Текст книги "Между меридианами или "Мы не братья! Мы - любовники..." (СИ)"
Автор книги: Мария Тетюшева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)
Спустя три недели.
Natalie Imbruglia – Torn
POV Bill
Эта пустота и непонимание, которые поселилось у меня в груди, пугают и раздражают одновременно. Это словно ты видел яркий сон, знаешь, что он был и что в нём происходило что-то невероятное и значимое для тебя, но никак не можешь его вспомнить. Этот неприятный осадок наполняет меня изнутри, не позволяя дышать спокойно, голова раскалывается от постоянных попыток вспомнить хоть что-то, но у меня ничего не получается.
Мне требуется много времени, чтобы свыкнуться с мыслями и событиями, которые происходят со мной. Оказывается, что из моей памяти пропало почти три года. Просто кто-то взял и стёр их, словно решив нарисовать заново. Новость о брате-близнеце я воспринял более-менее нормально, а вот информация на счёт моего парня меня просто обескуражила. Как так-то? Как я мог превратиться в пассива? Когда в моей жизни наступил этот переломный момент, заставивший меня настолько сильно измениться? Именно этот вопрос меня тревожит больше всего, и именно из-за него я иногда не могу заснуть ночами. У меня бессонница. У меня частые головные боли из-за сотрясения. У меня подавленность и депрессивные состояние, но врач говорит, что это нормально. Чем скорее я вернусь в привычную жизнь, тем больше у меня шансов всё вспомнить.
Том так и не смог связаться с Эльмом. Единственное, что брат узнал, – это то, что мальчишка уехал в Англию за своей матерью и братом. Я пытался дозвониться до него, но, кажется, Эльм сменил номер. Это расстраивает, потому что меня теперь не покидает чувство незавершённости. Я не знаю, что теперь делать.
Что я буду делать после выписки? Пойду в универ? Я ведь даже не помню, что учился в нём, я ничего вообще не помню о своих одногруппниках, о парах и экзаменах, которые я сдавал. В моей голове пустота. Наверное, мне придётся забрать документы и какое-то время побыть отдельно от учёбы. Хотя, признаться, я ещё не решил.
Единственное, что я точно знаю, я не хочу жить с Джоном. Том говорил, что у меня есть собственная квартира, так что, думаю, я заберу вещи и вернусь обратно, потому что одна лишь мысль, что я был в пассиве, приводит меня в ужас. У меня психологическая травма, я никогда в жизни больше не буду пассивом. Нет. Никогда. Я пообещал это себе, после того как в шестнадцать лет на одной из вечеринок трое старшеклассников из школьной баскетбольной команды, с которыми я тогда общался, дали мне попробовать наркотики, а потом, когда я был в неадеквате, трахнули меня. До сих пор не могу забыть, как моё тело не слушалось меня. И пусть я был под действием таблеток, и пусть мне даже было хорошо, я всё равно теперь испытываю отвращение к таким парням, как Джон. Конечно, он тут не при чём, и я даже не знаю, по какой причине мы начали встречаться и любил ли я его вообще, но сейчас я просто не смогу быть рядом с ним. Я просто морально к этому ещё не готов. Возможно, если я всё вспомню, то что-то и изменится. Но пока мне только и остаётся, что защищаться и прятаться внутри своей скорлупы.
– Я отнесу вещи в машину, – говорит Том, забирая мой рюкзак с кровати.
Я стою у окна и смотрю на улицу, пытаясь угадать, какая же из этих машин принадлежит брату, но у меня ничего не получается. Меня уже выписывают, однако, моя рука всё ещё в гипсе. Рёбра почти не болят, голова лишь изредка даёт о себе знать. Я чувствую себя почти нормально, если не считать непонятного чувства, словно я попал в будущее. Хотя, наверное, так оно и есть.
– Ага, – я не оборачиваюсь. Провожу здоровой рукой по уже немного отросшим волосам и вздыхаю.
Том уходит и оставляет меня наедине с Джоном, который приехал встретить меня. Катрин и Тим не смогли. Мама на работе, так что Том согласился отвезти меня в мою квартиру. Осталось только поговорить с моим «парнем».
Мы какое-то время молчим – я не знаю, когда мне стоит обернуться и начать разговор, поэтому единственное, что я могу, – это пропадать где-то в пустоте, без мыслей и эмоций. Я пустыми глазами смотрю в окно и ни о чём не думаю, даже ничего не вижу.
– Ты хотел о чём-то поговорить? – Джон первым нарушает молчание, и это словно включает меня.
– Да, – я поворачиваюсь к нему лицом. Во мне нет неуверенности, потому что я всегда уверен в том, что делаю. – Я хотел поговорить с тобой о нас. В смысле, – я осекаюсь, потому понимаю по взгляду парня, что он уже знает, чем всё это закончится. Если так, то мне особо распинаться не нужно. – Я ничего не помню, и меня это напрягает. Я не знаю, что было между нами и что ты вообще за человек такой, даже не знаю, что испытывал к тебе, поэтому сейчас я хочу побыть один. Это всё давит на меня, не хочу ещё больше запутаться. Ничего личного, хорошо? Останемся друзьями?
Джон не меняется в лице, и это даже как-то пугает. Я выжидающе смотрю на него.
– Хорошо, – парень пожимает плечом. – Я привезу потом твои вещи.
– Окей, – я облегчённо вздыхаю и натягиваю на голову капюшон. Становится даже как-то легче, словно я избавился от ненужной проблемы.
Я осматриваю палату, убеждаясь, что ничего не забыл, затем снова смотрю на парня и вскидываю брови. Наверное, Том уже ждёт у машины, так что не хочу здесь больше оставаться. Это место сводит меня с ума.
– Я провожу, – Джон немного улыбается, затем направляется к выходу и выходит в коридор, придерживая для меня дверь.
– Да ты джентльмен, оказывается, – фыркаю я, проходя мимо него.
Если честно, то меня всегда бесили парни, пытающиеся строить активов рядом со мной. Ненавижу их. Никому не позволю завалить себя, даже если этот кто-то уже это сделал. Надо прекратить думать об этом, а то голова снова разболится. Лишние хлопоты.
Мы идём молча, спускаемся в лифте на первый этаж и пересекаем коридор. Запах больницы настолько сильно въедается в меня, что, когда я выхожу на улицу, меня охватывает такая свежесть, что начинает кружиться голова. Я торможу, трясу её, а потом осматриваюсь. Свет режет глаза, заставляя меня прищуриться, звуки города как-то дезориентируют. Мне требуется время, чтобы прийти в себя.
– Машина Тома вон там, – Джон кивает направо в сторону припаркованных автомобилей.
Я скольжу взглядом по пространству и вскоре вижу брата, который сидит на капоте и курит. Выглядит он слишком круто для моего близнеца.
– Спасибо, – благодарю я.
Джон кивает и хлопает меня по плечу.
– Увидимся, мне на работу надо, – парень улыбается и уходит в другую сторону к своей машине.
Я какое-то время смотрю ему вслед, а потом разворачиваюсь и бреду в сторону Тома, который уже замечает меня. Он отстраняется от машины и затягивается – прежде чем парень выкидывает сигарету, я успеваю перехватить её.
– Эти мерзкие доктора запрещали мне курить, – жалуюсь я, вдыхая остатки дыма, после чего выкидывая окурок под ноги. – Думал, сойду с ума.
– Бросать пора, – Том усмехается и обходит авто.
– Бросишь тут, – бурчу я, залезая на переднее сидение и пристёгиваясь.
Хлопает дверь, двигатель заводится, и машина трогается с места, увозя меня подальше от госпиталя, где я провёл больше месяца. Надеюсь, что я больше никогда сюда не вернусь.
Немного позже.
Жека (Кто ТАМ?) – Мы любили
POV Tom
– Я здесь живу? – Билл проходит вглубь квартиры и осматривается, наверное, пытаясь хотя бы немного узнать это незнакомое для него место.
– Ага, – я отношу его вещи в спальню, невольно бросая взгляд на постель и вспоминая, как мы на ней занимались любовью. Я трясу головой и пытаюсь выбросить ненужные мысли. – До того, как переехал к Джону.
Я выхожу из спальни и снимаю куртку, вешая на крючок. Брат появляется из кухни с таким выражением на лице, словно я только что предложил ему съесть целиком лайм. Я вскидываю брови и осматриваю блондина. Так непривычно видеть его с короткими волосами. Теперь они вовсе не высветленные, а русые. Никак не могу привыкнуть к этому.
– Этот Джон мутный какой-то, – Билл снова исчезает на кухне. Я иду за ним, начиная наблюдать за тем, как Каулитц роется по шкафам в поисках еды. – Как я вообще начал с ним встречаться? Не понимаю.
Я пожимаю плечом, хотя знаю, что парень не увидит этого, а потом сажусь за стол.
– Не знаю. Ты никогда не говорил об этом, – я облокачиваюсь локтём о столешницу и подпираю рукой голову. – Он просто бегал за тобой в универе, а потом ты резко согласился быть с ним. Не знаю, что между вами произошло, но сначала ты явно как-то избегал этих отношений.
– Ещё бы, – он закрывает шкафчик и осматривается. – Наверное, шантажировал меня.
Он прикусывает губу и идёт к окну, выглядывая из него. Билл приникает к стеклу и смотрит вниз, но потом отстраняется и вздыхает.
– Неплохо тут. Жить можно, – он разворачивается и прислоняется спиной к подоконнику. – Надо купить сигарет. И виски. Жутко хочу выпить.
– А тебе можно? – спрашиваю я, осматривая парня.
Доктор сказал, что сотрясение уже прошло, однако из-за него у брата могут возникать нервные срывы, тревожность, неврозы. Ещё и перелом. На него уйдёт, наверное, ещё месяц как минимум. И память. Она вообще может никогда не вернуться. И что мне делать?
– Да плевать, – Билл отмахивается. – Мне всё можно.
Я закатываю глаза, окончательно убеждаясь, что Билл деградировал в парня, которым был ещё до того, как мы с ним познакомились. Я, если честно, даже не заметил, когда именно он изменился. Когда наступил тот момент, когда актив в Каулитце умер, оставаясь в прошлом. Мне даже самому это стало интересно.
– Ну, как знаешь, – тяну я, продолжая наблюдать за ним.
Мы какое-то время молчим, затем Билл отстраняется от окна и уходит куда-то, оставляя меня в одиночестве посреди своих мыслей. Я откидываюсь назад и прикрываю глаза. Что же делать дальше? Оставить всё как есть и надеяться на то, что Билл сам всё вспомнит? Рассказать ему? Но тогда он вообще может отвернуться от меня. Мне так страшно, что брат будет испытывать отвращение ко мне, что будет презирать. И это сбивает меня с толку, не позволяя принять верное решение. Я просто ни в чём уже не уверен.
Я снова приоткрываю веки и смотрю в потолок. Внутри что-то сжимается, причиняя мне боль, и я шумно вздыхаю. Единственное, что меня утешает, – это то, что Билл расстался с Джоном. Теперь, надеюсь, у меня будет больше шансов заставить блондина вспомнить хоть что-то. Может быть, стоит попытаться подтолкнуть его к воспоминаниям издалека? Пойти с ним в знакомые места, показать что-то, связанное с нами. Да, наверное, это пока что лучший вариант.
– Ты говорил, что ночуешь тут иногда? – слышу я голос брата. Билл снова появляется на кухне. Кажется, парень был в ванной, потому что у него мокрое лицо, волосы и руки.
– Ну, да. Бывает, – я делаю более-менее нормальнее лицо, чтобы скрыть все свои эмоции, и немного улыбаюсь.
Билл подходит к плите и берёт здоровой рукой чайник, начиная наливать воду. Я уже собираюсь помочь ему, но в последний момент понимаю, что Билл просто пошлёт меня с моей помощью.
– Можешь приезжать, когда хочешь, – парень ставит чайник на огонь и открывает шкаф так, словно всегда знал, что там находится чай. Будто Билл ничего и не забывал. Иногда мне даже так и кажется. – Я знаю, как тяжело с Веллером, так что ночуй, когда захочешь.
– О, спасибо, – улыбаюсь я. – Это очень мило с твоей стороны.
– Пошёл ты, – смеётся Каулитц. – Чай будешь?
– Ага.
Он достаёт кружки, затем пытается найти в шкафу что-нибудь съедобное, но я точно знаю, что там ничего нет. Я давно ничего не покупал, чтобы можно было оставить здесь на подобный случай. Чайник кипит, и я поднимаюсь на ноги, чтобы всё-таки помочь Биллу, потому что вряд ли он справится с кипятком своей левой рукой.
Брат бросает на меня быстрый взгляд, но ничего не говорит. Он садится за стол и вздыхает, словно его эта ситуация как-то напрягает. Или не только эта ситуация. Даже не могу представить, что творится у Билла в его голове.
– Надо сходить в магазин, – ноет парень, когда я ставлю перед ним кружку с чаем, а потом сажусь рядом.
– Помочь? У меня ещё есть время до работы, – предлагаю я, делая глоток.
– Нет, спасибо, я сам, – Билл неловко берёт кружку левой рукой и подносит ко рту, делая глоток. Он морщится, дует, чтобы остудить напиток, а потом ставит кружку на стол. Какое-то время молчит, а потом потирает лоб.
– Ты в порядке? – интересуюсь я, внимательно смотря на брата.
– Ага, – он кивает. – Голова немного болит. Это пройдёт. Такое часто бывает.
– Точно.
Каулитц бросает в меня злобный взгляд, и я почему-то улыбаюсь. Боже, это же Билл, а не кто-то другой. Подумаешь, он потерял память, он же не стал другим человеком. Он просто немного запутался. И мне нужно обязательно помочь ему распутаться во всём этом дерьме.
– Ладно, – я хлопаю его по плечу и медленно допиваю чай, чувствуя, как жар от кипятка распространяется по всему телу, достигая душу. Но от этого теплее не становится. – Я пойду. Мне надо в офис. Звони, если что случится или понадобится. Ладно?
– Ага, спасибо.
Билл улыбается, наблюдая за тем, как я поднимаюсь на ноги и направляюсь в сторону выхода.
– Можешь не провожать!
– Я и не собирался! – смеётся блондин.
Я улыбаюсь и надеваю куртку, затем обуваюсь и выхожу из квартиры. Надеюсь, что с братом ничего не случится в моё отсутствие. Не хочу, чтобы он потерялся по дороге в магазин или ещё куда. Хотя, боже, это же Билл. Он то уж точно никогда не потеряется…
Это же время.
sunday girl – where is my mind?
POV Bill
Дверь за Томом хлопает и я остаюсь в одиночестве, держа в руках кружку с недопитым чаем. Стены начинают давить на меня, но я не двигаюсь. Это место такое странное и немного непривычное, я вроде бы и был здесь, но совершенно этого не помню. Будто это был какой-то давно забытый сон или чужое воспоминание. Я заранее исследовал кухню, чтобы сделать вид, словно я чувствую себя уверенным, чтобы брат не переживал лишний раз, но теперь, когда Том ушёл, я чувствую себя опустошённым. Что я здесь делаю? Какого чёрта я переехал сюда? Может быть, лучше было бы вернуться к маме? Она ведь предлагала.
Я вздыхаю и ставлю кружку на стол. Хочется курить и есть, но для этого нужно выйти из дома и найти магазин. В этом районе города я практически никогда не бывал, но, думаю, что отыскать супермаркет у меня не составит труда. Это же так просто, я ведь не разучился это делать, да и город я этот знаю практически полностью, все углы с детства тут обшарил.
Хотя этот район находится далеко от моего дома, наверное, я выбрал его, чтобы не пересекаться с мамой. Мне всегда хотелось жить отдельно, а теперь, кажется, моя мечта сбылась. Что ещё нужно для счастья человеку, который ничерта не помнит?
И я всё ещё сомневаюсь на счёт универа. Может быть, взять академический отпуск? Или забрать документы? Я всё равно не смогу нормально учиться. Для меня догнать программу будет не так просто, как для тех, кто просто так выписался из больницы после аварии и не потерял память. Это слишком трудно для меня, слишком напряжно и неприятно. Я лучше попробую влиться в свою жизнь и попытаться вспомнить хоть что-то. А если у меня ничего не получится, то придётся как-то жить с этим. Но я что-нибудь придумаю. Подумаешь, какие-то два года. Ничего страшного ведь не случилось за этот период, так что я смогу адаптироваться.
А ещё мне хочется увидеть Эльма и поговорить с ним. Меня до сих пор это терзает. Пусть я и извинился уже перед ним и, возможно меня давно простили, но я не успокоюсь. Меня не оставят эти мысли, пока я не закончу дело до конца. Так что мне нужно будет найти способ, чтобы связаться с мальчишкой. Но над этим я подумаю в следующий раз.
Сейчас надо пойти в магазин и купить сигареты.
Я поднимаюсь на ноги и плетусь в сторону коридора, чтобы одеться. Я беру сумку, куда кладу ключи от квартиры, кошелёк с деньгами, что оставила мне мама, и ещё какую-то мелочь. Я вспоминаю про свой байк, о котором совсем забыл со всеми этими неожиданными событиями, но понимаю, что всё равно вряд ли смогу им управлять с одной здоровой рукой. Да и я не знаю даже, где он сейчас находится. Придётся всё-таки пешком.
Я выхожу из квартиры, запоминая её номер на всякий случай, и спускаюсь на первый этаж. На улице прохладно, но не настолько, чтобы замёрзнуть. Солнце пока не греет, редкие облака закрывают небо. Я осматриваюсь, решая, в какую сторону отправиться, затем разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и бреду налево.
Улицы здесь незнакомые и какие-то пустые, хотя, с другой стороны, здесь полно народу и машин. Я задумчиво осматриваюсь, замечая недалеко от моего дома небольшой супермаркет. Какая удача! И далеко идти не пришлось, а то я всё боялся заблудиться и потеряться где-нибудь. Пришлось бы бродить по этим местам, потому что звонить я уж точно никому не буду. Не хочу, чтобы они волновались, и так доставил много хлопот своей аварией.
Магазин небольшой, но я с лёгкость нахожу там нужные сигареты, пиво и немного еды. Всё что нужно больному организму, то есть мне. Наверное, доктор меня вскроет, если узнает, что я вот так сразу после выписки курю и напиваюсь. Но мне это необходимо. Мне надо хоть как-то отвлечься от этой пустоты.
Я выхожу из магазина с небольшим пакетом и вдруг понимаю, что я хочу пиццу. Жутко хочу горячую пиццу со всякими сырами, колбасами, грибами и прочей хренью. Никогда в жизни я так не хотел её, как сейчас. Надо заказать, когда приду домой. Включу себе какой-нибудь фильм, буду пить пиво, курить и есть пиццу. Буду сегодня ванилькой.
В кармане вибрирует телефон, и мне приходится остановиться, чтобы поставить пакет на землю и достать сотовый. Номер незнакомый, и я сомневаюсь, что это вообще немецкий номер. Надеюсь, деньги у меня не снимут.
– Алло.
Я прищуриваюсь, смотря вдаль и удерживая ногами пакет, который стоит на земле.
– Билл? Привет.
Я замираю, слыша знакомый голос. Не может быть, чтобы это был именно он.
– Эльм?
– Ага, – мальчишка говорит тихо, словно не хочет никого разбудить. – Твой брат пытался связаться со мной, но я был вне зоны. Извини. Прочитал его письмо на электронной почте, решил позвонить.
Я неуверенно переступаю с ноги на ногу, прикусывая губу. Я так много хотел сказать ему, но теперь даже слов подобрать не получается.
– Ты в порядке? – спрашивает Эльм.
– Ну, – я вздыхаю. – Не считая того, что я ничего почти не помню. Да. Я в порядке. Ты-то как?
– Всё отлично. Брату стало легче, так что я счастлив, – мальчишка улыбается. – Я сейчас в Англии. Здесь прохладно.
– М, понятно, – я прокашливаюсь, провожая взглядом какую-то парочку, которая только что прошла мимо меня. – Я… – я осекаюсь. – Хотел сказать… Наверное, мы уже говорили на эту тему, но я не помню ничего, так что это меня очень грызёт. В общем, я не злюсь на тебя из-за той аварии.
Эльм некоторое время молчит.
– Я знаю, Билл. Ничего не говори, – его голос смягчается. – Я, может быть, навещу тебя как-нибудь. Не думаю, что смогу помочь вспомнить хоть что-то, но всё же. Кажется, мама снова хочет вернуться в Германию, но я не уверен. Так что…
– Не волнуйся, – я немного улыбаюсь. – Всё будет хорошо. И у тебя и у меня.
– Я знаю. Ну, я пойду, Билл. Увидимся как-нибудь…
– Пока…
Он вешает трубку, а я ещё какое-то время стою на месте и слушаю гудки. Пустоту. Вот и поговорили. Но от этого почему-то легче не становится. Ладно, надо добраться до квартиры и заказать пиццу. Я убираю телефон в карман и беру сумку в левую руку, направляясь дальше. Грусть охватывает мои лёгкие, и я даже не замечаю, как оказываюсь дома.
Но дома ли?..
11 марта. Квартира Билла.
Celldweller – Against The Tide
POV Tom
Я лежу на диване, свесив руку и касаясь пола кончиками пальцев, и смотрю на Билла, который сидит на полу, прислонившись спиной к креслу. Он курит, откинув назад голову, – едкий дым срывается с его губ и растворяется в пространстве. В последнее время парень ленится даже выходить на балкон. На полу рядом с братом стоит полупустая бутылка пива, исписанный разными чёрными надписями гипс ярко выделяется на фоне оголённого торса. Мы молчим уже долго, и я начинаю понимать, что это слишком невозможно для меня: находиться рядом с полуголым Каулитцем и не иметь возможности прикоснуться к нему.
В последнее время я часто провожу время у него на квартире, мы пьём, курим, смотрим фильмы, разговариваем про прошлое, шутим. И всё. Больше ничего. Билл так ничего не и не вспомнил, а я до сих пор не решаюсь рассказать ему о том, что между нами было. Терять зарождающееся доверие будет ещё невыносимее, чем осознание того, что он никогда меня не вспомнит.
Уж лучше так, чем по-другому.
– Я решил взять академический отпуск, – говорит Билл, стряхивая частички сигареты в пепельницу. Парень опускает голову и смотрит куда-то себе под ноги. – Потом смогу восстановиться в универе, если захочу.
Я вздыхаю и отрываю взгляд от брата, устремляя его в телевизор. Так крутится какой-то фильм, но звук давно выключен, так что тишина накрывает нас и постепенно уничтожает. Мне становится как-то неприятно, даже сам не знаю почему.
– Всё-таки решил уйти? – спрашиваю я, скорее для того, чтобы окончательно убедиться в этом.
– Да, – Каулитц затягивается и тушит окурок, оставляя его в «могиле». – У меня нет желания ходить на пары и слушать нудные лекции. Вообще нет никакого желания что-либо делать. Сейчас бы на байке покататься, но моя грёбанная рука мне не позволяет.
Парень расслабляется и ложится затылком на кресло, растягивая ноги на полу. Он прикрывает глаза и вздыхает, морщится, будто от головной боли, а потом смотрит в потолок.
– Может, выберешься из дома? Сидишь здесь целыми днями. Можно собрать всех и посидеть где-нибудь, – предлагаю я.
На ум приходит последние наши совместные посиделки, которые вылились в горную поездку, секс в сугробах и травмой Тима. Внутри меня что-то переворачивается и падает.
– Ну, не знаю, – Билл скулит, затем сползает ниже, и практически разваливается на полу.
Я снова смотрю на брата, скольжу взглядом по его телу и сглатываю. Надо взять себя в руки, не хватало ещё возбудиться из-за такого пустяка. О Боже! Как давно у меня не было секса с Биллом. Это невыносимо. У меня вообще давно секса не было, потому что и дома то с Тимом я почти не ночую, постоянно увиливаю от его приставаний. Сижу у Билла, а потом уезжаю куда-нибудь и ночую в машине, чтобы не возвращаться к Веллеру и не выслушивать его нытьё по поводу того, что я не уделяю ему времени и постоянно где-то пропадаю. Иногда, когда спать в авто становится невыносимо, я напиваюсь и приезжаю к Катрин. Или просто звоню ей и прошу переночевать. Они никогда не спрашивает, что со мной происходит, даже на счёт Тима никогда не заговаривает. Словно знает, что происходит со мной. Что происходит между мной и Биллом.
– Тогда давай сходим на какую-нибудь байкерскую вечеринку? – предлагаю я. – В этот раз я тебя подвезу, так что повода прессовать меня из-за того, что я подрезал тебя, не будет.
Я тихо смеюсь, вспоминая, как Каулитц позвал меня на тусовку. Я тогда поехал туда с Тимом. Боже, поверить не могу, что я когда-то подкатывал к Веллеру. Если бы не его занудный характер, у нас бы могло что-то получиться.
– А что, мы уже были там? – спрашивает Билл, заинтересованно смотря на меня.
Я вспоминаю, что парень не помнит ничего, и немного поникаю.
– Да, – я смотрю на него, прищуривая глаза в улыбке. – Я тогда поехал с Тимом на машине, а ты на байке. Мы ещё не встречались с Веллером вроде. А может и встречались… Но точно не трахались, – я смеюсь, и брат смеётся в ответ.
– О, Веллер тот ещё обломщик, ломается всегда, словно девственница, – тянет Билл. – А что ещё было там?
Я задумчиво хмурюсь, начиная раскачивать рукой, которая свешена с дивана.
– Ну. Я танцевал брейк-данс, чтобы покрасоваться перед Тимом, – я замолкаю и понимаю, что мне почему-то стыдно. – Ты был с Эльмом. Кажется, Тим говорил что-то на счёт того, что он только вернулся или что-то подобное. Ты всё время был с ним.
Каулитц немного поникает, вздыхая. Кажется, ему всё ещё тяжело думать о том, что воспоминания об извинениях и важном разговоре с тем мальчишкой начисто стёрты из его памяти.
– Он звонил недавно, – тихо бормочет парень.
Я вскидываю брови.
– Правда?
– Ага. Спасибо, что связался с ним. Он в Англии сейчас, – Билл немного улыбается. – На счёт погонять, я не против. Соскучился по адреналину. Надеюсь, из тебя водитель получится лучше, чем из меня.
Он показывает свою сломанную руку и смеётся – я улыбаюсь, прикусывая губу.
– Когда? – спрашиваю я.
– Да хоть сейчас, – Билл смотрит на мою полупустую бутылку пива, которая стоит на полу рядом с моей висящей рукой. – Или слабо?
– Вот не надо мне тут, – я сажусь, потягиваясь. – Я трезв как стёклышко.
Мы смеёмся, разрывая эту ужасную тишину на части, которые сгорают в нашем смехе.
– Тогда я пошёл собираться, – брат поднимается на ноги. – А ты приберись пока тут, холоп.
– Слышь, – смеюсь я, свешивая ноги с кровати и наблюдая за тем, как Билл скрывается в коридоре.
Я осматриваюсь, оценивая бардак, вздыхаю и глупо улыбаюсь. Наверное, это первый раз, когда напряжение между нами спадает на сто процентов. Впервые, после того, как Билл потерял память. И такое чувство, что это приближает меня к моей цели. К моей победе в этой войне…
Билл одевается быстро, не смотря на свою сломанную руку, поэтому я еле успеваю отнести весь мусор на кухню, убрать остатки пива и пиццы в холодильник и сходить в ванную.
– Пошевеливайся! – слышу я голос брата в коридоре.
Мне приходится выйти из ванной и торопливо начать натягивать на себя ботинки. Парень возится немного дольше из-за сломанной руки, но я не рискую предложить ему свою помощь, потому что точно получу по роже. Билл не из тех, кто так просто принимает жалостливые подачки, особенно в тот момент, когда хочет казаться крутым.
Я забираю ключи от машины и выхожу в подъезд. Мы заходим в лифт и спускаемся на первый этаж – всё это время я рассматриваю профиль брата – Билл стоит ко мне вполоборота и нетерпеливо покусывает губу. Его куртка застёгнута поверх сломанной руки, поэтому безвольно висящий рукав куртки выглядит даже немного забавно.
Двери открываются, и брат первым выходит из кабинки, потом идёт на улицу и быстро направляется в сторону моей машины, словно это вовсе не я буду за рулём, а он. Я еле поспеваю за ним – снимаю авто с сигнализации и наблюдаю за тем, как Каулитц проворно забирается на пассажирское сидение.
На улице уже стемнело – бесснежный март окутывает Берлин, сжимая его со всей силы своими холодными пальцами. Ветер прохладный и освежающий, словно мятный орбит.
Я забираюсь на водительское сидение и хлопаю дверью, практически сразу же заводя двигатель. Малышка ревёт и послушно выезжает на дорогу. Я выворачиваю руль и ускорюсь, когда мы оказываемся на главной улице.
– Ну, братец, покажи, насколько ты крут, – усмехается Билл, пристёгивая ремень безопасности.
Я повторяю то же самое, держа руль одной рукой, а потом улыбаюсь и увеличиваю скорость, виляя между попутными машинами. Очень надеюсь, что копы сегодня не будут слишком активными, а то удирать от них придётся по всему району.
– Держись крепче, – усмехаюсь я, ускоряясь ещё больше.
Мы выезжаем на главную трассу – мне приходится очень постараться, чтобы не врезаться в какую-нибудь машину, – и несёмся по ней на бешеной скорости. Края дороги расплываются, оставляя для меня только чёткое изображение впереди, но этого достаточно, чтобы справиться с управлением. Я немного сбавляю скорость и сворачиваю налево – шины свистят, а Билл хватается за подлокотник, потому что его начинает заносить. Парень смеётся и взвизгивает, когда мы почти вплотную проезжаем мимо двух грузовиков, с трудом втискиваясь в небольшой проём.
Я улыбаюсь – адреналин расплывается по моей крови и заставляет сердце биться в несколько раз быстрее. Мне настолько хорошо, что я готов признать, – жажда скорости даже приятнее жажды секса. Это невероятное ощущение нельзя сравнить ни с чем!
– Быстрее! – кричит Билл, и я ускоряюсь.
Я выезжаю на смежную улицу, виляю между несколькими машинами и вжимаю педаль газа в пол, оказываясь на просторной дороге. Быстрее, ещё быстрее. Только бы это счастье никогда не заканчивалось!
В какой-то момент я начинаю слышать сквозь шум двигателя и смех брата сирены полицейских машин. Мне приходится ускориться ещё немного и выехать на другую улицу. Прежде чем копы снова появляются в поле моей видимости, я заезжаю в смежный проулок и глушу двигатель. Через несколько секунд патрульные машины проезжают мимо.
Билл начинает смеяться.
– Ты правда крут, парень! – хохочет брат, пытаясь отойти от адреналина и безумного счастья.
Я довольно улыбаюсь.
– Ты мне ещё желание должен за свой проигрыш, – говорю я.
– Что? – возмущённо ноет парень. – Ничего не знаю!
– Не отмазывайся, потеря памяти тебя не спасёт, – я усмехаюсь. – Ты проиграл в нашем первом заезде, так что всё. Я пока не придумал его, просто знай, что когда-нибудь я приду по твою душу, – я делаю страшное лицо, отчего Билл начинает смеяться снова.
– Ладно, ладно, – отмахивается парень. – Поехали уже отсюда. Копы давно свалили.
Я улыбаюсь и завожу двигатель, выезжая обратно на улицу и теперь начиная передвигаться на положенной скорости. Это был замечательный вечер, давно я так не веселился. Не веселился с Биллом. Надеюсь, это сблизит нас ещё больше, и тогда, возможно, я, наконец, смогу признаться в том, что люблю его.