Текст книги "Гипноз и «чудесные исцеления»"
Автор книги: Мария Рожнова
Соавторы: Владимир Рожнов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)
Гипноз приходит в другие клиники
Во многих научных коллективах существует правило собираться раз в неделю для обсуждения хода работы, для обмена мнениями, для информации о полученных результатах, для наметки планов и т. д. Обычно эти сборы всегда проводятся в какой-нибудь определенный день недели – и по этому дню получают свое название.
У Павлова таким днем была среда – отсюда и пошли его знаменитые лабораторные и клинические среды.
В среду, 9 декабря 1931 года, на заседании в нервной клинике, при демонстрации гипноза на больной, страдающей истерией, Иван Петрович, подчеркнув безвредность гипнотизации, высказал мысль, что, к сожалению, физиологами мало изучаются гипнотические фазы, в то время как, по его мнению, овладев гипнотическими фазами «в определенных условиях, вы были бы господами мозга». И далее, обращаясь к психиатру И. О. Нарбутовичу, он добавил: «Это грех со стороны психиатров, что они не пользуются гипнозом». В то время это был справедливый упрек. Хотя и теперь практическое распространение психотерапии и применение гипноза в лечебных целях еще значительно ниже потребностей в этом виде лечения, но все же здесь следует отметить известный прогресс. Внедрение идей Павлова в советскую науку и перестройка всей нашей медицины на базе его учения, безусловно, создали лучшие условия для использования гипноза не только в нервно-психиатрических учреждениях, но и в больницах самого различного профиля. С интересом к психотерапии можно встретиться теперь и в клинике внутренних болезней, и в хирургии, и в детской, и в ряде других, не говоря уже о таких профилях медицины, как кожные и акушерско-гинекологические болезни, где психотерапия и гипноз заняли прочное место, как один из очень существенных и необходимых там методов лечения.
Однако, как мы уже говорили, если при неврозах и наркоманиях гипнотерапия с полным основанием и правом может рассматриваться как основное и ведущее лечебное средство, а все прочие мероприятия играют дополнительную, подсобную роль, то при других заболеваниях дело обстоит как раз наоборот. Среди терапевтических, хирургических и иных лечебных средств и мер гипнотерапия здесь рассматривается как средство вспомогательного порядка. Чаще всего с ее помощью достигается общеуспокаивающее действие, а при тяжелых заболеваниях внутренних органов, сопровождающихся выраженными болями, иногда удается облегчить страдания больного.
В клинике внутренних болезней гипнотерапия может быть полезна при лечении бронхиальной астмы, язвы желудка и гипертонии. Длительный гипноз – отдых, принося покой нервной системе, тем самым способствует лечению этих заболеваний. Более того, гипнотерапия при бронхиальной астме в некоторых случаях может приобрести существенное значение. У нас была больная, страдавшая выраженными приступами бронхиальной астмы с характерными для этого заболевания периодическими обострениями. В один из таких периодов она попала под наше наблюдение, и мы решили провести ей гипнотерапию. Лечебное внушение, направленное на общее успокоение и освобождение от удушья, проводилось в течение 20– 25-минутных сеансов гипноза, степень которого не превышала стадии сонливости, с легкой гипотаксией. Во время внушения, а также на некоторое время после него приступы удушья прекращались.
К обезболивающему действию сводится в основном роль гипнотерапии при хирургических и стоматологических заболеваниях. О том, до какой степени в некоторых случаях может доходить «наркотизирующее» действие гипноза, говорят серьезные хирургические вмешательства, производившиеся больным, находившимся в состоянии гипноза. Известно, например, что даже такие операции, как ампутация конечностей, производились без применения фармакологического наркоза больным, у которых было достигнуто полное обезболивание одним внушением в гипнотическом состоянии.
От хирургии в последние годы выделилась самостоятельная специальность – анестезиология – наука об обезболивании. И вот теперь можно встретиться с тем, как наряду с поисками новых, наиболее эффективных и наименее вредных наркотических средств, снижающих чувствительность, анестезиологи изучают явления гипноза и методику его применения. Это им надо для того, чтобы у операционного стола, используя словесные внушения в гипнотических состояниях, тем самым достигать полного выключения болевой чувствительности при минимальном введении наркотиков, всегда дающих, особенно при высоких дозировках, вредные побочные явления отравления.
Широкое распространение получила психо– и гипнотерапия в акушерстве и гинекологии. Гипноз находил себе применение в течение довольно длительного времени для обезболивания родов. За последнее время такое его использование уступило место более распространенному, в силу своей простоты и массовости применения, психопрофилактическому методу обезболивания родов, предложенному К. И. Платоновым и И. 3. Вельвовским. В отдельных случаях гипнотерапия для обезболивания родов не утрачивает своего значения и в настоящее время.
Есть такое мучительное заболевание – неукротимые рвоты беременных. Из-за него некоторые женщины, горячо желающие испытать счастье материнства, вынуждены искусственно прерывать беременность, так как их организм окончательно истощается этими рвотами и продолжение беременности грозит им гибелью. Все виды применяемого здесь лекарственного лечения редко помогают против этого заболевания, и только гипнотерапия дает буквально поразительный результат – до 80–90 %. Сошлемся на пример из практики К. И. Платонова.
Женщина 25 лет, 8-я неделя беременности. Третья беременность по счету, первые две прерваны из-за рвоты. Настоящую беременность хочется сохранить во что бы то ни стало. Привезена мужем в весьма тяжелом состоянии: непрерывное слюнотечение, затрудняющее дыхание, постоянные позывы на рвоту, не может говорить. По словам мужа, рвоты и слюнотечение начались неделю назад. Полное голодание. Вследствие резкого исхудания и общей слабости больная слегла в постель. Фармакологические средства не дали положительных результатов. Проведена гипнотерапия. Больную удалось быстро усыпить. Сделано соответствующее внушение: «Рвот уже больше нет! Они прекратились, слюноотделения нет, и во рту сухо, можете дышать свободно и спокойно. Отвращение к еде исчезло. По пробуждении будете чувствовать себя хорошо, появится аппетит». Сон в течение 15–20 минут, во время которого повторялись те же внушения в различных вариациях. Внушение полностью реализовалось: по приезде домой поела без последующих рвот, впервые за неделю заснула и ночь спала хорошо. Ночью лишь дважды была рвота. На следующий день рвота лишь через 2–3 часа (при хорошем самочувствии и приемах пищи). На второй день – второй сеанс, после которого последовало дальнейшее улучшение. После третьего сеанса рвоты совершенно прекратились. Родила в срок.
Все чаще вторгается психотерапия и в лечение заболеваний кожи. Известно немало случаев, когда наряду с успешным лечением психогенных расстройств, к которым можно отнести некоторые нейродермиты, хорошего эффекта психотерапевты добивались при заболеваниях непсихогенного характера, как-то: при лечении бородавок, лишаев и др. Что же до больных, страдающих нейродермитами, то здесь большое значение приобретает комбинирование методов лечебного внушения в гипнозе с психотерапевтическими разъяснительными и успокаивающими беседами.
Нам вспоминается больная 48 лет, которая обратилась к нам с жалобами на мучительный зуд всего тела. По характеру раздражительная, возбудимая, часто плачет. Периодически ощущает спазмы в горле, чувство удушья, нехватку воздуха. Иногда после неприятностей немеют руки, пропадает голос. С лета 1952 года больную стал беспокоить зуд в области затылка, под грудями и внизу живота. Такое состояние удерживалось около полугода, затем наступило резкое обострение: зуд распространился по всему телу. Была стационирована в кожную клинику, где проведено лечение. Улучшения не наступило. Больную продолжал беспокоить мучительный зуд всего тела. Расстроился сон, не могла спать по целым ночам, все время чесала тело. Начата гипнотерапия. Первый сеанс сопровождался глубоким гипнотическим состоянием.
Всего было проведено 10 сеансов по 20–25 минут каждый. После первых же сеансов наступило некоторое улучшение. Больная стала немного спокойнее. Во время сеансов внушения зуда не чувствовала, после пятого сеанса стала хорошо спать по ночам. Не употребляет снотворных, хотя до внушения употребляла их регулярно, но сон не налаживался. Лечение было закончено на стадии выраженного улучшения, больная выписалась из клиники и поехала в санаторий для дальнейшего лечения и отдыха.
Не менее выразителен случай из практики А. И. Картамышева.
Больной 44 лет, служащий, явился в Ташкент в клинику кожных болезней в марте 1931 года по поводу бородавок на руках. Неоднократное лечение – оперативное, рентгенооблучение, прижигающие средства– не давало заметного улучшения. По постановлению врачебной комиссии больной был переведен в инвалиды первой группы. При осмотре обнаружено большое количество бородавок, расположенных на кистях и захватывающих главным образом ладони. Бородавки до 1–1,5 сантиметра возвышались над здоровой кожей, сливались вместе, образуя панцирь, не позволяющий больному сгибать пальцы. Подвижность их была минимальна. Словесное внушение: «Ваши бородавки теперь пройдут; вы совершенно избавились от них» – и одновременное смазывание бородавок раствором метиленовой сини дали разительный эффект. Когда больной явился для повторного сеанса через 2 дня, подвижность пальцев заметно увеличилась, бородавки уплощились. Сеансы были повторены еще три раза, и дней через 12 у больного восстановилась подвижность пальцев (а вместе с этим и его трудоспособность), а бородавки почти совершенно исчезли.
Вот она, поразительная сила внушения! Исчезли бородавки, которые лишали человека трудоспособности, превратили его в инвалида первой группы. Ничего не помогало, а несколько сеансов психотерапии вернули рукам человека нормальный вид. Здесь, конечно, немалую роль сыграло и самовнушение больного, проявившееся в большой вере во врача и в применяемые им средства. В данном случае, в совершенно нейтральную и к лечению никакого отношения не имеющую метиленовую синь.
Подобными примерами далеко не исчерпывается многообразное использование лечебного внушения в гипнозе. Но и этого, думается, вполне достаточно, чтобы показать, какие большие возможности имеются у этого лечебного метода и какую пользу он может принести.
Однако и самым горячим приверженцам этого метода следует постоянно помнить, что гипноз ни в коем случае не следует рассматривать как универсальное средство от всех и всяческих болезней. Такое отношение к нему приведет лишь к дискредитации этого безусловно ценного и полезного средства лечения. Только очень осторожное, вдумчивое и научно обоснованное использование гипноза может оправдать возлагаемые на него надежды и принести желаемые результаты.
«Вообще надо сказать, – говорил в 1935 году И. П. Павлов, – что при экспериментальных заболеваниях нервной системы почти постоянно выступают отдельные явления гипноза, и это дает нам право принимать, что это нормальный прием физиологической борьбы против болезнетворного агента». (Курсив наш. – Авт.).
Поистине к этим словам какие бы то ни были добавления будут излишними!
Пусть читатели не сетуют на нас: мы не стремились эту главу превратить в руководство по лечебному применению гипноза. Перед нами стояла иная задача: существующему с незапамятных времен религиозному мифу о чудесных исцелениях противопоставить точное знание, добытое современной наукой. И если все-таки эта глава, рассказывающая о роли гипноза в современной медицине, появилась в книге, то лишь для того, чтобы лишний раз доказать и показать материальную природу тех явлений, к которым люди на протяжении всей истории относились как к чудесам. На конкретных примерах из современной медицинской практики мы хотели проиллюстрировать действие закона, согласно которому наука, освещая лучами знаний темные углы, где еще гнездится мистика, вытесняет ее из мира, помогает человеку порвать путы невежества и суеверий и встать в полный рост всемогущего и подлинного преобразователя природы.
Заглянем в будущее гипноза
Вот мы и проследили жизненный путь нашего героя – от входа в пещеру кроманьонского человека до дверей современных лабораторий и клиник. Не правда ли, интересный, можно сказать – фантастический путь?
И разве вы не согласитесь с нами, что слова Ивана Петровича Павлова, которые мы предпослали эпиграфом к этой книге, пожалуй, полнее и глубже всех характеризуют нашего героя.
«Область гипноза – есть область глубокого реального смысла и высокого научного значения».
Сколько поколений людей должны были начать и завершить свой жизненный путь, рождающий в конечном счете человеческий опыт, сколько великих умов должны были посвятить творческие усилия созидающей мысли, проявить несгибаемую волю и вложить огромный труд для того, чтобы мы с вами, люди второй половины XX века, могли так коротко и просто ответить на вопрос, что такое гипноз. Ответить тремя словами: «Гипноз – частичный сон», – на вопрос, который на протяжении тысячелетий служил основанием для самых фантастических и спекулятивных ответов.
Ну как тут не повторить прямо-таки пророческих слов Ардальона Ардальоновича Токарского: «И смешно было бы думать, что гипнотизм вырос где-то сбоку, за дверьми храма науки, что это подкидыш, воспитанный невеждами. Можно только сказать, что невежды его достаточно понянчили и захватали своими руками». Действительно смешно! И вот теперь, – потому что мы уже не должны тратить ни времени, ни сил на доказательство, что гипноз это серьезная научная проблема высокого теоретического значения и большого практического смысла, – заглянем в его будущее.
Никакое рассмотрение исторического пути научной проблемы не может считаться удовлетворительным без этого взгляда в будущее, без попытки хотя бы и в туманных очертаниях представить себе, что же ждет в дальнейшем эту проблему, каковы ее перспективы, пути развития, что она еще сможет дать, чем обещает быть полезной. И не беда, что на путях этого прогноза подстерегают неизбежные ошибки и просчеты. Ведь это путь, где действительные знания соприкасаются с полетом фантазии, а последняя, как известно, потому и называется фантазией, что не укладывается в прокрустово ложе одной действительности. Нам никогда не следует забывать слов В. И. Ленина: «Фантазия есть качество величайшей ценности. Даже открытие дифференциального и интегрального исчислений было бы невозможно без фантазии».
Итак, что, по нашему мнению, ждет гипноз впереди?
Начнем с сопоставления – гипноз и религия. Будет ли гипноз и в дальнейшем играть роль в том, чему посвящена настоящая книга, – в разоблачении религиозной мистики и суеверных представлений? Несомненно, будет.
Объяснить необъяснимое в религиозных чудесах, показать механизмы их возникновения, отдать в руки исследователя возможность рассчитанного воспроизведения их якобы недоступной пониманию человека «боговдохновенной» механики – не есть ли это одновременно полное развенчание, разоблачение, уничтожение этих чудес в глазах верующих? А раз так, не есть ли это тем самым и ниспровержение стоящей на чудесах религии?
«Верю, ибо абсурдно!» – провозгласил Тертуллиан. «Истина – разве это не чудесно», – словно отвечая ему, спустя столетия сказал Леонардо да Винчи.
Да, безусловно, гипноз, уничтожающий веру в чудеса, уничтожает тем самым и религию и в этом его высокое значение.
Религия поняла это одновременно с наукой. Можно сказать, даже раньше нее. Едва только стали раздаваться первые, еще робкие голоса, что в гипнотических состояниях находят свое объяснение чудесные деяния святых отцов и сверхъестественные явления, как папа римский 4-го августа 1856 года издал грозную энциклику «Ad magnetismi abusus compescendos», в которой обрушился на магнетизм (гипноз), как на ересь, несовместимую с христианством, и расточал свои карающие проклятия в адрес всех прикосновенных к гипнозу. Но человеческую мысль остановить нельзя. Она шла вперед. Проникая в сущность гипноза, ученые штурмовали «чудеса» религии. В 1888 году появляется во Франции книга «Гипнотизм и религии». Автор ее счел для себя благоразумнее скрыть свое имя под псевдонимом Skepto. В этой книге, основанной на далеко еще не совершенном уровне научных знаний, рассказывается, как в гипнозе находят свое объяснение мнимые чудеса, выдаваемые религией за высшее проявление божественного промысла. Через 9 лет, в 1897 году, на аналогичную тему, уже не прикрываясь псевдонимом, доктор Феликс Реньо публикует в Париже книгу: «Гипнотизм. Религия».
В декабре этого же года в актовом собрании Военно-медицинской академии в Петербурге В. М. Бехтерев произносит речь на тему о роли внушения и гипноза в происхождении религиозного фанатизма. Интерес к затронутой им теме был настолько велик, что побудил выдающегося ученого в 1903 году выпустить в свет значительно дополненное содержание этой речи в виде книги «Внушение и его роль в общественной жизни», в которой главное внимание он уделил объяснению того, как возникают религиозные эпидемии на почве нарочитых массовых гипнотических внушений.
Сегодня люди располагают уже значительно большими возможностями для разоблачения мнимых чудес религии с помощью физиологически осмысленных явлений гипноза и внушения. Мы глубоко убеждены, что дальнейший прогресс гипнологии сделает научную истину очевидной всему миру.
А гипноз и медицина?
Каковы здесь перспективы и есть ли у нашего героя будущее на этом поприще? Конечно, есть.
Как мы знаем теперь с вами, люди уже с незапамятных времен обращались к гипнозу в лечебных целях и он оказывал им в этом отношении немалую помощь. Знаем также, что новую эру неограниченных возможностей применения гипноза в медицине открыл Павлов. Однако известно нам и то, что в познании психики человека еще никто не сказал своего последнего слова. Будущее сулит нам здесь немало открытий, которые несомненно углубят наши знания о человеке в целом и о гипнозе – в частности.
Уже сейчас все больше и больше утверждает себя система лечения и подхода к больному, как целостной страдающей личности, а не абстрактного носителя больных органов и частей тела. Что бы ни болело у человека, какие бы системы ни были у него поражены, перед нами в первую очередь страдающий больной человек. И, следовательно, дача любых лекарств, осуществление самых различных назначений, процедур, оперативных или иных вмешательств не может проходить изолированно от влияния на психику, на настроение, на самочувствие человека в целом. Только тогда лечение и благоприятно и успешно, когда оно, помимо хорошего местного эффекта, приносит больному общий подъем всех его жизненных сил. Вот тут-то без психотерапии, а значит, и без наиболее ее эффективных методов – без внушения и гипноза, не обойтись.
Есть все основания полагать, что советская медицина, первая вставшая на путь перестройки своих теоретических воззрений и практической деятельности на базе учения Павлова о высшей нервной деятельности, увлечет за собой все больше и больше последователей из различных медицинских школ мира. Тому уже в наше время есть многочисленные примеры. А медицина Павлова – это медицина высшего гуманизма, медицина, которая бережнейшим образом относится ко всему чувствительному и ранимому в человеке. На первом месте ставит она закон разумного ограждения здорового организма от вредностей, закон охранительного режима и покоя для заболевшего человека.
Как бы ни совершенствовались в дальнейшем средства, способы и методы лечения, этот основной закон останется незыблемым фундаментом всякого успешного врачевания. Вот почему «нормальному приему физиологической борьбы против болезнетворного агента» – гипнозу открывается широкое, поистине неограниченное поле деятельности.
Когда Павлов нашел свой гениальный метод условных рефлексов, он тем не менее долгое время не мог им воспользоваться в надлежащей степени из-за отсутствия специально оборудованного помещения, которое полностью бы изолировало экспериментальное животное от случайных внешних раздражителей – таких, как шум, свет, запахи и т. п. Такое здание было построено. Ему дали образное название – Башня молчания. Только с введением в строй этой лаборатории павловские эксперименты приобрели свою подлинно математическую точность, позволившую вырвать у природы столь ревностно охраняемую ею тайну закономерностей работы головного мозга высших животных.
Но и Павлов и его многочисленные ученики и последователи, естественно, устремились дальше. Их целью было постижение закономерностей работы человеческого мозга. Многое уже сделано на этом направлении. Мы с вами говорили о второй сигнальной системе действительности, специфически человеческой функции его мозга. Но это еще не физиология человеческой мысли в собственном смысле слова. Проникновение в святая святых природы, разгадка кульминационной сложности в ее творении – впереди. И одной из существенных помех для продвижения на этом пути является отсутствие специальной методики исследования мысли. Здесь уже не может быть использовано в неизменном виде классическое павловское наследие.
Какова она будет, эта методика, специфически подходящая к строго научному изучению физиологии человеческой мысли, мы еще сказать не можем. Тот, кто скажет в этом деле новое слово, совершит великий научный подвиг. Нам представляется несомненным одно – человек, которого в видах изучения его мысли подвергнут экспериментальному исследованию, должен будет находиться в гипнозе. И не трудно понять почему. Раз мы хотим изучать физиологические законы работы головного мозга человека, то нам, естественно, надо вычленить из необъятной сложности мышления в целом какие-то отдельные, строго направляемые и контролируемые мысли, не подвергающиеся конкурентному воздействию других непроизвольно возникающих и внезапно пропадающих мыслей. Бесконечно сложное явление, для того чтобы изучать, необходимо вначале упростить. Мысли надо, так сказать, отсепарировать, отделить друг от друга – сделать их подчиняемыми воле экспериментатора, и только его воле. Вы догадываетесь, что здесь получается аналогия с Башней молчания. Но только классическая Башня молчания нам тут не поможет. Испытуемый будет сидеть в ней, изолированный от всех раздражителей внешнего мира, и продолжать жить своей жизнью мыслящего существа, и ни одному самому изощренному экспериментатору не будет дано управлять ходом этого мыслительного процесса, взять его, что называется, в свои руки.
Да, конечно, куда уж там постороннему экспериментатору, когда и сам-то испытуемый не в состоянии вести процесс своего мышления в строго заданном направлении, полностью ограждая себя от случайно возникающих воспоминаний, непроизвольно появляющихся ассоциаций, настроений, переживаний и тому подобных проявлений психической жизни.
Тут нужна Башня молчания, но не вне мозга, а внутри него! И вот такую-то Башню молчания может воздвигнуть только гипноз. Один он способен взять под контроль мыслительный процесс и, искусственно упростив его, свести до строго прямой связи: вопрос – ответ, приказ – исполнение.
Мы убеждены, что тут у гипноза очень большие перспективы послужить науке будущего. Он поможет человеку в самом трудном деле, которое когда-либо стояло перед ним и будет стоять в деле научного познания своей собственной мысли, а тем самым познания самого себя.
А не очень ли все это далеко?
Нельзя ли нам рассказать что-нибудь более ощутимое уже теперь?
Мы не думаем, что использование гипноза, как методического приема для изучения физиологии мысли, за далекими горами, но если вы так хотите, то можно поговорить о том, что сейчас уже стоит в научной повестке ближайших дней.
Многим, наверное, известно слово «гипнопедия». Некоторые переводят его как обучение во сне. Это неточный перевод, ибо раз дело идет о контакте между обучающим и обучающимся во сне, то совершенно очевидно, что это не простой сон.
Поэтому точнее гипнопедию понимать, как обучение в гипнозе.
Поклонники этого метода утверждают – и, видимо, не без основания, – что ряд умственных операций – таких, например, как изучение иностранных языков – проходит значительно более быстрее, если к обычно проводимой системе занятий еще добавляют изучение слов в гипнотическом сне. Привлекает здесь то, что представляется возможным использовать и ночное время, которое у нас в смысле творческой деятельности пропадает зря. Разумеется, это сложный и ответственный вопрос. Никогда не надо забывать, что если мы и не производим никакой ни физической, ни умственной работы во сне, то мы в это время восстанавливаем израсходованный энергетический потенциал нервных клеток, подготовляем мозг и организм в целом к последующей деятельности.
Гипнотический сон, сон с бодрствующим пунктом, с очагом раппорта, способным вступать в контакт с раздражителями внешнего мира, как установлено школой Павлова, является частичным, неполным сном. В таком сне мозг способен производить работу, например усваивать новые знания, запоминать слова иностранного языка, но полагать при этом, что такой ночной «отдых» будет таким же полноценным, как и без подобной нагрузки, равносильно тому, что верить в вечный двигатель.
Мы не хотели бы, чтобы нас поняли, что мы против использования гипнотического сна для обучения. Напротив, мы полагаем, что здесь именно и кроется еще одна возможность использования гипноза в будущем. Но нужна предварительная большая исследовательская работа, которая установит нам лучшие условия для проведения гипнопедии – в смысле ее наибольшей учебной эффективности и наименьшей вредности для нервной системы занимающихся. Не хотим предсказывать, что именно может оказаться наиболее перспективным. Предсказания – вещь не всегда надежная, нужны эксперименты, исследования. Однако предположить, что гипноз, используемый как концентратор внимания, тем самым будет повышать способность усвоения и увеличивать ресурсы памяти, вполне вероятно. В целом роль гипноза в психологической и педагогической науках будущего, благодаря основной своей особенности приводить человека в состояние максимального сосредоточения, нам представляется не лишенной хороших перспектив. С уверенностью можно сказать: есть над чем тут работать.
Наконец, гипноз и искусство. Поскольку мы только что упомянули психологию, то невольно на ум пришли такие ее разделы, как психология художественного творчества. И тут наш герой имеет перспективы проявить себя с положительной стороны. Но хочется поговорить даже не об этом, а о возможности использовать гипноз и внушение в театрально-сценической деятельности, как средство управляемого овладения необходимыми эмоциями и артистическим вдохновением. Как средство поставить их в независимость от колебаний настроения и иных случайных вещей, из-за которых даже великие актеры играют на сцене иногда не только хуже себя, но и хуже самых посредственных исполнителей, а знаменитые певцы поют так, что никто не узнает их голоса. Известно это с незапамятных времен всем театральным деятелям и любителям сцены, но рецептов борьбы с этим нет.
Вот и следует подумать, чем может помочь гипноз и направленное внушение.
Теперь мы опять хотим вернуться к науке и немножко пофантазировать. Мысленно на мгновение перенесемся опять в средние века. Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст Парацельс Гогенгейм. Вам что-нибудь говорит это пышное имя? Если нет, то значит вы забыли, что написано в главе о Месмере. Это же знаменитый врач и чернокнижник XVI века, широко применявший лечение больных магнитами. Правда, магниты в качестве лечебного средства использовали уже знаменитый римский врач Гален и арабский медик Авиценна. Но Парацельс называл магнит «монархом всяческих тайн» и назначал его при всех болезнях.
В наше время только снисходительную улыбку и недоуменное пожимание плечами могут вызвать те показания к назначению магнита в лечебных целях и способы его использования, о которых писал Парацельс. Однако мы оставили позади то время, когда за магнитами вообще не признавалось никакого реального воздействия на живой организм и мысль об их лечебных свойствах считалась абсурдной. А так было сравнительно недавно.
Теперь же все чаще и чаще раздаются голоса, причем не откуда-нибудь, не со страниц фантастических романов, а из научно-исследовательских лабораторий, что ничего абсурдного в мысли о возможности лечебного применения магнитов нет, ибо почти доказано, что магнитное поле действует на организм, в частности – на мозг. Прийти к таким выводам оказалось возможным только в самое последнее время – для этого потребовались такие тонкие методы исследования, которыми наука обогатилась лишь совсем недавно.
Мы просим простить нам несколько длинную цитату из книги Стефана Цвейга «Врачевание и психика»: она нам кажется чрезвычайно интересной. Послушайте:
«Но может быть – мы стали осторожными в эпоху, когда одно открытие обгоняет другое, когда вчерашние теории блекнут за одну ночь и внезапно обновляются другие, насчитывающие века существования, – может быть, ошибаются даже и те, которые еще сегодня высокомерно именуют фантазией спорную идею Месмера о допускающем передачу, текущем от человека к человеку личном флюиде, ибо очень возможно, что последующий час мировой истории неожиданно превратит ее в истину. Мы, чьего слуха в ту же секунду, без проводов и без мембраны, достигает слово, произнесенное в Гонолулу или в Калькутте, мы, которые знаем, что эфир пронизан невидимыми течениями и волнами, и охотно верим, что несчетное число таких силовых станций бесполезно и неведомо для нас работает во вселенной, мы поистине не столь смелы, чтобы предвзято отвергать теорию, согласно которой от живых покровов и возбужденных нервов исходят одаренные силою токи, подобные тем, которые Месмер недостаточно точно назвал «магнетическими», отрицать, что в отношениях человека к человеку действует может быть все же принцип, сходный с «жизненным магнетизмом», ибо почему бы телу человеческому, близость которого возвращает угасшему жемчугу блеск и сияние жизненной силы, не развивать, действительно, в своем окружении ореола теплоты или излучений, действующих на нервы возбуждающе или успокаивающе? Почему бы, в самом деле, не возникать между телами и душами тайным течениям и противотечениям, не возникать между индивидуумом и индивидуумом притяжению и отталкиванию, симпатии и антипатии? Кто в этой области дерзнет на смелое «да» или дерзкое «нет»? Может быть, уже завтра физика, работающая с все более и более тонкими измерительными приборами, докажет, что то, что мы сегодня воспринимаем просто, как напор душевной силы, есть все же нечто вещественное, есть доступная созерцанию тепловая волна, нечто от электричества или от химии, энергия, допускающая взвешивание и измерение, и что нам приходится вполне серьезно считаться с тем, над чем отцы наши улыбались, как над дурачеством. Возможно, таким образом, что мысли Месмера о творчески-излучающейся жизненной силе суждено еще вернуться в мир, ибо что такое наука, как не непрестанное претворение в действительность древних грез человечества?»
