Текст книги "Любовь в мире мертвых (СИ)"

Автор книги: Мария Зайцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

– Нет!– кричит Бет, распаляясь, – Нет! Я не такая! Ты меня заставил! Я не хотела!

–Ну, заставил, – спокойно отвечает Мерл, – а как по-другому? Первый раз, не скрою, не планировал ниче такого… Сама виновата. Какого хера одна ночью ходишь? Я тебя держал, ты не вырывалась, смотрела на меня. Я же не железный, бабы давно не было, вот и снесло крышу. К тому же я, вроде, давал тебе шанс … Ты ниче не делала, стояла, смотрела… Я и подумал: целочка, приколько пожамкать немного… Я же не думал, что ты такая … сладкая, что остановиться, бл*дь, них*я не реально. Потом все утро ждал, когда шериф примчится меня арестовывать с моим братишкой наперегонки… Он усмехается. Бет подавленно молчит. Он и правда давал ей шанс уйти тогда, в первый раз.

– Я уж потом понял, почему не сказала… Хотя странно, конечно… – Я не знала, как сказать, я растерялась!– зачем-то оправдывается Бет, – Я вообще ни о чем таком не думала никогда, я вообще никогда не… – Да я в курсе теперь, – усмехается опять Мерл, – так – то я не самая лучшая кандидатура на роль первого парня, но и не самая худшая, поверь. По крайней мере, тебе понравилось, а это нечасто бывает в первый раз.

– Не понравилось! – перебивает Бет.

–Понравилось, – все так же спокойно говорит Мерл, – я же говорю, не держи меня за идиота.

–Нет! Ты мне вообще не нравишься, ты грубый, грязный, злой… Ты – расист и наркоман!

–Это да,– смеется Мерл, – но то, как я тебя трахаю, тебе нравится.

–Нет!

Мерл, прекращая смеяться, резко увеличивает скорость и мигает дальним светом едущей впереди машине. Гленн притормаживает и, когда машины выравниваются, опускает стекло и вопросительно смотрит на Мерла.

– Слушай, узкоглазый, тут есть один магазинчик в часе езды в соседней деревушке, охотничий, я сгоняю туда, может че осталось. Вы езжайте дальше, мы догоним.

Бет задерживает дыхание от волнения и вцепляется в ручку двери.

– Нет, – резко говорит Мегги, – Бет с тобой не поедет, хочешь, один езжай.

Бет резко и благодарно выдыхает.

– Да ладно вам, че я, съем ее что ли? – смеется Мерл,– к тому же там еще детский сад был недалеко, может, кое-какие вещи для засранки захватим. Я в этом не секу, а цыпленок точно разберется.

– Мы тоже поедем, – поворачивается Мегги к мужу. Тот раздумывает, потом говорит осторожно:

–Ты же говорила, что голова кружится… Нам бы домой поскорее. Может Мерл в другой раз съездит? В Дерилом , например, или с Керол?

–Вот, бл*дь, какого хера брать беременную бабу на вылазку?– сплевывает Мерл, – ты, узкоглазый, че-то не то делаешь… А другого раза может и не быть, когда мы еще в эту сторону поедем? Там и так, не факт, что че-то осталось… -Я поеду, не волнуйся, Меггс, – перебивает Бет, – тебе домой надо срочно, я переживаю. Пусть папа посмотрит тебя. Я справлюсь.

Мегги раздумывает, поглядывает на Бет.

–Точно?

Бет кивает головой, пряча взгляд от сестры.

–Ну вот и ладушки, – кивает Мерл и дает по газам.

Бет смотрит на свои сжатые до белых костяшек руки на дверце машины.

Какое-то время они едут молча, девушка не смотрит на водителя и не заговаривает с ним.

Вскоре они и в самом деле приезжают в какую-то деревню. Аккуратные домики, отсутствие заборов, лужайки перед домами. Бет удивленно оглядывается:

–Что это за место?

– Это мы с Дерилиной нарыли, тут так-то ничего нет ценного, но пару часов переждать можно.

–Зачем пару часов?– дрожащим голосом спрашивает Бет.

–А ты как думаешь, – хохочет Мерл и подталкивает ее к одному из домов.

–Мерл, ты что, ты с ума сошел? – протестует Бет, упираясь, не желая идти.

–Давно, девочка, давно.– Мерл хватает ее, перекидывает через плечо и несет в дом.

В доме он ставит ее на пол и толкает к дивану в гостиной. Бет от толчка не удерживается на ногах и оседает на мягкие пыльные подушки.

–Раздевайся, – тихо говорит Мерл, напряженно глядя на нее.

Бет мотает головой и упрямо вскидывает голову. Она понимает, что никуда не денется от него, но и помогать ему не собирается. Он хочет ее взять? Пусть берет сам, как всегда. Она закроет глаза и перетерпит. Не будет никак реагировать на него. И тут же, вступая в противоречие с головой, подключается тело, гоня с низа живота такую горячую волну внезапного возбуждения, что Бет даже глаза закрывает, чтоб не выдать себя.

–Хорошо, – кивает Мерл, – сам. Запасная одежда есть?

Бет открывает глаза и сглатывает, когда до нее доходит смысл его вопроса. Ведь, если он сейчас что-то на ней порвет, то придется в тюрьму возвращаться в том, что будет, а это явно вызовет массу вопросов у сестры.

Бет начинает раздеваться, расстегивает брюки, снимает футболку, остается в нижнем белье. Мерл, не сводя с нее плотоядного взгляда, снимает рубашку и футболку, остается в одних штанах. Бет впервые видит его тело при свете дня, рассматривает, стесняясь своего интереса. У Мерла крепкие, широкие плечи, руки, с неярко выраженными бицепсами, так сразу и не поймешь, насколько он сильный, твердый живот, татуировка на боку… Все это почему-то невероятно заводит, и Бет, уже не отдавая себе отчета в своих действиях и забыв, что буквально минуту назад не собиралась помогать ему, тянет с плеч лямки простенького серого бюстгальтера.

– Все,– останавливает он ее,– дальше сам.

Он подходит к дивану, сбоку нажимает на какое-то крепление и спинка откидывается. Диван превращается в огромное, пахнущее пылью, но очень мягкое ложе. Бет не ожидает этого движения, и, когда опора внезапно исчезает, она не удерживается и валится навзничь. Пытается встать, слышит хриплый приказ:

–Лежать.

Мерл подходит, опускается на колени, резко дергает ее на себя за ноги, трогает уже намокшие трусики.

–Не нравится, говоришь? – усмехается он.

Бет, закусив губу, отрицательно машет головой.

– А так? – пальцы скользят по клитору, размазывая влагу, потихоньку проникая внутрь.

–Нет,– прерывисто дышит Бет, старясь игнорировать сигналы тела.

–Странно… А так?– грубый рывок, трусики трещат и пропадают из виду. Щетина на щеках царапает нежную кожу бедер, горячий язык уверенно и аккуратно скользит по половым губам, забираясь внутрь.

– Аххх…– Бет выгибается, практически встает на мостик. Она и не знала, что возможно делать … так, как он сейчас делает. Она не знала, что можно чувствовать то, что она сейчас чувствует. Ноги отнимаются, низ живота просто огнем горит, понимание, что она сейчас просто умрет от нахлынувших ощущений, оглушает.

–Не понял, – он отрывается от нее, – не нравится все-таки? Ну ладно… Он поднимает голову и делает неопределенное движение, будто хочет встать, и тут же застывает, когда она удерживает его на месте, вцепляясь в плечи дрожащими пальцами.

–Нравится, значит… – на лице довольная усмешка, но он не торопится продолжать, просто не уходит.– Нравится? Ну?

–Да, да, да…– стонет Бет, – продолжай, умоляю тебя, продолжай… -И чтоб я больше не слышал, что тебе не нравится, как я тебя трахаю, поняла?– все еще не торопится продолжить Мерл.

–Да… – тягучий стон. Бет больше не в силах разговаривать. Только не сейчас, когда ей так хочется, чтоб он не прекращал эту сладкую невероятную пытку.

Мерл опять приникает к ее клитору, посасывая его, вылизывая, толкается пальцами внутрь, наблюдает, как девушка извивается, стонет все чаще и, наконец, задрожав и выгнувшись, обессиленно затем падает на спину.

Он ложится рядом с ней на диван и смотрит на покрасневшие щеки, на закушенную губу.

–Говорю же, что ты горячая штучка, цыпленок. И кто бы мог подумать? – он крутит головой в шутливом удивлении,– тебя только тронь, уже горишь.

Бет постепенно успокаивается. Возвращаются стыд и неловкость. Она твердо знает: то, что она сейчас делала, неправильно. Так не должно быть, так нельзя себя вести. Но поделать с собой ничего не может – слишком сладко с ним, слишком горячо, соблазн просто непреодолим. Он словно змей-искуситель – устоять невозможно. И осознание того, что теперь она в его власти, что, испытав такое, она будет хотеть повторения снова и снова, невероятно пугает.

Мерл стягивает с себя джинсы, снимает с нее лифчик, кладет руку ей на грудь.

–Порадуй папочку, цыпленок, – говорит он, ложась на спину.

Бет смотрит его член, он кажется ей просто огромным, непонятно, как он умещался в ней?

–Ну? – Мерл приподнимается на локте, смотрит на нее, – чего испугалась?

–Я… я никогда…– заикается Бет.

–Конечно никогда, все бывает в первый раз…– Мерл опять откидывается на спину. – Я жду.

Бет облизывает губы: падать, так падать. До дна.

Наклоняется и аккуратно берет его в рот.

–Вот так…– Мерл кладет руку ей на голову, помогает поймать ритм, – хорошая девочка… Правильно…все правильно… Бет делает все так, как ему нравится и замечает, что ей тоже начинает нравиться: она испытывает удовольствие от ощущения своей власти над ним, от того, что она одним движением языка может вогнать его в дрожь, заставить стонать и несдержанно материться.

Она уже задумывается, что делать, когда он кончит (глотать? выплевывать?), когда он, резко отодвинув ее от себя, переворачивает на живот и входит сзади. От неожиданности и боли проникновения Бет взвизгивает, прогибается, подается назад. Мерл левой рукой прихватывает ее за волосы, тянет к своей груди, правой подхватывает под живот и грубо, резко, толчками насаживает на себя. Бет ловит его ритм, начинает сама двигаться, готовая принять любое его желание. Все, что угодно, что приведет к желаемому финалу. Но к тому, что происходит дальше, она явно не готова. Внезапно Мерл, по-прежнему поддерживая ее поперек живота правой покалеченной рукой, отпускает волосы и прихватывает левой рукой ее горло. Не больно, но крепко, немного перекрывая доступ воздуха. Бет застывает, не в силах шевелиться и ощущая, как он все яростнее вбивается в нее. Левая рука неумолимо, плавно сжимается на шее, еще больше лишая воздуха, движения становятся все грубее, все жесче. Бет задыхаясь, и чувствуя подступивший страх, царапает ногтями сжавшую ее горло руку, пытаясь оторвать от себя, безуспешно.

В глазах темнеет от недостатка кислорода, кожа горит от грубых, бесцеремонных ласк, и тут из живота вверх поднимается невероятная горячая волна, выплескиваясь бешеным, сумасшедшим по силе оргазмом. Извиваясь, погруженная с собственные ощущения, Бет все же краем сознания чувствует, что Мерл тоже содрогается, кончая в нее.

Он выпускает ее горло, и Бет, кашляя, падает на диван. Он опускается сверху, аккуратно придавливая ее и прижимая к себе.

–Что… – Бет все еще не может нормально вздохнуть,– что это … было?

–А это, девочка, чтоб в следующий раз сто раз подумала, прежде чем сказать, что тебе не нравится, как я тебя трахаю, – отдышавшись, посмеивается Мерл.

Бет не в силах больше разговаривать, она закрывает глаза и проваливается в сон.

5.

–Бл*дь! Бл*дь, бл*дь, бл*дь… БЛ*ДЬ!!!!!!!! Мерл, с*ка!!!!!!

Бет подскакивает на месте, вырванная из сна диким воплем. Рядом так же подпрыгивает Мерл, моментально нацелив в сторону внезапного звука пистолет.

На пороге гостиной стоит Дерил. Очень злой Дерил. Настолько злой, что Бет испуганно пискнув, прячется за спину Мерла. Тот же в свою очередь, отбросив пистолет, лениво валится обратно на диван.

– Че орешь, козлина? А если б я тебя пристрелил спросонья?

– Да это я тебя пристрелю сейчас, с*ка! И поверь, это ты еще легко отделаешься! Хершелл и Мегги тебя вообще на части порвут, а член свиньям Рика скормят! Ты о чем думал, педофил гребаный?

Мерл вздыхает, нашаривает свою рубашку и, не глядя, кидает ее Бет.

– Че это я педофил? А тебе сколько лет, кстати?– покосился он на девушку.

–Восемнадцать… – тихо говорит Бет, – было… недавно...

Дерил только шумно выдыхает и падает в кресло.

– Ты че приперся-то?– спрашивает его Мерл, натянув штаны и прикурив.

–Да я сразу просек, что че-то не так, когда Меггс и китаец стали про оружейный магазин заливать. Знаю же, что нет в этой стороне никаких магазинов.

– Им сказал об этом?

–Че я дебил, по– твоему?

–Ну, сюда приперся, значит, дебил… -Да я тебя порву сейчас!

–Ой, да завали… -Не, ты мне скажи, ты на хрена это сделал? Че, настолько сперма в голову дала? Ты хоть понимаешь, че будет теперь? Я тебя, дебила, еле отмазал в прошлый раз! Тебе этого не простят, ты хоть понимаешь, урод?

–Завали, я сказал, – повышает голос Мерл, – не твое дело, с*ка!

–Да мое, бл*дь, мое! Тебя ведь или прибьют теперь или выгонят нах*й. А мне че делать? Я с тобой в этот раз не пойду, ты понял, козлина? Все!

–Да ты заткнешься или мне помочь?

– Да попробуй, падла!

В следующую секунду Бет, отпрыгнув в самый угол комнаты, с тревогой наблюдает потасовку. Вмешиваться она не планирует, справедливо рассудив, что братья разберутся сами. Силы у них примерно равны, стиль боя тоже особенно не отличается, дерутся они с остервенением, присущим уличным дракам, в которых явно участвовали не один раз. Правда, скорее всего, обычно на одной стороне, а не друг против друга.

У Мерла перевес в силе и качестве, но у Дерила преимущество – две руки. В итоге, скорее всего, засчитывается боевая ничья. Вдоволь покатавшись по полу, порычав, похаркав кровью, братья наконец утомляются и лишь вяло переругиваются : Мерл возле дивана, а Дерил, привалившись к противоположной стене.

Бет аккуратно выглядывает из своего угла и, поняв, что в ближайшее время повторения боя не планируется, приближается к бойцам, чтоб оценить ущерб. У Мерла разбита губа, под глазом наливается синяк, сбитые костяшки на руке, и, скорее всего, основательно помяты ребра. По крайней мере, дышит он очень медленно и неглубоко. У Дерила ссадины на лице, синяки и кровоподтеки от протеза, которым Мерл работал, как кастетом, и полностью разбитые руки.

Бет вздыхает и молча идет в машину за водой и аптечкой.

Когда она возвращается, братья уже сидят рядом, курят и прихлебывают из фляжки Дерила что-то алкогольное. Бет садится напротив и начинает обрабатывать ссадины и синяки.

Дерил молча смотрит на нее, потом не выдерживает:

– Он сделал это силой?

Бет краснеет и продолжает аккуратно обрабатывать ему руку.

– Бет, ответь мне! Он заставил тебя?

– Эй, Дерилина, уймись, мало получил?

– Да заткнешься ты уже, с*ка? Не тебя спрашиваю!

–Как ты меня назвал? Еще хочешь? Сейчас обеспечу!

–Уймитесь, – тихо говорит Бет, поднимает глаза на Дерила, – нет. Не силой.

–Понял, козел? Все услышал, че хотел?

–Мерл, – Бет смотрит на него, – не надо. Пожалуйста.

Дерил ждет, пока она закончит с его руками и лицом, со стоном поднимается, садится в кресло, закуривает.

–Че делать-то теперь?

6.

В тюрьму возвращаются молча.

Дерил, въехав первым в ворота, резко притормаживает, кивнув встречавшей его Керол, подходит к выходящему из машины Мерлу. Рычит сквозь зубы, так, что слышит только Бет, вынимающая с заднего сиденья сумку.

– Чтоб я не видел, что ты подходишь к ней, скотина, понял?

–На х*й иди, – так же тихо отвечает Мерл.

Дерил ничего не успевает ответить, хотя, судя по выражению лица, очень хочет – подходит Керол.

–Все в порядке?– волнуется она, изучая избитых братьев и злобные выражения их лиц,– что-то случилось?

Дерил молча отворачивается, не придумав, что сказать. Мерл зубоскалит:

–Да конечно, курочка, заварушка была. Но братишка прилетел вовремя, всех положил! Он же герой у нас!

Дерил , скрипнув зубами очень отчетливо, отворачивается и уходит.

Керол, поняв, что от Мерла ничего не добьется, поворачивается к Бет.

Бет, жалея, что они не договорились еще в том доме, что будут врать остальным, только пожимает плечами.

–Да ничего особенного, – успокаивает она Керол, – магазин разграблен, в подсобке были ходячие, Дерил появился вовремя.

–Ох, Бет…– качает головой Керол, – отец будет недоволен… Бет косится на ухмыляющегося при этих словах Мерла, закусывает губу, и идет ко входу.

С отцом встречаться категорически не хочется.

Конечно, за ужином происходит грандиозный разбор полетов, результаты которого вполне предсказуемы: Бет сидит дома, никуда не высовываясь. Мегги, которой стало хуже по приезду в тюрьму – тоже.

Хершелл был невероятно зол, раздраженно выговаривал на удивление спокойно и дружелюбно выслушивающему его Мерлу, Гленн был бледен до синевы, коря себя за то, что послушался в очередной раз жену и взял ее с собой на вылазку. Дерил был хмур больше обычного, с Мерлом разговаривал исключительно матерно, с остальными не говорил вообще. Рик был озабочен тем, что сегодня мог потерять заместителя и одного из лучших бойцов, он чувствовал, что надо усиливать контроль за людьми. Бет была слегка испугана повышенным вниманием к ситуации и своей персоне, опасаясь, что кто-то из них троих проколется, и легенда, и так шитая белыми нитками, полетит к черту. Керол была расстроена из-за непонятного для нее поведения Дерила.

И только Мерл был благодушен и дружелюбен.

Прошла неделя после злополучной вылазки. Страсти улеглись, Мегги стало лучше, Гленн приобрел естественный желтоватый цвет лица, следы драки на лицах Диксонов побледнели.

–Бет, посмотри– ка туда, – оборачивается к девушке Керол, стоя у входа в летнюю кухню и глядя куда-то в сторону огорода Рика.

Бет, помогавшая Керол мыть посуду, вытирает руки и тоже смотрит в указанном направлении. Там ругаются братья Диксоны. То, что ругаются, понятно по выражениям лиц, мимике, характерным жестам. Слов не слышно.

–Что это с ними?– волнуется Керол.

Бет, пожав плечами, разворачивается и идет домывать посуду.

–Какая разница? Это же Диксоны. Может, сигареты не поделили… Чего ты переживаешь? Ну подерутся, потом помирятся… Не первый раз.

Она старается, чтоб голос звучал спокойно, не дрожал. Бет знает, из-за чего ругаются братья.

Сегодня утром Дерил, которого понесло ни свет ни заря на охоту, встретил Мерла, выскользнувшего из ее камеры. Бет сквозь сон слышала, как Дерил что-то шепотом выговаривал брату, тот лениво отгавкивался.

Потом Дерил все-таки ушел на охоту, и вот вернулся… Тут Керол ахнула, сорвавшись с места. Бет поняла, что братья уже дерутся, поморщилась, собрала посуду и стала рассортировывать по ящикам.

Ей было абсолютно без разницы, что происходит во дворе. Поубивать друг друга – не поубивают, а так, пусть делают, что хотят. От того, что Дерил лишний раз начистит Мерлу физиономию, ничего не измениться.

Мерл, с тех пор, как вернулись в тюрьму, ни одной ночи не провел у себя в камере. Даже удивительно, как их до сих пор не застукали. Бет больше не противится его ласкам, наоборот, каждую ночь прислушивается к тишине, дожидаясь звука его шагов, тихого скрипа двери камеры, прерывистого, пахнущего сигаретами, дыхания, с которым он стягивает с нее одежду, гладит ее отзывчивое к его рукам тело. Она ждет его настойчивых поцелуев, грязных словечек, хрипло выдыхаемых ей в ухо, грубых, таких необходимых ей ласк. Он жаден, изобретателен и неутомим. Они практически не разговаривают: не о чем, да и незачем.

Они практически не пересекаются днем.

Бет старается не думать о сложившейся ситуации. Она понимает, что никакого будущего нет, что ее родные никогда не примут Мерла, да и он не горит желанием, чтоб все узнали о них, стали воспринимать их, как пару.

«Ему это не нужно, его все устраивает»,– думает Бет, с долей облегчения, скрывая даже от самой себя обиду.

«Хорошая девочка, – часто шепчет он ей, – хорошая девочка».

Она – хорошая девочка. Она не навязывается. Она не выясняет отношения. Удобная, послушная, всегда готовая, словом, хорошая.

Удивляет Дерил, который, кажется, совершенно искренне считает, что брат его послушается, перестанет к ней ходить. Уж он-то должен знать Мерла.

С Бет младший Диксон не говорит об этом, кажется, ему неловко и неприятно. С Мерлом говорить бесполезно. Остается только бить.

Бет вздыхает и уходит в тюрьму. Со стороны огорода доносятся крики Керол, мат Диксонов, визг поросят.

Бет не интересно, чем все закончится. Она и так знает: ничем.

Ночью Мерл опять приходит, целует, царапая разбитыми, с подсохшей корочкой крови, губами, привычно поворачивает ее так, как ему хочется, прижимает к разгоряченному телу, заставляет плавиться маслом в руках, шептать его имя, просить не останавливаться. Он доволен, обнимая ее, сжимая на талии руку с разбитыми в хлам костяшками, ему вообще плевать на чье-то мнение, даже если это мнение родного брата.

И Бет понимает, что так же он себя вел бы, даже если б о них узнали все. Он не то, чтобы скрывает, он просто не афиширует. Тоже понимает, что будут проблемы. Тоже не хочет подставлять Бет под неприятные разговоры с родными.

Бет гадает, сколько продлится такая неопределенная ситуация.

7.

Бет идет из кухни в сторону кладовой: Керол решила приготовить пирог, надо выяснить, сколько есть консервированных персиков.

В кладовой темно, луч фонарика скользит по полкам с продуктами. Внезапно Бет слышит тихий скрип зарывающейся двери, затем легкое движение воздуха говорит о том, что она не одна в помещении. Испугаться Бет не успевает, только сердце заходится и подпрыгивает к горлу. Сильные руки, знакомый запах сигарет– притиснутая к стене, Бет послушно замирает в объятьях Мерла.

–Че, цыпленок, молоденького нашла?– тихий хрип, холодные, страшные интонации. Будто убивать сейчас будет.

–Ты о чем?– шепотом спрашивает девушка, моментально понимая, в чем провинилась.

Сегодня новый житель тюрьмы, приведенный недавно Дерилом, Джон, вызвался помочь ей с уборкой на летней кухне. Джону около двадцати пяти, широкая улыбка, позитивный, несмотря на личную трагедию (а у кого сейчас нет личных трагедий?), взгляд на мир. С ним весело и легко. На одной волне. Бет с удовольствием смеется над его шутками, позволяет себя по-приятельски приобнять, понимая, тем не менее, что интерес у него не очень дружеский, а скорее даже романтический.

Бет устала от неопределенности, постоянной нервозности, дневной отчужденности Мерла. Ей хочется пообщаться с кем-то ее круга, ее возраста. Конечно, Джон тоже гораздо старше ее, но все-таки у них находятся общие темы для беседы и шуток. Мегги уже успела многозначительно подмигнуть ей в сторону Джона. Бет лишь удивленно пожала, плечами, не задумавшись, кто еще мог их видеть, и на какие мысли это могло в итоге натолкнуть. А надо было бы задуматься.

Мерл тяжело смотрит ей в глаза, удерживая у стены правой рукой с культей. В протезе нет оружия, только грубое железо царапает кожу Бет на плече.

Внезапный грубый рывок – и вот девушка уже упирается щекой в холодную шершавую стену кладовки. Штаны резко сдернуты к коленям, Бет не успевает даже ахнуть, придавленная сильным телом. Левая рука – под живот, устанавливая в удобное положение, протез на правой теперь давит на поясницу, заставляя прогнуться так, как надо мужчине. Бет прерывисто дышит, оглушенная не столько грубостью партнера, сколько опасностью, неоднозначностью ситуации. В любой момент может зайти Керол, Мегги… Да вообще, кто угодно! Дверь не закрыта! Но Мерлу, как всегда, на все плевать, его такое положение только еще больше заводит (хотя куда уж больше!).

Бет приглушенно вскрикивает, когда он врывается в нее. Это грубо, это больно, это… невероятно.

Мерл каждым движением утверждает свое право собственности.

–Моя, – рычит он, жестко и грубо толкаясь в нее, – моя! Ясно? Моя!

Бет не имеет сил что-либо ответить, полностью поглощенная своими, такими новыми ощущениями. Она теряет контроль над собой полностью, сходя с ума в его руках, извиваясь, подаваясь назад, тихо вскрикивая, выстанывая на каждое его рычание:

–Да, да, да… Все длится от силы пять минут, а кажется, вечность уже прошла. Бет в последний раз резко содрогается в его руках, сквозь марево в голове чувствует его итоговую дрожь.

Слышит, как он застегивает джинсы, так же грубо, как и в начале, разворачивает ее к себе, смотрит опять в глаза еще затуманенным от уходящего желания взглядом.

–Ты все поняла?

Бет кивает.

–Чтоб больше ни одного сосунка рядом с тобой не видел.

Бет опять кивает.

–Хорошая девочка.

Он ждет, когда она приведет в порядок одежду, напоследок крепко и зло целует, прикусывая губу, и выходит из кладовки.

Бет обессиленно приваливается к стене.

Однозначно, он делает все для того, чтоб она даже не задумалась о другом мужчине.

8.

–Бет! Бетти! Что происходит? – Хершелл заходит в кухню, где сидят за обедом практически все обитатели тюрьмы.

– Почему в твоей комнате вещи Диксона?

–Которого? – дрогнувшим голосом уточняет Кэрол.

–Мерла Диксона!

–Бетти, это правда?– Мегги поворачивается к сидящей немного в стороне Бет. – Что это значит?

–Бетти, ты с ума сошла? – Мегги волнуется, говорит громче, неосознанным движением прижимает руку к животу, как будто успокаивая будущего племянника или племянницу Бет.

– Элизабет!– Хершелл тоже повышает голос, – Не молчи! Что происходит?

Бет тихо выдыхает и, собравшись с силами, твердо говорит:

–Наверное, происходит то, что мы теперь будем жить вместе.

–Что??? – Хершелл ощупью находит за своей спиной стул, садится, вернее, даже падает на него.

–Бетти…– это Гленн.– Ты шутишь? Ты ведь шутишь?

–Нет, – Бет говорит тихо, но уверенно. – Мы давно встречаемся, уже несколько месяцев.

Хершелл теряет дар речи, только открывает и закрывает рот. Мегги подносит к губам руку, с ужасом глядя на сестру. Гленн тоже молчит, только глаза увеличились в два раза, это очень забавное зрелище, в другое время Бет бы даже посмеялась.

Но не сейчас. Не сейчас, когда чертов Мерл Диксон, совершенно ее не предупредив и не посчитав нужным посоветоваться с ней (впрочем, как и всегда), очень просто решил очень непростую ситуацию, в которой они оказались.

Прошло уже два месяца с тех пор, как Дерил нашел их в том доме.

Два месяца сумасшедших ночей, дневных переживаний, непринятия и принятия ситуации.

Бет успокоилась, поняв, что она не может ни на что повлиять. Как всегда, позиция страуса. Куда-нибудь это приведет.

Мерл, днем пропадая то на охоте с братом, то на вылазках, не забывал про нее. Он по-прежнему приходил к ней каждую ночь, тихо прикрывал незапертую дверь, и брал ее, закрывая рот твердой грубой ладонью, когда она слишком громко стонала, выгибаясь в его объятьях. Бет, все так же, не отдавая себе отчета, бессознательно ждала его, с готовностью принимая его ласки, с готовностью падая с ним в темную бездну желания. Они все так же все это время практически не разговаривали, экономя часы для любви.

Он по-прежнему уходил еще до рассвета, бесшумной походкой охотника, и никто ничего не замечал.

Обо всем знал только Дерил, но и он, через пару драк и громких выяснений отношений с братом, кажется, смирился. Более разговорчивым с ней не стал, по-прежнему посматривал с удивлением, словно гадая, как такое вообще могло произойти, чем ее мог привлечь Мерл? Но в душу не лез (вот бы она удивилась, если б полез однажды), и на том спасибо. С еще большим изумлением он смотрел на брата, охреневая от изменений, происходящих в нем. На памяти Дерила, Мерл никогда не проявлял особых эмоций к своим женщинам. И его этому учил. Здесь же как с цепи сорвался.

Появляющиеся в тюрьме новые люди, особенно мужчины, сначала косившиеся на внезапно расцветшую, невероятно похорошевшую Бет с однозначным интересом, довольно скоро понимали, что крутиться возле нее не стоит, если есть желание жить спокойно и долго. Как , после такой масштабной разъяснительной работы Мерла, о них еще не поползли слухи, Бет не знала. Скорее всего, Диксон был настолько убедителен в своих разъяснениях, что рты закрывались наглухо.

Сам же Мерл , по– прежнему не проявляя к ней особенного интереса на людях, становился совершенно другим наедине. Бет и не подозревала, что он может быть нежным, внимательным к ней, способным слышать ее желания. И если в постели он, безусловно, диктовал свои правила (она и не сопротивлялась, позволяя ему открывать новые для нее грани удовольствия), то вне ее Бет получала все, что хотела. Они не разговаривали о своих отношениях, планах. Бет даже не могла себе представить подобного разговора. Но всеми своими действиями Мерл показывал, что она – его, она ему нужна, она ему дорога. Осознание этого было волнительно и странно.

Мерл был готов объехать весь штат, а то и в соседний заглянуть, только чтобы привезти ей то, что она заказывала. Гитара известной во времена до апокалипсиса марки – нет проблем! Пиши название, цыпленок.

Красивое платье не только подружки невесты на свадьбу Мегги, но и для самой Мегги – вообще не вопрос! Где там узкоглазый? Поедешь со мной, я для твоей бабенки не смогу подобрать прикид, размера не знаю, только разве что ощупаю ее, чтоб на глазок потом определить… Почему– то никто не обращает внимания на тот факт, что про Бет Мерл ни словом не обмолвился о незнании размера. И привез самое шикарное, идеально подошедшее.

Притащить побольше мяса на барбекю? Эй, Дерилина, хватит валяться! Ну и что, что с дежурства! Давай, хватай свою стрелялку, и валим добывать оленя!

Он по-прежнему оставался грубым, язвительным, непредсказуемым типом, которого многие, особенно новенькие, обходили десятой дорогой. Вместе с тем, сам не замечая этого, Мерл становился важным звеном в жизни общества. К нему постепенно привыкли, на его злые слова реагировали не так остро, его полезность как опытного охотника и отличного бойца была неоспорима. Рик ему еще не доверял, но это был вопрос времени.

Которого, как оказалось, у них с Бет не было.

Они потеряли осторожность, и очень скоро Бет поняла, что больше ничего не будет, как прежде. В то утро, проверив несколько раз, последовательно: испугавшись, поплакав, и так и не приняв никакого решения, Бет вылетела из камеры, натыкаясь на идущего с охоты Дерила. Тот моментально оценил ее раздерганный вид и красные глаза, затолкнул обратно в камеру и выудил все. После чего, в очередной раз обозвав брата мудаком и кретином, Диксон ушел. Естественно даже не подумав сказать Бет, что он собирается делать с полученной информацией.

Бет пришла на кухню, так и не придумав ничего путного. Она как раз наливала себе чай, сидя чуть в стороне ото всех, когда отец начал спрашивать ее про вещи Мерла. Бет моментально поняла, что это значит, волнение захватило, мешало говорить, но она собралась с силами.

– Но почему, Бетти?– тихо спрашивает отец.– Почему он?

Хершелл с мукой смотрит на нее, все еще надеясь, может быть, что она шутит так не смешно.

– Потому что он отец моего ребенка. – Всеобщий удивленный вздох.

Бет внезапно чувствует на своем плече знакомую тяжелую горячую руку. Ощущение безграничной радости, спокойствия. Голова дурная и легкая. Он здесь, он рядом.

–Потому что я люблю его,– громко и твердо договаривает Бет и слышит позади себя негромкое и хриплое:

–Хорошая девочка. МОЯ девочка.

Конец