Текст книги "Приговоренные к жизни"

Автор книги: Мария Тович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

– Ладно. Но смотри, под ногами не путайся.

* * *

Ребята припарковали фургон во дворе высотного дома и вышли на небольшую площадь, где была установлена сцена. Гитарное трио увлечённо исполняло душевную латиноамериканскую мелодию. Зрители присвистывали, покрикивали и покачивались в такт.

– Народу много, а работать не с кем, – разочарованно произнёс Гера.

Они слонялись по улицам, как шайка бездельников, которым нечем заняться. Гера старательно вертел головой, стараясь не пропустить ни одного прохожего.

– Что за день-то сегодня такой?!

– Гера, что? Прямо ни одного? – с подозрением спросил Илья.

– Ну-у… для тебя ни одного.

– В смысле? Гера, ты опять что-то не договариваешь?

– Попалась пара женщин с розовыми ореолами. Да там, может, ещё ситуация переменится.

– И что? Ты промолчал? Я могу и с женщинами работать, раз уж такие обстоятельства.

– А вдруг грудь вырастет?

– Значит, буду смотреть в зеркало и радоваться, – без тени улыбки отрезал Илья. – Где ты их видел?

– Может, там ещё всё обойдётся… Ладно, – вздохнул Гера. – Одну на площади, вторая шла к парку.

– Мы парк прошли час назад! – взвыл Илья.

– А может, мне попробовать? – вмешалась Валентина.

– Что? – устало выдохнул Илья.

– Ну-у, это… Увлечь в Хиатус.

– А ты сумеешь? – подняв бровь, спросил он.

– Вы могли бы меня научить.

– Быстрая какая. Нас самих учили два месяца, – заметил Гера.

– Вы хотя бы скажите, как. Я способная. Я же всех в Хиатусе вижу. Сами говорили, что это странно. Может, у меня, как у Геры – способности.

– Время не ждёт. А вдруг с теми женщинами что-то случится? – противился Илья.

– Так не тяните уже, – прервала его Валентина, не ожидая от себя такого тона.

Может, не только он взял у меня родимое пятно-подкову, но и я отхватила от него кусочек самоуверенности?

Парни посмотрели друг на друга, потом дружно развернулись к Валентине.

– Ладно, попробуем. Может, ты действительно гениально способная? Только никому ни слова о технологии, – тихо сказал Илья. – Всё, что я расскажу, должно остаться между нами.

Валентина приложила палец к губам.

Молчок.

А внутри всё дрожало от радостного предвкушения. Неужели её возьмут в команду?!

Они втроём зашли в тёмный подъезд.

– Идём в лифт, – скомандовал Илья. – Тут могут найтись желающие понаблюдать за нами в глазок.

Лифт был старого образца, с жёлтыми пластиковыми стенками, изрисованными чёрным маркером.

– Камер здесь не должно быть. Поехали.

Лифт загудел и стал подниматься вверх. Выло тесно. И душно. Но Валентина даже радовалась, что может стоять так близко к Илье. Она увидела на его подбородке новую маленькую родинку и разглядывала её, будто путешественник – новое открытие на географической карте.

Лифт остановился, но двери не открылись. Это Илья нажал на оплавленную кнопку экстренной остановки.

– Так. С чего бы начать, – он быстро потёр лоб. – Это похоже на то состояние, когда ты засыпаешь.

От слова «засыпаешь» Валентина вздрогнула.

– Как будто погружаешься в сон. Но не спишь, – продолжал Илья. – Как бы объяснить? Начнём с дыхания. Ты должна замедлить его.

Валентина сделала вдох и задержала дыхание.

– Нет. Дыши. Просто спокойнее.

Тоже мне, дал задание. Как тут спокойно дышать, когда сердце вот-вот выскочит?!

– У нас это всё отработано до автомата, – Илья мягко положил руку на плечо Тинчи. – Перестань дрожать. Закрой глаза. Настоящего нет. Прошлого и будущего – тоже. Никто не видит Хиатус, а ты можешь. Ты вне. Ты выше. Никто тебя не слышит. Ты – воздушная и нетленная. Жизнь, бегущая по венам.

Его голос звучал, как мерные глухие удары колокола. Как монотонная мантра, впитанная подкоркой. Валентина ничего не слышала кроме его мягкого голоса. Как мышь, загипнотизированная змеёй.

– А теперь представь мысленно это место. Во всех деталях.

Так. Жвачка, прилепленная в дальнем левом углу. Выжженная кнопка восьмого этажа. Надпись черным маркером «Богдан – дурак» зачеркнута, и сверху надписано «Сам такой».

– Ты должна сосредоточиться, ощущать пространство, в котором тебя… нет, – продолжил Илья и, взяв Валентину за руку, стал аккуратно надавливать на подушечки пальцев.

– Запоминай. Большой с указательным с мизинцем, безымянным, средним. И в той же последовательности – на второй руке. Теперь возьми меня за запястье.

Илья резко замолчал. Валентина слышала, как он дышит. Ощущала пальцами его вспотевшую руку. Несколько секунд они провели в ожидании.

– Я вас вижу, – раздался разочарованный голос Геры.

– Чёрт! Я же говорю, фиговый из меня учитель! – с досадой проговорил Илья. – Ещё нам давали какую-то дрянь пить. По вкусу, как бодяга из сена. Помнишь. Гер?

Гера утвердительно кивнул.

– Может, в ней всё дело?

Валентина чуть не заплакала от обиды.

Не получается. А на что я надеялась?! Что вот так просто возьму и за пять минут научусь тому, чему их учили два месяца? Как стыдно! Илья теперь подумает, что я самоуверенная дура, или ещё хуже – неспособная и никчёмная болтушка.

Лифт снова продолжил своё движение.

– Не расстраивайся, – попытался подбодрить её Илья. – Видимо, без того напитка не обойтись. Ты не виновата.

На улице слепило белесое солнце. Они миновали спальный район и вышли к мелкой, но бурной речке. Медно-коричневая вода сверкала на солнце и бурлила, огибая камни.

Гера вздохнул и сокрушённо покачал головой.

– Что? – сразу отреагировал Илья.

Гера молчал, раздумывая.

– Да говори же!

Гера уставился на сутулую полноватую женщину, поднимающуюся по ступеням вверх, к дороге.

– Она.

– Сколько по времени?

– Ореол меняется с розового на нормальный. Такое бывает, когда люди колеблются исполнять задуманное.

– Это то, что я подумал?

Валентина всматривалась поочередно в их лица, но не могла понять, о чём они разговаривают.

Что? Ну почему до меня всё доходит, как до жирафа?!

– Да, Илья. Она решила броситься вон оттуда.

Гера задрал голову и поглядел на мост, по которому одна за другой проносились машины.

– Надо её остановить! – Валентина дёрнула Илью за рукав.

– Не обязательно, – спокойно ответил Гера. – С такими всё сложнее. Они могут и передумать. А наше вмешательство может принести только больший вред.

– Конечно, давайте просто наблюдать, как она заберётся в гору, а потом сиганёт вниз.

– Ореол опять посветлел, – сказал Гера, не сводя глаз с женщины. – Видишь, а ты распереживалась. Она снова передумала.

– А ты знаешь, почему она захотела спрыгнуть с моста? – поинтересовалась Валентина.

– Да. Банальность. Муж нашел другую.

– Чего же она продолжает подниматься наверх?

– Постоит там, видом полюбуется и домой пойдёт.

– А если всё-таки надумает прыгнуть? – не унималась Валентина. – Ай, ну вас.

Она стремглав побежала за женщиной. Подъём был крутой. Через минуту закололо в боку.

Да, спорт в моей жизни был не в чести. А зря.

Валентина догнала женщину, когда та уже стояла у перил и, тяжело дыша, смотрела вниз на шумную реку. Она перевела тяжёлый взгляд на девушку. Поёжилась, туже стянула воротник бежевого плаща. обтягивающего её плотную фигуру. Решётки перил ломились от нанизанных на них замков. Каких только тут не было. В форме сердца, маленькие и большие, обычные навесные – и все с гравировками.

Мост влюблённых.

Валентина остановилась рядом с женщиной, не зная, что сказать.

– Что тебе нужно? Иди куда шла, девушка, – не выдержала женщина.

– Не стоит вам этого делать, – выпалила Валентина.

– Чего? – раздраженно взвизгнула женщина. – Я постоять уже на мосту не могу?! Думаете, что он только для вас, молодых и влюблённых? А я тоже… тоже… Вон замок мой. С мужем вешали.

После слов о муже женщина всхлипнула и обмякла, будто внутри неё лопнула натянутая нить. Облокотилась на перила, закрыла руками лицо.

– Вы только не плачьте, – Валентина сделала шаг навстречу.

– А я не плачу! – женщина подняла голову и глянула на девушку с такой злостью, что та отшатнулась.

– Мужья могут меняться, а жизнь – одна.

– Ох, какая ты умная нашлась! Все вы такие, молодые да дерзкие! Делаете, что хотите. Только о своём интересе думаете! Совести у вас нет! Сеня тоже себе умную нашёл. Свистульку-аспирантку!

– Ну и плюньте на него.

– Как я могу плюнуть? Мы с ним на этом мосту двадцать лет назад первый раз поцеловались. Не смотри так. Да-да, и я когда-то молодая да стройная была. Все говорили – фигурка балерины! Не то, что сейчас, – женщина вновь поникла. – Как я теперь без него жить буду?

– Вы и сейчас вполне симпатичная.

– Я – толстая, – обречённо сказала она.

– Но мужья изменяют не потому, что их жёны толстые или худые. Это совсем не важно. Таким… мужчинам… им без разницы кого обманывать, – Валентина пыталась быть убедительной, но от волнения с трудом подбирала слова.

– Сеня не такой. Это все та гадина тощая!

Правильно. Пусть лучше злится. Злится и говорит. Это лучше, чем молча спрыгнуть в реку.

– Вот и боритесь за своего Сеню. Если он вам так дорог.

– Как? – опешила женщина. – Он же мне изменял! Я не могу его простить.

– Ну вы решите: страдать из-за мужчины, которого не можете простить, или попрощаться и пожелать ему счастливого пути.

– Ещё чего! Счастья ему желать! Пусть проваливает.

Ну так-то лучше! Что за глупость, чуть что – считать, что жизнь кончена?!

– Сколько вам лет?

– Сорок три.

– О! Моя бабушка как раз в этом возрасте уже в третий раз замуж вышла! – бессовестно соврала Валентина. Конечно, у неё не было такой бабушки. Она вообще ни дедушек, ни бабушек своих не знала. Но Тинче очень хотелось воодушевить женщину.

– Да?! – искренне обрадовалась та.

– Конечно. Посмотрите на себя. Какие ваши годы? Вы же – как с картины живописца.

Рубенс был бы счастлив.

– Неправда, – смущённо улыбнулась толстушка. – Хотя меня раньше, ещё в студенчестве, приглашали в качестве модели для позирования.

– Вот видите. Вы ещё лучше найдёте. Высокого, красивого, умного.

– Сеня как раз такой, – снова погрустнела женщина.

– Знаете… иногда нужно отходить от общепринятых стандартов, – быстро сориентировалась Валентина. – Моя вторая бабушка в сорок пять ещё сына родила. У вас есть дети?

– Нет, – растерянно ответила женщина. – Сеня не хотел… Я сначала пыталась его переубедить, а потом как-то смирилась… Бусинку вот завели. Ей скоро семь лет будет.

– Кто такая Бусинка?

– Девочка моя. Вест-хайленд-уайт-терьер.

– Собака, что ли?

– Да, моя радость. Моя милая пушинка. Она такая весёлая, такая преданная. Если бы ты видела, как она меня всегда встречает!

– И на кого вы хотели бросить свою Бусинку?

– Я не собиралась её бросать! – возмутилась женщина.

Ага. Ну правильно, не её, а себя – в реку.

– Вот не будет вас, Бусинку ваш муж заберет. Хозяйка у собачки появится новая. В общем, и без вас найдётся, кому её кормить, гладить, причёсывать.

– Моя Буся! – запротестовала женщина. – И мымра эта к ней не прикоснётся!

Она развернулась и почти побежала прочь с моста. Валентина провожала женщину взглядом, пока та не добралась до ближайшей остановки. Когда женщина залезла в подошедший автобус, Тинча вернулась к ребятам.

Илья и Гера ждали у перехода.

– Знаешь, её ореол менял цвет несколько раз, пока вы разговаривали, – сообщил Гера. В его голосе чувствовался искренний интерес. – Ты о чём с ней болтала?

– Так, о женском, – пожала Валентина плечами. И тут же поймала себя на глупой самодовольной улыбке.

Тьфу, я, наверное, сейчас выгляжу, как Лэйла после удачно выполненной работы.

– Ты не должна была… Это неправильно. Не по методике, – сурово выговорил Илья.

– Подумаешь. Главное – результат. А человеку иногда просто нужно выговориться. Вот и все. И не нужны ваши методики, – Валентина еле сдержалась, чтобы не показать язык.

И чего он так разозлился? Я же молодец. Женщину отговорила с моста бросаться. А он недоволен.

– Твое вмешательство может обойтись этой женщине куда дороже. Гера, да скажи ты ей. Чего язык проглотил?

– Сегодня, покупая в зоомагазине новый поводок для собаки, она встретит девушку – Инессу. Разговорится с ней. Инесса посоветует ей начать новую жизнь. У них, в «Церкви нового тысячелетия». Позже эта несчастная женщина перепишет на ООО «Крылья вечности» квартиру и останется на бобах…

Что за?..

– Всё равно! Жизнь в нужде, в страданиях… любая жизнь – лучше, чем смерть, – не сдавалась Валентина.

– Но ведь она могла и сама раздумать прыгать, – скрестил на груди руки Илья. – И пойти домой заедать несчастье пончиками.

Могла или не могла?

Валентина думала об этом весь вечер, лёжа в кровати. Она посмела вмешаться в чужую судьбу. Изменила чью-то жизнь. Но разве не этим невольно занимаются все люди? Встречаясь, общаясь.

Наши слова, наши поступки всё это влияет на других. Все люди связаны. Не это ли мне пытался объяснить Гера однажды, говоря, что человечество – это один организм, где каждый зависит от другого?

Глава 9
Курица с черносливом

– Ты на меня обиделся? – спросила Валентина.

Илья сидел за столом и рассматривал записки из коричневых конвертов. По кухне разливался терпкий аромат кофе. Они были дома одни. Гера с утра отправился за покупками. Так повелось, и Гера не возражал. Ему нравилось прогуливаться в одиночестве.

– Нет, – буркнул Илья, не поднимая глаз.

– Я просто не понимаю, что плохого вчера натворила.

– Слушай, Тинча. Всё нормально, не парься, – он сделал глоток из чашки и поморщился.

Тоже мне – командир. Подумаешь, не послушались его.

Валентина чувствовала себя бодрой и полной сил. Даже угрюмое лицо Ильи не могло испортить ей настроения. Сквозь стёкла пробивался солнечный свет, наполняя комнату уютным теплом. Новизна ощущений, которые она испытывала с тех пор, как выскочила за Ильёй в сырую ночную неизвестность, и не думала притупляться.

Что может быть лучше, чем новый день, который ты можешь прожить… а не проспать?

– Тогда снова друзья, – Валентина примирительно протянула ладонь.

Илья осторожно взял её за мизинец:

– Мирись-мирись и… давай больше без творческой самодеятельности.

– Ты решил, что мы будем делать дальше? – спросила она, усаживаясь рядом.

– Мне кажется, в этих посланиях есть ещё что-то, какой-то тайный смысл. Который мы не видим, – задумчиво произнёс Илья, разглядывая записки. Он разложил их по порядку.

«Илья, в моём кабинете на втором этаже»

«Тинча, тебе нужно следовать за брюнетом. Целую, мама»

«Лэйла, навести своих родных дома»

«Гера, доверяй себе 3»

– Я уже который день бьюсь. Ну должно же здесь что-то быть, – сокрушался Илья. – А ты как думаешь? Ты ведь хорошо знаешь свою мать.

Хорошо ли я знаю её? Да – это самый родной человек для меня. Вместе мы казались несокрушимой силой. Она была у меня, я – у неё, и больше мы никого в этот узкий круг не пускали. Но многие вопросы мама умело обходила стороной. Особенно если это касалось её жизни до моего рождения.

Валентина даже не знала, кем был её отец. То ли он погиб, то ли исчез куда-то. У неё от него было только отчество – Сергеевна. Больше ей о нём ничего не известно. А ещё Нелли всегда путалась, в каком роддоме родила дочь. Сначала это был перинатальный центр номер один, потом областной центр, а иногда и вовсе столичная клиника.

Хотя… она же профессиональная сочинительница. Когда в голове роится столько фантастических сюжетов, немудрено запутаться в реальности.

Валентина внимательно посмотрела на разложенные листки. Илья придвинулся ближе. Его щека была так близко. Гладкая, пахнущая гелем после бритья. Боковым зрением Тинча видела его напряжённый взгляд из-под острых чёрных ресниц. Вот бы сейчас повернуть к нему лицо и…

Нет, я не могу сосредоточиться, когда он рядом.

– Вполне возможно, что это шифр, – Валентина продолжала коситься на Илью.

Он выжидающе молчал.

Дышать стало труднее, будто кто-то потихоньку выкачал весь кислород из комнаты.

Сейчас подумает, что я пыхчу, как пекинес.

Тинча резко вскочила:

– Не знаю. Нужно подумать, попробовать разные варианты, – она взяла в руки записку, которую нашла дома. – Я всё думаю, почему мама написала: «тебе нужно следовать за брюнетом»? Как я понимаю, с вашей последней встречи прошло уже достаточно времени. Ты мог давно поменять свой цвет волос… почему она так уверенно назвала тебя брюнетом?

– Понимаешь, – смутился Илья. – Нелли Александровна хорошо меня знала. Была у меня одна… фишка. Я увлекал в Хиатус людей только с тёмным цветом волос.

– Ты не любишь блондинов?

– Нет. Просто мне не идут светлые оттенки.

В общем-то логично: такой смуглый парень с рыжими или белыми волосами смотрелся бы излишне оригинально.

– Считаешь, что я привередливый, как девчонка?

– Почему? – пожала плечами Тинча. – Это твоё дело. Просто немного странно…

– Я Гере говорил, чтобы он не делал для меня исключений. Но он только брюнетов находит. Говорит: совпадение, – попытался оправдаться Илья.

Он, старший группы, как правило, уверенный в себе, выглядел непривычно смущенным. Валентине стало неловко.

Интересно, Илья сам когда-нибудь отказывался работать с блондинами? Мог отвернуться, зная, что их ждёт гибель? Нет, вот что я за дура? Вечно сомневаюсь в людях, даже в Илье.

– А Лэйла каких предпочитала? – Валентина решила сменить предмет обсуждения.

– Лэйла бралась за любой объект, – вдруг усмехнулся Илья. – Какой она только не была. Даже с синей чёлкой ходила, и кудрявая, как пудель. Она не остановилась бы, даже если бы перед ней стояла одноглазая лысая женщина с рогами.

– Такую ещё поискать надо, – Тинча, представив Лэйлу в столь пикантном образе, не смогла сдержать улыбки.

Щелкнул дверной замок. Вернулся Гера.

– Тинча, моцареллы не было, я гауду купил. Подойдёт?

– Конечно.

Приготовлю им сегодня ужин. Должна же я стать достойной заменой Лэйле. Нет! Я должна быть ещё лучше! Она их по забегаловкам таскала, а у меня они попробуют настоящую «Фирменную запеченную курицу с черносливом».

Валентина научилась готовить это блюдо в десять лет. Хотела сделать маме сюрприз на день рождения. Курица тогда подгорела. Но после того раза она уже не отвлекалась на мультики во время готовки.

Когда девушка осталась в квартире одна, то сразу принялась за дело.

Чего время терять? Пусть они вершат чужие судьбы, а я буду делать то, что умею. Так давно не готовила, что успела забыть, как мне нравится это занятие.

Валентина включила радио и. пританцовывая, разложила на столе все ингредиенты.

Говорят, если блюдо сделано с любовью, значит, оно должно получиться вкусным. А ещё – если вам нравится человек, тогда его творение покажется особенно аппетитным. Вот и проверим.

Мысли Валентины закружились, как лошадки веселой карусели. В голове одна за другой пронеслись картинки. Вот она подаст Илье тарелку. Он пробует кусочек, жмурится от удовольствия. А вот они вместе. Обнимаются. Он её целует.

Тинча, Тинча! Куда тебя несёт?!

Вот они стали старше. Илья отрастил бородку, а у нее – новая стрижка. Прощай, коса до пояса. Она встречает его с работы. С какой работы? Он ведь не доучился… Без разницы. Это ведь мечты. А в мечтах не обязательны ограничительные знаки. Они живут в одном доме. Они счастливы.

Ой, не пересолить бы.

Было так необычно думать о совместном будущем. Валентина больше не хотела бояться, не хотела одёргивать себя. Она снова и снова представляла себя и Илью вместе. В мечтах не было места болезни, там она была хозяйкой своей жизни, а Илья – безумно в неё влюблённым.

Щёлкнул таймер на духовке.

Опять чуть курицу не сожгла! Нет, надо перестать витать в облаках! Моя мама пропала, а я думаю о каких-то глупостях! Надо взять себя в руки. Сейчас совсем не время расслабляться. А когда оно будет? Может, оно и не настанет больше никогда.

Валентина подошла к столу и посмотрела на записки, ровно разложенные на столе.

Да уж, записка для Геры вообще непонятная. Ещё и цифра «три». При чем тут она? Что мама хотела этим сказать? И как вообще эти фразы связаны между собой?

Девушка повертела в руке записку для Ильи. Солнечный свет скользнул по странице, и Валентина увидела еле различимые линии между словами. Будто их выдавили ногтем или провели тупым ножом. Тинча схватила свою записку. Такая же полоска проведена после слова «следовать». Её сердце учащённо забилось.

Кажется, это то, что мы искали!

Ещё одна полоска на записке для Лэйлы. И у Геры тоже одна. От внезапной догадки Валентина застыла на месте. Чёрточки разграничивали предложения на блоки.

Словесная шарада! Наша с мамой забава. Неужели? Ребус, где нужно считать буквы в словах. Что ж, попробуем…

«В / моём / кабинете на втором этаже» – одна буква, четыре буквы, двадцать одна буква.

«Тебе нужно следовать /за брюнетом. Целую, мама» – восемнадцать и девятнадцать.

«Навести своих/родных дома» – двенадцать и десять.

«Доверяй себе / 3» – одиннадцать букв и цифра «3».

Итого: 1,4,21, 18, 19, 12, 10, 11.

Цифры привычным образом преобразовались в буквы алфавита. Она с детства проделывала этот трюк безошибочно. Но сейчас Валентина даже алфавит на салфетке записала. Несколько раз перепроверила. Не может быть!

«А» «Г» «У» «Р» «С» «К» «И» «Й» и цифра «3».

Агурский 3. Похоже на адрес. Что это? Переулок? Проезд? Улица и номер дома?

Её сердце колотилось как бешеное. Это невозможно. Но и совпадений таких не бывает.

Но как мама могла оставить эти записки? Значит, она подготовилась заранее. Значит, скрывается там. От чего? От кого?

Вот Илья будет рад.

Валентину просто распирало от гордости за себя и от предвкушения его одобрительной улыбки.

Она погуглила в телефоне – радости поубавилось: ни в одном городе таких улиц не было. Поисковик выдал ссылки на туры в Краснодарском крае, которые пестрели рекламой туристических экскурсий на Агурские водопады. Валентина внимательно вчиталась в проспект. Отправляйтесь на Агурские водопады Сочи! Это поистине райский уголок земного шара, куда приезжают тысячи туристов. Он находится на побережье Черного моря – в Хостинском районе. Это творение природы представляет собой некую совокупность трех водоскатов, поочерёдно сменяющих друг друга. Верхний, средний и нижний…

Может быть, «3» – это третий водопад? Да, наверное, мама имела в виду третий водопад. Она ждёт меня там! Как же хочется поскорее рассказать всё Илье.

Парни вернулись вечером, когда за окном уже зажглись фонари. Валентина бросилась к дверям, как собачонка, которая весь день ждала хозяев. Илья был как всегда серьёзным, а Гера сиял, как начищенный до блеска сапог.

Неожиданно из-за их спин показалась девушка. Валентина не сразу её узнала. Каштановые волосы, густая чёлка. Но всё те же наглые зелёные глаза. Лэйла!

– М-м-м, мелкая, ты квартиру, что ли, спалить пыталась? – повела девушка носом.

– В честь возвращения Лэйлы – торт! – широко улыбаясь, Гера водрузил пухлый пакет на кухонный стол. Записки разлетелись в разные стороны.

Валентина так и осталась стоять с открытым ртом в коридоре.

– Представляешь, Лэйлу отпустили! – продолжал Гера, раскладывая сладости, фрукты и коробки с пиццей и суши. – Сказали, что всё выяснили и претензий не имеют.

– Необходимая оборона, – Лэйла уже жевала шоколадку. – Ну что? Налетайте, ребята! Мне там деньжат подкинули. Так что шикуем.

Илья занял привычное место. Он спокойно улыбался, наблюдая за друзьями.

А как же моя курица?

Валентина нехотя жевала кусок пиццы. Никак не получалось натянуть на лицо веселую маску. Но остальные, кажется, этого не замечали. Они были в приподнятом настроении: гоготали, толкали друг друга, возились, как малые дети. Гера рассказал, как они сегодня спасли парня от взрыва газа в жилом доме. Илья, усмехаясь, показал татуировку на лодыжке. Пиратский флаг.

– Зовите меня теперь – Джек Воробей.

Курица остывала в духовке, а вместе с этим таяло прекрасное настроение Валентины. За ужином к её шедевру никто так и не притронулся.

Эта Лэйла всё испортила! Но ничего. У меня ещё есть козырь в рукаве! Когда Илья узнает, что я разгадала…

В «Пионе» каждому из них досталась своя комната. Лэйла расположилась в пустовавшей ранее гостиной.

На часах было около двенадцати, когда Валентина выглянула в коридор.

Надеюсь, он ещё не спит. Когда я ему расскажу о своей догадке, он забудет даже о том, что Лэйла вернулась.

Тинча прокралась мимо комнаты Геры. Из-за двери раздавались пулемётные очереди и взрывы.

Опять завис в ноутбуке с компьютерной игрушкой. И откуда у такого милого и безобидного юноши слабость к жестоким стрелялкам?

Из-за следующей двери не доносилось ни звука.

Неужели спит?

Валентина осторожно постучалась. Тишина. Толкнула дверь. Пусто. В кровати никого не было.

Вдруг она услышала щелчок – в конце коридора открылась дверь ванной. Оттуда выскользнула Лэйла и, поправив бретельку ночной сорочки, скрылась в гостиной. А следом вышел Илья, бесшумно притворив дверь.

Что они там делали?

Илья заметил Валентину, рассеянно потёр шею и пошёл к ней навстречу.

– Ты чего-то хотела? – он участливо заглянул ей в лицо.

– Я… я…

Что они там делали?!

– Курица вышла вкусной. Я попробовал, – улыбнулся Илья.

А как же мы? Как же…

Тинча бросилась к себе в комнату. Только бы при нём не разрыдаться.

Может, они в ванной вместе зубы чистили? Может, стирали? В двенадцать часов ночи… М-да… подумай головой, Белозёрова. Им же не по десять лет. Они вполне взрослые люди, со взрослыми потребностями. А я-то, дура, решила соблазнить его жареной курицей. С чер-носли-и-ивом.

Наплакавшись, Валентина не заметила, как отключилась. К счастью, утром вся троица уехала ещё до того, как она встала, и никто не увидел её опухших глаз.