Текст книги "Свадьба? Какая нахер свадьба?! (СИ)"

Автор книги: Мария Тетюшева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Не знаю, сколько проходит времени, но я с каждой секундой понимаю, что мне мало. Я хочу ещё. Я хочу больше, больше этого счастья в груди, больше алкоголя, больше сигарет. Может, даже и каких-нибудь таблеток. Стоит ли попросить их у Ника? Если он что-то принимал…

Альфа открывает глаза, насмешливо наблюдая за мной, потом его взгляд падает за мою спину, и его накрывает волна страха, а парень тут же отстраняется.

– Вот дерьмо.

Он исчезает в толпе, оставляя меня, а через пару секунд мне на плечо ложится чья-то рука. Я замираю и медленно оборачиваюсь.

И меня словно оглушает чем-то.

Том Каулитц.

Я не ожидал, что он меня найдёт так быстро. Меня, наверное, Холт сдал! Придурок… Точно не Джек, ему-то это зачем?

Альфа наклоняется ко мне без тени на улыбку.

– Нагулялся? – громко спрашивает он.

Я сгладываю, пытаясь вырваться, но он хватает меня за запястье и тянет в сторону выхода. Ну, всё. Прощай, моя свобода, здравствуй, золотая клетка.

Будь ты проклят, Николас Холт! Я сдам тебя твоему омеге…

Часть 12

Evanescence – Hello

Я просыпаюсь от головной боли, которая накрывает меня с самой первой секунды, стискивая виски невидимыми плоскогубцами, словно грецкий орех. В горле пересохло, хочется пить и вновь очутиться там, где я пребывал минуту назад. Я не сразу понимаю, что проснулся, а когда до меня доходит, я со стоном переворачиваюсь на бок и кутаюсь в одеяло с головой, чтобы хоть как-то спрятаться.

Но ничего не выходит – головная боль такая проворная, что настигает меня даже там. И я ничего не могу с этим поделать.

Итак, моё первое открытие: я проснулся.

Глаз я всё так же не открываю и откидываю одеяло из-за духоты, переворачиваясь обратно на спину.

И тут я делаю ещё одно открытие: кругом чужой запах. Не мой. Не моей квартиры, к которой я привык, – там, наверное, всё ещё воняет моей прошедшей течкой – а другой.

Запах альфы.

Его запах.

Я немного приоткрываю глаза, чтобы убедиться в том, что мой нос меня не обманывает, и могу различить светлую комнату с бежевыми обоями. Сквозь полупрозрачные шторы пробивается дневной свет, плазменный телевизор на стене молчит, отражая очертания комнаты, какая-то картина с океаном, комод и шкаф из светлого дерева, большое зеркало во всю стену слева, письменный стол.

И я.

На большой кровати под пушистым одеялом.

Здесь довольно уютно, но чего-то не хватает. Чего-то по мелочам, чтобы мне угодить. Я, как омега, всегда могу догадаться, что в таких местах живёт альфа, причём одиночка.

И тут всё пропахло этим придурком Томом Каулитцем. Каждый сантиметр, каждая вещь, даже сам воздух.

Убью…

Стоп.

А что вчера было? Он пришёл ко мне домой, помог выбраться из постели, приготовил завтрак, сказал, что заедет вечером, а потом я сбежал, хотя сам понятия не имел, куда именно собрался. Пошёл в клуб, встретил Джека и Холта (чёртов лгун, я ему ещё устрою!), а потом, о Иисусе, я же Густава видел! Какой сюрприз, надо будет навестить его и расчленить за то, что запихнул в эту чёртову больницу, а сам сгинул в неизвестном направлении. Я ему ещё припомню, друг называется. Все они предатели, что Шеффер, что Хьюер. Открой душу таким, они туда тут же нагадят.

Ах, да! Меня же потом кто-то сдал Каулитцу (по-другому, откуда ему знать, где я был?), и он меня забрал из клуба. Он меня притащил к своей машине, а потом… А потом я, кажется, отрубился…

Боже, что он со мной сделает, когда придёт… Посадит на цепь и запрёт в подвале и будет приходить только во время моей течки. О, какой ужас, надо бежать!

Стоп. Если я в его доме, то мои документы все тоже тут. Значит, я могу их забрать и свалить, надо только дождаться, когда альфа уйдёт на работу.

О, моя голова…

Я закрываю ладонями лицо и тру его, пытаясь окончательно проснуться. В это же мгновение скрипит дверь и впускает кого-то.

Я замираю, боясь увидеть безумного Тома с ножом в руке и с дьявольской улыбкой, осторожно делаю между пальцами щёлку и устремляю взгляд на гостя.

Парень подходит к кровати и ставит на тумбочку, наверное, стакан, затем садится рядом – я чувствую, как опускается край матраса.

Том молчит. Смотрит на меня, а я так и не опускаю рук. Мне стыдно, и одновременно я злюсь на него за то, что против моей воли притащил меня к себе домой. Мы какое-то время сидим в тишине – я боюсь даже дышать, чтобы не навлечь его гнев за вчерашний вечер, – а потом Том спрашивает:

– Как ты себя чувствуешь?

Я осторожно отстраняю руки от лица и удивлённо смотрю на парня. Его лицо совершенно спокойно и дружелюбно, что бесит меня ещё сильнее. Как так? Его омега (не знаю уж, любимый, не любимый) сбежал от него и тусовался всю ночь с другими альфами, а он «как ты себя чувствуешь»? Как это вообще понимать?

– А где наручники? Верёвка? Пощёчина или пинок, в конце концов? – тяну я, подозрительно наблюдая за ним.

Том вскидывает бровь, непонимающе смотря на меня.

– Ну, я же сбежал от тебя. Ты должен избить меня и посадить в подвал или куда там, чтобы я не выкинул ещё чего-нибудь, – я скрещиваю руки на груди.

Хорошо, что кровать большая и что парень сидит не так близко.

– Зачем? – Каулитц немного улыбнулся. – Я не собираюсь тебя бить или, как ты выразился, сажать в подвал, – он протягивает руку и взъерошивает мои волосы, окончательно сбивая меня с толку. – Ты же не будешь выкидывать чего похуже, правда? Лучше выпей, – он берёт с тумбочки стакан с водой и таблетку и протягивает мне. – Это поможет от головной боли.

– Я не понимаю, – я кое-как принимаю полулежащее состояние и принимаю у него лекарства.

– Чего? – альфа облизывает засохшие губы, внимательно разглядывая меня.

Я отправляю в рот таблетку и делаю несколько глотков, прежде чем вернуть стакан.

– Почему?

Он непонимающе смотрит на меня.

– Почему я увёл тебя вчера из клуба? Почему ты тут? Почему не у себя дома? Почему я принёс тебе таблетку? Почему именно ты? Что почему, я не понимаю, – он делает вид, что не имеет понятия, о чём речь.

Как же это бесит!

– Не дури! Почему ты ведёшь себя, как ни в чём не бывало, после того как я кинул тебя в своём же доме? Это просто невыносимо…

– Билл, – он кривится, не желая больше меня слушать, затем встаёт и целует меня в лоб. – Ты же мой омега, я не буду тебя бить.

Его губ касается улыбка, альфа разворачивается, а я уже собираюсь проорать ему вслед, что я не его омега, но спрашиваю совершенно другое:

– Что это за место?

Каулитц разворачивается на пятках, словно с самого начала ожидал этого вопроса и делает пару шагов обратно.

– Это мой дом на окраине города. Здесь три этажа, сигнализация, плюс охрана у ворот, – мне кажется, что он специально всё это мне говорит, чтобы я не смел сбегать. – Это твоя комната. Я подумал, что ты будешь возмущаться, если я поселю тебя со мной, но наши комнаты смежные, – он указывает на дверь рядом с выходом в коридор. – Можешь делать в доме, всё что хочешь, твои вещи я уже перенёс сюда, если что-то забыл, скажи. А сейчас, – он прервал меня взглядом, когда я уже собрался начать возмущаться. – Завтрак уже почти готов, спускайся на кухню. Направо и прямо по коридору к лестнице на первый этаж. Не заблудишься.

Том разворачивается и уходит, оставляя меня в одиночестве.

Как. Мать его. Я. Должен. Здесь. Теперь. ЖИТЬ?!

Я покончу с собой уже к вечеру. Мне срочно нужен план…

Часть 13

Bon Jovi – It is my life

Когда Том уходит, я остаюсь в одиночестве в большой постели под тёплым одеялом и вдруг понимаю, что не хочу никуда идти. Раз уж он заявил на меня права, то должен мне завтрак в постель и печеньки орео. Вот! Так что пусть тащит свою задницу обратно вместе с едой, апельсиновым соком и печеньем. Иначе я буду протестовать на счёт моего пребывания тут.

Свободу попугаям!

Я лежу ещё какое-то время, но потом решаю, что это уже будет верх наглости, потому что Том даже и не знает, что я жду печеньки. Поэтому я выползаю из кровати, ёжась из-за прохладного воздуха, и иду к шкафу, в тайне надеясь, что альфа ещё не распаковал мои вещи, потому что при побеге мне придётся их собирать снова. К моему разочарованию, Том оказывается слишком заботливым – мои вещи аккуратно уложены по полочкам и развешены на вешалках. Интересно, он сам их складывал или у него прислуга имеется? Надо будет узнать. И ещё я хочу обратно свои документы. И работу. И, чёрт возьми, мою свободную жизнь! Какого хрена я вообще тут распинаюсь сам перед собой? Вот пойду сейчас и скажу ему все свои требования.

Итак. Список:

1. Документы.

2. Возможность уходить, когда и куда я захочу.

3. Работу в моём агентстве (если меня туда возьмут обратно!).

4. Свободу выбора.

5. Свободу слова (хотя её никто не отменял).

6. Печеньки орео.

7. И ещё что-нибудь, придумаю по ходу дела.

Я сбрасываю с себя штаны, в которых спал, и тут замираю. Я только сейчас заметил, что на мне нет футболки. Том меня раздел? Боже, он меня трогал, что ещё он мог сделать со мной, пока я в отключке был, старый извращенец?!

Так, спокойно. Нужно переодеться и нормально поговорить с ним. Я достаю футболку и натягиваю на себя, но бриллиант кольца цепляется за ткань и мешает мне. Чёртово кольцо, чтобы ему пусто было. Да что ж… Я кое-как оделся, сменил джинсы на шорты и отошёл от зеркала.

Безумный шкаф… Вокруг него дурная аура…

Развернувшись, я бросаюсь к двери и распахиваю её, тут же замирая, потому что оказываюсь в комнате Тома. Чёрное постельное бельё, немного скомканное из-за того, что там спал альфа, стальные обои, всё холодное и не уютное.

Но запах. Боже, этот запах. Тут пахнет им всё, вплоть до потолка.

Не та дверь, чёртова дверь, почему их так много?

Я возвращаюсь обратно и толкаю смежную, оказываясь в коридоре.

Как же тут…

Странно.

Если я тут намериваюсь жить, то нужно к чёрту поменять интерьер.

О, Боже, я уже задумываюсь о том, чтобы тут жить…

Это первый признак сумасшествия.

Нужно торопиться и бежать.

Я осматриваюсь. Куда он там сказал? Вроде, направо. Или налево? Чёрт, как тут всё непонятно.

Ага, знаю.

Вышел месяц из тумана…

Я начинаю показывать то вправо, то влево.

Вынул ножик из кармана. Буду резать, буду бить, всё равно тебе водить.

Налево.

Хитрюга, знаю я вас…

Я разворачиваюсь и иду направо, рассматривая разные двери и непонятные картины на стенах, о, а вот эта кушетка весьма милая. Прохожу дальше, наконец, оказываясь у лестницы, перевешиваюсь через перила и смотрю вниз, а потом вверх. Я на втором этаже. Интересно, а что наверху? Так с этим потом.

Срываюсь с места и начинаю спускаться на первый этаж, уже слышу, как из кухни доносятся звуки тарелок и чего-то ещё. Сворачиваю налево, отрывая взгляд от массивной закрытой входной двери, и направляюсь на кухню, намереваясь сразу начать этот ужасный разговор, но, как только я переступаю порог кухни, меня оглушает запах жареного бекона.

За своими мыслями я даже не заметил, что безумно хочу есть. Очень. Сильно. Прямо сейчас.

Нах*й разговор. Нах*й Тома. Нах*й свадьбу.

Я хочу есть!

Том стоит спиной ко мне у плиты и жарит яичницу с беконом и что-то ещё на второй сковороде. Я прохожу вглубь комнаты и осторожно усаживаюсь на барный стул за стол в метре от парня. Он оборачивается через плечо, немного улыбаясь. На нём фартук поверх красной свободной рубашки и спортивных штанов. Когда это он успел переодеться?

– В твоём доме… – начинаю я, чтобы не молчать. – Как-то холодно.

Парень отстраняется, открывая верхний шкафчик, и достаёт оттуда две тарелки.

– Я прибавлю отопление после завтрака, – обещает он.

– Нет. Я имел в виду, что тут все эти стены, такие холодные и совершенно неуютные.

Альфа смеётся.

– Ты прямолинеен, – он накладывает яичницу с беконом на тарелку и ставит передо мной одну из них. – Можешь менять тут всё, что захочешь. Кофе, чай, молоко? – он лезет в холодильник.

– Апельсиновый сок есть?

– Да, – альфа достаёт графин с соком и наливает его мне в прозрачный стакан, ставя рядом. Затем приносит вилку.

Том облокачивается локтями о столешницу напротив меня, только чуть левее, и, не садясь, начинает есть, бросая на меня странные взгляды.

Я делаю глоток холодного сока, отрезвляя разум и вспоминая все свои требования, которые я приготовил ещё в комнате. Но тут я замечаю, что на плите готовятся блинчики, и тут же про всё забываю, начиная жевать бекон. Какое-то время мы молчим, а когда я съедаю половину завтрака, то решаюсь перейти в наступление.

– Я хочу, чтобы ты вернул мне мои документы.

Том облизывает вилку, скользя по ней языком, словно думая.

Он что, издевается?!

– Ладно, – пожимает плечом парень. – Они будут лежать там, откуда ты можешь их взять в любой момент.

Я подозрительно прищуриваюсь.

Так просто?

– И если ты хочешь, чтобы я жил у тебя, то я должен свободно покидать дом, когда захочу, и ходить, куда захочу.

Альфа отстраняется, чтобы выключить плиту.

– Хорошо. Только предупреждай меня, куда ты пойдёшь, иначе я буду волноваться, если ты вдруг исчезнешь, – он вернулся к своей тарелке.

Я делаю глоток сока.

Так, что ещё?

– И ещё я хочу вернуться на работу.

– Нет.

– Почему?! Я хочу сам зарабатывать! Какого чёрта…

– Можешь брать мои деньги, сколько тебе влезет, – перебивает меня Каулитц. – И запомни, мой омега не будет работать, особенно в таких местах, как модельный бизнес. Если хочешь, можешь заняться чем-нибудь неприметным.

Я начинаю задыхаться от возмущения.

– Неприметным?! Да я ничего не умею, кроме как ходить по подиуму. И ты не вправе решать за меня! И вообще я даже не согласился выходить за тебя замуж, так что ты не имеешь права распоряжаться моей жизнью. И я даже о тебе ничего не знаю, может, ты вообще из психушки сбежал и похитил меня, а теперь держишь в заложниках! А ещё я хочу печеньки орео.

Я умолкаю, сдувая с глаз чёлку и тяжело дыша. Том скрывает улыбку и отходит к шкафу, доставая оттуда пачку печенья и кладя её на стол передо мной.

– Ты не вернёшься на работу в то агентство. Если тебе так нравится мода, ты можешь придумывать костюмы и дома. А что касается свадьбы, это даже не обсуждается.

Том отправляет последний кусок в рот и кладёт тарелку в раковину, а потом ставит передо мной блинчики.

– Я не знаю, с чем ты любишь. Есть черника, варенье, сгущёнка. Шоколад, – я наблюдаю за ним, сдерживаясь из последних сил, но, чёрт, это же блинчики…

– Шоколад…

Каулитц улыбается и достаёт из холодильника жидкий шоколад, протягивая мне. Я медлю. Борясь со своими противоречиями, а потом выхватываю банку.

Нах*й всех.

Это же блинчики…

Часть 14

Maroon 5 – Hands All Over

Я хватаю коробку с печеньем орео и плетусь за Томом, попутно открывая вкуснятину. Ни о чём не хочу думать, пока не съем их, план можно придумать и потом. Вот навещу Густава, и, если он не растерял свои мозги, может быть, попрошу его помочь мне сбежать. Он ведь не просто так дал мне свой номер телефона, правда, ведь?

Альфа идёт в гостиную, совершенно не обращая на меня внимания, а я занимаюсь печеньками, забывая о его присутствии, хотя и продолжая идти следом за ним, точнее, за его запахом, словно у Каулитца в руке невидимый поводок. Он садится на диван и берёт со стеклянного столика ноутбук, а я плюхаюсь в кресло, наконец, откусывая орео и с наслаждением прикрывая глаза. Вкуснятина… Обожаю их.

Я осматриваю комнату и замечаю, что вся мебель тут итальянская. Наверное, стоит уйму денег. Всё такое чистое и блестит, и ни одной пылинки. Ну, не поверю я, что Том в одиночку содержит этот домище, успевает работать, убираться и готовить. Не-ре-аль-но! Я даже так не могу. Хотя я так уставал обычно, что у меня не было сил устраивать генеральные уборки, а посторонних людей я к себе в квартиру не пускал. Но ко мне иногда приходил Митч, чтобы помочь мне с уборкой.

– Ты один тут живёшь? – спрашиваю я, не желая больше молчать.

Я вообще из принципа не могу ничего не говорить больше пяти минут, я часто даже сам с собой разговариваю, у меня, наверное, фобия тишины.

– Угу, – бормочет альфа, что-то печатая и сосредоточенно покусывая губу.

Я фыркаю, беря ещё печенье.

– А прислуга у тебя есть? Ты же не один этим домом управляешь, – допытываюсь я.

Том прикрывает глаза, делая медленный вдох, и чихает, прикрывая рот рукой.

– Будь, – я опускаю слово «здоров».

Он бросает на меня взгляд и коротко улыбается, задерживая его на мне.

– Горничная, – наконец, отвечает парень. – Приходит два раза в неделю. Во вторник и в пятницу. Когда я на работе.

– А если сопрёт что-нибудь, пока тебя нет? – я закидываю ногу на ногу.

– Не сопрёт. Тем более охрана обыскивает её каждый раз, – Том облизывает губы и снова утыкается в монитор.

Я поджимаю губы.

Почему. Он. Не. Обращает. На. Меня. Внимания?!

– И где ты работаешь?

А что? Должен же я знать хоть что-нибудь о своём… Как бы это ужасно и не звучало… будущем муже.

Каулитц не смотрит на меня. НА МЕНЯ НЕ СМОТРИТ, МАТЬ ЕГО, КАК ЭТО ПОНИМАТЬ?!

– У меня своё рекламное агентство, – спокойно отвечает Том.

– Должность?

– Я владелец. Создаю рекламу продукту, чтобы его покупали на рынке. Как бы ужасен он не был, – парень машинально отвечает на мои вопросы, словно заранее готовился к ним. Словно заранее выучивал ложь (или не ложь), чтобы впихнуть мне её, как свои дурацкие продукты…

– Сколько платят? – не унимаюсь я, беря следующую печенюху.

– Много, Билли. Больше, чем тебе за весь год, – он усмехается. – Моя компания одна из лидирующих в Германии.

– То есть, гребёшь миллионы, – уточняю я.

– Можно и так сказать, – альфа берёт со стола банку с колой, которую я до этого не замечал, и делает глоток.

Я прищуриваюсь. Почему он на меня не смотрит? Да будь на его месте какой-нибудь другой альфа, он бы уже меня взглядом затрахал, а этому хоть бы что. Обидки…

Да о чём я, чёрт возьми, думаю?!

– Родители где? – спрашиваю я. – Братья, сёстра, другие родственники?

Том ничего не отвечает.

– Я единственный ребёнок в семье, – уклончиво говорит парень. – И я не живу с родителями.

Ну, ещё бы ты жил с родителями! Хотя я был бы только рад, если бы у меня были родители. Тут же переехал бы к ним. Или к бабушке… Чёрт. Вспомнил в неподходящее время... Нашёл, о чём думать…

– Спал до меня с кем-нибудь? – начинаю пристально прожигать его глазами.

Он всё так же смотрит в экран.

– Может быть, – протянул он.

Ах… Вот же зараза, а мне про «ты моя омега» втирает. Кобель!

– Сколько?

Жую печенье. Ну, давай, удиви меня. Перетрахал, небось, половину Германии, всех своих коллег и партнёров, может ещё и с альфами спал? Не удивлюсь. П-ф-ф… Обидки ещё больше.

– Пару раз, может, с чего такой интерес вообще? Ты недавно даже разговаривать со мной не хотел, – Том не смотрит на меня, и это начинает раздражать.

Ненавижу, когда на меня не смотрят. Я же модель, супер красив и популярен, а этот придурок не смотрит на меня.

Ну, ладно, ладно…

– Я же должен о тебе хоть что-нибудь знать, кроме того, что ты тиран и деспот, – усмехаюсь я.

Он поджимает губы.

– Я не тиран. И не деспот тем более, – спокойно тянет альфа.

– Ещё какой, – я беру последнюю печеньку и отправляю в рот.

Так вкуснятина закончилась, значит, делать тут больше нечего. Пора валить к Густаву…

Я встаю и оставляю пустую коробку в кресле на своём месте, направляясь к двери.

– Мне надо ненадолго уехать, – говорю я, а думаю: «Хотя, может быть, и надолго».

– Куда? – краем глаза вижу, как альфа отрывается от ноутбука и смотрит на меня.

Ха, испугался! Ну, ничего, ты ещё будешь плясать под мою дудку, если я решу остаться здесь. Ненадолго.

– К другу, – не оборачиваюсь и замираю в дверях.

– К какому? – не отстаёт он.

Я втягиваю воздух и стукаюсь лбом о косяк. Я. Так. Не. Могу.

– К другу, – повторяю я, поворачиваясь к нему.

Он вскидывает бровь, мол, говори, давай, пока я добрый.

Я прищуриваюсь. Как же он меня бесит, чёртов садист.

– К Густаву, если тебе будет легче, – выдавливаю я, а думаю: «Убью, зараза, только подойди ближе, чем на три метра».

– А, ну ладно, можешь попросить, чтобы кто-то из охраны довёз, если хочешь, – Том снова отворачивается к компьютеру.

Что? Он издевается? ОН издевается надо МНОЙ?! Да как он может так просто… Бесит. Ненавижу. Не-на-ви-жу! Я скриплю зубами, борясь с желанием броситься на него и придушить, и говорю.

– На такси доеду. И не смей приставлять ко мне своих псов, чтобы следили, убью.

Я выскакиваю в коридор, чтобы не сорваться, и иду в стороны комнаты, где оставил вещи. Мне нужно позвонить Густаву, узнать, может ли он встретиться со мной сейчас, а если нет, то я всё равно свалю из этого дома, лишь бы не находиться рядом с этим альфой. Он только сильнее меня бесит, что бы я ни делал, что бы ни говорил, как бы его не доставал, он всё делает так, что я остаюсь злым и недовольным.

Я ахаю, вдруг останавливаюсь.

А, может быть, я такой злой и нервный, потому что мне нужно с кем-нибудь потрахаться? Я слышал, что отсутствие секса приводит к депрессиям, нервным срывам и всем негативным эмоциям…

Нет! Нельзя об этом думать! Нужно срочно уходить из этого убежища разврата. Срочно к Густаву, и даже если он занят, я всё равно приду к нему и выскажу всё, что я о нём думаю. Билл Трюмпер не останется в стороне, когда его так на*бали в прошлом! Он отомстит всем!

И мстя его будет жестока…