Текст книги "Я сгораю. Разве ты не видишь? (СИ)"

Автор книги: Мария Тетюшева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Я совершенно забываю про Стива, про пожар и про брата. Сейчас в моём мире есть только папа. И больше никого…

========== 30. ==========

Our Last Night – Diamonds

Я заваливаюсь на кровать и облегчённо вздыхаю, понимая, что чертовски скучала по своему дому. По запахам, по горячей ванне, по домашней еде, по ноутбуку и прочим мелочам. Теперь меня не будут преследовать бесконечные сверчки по ночам и угрожающие звуки леса. И сейчас, лёжа на спине на мягкой такой родной кровати я не могу понять, рада ли я этому или же нет.

Снова думаю о Стиве. Чем он занимается? Вспоминает ли меня? Сожалеет ли о том, что сделал когда-то давно? Я так была шокирована всеми эмоциями, нахлынувшими на меня во время нашего последнего разговора, что совсем не заметила, испытывает ли Браун вину за свой поступок. Хотя, он же был болен. Он был один, подавлен и сломлен жизнью. И он злился. Всё-таки Стив спас меня тогда. Если бы он ничего не сделал, я бы, скорее всего, погибла в тот день. Но вся проблема в том, что если бы не Стив, ничего этого не случилось бы изначально.

Я лениво сажусь на кровати и осматриваюсь. Замечаю телефон на тумбочке и тянусь к нему. Снимаю блокировку с экрана, мгновение всматриваюсь в заставку, где изображены звёздочки, а потом решительно открываю галерею с фотографиями, начиная листать снимки со Стивом. Мы в палатке, корчимся и смеёмся. Тогда я ещё не знала, что таится внутри этого парня. Мне было всё равно, и казалось, что ничто на свете не сможет разлучить нас.

А вот теперь я сомневаюсь. Что мне делать дальше? Нужно с кем-то поговорить об этом, спросить совета. С папой? Он вряд ли обрадуется, если узнает, что я общаюсь с парнем, из-за которого погибла бабушка. С мамой бесполезно разговаривать, так что у меня есть один единственный вариант: Нина.

Я выхожу из галереи и набираю номер подруги. Вместо гудков я слышу обрывок песни группы Our Last Night, и это расслабляет. Подруга не отвечает долго, и я уже собираюсь сбросить вызов, когда мелодия прекращается.

– Эмма! – голос рыжей радостный.

– Привет, Нина, – я улыбаюсь. – Я недавно вернулась, не хочешь встретиться?

Девушка чем-то шуршит на заднем плане.

– Уже? Я почему-то думала, что ты завтра приедешь, – Нина на секунду замолкает. – Встретимся в восемь на нашем месте? Я как раз буду возвращаться из больницы. Ты не представляешь, Шон очнулся!

– Да ладно, – выдыхаю я. – Это круто!

– Ага. При встрече расскажу. В восемь на площадке. Увидимся!

Нина отключается. Я ещё несколько секунд держу сотовый у своего уха, словно надеясь, что снова услышу голос подруги, но вместо него меня охватывает тишина. Так, ладно. У меня есть больше двух часов, прежде чем можно будет пойти на встречу с рыжей. А пока я приму горячую ванну, выберу какой-нибудь лёгкий наряд и перекушу, но перед этим мне срочно нужно кое-что узнать у отца.

Я бросаю сотовый на кровать и направляюсь в сторону выхода. Папа должен быть в гараже, он собирался разобрать какие-то старые коробки, которые там пылятся с прошлого отпуска, поэтому я направляюсь прямиком туда. Кадиллак всё так же припаркован перед гаражом, двери подняты и внутри я вижу фигуру отца, который роется в старых вещах. Понятия не имею, что он там пытается отыскать.

– Чем занимаешься? – я останавливаюсь рядом с ним, заглядывая через плечо в одну из картонных коробок, но внутри вижу только инструменты.

– Пытаюсь найти кое-что, – папа оборачивается, когда слышит мой голос, а потом выпрямляется и вытирает тыльной стороной руки лоб, оставляя на коже следы то ли от смазки, то ли от грязи.

Он осматривает стеллажи с вещами, облизывая губы. Я скольжу взглядом по пространству и вздыхаю. Здесь пыльно и пахнет бензином, полно старых инструментов, канистр и коробок. На верхнем стеллаже я замечаю горный велосипед Рори, и у меня возникает жгучее желание прокатиться.

– Па, достань велик, – прошу я, упираясь руками в бока.

Отец смотрит на велосипед, медлит, словно собираясь запретить мне трогать вещи брата, но затем подходит к стеллажу и достаёт его оттуда. Он ставит велик на пол и осматривает.

– Почти как новенький, – тянет папа.

Горный Giant Glory чёрного цвета с пружиной и крутыми колёсами покрыт пылью, рама слегка потёрта, шины явно не новые. На раме какие-то старые ободранные наклейки. Это чертовски дорогой байк, стоил, наверное, штуки четыре баксов. Джей купил его после того, как мы полностью погасили кредит за дом и рассчитались с долгами. Катался с друзьями, когда был в отпуске, в остальное время велик пылился в гараже.

– Хочу прокатиться, – тяну я, забирая у отца байк. – Съезжу позже до Нины, – ставлю байк в сторону, чтобы он не мешал отцу. – Слушай, па. Я тут думала… Ну, – я смахиваю рукой пыль с сидения. – Помнишь пожар, в котором бабуля погибла? Из-за чего он начался?

Поворачиваюсь к папе, но он стоит спиной ко мне, продолжая рассматривать коробки. Молчание затягивается, и я уже сомневаюсь, что дождусь ответа.

– Да… – он поворачивается ко мне и немного колеблется. – Один из друзей Рори поджог дом, вроде как они поссорились, а у парнишки оказались проблемы с головой. Он тебя потом сам и вытащил из огня, – папа отряхивает руки. – Поймали с поличным, сам же потом и признался во всём. Хотя, пострадал он там гораздо сильнее, чем ты, так что, думаю, это было ему уроком.

– Ты не говорил никогда, – переступаю с ноги на ногу.

– Да потому что нечего рассказывать особо, – папа поднимает коробку, которую до этого изучал, и относит в угол гаража. – Мы судились с его родителями, но присяжные признали его невменяемым. Запихнули парня в психушку. В итоге денег мы от них не добились. Страховки на дом не было, поэтому мы с трудом купили новый в кредит, а тот участок продали за копейки. Вот и всё.

Я молчу, думая о Стиве. У него мачеха психиатр, наверное, она и припрятала его в лечебницу. Это всё лучше, чем тюрьма.

– Понятно. А как его звали? Ну. Того парня?

– Да я уже и не помню, – папа улыбается, доставая следующую коробку. – Это было сто лет назад. Мы переехали и начали жить заново, а твоя бабуля Маргарет сама виновата. Бурбон для неё был важнее любого из нас. После смерти деда она совсем двинулась, я ещё поражаюсь, как мы её с тобой оставляли.

Я фыркаю.

– Слушай, а ты когда-нибудь думал, что этот пожар мог стать причиной смерти Рори? – я осекаюсь, замечая, как плечи отца напрягаются. – Ну, я имею в виду, что если бы не пожар, брат бы не стал подписывать контракт и поступил бы в Вест-Поинт. То есть…

– Послушай, крольчонок, – папа перебивает меня. Он медлит, а потом оборачивается и смотрит на меня таким внимательным взглядом, что мне становится стыдно, что я вообще затеяла этот разговор. – Я каждый раз думаю об этом. Не будь пожара, возможно, Джей остался бы жив. Но затем я думаю о том, что если бы твоего брата не было в тот момент на передовой, где мы выполняли задание, я бы не стоял сейчас здесь. Рори спас меня и ещё несколько солдат. Он пожертвовал собой, чтобы я выжил. Если бы Рори поступил в Вест-Поинт, я бы погиб. И я не знаю, благодарить ли того парнишку за пожар или же проклинать. Так что не забивай себе голову. То, что случилось, уже не изменить.

Я удивлённо смотрю на отца. Это впервые, когда он рассказывает хоть что-то о гибели брата. Получается, Рори спас ему жизнь, и если бы его там не было, вместо него погиб бы папа. В любом случае я потеряла бы либо брата, либо отца. И я не знаю, что из этих вариантов хуже всего.

– А теперь, если ты не против, я вернусь к поискам, – он улыбается уголками губ и возвращается к своим коробкам.

Я киваю, скорее сама себе, чем ему, и возвращаюсь обратно в дом. Папа прав, нет смысла винить Стива в том, что именно из-за него погиб Джей, но всё равно факт остаётся фактом. Браун оказался переломным моментом всей моей жизни, и я до сих пор не знаю, как с этим быть.

========== 31. ==========

Andrew Belle – In My Veins

Я с опаской сажусь на велосипед брата, прикасаюсь к нему, словно бы дотрагиваясь до кожи Рори, кручу педали с мыслями, что Джей позади меня: смеётся и подбадривает, заставляя меня ехать быстрее. Ветер врезается мне в лицо, волосы разлетаются позади, словно крылья, и я улыбаюсь. Такое ощущение, я что я парю. Звуки колёс, соприкасающихся с асфальтом, скрип сидения и сжимающие руль пальцы.

Я вспоминаю, как брат с друзьями покорял возвышенность на окраине города. Он всегда любил взбираться на горы, а затем съезжать с них, подпрыгивая на буграх. Джей был бесстрашным.

Интересно, а он боялся убивать людей?

Я доезжаю до «нашего места» быстро, даже не успеваю насладиться поездкой. Нина уже сидит на качелях и дожидается меня. Она отрывается от телефона, когда слышит звуки байка, и замечает меня. Улыбка расплывается на её лице, и на меня накатывает облегчение.

– Эмма! – девушка поднимается на ноги – я подъезжаю к ней и только потом торможу, слезая в велика. – Ого, – рыжая осматривает мою «игрушку». – Крутая штука.

– Это брата, – неуверенно бросаю я, переводя дыхание. Я мчалась по городу как ненормальная. – Пылился в гараже.

– Оу… – Нина запинается. Она знает, что тема на счёт Рори для меня неприятная. – Я рада тебя видеть.

Я улыбаюсь и прислоняю байк к краю качелей, чтобы он не упал, а потом бросаюсь к подруге на шею, сильно обнимаю её. Я скучала. Правда. Очень.

Рыжая хлопает меня по плечу, наверное, не ожидая такого внезапного порыва страсти с моей стороны. Я смущаюсь и неловко отступаю, нелепо поправляя футболку. Обычно я не такая эмоциональная, да и редко обнимаю своих подруг при встрече. Всегда этим занимается Нина или же Трис.

– Рассказывай, – она хватает меня за руку и тянет в сторону качелей. Мы садимся на них и мгновение молчим. – Как лагерь? Ты видела гризли?

Я закатываю глаза, шумно выдыхая.

– Я видела оленя! – выпаливаю я, вспоминая момент, когда я стояла возле ручья, а животное смотрело прямо мне в глаза, настороженно и испуганно. Я думаю о фотографиях, которые сделал Стив, и впервые вспоминаю о парне за всё это время. Мысли о нём выветрились, пока я каталась на байке. Эмоции в этот момент зашкаливали, и я думала лишь о Джее.

– Круто! – Нина с интересом смотрит на меня. – Страшно было?

Я качаю головой. Нет. Мне не было страшно. Ни капли.

– Я была в восторге. Завороженно смотрела на него, и это так здорово, – я улыбаюсь. – А ещё мы ходили в поход на неделю в лес, учились выживать и всё такое. Меня заставили следить за детьми, чтобы засчитать практику, но там был какой-то странный скаутский лагерь. Типа у них новый владелец, и они скоро сделают там санаторий, так что, можно сказать, мы последние, кто был там в качестве скаутов.

Я замолкаю, чтобы перевести дыхание, и смотрю на Нину. Она наблюдает за мной с лёгкой улыбкой, словно я маленькая девочка, повествующая какую-то сказку. Я замираю, медлю несколько мгновений, а затем рассказываю ей. Рассказываю всё. И про Стива и про то, что было между нами, и про его причастность к пожару, в котором погибла бабушка, и даже о том, что он считает себя виноватым в смерти Рори.

Нина слушает и не перебивает, её пальцы переплетены и девушка хмурится. Я не знаю, о чём она думает, поэтому, когда я заканчиваю свой рассказ, то выжидающе смотрю на рыжую, надеясь услышать от неё какое-нибудь мнение или совет. Когда молчание затягивается, я уже начинаю жалеть, что не сдержалась и всё вывалила на подругу. У неё ведь и без меня куча проблем…

– Стив Браун, – задумчиво тянет она, смотря в сторону школьного стадиона. – Что-то знакомое. Я вроде видела его в школе. В смысле… – она облизывает губы. – Не уверена. Он же брат Трейси Кристалл, да? – я киваю. – Хм. Не могу вспомнить, где слышала это имя… Хоть убей. Знакомое до жути.

Я пожимаю плечом.

– Я сама его никогда не видела в школе, – признаюсь я. – Он сказал, что мы с ним часто сталкивались, но я его не замечала. Не знаю…

Я опускаю взгляд на свои руки и начинаю рассматривать отросшие ногти, непокрытые лаком. Никогда не любила возиться с их покраской, вечно всё неровно получается. Только кожу заляпываю.

– Так, значит, у вас с ним любовь и все дела? – спрашивает Нина.

Я качаю головой, затем шумно вздыхаю.

– Я не знаю. Ни с кем ещё ни разу я не испытывала таких эмоций. Я словно голову потеряла, – признаюсь я. – Думала, что вернёмся домой и продолжим общение, но… потом он рассказал мне о своих проблемах и о том, что он сделал. Я в замешательстве. В смысле… Мне тяжело после гибели брата и… год прошёл только. Я не знаю… не могу никак избавиться от мыслей, что не будь тогда пожара, Рори остался бы жив.

Я замолкаю. Мы сидим молча несколько минут, прежде чем Нина снова подаёт голос.

– А что говорят твои родители?

Я поджимаю губы, вспоминая недавний разговор с отцом.

– Папа сказал, что брат спас ему жизнь. Если бы не Рори, отец бы погиб. Так что в любом случае я потеряла бы кого-то, – признаюсь я. – Но мне всё равно трудно. Стив, кажется, дал мне время, чтобы подумать. И, наверное, он ждёт, что я сама сделаю первый шаг. Но сейчас мне почему-то кажется, что он вообще больше ничего не хочет. В смысле… – я прокашливаюсь. – То есть, там, в лагере, всё было прекрасно. А потом он рассказал мне, что сделал, и я сбежала. Стив так и не подошёл ко мне, вообще избегал до самого конца. И мне теперь кажется, что он не рассчитывал, что мы продолжим общаться дальше. То есть, лагерь – это был наш предел. Его предел. Вернувшись сюда, «нас» словно и не было. Словно «мы» и не можем никогда быть. Я не знаю, смогу ли сейчас встретиться с ним и поговорить снова. Я буду думать о брате, и мне будет больно, а я так упорно избавлялась от всего этого весь год, что не смогу… Я не выдержу всех этих эмоций. Не хочу снова испытывать их…

Я замолкаю и умоляюще смотрю на подругу, словно она силой заставляет меня встретиться со Стивом Брауном, но рыжая молчит.

– Ну, у тебя всегда есть Майкл Филлинс, – улыбается Нина.

Я фыркаю. Совсем уже забыла про капитана «Викингов». Да и не думаю, что у меня с ним хоть что-то получится.

– Не знаю, – бормочу я.

Рыжая вздыхает.

– Может, тебе подождать? – предлагает она. – Подумать. Свыкнуться с мыслью. А когда будешь готова, встретишься с этим Стивом и поговоришь. Или забей на него и всё. У тебя ещё куча других парней будет. Слушай, – Нина берёт меня за руку, и её пальцы холодные, словно лёд, хотя на улице стоит жара. – Ты сама говоришь, что будешь испытывать боль, если увидишь его. Будешь думать о брате. И ты всегда будешь вспоминать Рори, общаясь с Брауном. Каждый раз. Зачем тебе это? Может, стоит забыть его? Отпустить? – я не понимаю, говорит она про Стива или же про Джея. – Со временем станет легче, ты встретишь нового парня, влюбишься и всё такое. Я сама проходила через подобное. Зачем тебе человек, который будет приносить в твою жизнь одни лишь страдания?

Я не отвечаю. Нина в какой-то степени права. Смотря на Стива я буду вспоминать Рори, порой они так чертовски похожи. И сейчас я не знаю, готова ли простить Брауна за пожар, за всё, что он сделал. Сейчас я боюсь видеться с ним. Да и Браун, похоже, тоже. Наверное, поэтому он не оставил мне свой номер телефона или хотя бы страницу на «Фейсбуке».

– А как… – осекаюсь. – Как Шон? – решаю поменять тему.

Нина поникает и отпускает мою руку. Её губы трогает улыбка.

– Он очнулся, – облегчённо говорит подруга, словно радуясь, что я больше не собираюсь продолжать разговор про Брауна. – Но его состояние ещё тяжёлое. Часть мозга повреждена, и он… Потерял слух. А ещё переломы не затянулись и ему трудно передвигаться. Он пока в больнице. Лежит всё время. Кажется, у него с левой рукой будут проблемы, врачи ещё не уверены.

– Самое главное, что он очнулся, – улыбаюсь я.

– Да, – Нина прикусывает губу. – Точно. Может, пройдёмся? Не хочу здесь сидеть.

– Конечно, – я поднимаюсь на ноги, подхожу к байку и откатываю его в сторону.

Нина улыбается мне – я киваю ей в ответ, и мы плетёмся в сторону главной дороги, окутанные своими собственными проблемами и разочарованиями. Мы одни, но в то же время мы вместе. И это самое главное: оставаться не одинокими в трудный час.

========== 32. ==========

Lifehouse – Broken

После моего возвращения из лагеря проходит несколько скучных и безжизненных дней. Я всё время провожу с папой, навёрстывая упущенные месяцы, и совершенно не думаю приближающейся школе, подругах и особенно о Стиве Брауне. И о Рори.

Я вру.

Конечно, я думаю обо всём этом, и чем больше проходит времени, тем сложнее становится выбор, который я должна сделать. А должна ли я вообще?

Сейчас, вспоминая Стива, я испытываю непонятное чувство: то ли я скучаю по нему, то ли злюсь, то ли просто обижена. Всё внутри ноет, когда я думаю о парне, почти точно так же, как в первые месяцы после того, как я узнала о смерти Джея. Но тогда я была в ужасе, в ступоре, в шоке. Все вокруг меня испытывали подобное.

Я до последнего не верила, что Рори умер. Даже когда блестящий чёрный гроб стоял на залитом солнечными лучами кладбище, покрытый идеально сложенным американским флагом, когда военные, друзья и командиры брата, распинались перед нами, рассказывая, каким храбрым был Джей и как достойно он умер, защищая честь Родины; когда солдаты стреляли из оружия, чтобы почтить память погибшего товарища; когда гроб опускали в яму и засыпали землёй.

Все были в чёрном. Я слышала плач и голоса на заднем плане, а в ушах шумел ветер, развевая моё длинное платье цвета сажи. Я была последней, кто покинул кладбище. Я просто стояла там на свежезакопанной могиле и смотрела сквозь надгробную плиту, словно загипнотизированная. Просидела рядом на траве до самой темноты, думая о том, что если уйду сейчас, то навсегда потеряю брата. Мне казалось, что это просто какая-то ошибка, что они закопали пустой гроб, а Рори на самом деле сейчас где-нибудь в Европе, возможно в плену у врага или же просто сбежал с базы, чтобы больше не участвовать во всём этом. Я до последнего надеялась, что он придёт, обнимает меня и скажет, что всё в порядке.

Но я видела его тело и прекрасно понимала, что сколько бы я не пробыла на кладбище, ничего бы не изменилось. Мои иллюзии и пустые надежды развеялись в прах, словно пепел, унесённый резким порывом ветра.

Перед тем, как отправиться домой, я расплакалась. Одна, посреди могил, окутанная ночной темнотой с невероятным чувством беспомощности, а когда слёз больше не оставалось, я поднялась на ноги и побежала. Подол платья развевался и путался у меня в ногах, каблуки стучали об асфальт, а я бежала так быстро, насколько это вообще было возможно.

Я пыталась перекрыть ту дьявольскую боль, накрывшую меня после гибели брата, но грудь сжималась, а дикий отчаянный вопль так и просился вырваться наружу.

Я пересекла половину города, вернулась домой за полночь. Никто меня не хватился. Я просто поднялась к себе в комнату, забралась под одеяло, даже не раздеваясь, и пролежала так до самого утра.

С тех пор я и начала бегать. Каждое утро, когда бессонница охватывала меня, а сны превращались в кошмары. Не горя желанием лежать в постели и страдать, я вставала и бежала, пока силы не покидали меня и не оставляли ни секунды для ненужных мыслей. Это вошло у меня в привычку. Бегать. Только так я могла не думать ни о чём, кроме боли в боку и трясущихся коленях.

Сейчас, когда отец в отпуске, мы бегаем вместе по утрам. Он всегда тренируется, чтобы поддерживать форму, поэтому с радостью соглашается составить мне компанию. Это меня отвлекает, и я действительно забываю обо всех своих проблемах.

Мы дразним соседскую собаку, которая неприятно тявкает, заметив нас; подшучиваем друг над другом, смеёмся и наслаждаемся моментами. Затем возвращаемся домой, уставшие, но довольные, готовим блинчики, пока мама крепко спит в своей постели, завариваем чай или делаем какао.

Днём мы отправляемся в город на мамином кадиллаке и шляемся по торговым центрам. Папа с удовольствием наблюдает за тем, как я меряю одежду, подшучивает и издевается, если я выбираю что-то нелепое, а потом мы едим мороженое в одной из кафешек, и я рассказываю ему о школьных друзьях. О Нине и Шоне, о Мил и даже о Трис. Он спрашивает о моих днях в лагере, и я заваливаю отца историями про поход и глупых мальчишек, умалчивая о Стиве Брауне. Не думаю, что ему стоит знать об этом.

Вечером мы роемся в гараже в поисках какого-то небольшого кейса, который нужен отцу, но никак не можем отыскать его среди бесконечных коробок. На вопросы, что в нём, отец лишь улыбается. Мол, стимула и мотивации у меня больше, чтобы найти его. Я вообще не уверена, что кейс находится именно в гараже. Может, папа просто забыл, куда положил его в прошлый раз?

В остальное время, когда отец проводит его с мамой или же валяется на диване, смотря телевизор, я сижу у себя в комнате и зависаю в интернете. Заняться нечем вообще.

Нина всё время проводит на подработке в кинотеатре, а в свободные минуты помогает Шону в больнице. Говорит, что ей нужны карманные деньги, потому что с матерью после ухода из тенниса она до сих пор не разговаривает.

Мил уехала в Вашингтон к тёте на остаток каникул, чтобы насладиться прелестями мегаполиса. Там она нашла очередных фанатов, с которыми собирается устроить косплей мероприятие. Какой-то тематический вечер. Они готовят костюмы и всё такое.

С Трис я не связывалась, но на её страничке в фейсбуке можно найти много фоток с вечеринок на пляже. Она явно сейчас в другом городе.

Я даже из-за любопытства зашла на профиль Майкла Филлинса, но там ничего интересного нет. Фоток мало, информации тем более. В последний раз мы с ним общались ещё до того, как я уехала в лагерь, и сейчас я как-то не горю желанием снова писать ему. Хотя мысли были.

Спустя ровно одиннадцать дней после того, как я возвращаюсь из лагеря, мне приходит заявка в друзья на фейсбуке и вместе с ней сообщение от Трейси Кристалл.

«Фотки, которые я обещала тебе скинуть. Прости за ожидание!!!»

Я немного в замешательстве, поэтому думаю пару минут, стоит ли вообще отвечать или же принимать заявку, но потом понимаю, что это будет некрасиво. Я добавляю её в друзья и открываю сообщение. Прежде чем приступать к просмотру фотографий, я пишу «Спасибо, Трейси! Ничего страшного, всё в порядке».

Сердце стучит, когда я открываю фото. Я листаю их, тщательно просматривая каждый снимок, словно ища дефекты и проверяя на подлинность. Они все настоящие. Вот я стою под зонтом возле озера, когда Кристалл впервые устроила для меня фотосессию. Вот снимки из столовой. Кадры из похода, некоторые селфи с блондинкой, парочка фото, где я стою рядом с Питером и ещё некоторые фотографии в те моменты, когда я даже не подозревала, что оказалась на прицеле телефона девушки.

И Стив. Здесь даже есть фото, когда я в его объятиях на крыльце или когда стою рядом в лесу. Мы улыбаемся, и каждый из этих снимков кажется мне безупречным.

А ещё помимо моих фотографий здесь есть и остальные. Кажется, Трейси решила скинуть мне вообще все снимки, даже свои собственные. Может быть, они просто попали в общий поток, я не знаю, но рассматривать их забавно. Сразу накатывает какая-то грустная ностальгия.

Я сохраняю всё на ноутбук в отдельную папку, чтобы не потерять, а затем выбираю самую красивую на мой взгляд фотографию, где я под зонтом возле озера, и ставлю её на аватарку. Практически мгновенно Трейси Кристалл ставит оценку «нравится».

Я прикусываю губу, захожу на её страницу и вижу более пятисот друзей. Боже, да у неё, наверное, вся школа здесь. Помедлив, я ввожу в поиск «Стив Браун», но профиля с таким именем в списке блондинки нет. Пробую просто Стив. Выскакивает парочка профилей, но ни одного нужного среди них нет. Не теряя надежды, я листаю список вниз, тщательно вглядываясь в имена и аватарки людей, добираюсь до самого конца. Среди всех я нахожу Нину, Трис и ещё знакомые лица из нашей школы. Стива Брауна в списке друзей Трейси Кристалл нет. Или он тщательно маскируется под чужими именами.

«Как у тебя дела, Эмма?».

Блондинка не оставляет меня в покое. Немного непривычно общаться с ней за пределами лагеря, а ещё странно то, что она вообще захотела мне написать. Раньше мы даже не здоровались.

«Хорошо. А у тебя?».

«Тоже всё супер. Никак не могу нарадоваться, что вернулась из лагеря. Дома так здорово! Классное фото на аватарке!».

«Спасибо! Да, дома хорошо. Душ, кровать и нормальная еда».

Мне хочется спросить у неё о Стиве, как он там, всё ли у него в порядке, но не решаюсь. У меня нет его номера телефона, профиля на фейсбуке или ещё каких-нибудь контактов, и Трейси единственная, кто связывает нас.

«Как там Стив?», – всё же решаюсь я, когда понимаю, что блондинка не собирается отвечать на последнее сообщение.

Кристалл не пишет долго, и я уже жалею, что не сдержалась. Если бы Браун хотел, он бы сам связался со мной за эти дни. Но прошло меньше двух недель – достаточный ли это срок, чтобы подумать и решиться на разговор?

«Я не знаю. Редко его вижу. Он почти не бывает дома, – наконец, отвечает Трейси. – Он всегда такой. Если хочешь, я могу дать тебе его номер телефона».

«Нет, спасибо. Может, в другой раз», – поспешно отвечаю я, понимая, что пока что у меня не хватит смелости позвонить ему.

Да и что я скажу? Давай встретимся и поговорим? А потом? Давай оставим прошлое и снова будем вместе, как в лагере? Я теперь даже не могу представить, как прикасаюсь к нему. Он кажется таким чужим и недосягаемым. Словно его вообще не существует.

«Как хочешь, – Трейси. – Мне пора идти. Пока, Эмма».

«Пока».

Я вздыхаю и закрываю окошко с диалогом.

Какая же я трусиха… Надо было ещё в лагере разобраться с этой ситуацией, а сейчас с каждым днём становится только хуже. Если я оставлю всё на самотёк, что-нибудь изменится?

Думаю, нет.

========== 33. ==========

White Lies – Death

Сегодня знаменательный день!

Я, Нина, Мил и Трис собираемся вчетвером, чтобы провести время перед началом учебного года. До первого сентября остаётся неделя, август стремительно подходит к концу, а с ним и лето, собираясь уступить место осени и учебным денькам, которые будут преследовать нас весь следующий год. Последний год в старших классах. А дальше колледж или университет, я ещё не решила. У меня на это есть время как минимум до весны.

Честно, я понятия не имею, каким образом наша компания умудрилась собраться вместе. Всё началось с Трейси Кристалл, которая выложила мои фотографии в свой блог. Я не знала об этом, поэтому, когда мне позвонила Нина в один из жарких дней каникул, я даже не подозревала ни о чём подобном.

– С каких пор ты скорешилась с Трейси Кристалл? – её голос звучал недовольно и немного отвратительно. Так всегда бывает, когда рыжая пытается показать, насколько она шокирована и возмущена. – Она выложила твои фото в свой идиотский блог. Поверить не могу, Эмма! Как ты могла затусить с ней и не рассказать мне об этом? Мы же с ней соперничаем за место капитана группы поддержки… Боже…

То, что Трейси Кристалл выложило мои фото в свой блог, оказалось для меня неожиданностью. Нина скинула мне ссылку на профиль блондинки, и я, скрывая весь свой ужас, поспешила прочитать каждое слово на счёт меня и лагеря, опасаясь, что Трейси напишет что-то лишнее и неприятное, но, к моему удивлению, ничего подобного там не было.

«Что скрывается в листве бесконечности?». Так звучал заголовок.

«Летний скаутский лагерь – это последнее место, куда можно отправиться девушке, любящей вечеринки, модные наряды и безграничный доступ в интернет. Тем, кто привык к сладкой жизни, нечего там делать. Это говорю я, Трейси Кристалл, девушка с идеальным маникюром и безупречным макияжем.

Самое ужасное – это сверчки по ночам. Их бесконечное пение сводит с ума, особенно, если хочешь нормально поспать. Заснуть просто невозможно. Первые дни в лагере я мучилась бессонницей и спала всего пару часов. Это убивало. От недостатка сна портится кожа лица, настроение становится просто ужасным, даже волосы превращаются в сухую соломой. Потом, конечно, привыкаешь к сверчкам, особенно, если использовать беруши, но это уже зависит от того, насколько у вас сильная психика. Готовы ли вы пожертвовать своими нервами ради отдыха на природе?

Я не беру в расчёт комаров и прочих насекомых. Об этом даже говорить ничего не надо. Природа – она и есть природа.

В лагере нет никакой диетической пищи! Тем, кто следит за своим питанием и за калориями, лучше туда даже не соваться. Пища жирная. Постоянно подают картошку, мясо, макароны, тушёные овощи и прочую ерунду. Не спорю, это вкусно, но вредно. В принципе, не такой большой минус, можно пожертвовать своими диетами на несколько дней.

Общий душ – совершенно не гигиенично. Но это пустяки, по сравнению с тем, что нынешнее поколение парней совершенно не имеет совести и галантности, зато любит подглядывать за девчонками, принимающими душ. Это проблема. Большая проблема для тех, кто не может прожить и дня без принятия горячей пенной ванны с запахом лаванды или ванили. Лично мне приходилось вставать раньше всех, чтобы успеть принять водные процедуры и при этом не нарваться на бессовестных придурков.

И самое главное – это поход. Мы провели в лесу больше недели! Спали в палатках и ели еду, приготовленную на костре. Никакого интернета, никаких возможностей зарядить телефон. Насекомые, дикие звери, лес и долгая дорога пешком по буграм, горам и возвышенностям. Я думала, что у меня отвалятся ноги, никогда в жизни я столько времени не проводила в пути с огромным рюкзаком за спиной. А уж поставить палатку – сложнее ничего не придумаешь.

В общем, лагерь – это самое адское место для городских неженок, которые мажутся каждый день кремами и трясутся из-за сломанного ногтя. Если вы не готовы, лучше даже не думайте на счёт того, чтобы записаться в скаутский лагерь. Или вообще в любой лагерь, расположенный на природе. Слышите?

Но если всё-таки кто-то из вас загорится желанием попробовать на себе отдых на природе, спешу вас обрадовать. В этом есть свои плюсы.

Природа – это чертовски красиво. Наш лагерь располагался на берегу озера, и мне безумно нравилось наблюдать за закатами, сидя на смотровой вышке. Смотреть на бесконечные звёзды, наслаждаться тишиной и шелестом листвы. Там спокойно. Нет городского шума, машин и затхлого запаха. Думаю, это стоит того, чтобы потерпеть все остальные минусы.

(Дальше Трейси прикрепляет несколько фотографий. Озеро, ночное небо, загон с лошадьми, фотки из похода, среди всего этого есть даже фотография, где я стою на камне и смотрю вдаль на противоположный берег озера, мимо которого мы проходили, когда шли к медвежьему перевалу. Я нахожу фото, где она сидит на спасательной вышке: видны только её вытянутые ноги на фоне воды, на которой отражаются красные лучи солнца. Рядом с Трейси кто-то сидит – я вижу ногу в армейских штанах и тут же понимаю, что это Стив. Она сидела с братом и смотрела на закат. Когда это было? Почему я не видела этого?)