Текст книги "Ты - моя вселенная (СИ)"
Автор книги: Мария Сильвер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)
Глава 27
Белый свет бьет по глазам. Люди в белых халатах мельтешат передо мной. Не могу думать ни о чем, кроме боли. Кажется, что даже волосы на теле испытывают ужасную пытку. Сознание, словно дельфин, погружается в самые темные глубины и выныривает обратно на поверхность, не издавая ни единого звука.
Сквозь толщу воды слышу властный женский голос:
– Немедленно везите её в операционную. А вам, молодой человек, туда нельзя, – не понимаю, к кому обращается врач. Неужели Стас приехал.
Из последних сил стараюсь приподнять голову, но всё тщетно. Острая боль, как закалённая сталь, проходится по всему телу и укладывает меня обратно. Тихий хрип, как вольная птица, вылетает из моего рта и привлекает внимание мужчины. Пытаюсь разглядеть приближающиеся к моему лицу очертания, но барьер слез не позволяет идентифицировать человека.
– Принцесса, не шевелись, – сочувствующим голосом произносит Кирилл Киселёв. Его узнаю из тысячи. Может, это и к лучшему, что он здесь.
– Никому не говори об аварии, – единственное, что могу прохрипеть, вспоминая спланированный наезд.
Темнота никогда меня не пугала. Я боялась неизвестности, потому что не знала, откуда люди прибывают на эту землю и куда отправляются потом. Смерть – это начало или конец? Хочется думать, что все же начало. Ведь конец стал таким мучительно ужасным.
Умирать не больно. Больно возвращаться в жестокую реальность, где тебя ждет не любимый человек, а собственное изувеченное тело, которое, не смотря ни на что, хочет жить.
– Филипп Аркадьевич, прошло три дня, когда она очнется, – первое, что слышу, приходя в себя.
– Не волнуйся, Кирюша, ещё немного подождем, – вздрагиваю от холодного незнакомого голоса.
– Какие прогнозы? Она сможет видеть?
– Потребуется ещё одна операция, а там видно будет, – оглушает новостью лечащий врач.
Это они сейчас про меня говорят? Открываю глаза, и дневной свет ударяет по одному из них, а второй ничего не видит. Начинаю испуганно мычать. Доктор подбегает и начинает осматривать.
– Тише, тише, старайтесь не двигаться, – предупреждает Филипп Аркадьевич. Но слишком поздно. Не могу сдержать мучительные стоны. Болевые ощущения проходят по всем чувствительным местам, особенно в районе живота. Мой малыш.
– Что с моим ребенком? – вырывается скрип из пересохшего горла.
– София Игоревна, вынужден вам сообщить, что из-за полученных повреждений плод сохранить не удалось.
Раньше думала, что нет ничего страшнее, чем расставание с любимым человеком, ставшим твоим миром. Как же сильно я ошибалась. Не смогла защитить своего ребенка.
Чувство вины и потери смертельным камнепадом обрушиваются на меня. Будто горишь на костре, и языки пламени облизывают твою плоть, оставляя после себя лишь обугленный труп. Сумасшедшая агония заставляет истошно орать, вызывая у сторонних наблюдателей жуткие эмоции.
– Принесите успокоительное, – кричит врач стоящей рядом медсестре.
Лекарство действует быстро. Успокаиваюсь и погружаюсь в спасительный сон.
Маленькая девочка с ясными голубыми глазами бежит по берегу бескрайнего синего моря навстречу худой невысокой девушке. Её длинные каштановые волосы развеваются от теплого бриза. Юное беззаботное личико озаряет счастливая улыбка, когда мама ловит и поднимает на ручки её легкое тельце. Задорный смех разносится ветром по всему песчаному побережью.
– Смотри! – пухленьким пальчиком малышка указывает в солнечное небо, куда стремительно взлетает стая белых птиц и исчезает в дали.
– Улетели, – грустно шепчет девушка.
– Я тоже полечу с ними, – делится с радостью в голосе дочка.
– Зачем, милая? – спрашивает взволнованная странным заявлением мама.
– Они полетели домой. И мне пора, – шепчет маленькое сокровище, заглядывая в испуганные глаза матери.
– Я тебя не отпущу, – девушка крепче сжимает в объятиях ребенка.
Малышка крохотной ладошкой вытирает слезы мамы и шепчет на прощанье:
– Отпусти меня.
Просыпаюсь от тяжелого сна со слезами на глазах. Сон, будто явь, напоминает о жестокой действительности.
Рядом в неудобной позе дремлет Кира, откинувшись на спинку стула. Тихо посапывает.
Тянусь перебинтованной рукой к стакану, стоящему на столе. Вода приятно холодит пересохшее горло. Утолив жажду, ставлю стакан обратно, но из-за слабости в теле промахиваюсь и роняю его на пол. От громкого звука мой посетитель открывает глаза.
– Ты проснулась, – облегченно вздыхает молодой человек.
– Что ты здесь делаешь? – до сих пор недоумеваю, каким образом он узнал о происшествии.
– Мне позвонили из больницы, попросили приехать.
Смотрю на Киру непонимающим взглядом, и он поясняет:
– При тебе не было сумки с документами и телефона. Только папка из гинекологии и моя визитка в кармане куртки, – подробно разъясняет мужчина.
– Ты никому не сказал, что я здесь? – перехожу к самому главному.
– Нет, как ты и просила. Только не понимаю, почему?
Облегченно вздыхаю, одной проблемой меньше. Мне надо подумать, что делать дальше.
– Это была не просто авария, а покушение, – поясняю другу.
– В смысле покушение? – удивленный громкий голос бьет по мозгам.
– Я видела машину, которая меня сбила до этого несколько раз.
– Но зачем кому-то тебя сбивать? – недоуменно говорит Киселёв.
– Сама не понимаю, – отрицательно качаю головой, перебирая в памяти людей, кому могла так насолить. Но никто на ум не приходит, – полиция уже приходила?
– Нет, что меня удивило, – сообщает плохую новость задумчивый собеседник.
– Ты знаком с врачом больницы? – высказываю свои предположения.
– Да. Я тебя перевез в частную клинику моей семьи. Не беспокойся, здесь тебя никто не найдет.
– Что со мной?
– Множественные переломы и ушибы, точнее скажет лечащий врач.
– Когда я смогу видеть?
– Нескоро, – понимаю, что Кира – бесполезный источник информации, но может быть полезен в другом.
– Можешь выяснить, кто это сделал? У тебя же есть необходимые связи? – с надеждой смотрю на единственного человека, к которому могу обратиться с просьбой.
– Не уверен, но попробую, – сообщает Кира утешительную новость, попутно что-то печатая в телефоне, – через три дня навещу тебя, а пока появились срочные дела, я пойду.
Прощается со мной новый друг и уходит, оставляя меня в совершенном одиночестве в ВИП-палате.
У судьбы удивительное чувство юмора. Вчера вы непримиримые враги, а сегодня друзья, готовые прийти на помощь. А любимые, за которых ты готов отдать жизнь, становятся безразличны.
Вызываю по экстренной кнопке медсестру и прошу принести мобильник. Невзрачная высокая девушка сразу соглашается и приносит кнопочный телефон.
По памяти набираю въевшийся в мозг номер и слушаю, как женский голос сообщает, что абонент выключен или находится вне зоны действия сети. И так несколько раз. Сукин сын. Без остановки проклинаю Стаса, который так нужен мне сейчас. Я в отчаянии, не понимаю, что делать дальше.
Ярость и жгучая обида рождаются из пепелища сердца. Начинаю испытывать ненависть к Стасу так же сильно, как когда-то любовь. Всегда отдавалась своим чувствам до конца, что меня и погубило. Счастье, которое я должна была взять на руки, оставило меня.
Агония потери захватывает в плен все мои чувства. Никогда ещё не испытывала такую безысходность и бессилие. Поздно что-либо исправлять. Прошлое безвозвратно ушло и забрало с собой всё самое дорогое, что у меня было. Незачем больше жить, кроме мести. Уничтожу всех, кто разрушил мою жизнь, растопчу, сожгу и развею черный пепел по ветру.
Глава 28
– Соня, проснись, приехали, – будит громким голосом Киселёв, вырывая из блаженного покоя.
Бессонные ночи дали о себе знать в самый неподходящий момент. Кошмарные воспоминания последнего месяца мучают меня, как только закрываю глаза в попытках уснуть.
После долгих уговоров врача, меня выкатили на инвалидной коляске из больницы. Темная ночь и больничная маска помогли скрыться от недоброжелателей, не оставлявших попыток найти меня. Кто является заказчиком, до сих пор не удалось выяснить. Всё оказалось намного серьезнее, чем мы предполагали.
И сейчас, сидя в небольшом фургончике на кладбище, из тонированного окна наблюдаю за процессией собственных похорон.
Уплываю в воспоминания недельной давности.
– Тебя ищут серьезные люди, что ты натворила? – недовольный тон Кирилла заставляет напрячься.
– Да не знаю я. Никому ничего не делала. Да и что с меня взять, кроме трехкомнатной квартиры, – говорю обиженно. Искренне не понимаю, в чем виновата.
– Им точно не квартира нужна, а твоя жизнь. Хорошо, что тебя перевезли к нам, иначе уже была бы на том свете.
Эти отморозки перешерстили больницу, куда меня доставила скорая. Кирилл после операции транспортировал меня в свою клинику для лучшего ухода по чужим документам. Серьёзно отнесся к моей просьбе никому не сообщать.
– Ты же понимаешь, что должна исчезнуть сама. Рано или поздно тебя найдут. Даже со связями отца не удалось выяснить, кто за всем этим стоит, – взволнованно сообщает друг, который переживает за мою жизнь.
За последние недели мы с Кирой сдружились. Он стал моей спасительной соломинкой.
– Я должна умереть? – усмехаюсь единственному решению, которое приходит на ум. Не самый плохой выход из ситуации. Отправлюсь к своей семье, к Мандаринке, которую при жизни не смогла увидеть и взять на руки.
– Как вариант, – удивляет товарищ, соглашаясь со мной, – София Игоревна Феникс умрет от полученных травм, не приходя в сознание, в больнице. Как тебе?
– И ты сможешь всё это организовать? – спрашиваю, не веря в происходящее.
Кира кивает, довольно ухмыляясь принятому решению.
Удивленный возглас водителя фургона возвращает меня в настоящее, где небольшое количество людей кидают пригоршни земли в могилу усопшей. Кого там на самом деле хоронят, Кирилл решил мне не сообщать, показал лишь фото. Снимок мертвой девушки, чем-то действительно похожей на меня, после тонны грима и искалеченного аварией лица стал ещё одним кошмаром наяву.
До сих пор не укладывается в голове, как его людям удалось организовать всё так быстро и правдоподобно. За короткий срок нашли подходящее тело в одном из многочисленных моргов страны. За большие деньги можно сделать всё что угодно. И это действительно пугает.
Единственное, о чем попросила Киселёва, чтобы не хоронил неизвестную рядом с родными.
– Ты знаешь, кто эта беременная девушка? – слишком взволнованным голосом сообщает Кирилл, указывая в сторону семьи Волковых, и передает мне походный бинокль.
Смотрю на довольно округлившийся живот Кати, и огненная лава ненависти прожигает меня до самых костей. Держит Стаса за руку и пускает скупые слезы. Ей не в адвокаты, а на актрису надо было идти учиться. На Стаса стараюсь не смотреть. Слишком больно, раны ещё не зажили. Безжизненное лицо Виктора Александровича задевает внутри меня что-то, но не обращаю на это внимания.
Рядом с ними стоит зареванная Настя, облокачиваясь на Диму. Она единственный человек, перед которым чувствую вину, но ничего не могу поделать.
– Это жена Стаса, – выплевываю с отвращением в сторону женщины, которая в конечном итоге получила всё.
– Теперь понятно. Пристегнись, немедленно уезжаем отсюда!
Глава 29
POV Стас
Её больше нет. Моей милой Соньки больше нет. Не могу в это поверить. Даже сейчас, стоя на её свежей могиле. Что я наделал? Не уберег. Не защитил.
Чувство потери засасывает меня в пучину безумного отчаяния. С каждым днем всё больше и больше. Моя маленькая девочка. Любимая. Я совершил ужасную ошибку, поддавшись на шантаж Екатерины.
Возвращаюсь в воспоминания двухмесячной давности, которые мучают меня по ночам.
Теплое дыхание безмятежно спящей девушки, как бальзам разливается по телу. Оголенные груди вновь возрождают дикое желание. Стройное тело освещается первыми лучами восходящего солнца. Короткие пепельные волосы раскинуты в разные стороны. Не могу удержаться и делаю снимок на телефон.
В памяти тут же всплывают горячие сцены безудержного секса. Её стоны подо мной будоражат все внутренности, кипятком разливаются по венам. И всё происходящее кажется таким естественным и правильным, будто она создана для меня.
Когда я увидел Соню, выходящую практически голой из комнаты валяющегося без сознания парня, озверел от ревности. МОЯ. Душащее чувство стало застилать глаза. Готов был придушить её любовника там же, но сдержался, понимая, что не имею на неё никаких прав.
А потом просто не смог устоять, увидев Феникс полностью обнаженной. Специально ведь провоцировала меня. Маленькая стерва. Но родная.
Смотрю на неё и осознаю, что она мне нужна как воздух. Никому не отдам. Сделаю своей навсегда. Поэтому еду в ближайший ювелирный салон и покупаю обручальное кольцо. По пути заезжаю за цветами. Но мои планы срывает входящий звонок от Екатерины.
– Да, слушаю, – бурчу недовольно в трубку.
– Стас, у меня к тебе серьезный разговор, – взволнованно сообщает собеседница.
– Нельзя отложить разговор на завтра? Занят сегодня, – невольно улыбаюсь, вспоминая о важном деле.
– Боюсь, что нет. Я беременна, – довольным голосом сообщает Свиридова.
Шок парализует всё тело. Забываю родную речь. Проклятье. Как такое могло произойти? Я всегда предохраняюсь. Только с Сонькой забыл о контрацепции. Вчера эта сексуальная дьяволица напрочь выбила из меня здравый рассудок.
– Еду, – еле проговариваю Кате, которая уже начала недовольно сопеть от ожидания.
Свиридова встречает меня при полном параде. Короткое облегающее платье, как вторая кожа, обтягивает стройную фигуру. Яркий макияж придает выразительности глазам. Но никакого эффекта девушка на меня не производит. Перед глазами только одно хрупкое создание. Имя которой въелось глубоко в сердце. Соня Феникс.
Катя приглашает на кухню. Запах ароматного кофе заполняет пространство. Садимся за стол. Девушка начинает диалог с того, что кладет передо мной снимки УЗИ.
– Что ты собираешься делать? – задаю девушке главный вопрос, от которого зависит наша дальнейшая судьба.
Катя прожигает меня уверенным взглядом. Шестым чувством понимаю, что ответ мне не понравится.
– Женись на мне, – Свиридова подтверждает мои ощущения.
– Исключено, – кидаю на будущую мать свирепый взгляд, – я готов помогать тебе финансово и участвовать в жизни ребенка, но жениться не буду.
Кольцо, купленное сегодня утром для Сони, лишь убеждает меня в правильности принятого в отношении Кати решения.
– Ты не понял, Волков. Это не просьба, – холодный тон девушки заставляет поежиться и задуматься о своей адекватности. Что вообще я в ней нашел? Расчетливая сука.
– Иначе я сделаю аборт. И это не обсуждается. Что ты выберешь? – ехидная улыбка расползается по лицу девушки.
– Ты не посмеешь! – шиплю в ответ. Никогда не реагировал на угрозы. Но не с Катей. Знаю, что сделает аборт. Не первый день знакомы. Эту тварь ничто не остановит.
– Хочешь проверить?
– Нет, – не тогда, когда моему беззащитному ребенку грозит смерть.
Взгляд привлекает белоснежное платье, висящее в прихожей, покрытое прозрачной пленкой. Знала, стерва, что не откажусь. Уже свадебное платье купила. Но это ничего не меняет. Разведусь, как только родится ребенок.
– Стас, поехали, – возвращает в реальность печальный голос Пономарева.
Кладбище уже опустело. Солнце скоро сядет.
– Отвези Настю домой. Я ещё побуду с ней, – взглядом показываю на улыбающееся изображение любимой с надгробного камня.
Дима кивает и оставляет меня в одиночестве.
– Не прощай меня, – шепчу, смотря в светящиеся радостью глаза Сони, – я сам себя не прощу.
Жизнь потеряла всякий смысл в один момент. Столько времени угробил на то, чтобы понять, что люблю её. Ничего не имело значения, кроме моей малышки. Любые отношения стоят риска. А я побоялся рискнуть, за что и поплатился. И цена оказалась непосильной, убийственной. Я заслуживаю ада. С этого дня и до конца жизни буду гореть в сжигающем пламени вины и раскаяния. Прошлое безвозвратно ушло, а будущее не сулит никаких надежд.
Обессиленный и полностью опустошенный, падаю на колени. И впервые в жизни начинаю рыдать. Я не плакал, когда исчезла Уля, не плакал, когда ушла мать. Слезы отчаяния и безысходности начинают душить меня. Нет желания жить. Без неё.
Глава 30
Пять лет спустя.
Самолет, завершающий рейс Тель-Авив-Москва, мягко приземляется на посадочную полосу в аэропорту Внуково. Свежий вечерний воздух принимает в родные объятия, принося вздох облегчения. Весна в самом разгаре. Наконец-то вернулась домой.
На выходе встречает Кирилл собственной персоной и мой Сальвадор, по которому безумно соскучилась за последние долгие месяцы, проведенные в Израиле. Съездила подлечиться и заодно отдохнула перед предстоящим сражением.
Серая кугша, радостно виляя хвостом, бежит ко мне на встречу. Встает на задние лапы и начинает облизывать, вызывая во мне приступ хохота.
– Сальва, отойди, теперь моя очередь, – отпихивает пса в сторону друг, который рад меня видеть не меньше, и заключает в братские объятия.
– Привет, – шепчу, заглядывая в родные глаза человека, который за пять лет стал моей семьей, и нежно целую в холодную щеку.
– Наконец ты вернулась, Анна, – Кира облегченно вздыхает и крепче сжимает.
– Задушишь! – со смехом вырываюсь из объятий.
– Поехали, отвезу тебя домой, – заботливо предлагает возмужавший Киселёв, ставший еще красивее, чем был. Из юного мальчишки превратился в мужчину.
Каждый из нас изменился, пав жертвой сложившихся обстоятельств. Мы быстро повзрослели и взяли полную ответственность за свои жизни, не рассчитывая на постороннюю помощь. Отца Кирилла убили три года назад, и ему пришлось встать во главе большой компании. Вместе с кучей проблем, связанных с управлением бизнеса, у нас появился и общий враг.
В новостройку на окраине Москвы добираемся за полночь. Однокомнатная квартира встречает гробовой тишиной и запахом недавно законченной отделки. Дизайнер оправдал свой многотысячный гонорар, оформив помещение по высшему разряду. Одна кухня в стиле модерн многого стоит. Светлые тона и серебристая техника соответствуют моему вкусу. А за мраморные стены и черную раковину с джакузи – отдельное спасибо.
Обследовав маленькую современную квартиру, остаюсь довольной. Сальве новый дом тоже нравится. Особенно кожаный диван, который он принимается усердно грызть. Приходится пригрозить пальцем и поставить в угол, что пес беспрекословно выполняет. Умная собака.
– Будешь чай, – вспоминаю о своем госте.
– Нет, я поеду. Или можно у тебя остаться? – с хитрым прищуром и веселой улыбкой напрашивается на ночевку наглец, прекрасно зная, что в доме только одно спальное место.
– Поезжай домой. Только аккуратно, – выталкиваю уже смеющегося во весь голос парня за дверь.
– Завтра в одиннадцать встречаемся в моем офисе, – слышу напоследок прекрасные новости.
Порой его выходки сводят с ума. Стараюсь не придавать особого значения такому поведению, в надежде, что это не влюбленность. Усталость дает о себе знать, поэтому иду в душ и ложусь спать на безумно мягкую кровать.
Утром просыпаюсь от громкого лая Сальвы, который привык будить меня каждый день в шесть утра. На прогулку выходим спустя двадцать минут. Радостный пес выдергивает поводок и убегает по своим делам. Спешу в след за ним, попутно благодаря небеса за чудо, которое вернуло меня к жизни.
Пять лет назад.
После похорон проходит почти два месяца. На время подготовки новых документов затаились в глухой деревне. Ожидаем выезда в Израиль, где я пройду реабилитацию и операцию по пересадке роговицы глаза. Кира уже успел задним числом продать бабушкину квартиру. Всё подстроили так, будто я собиралась переехать в другой город, но не успела.
Жизнь во мне потухает с каждым днем. Становлюсь безликой тенью. Ухожу в себя. Начинается депрессия. Нет сил для борьбы. Впереди долгий путь к восстановлению, но ничего не хочу. Ни ненавидеть, ни мстить. Думаю лишь о своей доченьке, которую видела во сне. Хочу быть с ней.
Кира неизвестно откуда приносит побитого породистого щенка и кидает мне на кровать, с которой изредка встаю по нужде.
– Зачем ты притащил его? – спрашиваю безжизненным голосом, скидывая с себя кутенка.
– Вставай, ему надо помочь, – приказывает доктор Айболит, непонятно зачем ставший спасителем несчастных и обездоленных. Меня в том числе.
– Отвези в ветеринарную клинику, – предлагаю разумное решение, недоумевая, причем здесь я.
– Где мне в этой дыре ветеринарку найти? – смотрит так, будто сказала неслыханную глупость.
– Вставай или выкину его на улицу! – переходит к угрозам парень, явно пытаясь меня расшевелить.
– Дерзай, – говорю спокойным тоном, безразличная к дальнейшей судьбе псины.
В глазах Киры вспыхивает откровенная злость. И то, что происходит дальше, выводит меня из привычного состояния, затрагивает глубоко спрятанные чувства, напоминая о том, что все еще дышу и могу чувствовать что-то кроме, обреченности.
– Убери пистолет! – шиплю на Киселева, схватившего щенка за шкирку и приставившего оружие к его крохотной головке.
Взлетаю с кровати и выхватываю малыша из его хватки, не представляя, на что ещё способен этот мерзавец. Прижимаю трясущееся тельце к теплой груди и глажу, успокаивая его и себя. Осматриваю бедное животное, побитое жизнью так же, как и я. Мы с ним похожи. Никому не нужные сиротки, одинокие и нелюбимые.
– Надо обработать ранки и покормить. Я позабочусь о тебе, – говорю себе под нос, но Кирилл прекрасно всё слышит и усмехается.
– Так-то лучше, – подводит итоги своей психотерапии человек, которому самому не помешало бы лечение.
Наши дни.
Сальвадор подбегает ко мне, держа в руках скрюченную палку, прося с ним поиграть. Он очень жизнерадостный пес. С того дня мы с ним неразлучны. Сальва стал для меня спасительным плотом, благодаря которому смогла выплыть из пучины забвения, уносившего ближе к погибели. Он заставил меня ежедневно заботиться о нем и полюбить всем сердцем.
– Сальва, домой. Мамочке надо по делам, – окликаю собаку, в очередной раз побежавшей за новой игрушкой.
В строительную фирму Киселева добираюсь ближе к обеду на своем новеньком белом Мерсе. Три с половиной года назад вложила деньги, оставшиеся после продажи квартиры, в развитие нового направления, о котором так мечтал Кира. На сегодняшний день получаю хорошие дивиденды от вырвавшейся на лидирующие позиции компании. Имя и репутация, оставшиеся от отца, существенно облегчили продвижение организации в строительной отрасли.
Заезжаю на подземную парковку, где меня встречает личный ассистент Киселева.
– Доброе утро, Анна Германовна! Кирилл Александрович вас уже ожидает.
С милой улыбкой обращается женщина, которую два года назад я лично выбирала Кире, так как у него не было времени на поиск персонала. Татьяна сразу же пришлась по душе. Добрая и отзывчивая мама троих детей, которой нужна была работа. До меня ей отказали в шести компаниях, сомневаясь в трудоспособности многодетной матери. Но Татьяна не подвела, как и обещала. Её личная жизнь никаким образом не повлияла на работу.
– Кирилл Александрович предупредил об особенности сегодняшнего совещания? – уточняю на всякий случай, чтобы не было неожиданных казусов.
– Да, дал четкие указания проводить остальных через черный ход и никого не впускать в переговорную. Ни под каким предлогом.
Поднимаемся до шестого этажа бизнес – центра на зеркальном лифте в полной тишине. Взгляд непроизвольно падает на своё отражение. За последние годы сильно изменилась. Перекрасила отросшие до бедер волосы в черный цвет, постригла челку, которая, как ширма, закрывает рваный шрам на лбу. Всегда ношу темные очки, чтобы прикрыть левый глаз, который так и не удалось полностью восстановить. Строгий костюм облегает немного округлившееся тело, скрывая другие многочисленные рубцы, оставшиеся после аварии. Врачи предлагали удалить уродливые шрамы, но получили категорический отказ. Они служат напоминанием тому, ради чего я дышу.
Короткий звон оповещает о том, что мы доехали до нужного этажа.
Татьяна провожает до переговорной, где уже собралась вся моя команда. Разговоры за столом сразу же затихают, когда в помещение врывается главная виновница торжества.
