Текст книги "Плачь, детка, плачь (СИ)"
Автор книги: Мария О`Хара
Соавторы: Мария О`Хара
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)
13. Ты мне изменил, Мейсон?
Мейсон
Я только что кончил в другую женщину, Эмилия.
Я только что изменил тебе.
Я целовал ее. Ласкал и сжимал ее грудь.
И я чувствовал ее оргазм вокруг меня.
Я самый большой подонок на Земле, теперь это официально.
Я ужасно себя чувствую, когда возвращаюсь в дом. Такое ощущение, что в моем желудке огромный камень, который не дает мне дышать. Ты лежала там, наверху, и спала, пока я был в другой. Черри все еще на пляже. А я после этого просто встал и ушел, не сказав ни слова.
Я так погружен в свои мысли, что замечаю, что кто-то сидит в гостиной только после того, как уже вошел в нее. На секунду появляется страх, что это папа. Но становится легче, когда вижу, что это просто чертов придурок.
Он выглядит иначе, чем в прошлом году. Как-то больше не похож на долбаного педика. Но в его глазах пылает старая добрая ненависть, когда он встает и смотрит на меня. Мои волосы все еще растрепаны ее пальцами, и кожа покрыта ее потом.
Он напряжен. Его мышцы угрожающе подергиваются, и выглядит он гораздо более брутальным, чем я его знаю. У него щетина на лице и черные круги под глазами, а волосы растрепаны. Это ты их взъерошила, Эмилия?
Я прекрасно видел, как он смотрел на тебя в последние дни, и не взорвался лишь потому что был отвлечен. В присутствии Черри я не могу взрываться.
– Ты все-таки это сделал? – хрипло спрашивает он.
– Райли, что ты хочешь от меня? – раздраженно отвечаю я.
Он медленно подходит ко мне, Эмилия.
– Чего я от тебя хочу? – он поднимает одну бровь вверх, потом замахивается и с силой бьет меня в живот, в котором и так уже лежит камень. И я позволяю этому случиться. Следует еще два удара, а я даже не поднимаю руку для защиты или атаки, потому что заслужил это, Эмилия, и мы оба это знаем.
– Если ты еще раз причинишь ей боль, Мейсон, то больше никогда не сможешь никого трахнуть. Причем во всех смыслах этого слова. – Он проходит мимо меня и, грубо толкая меня плечом, уходит через крыльцо по лестнице вниз, к морю.
***
Моя голова сейчас взорвется, Эмилия.
Я не сплю всю ночь и не возвращаюсь к тебе в комнату. Вместо этого я час отмывался в душе, а потом выкурил пачку сигарет на веранде. Теперь сижу здесь на ступеньках, оперевшись локтями на колени, и смотрю на восход солнца, как часто делал с ней раньше. Ее здесь нет, потому что она знает, что мы натворили дерьмо. Наверное, поэтому она и спряталась наверху. Бутылка джина все еще стоит под пальмой, а летний ветер уничтожил наши следы. Но когда я смотрю, все еще вижу нас, там, внизу, на песке. Как смотрел ей в глаза и, казалось, находил в них ответы на все вопросы, медленно двигаясь внутри нее. Медленно, Эмилия. Не жестко и быстро. Кажется, я тону. Мне хочется разорвать проклятие, которое лежит на мне. Оно началось с вишнево-красных губ и вишнево-рыжих волос, и не знаю, чем закончится. Бл*дь, Эмилия! Почему мне кажется, что наше время истекло? И я в этом виноват. Уничтожил все, что нашел в тебе. И вдруг все это кажется ошибкой. Но при этом все казалось таким правильным, когда я находился внутри нее. Не было ни ненависти, ни ревности, ни обиды, ни влечения к кому-то другому. Это было просто… я даже не могу описать.
Бл*дь!
Выбрасываю последнюю сигарету на песок и встаю. Мой зад болит от длительного сидения. Я устал, но не могу уснуть, потому что мой мозг не прекращает работать.
Дерьмо, Эмилия.
Я трахнул другую.
Я трахался с Черри. И почему-то я не могу понять, кому с кем изменил, потому что ты должна знать, Эмилия, часть моего сердца всегда будет в ее маленьких, с красными ногтями, ручках. Ты – мой яд, она – панацея.
Я – тьма, твоя уродливая сторона. А она – мой свет, моя прекрасная сторона.
Мне потребовалось много времени, чтобы забыть ее, Эмилия. И когда мне это в какой-то степени удалось, появилась ты. Такая сломленная. Такая уязвимая. Такая восхитительная. Но рядом с неправильным человеком. Я знал, что должен владеть тобой. Чувствовать тебя. Я должен был узнать, кто ты и кем хочешь быть. Хотел обладать тобой и подчинить себе всю твою волю.
Бл*дь, Эмилия!
Я не могу без тебя. Наверное, никогда не смогу тебя отпустить. Это моя самая большая слабость. Мне это нужно, Эмилия. Немного света. Немного спокойствия. Немного меньше стресса. Немного меньше ревности. И было так легко получить все это у нее, а не искать у тебя.
Я бегу, Мисси рядом со мной, и становлюсь все быстрее и быстрее. В какой-то момент уже не знаю, смогу ли когда-нибудь перестать бежать.
БЛ*ДЬ!
***
Эмилия
Тебя нет, когда я просыпаюсь, Мейсон. Матрас рядом со мной холодный. Ты отсутствуешь уже некоторое время. И под этим я имею в виду не только нашу постель. Последние дни были не так уж плохи. Но все равно был этот взгляд, каждый раз, когда она находилась с нами в одной комнате. Это напряжение, которое передалось мне. Боже, Мейсон, я что-то вроде бездны. Я почувствовала колющее чувство в желудке еще до того, как встала с кровати. Больше всего мне бы хотелось просто уйти, потому что все кажется таким неправильным. Я бессильна и даже не знаю, в чем именно. Похоже, что-то изменилось с тех пор, как мы сюда приехали. Особенно со вчерашней ночи, потому что, видимо, тебя здесь не было.
Где ты был, Мейсон?
Почему ничего мне не сказал?
Мы ведь всегда проводим ночи вместе. Ночи принадлежат нам.
Я встаю и надеваю свое свободное красное платье. Оно легкое, а на улице жарко. Это платье, которое было на мне, когда мы с Райли приехали к вам сообщить о нашей помолвке. Иногда кажется, что это было в другой жизни.
Босиком спускаюсь вниз. На кухне совсем тихо. Это такое утро, когда с кем-то расстаешься. Как будто тебя только что бросили, ты проснулась и осталась одна. Понимаешь, что это был не сон. Как утро после пьянки. Как и то неприятное спокойствие, которое возникает, когда в комнате есть что-то, чего не должно быть.
Я сглатываю и мотаю головой, чтобы прогнать эти мысли.
Еще очень рано. Солнце только что взошло. Оно пылает на горизонте ярким оранжевым цветом и отражается на спокойном бирюзовом море.
Через окно вижу Райли, стоящего на террасе. Он одет в свободные пижамные штаны и без рубашки. Его волосы – сплошной беспорядок. В руке он держит чашку с кофе и опирается предплечьями на перила.
Меня тянет к нему, Мейсон, несмотря на то, что ты против. Но тебя здесь нет, а мне страшно находиться одной.
Поэтому выхожу на улицу. Райли не оборачивается, когда говорит:
– Ты хорошо спала, принцесса? – раньше он часто называл меня так. Тогда я всегда чувствовала себя особенной. Райли – первый и единственный мужчина в моей жизни, который когда-либо заставлял меня чувствовать себя так. До того, как случилось все это дерьмо с тобой, Мейсон. До того, как я стала неблагодарной и опрометчивой. До того, как я стала лгуньей и обманщицей.
Смотрю на его позвоночник, загорелую кожу и широкие плечи.
– Райли, я вообще просила у тебя прощения? – спрашиваю его.
В изумлении он поворачивает ко мне голову, и я вижу глубокие тени под его глазами. Кудри падают ему на лоб. Он выглядит так, как выглядит всегда, когда только что проснулся.
– Не стоит, – говорит он, кивком подзывая меня к себе. – Иди сюда, посмотри.
Делаю глубокий вдох. Соленый воздух освежает мои мысли, и я становлюсь возле него. Так близко, чувствуя его тепло, касаясь нашими обнаженными плечами.
– Разве это не идеально? – тихо спрашивает он. Непонятно почему, возможно, потому что я такая сломленная, кладу голову ему на плечо, как делала уже тысячи раз. Возможно, потому что хочу быть такой же сильной, как он, такой уверенной и такой же… счастливой?
– Это прекрасно, – тихо соглашаюсь я, а потом ничего не говорю, даже когда он обнимает меня за талию и прижимается щекой к моей макушке. Не знаю, как долго мы так стоим. Такое ощущение, что маленькую вечность, как тогда, прежде чем стало так чертовски запутано с тобой. Знаешь, Мейсон, я начала становиться лучшим человеком, прежде чем познакомилась с тобой. Райли вытащил меня из этой глубокой черной дыры, которую я называла своей жизнью. А ты толкнул меня обратно, еще глубже, чем было.
– Что, мать вашу, вы там делаете? – устало и взбешенно рычишь ты позади нас. Мое сердце начинает биться, как сумасшедшее. Я сама не знаю, чем мы тут занимаемся, но прекрасно понимаю, как это на тебя действует.
– Дерьмо.
Рывком отрываюсь от Райли и разворачиваюсь. Ты стоишь в пяти шагах от нас, ноздри раздуты, руки сжаты в кулаки. Твои глаза кажутся другими. Ты хочешь подойти ко мне и схватить, твоя рука уже в воздухе, но вдруг широкая спина Райли возникает между нами. Теперь мое сердце вовсе перестает биться.
– Нет! – рычит он так мрачно, как в Нью-Йорке, когда мы поругались, и он приказывал мне. – Убери от нее свои руки!
Ты поднимаешь брови, как будто ослышавшись. Кладу руку на плечо Райли, прежде чем ситуация вышла из-под контроля.
– Райли, пожалуйста, все в порядке.
Он смотрит на меня, проверяя, действительно ли все в порядке, потом делает шаг назад, и я прохожу мимо него. Как только нахожусь в пределах досягаемости, ты грубо хватаешь меня за руку и тащишь в дом. Ты не произносишь ни слова, но твоя хватка говорит сама за себя. Пока ты тащишь меня через весь дом, я как будто в трансе.
В нашей комнате ты швыряешь меня на кровать и спрашиваешь:
– Ты трахаешься с ним?
– Где ты был сегодня утром, Мейсон? – монотонно отвечаю я, чувствуя, как что-то внутри меняется, Мейсон. Это не хорошо. Мой вопрос на несколько секунд выбивает тебя из колеи, но потом ты мотаешь головой.
– Я не должен перед тобой отчитываться! – рявкаешь ты.
– Но это должна делать я, Мейсон? – мой голос дрожит. Я до сих пор не уверена, но слова вылетают из моего рта прежде, чем могу что-то изменить. Ты снова замираешь и смотришь на меня так, будто ослышался.
– Я спросил, трахаешься ли ты с ним, Эмилия, – тихо, но настойчиво повторяешь ты.
– Нет, конечно, я же с тобой, Мейсон, и уже тысячу раз говорила, что люблю тебя. Я изменила кому-то один раз в жизни, потому что по уши влюбилась в тебя. Но тебя я бы никогда не предала, – говорю я, глядя тебе в глаза. Но ты отводишь свой взгляд. Почему ты не смотришь на меня?
– Мейсон? – мой пульс отдается в ушах. Грохочет во лбу, переходя в виски. С трудом выдавливаю слова, как будто онемев. Ты до сих пор не смотришь на меня, руки сжаты в кулаки.
– Мейсон! – громче повторяю я. – Ты мне изменил, Мейсон?
Ты смотришь мне в глаза и говоришь:
– Нет.
С этим разворачиваешься и выходишь из комнаты.
14. Зачем мы завели детей, Оливия?
Китон
Зачем мы завели детей, Оливия? Не могу перестать спрашивать себя об этом. Возможно, у нас был бы еще один тройничек с Эмбер, если бы не было детей, Оливия. Или же я бы трахнул тебя на пляже. Мы бы сделали что-нибудь стоящее, а не торчали бы по уши в дерьме. Снова.
Ну что за хрень…
Мы сидим за столом и завтракаем. Эмбер все еще бегает. Она бегает в отпуске, у нее не все в порядке с психикой. Ты сидишь возле меня, а вокруг нас исчадия ада. Делаю глоток кофе и поверх чашки наблюдаю за каждым из них.
Слева от меня сидит Райли. Сегодня утром он выглядит взбешенным, Оливия, и смотрит мрачным взглядом на своего младшего брата. Я видел, как ночью он побил Мейсона. Мне не хочется рассказывать тебе, почему он так сделал, потому что это разобьет тебе сердце. Снова.
Потом сидит погруженная в себя Черри, которая не отрывает глаз от своей тарелки. Было достаточно одного взгляда, чтобы понять, чем она занималась прошлой ночью и с кем, Оливия. Стул рядом свободен для Эмбер.
А дальше Эмилия, маленькая, милая, разрушенная Эмилия. Она выспалась, но я вижу по ее глазам, как много она плакала за последние дни, всякий раз, когда его не было рядом. Я знаю, где он шлялся, когда его не было с ней. И он определенно получил бы от меня, но прошлой ночью это взял на себя Райли. Я слышал их шаги и видел, как они с Черри спустились вниз, с бутылкой джина, необузданные, как дети, которыми они когда-то были. Сначала я хотел пойти следом, но в этот момент Райли вышел из своей комнаты и последовал за ними, поэтому я снова вернулся в кровать.
А потом сидит самый большой ублюдок в мире, Оливия. Наш сын. Он представляет собой смесь взбешенного, обозленного и чертовски виноватого. Его лицо бледное, он не спал всю ночь. Уже в шесть часов утра я видел его из своего окна сидящим на ступеньках. Надеюсь, он больше никогда не сможет спать, и его нечистая совесть убьет его. У него темные круги под глазами, а волосы растрепаны. Кроме того, от него пахнет потом, потому что он бегал. Скоро он поймет, что не сможет убежать от того, что сделал, – я тоже должен был этому научиться, – и тогда, конечно, будет слишком поздно, если у девушки будет хоть немного решительности. Я знаю, что она боготворит его, Оливия, но иногда любовь – это еще не все.
Черри для Мейсона и Эмилии то, чем Лейла была для нас с тобой – единственное отличие в том, что я никогда не любил Лейлу, а Мейсон всегда любил Черри. Она всегда была той, кто заставлял его смеяться, когда мы были здесь, кто заставлял его забывать, насколько мрачная его жизнь, и кто показывал ему, что все может быть иначе, чем он привык. Не вопрос, она хорошо на него влияет. Так же хорошо, как Райли влияет Эмилию. Ты думаешь, Мейсон и Эмилия созданы друг для друга? Нет. Они уничтожают друг друга, съедают, а затем снова выплевывают не пережеванными.
Мейсон никогда не сможет подчинить Черри, а Райли Эмилию.
Задаюсь вопросом, что еще принесет нам этот отпуск.
– Ну как? – спрашивает Райли, и все вздрагивают, даже ты, Оливия. У тебя похмелье, детка, и ты была такой горячей вчера. Мне нравится, когда ты выпиваешь. Тогда ты полностью теряешь контроль над собой и безоговорочно выполняешь все, что я говорю. – Выспались?
Мейсон угрюмо смотрит на брата, Черри расширяет глаза и хочет спрятаться в себя еще больше. Эмилия хмурится, а ты смеешься:
– Да, спасибо за вопрос. – А потом ты краснеешь, потому что не очень много спала прошлой ночью, Оливия. Под столом толкаешь меня коленом, чтобы я перестал так смотреть на тебя, Оливия. Я усмехаюсь и откусываю от своего круассана.
– Я тоже прекрасно выспался, – говорит Райли. – Я ненадолго проснулся, потому что показалось, что кто-то крадется по дому. – Я смотрю на Райли и невербально спрашиваю его, действительно ли он хочет открыть Ящик Пандоры. Мейсон не сможет долго сдерживаться.
– У тебя есть какие-то проблемы, что ты решил разговаривать о всякой хрени, в то время как мы просто хотим съесть все наше дерьмо, ублюдок? – рявкает Мейсон, и Райли небрежно ухмыляется.
– У кого-то плохое настроение. В чем дело, бро? – он ведет себя так провокационно, Оливия. Что с ним? Мне это нравится.
– Не называй меня «бро»!
– Ах, я думал, тебе это нравится, потому что ты всегда меня так называл. Ну ладно. – Райли тоже откусывает от своего круассана. Затем указывает на пышно накрытый стол перед собой и смотрит на свою бывшую невесту. – Тебе тоже нужно что-нибудь съесть, принцесса, ты сильно похудела за последнее время.
Нет, Оливия.
Почему?
– Мейсон! – говорю я до того, как он пошевелился, но он игнорирует меня, почти перепрыгнув через стол и опрокинув стул.
О нет, Оливия. И зачем только я встал с постели? Мы могли бы позавтракать там. Я бы слизывал варенье с твоего тела, а ты делала бы то же самое, только с других частей моего тела. Теперь этот псих снова взбесился, Оливия.
Клянусь, если ты вмешаешься на этот раз, я убью его или убью тебя, но одного из вас двоих не станет в любом случае.
– Мейсон, – раздается голос, на который я не рассчитывал. Черри. Она хватает его за руку и укоризненно смотрит на него, Оливия. При этом даже не боится получить от него, потому что он никогда этого не сделает. Не с ней. – Мейсон, что, по-твоему, ты делаешь? Мы здесь завтракаем, возьми себя в руки. Хватит! Сядь на свое место и ешь, Господи! Боже, люди за этим столом страдают от похмелья, прояви понимание. – Мейсон фыркает и снова опускается на свой стул. Все немного в шоке, даже я. – Итак, мы можем продолжить завтракать? – спрашивает Черри. – Или кто-то еще хочет перепрыгнуть через стол? – все снова занялись завтраком, только Эмилия молча встает и направляется к входной двери. Она даже не реагирует на жесткий голос Мейсона: «Детка, стой!», и исчезает на улице. Но я увидел слезы в ее глазах, как и ты, Оливия. Ты кладешь руку на мою ногу, поэтому я следую за ней.
Прежде чем выхожу, вижу, что Мейсон тоже пытается подняться, но ты останавливаешь его предупреждающим взглядом и твердым: «Нет!».
Он слушается тебя. Иногда может быть не таким уж и глупым.
***
Эмилия
Я судорожно дышу носом, пытаясь подавить тошноту, но мне это не удается. Рядом с домом прислоняюсь к какой-то пальме, и меня выворачивает. Закончив, вижу, как кто-то молча протягивает мне носовой платок. Это Китон.
– Боже, как неловко, – хрипло шепчу я, вытирая рот. – Прости, что тебе пришлось это увидеть.
– Видел и похуже. Давай пройдемся. – Он начинает идти, и я следую за ним, радуясь, что он здесь. На самом деле, он стал для меня почти как отец. Мы спускаемся на пляж и идем по еще прохладному песку. Я босиком – как обычно в последние дни. В своей голове я все время вижу, как она прикасается к тебе, как смотрит, и насколько прочна связь между вами. Но ты сказал, что не изменял мне. Ты действительно смотрел мне в глаза и лгал, или я преувеличиваю?
– Ты не преувеличиваешь, Эмилия. Я бы отреагировал точно так же, если бы рядом был бывший Оливии, и у них были такие же отношения друг с другом. – Я немного пугаюсь, когда Китон говорит это, и задумываюсь, не сказала ли я это вслух. Мы садимся на причал, уходящий далеко в море. Свежий воздух треплет мои волосы.
Закрываю глаза.
– Что мне делать?
– Бежать, – спокойно отвечает он. – Ты должна была убежать гораздо раньше. Вы не подходите друг другу. Особенно Мейсон не подходит тебе!
– Но я люблю его, – сразу же говорю я.
– Я знаю, но иногда то, что мы любим – это не то, что идет нам на пользу. Иногда это уничтожает нас – например, наркотики, или сигареты, или другие вещи, вызывающие зависимость. На самом деле мы любим все, что вредит нам.
– Но как я смогу жить без него? – спрашиваю я, пытаясь представить себя без Мейсона. Снова наворачиваются слезы на глаза.
– Ты должна сама найти свой путь, Эмилия. Нельзя всегда быть зависимой от других.
– Но я не хочу быть без него. И так же не могу быть с ним. Мне кажется, он любит эту Черри.
– Нет, это не так! – возражает твой отец. – Он любит мысли о ней. Любит иллюзию прошлого, но когда отпуск закончится, эта иллюзия снова исчезнет, и он пожалеет об этом. Но тогда ты не должна бежать к нему, как маленькая собачка, а должна показать ему, что у тебя тоже есть границы. Он нуждается в этом. Чтобы уважать тебя.
– Мне страшно.
– Страхи для того и существуют, чтобы их преодолевать.
– Но если я… – даже не могу произнести это. – Брошу Мейсона… потом… я останусь совсем одна!
Он нежно улыбается.
– Конечно же, нет! Мы с Оливией уже удочерили тебя в наших сердцах, иначе мне было бы все равно, что Мейсон с тобой делает. Это его дело.
Слабо улыбаюсь и говорю:
– Спасибо.
Потом мы просто молча сидим здесь и смотрим на море. Сегодня оно серое, штормовое и неспокойное, так же, как и все внутри меня.
15. Бл*дь, Эмилия
Мейсон
Если описать мою жизнь одним словом – это будет «бл*дь». Не знаю, что здесь происходит, но все как-то рушится на глазах.
Я трахался с Черри.
Ты наблюдала за восходом солнца с Райли, Эмилия. Какого черта? Кто вообще делает такое дерьмо, Эмилия? И теперь – не знаю, как ей это удалось, – Черри успокоила меня. Догадываюсь, как ты восприняла это. Я знаю, как это, потому что ты встала и ушла. С папой! Который теперь больше твой отец, чем мой, и с моей собакой, которая также больше твоя собака, чем моя.
Бл*дь, Эмилия!
Я все еще сижу за столом, хотя мама и Эмбер уже убираются. Эмбер только что вошла. К счастью, она не видела тот хаос, который был сегодня утром. Райли свалил наверх, в свою комнату, а Черри так и осталась здесь сидеть. Она смотрит на меня, а я смотрю на нее. Не прошло и семи часов, как я был в ней. И теперь она смотрит на меня так, будто думает о том же.
Эмилия, я бы солгал, если бы сказал, что сожалею об этом. Не знаю, как объяснить тебе, как я вижу Черри. Потому что даже себе не могу объяснить, что именно меня так привлекает в ней, и всегда привлекало. Но мне жаль, что ты та, кто испытает наибольшую боль во всей этой истории. И вообще, я не хочу этого, детка. И никогда не хотел. Мне не нравится, когда ты страдаешь – по крайней мере, не таким образом, – и еще меньше нравится, когда причиной этого являюсь я.
Когда снова возвращаешься в дом, упрямо смотришь только перед собой. Просто проходишь мимо всех нас и поднимаешься наверх по ступенькам.
Ты выглядишь такой решительной, Эмилия.
Хочешь бросить меня?
Не закончив свою мысль, отодвигаю стул и разрываю зрительный контакт с Черри. Быстро поднимаюсь по ступенькам, следуя за тобой. С момента нашего знакомства это второй раз, когда я бегу за тобой, Эмилия.
Ты находишься в комнате.
Дверь открыта, потому что ты, конечно же, знала, что я прийду. Слышала меня.
Сложив руки на коленях, сидишь на кровати. Красное платье струится по твоему загорелому телу, а волосы свободно собраны на затылке. Это платье было на тебе, когда вы с Райли объявили о своей помолвке, а также о переезде в Нью-Йорк год назад. Я помню, как будто все было вчера, как ты сидела напротив меня за столом.
Стою у двери и смотрю на тебя. Ты сидишь и смотришь на меня. Так мы существуем некоторое время и молча смотрим друг на друга. Я чувствую напряжение в комнате, Эмилия. Оно исходит от тебя и льется прямо на меня. Остаюсь стоять в дверном проеме, потому что ни за что не выпущу тебя, если вдруг захочешь бросить меня. Потому что я никогда не отпущу тебя. Я предупреждал тебя, Эмилия: я ненормальный, а ты сказала, что знаешь об этом.
Я же говорил, что мы разрушим нас, Эмилия.
Теперь видишь, что я имел в виду?
– Сейчас уже слишком поздно бежать, – говорю я.
– Кто сказал, что я хочу убежать? – тихо отвечаешь ты.
– Что ты тогда хочешь, Эмилия?
– Я хочу, чтобы ты сказал мне правду. Пожалуйста, Мейсон. – Бл*дь, не смотри на меня так умоляюще. Мне тяжело дышать, когда ты на меня так смотришь, Эмилия.
Я не могу и не буду этого делать, детка. Никогда в жизни. Поэтому захожу в комнату и закрываю за собой дверь.
– Правда в том, что ты принадлежишь мне.
– А ты? Кому принадлежишь ты, Мейсон Раш? – твой взгляд заставляет меня нервничать, Эмилия. До сих пор я никогда подобного не чувствовал. Это новый вид решительности, и он мне не нравится.
– Детка, я принадлежу себе, ты же знаешь.
– Я думала, ты принадлежишь мне. Сам ведь говорил. – Ты встаешь, Эмилия, и подходишь ко мне. Только когда наши тела касаются, и ты можешь заглянуть мне в глаза, останавливаешься. Что с тобой, Эмилия? Почему ты такая дерзкая?
– Ты мне соврал, когда говорил, что принадлежишь мне? Ты обманул меня?
– Я не буду отвечать, когда ты так наседаешь на меня! – одной рукой отталкиваю тебя от себя, потому что ты заставляешь меня нервничать. Ты спотыкаешься, но быстро восстанавливаешь равновесие и смотришь на меня.
– Знаешь, Мейсон, если так, то нам больше не о чем разговаривать.
– Эмилия, мне кажется, я ослышался. – Боже, клянусь, мысль о том, чтобы потерять тебя, сводит меня с ума, Эмилия. Я теряю рассудок еще до того, как успеваю понять, что ты только что имела в виду.
– Тогда, видимо, после отпуска нам обоим придется выяснить, кому мы принадлежим! – а сейчас ты хочешь пройти мимо меня и выйти из комнаты, Эмилия. Что мой отец, с которым ты только что гуляла, внушил тебе? Что все будет хорошо, если ты избавишься от меня? Но ты никогда не справишься без меня. Я нужен тебе, Эмилия.
Я преграждаю тебе путь, вытянув руку, когда ты открываешь дверь, и захлопывая ее прямо перед твоим носом. Ты вздрагиваешь.
– Ты останешься здесь, – отчетливо говорю я. Поворачиваешься ко мне спиной и остаешься стоять на месте. Я подхожу ближе и шиплю тебе на ухо, хватая за плечо: – Говорю в последний раз, Эмилия. Ты не можешь и не будешь убегать от меня. – Медленно расстегиваю брюки, позволяя тебе почувствовать, что делаю. Ты напрягаешься, но не уходишь. И не говоришь «нет». Но уголком глаза вижу, как ты опускаешь веки, когда я поднимаю твое платье. – Уже слишком поздно. Поняла меня?
Ты поворачиваешь голову и смотришь мне прямо в глаза. Твой взгляд снова такой же пустой, каким был, когда ты впервые вошла в мой подвал. Только раньше там была смелость, а сейчас ее нет, Эмилия.
Отодвинув твои трусики в сторону, рывком проникаю в тебя. Я должен чувствовать тебя. Должен чувствовать, что ты все еще здесь. Но как только оказываюсь в тебе, у меня перед глазами появляется лицо Черри – то, как она смотрела на меня, пока я нависал над ней.
Я грубо трахаю тебя, чтобы стереть эту картинку. Ты выдыхаешь мое имя, но я слышу только Черри, как она стонет мое имя.
– Бл*дь, – ругаюсь я, прислоняясь лбом к твоему затылку. Ты так хорошо пахнешь. Ты моя девочка. И все же я могу думать только о том, что сделал с тобой и что еще сделаю.
Трахаю тебя еще жестче, еще агрессивнее, и ты хнычешь.
– Я ненавижу тебя, Мейсон Раш, – слабо бормочешь ты.
Я не могу.
– Бл*дь, Эмилия! – рывком выхожу из тебя, прячу член, которым до этого трахал Черри, и застегиваю штаны.
Толкаю тебя в сторону, чтобы уйти прочь от тебя, и вылетаю из комнаты. Я тоже ненавижу себя, даже не представляешь как.
– Можешь ненавидеть меня, но ты остаешься.
Я решаю, Эмилия, не забывай об этом!
***
Эмилия
Мейсон, за последние три ночи тебя дважды не было. Наверное, ты думаешь, что я сплю, но это не так, Мейсон. Ты же знаешь, что я ночной человек; ты знаешь, что мои демоны преследуют меня и что я не могу спать. Почему ты исчезаешь, и почему я разрешаю? Почему бы мне просто не взять тебя за руку, когда ты собираешься уйти, и не притянуть к себе? Почему я не держу тебя?
У нас не было секса уже три дня! Такого никогда не было. Ты не мог насытиться мною. А в прошлый раз мы даже не закончили. Ты просто оставил меня стоять. А еще в твоих прикосновениях не было того, что я обычно чувствую.
Это потому что другая женщина заняла мое место?
Сегодня очередная бессонная одинокая ночь, и я решаю постучаться к Райли. Мейсон, я задолбалась бегать к Райли, пока ты где-то сидишь с Черри и, смеясь, разговариваешь о былых временах. Быстро надеваю белую майку и черные штаны для йоги и выхожу в коридор. Не могу пройти мимо, поэтому подслушиваю у двери Черри, но изнутри не доносится ни звука. Тогда я робко стучу к Райли и слышу его «Эммм, чтооо? Кто? Почему?» ворчание. Я хихикаю и приоткрываю дверь. Он всегда такой милый, когда сонный.
– Гулять со мной! Почему? Потому что я не могу спать, – сообщаю я ему. Вдруг его голова взлетает вверх, и он садится в постели, как привидение. Его волосы торчат в разные стороны, и он одет только в длинные пижамные штаны, которые очень низко опущены на его бедрах. Я вижу, как мерцает его кожа, хотя в комнате очень темно.
– Что случилось? – сонно спрашивает он.
– Я просто не могла уснуть.
– А где Мейсон? – он включает ночник. Я пожимаю плечами, стараясь не обращать внимания на то, что делает со мной твое отсутствие, Мейсон. Где ты? И хочу ли я это знать?
Райли раздраженно стонет и шепчет:
– Какой ублюдок! – затем с легкостью поднимается с кровати. Я всегда восхищалась тем, как он справляется со своим увечьем, как будто его вообще нет.
– Я готов к чему угодно. – Он взмахивает рукой. – Который час?
– Четыре двадцать утра! Ты, наверняка, очень устал. Прости, что разбудила тебя, – говорю я, но он мотает головой и пропускает меня вперед.
– Ты всегда была ночным человеком. – По пути вниз он делает остановку на кухне. – Подожди, думаю, мы можем прихватить что-нибудь попить, правда, детка? Эмм, я имею в виду Эмилия. Черт! Извини, я еще не проснулся.
– Ах, все в порядке, возьми лучше хорошего вина! Думаю, твой отец прячет его в самом углу, где мы не сразу его увидим! – приятно отвлечься и не думать о тебе, Мейсон. Даже если это всего на несколько минут.
– Будет сделано, мэм! – он ненадолго исчезает и возвращается с бутылкой вина, которую тут же откупоривает. Тогда мы отправляемся в путь. Ночь безоблачна, и звездное небо ярко сияет над морем. Дует теплый ветер, взъерошивая мои волосы. Я разбита, мне так больно, что, кажется, онемела. Если я, проснувшись, увижу, что тебя нет, Мейсон, и трезво подумаю об этом, это меня сломает. Я не хочу беспокоиться о том, где ты и чем занимаешься. Потому что в глубине души уже знаю это и не нуждаюсь в подтверждении. Райли тоже чувствовал себя так же, как и я?
– Как ты себя тогда чувствовал, Райли? – спрашиваю я и забираю бутылку вина, пока мы шагаем по песку.
– Так же, как и ты сейчас, – говорит он.
Я смотрю на него большими глазами.
– Ты думаешь, он с ней спит?
– Эмилия, я не хочу вмешиваться, – хрипло отвечает он. – Но что бы ни случилось, я здесь для тебя. Независимо от того, чем ты нуждаешься, чтобы я был, я буду этим. – Слезы наворачиваются на глаза, потому что не могу избавиться от ощущения, что это конец для нас обоих, Мейсон. Тогда я задаюсь вопросом: буду ли я когда-нибудь снова чувствовать себя так, как чувствовала с тобой? А если нет, хорошо это или плохо? Боже, я не хочу, чтобы все закончилось. Но это все равно, что мчаться к бетонной стене со скоростью триста километров в час, к неизбежному концу, со сломанными тормозами.
Делаю еще глоток, так же, как и Райли. Я давно не пила, Мейсон. Я многое давно уже не делала.
– Ты счастлив в Нью-Йорке? – спрашиваю Райли.
– Эмилия, я думал, что влюблен в Нью-Йорк, но, на самом деле, это было только потому что мы встретились там. Без тебя все не так. Я бы уже давно вернулся, если бы не знал, что Мейсон сойдет с ума, и если бы отец не запретил мне этого делать. Но думаю, что даже это не сможет меня долго удерживать. – Это наполняет меня надеждой, и я делаю еще глоток. Возможно, таким образом я смогу забыть то, что знаю. Сейчас Райли моя единственная надежда, единственный свет. Но, вообще-то, он всегда был таким.
Мы идем дальше. Луна сияет так ярко, что практически все вокруг видно. Тихое шумящее море постоянно выплескивается на берег.
– Я бы предпочла никогда больше не возвращаться, – говорю я Райли.
– Мы могли бы остаться здесь навсегда. Я мог бы платить Эмбер арендную плату, и мы могли бы жить здесь. Эмбер боготворит меня, а Мейсона – нет. В принципе, как и все остальные.
– И что тогда? Что мы будем здесь делать потом?
– Мы будем просыпаться по утрам и пить кофе, наблюдая за рассветом. Потом будем купаться в море голышом, потому что здесь больше никого нет, и заниматься фантастическим сексом на берегу. А если будет прохладно, я буду разжигать камин. Мы будем пить горячий шоколад с зефиром, который ты так любишь. Он знает, что ты любишь какао? И что единственное место на твоем теле, где ты боишься щекотки – это в изгибе локтя? – он щиплет меня, и я с визгом подпрыгиваю. Но он продолжает мечтать о нашем будущем. – Мы будем просто лежать на диване и существовать. Если захочешь, мы поедем в город и купим для тебя самые красивые платья или пойдем в библиотеку и отыщем лучшие книги. Ты все еще читаешь, Эмилия? Когда ты прочитала свою последнюю книгу? – я с удивлением смотрю на него, потому что только сейчас понимаю, что больше полугода я ничего не читала, и что он все еще так хорошо знает меня и описал мой идеальный день.
