Текст книги "Гарем чужих мужей"

Автор книги: Мария Жукова-Гладкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Поверит ли кто-то Косте, если он расскажет о случившемся? Я не имею в виду нас с Веркой и Сашкой. Мы-то в любом случае поверили бы. А вот если бы чей-то брат вернулся домой и сказал, что его держали в плену в гробнице?..

А ведь Витя, Маринкин муж, говорил, что его держали в плену амазонки. И как это воспринималось окружающими? Например, нашими правоохранительными органами? Остался бы жив – вполне мог бы загреметь в психушку. И ведь сколько таких… Хотя вроде бы амазонка сказала бабулькам, что Витин побег – первый случай. Вот вам второй.

Надеюсь, что амазонки не свернут свое предприятие и не перенесут его в другое место и мы сможем во всем разобраться. Они ведь тут очень неплохо устроились: в строительство замка вбуханы немалые средства, стоит он обособленно, что их явно устраивает. Народу в окрестностях живет мало, рядом – старое кладбище… Да и подъ-ехать на машине назамеченными невозможно. Местные деревенские туда уже не суются: слухи нехорошие пошли, возможно, запущенные самими амазонками. Только почему мумию не закопали в землю? Или были так уверены, что никому не придет в голову залезать в склеп?

– Мама, мы сюда еще вернемся? – спросил Сашка. – Будем брать замок штурмом?

– Когда мы что-то брали штурмом? Нужно действовать умом и хитростью. Как и обычно.

Я подмигнула Сашке.

В это мгновение тишину ночи прорезал истошный вопль. Орал братец.

Глава 7

Ленинградская область, ночь с 31 июля на 1 августа,

с субботы на воскресенье

Не сговариваясь, мы с сыном как две дикие газели рванули к озеру. Я, правда, успела нажать на пульт сигнализации, чтобы закрыть Веркину машину. Нам только угона не хватало.

Сашка несся, держа в руке гранату (правда, чеку пока не выдергивал), я выхватила из-за пояса пистолет и приготовила его к стрельбе. Костя больше не орал. Верки тоже не было слышно.

Вылетев на берег, мы с сыном увидели поразившую нас обоих картину: Верка плыла к нам, поддерживая бесчувственного Костю. Подруга никогда не отличалась благородством и жертвенностью, так что я в первый момент даже опешила, но в следующую секунду уже всучила пистолет сыну, сорвала с себя одежду и полностью обнаженной бросилась в озеро.

Я подоспела вовремя: Верка уже выдыхалась. Подхватив брата, я поплыла к берегу. Верке стало легче, и она каким-то образом тоже добралась до покрытого травой участка, где рухнула лицом в траву. Я же сразу занялась Костей.

Вот когда пригодились мои медицинские навыки…

Наконец, выплюнув изрядную порцию воды, братец стал очухиваться и посмотрел на меня осоловевшим взглядом.

– Жив? – спросила я, помогая ему принять сидячее положение. Да, лечение Веркой не пошло на пользу им обоим.

– Мама, что у него с ногой? – послышался над ухом испуганный Сашкин голос.

Я обернулась и в ужасе уставилась на Костину лодыжку.

Тут к нам подошла немного пришедшая в себя Верка и устало посмотрела на моего сына.

– Ты про подводных динозавров говорил? Или про плавающих питекантропов? Накаркал.

– Это вы, тетя Вера, их придумали. Я вам говорил, что их никогда не существовало.

– А кто же тогда твоего дядю укусил? Водяной? Так они вроде не кусаются.

– Может, меня русалки хотели к себе забрать, – робко подал голос братец.

– Чего? Чего? – открыла рот Верка. – Костик, ты не слишком ли хорошего мнения о себе?

Братец тут же сник, теперь не могла успокоиться Верка.

– То его амазонки прихватывают, то русалки. Инопланетянок пока не было? Лана, ты слышишь это? Если так дальше пойдет, то у твоего брата будет комплекс сверхполноценности. Его ведь обычно кидает во всякие крайности. А я-то тут бесплатно стараюсь! Да ты знаешь, сколько я за один сеанс с мужика беру? Да за экстремальные условия?

– Это какие? – встрял Сашка. – Озеро спокойное, тетя Вера. Это не сплав по горной реке. Помните, как в Индонезии сплавлялись и вы упали в воду?

– Слушай, ты… – повернулась Верка к моему сыну.

– Я пошутил, – робко вставил Костя. – Мне не нужен никто, кроме тебя, Веруша! Я не думал, что ты обидишься!

Мне порядком надоело их всех слушать, и я пресекла перепалку, велев подруге отправляться на поиски подорожника, а Сашке – за аптечкой в машину, сама же из груды одежды выхватила Костину рубашку, как самую легко рвущуюся, оторвала от нее полосу и перекрутила, делая жгут, чтобы для начала перевязать ногу повыше раны.

Костя теперь тихо поскуливал. Когда вернулся Сашка, я тут же занялась обработкой раны, хотя, по-хорошему, ее бы надо было зашить. После всех наших с Веркой прошлых приключений мы держим в машинах аптечки, так сказать, расширенного состава, поэтому я на всякий случай сделала Косте два укола – сильное обезболивающее и антисептик (шут его знает, кто его укусил), потом рану перевязала, приложив найденный Веркой подорожник (народным средствам я всегда доверяла).

– Попробуй-ка встать, – сказала брату, утирая рукой пот со лба (своего): вечерок выдался нервным.

Братец поднялся, придерживаемый с двух сторон мною и Веркой, и тихо взвыл.

– До машины доковыляешь? А то ее сюда не подогнать.

– Давайте мы поможем, – раздался из-под деревьев мужской голос.

Мы с Веркой чуть не выпустили Костю. Однако Сашка не растерялся и, взведя пистолет, крикнул:

– Стой! Стрелять буду!

Два дедка в обвисших на коленях тренировочных штанах и застиранных клетчатых рубашках в ужасе подняли руки, в которых держали удочки и ведра, и переводили обалдевшие взгляды с одного члена нашей компании на другого.

Я внезапно вспомнила, что не одета (и даже полностью обнажена), велела Верке держать Костю, который, кстати, тоже был обнажен, как и подруга, почему-то до сих пор не удосужившаяся одеться, хотя у нее-то для этого было время. Представляю, что сейчас думают дедки: трое голых взрослых (причем две бабы на одного мужика) и подросток с пистолетом и гранатой.

– Пожалуйста, не пугайтесь, – крикнула я дедкам, чтобы вывести их из ступора, и быстро натянула на себя нижнее белье, а потом и футболку с шортами. – А за помощь будем очень благодарны, и еще больше – за информацию.

Но дедки не спешили опускать руки, Сашка тоже не торопился снимать палец с курка.

– Вера, оденься и одень Костю! – крикнула я. Подруга тут же начала выполнять указание. Одевание Кости напоминало одевание трехлетнего ребенка, а поскольку у Верки не было детей (а также пьющих мужей, как у меня), справлялась она не очень ловко.

Я же предложила сыну сходить познакомиться с дедушками.

Им пришлось выдать из аптечки по таблетке валидолу. После этого они смогли опустить руки и сами опустились на землю, прислонившись спинами к стволам деревьев. Верка к тому времени Костю одела, правда, сама с одеванием не торопилась – и я поняла, почему дедки никак не могут выйти из ступора. Веркина грудь шестого размера уже неоднократно в прошлом вводила мужчин в такое состояние. Не заехать ли дедкам по физиономиям, чтобы смогли разговаривать?

Но пока я размышляла, из-за кустов, разросшихся вдоль берега, возникли два плечистых молодца вполне определенной наружности и нависли надо мной, сидящей на корточках перед дедками.

Я больше не раздумывала: в руках у каждого было по пистолету с навинченными глушителями. Врезав одному ребром ладони по голени (вообще-то меня учили, что туда нужно бить нападающего на тебя ногой, но из положения на корточках это неудобно), я другой рукой со всей силы толкнула второго молодца, рухнувшего на ближайшую стройную березку. Послышался хруст ломающегося дерева и щелчок. Пистолет выстрелил. Но пуля ушла куда-то в рощу. Второй молодец скакал на одной ноге, держась за ту, по которой я врезала, свободной рукой. Недолго думая, я вскочила на ноги и теперь уже врезала ногой по руке с пистолетом. Пистолет отлетел в сторону и очень удачно попал по голове поднимающемуся с несчастной березки типу.

Внезапно очнулись дедки и с воплем «Ах вы, твари!» набросились на молодых бугаев – каждый на своего. Я отступила в сторону, чтобы не мешать простым русским гражданам воплощать в жизнь свои давние мечты.

Верка быстро оделась, Костя тоже оживился и подбадривал дедков, Сашка так и стоял с готовым к бою оружием.

– Вера, за веревкой! – приказала я. – Саша, отдай ей ключи от машины.

Подруга вернулась как раз к тому времени, когда дедки уже немного подустали. Все-таки сказывался возраст.

– Дедули, разрешите! – вежливо попросила я.

Ближайший ко мне повернулся, увидел в моих руках веревку, радостно улыбнулся и сказал:

– Давай я сам. Я морские узлы знаю.

Вскоре руки у молодцев были связаны, а рты заткнуты кляпом из куска, оторванного от Костиной рубашки, остатки которой болтались на братце.

Затем мы познакомились с дедками, оказавшимися местными жителями и постоянными клиентами бабки Никифоровны, снабжающей все окрестности самогоном, брагой и прочими напитками собственного изготовления. Дедки выразили нам свое восхищение и поинтересовались, что нас принесло ночью к этому озеру. Мы сказали, что просто проезжали мимо (откуда, уточнять не стали) и решили искупаться.

– А мы вот решили лещей наловить, – объявил Иван Петрович. – Только ночью и можно, когда вот эти спать улягутся. – Иван Петрович пнул ногой ближайшего молодца. Тот взвыл сквозь кляп и стал дико вращать глазами, видимо, пытаясь таким образом выразить свое мнение о дедке, всех нас и наших родственниках.

– Это озеро что, кому-то принадлежит? – удивилась я. – Кто-то из этих, – я кивнула в сторону деревни обеспеченных граждан, – его прихватизировал?

– Вам запрещают рыбачить? – открыл рот Костя.

– Разве лещи водятся в стоячей воде? – спросил Сашка. – Это же озеро. А мы недавно проходили…

– Молодец, паренек! – хлопнули себя по ляжкам дедки. – Обычно не водятся. Это тебя правильно в школе учили. Но у этих, – дедки кивнули на противоположный берег, – водятся.

Я подумала, что Сашка у меня все-таки не зря ходит в школу (этих знаний он явно набрался там, потому что у нас дома не мог), но решила разобраться с ситуацией, повысить свой собственный образовательный уровень и поэтому попросила дедков пояснить, о чем, собственно говоря, идет речь.

Как выяснилось, хозяин «этих» (дедки опять пнули связанных молодцев) поспорил с каким-то приятелем, что разведет лещей в озере, на берегу которого стоит его дом. И развел, причем получились лещи огромадные, с зубищами, как у акулы.

– Это меня лещ, что ли, хватил? – взвизгнул Костя.

– А, парень, это ты орал? – посмотрели на него дедки.

Костю парнем не называли уже лет двадцать, если не тридцать, поэтому он даже не понял, что к нему обращаются. Но ситуация вскоре прояснилась – в смысле случившегося на середине озера, когда туда заплыли Верка с Костей после занятия любовью на мелководье.

– Это не лещи, это какие-то мутанты, – сказал один из дедков. – Но вкусные, заразы!..

– Мутанты – от радиации, – со знанием дела пояснил Костя. – Почва загрязняется тяжелыми металлами. Вся Европа бьет тревогу. В Германии канарейки с четырьмя крыльями родятся, в Испании цыплята с четырьмя ногами, в Англии – плотва без чешуи, а у нас…

– Костя! – предупредительно прошептала Верка.

– И что там с вашими местными богатеями? – вернула я дедков к прежней теме, когда братец перестал блистать эрудицией.

Тот мужик, который развел в озере лещей, не желал, чтобы их ловили местные деревенские жители, считая рыб своей собственностью. Лещей по его приказу ловили его охранники (ныне связанные) для дальнейшей подачи на стол хозяина или отправки в качестве взяток во всяческие инстанции, которые следовало регулярно подкармливать (милиция, налоговая и т. д.), а также в качестве презентов друзьям. Друзей и кормящихся от богатея было немало, поэтому лещей всем не хватало (или так считал хозяин). Правда, он позволял их ловить своим соседям, которым тоже хотелось подкормить ментов, налоговиков и своих друзей.

В результате не хватало только жителям соседней деревни, и их гоняли охранники. Но нашего человека, закаленного в борьбе с государством и его инстанциями, так просто не возьмешь, а если что-то запрещают, так этого хочется в особенности. Поэтому народ ловил рыбу глубокой ночью, когда «олигархи» уже отсыпались с перепою. Правда, охранникам иногда удавалось ловить граждан с лещами. Но граждане не дремали и придумывали для охранников всякие гадости, однако особо увечить их не решались.

– Вам мы очень благодарны, – сообщили дедки нашей компании. – Вроде бы и типы эти связаны, и к нам с Петровичем претензий не предъявишь.

«После того, как вы раз по двадцать каждый пнули молодцев в бок?» – хотелось спросить мне, но я сдержалась.

– Слышь, Петрович, – вдруг обратился к другу второй дедок, – а сейчас надо бы наших деревенских позвать, чтоб все лещей наловили. Раз вон эти, – очередной пинок, – связаны. А остальные пока протрезвеют…

– Мысль! – поднял указательный палец вверх Петрович и предложил другу поймать лещика для нашей компании, пока он сам пойдет поднимать деревню.

Костя отправился с дедком закидывать удочку, а мы с Веркой и Сашкой – к машине. Мне, признаться, страшно хотелось спать. Возбуждение проходило. Более того, я считала, что нужно побыстрее сматываться из этих мест. Кто знает этих амазонок? Вдруг устроят погоню или просто нападут на нашу компанию? Тем более мы пока не знали, что именно случилось с Костей и, главное, что от него хотели.

Удивительно, но дедок поймал леща практически сразу же («Да их тут полно, всем бы хватило, просто этот богатей – жадюга»), и мы, поместив рыбину в большой полиэтиленовый пакет, положили ее в Веркин багажник. Я радовалась, что, по крайней мере, о кормлении кота временно не надо будет думать. Сама я рыбу не ем, сильно отравившись ею в детстве, поэтому Костя ее и не готовит, но не отказываться же от дармового леща? Кстати, размером он был чуть ли не с мою руку.

Когда мы уже закрывали багажник, собираясь прощаться с местами разведения лещей и амазонок, из деревни стали прибывать люди, разбуженные дедком. Мужское население имело несколько потрепанный вид (после субботней бани и пропускания внутрь продукции бабки Никифоровны), женское, в некоторых случаях сопровождавшее мужское, – опасливый. Женское стало выяснять на месте, не грозит ли рыбная ловля карами небесными (вернее, олигархическими – некоторые почему-то именовали обеспеченных соседей «олигархами»). Им вкратце рассказали о случившемся и продемонстрировали связанных молодцев. Мужское население подумывало, не отправить ли гонца к бабке Никифоровне, чтобы выпить за маленькие радости простого трудового народа.

– Ты смотри, Петрович: они уедут, а отвечать нам! – завопила какая-то бабка, тыча пальцем в нашу компанию. Бабка, в отличие от мужчин, была не с удочкой, а с большим сачком, вероятно, связанным самолично.

– Не хочешь – не лови, – резонно заметил Петрович. – Нам больше достанется.

И повернулся к нам.

– Ну давайте я вас до шоссе провожу. Провезите дедушку на иномарке. Давно мечтаю.

– Садись, дедуля, – пригласила Верка, устраиваясь за рулем. Дедок расположился рядом с ней, мы с Сашкой и Костей – сзади. Братец все еще имел несколько прибалдевший вид. Боюсь, сегодня мы от него ничего не добьемся.

Веркин «Сааб» вместо того, чтобы резво сорваться с места, сказал «трах-тах-тах».

«Этого еще не хватало», – подумала я. Несмотря на то что автосервис, где мы обычно чиним машины, работает круглосуточно и круглосуточно может прислать за машиной постоянного клиента своих людей, сидеть в этих местах до утра не было никакого желания.

Верка матюгнулась. Но дедок, сказав, чтобы «девушка» не волновалась, резко выскочил из машины и открыл капот. К нему присоединился его дружок, а потом и все мужское население деревни. Началось бурное обсуждение случившегося с машиной. Каждый предлагал свое решение вопроса.

– Надо сваливать, – тихо сказала Верка. – Они ведь так до утра проговорят. Ты знаешь мужиков.

– Как сваливать, если машина не заводится? – тихо сказала я с заднего сиденья. Сашка с Костей уже выскочили из «Сааба» и принимали участие в обсуждении, хотя ни разу в жизни машину не чинили и об ее устройстве имели весьма смутное представление, даже более смутное, чем мы с Веркой. – Звони Виталику. Пусть пришлет ребят.

Но позвонить мы не успели.

Петрович подошел к машине со стороны Веркиной дверцы и объявил, что полетел конденсатор. Я очень надеялась, что хотя бы причину поломки они определили правильно. Но меня гораздо больше интересовало, в состоянии ли кто-то из местного населения эту поломку исправить. Сама я понятия не имела, что делать с этим самым конденсатором.

Но это знал дедок. Возглавляемый им отряд местных жителей, к которому также подключились Костя с Сашкой, отправился на поиски лягушки, а один товарищ из местных был направлен назад в деревню за оголенными проволочками. В результате лягушку поймали (одну человек на десять) и прикрепили одной лапкой на массу, а второй к разъему, чтобы на нее поступали обе фазы.

– Теперь поедете, – сказал дедок. – До дома доберетесь, а там уже мастера вызовите. Только лягушку примерно через каждые десять минут нужно смачивать.

– Чем? – процедила Верка, не зная, плакать или смеяться.

– Водичкой, – ответил дедок и дал указание еще одному молодому мужику наполнить нам небольшую пластиковую бутылку водой из озера. Бутылок в окрестностях валялось немало, так что нам ее в самое ближайшее время вручили.

Местное население пожелало нам счастливого пути и пригласило заезжать в их места.

– Обязательно, – ответили мы.

Машина в самом деле завелась и с места тронулась. Хорошо, что поблизости не оказалось представителей Общества защиты животных.

– Мы в самом деле сюда еще вернемся? – спросил Костя, когда мы отъехали уже на приличное расстояние.

– А ты как думал? – спросила я.

– Неужели мама не оставит в покое амазонок, пока не разберется, чем они на самом деле занимаются? – посмотрел на дядю Сашка.

– Ох! – воскликнул Костя, как гимназистка, оказавшаяся в секс-шопе, и закатил глазки, готовясь отключиться.

Я велела братцу приступать к рассказу о том, что с ним произошло. Но он явно был не в форме. Верка на меня рыкнула, заявив, что ничего со мной не случится, если подожду до завтра. Пусть сегодня Костя приходит в себя. Братец тут же объяснился ей в любви. Я замолчала.

При въезде в город нас ждало еще одно небольшое приключение. Когда мы в очередной раз смачивали лягушку, откуда ни возьмись вынырнула милицейская машина (предполагаю, что из-за какого-то куста) и с визгом шин притормозила перед нами. Из нее вылетели два бравых молодца, они козырнули и представились, но задать любимую фразу «Куда едем?» (или «Почему стоим?») не успели. Взгляды обоих упали под открытый капот, рядом с которым стояли мы с Веркой. Мы немного отодвинулись, чтобы открыть им полный обзор, и обворожительно улыбнулись, Верка даже добавила профессиональной ласковости.

– Это ля-ля-лягушка? – спросил молоденький сержант, показывая пальцем на зеленую тварь, прикрепленную двумя оголенными проволочками.

– Она самая, – подтвердила я.

– А что вы делаете? – спросил напарник.

– Смачиваем лягушку.

– Зачем?!

– Потому что сохнет.

На нас посмотрели как-то странно, видимо, прикидывая, не сбежали ли мы из сумасшедшего дома и не увеличилась ли концентрация сумасшедших на один квадратный километр Питера и области в связи со вспышками на солнце, но Верка не позволила родной милиции даже подумать о том, чтобы вызвать для нас спецтранспорт с большими дядями-санитарами. Она подробно рассказала о народном средстве решения проблемы полетевшего конденсатора.

Менты кивали с обалдевшим видом и даже не потребовали с нас налог за использование бесплатных дорог города и области, регулярно выплачиваемый автолюбителями представителям автоинспекции.

Глава 8

Санкт-Петербург, 1 августа, воскресенье

На следующее утро, несмотря на то что страшно хотелось спать, я встала и, приняв душ, отправилась на лоджию ловить солнечные лучи. Никогда не надо забывать о своем теле и о том, что оно должно привлекать мужчин, в особенности избранных, для которых загар и предназначен. На неделе-то у меня не будет возможности валяться на солнышке. В ближайшее время выехать на курорт тоже не получится. На раскладушке опять заснула.

Меня разбудила Верка в три часа дня, когда солнце уже готовилось покинуть лоджию, скрываясь за углом дома.

– Костик обед сварганил, – сообщила подружка. – Пошли подкрепимся, послушаем, что твой братец расскажет, а там будем думать, что делать дальше.

Войдя на кухню, я поняла, чего мне так не хватало вчера… И как бы я жила без братца… Подошла к Косте, обняла его и поцеловала. Он расчувствовался и пустил слезу. К действительности нас вернул Сашка.

– Хватит тут целоваться, – пробурчал сынок. – Лучше, дядя Костя, расскажите, где были и чего делали.

Братец удовлетворил наше любопытство за трапезой.

Когда он тихо-мирно поливал цветочки в Маринкиной квартире, раздался звонок в дверь. Он спросил, кто там. Женский голос выразил желание пообщаться с Мариной. Обладательница голоса представилась ее подругой. Костя глянул в глазок и увидел одну девушку. Дверь открыл – и получил струю какого-то газа в лицо.

– Но как она выпустила струю? Она ведь не успела бы надеть противогаз за такое короткое время! – воскликнула Верка.

– Респиратор бы успела, – заметила я. – На нос и на рот. Помнишь, нам Афганец такие показывал?

Верка тут же закивала. Не знаю уж, где Алексей Петрович отхватил эти респираторы (и с какой целью), но я при виде их подумала, что и нашей компании неплохо было бы заиметь хотя бы по одному на брата (и сестру). Они легко складывались и умещались в кармане, а при соответствующей тренировке их, конечно, можно было надеть мгновенно. Может, попросить Лешку дать нам хотя бы парочку? Но лучше – четыре (на всю семью и подружку).

– И что дальше? – спросила я братца.

Очнулся Костя в склепе, из которого мы его в дальнейшем и спасли. Вначале братец не понял, где находится, потом до него стало доходить, что это может быть… Орал, кричал, стучать, правда, не мог из-за скованных за спиной рук. Но, в любом случае, никто не приходил.

Потом внезапно плиту, закрывающую вход в нишу, сдвинули…

Братец уже был готов выпрыгнуть наружу, но не тут-то было: на него было направлено дуло пистолета. Напротив входа стояли две молодые девицы в камуфляжной форме. Не выпуская Костю из склепа, его допросили: кто он, чем занимается, с кем живет?

– И ты сдал все явки? – с укором посмотрела на него Верка.

– Тебя я, между прочим, даже не упоминал, – обиделся Костя.

– Да я пошутила, – сказала Верка, поглаживая Костину руку. Братец тут же растаял.

– А что ты им рассказал? – спросила я.

В общем-то, братец не выдал ничего криминального: ни про хранящийся у нас дома и в гаражах арсенал, ни про прошлые подвиги. Он несколько раз повторил, что дамы, видимо, ошиблись, прихватив не того человека. Костя – безобидное домашнее существо, сидящее дома и ведущее хозяйство сестры, директора турфирмы.

– А когда ты поливал цветы в Маринкиной квартире, ее мужа там не было? – уточнила я.

Костя покачал головой.

– Его наверняка прихватили вместо дяди Вити, – заметил сынок.

Я склонялась к тому же мнению. Но вот что бы сделали с Костей, если бы мы его не освободили? И не угрожает ли ему теперь какая-то опасность?

Костю все время держали в одном склепе, никуда не выводили. Кормили хлебом (давали по полбуханки утром и вечером), поили пепси – вручали открытую пластиковую бутылку 0,6 литра. Нужно было изловчиться пить и есть со связанными сзади руками, но захочешь – на-учишься. После первого допроса никаких вопросов больше не задавали.

– Ты там не задыхался? – уточнила я.

– Сама не видишь, что ли: жив, – встряла Верка, не давая Косте ответить.

Но Костя тем не менее произнес в задумчивости, что каким-то образом воздух внутрь поступал, только он до сих пор не догадался, как…

Почти перед самым нашим появлением в склеп опять заходили амазонки (Костя стал пользоваться нашей терминологией, хотя дамочки таким образом не представлялись). Их было трое, причем одна из них – восточная женщина, не говорившая по-русски.

– Мы их видели, – кивнула я. – Это арабка тебя о чем-то спрашивала?

– Нет, только осмотрела с ног до головы. Потом они опять задвинули плиту назад.

– Других мужчин ты не видел?

Костя покачал головой, заявив, что к нему каждый раз (кроме последнего) приходили две одни и те же молодые девицы в камуфляже.

– У тебя спрашивали, сколько я зарабатываю?

Костя опять покачал головой.

– Это они могли и сами выяснить, – заметила Верка. – Ну в смысле, кто ты на самом деле и все такое прочее. А если у них хорошие источники… то могли решить и не связываться с тобой.

Хотелось бы мне на это надеяться…

Вообще я пришла к выводу, что Костю следует на время где-то спрятать. Дома небезопасно, лучше выбрать место, где никто не станет его искать и где самому Косте будет не очень плохо.

Услышав про мое предложение, братец заверещал, что никуда не поедет. Он не может оставить нас одних, хотя бы потому, что мы без него помрем с голоду – или будем питаться всухомятку. А Костя чувствует себя ответственным за наши с сыном желудки. Еще не хватало, чтобы наши язвы были на его совести.

– А если я вместе с тобой поеду? – проворковала Верка. – Мне давно пора отдохнуть.

– Веруша! – тут же оживился братец.

– А мне одной лезть в пекло?! – взвилась я.

– Мама, не забывай обо мне, – сказал Сашка, потом посмотрел на мою подружку. – Не ожидал, тетя Вера, что вы бросите маму в трудную минуту.

– Я никуда не поеду, – с несвойственной ему твердостью заявил братец.

Верка сказала то же самое.

В это мгновение зазвонил телефон. АОН на всю квартиру объявлял домашний номер Афганца.

«Что это ему понадобилось?» – думала я, устремляясь к аппарату на первой космической. Алексею Петровичу явно нужна была я, а не мои родственники.

– Алло! – сказала я ласково.

– Быстро всей кодлой ко мне! – рявкнул в трубку Лешка. – Ты, братец, отпрыск и подружка. Ноги в руки – и чтобы через двадцать минут были!

Я на мгновение опешила, потом спросила вкрадчиво, что случилось и что это Леша так разволновался и вообще, почему нельзя было вежливо пригласить нас к себе на ужин, если уж Леша так хочет видеть нашу семью в полном составе.

– Да я бы предпочел никогда в жизни никого из вас не видеть! – заорал Афганец. До меня также долетел какой-то глухой звук: Алексей Петрович явно звезданул кулаком то ли по столу, то ли по стене: он любит себе аккомпанировать таким образом. Поэтому у него в квартире все ковры с длинным ворсом: иначе посуды не напасешься.

– Ну так зачем нам тогда всем приезжать? – резонно заметила я совершенно спокойным тоном.

Мои тем временем подтянулись в коридор, и я включила громкую связь, чтобы они могли слышать, что говорит Лешка. Но Алексей Петрович только орал. Из его воплей следовало, что наша компания («кодла», по его выражению) кровно оскорбила какого-то его друга.

Я вопросительно посмотрела на родственников и подружку. Они все втроем пожали плечами. Мы в самом деле не представляли, кому на этот раз нанесли оскорбление. Правда, и сам Алексей Петрович, и его дружки уж больно обидчивые. Хотя обычно сами бывают виноваты – по мнению членов моей семьи и подружки. Мы ведь просто так в людей не стреляем. А в последнее время вообще не стреляли.

– Леша, – сказала я, врываясь в поток воплей, – если ты хочешь с нами встретиться, приезжай сам. Только, пожалуйста, купи шампанского и фруктов.

– Мне – «Хеннесси», – сказала Верка, которую Лешка тут же узнал по голосу, но не успел выразить свое мнение по поводу ее желаний, так как сынок добавил, что он хочет колбаски твердого копчения, которую дядя Костя сегодня утром забыл купить. Сынок также желал персикового нектара, белого шоколада и ананас.

Верка тем временем больно ткнула Костю локтем в бок и кивнула на аппарат.

– Мне бы пивка, – кашлянув, сказал братец. Я подняла большой палец вверх. Верка еще раз ткнула братца локтем. – Ящичек, – добавил Костя. – Лучше «Балтики» «троечки».

После третьего Веркиного толчка братец заявил, что хочет чипсов, солененьких крекеров и орешков. И он, пожалуй, купил мало помидоров.

Афганец на другом конце провода для разнообразия замолчал, выслушивая наши пожелания, потом более спокойно уточнил:

– Вы там что, совсем с ума все посходили?

– А в чем дело? – невозмутимо спросили мы хором.

– Будет вам сейчас ящичек пивка! И помидоры с орешками, – прошипел Афганец и повесил трубку.

Я тоже отключила связь и посмотрела на родственников.

– Мама, как ты думаешь, дядя Леша приедет? – ехидно взглянул на меня сынок.

– Думаю, что принесется, как вихрь, причем без шампанского, коньяка, пива, фруктов и колбасы. Не говоря уже про орехи и чипсы. Ладно, вы там доедайте, а я пошла краситься.

* * *

Я оказалась права: Алексей Петрович вскоре ворвался к нам в квартиру собственной персоной в сопровождении двух громил, с которыми мне уже неоднократно доводилось встречаться, и какого-то совершенно незнакомого типа. У типа в глаза бросались брови а-ля ранний Брежнев, может, даже Вий. Громилы вежливо поздоровались (общение со мной благотворно на них подействовало, и они научились хорошим манерам – по крайней мере в общении с членами моей семьи) и остались у двери переминаться с ноги на ногу (они уже знали, что лучше не вмешиваться в наши семейные разборки с их шефом). Незнакомый мужик встал рядом с ними, Алексей же Петрович без приглашения рванул прямо по коридору в комнату, где с люстры свисала Яшина клетка, под которой неустанно дежурил кот, отлучаясь только для приема пищи.

– Все мужики – коз-ззз-лы! Коз-ззз-лы! Коз-ззз-лы! – заметив Лешку, прокричал Яша.

Афганец резко затормозил и, казалось, забыл, зачем прибыл. К действительности его вернул кот, укусив за ногу. Кот у всех гостей требует дань: пришел – давай еду, иначе зачем пришел? Лешка очнулся и заорал. Но если он своим зычным командирским голосом обычно мог перекричать нас с Веркой, то с Яшей подобное не проходило. Предки попугая, возможно, жили в сельве Амазонки и призывали своих братьев, улетевших на несколько километров…

Наконец Лешка выдохся и устало спросил:

– Где ты взяла эту тварь? Это ты его научила или он уже сам умел говорить? Ты его поэтому и выбрала?

Но птица Лешку на самом деле интересовала мало.

– Принимай гостей, – велел он.

Костя тут же организовал стол – как раз под клеткой попугая, встречавшего каждого мужчину кодовой фразой, но у нас в доме явно не хватало выпивки и закуски, чтобы угостить четырех здоровых мужиков.

– Костя, сходи в магазин, – посмотрел на него Афганец и достал бумажник.

– Косте опасно выходить из дома, – твердо заявила я.

– Его могут украсть амазонки, – добавил сынок.

– Мы только вчера спасли его из заточения, – сообщила Верка.