кикиморы, водяного и русалки. Ему дали приложиться к бутылке, но коллекционное вино постоянному потребителю продукции бабки Никифоровны не понравилось. Какие французские виноделы могут соревноваться с русской бабкой, в семье которой из поколения в поколение передавались тайны мастерства? С бабкой, которая пережила все трудные времена вместе со своей страной, не прекращая производства, несмотря на горбачевские законы, и пуще глаза берегла самогонный аппарат, не выдав его никаким представителям власти? Да и какое коллекционное вино шибанет по мозгам, подобно браге бабки Никифоровны? Его пьешь-пьешь – и никакого толку, а у бабки один стакан высосешь – и отрубаешься.

Но главное, дедок сообщил, что никто из деревенских танк сюда не пригонял, танк прибыл со стороны замка.

– А амазонки из башни не вылезали? – уточнил Афганец. – Ты не видел, дед, кто в танке-то сидел?

Дедок покачал головой и попросил еще выпить «вашей дряни». Андрей Евгеньевич аж подпрыгнул на месте, заявив, что бутылка «дряни» стоит баксов сто, но дедок вполне резонно заметил, что у бабки Никифоровны за сто баксов можно полгода отовариваться – а эффект тот же, да и пьется ее продукция гораздо приятнее.

Валентин, сосед Андрея Евгеньевича, в нашей милой беседе не участвовал: ходил в свой дом обследовать нанесенный ему урон. Тут он вернулся радостный, сообщил, что только стекла вылетели (это и так было видно). Ступа, парашют и все остальное, приготовленное для сегодняшних полетов, цело, и его дружок нас давно ждет. Следует ехать в его деревню и загружаться в катер.

Андрей же Евгеньевич, осмотрев то, что осталось от его дома, схватился за голову – но только в первый момент. Затем в нем проснулась решимость, и он заявил, что потребует компенсацию с этих треклятых амазонок. Они собственноручно будут ему особняк отстраивать.

– Правильно, пахать надо на бабах, – подтвердил быстро опьяневший дедок.

– Лана, – повернулся ко мне хозяин разрушенного особняка, – пожалуйста, гранат не жалейте.

– Но если их всех убить, кто вам будет дом отстраивать? – резонно заметила я.

– Будем действовать по обстоятельствам, – сказал Афганец, обнимая меня за плечи. – Пошли к Вальке. Мне надо переодеться.

Переодевался он в специально приготовленный костюм черта, сшитый как раз по размеру. Рога были прикреплены к капюшону, длинный хвост болтался между ног. Я с трудом сдержала смех, увидев Лешку в таком обличье. Физиономию он намазал сажей из печки.