Текст книги "Спасти Персефону (СИ)"

Автор книги: Мария Самтенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Глава 21. Аид

– А как ты нас вытащишь, если тебя тоже… скушали? – озадачилась Макария, ткнув копьем в очередного Ареса.

– Увидишь, – усмехнулся Аид, заметив, что толпа Аресов начала редеть. – Дойдем до Гекаты и ты все увидишь своими глазами!

– Наверно, это что-то ужасно коварное, – предположила Макария, слезая с широкой шеи Фобоса. – Геката рассказывала, что ты очень коварен.

– Она еще не знает, насколько! – жизнерадостно ответил Аид.

Макария остановилась и окинула его пристальным, оценивающим взглядом – ну никак не подходящим десятилетней девчонке. Даже богине.

Тем более богине.

– Верю! – заключила Макария. – Ты коварен! Но, знаешь, мне кажется, ты не очень скромный!

– Еще чего! – возмутился Аид. – На мой взгляд, скромность не нужна воинам. Она нужна только маленьким девочкам. Это сейчас, если я предложу научить тебя быть скромной, или метать аркан, или драться на топорах, ты выберешь…

– Драться на топорах! – глаза Макарии загорелись. – А ты правда научишь? У Фобоса есть топоры, но он не дает, говорит – когда вырасту! А я почему-то все не расту! Лет уже тридцать! Так надоело быть мелкой! Геката говорит…

– Фобос, – подчеркнуто-ласковым голосом перебил ее Аид, – Ты же одолжишь нам свои топоры? А арканы я сплету сам, это несложно.

Фобос испуганно кивнул и бочком-бочком отодвинулся от блещущей энтузиазмом Макарии.

– Молчит, представляешь? – пожаловалась на него царевна. – Почти постоянно молчит. И брат его, Деймос, тоже. Они жутко молчаливые!

– О, ты даже не представляешь, что означает «жутко молчаливый»! Тебе срочно нужно познакомиться с одним моим другом. Его зовут Танат Железнокрылый.

– Я слышала про Таната и Гипноса от Гекаты! – мгновенно воодушевилась юная царевна. – Я так хочу с ними познакомиться!

Фобос незаметно для нее закатил глаза, и Аид немедленно решил, что в этом сыночке Неистового слишком много от Ареса.

В смысле, непозволительно много для нормального человека.

– Макария, а что тут вообще происходит? – спросил он, когда царевна закончила перечислять, с кем она хочет познакомиться в Подземном мире. По всему выходило, что подземным нужно начинать строить баррикады.

Аид мысленно пообещал себе приложить все усилия, чтобы отдельно взятым личностям баррикады не помогли.

– Ты имеешь в виду вот это вот все? – Макария развела руками, словно пытаясь охватить и оставшееся позади поле, и небольшую рощу из пяти чахлых деревьев, между которыми просматривалось новое поле с толпой дерущихся в отдалении Аресов, и чернеющие неподалеку развалины башни, и, словно в насмешку, висящее над всем этим неестественно-желтое солнце. – О! Это такая специальная субреальность, которая находится в животе у Ареса!

– Проще говоря, это его внутренний мир, – констатировал Аид, – и, не в обиду никому будет сказано, внутренний мир у него как у ребенка пятилетнего. У папы моего Крона, скажу я вам, поинтересней было.

– О, так тебя тоже съел папа? – царевна сощурилась так, словно увидела в нем конкурента.

– И не только, – рассмеялся Владыка. – Сначала меня проглотил мой отец Крон, а потом меня съел твой папочка Арес. Получается, что я выиграл!

– Но я сижу у него в животе почти сто лет! – не желала сдаваться Макария. – Больше, чем Фобос и Деймос! Даже больше Гекаты! Правда, я почему-то помню только последние сорок….

– А я сидел в пузе Крона не меньше пяти веков! – заявил Аид.

– Ладно, ладно, ты победил, – насупилась царевна. – А зачем тебя съели?

– Затем, что мойры – это три мерзкие, гадкие старухи – предсказали ему, что его свергнет сын. А он поверил и начал глотать своих детей без разбору.

– Правда?! И Аресу тоже такое предсказывали! И тоже мойры!

– У них это было любимое развлечение, – со знанием дела сообщил Аид, – напрясть какую-нибудь гадость и следить, как ты будешь выпутываться. Поэтому я их убил.

– Убил?! – прошептала Макария, не сводя с него круглых зеленых глаз. – Правда? А как?

– Порубил на кусочки серпом. Этот серп, он может убить любого. А может не убивать, только ранить. И еще им можно колбасу резать. Но неудобно – кривой.

На круглом личике Макарии явственно читался восторженный энтузиазм. Мысленно она явно испытывала все 33 способа применения серпа Крона на всех своих обидчиках, и в первую очередь – на Аресе. И даже на мрачно-невозмутимом лице Фобоса (кто другой бы сказал «устрашающем», но Аида ему было, мягко говоря, не устрашить) тоже наблюдалось какое-то подозрительное шевеление.

– Макария, даже не думай, – заявил Аид. – Я не дам тебе серп. И тебе, Фобос, тоже.

– Почему?.. – в один голос жалобно вопросили Аресовы детишки.

– Потому, что, убивая, серп пожирает кусочки твоей души. Кусочки самой твоей сущности. Снаружи вроде бы ничего, но внутри остается лишь окровавленный огрызок, – мрачно сказал Владыка. – Вы даже представить не можете, как это больно. И каким ты становишься. Я видел, во что превратился Крон, когда обратил серп против наших армий… один-единственный раз, больше – не смог. А я убил им мойр, и сам чуть не прыгнул в Стикс, чтобы только забыть… Если бы я не ушел тогда из Подземного мира, наверно, точно оказался бы либо в Стиксе, либо в Тартаре. Так что я в жизни не буду убивать серпом Крона. И вам не советую. Он годится только для колбасы.

– А если… – азартно начала Макария, стряхивая с себя наваждение и пихая в бок притихшего Фобоса.

– Никаких «если» не будет, – бархатный голос подкравшейся в своей излюбленной манере Гекаты (даже Аид ничего не заметил, она словно соткалась из тумана, хотя никакого тумана не было и в помине) донесся будто бы отовсюду: три тела взяли их в клещи. – Вы просто не сможете им воспользоваться. Серп может покориться только Владыке – покориться, чтобы пожрать его душу как червь пожирает спелое яблоко. Я как-то видела то, во что превратился один Владыка после трех убийств. Жуткое зрелище. А вот, кстати, и оно. Кстати, как ты тут оказалось? – ее полные губы раздвинулись в многообещающе-ехидной усмешке.

– Спасибо, Геката, я «оказалось» тут за тобой! – заявил Аид, бросаясь обнимать ее центральное тело. – Ты мне нужна! И я не могу позволить тебе остаться в Аресовых кишках, когда буду скидывать его к дедуле в Тартар!

Геката, казалось, совсем не изменилась – три тела в темных одеждах, лицо скрывает серебристая вуаль, видны лишь полные алые губы; спокойные, исполненные достоинства движения и неизменно окутывающий ее горьковато-нежный травяной аромат.

Такой он и видел ее в последний раз – ну, может, в руках призрачных тел не было по здоровенному бердышу.

– Я знала, что ты вернешься, – сказала Трехтелая, и ехидная улыбка как-то сама собой превратилась в ласковую. – Как только узнаешь, что здесь творится.

– А, это все Персефона, – отмахнулся Аид. – Она, кстати, тоже хотела заполучить серп Крона, но ты же знаешь…

– Догадаться несложно, – хмыкнула Геката. – Расскажи мне лучше, что творится снаружи, я скоро рехнусь от любопытства.

– Постой, – прервал ее Владыка. – А много вообще у нас тут народа? Нужно собрать всех в одном месте. У меня есть две мысли, как извлечь нас отсюда, одна коварная и одна запасная, но в любом случае могут быть жертвы.

– Ты собираешься принести в жертву Ареса? – живо заинтересовалась Макария. – А кому?

Аид рассмеялся и протянул руку взъерошить ей волосы:

– Мне нравится ход твоих мыслей! Так что, Геката? Какой тут у нас состав?

– Четырнадцать человек, – сказала Трехтелая. – В основном дети Ареса – Фобос, Деймос, Эрот…

– Афродита позволила сожрать своего любимчика?! – поразился Аид.

– Я сейчас такого тебе про нее расскажу – поседеешь, – пообещала Геката. – Фобос, сбегай за Деймосом, соберите остальных. Макария….

Царевна мгновенно скорчила умоляющую рожицу.

– Макария останется с нами, – закончила Трехтелая. – А то у нее есть милая привычка исчезать в самый нужный момент. Твои гены, Владыка.

– Между прочим, – заявил Аид с видом оскорбленной невинности, – я с Персефоной еще не спал и потому не понимаю, куда ты клонишь.

– Вообще-то по материнской линии ты ее двоюродный дедушка, – фыркнула Геката. – Кстати, по отцовской ты можешь быть дядей. Но Персефона сама на этот счет не уверена.

– Ох ты ж мать… – пробормотал Владыка, потому, что из намеков Гекаты выходило, что отец Макарии, возможно, не Арес, а Зевс. – А ты точно… не выдаешь желаемое за действительное?

Он прибавил несколько скифских слов, хотя, вообще-то, догадаться, ни разу не видя Макарию вживую и зная о ней только со слов Персефоны, было достаточно проблематично. Юная царевна тут же заинтересовалась незнакомыми словами, Аид их любезно перевел и тут же получил от Гекаты за то, что учит ребенка дурному.

– Дядя Аид пообещал научить меня драться на топорах! – заступилась за него царевна.

– Чему бы хорошему научил, – проворчала Геката тоном старой нянюшки.

– А что плохого в топорах? – поразилась Макария. – Там что, тоже эта… как там ее… а! Вспомнила! Фаллическая символика?

Аид тихо рассмеялся; Геката развела костер (он совершенно не грел) и они втроем сели у огня. Правда, Макария смогла просидеть спокойно от силы пять минут, после чего полезла на ближайшее корявое дерево – не то высматривать остальных, не то устраивать им ловушки.

С обсуждением серьезных вопросов Геката с Аидом решили подождать до того момента, пока не выберутся из чрева войны, а говорить о Персефоне не хотелось из-за подозрительно тихого и ненавязчивого присутствия Макарии на дереве. Кто-кто, а она бы точно с удовольствием послушала сплетни о матери, но… такие вещи, как «у Персефоны что-то не в порядке с весной», «после смерти дочери она изменилась до неузнаваемости», «она превратила Подземное царство в некроджунгли» и прочее, прочее, для ее ушей явно не предназначались.

Поэтому они говорили об Аресе.

– …он до сих пор надевает шлем с перьями и ходит по подземному царству в полной уверенности, что тот делает его невидимым, – рассказывал Аид. – Дергает Таната за крылья, щупает баб, раздевает царицу и в целом ведет себя как дебил. Гермеса он запугал, тот слышит об Аресе и сразу начинает трястись от страха и ненависти. И, знаешь, Гермий уже не тот. Он сломался. Мне кажется, он до сих пор не может простить себе то, что Арес тебя проглотил. Он поклялся Неистовому в верности, но эта верность не стоит ни гроша. Удивляюсь, почему Психопомп до сих пор не в Стиксе.

– Он всегда умел обходить клятвы, – ровно сказала Геката, отстраненно наблюдая за тем, как Макария, сидя на толстой ветке, закрепляет на другой ветке веревку с петлей на конце.

– Не надо, Геката, – покачал головой Аид. – Подожди с выводами. Тебе было бы легче, если бы он оказался в Стиксе?

Богиня колдовства задумчиво потеребила вуаль:

– Ну, мне не так уж прямо тяжело, просто он мог бы делать хоть что-нибудь, а не отсиживаться в кустах. В смысле, в моем дворце.

– Ты требуешь от него невозможного, – сказал Аид. – Ты хочешь, чтобы он ввязывался в битву, где у него не будет ни единого шанса.

– Но ты же ввязываешься в такие битвы…

– И это традиционно выходит боком и для меня, и для моего мира, и для всех остальных, – фыркнул Аид. – И потом, что-то я не заметил, чтобы ты испытывала ко мне какие-нибудь чувства из арсенала Эрота.

– Это потому, что я еще не рехнулась, связываться с тобой, – полные алые губы Гекаты чуть тронула улыбка. – Ты ненормален от слова «совсем». Тебя даже мойры не смогли вынести. Не помнишь, Крон не ронял тебя, когда ел?..

Пожалуй, слова Гекаты прекрасно вписались бы в лексикон Деметры, но у той никогда не нашлось бы для него столько гордости.

– Не помню, – рассмеялся Владыка. – О, кстати! Слышала бы ты, какие дифирамбы мне пела Плодородная! Но ладно, об этом потом, а то Макария что-то притихла, и меня это слегка нервирует.

– Она всех нервирует, – вполголоса сообщила Геката, оглядываясь на дерево призрачным телом. – Кстати, вы чем-то похожи. Она тоже… не видит берегов.

– Конечно, не вижу! – завопили с дерева, – потому, что их нет! И моря нет, и даже рек нет! Тут либо Аресы дерущиеся, либо поля с башнями – три этажа и с десяток монстров, либо лес из пяти деревьев. Как можно жить с таким бедным внутренним миром?!

– Не представляю, – фыркнул Аид, вставая. – Макария, на кого ты охотишься? Если на Фобоса, эта веревка его не выдержит.

– Я хочу украсть у него топор, – поделилась своими планами маленькая царевна. – Смотри, он подходит к дереву, и в этот момент на него падает…

Она спрыгнула с дерева и принялась объяснять устройство ловушки.

– Мне кажется, нужно мыслить более глобально, – заявил Аид, дослушав план до конца. – Предлагаю…

Он извлек из воздуха лист пергамента и принялся вдохновенно чертить.

Глава 22. Деметра

Деметра уверенно продвигалась к выходу из Подземного мира. Не сказать, что она так часто спускалась в этот жестокий, негостеприимный мир, чтобы запомнить дорогу – о нет, просто она чувствовала дыхание верхнего мира. Цветы, деревья и травы взывали к ней, своей госпоже, и она просто откликалась на этот зов – а вся заполонившая Подземный мир мерзость, все эти полудохлые животные, умирающие папоротники, болота, полные муравьев, напротив, стремились убраться с ее пути.

Кора, ее милая доченька, шла рядом с ней. Деметра не могла не признать, что за тысячу лет та изменилась не в лучшую сторону. Озорные зеленые глаза потемнели и чуть потускнели; раньше они лучились любовью ко всему живому, сияли любопытством и жаждой жизни, а теперь в них застыла печаль и холодная решимость. Пухлые губки складывались не в улыбку – в тонкую линию, а щечки напоминали не нежный персик, а белоснежный мрамор. Из движений исчезла грация молодой лани – точные, выверенные движения Персефоны заставляли вспомнить когда Афину, а когда и Таната.

Это был яд Подземного мира – он струился в ее крови, он заставил потемнеть ее медового цвета волосы, он похитил ее румянец, ее улыбку и ее невинность. Подземный мир стоило ненавидеть хотя бы за это. Хотя во всех остальных отношениях он заслуживал не столько ненависти, сколько презрения.

Пока они выбирались из Подземного мира, Персефона молчала. Смотрела перед собой невидящим взором, сжимала побелевшие пальцы на плече Минты, и послушно шла за Деметрой. Но стоило ей ступить на траву верхнего мира, подставить бледную кожу под нежные рассветные лучи, ощутить на своих щеках свежий ветерок с ароматом душистых трав, и она, кажется, начала оживать – отпустила Минту, потерла руки и улыбнулась:

– Ну что, дорогие мои, я снова свободна!

– Да, доченька, ты снова свободна, – проворковала Деметра, обнимая Кору за плечи. – Свободна от мужа, от этого ужасного мира, от этого ужасного жребия…

– Ой, знаешь, я так испугалась, – взвизгнула Минта и тоже прижалась к Персефоне. – Ты так страшно молчала, я не знала, что делать!

– Ну, знаешь, – губы Коры чуть дрогнули в странной, немного хищной улыбке. Деметра вздрогнула от неприятных ассоциаций. – После того, что случилось, у меня было всего два варианта: либо притвориться, что я не в себе, либо напасть на Ареса, чтобы он и меня проглотил.

Богиня Плодородия поспешила заверить дочь, что это бы точно ему никто не позволил.

– Ага, стал бы он спрашивать, – хихикнула Минта, и тут же опечалилась. – Аида, и того проглотил – не поморщился.

Деметра хотела сказать, что туда ему и дорога; Персефона коснулась тонкой, белой рукой пухлого плечика Минты:

– Просто он позволил себя сожрать.

Деметра вздрогнула от ее тона, повернулась, тревожно вглядываясь в застывшее лицо и – на контрасте – неуловимо потеплевшие глаза. Увиденное не понравилось ей примерно так же, как не понравились ей тогда такие правильные-правильные, но на самом деле насквозь фальшивые слова проглоченного Аресом подземного паука.

– Он сказал, что знает, как выбраться из чрева Неистового и вытащить всех, кого тот проглотил. И попросил меня не вмешиваться, что бы ни случилось, – тихо, словно их могут подслушать, проговорила Кора, поглядывая то на Минту, то на Деметру. – И еще он сказал… – она замолчала, подбирая слова, словно ей было непросто делиться чем-то очень личным.

Деметре это категорически не понравилось.

– Он… сказал… – Персефона вцепилась в фибулу в виде граната на одеянии, – сказал, что устал бояться, что его снова проглотят. И что сейчас ему представилась замечательная возможность избавиться от этого страха и параллельно решить кучу проблем. Он попросил меня не думать, якобы он делает это ради меня, Макарии или Гекаты, и не расстраиваться, если у него вдруг не получится. Я спросила, неужели он думает, что моя дочка жива.

– И что он сказал? – завороженно прошептала Минта.

– Ничего, – фыркнула Персефона. – Просто очень выразительно посмотрел. Буквально: «а какой ответ ты ждешь от бога, которого тоже глотал собственный отец и который вылез из его чрева целым и невредимым?». Я хотела спросить, как он собирается выбираться, но тут…

Дочь принялась рассказывать о том, что было дальше, и с каждым ее словом, с каждым жестом, с каждым взглядом Деметра все отчетливей понимала, что опоздала.

Персефона говорила и говорила – взахлеб рассказывала, что представляла его другим. Что сначала была даже разочарована, ведь по рассказам матери он должен быть ужасом во плоти. Но если он и был этим ужасом, то все же заслуживал ее искреннего уважения и восхищения. Он был настоящим Владыкой – не чета Аресу.

Никто другой. Только он.

Она говорила, и Минта вздыхала тревожно-сочувственно (она понимала все, хоть и дура), а Деметра с трудом заставляла себя молчать. Не взорваться, не закричать, что все это – ложь, что все – обман, и что она просто отравлена его ядом, и что в ее венах уже давно не ихор, а отрава Подземного мира.

И что гадкий Аид не способен заботиться ни о ком, кроме себя, своего мерзкого подземного мира и живущих там чудовищ, и сам он – самое страшное чудовище, мразь, падаль на троне мертвых, и то, что он десять столетий бродил среди смертных, не может изменить его сущность. Что он не способен любить, но может решить, что влюблен, и тогда он навеки закроет ее в своем мире, лишит последнего лучика света, и там, в кромешном мраке, средь тлена и разложения, заставит принадлежать ему…

– …но ничего, ничего, ты не бойся, я уже приняла меры! Ты не достанешься этой подземной твари! Ты мой цветочек, и будешь расти на солнце, а эта гадкая мразь…

– Могу я узнать, какие конкретно меры ты приняла? – голос дочери почему-то стал почти ледяным, глаза на бледном лице превратились в бездонные зеленые озера.

– Да, мама, какие? – возмущенно добавила Минта.

Деметра покровительственно улыбнулась:

– Когда он явился ко мне…

***

Собрать всех удалось к утру. Кроме Макарии и Гекаты, в животе Ареса обнаружились: Фобос, Деймос, Эрот, Антерос, Гармония, Пофос, Энио, три амазонки и почему-то тень Медузы Горгоны. Аид был весьма озадачен наличием последней:

– Медуза что, тоже дочь Ареса?

Геката с Макарией переглянулись и обменялись смешками.

– Надеюсь, что нет, – в голосе тени зазвучал ужас. – Я пыталась следить за ним по приказу царицы, но он меня раскрыл и сожрал. В смысле, втянул. Я все ждала, пока он втянет Дедала или Икара – мне кажется, у идеи втягивать предметы вместе с воздухом есть изобретательский потенциал.

– Мне кажется, у них с Дедалом роман, – прошипела Макария, дождавшись, пока Медуза отвернется. – Он надарил ей столько интересных штук!

– А ты не хочешь присмотреть для себя Икара? – спросил у нее Аид.

– Дедал интереснее, – отказалась Макария. – Но он занят.

– Так, Владыка, хватит сватать Макарии мужиков, ей еще рано! – возмутилась Геката. – Может, она вообще решит стать девственной богиней, как я.

Аид смерил Трехтелую подозрительным взглядом:

– И давно ты решила стать девственной богиней?

– А что? – она пожала тремя парами плеч. – Я же не собираюсь замуж!

– Ладно, – фыркнул Аид. – Давайте приступим, не вечно же нам тут сидеть.

Он достал из кармана своей варварской куртки пучок травы и поджег ее взглядом. Густой дым поднялся вверх, к неестественно-голубому небу и…

Ничего не произошло.

***

– … после этого Аид попросил меня вырастить траву, которая заставит Ареса извергнуть то, что находится у него внутри, как Крон изверг всех нас после зелья Метиды. Я знала, что это не в моих силах, и обманула его, создав траву безо всяких особых свойств. После этого я спустилась к Аресу, рассказала ему о том, что Аид вернулся, и предложила свою помощь в обмен на то, что он отпустит тебя. Арес согласился, и я вырастила траву, которая укрепила его чрево, и ни одна сила, подвластная богам, что внутри, что извне, не поможет этому мерзкому подземному ублюдку выбраться! Теперь ты в безопасности, Кора! Тебе больше не угрожает этот гнусный паук! Но почему ты расстроилась? Не бойся! Ни твой мерзкий подземный дядя, ни Арес, ни кто-то другой больше не сможет обидеть тебя! Ты знаешь, куда мы идем? Мы идем к источнику Канаф, что у города Навплии! Окунувшись в этот источник, ты снова станешь девой и сможешь посвятить себя в девственные богини!