Текст книги "Дети Нитей. Эллед"

Автор книги: Мария Вилонова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Глава 3

Большую часть дня мы проводили в дороге. Я ехал с Анха на его лошади, но мастер редко говорил со мной, особенно в пути, был сосредоточен и задумчив. Вопросов о Пустоте я от него не слышал вовсе, как и от остальных. Думаю, Анха просто решил, что все это ждет до Элледа, а другие приняли за единственно возможную истину то, что с новой Нитью станет разбираться Великий Мастер, и оспаривать подобного не имели ни права, ни желания. Даже Рицико.

После разговора той ночью у Суурха хэдден к теме нашей беседы не возвращался. Он подшучивал надо мной, как и над остальными, был вполне дружелюбен, крайне полюбил называть меня учеником Великого Мастера и, кажется, перестал интересоваться черными Нитями просто-таки совершенно. Я понимал, что сейчас Рицико от меня не требуется ровным счетом ничего, кроме верности Анха. Он предупредил о том, что будет дальше, дал столько информации, сколько посчитал нужным, и оставил в покое, милостиво позволив мне учиться защищать Пустоту по-настоящему, а не так, как, я полагал, ее требуется защищать. С другой стороны, кому как не мастерам Элледа знать, что именно нужно ткани мироздания и ее Нитям. Потому я поверил Рицико на слово, а сам хэдден, убедившись, что я осознал, куда именно влез, все-таки выделил мне время, хоть и утверждал, что у нас его нет.

В основном в дороге у меня был философ Найши, которому Анха, судя по всему, выдал право пояснить мне некоторые детали того, что есть королевство и его Эллед. Сууден, друг для всех и верный помощник каждого, просто невероятно обожавший цитировать слова моего нового учителя, говорить и обсуждать, с превеликим удовольствием посвящал меня в члены Дома и с еще большим отвечал на возникшие вопросы. Остальные мастера, хоть и имели полнейшее представление об Элурене, слушали Найши с любопытством и вниманием. Думаю, выводы суудена о некоторых моментах жизни Элледа были интересны и им самим, и временами, после очередной фразы Найши, между пятью мастерами Дома разгорался очередной философский диспут, в ходе которого они словно забывали о моем присутствии в их жизни, да и от первоначальной темы уходили совершенно. Я понимал, что они всегда помнили обо мне. Понимал, что говорят мастера куда меньше, чем могли и хотели бы сказать друг другу. Замечал их быстрые взгляды на меня перед очередной фразой. И совершенно не собирался делать вид, что мне неинтересно то, о чем они беседуют. В конце концов, рядом с Анха, который видел меня словно насквозь, чуял все эмоции и стремления, подобное притворство было бы совершенно бессмысленным. Да и лгать никому из них мне не хотелось совершенно. Эти люди нравились мне, они были моей семьей. В слова суудена по данному поводу я предпочел поверить сразу же и абсолютно. Потому что, как минимум, никого кроме них в жизни и во всем этом мире у меня не было. И я действительно не хотел, чтобы кто-нибудь из мастеров Элледа сомневался в моей искренности или преданности.

Мирро, дейден, оказался среди них самым сдержанным и спокойным. Он любил помолчать и подумать не меньше, чем поспорить и посоревноваться в риторике с Найши. Оказываясь рядом со вторым Великим Магом у костра вдвоем, чаще всего мы оба просто сидели в тишине, каждый сам для себя глядя на Нити, видимо. Я на Пустоту, а Мирро – на Огонь. Не знаю, так ли оно было на самом деле в случае с дейденом, но вот я точно любовался Нитями. Рядом с ним это было неимоверно просто и легко, словно именно его компания настраивала меня на подобные мысли и наблюдения. Хотя я замечал, что периодически, задумчиво хмыкнув, с загадочной полуулыбкой Мирро подплетал узоры в костре. Будто пробовал что-то новое и экспериментировал. Я не понимал ровным счетом ничего в его Огне, но мне нравилось смотреть, как дейден с ними взаимодействует. Как бережно и с любовью касается, как аккуратно, неспешно плетет. Это было красиво.

– Хорошо, наверное, видеть все Нити, – задумчиво бросил мне Мирро однажды ночью.

Мы снова сидели вдвоем. Дейден дежурил, а я просто не хотел еще спать.

– Я замечаю, как ты за мной наблюдаешь. – Мирро покосился на меня и улыбнулся. – За моими узорами. Понимаешь, что я делаю?

– Нет. – Я качнул головой и вздохнул. – Мне просто нравится смотреть. Как ты взаимодействуешь с Огнем. И с Пустотой.

– Я ее даже не вижу, Найт. – Приподнял бровь дейден. – Как я могу с ней взаимодействовать?

– Она… словно оболочка для каждой Нити. – Я прищурился. – Без нее других не существует в принципе. Когда касаешься Огня, ты и ее касаешься, не можешь не касаться.

Мирро глянул на меня с интересом и усмехнулся:

– Тогда смотри. – Он сплел крошечный узор. – Что сейчас стало с твоей Нитью?

Я видел, что узор Мирро немного выместил из естественного плетения Пустоту. Одна из веток в костре от этого начала гореть сильнее остальных. Я прищурился.

– А можешь оставить так, только убрать руку? – попросил я. – Не касаться Нитей.

Дейден, кивнув, что-то изменил в плетении и с любопытством принялся ждать. Я, прикусив губу, дотронулся до Пустоты в узоре Мирро. Если это работает с коконами магов, может, сработает и просто так? Я уже слишком многое переступил в собственных убеждениях, в общем-то, чтобы сейчас отказать себе в подобной мелочи. Очень осторожно я убрал черные Нити из узора. Пламя взвилось, становясь горячее и куда сильнее прежнего.

Мастер с широкой улыбкой оглядел результат, а после, взглянув на меня, рассмеялся. Видно, на моем лице сейчас был тот же бешеный восторг, что я и испытывал, в принципе.

– А если так. – Я, прищурившись, с жутким азартом от самой возможности попробовать направил Пустоту обратно в узор дейдена. Пламя стало уменьшаться, а после, когда черных Нитей в плетении оказалось сильно больше самого Огня, потухло вовсе. Просто ветка, лежащая в костре. Совершенно не горящая, обугленная ветка посреди всполохов пламени на остальных.

– Я не вижу больше своего плетения, – задумчиво рассматривая произошедшее, заметил Мирро.

– Там уже почти нет Огня. – Я, еще в невероятном воодушевлении, поспешил вернуть все как было и убрал лишнюю Пустоту из узора.

– Интересно. – Дейден покосился на меня. – Ты словно сам не ожидал подобного.

– Мы никогда ее не плели. – Я вздохнул. – Только наблюдали. Знали, что нельзя пускать лишнее в коконы магов, что нам нельзя самим иметь эти коконы, а как она работает, даже не проверяли.

– Значит, все, что ты умеешь делать со своей Нитью, – это убивать? – приподняв бровь, уточнил Мирро.

– Получается, так. – Я опустил глаза.

– Найт. – Дейден подождал, пока я вновь посмотрю на него, и криво ухмыльнулся. – Это не она такая. Это вы такие. Вы позволили ей только уничтожать, сами. Она не смерть, она – жизнь, поддержка, опора других Нитей. Но вы не увидели в ней этого. И не показали никому.

Я, судорожно вздохнув, стиснул зубы. Как бы больно мне ни было от слов Мирро, я знал, что он прав. Мы даже не попытались понять, что есть Пустота. Мы любовались ей, восхищались, практически преклонялись перед ней, но изучить, узнать не собрались в принципе. Наплевав на последствия. И она чуть не была уничтожена. Она оказалась истерзана убийцами, которые издевались над нашей Нитью просто потому, что ничего, кроме оружия, в ней не видели. Как и мы сами.

– Огонь опасен, – вздохнул Мирро, внимательно меня разглядывая. – Без контроля, без знаний, без спокойной работы с ним он способен только уничтожать. Но если знаешь, что есть Огонь, посчитаешь ли ты его исключительно оружием, средством убийства и тем, чего не должно существовать по определению? Захочешь ли избавить от него мир?

– Мастер Анха изучит ее. – Я печально улыбнулся. – Ему я ее отдам.

– Ты и есть она, Найт. – Дейден качнул головой. – Никто, кроме тебя, не способен ее плести. Анха сможет помочь, но только тебе теперь решать, какой ее увидят другие. И как станут использовать в дальнейшем. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы о ней забыли вовсе. Тогда – просто отдай, большего от тебя никто не потребует.

Я смотрел в костер, раздумывая над словами дейдена. Эти слова пугали меня куда больше, чем то, что я пару ночей назад услышал от Рицико. Потому что хэдден просто отдал мне приказ, очередной, в котором не может быть оговорок и вариантов. А Мирро давал мне выбор, который однажды я уже не смог сделать. И он был совершенно прав – никто, кроме меня, сделать его не сможет и впредь.

Глава 4

На следующее утро мы с мастерами завтракали у костра, и я с азартом, воодушевленно рассказывал Анха о том, что мы выяснили ночью с Мирро. Я говорил на нашем общем с ним наречии, приняв как данность тот факт, что Великий Мастер именно на нем и желает, в принципе, общаться о Пустоте. Остальные не проявляли, соответственно, ровным счетом никакого интереса к моему докладу, так как понять его не могли совершенно. Только дейден, который также не понимал ни слова, но явно догадывался, о чем я говорю, поглядывал на меня периодически с затаенной довольной усмешкой. Анха слушал, слегка прищурившись и склонив голову вбок, с вечным своим насмешливым взглядом, но полным странной, очень радостной почему-то, задумчивости.

– Хорошо, – сказал он, когда я закончил восхищаться. – Теперь вижу, что она не то, что все уничтожает.

Я смущенно улыбнулся, прекрасно понимая, за что мне эта маленькая оплеуха. Не знаю, специально ли Анха просил Мирро поговорить со мной или им даже не требовалось это обсуждать, чтобы дейден понял, чего хочет добиться Великий Мастер, но урок я усвоил полностью. И запомнил, кажется, настолько хорошо, что сложно даже объяснить.

– Севойо Анха, я хочу ее понять, – очень осторожно, тихо произнес я, несколько опасаясь теперь его реакции. – Пожалуйста, помоги мне.

– Конечно, – с усмешкой отозвался мастер. – Аккари.

– Аккари? – переспросил я еще тише, очень-очень удивленный подобным обращением.

– В случае с Ассаденом ты просто мой ученик, Найт. – Анха перешел на элуренский, заставив тем самым остальных немедленно прислушаться к разговору. – В случае с Пустотой ты мой старший ученик. Решай сам.

Я покосился на Рицико, успев увидеть, как он и Найши обменялись быстрыми веселыми взглядами. Заметив, что я смотрю на него, хэдден на мгновение прикрыл глаза, коротко, почти незаметно кивнул и иронично улыбнулся. Мирро выглядел очень довольным. Вейнор, хмыкнув, внимательно меня разглядывал. Я понимал: они ждали сейчас моего ответа. Именно об этом предупреждал меня Рицико, и именно этот выбор дал вчера дейден. Теперь только мне следовало его делать.

– Пустота будет служить Элледу и Элурену наравне с остальными Нитями. И так, как ты пожелаешь, Великий Мастер Анха, – переведя взгляд на своего теперь уже точно учителя, сглотнув, выбрал я.

– Даже если ее придется использовать как оружие? – иронично уточнил Анха.

– Ровно так, как потребуется, чтобы защитить ткань мироздания, – выдохнул я в мрачном восторге от того, что мне удалось вообще произнести подобную фразу.

– Меня не удивляет, что ты не лжешь, Найт, – насмешливо заметил Анха. – Но изумляет, что больше не боишься.

– Я хочу защитить ее, мастер Анха, – твердо сказал я. – Ни мои сомнения, ни мой страх еще ни разу мне в этом не помогли. А значит, они не имеют значения.

– Прекрасный вывод, аккари. – Анха улыбнулся и встал. – Время собираться. Пора ехать дальше.

Остальные мастера поднялись и разошлись готовиться к отъезду. Рицико, дождавшись, когда мы останемся одни, подошел ко мне и, наклонившись, весело заметил:

– Теперь, я смотрю, с решимостью полный порядок. Надеюсь, так будет продолжаться и дальше.

– Я сделаю все от меня зависящее, мастер Рицико, – с радостью отозвался я и тише, серьезней добавил: – Спасибо за урок.

– Рад, что ты его понял, Найт. – Хэдден усмехнулся. – Пожалуй, когда вернемся в Эллед, отдам тебя на растерзание Тин. Чтобы тебе не было одиноко в новом Доме. Каждому нужен лучший друг, правильно? Думаю, вы с ней быстро найдете общий язык.

Заметив мое недоумение, Рицико широко улыбнулся:

– Тин – моя племянница. И моя старшая ученица, будущий мастер Хэддена. Вам с ней в дальнейшем вместе и защищать ткань мироздания. После нас.

– Дочь королевы? – немного удивленно выдохнул я.

Рицико довольно рассмеялся, кажется, куда больше обрадованный самим фактом, что я не забыл, хотя забыть он не давал никому и никогда, чем моим предположением.

– Тинэко, конечно, член королевской семьи, Найт, – радостно сообщил он, отсмеявшись. – Но не настолько близкий королю, насколько ты сейчас подумал. Идем, пора собираться.

Он развернулся и поспешил к остальным, а я стоял теперь на месте, глядя вслед Рицико с довольной, счастливой улыбкой. Вейнор, проходя мимо и проследив за моим взглядом, коротко хмыкнул и очень тихо произнес:

– Будь осторожней с Рицико. Он не настолько хорош, насколько в это хочет верить Анха.

И так же быстро ушел, не дав мне ни спросить, ни ответить. Я вздохнул, рассматривая его спину и силясь осознать, что именно рааден имел в виду.

Вейнор был для меня самой загадочной личностью из всей их пятерки. Мастера вообще люди явно непростые, но именно он оказался самым, пожалуй, сложным из всех. Отстраненный и молчаливый, искренний, кажется, только в своей дружбе с Мирро да в преданности Анха, замкнутый, местами раздражительный и нетерпеливый. При этом именно Вейнор являлся самым внимательным и заботливым, когда дело касалось помощи другим, самым осторожным в словах, лучше остальных понимающим, когда некоторые фразы и выражения могли задеть и причинить боль. Он всегда избегал этого, в отличие от остальных, совершенно не проявляя в моем отношении ехидства, зато с наслаждением выплескивая его на своих спутников. То, что к Рицико рааден питает смешанные чувства, я уже знал прекрасно. Они могли смеяться и шутить вместе, общались вполне по-дружески и, кажется, достаточно доверяли друг другу. Но я видел, как Вейнор временами бросает на хэддена довольно странные, тяжелые взгляды, полные какого-то непонятного ожидания проблем. Кроме подобных взглядов, они оба вполне себе наслаждались компанией друг друга, и я не понимал причины подобного поведения. Да, Рицико был способен на спонтанные и спорные решения – одно только предложение спалить сарай, где кто-то есть, но явно закрытый снаружи, чего стоит. Но, в конце концов, был же Анха, одной фразой способный уберечь своего друга от опрометчивых поступков и заставить думать головой. То, что хэдден предан Великому Мастеру целиком и полностью, не вызывало и не могло вызывать сомнений даже у меня, знакомого с этими людьми всего несколько дней. Еще, конечно, Рицико невероятно гордился и не упускал случая напомнить всем и каждому, что он брат королевы и второй после Анха, мастер самой старшей школы Элледа. Но эта особенность хоть и слегка раздражала уже и меня тоже, была все-таки просто какой-то его личной манией и не имела, если честно, ни капли значения для окружающих. Так что по каким именно причинам рааден настолько настороженно относился к Рицико, я понять не мог абсолютно. И уж тем более не способен был осознать, что именно заставило Вейнора сделать подобное предупреждение мне в этот день.

Слов раадена я решил не забывать, но и на Рицико поглядывать так же косо, как Вейнор, не хотел в принципе. Хэдден нравился мне. Он был жестким, куда жестче остальных, никого не собирался жалеть и никому не планировал прощать ошибок и промахов, это я видел. Но, возможно, когда за твоей спиной сама ткань мироздания, целое королевство и Дом Эллед, полный магов, способных по ошибке уничтожить наш мир, именно таким и следовало быть? Анха не слишком отличался от Рицико, признаться, такой же твердый, сильный и местами совершенно бескомпромиссный. Он привык командовать и ждал, что все незамедлительно исполнят его повеление. Привык быть старшим и принимать решения. Он знал, что его слабость – слабость всего Элурена. И я был совершенно уверен, что это же знал Рицико. Сколько бы меня ни раздражали уже бесконечные напоминания хэддена о том, кто тут почти самый старший, я прекрасно понимал, что он все-таки и есть почти самый старший, второй после Анха. От решений Рицико тоже до ужаса многое зависело. Так что, по моему мнению, хэдден имел право и на свою жесткость, и на свою требовательность, и на несколько специфический характер. Он его, к слову, не скрывал, в отличие от Вейнора.

Но, возможно, я просто слишком глубоко пытаюсь влезть, ища причины там, где их быть не может. Вполне вероятно, что рааден в своем жутко сильном, на самом деле, стремлении помочь и защитить тех, кто слабее, просто с трудом прощает Рицико некоторые ошибки и фразы, опасаясь, что однажды Анха не успеет остановить друга и пострадают невиновные. С другой стороны, я был совершенно уверен, что даже без Великого Мастера Рицико не поджег бы тот сарай. Одно дело – просто раздражаться от происходящего и мечтать поскорее закончить операцию, другое – отдать подобный приказ по-настоящему. В конце концов, хэдден же не стал настаивать на своем решении. А значит, и сам для себя его не принимал вовсе.

Глава 5

Чем дальше мы уезжали к северу, тем сильнее менялись пейзажи по дороге. Во-первых, в какой-то момент мы попали на тракт – широкую, проезженную сотнями лошадей и повозок дорогу, по которой ехать было куда приятней, чем по выжженным солнцем и покрытым пылью древним камням территории Суурха. Вместо каньонов, оврагов и странной формы бурых глыб пришла степь. Огромная, совершенно бескрайняя, без низин и холмов, под высоким, ослепительно синим сентябрьским небом. А вместе с ней появилось и второе изменение – крошечные деревеньки Элурена, раскиданные по местности, аккуратные деревянные, а временами и каменные домики, колодцы, стада бекетов, поля и пашни. Здесь было несколько сухо, но на территории поселений трава, деревья и посевы выглядели куда зеленее, чем желтоватые поросли самой степи. Я оглядывал все это удивительное несоответствие с любопытством и азартом, пытаясь найти причину подобного.

– Задай вопрос, если интересуешься, – насмешливо предложил мне Анха, когда, видимо, я окончательно вывел его из задумчивости своим бесконечным изумлением.

– Здесь же сухо, правильно? – Я оглядел окружающие пейзажи. – Это видно по растениям. Но в деревнях все совсем по-другому. Даже краски словно ярче.

– Уж сплести пару Нитей для людей королевства мы как-нибудь сумеем. – Вейнор покосился на меня с улыбкой. – Их требуется, конечно, поддерживать в порядке, даже с узкими узорами. Ткань мироздания постепенно меняется, как и все в нашем мире. Если долго не ухаживать за плетениями, они сотрутся однажды вовсе. Но если ухаживать – ты видишь результат.

– Я думал, Эллед – армия королевства. – Я посмотрел на раадена.

– Армия, – весело подтвердил ехавший с ним рядом Рицико, – но… не только. Это невысокая цена за возможность изучать ткань мироздания и плести Нити, не находишь?

– Хорошо, когда можно помочь людям и так. – Я очень довольно улыбнулся. – Не только сражаясь.

– А ты думал, мы везем тебя туда, где из тебя сделают исключительно убийцу, Найт? – Найши смерил меня крайне ироничным взглядом. – Чтобы добиться подобного, мы могли бы не забирать тебя из той деревни. И не приходить в нее вовсе.

– Одного разговора на эту тему было, думаю, достаточно, Найши, – несколько хмуро заметил Вейнор.

Я снова покосился на него. Он уже знал? Хотя… наверняка они все знали. Включая Анха.

– Если убрать Пустоту в плетениях в деревнях, – тихо предположил я на южном наречии, – не поможет ли это им существовать дольше без изменений? Пламя уменьшение черных Нитей усилило – не сработает ли то же самое с узорами?

– Мне нравится ход твоих мыслей, – довольно заметил Анха. – Мы проверим эту теорию, аккари.

– Но тогда, возможно, в случае если понадобится все же работать с узором, маг с коконом не сможет к нему прикоснуться. Пустота уничтожит его, – несколько более мрачно вынужден был признать я.

– Ты избавил нас от черных Нитей в коконах, – напомнил Анха. – Это сработает и с другими.

– Тогда магов Пустоты должно быть больше меня одного. – Я вздохнул.

– Будешь и дальше делать вид, что не понимаешь, что происходит? – иронично уточнил Анха и с затаенной издевкой добавил: – Ты обещал Рицико, что никто не узнает о вашем разговоре. Но он тебе подобного слова не давал.

– Я сам еще ничего не умею, севойо, – совсем мрачно заявил я. – А времени у нас же нет, правильно?

Анха весело рассмеялся:

– Аккари, никто не вручает Пустоту в руки ребенка. Сейчас предоставь это мне. Мы говорим не о настоящем.

– Но школа будет основана сразу? – Я снова вздохнул, несколько встревоженно ожидая ответа.

– Да, – спокойно отозвался мастер, – но пока еще это не твоя проблема, аккари Найт.

Я на мгновение прикрыл глаза, силясь осознать, что именно натворил. Вместо крохотной деревеньки, затерянной на побережье Йорока, – школа королевства Элурен. Вместо людей, все взаимодействие которых с Пустотой заключалось в наблюдении и восхищении, – маги, плетущие и меняющие ее, изучающие и использующие в своих целях. И вместо той доброты, того самоотверженного желания поделиться красотой и спокойствием черных Нитей, которые заставили показать, как можно видеть ее, двум странникам, просто путникам, сбившимся с дороги, – стремление сохранить тайны и знания собственной школы, нежелание подпускать посторонних к Пустоте и делиться могуществом. Кто из моих родичей умудрился тогда сказать, что людям с коконом она вредит? Кто из них допустил фатальную ошибку, дав двум подонкам оружие, невероятное оружие, просто из стремления уберечь и защитить тех, кого видели только странниками? Зачем, зачем вообще следовало говорить о ней? Почему было не промолчать, не дать только кров и пищу, отказав в тайне, сохранность которой оберегала жизнь целой деревни? Они пришли позже снова. Уже не вдвоем. И никто не смог им сопротивляться так, как того требовала ситуация…

« – Ему я ее отдам.

– Ты и есть она, Найт».

«Будешь только ты, один. Тебе и решать, кому подыгрывать в этой войне».

«Недостает только решимости, верно?»

– Спасибо за то, что делаешь для меня, севойо Анха. – Я глубоко вздохнул. – И для нее. Я еще поспорю с вейо Рицико о том, кого именно следует считать вернейшим из твоих мастеров. Когда придет время.

Анха довольно рассмеялся:

– Проверим вместе, аккари Найт, – как-то неожиданно тепло произнес он. – У мастеров Элледа множество поводов доказывать мне свою верность.

Я улыбнулся и покосился на Рицико, который с огромным вниманием вслушивался в наш разговор, силясь понять, почему его имя прозвучало там уже дважды. Он, слегка прищурившись, окинул меня взглядом, полным немого вопроса, не желаю ли я, видимо, все же узнать, что значит нарушение хэдденского договора. Анха, кажется, этот взгляд тоже заметил и весело заявил:

– Рицико, ты, оказывается, произвел на Найта огромное впечатление, если он так восхищается твоей верностью мне и надеется, что способен на подобное и сам.

– У нас будет возможность проверить. – Хэдден немного расслабился. – Правда, Найт?

– И ни одного повода для сомнений, мастер Рицико, – серьезно кивнул я. – У меня есть перед глазами очень хороший пример.

– Не один, между прочим, – приподняв бровь, напомнил Найши.

– Я имел в виду, что все мастера Элледа – один хороший пример, мастер Найши, – с максимальной скромностью заявил я.

– В твоем роду не было хэдденов, случайно? – ехидно поинтересовался Анха снова на нашем с ним наречии. – Сходство очевидно, действительно.

– Мне о них неизвестно, севойо, – отозвался я, немного удивленный вторым подобным сравнением.

– Не принимай всерьез, – насмешливо посоветовал мастер. – Уверен, просто совпадение. Но довольно интересное.

Помимо удобной дороги и удивительных деревенек среди иссушенной солнцем земли, в мою жизнь теперь добавились еще и таверны. Подобное превзошло все, что совсем недавно я мог бы назвать словом «счастье». Мягкие кровати, горячая вкусная еда, даже музыка, которой я не слышал уже так давно, что, кажется, вовсе забыл, насколько любил раньше. Все это в окружении людей, которых я теперь с уверенностью мог называть собственной семьей. Степень моего восторга не способно было бы описать ни одно слово ни на одном известном миру наречии. А дальше… дальше меня ждал Эллед. Дом магов, защитников ткани мироздания, верных сынов и дочерей королевства Элурен. Эту встречу я предвкушал со странной смесью радости и тревоги, совершенно не представляя, как именно она пройдет и каким образом сложится моя жизнь после. Кроме, конечно, того факта, что однажды, через очень много лет, Анха назовет меня мастером одной из, уже скоро, шести школ Элледа. Интересно, как бы к подобному отнесся мой отец? Гордился бы или посчитал бы, что я предал все, чему меня учили раньше? Этого мне узнать было уже не суждено при жизни, в принципе. К тому же в глубине души я все-таки знал ответ. А там, в Чертогах Вечности, где мы встретимся еще непременно, он точно скажет все, что думает о своем сыне. Если вообще захочет тогда со мной говорить. Но я искренне считал, что все делаю правильно. А стало быть, нет смысла переживать о последствиях. Так ведь учит Анха, верно?

– Через неделю уже октябрь. – Фраза Найши вырвала меня из раздумий и заставила удивленно глянуть на суудена. – Меня с ума сводит, как быстро летит время. Кажется, вот только что…

Дальше я не слушал. Через неделю… Значит… Я мрачно усмехнулся, водя ложкой по остаткам своего супа, внимательно вглядываясь в тарелку. Таверна была наполнена людьми, довольно приятной мелодией какого-то местного музыканта, да и еда оказалась очень вкусной, пусть это был вполне простой суп. Хорошие место и время, все-таки.

– Тебя что, тоже расстраивает неумолимый бег времени? – насмешливо уточнил Рицико, чуть наклонившись ко мне. – Вроде пока мал о подобном задумываться.

– Просто мастер Найши сказал, что еще неделя до октября. – Я вздохнул. – А значит, сегодня мой день рождения. Пятнадцать лет. В своей деревне в этот день я стал бы взрослым.

– Большой праздник, – приподняв бровь, оценил Рицико. – Как у вас было принято его отмечать?

– В кругу семьи и близких. – Я усмехнулся. – Крупных гуляний не бывало. Но… значимый день.

– Найши, убери из его кружки это недоразумение, – попросил Рицико, имея в виду воду, которую мне выдали к супу.

Дождавшись, когда сууден доплетет Нити, удивленно на нас обоих при этом поглядывая, хэдден налил мне вина и с улыбкой предложил:

– Так отмечай, Найт.

Я смущенно улыбнулся в ответ и осторожно покосился на Анха, который посматривал на меня и Рицико прищурившись и не слишком-то радостно. Хэдден, усмехнувшись, сплел Нити и что-то шепнул в кулак, но слов за общим гулом таверны я не уловил. Анха, слегка вздернув бровь, улыбнулся и, подняв свой бокал, сказал:

– С днем рождения, аккари Найт.

Остальные присоединились к поздравлению, весело на меня поглядывая. Я покосился на Рицико и взял кружку, очень-очень счастливо улыбнувшись. Да, у нас было принято праздновать в кругу семьи. И хоть эту традицию собственных родичей я умудрился теперь не нарушить.