Текст книги "Дети Нитей. Эллед"

Автор книги: Мария Вилонова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Глава 13

Все оставшееся до вечера время мы с Шааном просидели в моей комнате, обсуждая работу Разума. Точнее, обсуждал ее скорее он, я же просто слушал, поражаясь тому, как искренне и сильно любит ассаден собственные Нити. Раньше я подобного не встречал никогда, за исключением, конечно, жителей своей деревни. Шаан поглядывал на меня с любопытством, явно желая выяснить хоть немного и о Пустоте, раз уж Анха считает наши части ткани мироздания взаимосвязанными и не существующими друг без друга, – этим моментом выводов учителя я с ним поделился, но пока еще он молчал. Хотя я догадывался, что подобное терпение Шаан станет проявлять недолго и в очень скором времени потребует и у меня информации в обмен на собственную помощь. Я же был сейчас почему-то совершенно не против рассказать ассадену о черных Нитях. Тогда, когда сам о них хоть что-то узнаю полезного.

В зал, где нас ожидали мастера и их старшие ученики, мы явились ровно к назначенному времени. Остальные уже были там, у длинного стола, заставленного всевозможной едой.

– Я на всякий случай предупредила, что вы заняты совместным экспериментом, – шепнула нам Тин прежде, чем уйти к остальным ученикам. – Но вы, я вижу, умудрились не опоздать.

– Тинэко, – прищурившись, не слишком-то довольно произнес Шаан, хмуро взирая на девчонку.

– Я слушала только момент знакомства. – Тин дернула плечом и усмехнулась. – Чужие Нити меня не волнуют.

Я коротко вздохнул, совершенно одновременно с ассаденом. Он, кажется, тоже уже смирился с тем, что с хэдденами тяжело, а скрывать от них что-то так же бессмысленно, как и от магов Разума. С другой стороны, у него на принятие этого было куда больше времени, чем у меня.

– Спасибо, хоть предупредила, – мрачно прошептал Шаан уже в спину отошедшей Тин.

– По факту, – приподняв бровь, напомнил я.

– Ей можно доверять, Найт, – снова вздохнул ассаден и коротко ухмыльнулся. – Просто иногда злит.

Анха жестом подозвал меня к себе. Шаан поспешил к остальным ученикам, которые с крайним любопытством разглядывали меня с другого конца стола. Я же подошел к мастерам, где получил пожелание учителя отдыхать и наслаждаться вечером, в пределах разумного, естественно, а также поздравления с основанием школы от остальных. Ради них, видимо, меня сюда и позвали. С широкой улыбкой и поклоном я выслушал каждого из мастеров. Последним почему-то говорил Рицико. Если остальные просто сказали несколько теплых слов, то хэдден предпочел добавить немного своих личных наставлений для меня как для старшего ученика новой школы. После чего все же с улыбкой закончил:

– Добро пожаловать в семью, аккари Найт. – И, приподняв бокал, отсалютовал мне.

Я с новым поклоном принял поздравления, в очередной раз невольно зацепившись глазами за перстень на его пальце. Массивное кольцо из черного золота, выгравированного в виде крошечных чешуек, словно хвост змеи, увенчанное бриллиантом. Красивая, конечно, вещь, но в глаза бросалась даже не она сама, а тот факт, что Рицико, кажется, не снимал его никогда и нигде. Даже во время боевой операции, когда они вытащили меня из сарая, перстень был на нем. Это странно и потому, что меня удивлял сам момент наличия украшений в подобных условиях, и потому, что никто больше из мастеров никаких драгоценностей не носил в принципе. В походе на мое удивление данными обстоятельствами хэдден не обращал внимания совершенно, теперь же, заметив мой взгляд, усмехнулся:

– Нравится? Дар короля за дружбу и преданность.

Вейнор, скрипнув зубами, мрачно уставился на свой бокал. Я, конечно, замечал, что раадена больше других раздражало то, что Рицико вечно рассказывает о своей связи с королевской семьей, но вот сейчас подобной реакции не понял абсолютно. Слишком уж много в голосе хэддена было печали и тоски, а не обычных гордости и высокомерия.

– Но сегодня не об украшениях, Найт, – продолжил Рицико, смотревший теперь исключительно на Вейнора. – Это праздник школы Мейеден. Наслаждайся.

Рааден поднял все-таки глаза на хэддена и, совершенно для меня неожиданно, очень тепло и невесело ему улыбнулся. Я поспешил присоединиться к остальным старшим ученикам, не поняв ничего в этом молчаливом диалоге, но ясно ощутив, что Рицико и Вейнор все же друзья. Гораздо более близкие, чем могло бы показаться изначально.

Тин внимательно и максимально нетерпеливо вглядывалась в меня, пока я подходил к ним. Шаан весело ухмылялся, бросая быстрые, невероятно насмешливые взгляды на девчонку. Еще трое, те, кого я пока не знал, с интересом меня изучали. Высокий светловолосый и зеленоглазый дейден в багряно-красной куртке и черных брюках – самый старший, видимо, из всех, на вид лет шестнадцати. Красивая, очень улыбчивая девушка в строгой темно-коричневой форме школы Рааден, чуть старше Тин, с синими глазами, длинной шеей и шапкой рыжих мелких кудряшек, которые забавно пружинили при каждом движении головы. И сууден, совершенно невообразимо похожий на Найши, просто ничем не отличимый, кроме возраста, вероятно, ровесник Тинэко. Его сапфирово-синяя одежда была самой яркой из всех, куда менее сдержанной и приглушенной, чем у остальных старших учеников Элледа.

Тин, заинтересованная в нашем скорейшем знакомстве и незамедлительном возникновении дружбы даже слегка больше, чем Рицико, представила меня собравшимся. Сууден в тот же миг посчитал необходимым доказать свое сходство с Найши не только внешностью, но и характером – протянул мне бокал вина с довольной улыбкой и с веселым дружелюбием сказал:

– Рад знакомству, Найт. Мирош, старший ученик Суудена.

Рааден Рутта и дейден Саару представились также. Мы все с затаенным любопытством вглядывались теперь друг в друга, внимательно изучая тех, кому в дальнейшем за границами королевства станем доверять собственные жизни. Великих Магов среди нас не было, им было просто неоткуда взяться. Их таких, с невероятно плотным коконом, дарованным богами при рождении, всегда была пара. И новый появиться не мог, пока жив хоть один из предыдущих. Двое из них стояли сейчас в начале стола, о чем-то весело перешучиваясь, и каждый из нас, думаю, искренне надеялся, что их существование в мире продлится еще очень много десятилетий. Ну а у нас были мы сами. Мне еще только предстояло узнать этих людей ближе и лучше понять, но здесь, на празднике школы, они мне нравились.

Рутта оказалась невероятно прямолинейной, открытой и нетерпеливой. Первым делом она потребовала от меня забыть напрочь ее полное имя и называть исключительно Рут. После чего приблизительно с полчаса была вынуждена слушать, как Шаан и Тин на пару обращаются к ней «Рутта» куда чаще, чем того вообще требовали обстоятельства. Она делала вид, что злится, и всячески выражала неудовольствие, на что ассаден порекомендовал не пытаться обмануть мага Разума.

Саару походил на Мирро куда больше, чем Рут на Вейнора. Такой же задумчивый, молчаливый, предпочитающий чаще слушать и посмеиваться над чужими шутками, чем говорить и шутить самостоятельно. Тишину дейдена легко и с удовольствием компенсировал Мирош, который оказался сыном Найши и явно унаследовал и его характер, и тягу к рассуждениям обо всем на свете.

Но если с Мирошем сомнений у меня не возникло и так, то вот фактом того, что Шаан был сыном Анха, я оказался удивлен куда больше. Хотя на самом деле и внешне, и особенно этим неимоверно насмешливым взглядом они были очень похожи. Об их родстве мне поведала Рут, когда, видимо, ее окончательно утомили подколки ассадена по поводу имени. Она тут же получила крайне недовольный и многозначительный взгляд Шаана, который явно предпочитал, чтобы окружающие воспринимали его исключительно как ученика Великого Мастера. Судя по несколько злорадной усмешке Рут, она об этом факте знала прекрасно. Я тоже его запомнил. Просто, на всякий случай.

Мы провели вместе, шутя и смеясь, несколько часов, которые, признаться, пролетели для меня как одно мгновение. С будущими мастерами было просто невероятно легко и приятно, а они сами, кажется, совершенно не испытывали ни капли возмущения фактом того, что кто-то влез в их уютный и устоявшийся давным-давно мир пятерых старших учеников Элледа. За веселыми рассуждениями Мироша, язвительными замечаниями Тин и Шаана, радостными, нетерпеливыми комментариями Рут или короткими, полными иронии фразами Саару, за моими собственными насмешливыми подколками, в основном направленными на Тин, конечно же, мы, видимо, все же нашли общий язык. А вкусная еда, немного вина и общая атмосфера праздника прекрасно дополняла весь нынешний чудесный момент единения будущих защитников ткани мироздания. Рицико все-таки был полностью прав в том, как именно следовало этого единения добиваться. Ведь, встреться мы впервые где-то на тренировочном поле Элледа, вряд ли там нашлось бы место для попыток завести друзей. А если бы и нашлось, то, естественно, куда позже, чем здесь и сейчас. Сами мастера, конечно, бросали на нас временами короткие, полные скрытого интереса взгляды, хоть и пытались всячески делать вид, что полностью поглощены собственными разговорами и вообще думать забыли, что кто-то, кроме них, еще присутствует в помещении. Они смеялись, Найши, как обычно, что-то рассказывал, а остальные периодически начинали негромко спорить или очень воодушевленно обсуждать. Но я замечал, практически чувствовал довольные, полные теплой насмешки взгляды Рицико и Анха, внимательный, сдержанный интерес Вейнора или осторожное, неявное любопытство Мирро. Единственный, кого, кажется, нисколько не волновало происходящее, был, собственно, сам Найши, полностью поглощенный своими рассуждениями. Хотя, возможно, он просто ни капли не сомневался в сыне, вполне способном также, несколькими фразами заставить нас всех дружно включиться в разговор и начать очень эмоционально обсуждать нечто, о чем еще недавно ни один вообще не думал, полагаю, в принципе. От общего отношения к погоде, природе и всему миру до несколько специфичных тем развития бытовой магии на Востоке и в Элурене. Этот момент, как ни странно, кажется, просто невероятно интересовал Мироша, и он с жутким азартом расспрашивал меня о том, как именно используют на юге Нити не в контексте боевых столкновений. А после некоторое, довольно продолжительное время печально и с раздражением высказывал свои мысли на тему того, что Эллед все-таки совершенно напрасно игнорирует вторую, не менее важную часть взаимодействия с тканью мироздания. Его полностью поддержали Шаан и Саару – дейдена, кажется, вообще немного злило то, что к его Огню предпочитают относиться по большей части как к оружию. Рут и Тин, в свою очередь, весело напомнили, что неплохо бы для начала заставить магов бережно использовать любые Нити, а потом уже переходить к бытовой магии. Я некоторое время слушал их с улыбкой, а после, когда они практически потребовали выбрать, наконец, сторону, присоединился все же к первой группе. Рутта, дернув плечом и радостно улыбнувшись, предпочла остаться при своем мнении, совершенно проигнорировав как все аргументы, так и численный перевес. Тинэко же, хмыкнув, заявила, что ничего иного от меня не ожидала совершенно. На что в тот же миг получила множество ехидных замечаний Шаана по поводу того, чего вообще можно ожидать от самой старшей ученицы Рицико.

Тин вообще искренне наслаждалась происходящим, кидала на меня изредка короткие взгляды, явно мечтая выяснить, что я по поводу всего этого думаю, и, кажется, была счастлива. Я иронично поглядывал на девчонку, но от шуточек по данному поводу воздержался, на этот раз, и просто радовался за нее так же, как за самого себя. Кажется, момента моего знакомства с остальными старшими учениками Тинэко ждала невероятно и переживала о нем не меньше, чем я.

Уже ночью, когда мы с Шааном шли в комнаты, я поделился с ассаденом своим наблюдением, понимая, что он-то точно уловил эмоции Тин.

– Ей это до ужаса важно, – усмехнулся Шаан. – Она мечтает защищать ткань мироздания, Найт. Никто из нас так сильно не хочет оказаться за границами королевства, как Тин. Она выросла, видя перед собой пример дружбы Анха, Рицико и остальных, конечно, ей хочется так же. Ну и рассказы о Вейноре и ее отце, естественно, куда без этого.

Заметив мой очень удивленный взгляд, ассаден, вздохнув, печально пояснил:

– Ее отец герой тут, в Элурене. Посмертно, к сожалению. Тин очень хочется доказать, что она похожа на него, к тому же она слышит огромное число рассказов об отцовской доблести, в основном от Вейнора, его лучшего друга, на них она выросла. Ну а Рицико говорит о них обоих сразу, что тоже добавляет Тин решимости быть не хуже. А теперь представь, что она почувствовала, когда в такую бешеную смесь тяги к подвигам, желанию служить личным идеалам и неуемного стремления показать себя попала информация о новой, шестой Нити мироздания. Теперь-то она точно будет соответствовать образу отца, раз впервые в истории именно ей выпал шанс вести в бой не пятерых, а целых шестерых мастеров, правильно?

– Надеюсь, мы ее не подведем, – хмыкнул я и, вздохнув, добавил: – Только я предпочел бы формулировку «будущих мастеров». Я их знаю совсем недолго, но уже не представляю Эллед без любого. Особенно без Анха, – добавил я и несколько опасливо покосился на человека, который явно, так же как Тин, предпочитал не вспоминать о некоторых своих кровных узах.

– Не ты один, – усмехнулся Шаан.

Он немного помолчал, то ли анализируя мои нынешние эмоции, то ли просто размышляя о том, следует ли говорить мне некоторые вещи, но в итоге все-таки добавил:

– Не только Тин мечтает соответствовать образу отца, Найт. Если хочешь знать. Мне просто повезло больше, я знаком со своим лично.

– И можешь у него учиться. – Я улыбнулся.

– Ты быстро улавливаешь смысл, – весело отозвался Шаан.

Мы простились, и я с огромным удовольствием упал на кровать, совершенно счастливый и довольный происходящим. Из состояния блаженного покоя меня вырвал голос Тин, мрачно заявивший в пустоте комнаты:

– Если расскажешь кому-нибудь то, что услышал от Шаана, будущих мастеров опять станет пятеро, аккари Найт.

– Мы уже договаривались, в моей верности ты можешь не сомневаться, будущий мастер Хэддена, – коротко улыбнувшись, напомнил я.

С минуту прислушиваясь к тишине, я гадал, стала ли Тин дожидаться ответа или выпустила Нити в тот же миг, когда высказала все, что думала по поводу моего любопытства. Я уже почти решил, что завтра с утра придется повторить ей то же самое, когда вновь услышал ее голос, теперь очень теплый и даже с легкими нотками благодарности:

– Я не сомневаюсь, Найт. Спокойной ночи.

Я отвернулся к стене и закрыл глаза. Но почему-то не мог заставить себя прекратить улыбаться.

Глава 14

Дни до следующей своей встречи с Анха я провел в основном в компании Шаана. Ассаден рассказывал о Нитях Разума куда более понятно и захватывающе, чем тяжелый для восприятия трактат, так что я действительно увлекся в итоге идеей выяснить, что именно связывает мою Пустоту с его Разумом. Шаан этой идеей увлекся также, и я обещал посвятить его во все подробности происходящего, в которые позволит наш учитель. Подобное ассаден принял легко и без возмущения по поводу того, что за откровенность следует платить откровенностью, а сам он разрешения у Анха ни на что не спрашивал. А я невольно задумался о том, способна ли оказалась бы на такое Тин. Почему-то мне представлялось, что нет. С другой стороны, ее все-таки действительно совершенно не интересовали чужие Нити. Вопросов о Пустоте я от нее не услышал ни разу. Видимо, Тин вполне достаточно было бы того факта, что я научусь их плести ровно так, как требует ткань мироздания, но для этого у меня был учитель. А уж Анха она доверяла явно безоговорочно. Как, в общем, и каждый в Элледе.

Сама Тинэко продолжала пребывать в моей новой жизни как ее бессменный и постоянный элемент. Теперь к ней присоединились и остальные. Чаще всего мы собирались вместе за ужином, и я начал догадываться, откуда изначально взялось такое горячее любопытство от будущих мастеров по поводу моей персоны. Судя по всему, совместные прогулки или вечера в тавернах города были для них чем-то обыденным и привычным, и они просто не могли понять, откуда и для чего взялся человек, отобравший у Тин все то время, которое она обычно проводила с ними. Сейчас правду они уже знали и, мне очень хотелось в это верить, действительно радовались моему присутствию в их компании. По крайней мере, причин предполагать иное у меня, признаться, совершенно не возникало.

Помимо лекций Шаана и приятных вечеров в обществе пятерых новых друзей мне прибавилось и другое занятие. Элледы предпочитают защищать ткань мироздания не магией единой, так что и мне требовалось научиться владеть оружием. Об этом намекнул снова Шаан, после чего, довольно скептично оглядев, предложил присоединиться к нему на тренировках. Приглашение я принял сразу же, с огромным удовольствием, избрал себе длинный одноручный меч, ровно такой же, какой предпочитал сам ассаден, и приступил к изучению еще одной важной дисциплины.

В подобном очень интересном, хоть и изнуряющем режиме я провел неделю после основания школы. И спешил теперь по еще более холодным коридорам Ассадена на встречу с Анха. В кабинете мастера я встретился с Шааном, который, видно, только что завершил свой собственный урок. Мы бросили друг на друга быстрые насмешливые взгляды и обменялись короткими, полными той же иронии поклонами. Краем глаза я успел заметить довольную улыбку мастера, внимательно наблюдавшего за встречей своих старших учеников. Шаан весело усмехнулся и быстро вышел за дверь. Когда я посмотрел на учителя, он снова был полон серьезности и сосредоточенности, но все же, пригласив садиться, заметил:

– Рад, что вы нашли общий язык.

– Шаан помогает мне разобраться с Нитями Разума, севойо, – признался я. – Без него мне было бы намного труднее.

– Он, видимо, спрашивал и о Пустоте? – приподняв бровь, уточнил Анха без каких-либо эмоций.

– Почти нет, севойо. – Я покачал головой и тихо добавил: – Но мне было бы интересно обсудить с ним взаимодействие наших Нитей. Уверен, и ему тоже.

Анха смерил меня очень насмешливым, но все же довольным взглядом. К подобному выражению глаз, полному скрытой улыбки и великой иронии, я уже привык. Неудивительно, в общем, учитывая, как много времени я последние недели проводил в обществе мастера или его сына, у которого уж в этом-то точно выходило полностью соответствовать образу отца.

– Правила школы тебе известны, аккари. – Анха коротко пожал плечами. – Дальше решай сам.

Теперь, когда моя Пустота оказалась под надзором Элледа, а сам мастер обозначил законы, преступать которые в отношении черных Нитей нельзя и опасно для собственного благополучия, тайну дара Мейет от окружающих можно было скрывать чуть менее тщательно, чем раньше. Правила школы я впитал в себя моментально и настолько усердно, что, думаю, мог бы рассказать в любом состоянии и в любой ситуации наизусть по пунктам. Анха, убедившись в этом, выдал мне полную свободу действий в рамках оговоренных норм. Надеюсь, он не сомневался в моем стремлении эти нормы соблюдать, хотя, уверен, все же не прекращал за мной приглядывать. В подобных обстоятельствах меня несколько удивляло то, что мы продолжаем говорить о Пустоте исключительно на наречии юга, и даже записи свои Анха предпочитал вести о черных Нитях именно на нем. Но я полностью смирился с ситуацией, прекрасно понимая, что у мастера могут быть сотни причин для подобного решения и мне совершенно не следует лезть туда, где никто не ждет пятнадцатилетнего мальчишку.

Выслушав все мои, а точнее усвоенные мной мысли Шаана по поводу Разума, Анха удовлетворился результатами нашей общей с ассаденом работы полностью и посвятил меня в собственные идеи по поводу Пустоты. Да, черные Нити были каркасом мироздания, но этим же каркасом являлись и остальные, туго переплетенные друг другом неподвижные стихии, ткущие все сущее. Среди них выделялись быстрые фиолетовые завитки Разума, единственные, которым, как полагал мастер, свойственны движение, энергия и жизнь. Полагал, пока не появился я.

– Понимаешь, – объяснял мне Шаан еще тогда, в первом нашем разговоре, – Разум не вполне верное название. Наши Нити замечали в живых существах, оттого назвали именно так. Но это все-таки скорее стремление. Любое, от незначительного до очень явного. Все мысли, эмоции, любое движение порождает именно оно. Словно импульс, энергия для достижения результата. Оно возникает и исчезает, меняется, перетекает бесконечно. Огромное множество крошечных фиолетовых завитков вокруг всего, чему свойственно хоть какое-то проявление осознанности.

Если Разум был совершенно неостановимой, хаотичной лавиной движения, то моя Пустота, тоже живая и текучая, была его противоположностью. Остановкой. Покоем. Порядком. Анха полностью подтвердил догадку Мирро, черные Нити оказались не смертью, они оказались жизнью. Второй ее частью, без которой вечный бег фиолетовых завитков не вел бы ни к чему и ничего бы не достигал. Пустота успокаивала Разум, сосредотачивала, связывала в те естественные плетения, что отвечают за эмоции, мысли, желания. Позволяла им существовать, растягивала во времени и придавала силы. Сам же Разум подгонял Пустоту, заставлял течь, меняться, расти или уменьшаться по случаю, не застывать и не сливаться со стихиями. Мысль – осознанная, стремление – взвешенное, желание – сильное. За энергию отвечали фиолетовые завитки, за ее направление – черные Нити. Асса и Мейет – два принципа переменчивой, скоротечной жизни, ее баланс. Хрупкое равновесие, гармония стремления и покоя. Стихии были перевиты друг другом, связаны, но разделяемы. И основу составляла всегда лишь одна – другие просто дополняли в незначительном количестве. Наши же – единственные Нити, естественное плетение которых в мире не существовало поодиночке. Потому в Разуме этих естественных плетений и не замечали, полагая, что он плетет сам себя, что форма завитка и есть его узор. Совершенная, неразрывная целостность Нитей, ни одна из которых физически не может существовать без другой. Избыток Разума ведет к хаосу, в котором каждый элемент борется против другого, приводя к гибели – основа боевой магии Ассадена. Избыток Пустоты несет порядок абсолютный, без импульса и без движения – сама смерть, неотвратимо заполняющая коконы магов. Не потому, что черные Нити есть эта смерть, а потому, что там, где нет места Разуму, и Пустоте нет места. Нет возможности для рождения направленной энергии.

Я слушал Анха с широко открытыми глазами, полными невероятного восторга. Мастер, даже не сдерживая ироничной усмешки, уточнил, нужно ли мне время, чтобы обдумать услышанное. Я коротко качнул головой, очень-очень широко улыбаясь. В версию Анха я поверил целиком и полностью в тот же самый миг, с невероятной радостью осознавая, что это все было не зря. Что я принял самое верное на свете решение, отдав Пустоту в его руки. И что я сам – самый счастливый человек во всем мироздании, потому что могу учиться сейчас у Великого Мастера. Все, что он говорил, было прекрасно настолько, что я не мог бы выразить этого ни одним доступным человеку способом. А еще я больше не испытывал ни капли сомнений по поводу того, стоило ли говорить о ней миру – стоило, полностью. Вот именно так, с контролем и бережно, понимая всю силу того, что сосредоточено в руках у мейедена. Так же, как следовало знать о Разуме, полностью отдавая себе отчет в том, насколько опасен может быть ассаден.

– Когда ты знаешь Пустоту такой, аккари, – с ироничной улыбкой произнес Анха, – как думаешь, стоит ли ее плести?

Дар Мейет. Дар направлять энергию жизни. Усиливать или ослаблять. Успокаивать или разгонять. Дар поддерживать и менять баланс ткани мироздания.

– Да, севойо. – Я продолжал бесконечно восторженно улыбаться.

– Она все еще может быть оружием, – спокойно напомнил Анха, – невероятно опасным оружием. В том числе и в руках элледа. В руках любого мейедена.

– Ты говорил, севойо, что, когда она здесь, есть правила, за нарушение которых мы можем спросить. – Я вздохнул, стараясь успокоиться, потому что мастера, кажется, начинали несколько смущать мои эмоции. – Значит, именно здесь она в безопасности, правильно? Маги Элледа не позволят себе угрожать ткани мироздания, они эти правила точно знают и забыть не могут.

– Спрашивать будешь ты, аккари Найт. – Анха чуть склонил голову вбок, внимательно меня изучая.

Я на секунду прикрыл глаза. Теперь в свете всего, что я услышал от учителя, использовать Пустоту для убийства казалось еще более неправильным, чем раньше. Когда для меня черные Нити были просто опасностью и могущественным оружием, способным разрушить собой не только жизнь, но и сам мир, не касаться их было легко и просто, как бы на самом деле они ни манили и ни звали любого из нас. Теперь, когда я осознал, чем на самом деле являлся дар Мейет, необходимость уничтожать с его помощью стала еще страшнее и тяжелее прежнего… Я знал, что делать это придется. Знал, что это – неизбежное зло в условиях всего, что происходит на Востоке. В условиях людей, которые могли причинить вред и разрушения невероятных масштабов, даже с пятью Нитями, не говоря уже о Пустоте.

«Личные интересы не должны стоять выше интересов Дома».

Я не задавался вопросом, насколько доверяю Элледу. Я верил ему безоговорочно, ровно так же, как Анха. И был предан, своему Дому и своему Великому Мастеру.

«Я еще поспорю с вейо Рицико о том, кого именно следует считать вернейшим из твоих мастеров. Когда придет время».

– Значит, я точно должен знать, что требуется делать, севойо Анха, – без особых сомнений произнес я.

Думаю, это прозвучало не настолько твердо и решительно, насколько мне бы хотелось. Но мастер, в конце концов, чувствует мои эмоции. И то, что он уловил, заставило, видимо, Анха коротко, довольно улыбнуться.