Текст книги "Стремящаяся Ввысь"

Автор книги: Мария Поль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

В тропических лесах плоды созревают быстро. Нарвать их с деревьев тоже не составляет труда. Вот только не известно, съедобны они, или нет. Я скорбно смотрела на манящие плоды, когда ко мне подъехала Ирбис.

– Айри… ты прости брата, он когда злится, всегда так говорит, что бы обидеть. Не виноват он в этом…

– Мне плевать, виноват он, не виноват, не мое дело. Пусть скажет спасибо, что оскорбление было не очень сильным, иначе бы спалила на месте. И в следующий раз так и сделаю.

– Айри…

– А на счет умений… он прекрасно знал, кого выбирал. Я показывала ему знак и он отлично видел, что я новичок. Так что пусть не жалуется. Тем более, что с нашими умениями мы вам нужны, как корове седло. – И, помолчав немного, добавила. – Можешь передать ему, что я свою работу выполню, пусть не опасается. Такого, как вчера, больше не случится.

Да, я сделала выводы. И Ворон, к моему сожалению, был прав. Если я хочу быть наемником – значит должна вести себя соответственно, и не трястись от вида крови.

– Знаешь, я рада, что он выбрал тебя. – Неожиданно ответила Ирбис. – Ты – маленький ребенок. Невозможно предугадать что ты выкинешь в следующую минуту: вывернешь руки, доведешь себя до обморока, упадешь за борт или спасешься, когда спасение невозможно. И ты даже не представляешь, сколько ты сделала. Спасибо тебе.

Оборотень добро мне улыбнулась и отъехала в сторону, а я так и осталась сидеть столбом с приоткрытым ртом. Вот это заявочка! Я, значит, маленький ребенок! И не представляю, сколько я сделала… Да о чем она вообще? Снова пришло на ум сравнение со стеной из вопросов, окружавших эту парочку. Разберу ли я ее когда-нибудь, или мы так и разъедемся, став чем-то большим, чем наемник и работодатель, но меньшим, чем друзья? Разлетимся, как птицы в разные стороны? Случайные встречи, случайные расставания…

Мы быстро ехали дальше, удаляясь от деревни и погони, долго бродившей, потеряв наши следы. За время, которое мы находились в этом мире, лес немного подсох, насекомых немного уменьшилось, даже влага уже не висела в воздухе мельчайшими каплями. Грязь, налипшая на одежду, начала постепенно подсыхать и отваливаться чешуйками. Облегчения это, конечно, не приносило. Но это было проблемой каждого. Лично я ее решала за счет своего сна. Глубоко ночью я тихо вставала с наспех устроенного лежака, шла в лес, вставала под деревом, раздевалась. Созданный светлячок услужливо поднимался выше. Туда, где листья медленно перестраивались, подчиняясь моей воле и сливая воду, накопившуюся в них к самому нижнему листу, над моей головой. Помню, в первый раз, не подумала и положила только пару листиков под ноги. В результате вокруг меня размыло небольшое болото. Так что, когда я добралась до нашего лагеря, успела два раза навернуться и снова была вся грязная.

Еще одной проблемой оказалась вода. Она закончилась. Реки рядом не было, никаких источников тоже. А на счет деревьев… одно дело мыться а совсем другое пить такую воду в джунглях. Конечно я могла очистить ее от грязи, но за частоту все равно не ручалась. В результате вечером, вместо того что бы ложиться спать, мы бегали по лесу и собирали драгоценные капли с листьев во фляги. Потом я ее очищала, потом ее кипятили, и затем вода еще и отстаивалась ночь. И все равно с утра на дне котелка оставался осадок.

– Тогда где находится портал?

– По моим подсчетам вот здесь.

– Но мы тут и находимся, и портала тут нет!

– Может мы его прошли?

– Нет, он должен быть где-то здесь!

– Но его тут нет!

Разговор продолжался довольно долго. Шакал с Вороном тыкали пальцами по карте, возбужденно жестикулируя. Мы с Ирбис скромно стояли в сторонке, не мешая высоким диалогам мужчин. Ирбис – потому что все равно ничего не понимала, я – потому что ничем не могла помочь и все так же не разговаривала с Вороном.

– Я чувствую любой портал, находящийся в ста метрах от меня. – Подбоченился Шакал. А вот это он зря. Портал можно почувствовать, только находясь в непосредственной близости. И то, только обладающему этим даром человеку. Не зря же порталы пытаются всячески выделять на местности. Хотя, в даре Шакала я не сомневалась.

Но… это не меняло сути вещей: мы заблудились.

– …вот посмотри… Тут мы вошли в измерение. Так?

– Так. – Кивнул Ворон, следя за пальцем наемника.

– Потом мы были вот в этой деревеньке и затем из деревни мы ушли по этой дороге. Так?

– Так.

– Затем свернули где-то тут и сейчас мы, получается, находимся здесь.

– Нет! Смотри! Мы шли вот так…

Я подавила раздраженный вздох. Картографы хнэтовы…

Все же после долгих разногласий и споров они сошлись на том, что мы слишком свернули вправо. В результате, наша компания двинулась влево. Чем дальше от деревни, тем более заросшим оказывался лес. Он постепенно превращался в огромный запутанный клубок веток и стволов, сквозь который пройти было невозможно. Ехали из-за этого сочень медленно, приходилось останавливаться и прорубать, чаще – прожигать проход. Я контролируемым огнем сжигала мешавшие нам деревья и кусты, расчищая дорогу. Меня это каждый раз передергивало, потому что за нами оставался более или менее ровный проход, а дикари вполне могли еще искать нас по джунглям. И они бы оказались тут в намного более выигрышном положении, чем мы. Все-таки, джунгли – их дом родной, с тактикой боя в таких условиях они знакомы. А мы – только понаслышке.

Пройдя влево мы окончательно убедились в том, что заблудились. И неизвестно было, сколько еще времени нам придется плутать по непроходимому лесу, пытаясь найти портал.

Ворон злился из-за потери времени, раздражался от любой мелочи. А мелочей хватало, уж поверьте. Мой работодатель по несколько раз на дню успевал поцапаться с Шакалом, даже с сестрой. Пробовал злить меня, но вместо ожидаемой грызни получил маленькой сгенерированной молнией. Убить такая не убивает, но цепляет очень порядочно. Молния была пущена без предупреждения, все так же молча и, несмотря на хваленую реакцию золотокожего, успела зацепить его бок. Ворон взвыл от резкой боли и чуть не навернулся с седла, зато больше на конфликт не шел. Разумно опасался.

Я думаю, после наших многодневных плутаний лес стал похож на изгрызенное термитами дерево. Крепко сплетенное между ветками, лианами и листьями полотно джунглей было теперь изъедено большим количеством узких ходов, иногда пересекавшихся между собой. Грязь медленно подсыхала, а от соприкосновения с огнем и вовсе покрывалась коркой, поддерживаемой корнями сожженных деревьев и кустов.

Из-за нашей с Вороном ссоры и взбешенного состояния последнего разговоров почти не было. Мне это было только на руку. Наши плутания дорого мне давались. Приходилось колдовать постоянно, вытягивая из себя медленно пополнявшиеся силы. Из-за этого приходилось использовать силы своего организма, и вся поступавшая в меня магия сразу шла на латание ауры. В результате постоянная головная боль, головокружение, тошнота, общая слабость, из-за которой я не могла сделать и трех шагов.

О моем самочувствии знала лишь Стальная, по тому, как я обмякала в седле после очередного колдовства. И, когда мне становилось совсем плохо, она пыталась подбодрить меня своими силами. Другие спутники если и замечали мое состояние, то ничего не говорили, видимо списывали жаре. Слава богам, что Ворон не стал заставлять нас ехать ночью, поднимая нас, правда, ни свет, ни заря, но все же давая высыпаться.

В конце концов мы нашли поляну, а которой находился портал. Поляны правда уже не существовало, она заросла. А портал можно было только угадать в далеко раскиданных корнями камнях. Мы бы, наверно, проехали мимо, если бы не Шакал, почувствовавший портал.

Снова мне пришлось выжигать немолодую поросль, заново обнажая поляну.

Порталом, определенно, давно не пользовались.

6.

Вышли мы, вопреки традиции двух прошлых переходов, абсолютно неинтересно – на небольшую поляну вблизи дороги. Правда один казус все-таки случился: температура в гористой местности, где мы оказались, твердо держалась на отметке минус. И после душных, влажных тропиков снег по колено оказался, мягко говоря, очень неприятным сюрпризом. Благо у меня была теплая подкладка под куртку.

Быстро утеплившись мы двинулись вверх по дороге. Ей, судя по всему, давно не пользовались – она была вся занесена снегом, только были две старые, едва угадывавшиеся цепочки чьих-то шагов.

Лошади тихо трусили по дороге, выдыхая пар, который тут же сносился ветром. Мои спутники молчали и зябко кутались в плащи. Я же с удовольствием вдыхала холодный воздух и любовалась красиво очерченными склонами. Я всю жизнь провела в горах и теперь чувствовала себя на минутку заглянувшей в далекий дом. В мой настоящий дом, с Учителем и Пламенеющим Углем, с тренировками и песнями, с драками и полетами. Полетами… как же я по ним соскучилась.

Вечером мы стоптали снег в стороне от дороги и устроились так на ночлег.

Ночи в горах гораздо холоднее, чем дни, поэтому проснувшись утром я поняла, что абсолютно закоченела. Не помог ни заботливо разожженный костер, ни теплые одеяла. Чтобы хоть как-то согреться, я тихо встала, отошла немного в сторону и начала разминаться. Ох, давно я этим не занималась! С тех самых пор как сошла с корабля в Океании. Немного размявшись, я взяла меч и начала протаптывать рисунок шагов. В свое время Учитель мазал мои подошвы краской, что бы яснее указать на мои ошибки. На снегу, ошибки увидеть намного проще. Шаг, шаг, резкий поворот, уклон от противника, шаг, чтобы закрепить позицию, замах, удар. Самые лучшие войны могут часами так тренироваться, ни разу не сбиваясь с рисунка, и раз за разом повторяя движения. В свое время я провела много часов, отрабатывая незамысловатые движения, зато потом, в поединке, уже не задумывалась, куда надо поставить ногу, чтобы удар был более сильным. Для меня, со свойственным мне видением чего-то возвышенного (и чаще всего несуществующего) за простыми вещами, я видела в тренировке своеобразный танец. Единство война со своим оружием. Настоящее познание его способностей. Изучение баланса, рукояти, блеска стали. Я легко скакала со следа на след, делая замахи мечом и постепенно все сильнее отрешаясь от реальности. Ведь в бою разум должен быть распахнут и отрешен. Тело само знает заученные движения, и сможет защитить само себя лучше, чем разум. А пока думаешь, какой прием надо совершить – тебе уже снесут голову. Меч идет по почувствованной линии, ноги выплетают сложный рисунок шагов, готовые в любой момент изменить картину.

Я не знаю, сколько я тренировалась. Перевела взгляд с меча только тогда, когда меня окликнули:

– Айри, есть будешь?

– Да!

– Хорошо, тогда я тебе накладываю… эй-эй! Ты чего делаешь?

– А что разве не видно? Ух, бодренько!

Согреться-то я согрелась, и даже перегрелась, а так… стянула тунику и быстро обтерлась снегом. Снежинки тут же растаивали на коже и уже каплями текли вниз. В результате, когда я подбежала к костру и укуталась в холодное одеяло, я снова дрожала, как цуцик.

На завтрак снова была каша, на этот раз манная. Устав от гречки мы ненадолго нашли ей замену – на самом дне моей сумки обнаружился небольшой мешочек с манкой.

И снова в путь, вверх, в горы.

Дорога становилась все более дикой, поэтому дакеты уже шли, аккуратно ставя ноги.

Холод заставлял нас идти самим, кутаясь в куртки. Сносимый сильным ветром снег колол кожу на лице.

Вокруг простирались дикие горы, без малейших признаков жилья. Кто-то когда-то сказал: "Лучше гор могут быть только горы". Мы шли вверх по пологому склону хребта, а я невольно думала о силе, заставлявшей эти громадные пласты тянуться вверх, то пронзая иглами вершин небо, то ущельями падать вниз, давая начала шумным потокам. Там, намного ниже, можно было иногда увидеть зеленые долины, поросшие лесом. Изредка блестели серебряные глади озер.

Наша дорога поднялась уже выше границы деревьев, поэтому глаз только иногда зацеплялся за занесенные снегом чахлые кустики. Ленясь спуститься в долину, ветер хлестал по нашему маленькому отряду, радостно впиваясь в редкую жертву.

Мы шли вверх. Дорога становилась все круче, а склоны все отвесней, кое-где уходя вниз монолитной стеной.

Мы перешли на голодный паек. Берегли скудные запасы, не будучи уверенными в длительности нашего хождения по горам. Из животных мы видели только горных баранов, да орлов, паривших вдалеке.

Через несколько дней мы дошли до первого признака жизни в этом обледенелом мире – развилки, на где высился указательный столб. Влево шла широкая дорога, постепенно спускавшаяся вниз. Именно по ней пошли две цепочки шагов, сопровождавших нас до этого. Справа была узкая тропинка.

– Нам туда. – Ворон указал на еле заметную тропку.

Туда, так туда. Не думая, мы повернули в нужную нам сторону, меся девственно чистый снег. Видимо, мы были первыми сумасшедшими, по крайней мере за эту зиму, решившимися пойти в эту сторону. И мы действительно оказались сумасшедшими. Незаметная тропка постепенно переросла в узкий уступ над пропастью, только изредка до менее устрашающих размеров, и, по моему мнению, слишком часто сужавшаяся так, что там могла пройти только одна лошадь. Я впервые в жизни стала бояться высоты. Но ехать на качающейся в такт шагам спине лошади, заглядывая в пропасть было действительно страшно. Мы ехали по крутому склону хребта, с прорубленной тропкой. Вокруг был снег и камень, причудливо складывавшийся в выступы и более пологи участки, отвесные пропасти и пики, рвущиеся вверх. Со дна ущелья иногда доносилось журчание шумного потока.

Другой хребет, напротив нас, был немного ниже, чем наш и можно было видеть вдалеке блестящие шапки снега на верхушках, остававшиеся нетронутыми много лет.

Мы передвигались медленно. Ехали исключительно шагом, да и нельзя было по узкому уступу двигаться быстрее. Приходилось часто останавливаться, чтобы расчищать заваленный снегом проход. Только Ирбис была довольна, скача по уступам над нами в своем кошачьем облике.

А потом мы вдруг обнаружили, что не пополняли запасы еды еще с Вакинора. В тропиках мы, в основном, питались дичью, но сейчас наши скромные припасы начали таять на глазах. Мы шли настолько высоко, что не было ничего съедобного кроме горных баранов вдалеке. С ночлегом было куда проще: мы останавливались в небольших, кем-то выдолбленных в скале пещерках. В некоторых мы находили многолетнюю солому и небольшие заготовки дров. Солому чаще всего съедали дакеты, эти неприхотливые животные вообще могли есть практически все.

– Ирбис, а ты умеешь охотиться? – я прислушалась к урчанию живота, требовавшего пищи. Накануне вечером мы решили еще сократить паек, и теперь все тихо об этом жалели. Вслух просто не решались.

Белая кошка удивленно взглянула на меня:

– Конечно, а как ты думаешь я живу по несколько месяцев в горах?

– А ты не могла бы нам кого-нибудь поймать?

Ирбис задумалась:

– Я думала об этом, но это не так просто, ка кажется, тем более я не знаю этих гор… Но я попробую. – Это обнадеживающее известие вызвало у всех довольные, мечтательные улыбки.

А на утро…

Я по странной случайности проснулась первой. Тихо встала, чтобы не разбудить остальных. Пытаясь спастись от холода, мы спали все вместе. Ирбис сворачивалась клубочком около своего брата. Она, с того момента как мы пришли в это измерение вообще все время находилось во второй ипостаси. Шакал разваливался с другой стороны, все время натягивая на себя все одеяла. А я ложилась между парнями и все время просыпалась в объятьях Ворона, хотя мы все еще с ним не разговаривали. Подчеркнуто вежливо перекидываясь официальными фразами при необходимости. Глупо, знаю. Но я очень обидчивая. И в его объятьях очень хорошо спится.

Я вышла из пещеры, рассматривая горы, как вдруг, сверху раздалось тихое блеянье. С уступа над пещерой меня рассматривал горный баран. Я остолбенела от неожиданности на несколько мгновений. А потом, боясь, как бы он не убежал, тихо позвала его. Магически, разумеется. Благо мой резерв и аура почти уже восстановились. Дикое животное лихо спрыгнуло вниз и подошло ко мне, доверчиво блестя глазами. И только тут до меня дошло, зачем я его позвала. Законы природы просты: или ты, или тебя. Законы магии намного сложнее.

Я присела на корточки, взяла в руки его голову барана и резко повернула. Послышался хруст. А в глазах у него осталось все тоже выражение доверия и непонимания. Я горько усмехнулась, чувствуя, как быстро уходит только что накопленный резерв. Магия не вписывается в законы природы и не подчиняется им. Лучше умереть, чем придать свои принципы и утверждения.

– Айри… что… что… – Ворон с его нечеловеческим слухом, хнэт бы его побрал. Видно проснулся, почувствовав, что я ушла.

– Я нашла нам завтрак. – Сил чтобы обернуться не осталось.

– Где?!

– Просто проснулась, услышала блеянье, позвала его магически, ну, и того.

Золотокожий перевел взгляд с меня на барана, потом обратно, и, обернувшись, громко позвал спящих, тщательно скрывая облегчение и радость:

– Ребята, подъем! У нас много дел! Шакал помоги освежевать, ты это должен уметь. Ирбис, кушать!

– Завтрак? – Шакал тут же вскочил

– Снимешь шкуру с барана?

– Даже поесть приготовлю. Откуда нам такое счастье привалило?

– Айри постаралась. – Ворон воодушевленно раздувал угли в костре. Подсевший к мертвой туше наемник на мгновение застыл, а потом обернулся ко мне, озадаченно нахмурившись.

– Как ты его смогла убить?

– Просто. Позвала и сломала шею. – Я улыбнулась.

– А как же кодекс магов?

Улыбка стала немного виноватой.

– Айри!…! У меня слов нет!…! У тебя все-таки мозгов, как у дохлой курицы! Ты вообще соображаешь, что делаешь?

– А что собственно…

– Да эта дура…, нарушила кодекс магов! Идиотка безмозглая. Разве ты не знаешь, что маг не может убить существо, до этого околдованное его дружелюбными чарами? А эта метелка тупая еще и убила его руками! А плата за такое нарушение: полное изъятие магического резерва! И сейчас у нашей идиотки будет такой милый откат!

– Айри, какого хнэта? – Это уже завелся Ворон. – Неужели ты не знала?

– Да кто ж об этом не знает?! Но эта дура, как обычно, сначала делает, а потом, когда начинает припекать, у нее включается соображалка!

– Да успокойтесь вы! – отмахнулась я. – Жить то я все равно буду. Спасибо заботу. А с тобой я все равно не разговариваю, – фыркнула на Ворона и пошла отлеживаться под веселый смех работодателя. Все равно, пока они все приготовят, пройдет много времени.

Сытное, жареное на углях мясо подбодрило всех, заставив взглянуть на мир в другом, более розовом свете. Ноги заморозили, подержав их зарытыми в снегу, грудинку съели. Часть барана за раз съела Ирбис, предъявив нам по окончании трапезы довольно и алчно облизывающуюся кошачью морду. Когда ее отправили умываться, она почему-то обиделась. Впрочем, вернувшись уже чистой, она заявила, что пару-тройку дней ей есть точно ничего не надо. Удобно. Безотходное производство.

Ветер уже перестал казаться таким холодным, а мир враждебным. Утром, собравшись в путь, я увидела восходящее солнце, озарявшее разовыми бликами вершины гор, игравшее в зеркалах снежинок. Изредка можно было уловить нежное тепло нечаянно коснувшегося щеки луча.

Только сейчас я задумалась: А сколько мы уже в пути? Несколько месяцев мы потратили в море, неделю от городка наемников, неизвестно сколько блуждали по джунглям.

Начало нашего пути затерялось в тумане событий. Они следовали за нами по пятам сквозь завесы порталов, заставляя постоянно держать руки на мечах.

Мы шли по немного расширившемуся уступу над ущельем, со дна которого изредка доносилось журчание реки. В величавом, многовековом молчании гор звуки, окружавшие наш отряд – цоканье копыт, всхрапывание дакетов, скрип седел – казались беспорядочной, никому не нужной суетой. Мы не переговаривались – голоса, отражаясь от отвесных скал, обрушивались на нас видоизмененными криками, заставляя пугливо ежиться в седле.

Прошло несколько дней. За это время Ирбис смогла поймать еще одного горного барана и мы радовались неожиданному пиршеству. Из-за сытной пищи мой резерв быстро пополнялся, что заставляло меня улыбаться еще шире. Только мой работодатель с каждым днем становился все мрачнее и мрачнее, постоянно оглядываясь вокруг. Боялся чего-нибудь? Возможно.

– Эй! Что вы так медленно плететесь? – Радостный рык Ирбис, скакавшей где-то поверху, раздался вдруг, окружив нас со всех сторон. Мы машинально пригнулась, а потом укоризненно посмотрели на большую, припорошенную снегом кошку и прижали палец к губам. – Какие же вы скучные! – Весело фыркнула та, отчего все вздрогнули, и снова скрылась за скалой.

Однообразное движение продолжилось. Дакеты легонько покачивались при ходьбе, постепенно укачивая. Мы клевали носом. Изредка лошади останавливались и взволнованно всхрапывали, прося расчистить дорогу. В таких случаях Шакал, ехавший впереди, кряхтя, слезал с седла и шел впереди цепочки, расчищая сугробы снега, до тех пор, пока дорога снова не становилась более или менее чистой.

Идиллия. Она имеет свойство неожиданно обрываться.

Оборотень отчаянно сиганула сверху, со страхом крича:

– Быстрее, быстрее! Там гнездо каких-то тварей! Прямо над дорогой!

– Что за твари? – Перебил сестру Ворон.

– Не знаю! Быстрее!

Неожиданно воздух взорвался хлопаньем крыльев и замораживающем кости воем. Что за… Как будто из неоткуда появилось больше сотни жутких тварей. Огромные непропорциональные зубы, большие когти, какие-то ломаные крылья. Против этих тварей мы были почти безоружны на том небольшом уступе, где стояли.

Маленький юркий шарик, полыхнув огнем, выскользнул из рук и врезался в одну из этих визжащих бестий. Он с шипением врезался в плоть и вылетел с другой стороны. Из раны плеснула зеленая жижа, окропив камни далеко внизу. Тварь завизжала еще сильнее, и пошла в атаку. Следующий огненный шар врезался в раскрытую пасть и сжег тварь до пепла.

– Нежить… – прошептала я

– Что? – Вскинулся золотокожий.

– Быстро уезжайте! Быстрее! Я попробую их задержать! – Прокричала я. – Быстрее! Стальная, вперед!

Я спрыгнула с кобылы. Дакеты, не дожидаясь приказов всадников, рванулись вперед, удирая от опасности. Умные…

– Эй вы! Мешки летающие! Тупицы безголовые, гноящиеся куски мяса! Летите сюда! Попробуйте-ка справиться со мной!…

…о нежити мне рассказывал Учитель. Мы пили чай в одном из уютных закутков библиотеки, коих было множество, и неспешно вели беседы. Разговаривали обо всем: об истории и теории миров, о шутках Пламенеющего Угля и Вьюжного Дня, о народах, о судьбах непримечательных людей, об оружии, о магии… Я помню, я тогда наткнулась на понятие «нежить» в одной из читаемых мною книг и на одном из наших вечеров спросила об этом грифона.

– Нежить… – Учитель задумался на мгновение, перерывая свои огромные познания в поисках нужной мне маленькой крупицы информации. – Плохая это штука, Айри, нежить… Наверное надо начать с начала. Во всех мирах существует две формы существования: жить и нежить. О жити я тебе рассказывать не буду. Это и я, и ты, и Пламенеющий Уголь, и все остальные известные и разумные расы и звери. А нежить. Это тоже форма жизни, только обратная нашей. Они живут по своим, непонятным нам законам и не существуют в полной мере этого слова. Некоторые переродились в нежить из нас. Некоторые остались в своей старой материальной оболочке. Некоторые существуют на границе реальностей. Некоторые вообще немыслимы для нашего разума. Ведь, несмотря на большие различия мы все можем найти сходства.

– Какие? – спросила я.

Грифон хмыкнул и протянул мне свою птичью лапу. Провел по ней когтем. Из царапина тут же набухла темно-алой кровью.

– Залечишь?

Я протянула руку и ускорила процесс регенерации. Царапина тут же захлопнулась, оставив только пару капель крови. Учитель довольно кивнул и растер капли крови пальцами и продолжил рассказ:

– У нежити нет крови. Лишь у немногих есть какое-то подобие. Которое скорее всего просто остатки прошлых поколений. У них нет привычных нам органов, но многие обладают зачатками разума. Все без исключения злобны и агрессивны. Убить их практически невозможно. Они могут существовать при отсутствии большей части тела. Отрубленная отдельно голова будет жить и пытаться тебя убить. Единственное действенное средство против них это огонь. Попытки классифицировать этих тварей все провалились. Да и не много о них сведений. Свидетелей почти нет. – Учитель помолчал немного, а потом тихо добавил. – И да помогут тебе ветра никогда не встречаться с ними…

Что ж, Учитель, ветра мне не помогли. Да и не помогают они бескрылым.

Нежити было очень много.

Сначала я отстреливалась огненными шарами, сжигая тварей в пепел, но моя магия, и так с не шибко большим потенциалом, да еще и не восстановившаяся после заклинания доверия, быстро иссякла.

Пришлось доставать меч, тревожно заблестевший на солнце.

Нежить это нисколько не волновало. Они налетали по одному, обрекая себя на верную смерть от огня, а потом на возможность быть разрубленными на куски. И было ощущение, что они сознательно наслаждаются бессильными потугами жертвы, зная, что она все равно никуда не уйдет. Сколько я еще смогу убить? Десяток, два, три? Твари налетали с разных сторон, сбивая меня с толку и заставляя бестолково взмахивать мечом. Из-за этого я теряла лишние силы и выгодную позицию.

Отшвырнув очередную тварь я быстрее отскочила в подальше от края и ощерилась:

– Все равно не достанете, гады! Вот тебе… и тебе вот! В очередь, в очередь! – Меч удлинился, пытаясь достать летавших тварей. – Все равно выживу, потому что я живая, а вы тупые мозглюки нет! Гады! Уроды! Мерзкие отродья!

Нежить ответила мне вибрирующем воем. Обладая зачатками разума, она могла понять оскорбления. От трех тварей, нападавших с разных сторон отбиться было гораздо тяжелее.

– Да куда ж вы прете, уроды!.. Получайте, твари! На! Нравится? Не нравится? Да на тебя я даже огненного шара не пожалею, такая красавица!

Огромные зубы лязгнули совсем близко, и рассыпались пеплом. Я отступила еще дальше в тень утеса. Может быть меньше свободы движений, зато меньше возможность подскользнуться на осклизлых краях уступа, щедро политых зеленой дрянью.

– Врешь, не достанешь! У-у… Козлина, куда прешь?! Не видишь, ты мне не нравишься?!

В сердце к доблестному рыцарю Эд'хе потихоньку начал просачиваться страх. Уменьшения количества нежити я не наблюдала вообще, хотя и отправила в пропасть не один десяток тварей. Наверно я впервые почувствовала, что такое безвыходная ситуация.

Одна. Против сотен враждебных мне тварей. С закончившейся магией и иссякающими силами.

– Достали! – еще один удар меча снес ломанное крыло нежити. Та попыталась зацепиться за край уступа, но я с силой пнула ее в безглазый череп и она с воем полетела вниз. Я отогнала еще трех, прежде чем заметила, что отрубленное крыло, валявшееся рядом, конвульсивно дергаясь, пытается ко мне поползти. Волна отвращения затопила меня с головой, отчего я, с силой отшвырнула его прочь, вниз.

Отчаяние потихоньку подобралось и вдруг молотом бухнуло по голове. Ведь впереди меня ждала милая участь в виде дележки одной меня между всеми этими… существами.

Я ведь даже защиту поставить не могу, ее тут же пробьют! Да и сил нет…

Еще одно существо полетело вниз, обрызгав напоследок мне лицо зеленой жижей.

Это было последней каплей.

" Хнэт! Хнэт! Хнэт! Хнэт! Хнэт! Не хочу помирать!!! Не хочу!!!"

Свободной рукой я потянулась к шее и схватила всю горсть амулетов, висевших у меня на шее

Тварь как будто в замедленном темпе летела ко мне. Я замахнулась мечом.

Сила пришла внезапно. Огромная, разрывающая меня сила до верхов заполнила весь резерв и выплеснулась наружу. Сверкавшим молниями куполом разошлась вокруг меня.

Вой нежити усилился, а потом исчез.

Вместо него я услышала грохот сверху.

А потом наступила темнота.

* * *

Сзади послышался громкий многоголосый вой и оглушительный грохот. Ворон, скакавший спереди, решительно повернул Ветра назад.

– Стой, дурак! – Ирбис перегородила ему путь.

– Пропусти.

– Нет. Тебе туда нельзя.

– Ирбис, – мужчина тяжело посмотрел на сестру. – Неужели ты думаешь, что со мной, со мной! Что-то может случиться?! Не дури.

– Я поеду с тобой!

– Еще чего не хватало!

– Поеду!

– Нет, Ирбис. С тобой то как раз много что может случиться!

– Давайте так. – Шакал флегматично прервал начавшуюся было ссору. – Вы едете за Айри, а я нахожу пещеру и готовлю еду. И Стальную возьму с собой, чтоб не путалась.

Оборотень попыталась что-то возразить, но Ворон молча тронул дакета и Снежинка сама ушла с дороги. Ирбис тяжело вздохнула и последовала за братом.

Тишина, встретившая их, резала уши после того бедлама, который тут был около двух часов назад. Там, где они оставили Айри, уступ перегораживала большая куча снега с маленькими вкраплениями камней. Ирбис, ехавшая сзади, заметила как напряглась спина брата, увидевшего это.

– Что она тут натворила?! – Ахнул он и соскочил с коня. Камни на краях уступа были скользкими ри зеленого подобия крови нежити, но самой ее не наблюдалось. А в ущелье все скрывал милосердный туман. Ворон посмотрел в ущелье несколько мгновений, а потом начал решительно раздеваться.

– Ты что делаешь? – Ахнула оборотень.

– Стой здесь, никуда не отходи.

– Ворон, ты что…

– Превращаюсь, что, не видно? – огрызнулся золотокожий. Нательная рубашка легла Ирбис на руки. Кожа Ворона вспыхнула ярким золотом, потом чернотой и… за спиной материализовались огромные черные крылья.

"Совсем черные" подумалось Ирбис.

– Стой тут, никуда не шагом.

– Тебя могут почуять!… – но Ворон уже распахнул свои черные полотнища и спланировал вниз.

Несколько минут показались Ирбис вечностью, но, брат снова опустился на камень уступа, меняя ипостась.

– Что там? – жадно спросила девушка.

– Айри нет. Нежити всего несколько тел. Будем надеяться, что она в завале, а не под водой. – Процедил Ворон сквозь зубы и, быстро одевшись, начал отбрасывать снег в ущелье. Им еще надо было найти в снегу, завалившему около десяти метров дороги, фигурку девушки. И они очень надеялись, что живой.

Разгребать снег оказалось занятием совсем не легким. Они отгребали и сбрасывали снег в ущелье, отвоевывая у маленькой лавины сантиметр за сантиметром. Медленно, но верно, завал начал сужаться.

– Вот она! – Воскликнула Ирбис, сосредоточенно вырывая из снега кисть в кожаной перчатке. Вскоре вся девушка была выкопана. Видимо, она успела закрыть лицо руками и так и осталась в странной скрюченной позе.

– Жива. – облегченно вздохнул Ворон, прощупывая пульс.

Снег и холод работают быстро. За то время, которое Ворони Ирбис потратили, чтобы раскопать девушку, она вся побелела. Припорошенные снегом волосы застыли в странную, взбаламученную прическу, заиндевели ресницы, посинели руки и лицо. Она дышала, но уже как-то угасающе, через раз.