Текст книги "Дети Нитей. Эллед"

Автор книги: Мария Вилонова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Глава 6

Спустя неделю дороги я, наконец, попал в Маатс, столицу Элурена. В городах подобного масштаба мне не приходилось до этого бывать никогда. Да и неоткуда было им взяться там, за границами королевства. Восток сплошь состоял из небольших или довольно крупных деревушек, населенных магами, охотниками, земледельцами, рыбаками, знахарями-травниками. Скромные поселения, вся жизнь которых сосредотачивалась в добыче себе пропитания, торговли с окрестными, точно такими же деревнями да в плетении Нитей. Очень топорном, совершенно не того уровня, который могли показать даже худшие из членов Дома Эллед, направленном на выживание и обеспечение самых обыкновенных деревенских нужд.

Элурен пришел к нам на Восток давным-давно, столетия назад. Пришел и, судя по всему, немного разозлился от того, как именно местные периодически предпочитают использовать ткань мироздания. Тогда появился Эллед. То, что армию королевства раздражать не следует, знал каждый ребенок Востока с момента, когда начинал, пожалуй, видеть Нити. То, что ткань мироздания, сама основа нашего мира, требует аккуратного, бережного и уважительного отношения, тоже. Последствия могли быть совершенно фатальными, это знали в Элурене, это знали мы, маги Пустоты из крошечной деревни на побережье. Остальным довольно было, наверное, и мысли, что, если что-то пойдет не так, Эллед придет за ними. И очень, очень жестоко покарает за бездумное использование Нитей, грозящее проблемами. Потому королевство эти проблемы предпочитало обеспечивать магам Востока заранее само, при необходимости. За долгое и не всегда счастливое время нашего соседства с Элуреном армия Элледа сделала очень многое для того, чтобы ее опасались и уважали. А еще искоренила в обществе Востока на самом деле немало проблем, помимо опасных экспериментов с Нитями. Например, рабство, единственный случай которого за последнее столетие внезапно попался на глаза мастерам вот как раз неделю назад. Наверное, были и другие, я уверен, что были. Просто не такие откровенные. Так нарываться на грубость, как это делали маги той деревни, мало кто осмеливался. Уверен, они знали, что за ними придут, просто пребывали в полном убеждении, что с Пустотой-то они точно непобедимы. Пришли. И доказали, что такие заблуждения очень-очень опрометчивы и опасны в плане сохранения собственной жизни.

Люди Востока редко попадали в королевство и становились членами Дома Эллед. Нет, случаи, конечно, были. Как я или Анха, родившийся в той самой деревне с коконом Великого Мага, старший из двоих этого столетия. Да и, вспоминая слова Найши о том, что он, в отличие от остальных, родился в Маатсе, думаю, у других мастеров тоже может быть за спиной подобная история. Кроме них здесь также были тысячи магов – кто-то из королевства и его поселений, а некоторые оттуда, из-за границ. Это не имело значения – каждый из них теперь являлся элледом. А вот это как раз значение уже имело. Королевство не отрицало право тех, кто видит Нити, учиться их плести. Даже, наоборот, поощряло подобное стремление, свято, видимо, уверенное, что лучше уж тут, у них, под чутким присмотром, чем в очередной раз устроить проблемы целой деревне, а то и не одной. Просто… становясь частью Дома, частью армии магов, ты рисковал однажды прийти на свою родину отнюдь не в гости, проведать близких. И они приходили, так же как пришел Анха. Что из этого получалось, собственно, объяснять смысла нет. Элледы не прощают долгов – это знали все. А еще все знали, что слишком часто мстить они приходили лично. Не потому, что кто-то их заставлял и отправлял в странном стремлении поиздеваться и показать, что приказ есть приказ. Нет, они шли сами. Потому что не могли простить. Потому что правила были известны всем. А еще всем было известно, что никто тебя не тронет, пока ты эти правила соблюдаешь. Но, когда ты – мальчишка или девчонка-маг из крошечной деревеньки Востока, ты совершенно не готов на такие жертвы. Не готов, что, возможно, придется убивать родичей и говорить страшные слова про долги и про то, что родичи твои – Элурен, а эти все – преступники и заслужили наказания. Не знаю, насколько я сам был бы готов, приди в мой дом не те твари, а Эллед с предложением сделать все-таки Пустоту известной и изучить наравне с остальными Нитями. Это сейчас я готов, сейчас, как говорит Рицико, решимости у меня в достатке. Только я слишком хорошо, на собственной шкуре ощутил, как может быть по-другому. Как случается, когда ее недостает. А их крошечные, уютные мирки все еще стоят на месте, незыблемые и нерушимые, как им кажется, совершенно и абсолютно. Там, где мама, папа, игры с друзьями, Нити, беззаботность и совершенно не требуется никому причинять вреда. Они верят, что так будет всегда, верят, что с ними ничего не случится и случиться не может. Что место, которое они зовут домом, постоянно и в полнейшей безопасности от всяких невзгод и проблем, а значит, нечего им и защищать. Когда за ними приходят, не Эллед, а те, кто плевать хотел и на ткань мироздания, и на человеческие жизни, и на любые сомнения в правильности избранного пути, защитить они не могут. Элурен уважали, те маги, которые просто жили своими Нитями, не слишком стремясь изучить их больше, чем требует обыденность. Даже любили на самом деле, ни разу не отрицая того, кем именно была армия королевства. Но идти сюда добровольно готов был не каждый из магов Востока. Слишком страшно было после однажды прийти обратно. Слишком хорошо они знали и видели, что любой иногда украдкой, но нарушает некоторые важные правила, используя ткань мироздания чуть небрежней положенного. И слишком плохо понимали, что за подобные мелочи Эллед не заявится к ним на порог. Что королевство нужно очень-очень сильно довести до состояния, когда оно потребует вернуть долг. Что между пятью выжженными дотла деревнями с горами трупов и попыткой слегка подплести Нити Разума торговцу, чтобы выдал тебе сдачу дважды или довесил еще кусок мяса, и перепутать при этом, по ошибке, широкий узор с узким, временную магию с постоянной, есть некая разница. Крошечная такая, почти, видимо, незаметная невооруженным глазом разница в несколько сотен человеческих жизней. Второе преступление Эллед всегда отдавал на рассмотрение совести. За первое являлся сам. Только вот там, за границами королевства, маги не всегда это видели и понимали. Потому, собственно, границы и были. Элурену не слишком требовались новые земли и несговорчивые граждане. Хотели бы прийти, их бы приняли. Не хотят, значит, пусть живут как знают. Только соблюдая правила.

Так что в городе, подобном Маатсу, я до этого не бывал и быть не мог. Теперь, въехав в столицу королевства, я оказался настолько ошеломлен происходящим, что способен был только оглядываться по сторонам, слегка приоткрыв рот от удивления, и впитывать в себя атмосферу большого города. Все эти толпы снующих повсюду людей, непрерывный шум и звуки, огромные и слишком близко стоящие по моим меркам дома из аккуратного желто-бежевого камня, широкие улицы с бесконечным потоком телег и повозок, запряженных упитанными бекетами, лавки и рынки. Казармы, стены, башни и стяги, стражей-магов с мрачными взглядами, таверны, заполненные людьми и днем. Мосты через горные речушки, ступени на холмах, лестницы, делящие Маатс на какие-то непонятные мне ярусы. Узкие переулки, тени проносящихся птиц над головой – единственное, кажется, напоминание мне теперь, что мы все еще в том же мире, в котором были и за воротами. Дворец короля с четырьмя строгими прямоугольными башнями, своими масштабами доказавший мне раз и навсегда, что нормальные по размеру дома в городе, ничуть не крупнее положенного. Площади, маленькие дворики за полукруглыми арками, где развешивали просушить белье да покуривали на скамейках старики. Все это – окруженное с севера и запада древними, как мир, горами Тейрис, а с востока – совершенно ошеломительным в своей красоте и дикости в подобном месте хвойным лесом.

– Как же он прекрасен, – прошептал я, не сдержавшись, как раз когда мы проезжали дом владыки Востока.

– Ты о дворце? – весело уточнил Рицико, с невероятно довольной улыбкой рассматривая мое ошарашенное лицо.

– О Маатсе. – Я с трудом оторвал глаза от созерцания города и заставил себя посмотреть на хэддена. – Обо всем сразу.

– Подожди, ты еще Эллед не видел. – Мирро покосился на меня и усмехнулся.

– Может, ему не все сразу показывать? А то он сейчас лопнет от восторга, – насмешливо бросил Найши.

– Тебе хорошо, ты тут родился, – вздохнул я, – и каждый уголок, наверное, знаешь. А мне, чтобы узнать, целой жизни не хватит. И даже ее у меня на это нет.

– Почему нет? – уточнил Анха.

– А как же Нити? – Я хмыкнул. – И их изучение? Разве у меня будет еще время и по городу гулять?

– Будет, не переживай, – пообещал учитель. – Если ты со мной сутками будешь изучать свою Пустоту, то слишком быстро отправишься в Чертоги Вечности. Так что иногда сможешь и отдохнуть.

– Он тебя туда и отправит, – ехидно добавил Рицико, – потому что устанет до ужаса от однообразной компании.

– От тебя за эти годы не устал вроде, брат королевы, – иронично отозвался Анха.

– Приятно слышать, Великий Мастер, – весело ответил хэдден, но явно предпочел больше не провоцировать и замолчать.

Я уже, как и остальные, слишком хорошо понимал, что обращение Анха к Рицико подобным образом означает только одно – терпения мастера на некоторые поступки друга начинает критически не хватать. Хэдден в такие моменты предпочитал очень быстро сбавить обороты собственного характера и ехидства. Ни разу еще не видел Анха по-настоящему в гневе, но был совершенно уверен, что очень хочу, чтобы так продолжалось и дальше. Вечно, желательно. А вот Рицико наверняка знал, как именно злится Великий Мастер. И явно не жаждал повтора. Что тоже добавляло мне уверенности в правильности решения не доводить Анха до подобного состояния.

– Вон там, – указал мне Вейнор и ухмыльнулся, – Эллед.

Теперь я с тем же восторгом, что и раньше, наблюдал за приближением Великого Дома королевства. Точнее, пока еще только за его башнями, пятью башнями школ, на какой-то совершенно немыслимой для меня высоте подпирающими небеса своими шпилями вдалеке, среди хвойного леса на востоке города. Мы свернули и поехали по широкому горбатому мосту через очередную речушку прямо туда, в обитель всех знаний о Нитях мироздания. Замок из бежевого камня, массивный и невероятно, просто сумасшедше высокий, прекрасный настолько, что я влюбился в его образ с первого же своего взгляда. И в этот вид на него с горбатого моста с коваными перилами влюбился также. Глубоко, судорожно вздохнув, я впился глазами в башни школ, впитывая в разум момент моего первого знакомства с местом, которое зову теперь собственным домом.

– Нравится? – с улыбкой спросил Рицико.

Я медленно кивнул, совершенно не найдя в себе сил сказать хоть слово.

Во дворе было сейчас пустынно по неизвестным мне причинам. Только какая-то девчонка, худенькая, рыжеволосая, с высоким пучком, в котором не хватило места всей копне ее локонов, рассыпанных по плечам легкими волнами, с совершенно фарфоровой кожей и глазами цвета Йорока в солнечный день, стояла у одной из колон у входа. Голубая куртка с запахом на правую сторону, широкие синие брюки, пояс из тонкой светлой кожи на талии. На вид – лет четырнадцать, не больше. Она, приподнимаясь на носочки, внимательно нас оглядывала, явно дожидаясь. Когда мы подъехали и спешились, девчонка подошла и с поклоном доложила:

– Великий Мастер, король Торус ожидает вас с мастерами школ.

Анха коротко кивнул:

– Спасибо, Тинэко.

Я растерянно оглядывал теперь их, не совсем осознавая, что мне делать дальше. Меня король уж точно не ожидал, по определению.

– Тин, Найт – ученик мастера Анха. – Рицико покосился на меня и, повернувшись, велел девчонке: – Позаботься о нем. И, в принципе, помоги ему.

– Да, учитель, – отозвалась она, с затаенным любопытством меня оглядывая.

Анха хмыкнул, с каким-то странным весельем посмотрел на своего друга и приказал отправляться к королю. Как только мы остались вдвоем, Тин предпочла снять с лица маску вежливого безразличия и очень азартно улыбнулась:

– Они ведь тебе толком ничего не показали, правда? Пошли, посмотришь Маатс таким, каким его следует видеть.

Совершенно не дожидаясь ответа, Тин схватила меня за руку и потащила обратно к мосту. У меня же в этот момент сложилось совершенно четкое ощущение, что, попытайся я ей сопротивляться, силой я, возможно, и превзойду. Но тогда она предпочтет подтолкнуть Воздухом.

Глава 7

Тинэко протаскала меня по городу до позднего вечера. По всем этим узким переулкам, лестницам и ступеням, каменным мостовым и ярусам Маатса. Не могу сказать, что я был против или несчастен, просто… Я очень-очень, как ни удивительно, отвык за последнее время от подобных прогулок.

– Ты слишком быстро устаешь, – укоризненно заявила Тин, смерив меня крайне насмешливым взглядом.

– Последние два года я просидел взаперти в сарае, который по размерам даже с вашими кладовыми сравнить, видимо, нельзя. – Я к этому моменту уселся на ближайшую найденную горизонтальную поверхность и отказывался шевелиться в принципе. – Как думаешь, это сильно помогает выносить длительные прогулки в горах?

– Тут не горы, – фыркнула девчонка, но посмотрела уже сочувственно. – Хорошо, пошли тогда.

Я упрямо мотнул головой. Ноги были до ужаса тяжелыми и странно пульсировали. Все, чего мне хотелось, – это остаться здесь, на каменном парапете одного из мостов, желательно, на несколько дней.

– Туда пойдем. – Тин указала рукой на таверну дальше по улице. – Поужинаем, и смотри: даже гор нет по дороге.

Я покосился на нее и вздохнул. Сразу видно, кто именно у девчонки учитель. Но встать все же предпочел сам, пока она, подтверждая свое неоспоримое сходство с Рицико, не решила мне помочь. Напомнив заодно, кто тут кого старше и кто кому подчиняется.

– Мне нечем заплатить за ужин, Тин, – мрачно сообщил я. – И когда будет, я знать не знаю.

– В случае с учениками мастеров, – усмехнулась девчонка, – заплатишь названием школы. Этого хватит.

– Маги настолько почитаются в королевстве, – я приподнял бровь, – что им не требуются деньги?

– Нет, конечно. – Тин весело улыбнулась. – Но за нас платит школа. Это помогает, полагаю, учителям контролировать… некоторые покупки.

Судя по ее сейчас очень хитрому взгляду, подобные методы контроля далеко не всегда помогали избегать некоторых их поступков. Но со сказанным я смирился сразу же и предпочел принять как данность.

– Я мало похож на ученика Великого Мастера сейчас, – хмуро заметил я на всякий случай, прекрасно понимая, что моя изношенная, совершенно отвратительная одежда слишком сильно станет для хозяина таверны не соответствовать моему новому статусу.

– Моего слова им хватит, – заверила Тинэко, совершенно безразличная в данный момент к тому, что собирается отужинать в компании странного вида оборванца в грязных тряпках.

С этим я тоже решил смириться – в конце концов, я далеко не в том положении, чтобы спорить со старшей школой королевства и племянницей королевы. Хотя о последнем факте, в отличие от Рицико, его ученица предпочитала молчать уже гораздо дольше, чем могло бы вообще получиться у мастера Хэддена. Она, собственно, совершенно не собиралась, судя по всему, посвящать меня в подробности своих кровных уз.

Обратная дорога до Элледа заняла у нас куда больше времени, чем требовалось бы Тин. Девчонка, за время ужина выпытав из меня некоторые подробности моей жизни до знакомства с Анха и мастерами, теперь предпочла проявлять относительное сочувствие и позволяла мне иногда отдохнуть, избавив от саркастичных замечаний. В конечном итоге она отконвоировала меня в кабинет Великого Мастера наверху одной из башен Дома – этот переход стал самым ужасным за многие-многие дни прежде, и оставила, пообещав завтра же продолжить мое культурное просвещение. Я попрощался с четким ощущением, что не смогу на следующий день даже стоять, не то что ходить, и остался наедине с Анха, с трудом дождавшись от мастера приглашения сесть и очень быстро – гораздо быстрее, чем того требовали обстоятельства, – его приняв.

– У тебя будет несколько дней на отдых и прогулки, – заверил Анха, когда мы остались одни, почему-то вновь на наречии юга. – Затем начнем твое обучение, аккари.

Я бы предпочел, чтобы оно началось незамедлительно. И даже уже не потому, что желал как можно скорее научиться и стать одним из них, элледом, защитником ткани мироздания. А потому, что Тин меня убьет. Невероятно жестоко и бессмысленно в отношении моего стремления познать Пустоту и методы работы с ней.

– Да, севойо, – отозвался я, тяжело вздохнув.

– Ты привыкнешь, – усмехнулся Анха, явно поняв, что именно во всей этой ситуации меня тревожит больше всего. – Ты рассказал Тин, кем являешься на самом деле?

Я коротко мотнул головой.

– Не следует прятаться от нее, аккари Найт. – Анха улыбнулся. – Тинэко – твой будущий Великий Мастер.

Я, стиснув зубы, опустил голову. Об этом факте я не задумывался. Я в принципе сейчас не хотел задумываться о том, что может быть кто-то… после Анха. Вместо него. Слишком хорошо я видел, что именно значит этот человек для Элледа и всего Элурена. И совершенно отчетливо понимал, что именно он значит для меня. Даже спустя всего неделю знакомства.

– Иди отдыхать сейчас. – Мастер предпочел совершенно проигнорировать мои чувства, которых не мог не уловить и не осознать. – Тебя проводят в твою новую комнату.

Оставшись, наконец, один, я, бегло осмотрев свое жилище, с наслаждением растянулся на кровати. Простенькая комната, не слишком большая, в башне Ассадена. Каменные стены, письменный стол, шкаф в углу и сама кровать – вот и все, что наполняло ее. В отдельном, крошечном совсем закутке за ширмой – умывальник. За окном – хвойный лес и виднеющийся уголочек Маатса, да тот горбатый мост на подходе к Элледу. Впервые в жизни я был так высоко над землей. И теперь мне предстояло провести именно здесь ее остаток. Я глубоко вздохнул и улыбнулся, одновременно счастливо и печально. Видел бы папа… Я защищу ее, я обещал защитить. Может быть, ты все же сможешь меня простить, отец…

Глава 8

На следующее утро мне принесли нормальную одежду, письменные принадлежности и прочие предметы первой необходимости. С невероятным наслаждением отмывшись, я переоделся из старых грязных тряпок в форму школы Ассаден – куртку и широкие брюки такого же покроя, что и у Тин, но темно-синие, и, повязав пояс из мягкой кожи, почувствовал странное, ничем необъяснимое торжество. Теперь же сидел за столом с пером и бумагой, отчаянно пытаясь уловить отголоски той еще, старой и такой далекой, нереальной уже в свете происходящего жизни.

Приблизительно в подобном состоянии меня и нашла Тин. Я открыл ей дверь, и девчонка, смерив меня насмешливым взглядом, заявила вместо приветствия:

– Ну вот, уже на человека похож. Освоился? Отдохнул?

Я, усмехнувшись, молча посторонился, пропуская ее в комнату. То, что Тин меня так просто не оставит теперь, я совершенно не сомневался. У нее это на лице написано было.

– Удивительно, что ученик Великого Мастера живет не в общей комнате с остальными. – Она прошла вперед, с интересом оглядывая мое жилище. – Или это потому, что в твоей школе других пока нет?

– Не сомневался, что Рицико тебе расскажет, – улыбнулся я.

– Мастера не из каждой своей поездки возвращаются с учениками, Найт, – весело отозвалась Тин и повернулась ко мне. – Вообще ни из одной, честно сказать. Ты и Анха – других случаев не бывало, если я правильно помню. И с ним понятно, он Великий Маг, а с тобой… Мне стало любопытно, и учитель меня понял.

– Сложно не понять будущего Великого Мастера, наверное, – приподняв бровь, усмехнулся я и отвернулся. – Да и племянниц королевы, говорят, лучше не обижать, отказываясь посвящать в детали происходящего.

– Ты слишком долго пробыл в компании Рицико и Анха. – Девчонка весело рассмеялась. – Мне необязательно напоминать об этой детали. Я предпочитаю, в отличие от дяди, о ней не помнить.

– Почему? – Я вновь повернулся к ней, с неким удивлением наблюдая странную печаль в глазах Тин.

– Я – хэдден, эллед. – Девчонка дернула плечом и отошла к столу. – Этого более чем достаточно. Давай больше не поднимать эту тему, ладно? Не у тебя одного есть тяжелые воспоминания из детства. Элурен не всегда способен от них уберечь. Иногда даже наоборот, в какой-то степени, помогает появиться…

– Прости, – вздохнул я, замечая, что Тин действительно больно сейчас говорить о своем прошлом.

Причин я не понимал, но, глядя ей в глаза, отчетливо осознавал, что совершенно не горю желанием выяснять подробности. Слишком много там сейчас было… скорби. И вины.

– Ничего. – Она улыбнулась. – Ты не мог знать. Ты что, рисуешь?

Тин с интересом изучала теперь мои попытки вспомнить что-нибудь из прошлой жизни. Там, где не было забот и тревог. Там, где не было и моего такого же взгляда, полного боли от потери близких.

– Пытаюсь, – усмехнулся я.

– Удивительные увлечения для жителя крошечной деревни на морском побережье. – Она, прищурившись, сверлила меня взглядом. – Я считала, там только и можно думать, что о пропитании.

– Не всегда. – Я дернул плечом. – И не такая уж она была и крошечная, на самом деле. По меркам королевства, конечно, ничто, но… Все же не пара домиков.

– И ты там был совсем не обычным деревенским мальчишкой, правда, Найт? – Тин вздохнула и тихонько добавила: – Скажи, когда остановиться. Я понимаю теперь, что это все куда больнее, чем казалось.

– Мы не плели Нити, Тин. – Я отвернулся и мрачно хмыкнул. – Не касались их. И уж тем более никогда не собирались ими же пытаться себя защитить. Это было правилом, непреложной истиной, вбитой в каждого так крепко, что даже, когда к нам пришли, мы не смогли переступить через подобный закон. Ни чтобы спасти себя, ни чтобы уберечь ее. Сейчас я эллед. Я отдал свою Нить королевству и знаю, что ее станут плести. В том числе для этого, для убийства. Я стану делать это. Я предал все, чему меня учили. Все, что было важно моим предкам. Это куда больнее, чем просто… вспоминать.

– Они бы поняли тебя. – Тин тяжело вздохнула за моей спиной. – Должны были бы понять.

– Нет. – Я криво ухмыльнулся. – Я слишком хорошо знаю, что нет, Тин. Будь они живы, они возненавидели бы меня за подобное решение. И там, в Чертогах Вечности, они меня ненавидят.

– Ты пытаешься спасти их искусство, – мрачно напомнила девчонка, – их собственную Нить. Их наследие. Разве это – причина для ненависти?

– Да. – Я глубоко вздохнул. – Для моей семьи – да. Они бы предпочли, чтобы я умер так же.

– Глупо, – недовольно прошипела Тин. – Позволить своим людям погибнуть от того, что не способен переступить личные интересы, – вот причина. Позволить измываться над собственной Нитью, над самой тканью мироздания – причина. Но защитить ее по-настоящему, наплевав на дурацкие желания не пачкать рук – точно нет. Это глупо, Найт. Глупо даже предположить, что кто-то может думать иначе.

– Поэтому я здесь. – Я усмехнулся. – потому что больше так не думаю. Раньше – думал.

Я снова обернулся к ней и смерил насмешливым взглядом:

– Узнала все, что хотела, старшая ученица Рицико?

– Больше, чем хотела, – мрачно отозвалась Тин. – Я полагала, что выслушаю просто печальную историю, а не что-то, что меня по-настоящему разозлит. К рассказам о смерти и разрушениях быстро привыкаешь здесь, в Элледе. Но вот к такому я привыкать отказываюсь принципиально. Мы должны защищать наши народы, Найт, ровно так, как того требуют обстоятельства. А не мучиться сомнениями в правильности своего выбора относительно высших сфер.

– Они не мучились этими сомнениями, Тин. – Я приподнял бровь. – Потому народа у меня больше нет.

– Будет, – усмехнулась девчонка. – И в этот раз у него будешь ты, правда ведь, аккари Найт?

Я довольно улыбнулся:

– Знаешь, что это означает?

– Нет. – Она дернула плечом и усмехнулась. – Но Рицико предположил, что это что-то вроде титула. Он часто слышит, как Анха так к тебе обращается.

– Это значит старший ученик. – Я снова смерил ее насмешливым взглядом. – Об этом ему тоже расскажешь?

– Сам спросит, если захочет. – Тин приподняла бровь. – Если бы я делала все ровно так, как он приказывает, я бы давно сошла с ума, Найт. Ты наверняка успел заметить, что он склонен к несколько… поспешным решениям, временами. Поэтому я предпочитаю обычно действовать по обстоятельствам. У Рицико есть Анха. А тебя он лично отдал мне.

– Отдал? – весело уточнил я.

– Узнаешь, – фыркнула девчонка, – однажды. И о причинах их дружбы, и о том, что это все на самом деле значит. Наверное, об этом тебе все-таки должна рассказать не я.

– Интригует. – Я задумчиво хмыкнул, внимательно рассматривая Тин.

– Все, хватит откровений. – Девчонка хитро улыбнулась. – Пойдем, погуляем.

– Мне прошлой прогулки пока достаточно. – Я тяжело вздохнул. – Я еле хожу.

– Заставишь себя идти – станет легче, – весело заверила Тин. – Пойдем медленно на этот раз.

Я покачал головой.

– Что ты там говорил по поводу того, что неправильно отказывать будущему Великому Мастеру? – ехидно уточнила Тинэко. – Пошли уже, зимой насидишься в Доме.

– Зимой? – Я слегка нахмурился. – Что должно измениться зимой?

– Снега, вьюги, метели, холода. – Тин прищурилась. – Ты на своем юге совершенно не представлял, каково это – радоваться солнцу. Теперь узнаешь очень хорошо. Идем, иначе ты после первого же декабрьского бурана меня не простишь за то, что я тебя сейчас не вытащила гулять.

– Ты же меня не оставишь, правда? – на всякий случай поинтересовался я.

– Уже никогда, – с немного злорадной усмешкой отозвалась Тин.

– Из-за приказа собственного учителя?

– Я бы могла найти способ проигнорировать его, если бы хотела. – Девчонка прищурилась и смерила меня ироничным взглядом. – Но я не хочу. Так что смирись. И не заставляй меня напоминать, кто здесь старше, ладно?

– С хэдденами всегда так тяжело? – ехидно уточнил я, принимая собственную участь и отворачиваясь к двери.

– Думаю, да, – весело ответила Тин. – С каждым по-своему. Но обычно это того стоит, Найт.

– Дашь мне милостиво немного времени, чтобы привыкнуть?

Мы пошли вниз, очень медленно пошли, как и обещала Тин. Только это меня ни разу не спасало.

– Времени у тебя сколько хочешь. Выбора только нет, – насмешливо сообщила девчонка и радостно фыркнула. – Тебя что, настолько расстраивает моя компания?

– Меня расстраивает необходимость сейчас ходить, а не твоя компания, – усмехнулся я. – Я полностью разделяю мнение Рицико о том, что каждому нужен лучший друг. Что бы там у вас это на самом деле ни означало.

– Именно это и означает. – Дернула плечом Тин. – Просто в нашем случае ты можешь… не сомневаться в этой дружбе. В принципе.

– Звучит действительно так, словно это того стоит, – весело заметил я и покосился на ее очень ехидную улыбку.

– Тебе понадобилось гораздо меньше времени, чем я предполагала.

– Я просто решил, что пока не хочу знать о минусах подобного договора, Тин, – хмыкнул я.

– Минусов нет. – Она быстро посмотрела на меня со странной серьезностью в глазах. – Есть условие.

– Какое? – Я остановился и внимательно ее теперь разглядывал, искренне полагая, что именно с этого и следовало бы начинать.

– Та же верность и с твоей стороны, аккари Найт. – Тин слегка приподняла бровь.

– В ней можешь не сомневаться, Тинэко, – серьезно отозвался я, – ни по отношению к себе, ни по отношению к Элледу и Элурену.

– Тогда Рицико был прав – мы действительно быстро нашли общий язык, – довольно усмехнулась Тин. – Думаю, начнем с завтрака, правильно?

– Отличная идея, – ответил я, с неким усилием заставив себя продолжить путь вниз по этой отвратительной мне сейчас витой лестнице.

Но завтрак действительно стоил подобных мучений. Да и дружба, в которой я мог не сомневаться, их тоже, по определению, стоила.