Текст книги "Будет больно, моя девочка (СИ)"
Автор книги: Мария Высоцкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)
Глава 10
Майя
– И что, он прям тебе пластырь купил, а потом до такси проводил? – бормочет Вера. Я заехала к ней буквально на полчасика. Проведать, вручить пакет с фруктами и вживую сказать, что я очень жду ее выздоровления и возвращения в школу.
– Ага, – довольно киваю. – Не так страшен враг, как о нем болтают, – подмигиваю.
– Он, наверное, что-то задумал. Вот и решил тебя к себе расположить, Май…
Естественно, про Марата и его девушку я Вере не рассказала, это не мой секрет. Но вот не описать вчерашнее выражение лица Мейхера, когда он тащил меня до такси, просто не могла. Такие вещи в себе сложно удерживать.
Пришлось, правда, немного приврать, мол, мы случайно встретились в городе.
– Ты так говоришь, будто я поведусь на его радушие, Вера. Может, это вообще мой коварный план, а? Вскружить ему голову, а потом, бац! – хлопаю в ладоши. – Мордой об асфальт, – улыбаюсь, закидывая ногу на ногу, сидя на Вериной кровати.
Мельникова пялится на меня как на привидение.
– Чего? – смеюсь.
– Он тебе нравится? – переходит на шепот. С чего вдруг, неясно. В комнате мы одни.
– Чисто внешне – вполне себе. Внутренне – хуже человека я еще не встречала. Поэтому нет. Не нравится.
Я ни капли не вру. Мейхер симпатичный, бесспорно. Но вот в остальном – ужас, летящий на крыльях ночи. Не представляю, что должно случиться в моей жизни, чтобы я стала близко общаться или дружить с таким, как Арс. Он воплощение всего, что меня отталкивает в людях.
– Ты точно решила ехать на вечеринку? – продолжает допрос подруга. Она сегодня вообще очень странно себя ведет. Любая тема у нас сводится к Мейхерам. К Арсу больше.
– Естественно.
– А родители?
– Без проблем отпустили, с оговоркой, что в двенадцать я буду дома.
Вера уныло вздыхает, втянув шею в плечи.
– Жаль, что я не могу пойти с тобой.
– Ты же вроде была против этой затеи, не?
– Я после двух дней взаперти уже куда угодно ехать готова. Еще и в школу выпишут не раньше четверга. Ты, кстати, не боишься заболеть? У меня температура тридцать семь, еще и чихаю постоянно.
– Не-а. Спать до обеда и на законных основаниях валяться неделю в кровати? Конечно не боюсь!
– Ну тут согласна. Мама на фоне моей болезни взяла мелкую и уехала на городскую квартиру. Боится, что я их заражу. Отец домой только ночью возвращается, так что да, ты права. Болеть – это кайф. Спишь, ешь, сериалы смотришь. Кстати, я тут наткнулась на один трейлер, и прикинь, кого там увидела…
Вера тянется за телефоном, запускает видео и протягивает мне.
– Там на минуте ноль пять.
Быстро перематываю, напарываясь на моську Марата.
– Ничеси. Когда он успел?
– Я, кстати, порылась, оказалось, что он минимум в шести фильмах снимался. Правда, там есть, где он совсем мелкий еще, но прикольно.
– Надеюсь, Арса там нигде не завалялось? – хохочу, падая спиной на кровать.
– Вроде нет. Вообще удобно, когда мать – актриса, путь в кино с пеленок заказан.
– А ты хочешь стать актрисой? – кручу Верин телефон в руках.
– Даже если и так, кто мне позволит? Отец мое будущее на десять лет вперед уже распланировал. С самого выпускного.
– М-да. Печаль.
– А ты так и не передумала поступать на юридический после школы?
– Не-а.
– Серьезно, хочешь быть следователем? Как по мне, это очень опасно.
– Я люблю опасность, – улыбаюсь, – и справедливость.
– А как предки отреагировали? Они же знают?
– Знают. Нормально. Без нравоучений – это ведь моя жизнь. Я лучше знаю, что мне нужно.
Вера кивает, но я вижу, что расстраивается. Не из-за меня, из-за себя. Ей права выбора не дают.
– Все хорошо будет, Вер. Я уверена, что твой отец перебесится. Плюс, – подползаю к ней ближе и перехожу на шепот, – всегда можно совмещать. Заведешь блог, раскрутишься, станешь еще голливудской звездой. В этой индустрии сейчас многие без образования, и им это никак не мешает.
– Ну если только так. По четным – актриса, по нечетным – финансовый аналитик в отцовской компании.
– Класс, – тянусь к Вере с обнимашками. Переглядываемся и заливаемся хохотом.
От Мельниковой уезжаю после обеда. Мама просила быть дома в три как штык. Вот и лечу на всех парах. Пока еду, соображаю, что надену на вечеринку. Это точно должно быть что-то черное. Экстравагантное. Чтобы все штабелями так и падали!
Я иду туда по делу, но красоту и обаяние никто не отменял. К тому же наряжаться я люблю.
Кстати, на тему одежды, еще утром отослала с курьером небольшой подарок для Таи. Пришлось выпытать у Марата ее адрес. Очень надеюсь, что ей понравится.
Домой попадаю без двадцати три. Вылезаю из машины, топаю к веранде и вижу сидящую на плетеном диванчике Лизу. Заметив, что я на нее смотрю, она вскакивает на ноги и широким шагом несется прямо на меня.
– Ты чего ту…
Фраза обрывается на полуслове. Чувствую, как Лизкин палец упирается мне в грудь.
– Арс мой, поняла? – шипит сквозь зубы.
Приходится собрать в кулак все свое самообладание, прежде чем ответить. Иначе закончиться эта встреча может плачевно. Для всех.
– Ты ждала меня под дверью, чтобы рассказать о том, как воздыхаешь по Мейхеру? – улыбаюсь, но незаметно для себя все равно принимаю защитную позу. Руки складываю на груди, одну ногу выставляю чуть вперед. Смотрю Лизе прямо в глаза.
– Панкратова, – Пономарева подходит вплотную. Вторгается в самую интимную зону моего личного пространства. Нагло. Дерзость с ее стороны просто зашкаливает.
Прохожусь кончиками пальцев по своему запястью и, не отводя от Пономаревой взгляд, ставлю ногу так, что теперь носки наших туфель упираются друг в друга. Мы практически скрестили сабли.
Выглядим со стороны как две взбешенные кошки, что вот-вот подерутся.
– Если я еще раз узнаю, что ты с ним трешься…
– Мне уже очень страшно, Лиз. Видишь, как колени дрожат? – хихикаю, плавно откидывая волосы за плечи. – А вообще, сдался мне твой Мейхер.
– Серьезно? А как ты вот это объяснишь, м?
Лиза достает телефон и тычет фоткой мне в лицо.
Кто бы мог подумать, что в городе-миллионнике, на улице, в разгар учебной недели, рядом с нами окажется кто-то из знакомых. Кто-то, нагло запечатлевший на фото, как Мейхер тащит меня на своем плече. Кто-то, закинувший это фото Лизке в личку. Кто-то, знающий о ее чувствах к Арсу. Кто-то, явно недолюбливающий меня.
Смотрю на погасший экран Лизиного телефона. Еще секунду назад там светилось фото, на котором я вишу вниз головой у Арса на плече, заливаясь хохотом. На удивление, он тоже улыбается. Точнее, это все же больше ухмылка, а не улыбка. Но тем не менее выглядит эта фотка очень обманчиво. Будто мы и правда дурачились, как самая настоящая парочка.
От осознания, как это воспринимается со стороны, впадаю в ужас и даже легкое оцепенение. Подташнивает, если честно. Я и Мейхер – это же ходячий анекдот какой-то.
Не хотелось бы никаких сплетен в школе по этому поводу. Хотя, судя по настрою Лизы, она костьми ляжет, чтоб никто об этом не то что не узнал, даже мысли не допустил.
Я и Мейхер…
Моргаю и перевожу взгляд на Пономареву.
Лиза продолжает стоять рядом. Почти нависает. Руки сжаты в кулаки, на шее выступила венка, она на взводе. Я же в прострации.
Я и Мейхер…Какая глупость!
– Думала, я не узнаю?! – вопит истерично, но голос при этом не повышает. Даже по сторонам оглядывается, нет ли никого поблизости.
К счастью, мы одни. Будет не очень, если выйдет мама и пригласит Лизку к нам.
– Да мне плевать. Хотя, думай что хочешь.
– Почему вы были вдвоем? Как ты там оказалась? Почему он тебя… – Лиза сглатывает, от волнения у нее садится голос. – Он тебя… Нес?!
– Оправдываться и объясняться перед тобой я не обязана. Уж точно не после цирка, который ты устроила в моем доме.
Лиза снова оглядывается, переступает с ноги на ногу, складывает руки на груди, а потом как выдаст:
– Не приходи сегодня на вечеринку! Пожалеешь, если придешь.
– У тебя спросить забыла. Ты мне кто, чтобы указывать? И вообще, поднимай самооценку, раз так боишься за своего Мейхера!
– Да ты! – взвизгивает и хватает меня за руку, с силой впиваясь ногтями мне в запястье.
– Отпусти, – дергаюсь, стиснув зубы. – Пономарева, ты ни с кем меня не путаешь? Я тебя не испугаюсь и в угол не забьюсь, – вытягиваю шею и, расправив плечи, выдираю свою руку из Лизкиного захвата.
– Если ты еще раз подойдешь к Арсу, станешь изгоем, Панкратова. Поняла меня? Я из тебя зашуганную невидимку сделаю. Ты будешь мечтать лишь об одном – побыстрее выпуститься.
– Все сказала? Теперь вали отсюда, – произношу не без улыбки. – Насмешила, конечно.
– Я тебя предупредила, – шипит мне в лицо Лизка, а потом, громко цокая каблуками, спускается по лесенке.
Дура безмозглая!
Вслед ей не смотрю, круто развернувшись на пятках, забегаю в дом. Судя по голосам, родители дома. Заглядываю в гостиную.
– Всем привет!
– Привет, гулена.
Мама машет рукой. Они с отцом сидят на диване, телик, хоть он и включен, не смотрят. Болтают.
– Мама говорит, ты у нас на гулянку собралась, – папа упирается локтями в спинку дивана, повернув голову в мою сторону.
Крадусь к ним поближе.
– Ага. До двенадцати, – сажусь на краешек оттоманки.
– Сам тебя отвезу. И заберу. Посмотрим, что у вас там за тусовка.
– Так, ма-а-а-а-аленькая вечеринка, – разъединяю указательный и большой пальцы буквально на сантиметрик.
Только вот я совершенно не догадываюсь, что ошибаюсь. Жестко ошибаюсь.
В восемь папа уже ждет меня во дворе. Разговаривает по телефону. Громко. Орет даже.
Реагирую на крик, сморщив нос, когда прохожу мимо. Через лобовое вижу маму. Она сидит спереди. Короче, они решили отвезти меня вдвоем. Ну кто бы сомневался, конечно.
Меня это не напрягает, нисколечко. Забираюсь на заднее сиденье и щелкаю ремнем безопасности.
– Так, никакие бутылки, бокалы у незнакомых людей из рук не брать. За периметр дома не выходить. Такси не вызывать. Позвонишь мне или папе, мы приедем. Поняла?
– Мам, – закатываю глаза, откинувшись на подголовник. – Я просто потанцевать и пообщаться.
– Знаю. Просто будь осторожна и внимательна.
– Окей, – вытаскиваю из сумки наушники. Папа в этот момент как раз садится за руль.
– Судя по лицу, – смотрит на меня в зеркало с улыбкой, – мама тебя переинструктировала.
– Андрей!
– Еще как, – поддакиваю отцу.
– Сговорились, да? – вздыхает мама.
– Чуть-чуть, – улыбаюсь шире. – Давайте мою музыку подключим, – лезу в настройки блютуса.
– Заводи, – папа щелкает по сенсорному экрану и, свободней откинувшись в кресле, наращивает скорость машины.
У дома, точнее, особняка, почти замка, я бы сказала, Мейхеров, мои глаза лезут на лоб. На маленькую вечеринку это не похоже… Совсем.
Дом огромный, расположен очень глубоко. Без машины до выезда идти не полминуты явно.
Папа присвистывает с ухмылкой, в небе разрывается салют.
– Мы точно туда приехали, Май?
– Вроде да, мам. Секунду.
Достаю телефон и пишу Марату, делаю фото дома из машины. Получив в ответ смеющийся смайлик, а после подпись: «Дом наш», выдыхаю.
– Дом тот. Я побежала. Позвоню.
Выпрыгиваю из машины и, придерживая ремешок сумки на плече, теряюсь в толпе у самого входа. Музыка долбит со всех сторон. Вспышки, стробоскопы, мыльные пузыри, дым, чего тут только нет.
Взбегаю по ступенькам. Марат писал, что они внутри. На первом этаже. От входа сразу направо.
Так и делаю, заруливаю вправо, практически сразу на кого-то налетая. Чувствую запах газировки, отскакиваю в сторону, а когда поднимаю глаза, понимаю, что Арс облился колой.
– Прости, – бормочу почти виновато и делаю два шага назад.
***
Мейхер осматривает себя, разведя руки в стороны. Банка колы, сжатая у него в пальцах, продолжает пениться. Судя по всему, я налетела на него ровно в тот момент, когда он ее открывал.
Желание спрятаться от Арса только нарастает. Особенно когда он вот так смотрит. Он словно не газировкой из-за меня облился, а кислотой.
Осматриваюсь, неловко переминаясь с ноги на ногу. Огромная гостиная освещена тусклым розовым светом. Если посмотреть на себя в зеркало, то кожа при таком освещении будет просто идеальной. Зато вот разглядеть лица людей в радиусе двух метров уже проблематично.
– Я случайно, – почти кричу. Музыка тут и правда играет слишком громко.
Вытягиваю шею, будто это хоть как-то сокращает расстояние между нами и он лучше меня слышит.
Но Мейхер в принципе глухотой не страдает. Смотрит мне в глаза.
Выдерживаю его взгляд, но тренч запахиваю на груди поплотнее. Хочется спрятаться.
Наблюдаю за тем, как Арс бросает банку с колой на пол. Газировка выстреливает очередной порцией пены, раскручиваясь на одном месте, и заливает все вокруг себя.
Отскакиваю в сторону. Хочется покрутить пальцем у виска. Ну кто так делает? Он же специально ее кинул. А теперь стоит и наблюдает, обрызгает меня или нет.
– Ты нормальный? – снова пытаюсь перекричать музыку. – Я же сказала, что не специально!
Экспрессивно взмахиваю руками, замечая надвигающуюся на меня толпу со стороны входа. Развеселая компания залетает в дом, как ураган, готовый смести все на своем пути. Толком сориентироваться не успеваю. Если отшагнуть еще назад, я просто упрусь в стену. Они меня заметят, конечно, но что-то мне подсказывает, что ноги отдавят.
Торможу несусветно.
Секунды до столкновения замедляются, когда я чувствую захват. Меня резко тянет вперед. Запах колы становится острее. Лоб упирается во что-то твердое и мокрое.
Запрокидываю голову. Мейхер продолжает обхватывать пальцами мое предплечье и кивает кому-то из залетевшей компании, проносящейся за моей спиной.
Ненарочно вдыхаю запах Мейхеровской туалетной воды. Довольно сносно. Мне даже нравится. Впервые рассматриваю Арса так близко. Снизу вверх. У него длинные ресницы. Хотя не удивляет. Мальчикам с ними всегда везет больше.
Мейхер ловит мой взгляд. На лице безразличие к происходящему.
– Вали домой, – разжимает пальцы.
Говорит он негромко. Но наклоняется, поэтому его слова влетают мне прямо в ухо.
Шкала злости снова заполняется на максимум. Ну что за хам? Кажется, на минуты я забыла, с кем вообще имею дело. С чего-то приписала ему пару человеческих чувств, которых у него не просто нет. У него вообще эта самая человечность полностью атрофирована.
– Я сама разберусь!
– Без проблем, – произносит скучающе, а потом пинает банку колы куда-то вглубь дома и, сунув руки в карманы, разворачивается к лестнице, по которой тут же поднимается наверх.
Выдох, который совершаю, переполняет легкие, а глаза начинают слезиться. Мне не нравится этот дом. Здешняя атмосфера. Люди вокруг.
– Все нормально, Майя, – шепчу себе под нос, растирая плечи ладонями.
Шагаю по тем же ступенькам. Судя по всему, на первом этаже Марата и Таи нет.
Пока иду, отмечаю просто какое-то колоссальное количество людей. Дом ими просто кишит.
Я бывала на вечеринках, и не раз, но выглядели они совсем не так…
Марата и Таю нахожу на втором этаже. Они сидят на диванчике. Вдвоем. Остальные находящиеся здесь топчутся у бара и перил. Там отлично просматривается первый этаж.
– Привет, – подсаживаюсь к Тае. – Я думала, что уже вас не найду.
– Привет, – Тая взмахивает рукой.
Марат кивает и широко улыбается.
– У вас такой огромный и красивый дом, как родители вообще разрешили устроить здесь все это? Тут же камня на камне через пару часов не останется.
Марат бегло проходится взглядом по интерьеру, будто до этого его не замечал.
– Они тут не живут, – подключается Тая. – Я, когда зашла, то же самое спросила.
Улыбаемся с ней друг дружке, а потом смеемся.
– Этот дом отец купил с первых больших денег, – Марат наклоняется чуть ближе. – Тут лет пятнадцать никто не живет уже. Музейный экспонат, короче.
– Тогда понятно, – киваю, притопывая ногой в такт музыке.
– Май, – Тая разворачивается, – спасибо за подарок. Но не стоило.
– Тебе идет этот пиджак, – подмигиваю. – Не обижай меня, пожалуйста.
– Спасибо, – Тая поджимает губы, а я вижу, как в этот момент Марат сжимает ее руку.
Очень хочу спросить, извинился ли перед ней Арс, но понимаю, что это не просто не мое дело, напоминать про тот случай в ресторане будет некрасиво. К чему портить настроение?
Полчаса спустя мы смеемся над очередной шуткой Марата, а потом Тае звонят. Она отвечает. Отходит немного в сторону, а когда возвращается, на ней просто лица нет.
– Все нормально? – спрашиваю растерянно. Несмотря на розовый свет, я, кажется, замечаю, как она побледнела.
– Мне домой нужно. Срочно. Прости…
– Да все нормально, – бормочу и по инерции поднимаюсь с диванчика за всеми.
– Она опять? – спрашивает Марат.
Тая кивает. Они о чем-то шепчутся. Тая еще раз извиняется. Марат предлагает закинуть меня домой по пути, но я отказываюсь.
У меня есть еще больше двух часов до приезда родителей.
Ребята уходят, а я спускаюсь на первый этаж. Блуждаю в скоплении танцующих людей.
Беляков появляется внезапно, щекочет меня за бока, резко разворачивая к себе лицом.
– Дурак! – не всерьез бью его по плечу. – Напугал.
– Думала, маньяк?
– Конечно!
Оба смеемся.
– Хорошо, что пришла. У Мейхеров есть вкус во всем.
– Ага, – кручу головой по сторонам. Почему-то именно сейчас кажется, что кто-то смотрит.
Нарываюсь глазами на Арса не сразу. Заметить его трудно. Он сидит вдалеке. В новой футболке. Из знакомых рядом с ним только Лиза. Остальных я никогда в жизни не видела.
Сашка приобнимает меня, что-то говорит взахлеб, но все его слова не долетают до моего сознания. Продолжаю наблюдать за Мейхером. К нему подходит какая-то девушка, что-то говорит, он ухмыляется и поднимается с дивана.
Моргаю, Лиза в этот момент ловит мой взгляд и делает такое лицо, будто и правда способна на убийство.
Музыка резко затихает.
Отовсюду раздается свист и недовольные крики. Свет гаснет, а из колонок начинает доноситься мужской голос, от которого по коже бегут мурашки.
– Время настоящего веселья, детишки!
«Голос» смеется, а на фоне начинает играть какая-то жуткая считалочка.
Свет вспыхивает кроваво-красным.
– Что происходит? – спрашиваю у Белякова, который, судя по всему, не в меньшем шоке.
– Без понятия.
Сашка хмурится, сжимает мою ладонь, и я замечаю, что на его запястье надет браслет. Под кровавым освещением он становится неоновым.
– Откуда это у тебя? – перехватываю его руку.
– Что?
– Браслет?
– А, там, – машет в сторону, где сидел Мейхер, – шар из лототрона вытащил, и дали.
Быстро сканирую зал. Людей в таких браслетах теперь видно издалека. Их немного, и Пономарева одна из них. Где-то вдалеке слышу лай собак, люди в черных костюмах, лица которых скрыты за маской клоуна, заполняют зал. В ужасе наблюдаю за происходящим, пока один из них резко не тянет меня на себя, вцепившись в талию.
Глава 11
Арсений
– Мы начали. – Кудяков, развалившийся на диване, потирает ладони. – Ставки делать будем?
– Естественно, – лениво тянет Ренат.
Прохожу вглубь комнаты. Ксюха идет следом. Мы с ней вышли из гостиной за минуту до того, как погас свет и голос Рената зазвучал из колонок.
– Марат точно уехал? – спрашиваю, окидывая взглядом экраны. На стене их не меньше десяти.
В поле, куда клоуны уведут своих жертв, уже заряжены квадрокоптеры. Они передадут картинку в это помещение. Внизу тоже запустится видео и будет попеременно транслировать каждого в этом забеге для толпы оставшихся. Все здесь, за парой исключений, прекрасно знали, куда шли. Осознанно хотели пощекотать нервишки и предвкушали, какая игра будет сегодня.
Марат предельно ясно дал понять, что он в этом больше не участвует. Мной это было услышано. Мы ждали, когда он уедет, прежде чем начать. Плюс я в принципе не говорил ему, что сегодня мы хотим поиграть. Спокойней спать будет. Потому что бороться с его проснувшейся совестью у меня нет ни времени, ни желания.
– Точно. Лично видела, как они в тачку садились, – уверяет Ксю, положив руку мне на плечо. – Забыла, – виновато улыбается и усаживается в кожаное кресло. – Клоуны уже зашли. Сейчас сцапают человек шесть.
– Супер, – сажусь на край стола.
Мы четверо знакомы очень давно. Наверное, друзья, по крайней мере все, кто есть в этой комнате, так друг друга называют.
– Я ставлю на эту, в красном, – присвистнув, ржет Кудяков. – Боевая.
Мажу глазами по экрану, а там Панкратова во всей красе. Уже без плаща. В красном топе с длинными рукавами и такой же яркой асимметричной юбке. Один край которой прикрывает бедро, а второй дотягивается до щиколотки. Судя по тому, как быстро шевелятся ее губы, возмущается. Одному «клоуну» уже прилетело каблуком между ног. Она после этого почти даже сбежала. Правда, ее быстро поймали и вернули, отобрав туфли.
Я же русским языком ей сказал проваливать.
Прикрываю глаза на мгновение. Чувствую, как сдавливает грудь. Такое странное ощущение, словно на меня лег груз весом не меньше пары тонн. Вскользь касаюсь пальцами подбородка, переключая внимание на Ксю.
Я догадывался, что Панкратова останется. Пойдет на принцип. Поэтому озадачил Ксеню передать Майе браслет как гарант того, что клоуны ее проигнорируют.
Браслеты получают те, кто в начале вечера вытянул счастливый шар из лототрона.
– Ей не дали браслет?
– Эта, как ее, прилипчивая… Лиза, да? Она обещала передать. Они же подружки.
Пономарева? Это уже интересно. Не знал, что Лиза с Панкратовой в контрах.
– Ее нужно оттуда убрать, Ксюх.
– Проблемные предки? – встревает Кудяков. – Кто-то с самого верха?
– Нет. Она должна была получить браслет.
– Если он до нее не дошел, значит, не повезло. Снимать из-за такой мелочи – против правил. Клоун ее выбрал. Она была без браслета. Или у тебя есть возражения? Когда туда загнали мою Ийку, я соблюдал правила.
Соблюдал. И, как по мне, полный дебил. Не вытащить из игры свою сестру, хоть и двоюродную, полнейшее дно. Но тем не менее он прав. Игра есть игра. Панкратова мне никто, она осталась здесь по собственной воле, несмотря на то, что я ее предупреждал.
– Все, даю отмашку тогда. – Ренат берет смартфон, жмет вызов и произносит только одну фразу: – Фас, гончие!
Мой взгляд прилипает к экрану, что транслирует видео с коптера, зависшего над Панкратовой. Не нужно четко видеть ее лицо, чтобы разглядеть запечатлевшийся на нем ужас, когда выпускают собак.
Бегущие, естественно, не знают, что собаки выполняют команду преследовать. Только преследовать. Ни один пес не нападет. Они отлично обучены и беспрекословно выполняют команды.
Цель – просто догонять убегающего. Запугать. Лаять. Держаться на расстоянии шага. На этом все.
Там, на поле, это явно воспринимается иначе. Когда ночью за тобой гонится скалящийся пес, ты вряд ли поверишь в то, что он тебя не разорвет, если догонит.
Майя пятится, пока собака сокращает расстояние между ними, а остальная пятерка топит по газам вглубь поля.
– Она вообще бежать собирается? – вопит Кудяков. – Я на нее бабки поставил.
Сжимаю пальцами край стола, упираясь ладонями в столешницу по бокам от себя.
Майя продолжает пятиться, спотыкается, падает на задницу. Пес в этот момент подлетает к ней. По раскрывающейся пасти понятно, что лает.
Панкратова не шевелится. Просто сидит зажмурившись. Время в этот момент замедляется. Закусываю нижнюю губу.
Коптер спускается ниже, и я вижу, как Майя дрожит.
– Она там от страха подохла, что ли? – взрывается Ренат. – Че тупит?!
Стискиваю зубы. Замечаю на себе Ксюхин заинтересованный взгляд и снова пялюсь на экран. Кажется, внимание всех в этой комнате приковано к Панкратовой, и до остальной части забега никому уже нет дела.
Майя медленно вытягивает руку вперед. Пес лает. Она тянет пальцы еще ближе.
Напрягаюсь до потемнения в глазах. Что, если у него сорвет башню и он ее раздерет? Впервые допускаю мысль, что игра может выйти из-под контроля.
Не дышу.
Ощущения отвратительные.
Панкратова же касается собачьего носа. Пес тщательно ее обнюхивает и, судя по тому, что захлопывает пасть, больше не лает. Вижу, как шевелятся Майины губы. Она что-то говорит собаке, медленно упирается в землю коленями, гладит пса по голове, холке. Улыбается, а собака начинает лизать ее руки.
Вчетвером наблюдаем, как Майя встает с колен, поднимает что-то с земли, осматривается, а потом бросает, судя по всему, поднятый булыжник, прямо в коптер. Картинка закручивается, пока железяка летит вниз, а потом совсем пропадает.
– Конец игры, что ли? – бормочет Кудяков. – Ты, чувак, – смотрит на меня, – был прав, ее нужно было снимать. Делаем рестарт?
– Плевать. За остальными смотри, – наставляет Ренат.
– А я предупреждал, – бросаю через плечо, – щас вернусь.
– Я с тобой, – Ксю выходит в коридор следом за мной. – Все нормально?
– В полном. Тут останься.
– Ты куда?
– Сказал же, сейчас вернусь.
Сбегаю по ступенькам и выхожу во внутренний двор.
***
Отсюда до поля пешком минут пять. По факту «поле» – это малая часть не облагороженной территории особняка. Здесь два гектара земли, которые уже как лет пятнадцать никому не нужны. По периметру производится только покос травы.
Отец держит этот дом исключительно как память, но ни он, ни мать тут практически не бывают, а вот мы еще два года назад просекли, что его можно использовать в своих целях.
Натягивая на плечи кожаную куртку, ускоряю шаг.
Можно было сразу догадаться, что Майя куда-нибудь влипнет. Она даже в дом не без происшествий залетела. Я, вообще-то, надеялся, что свалит вместе с Маратиком и его девкой, но она осталась.
До места, где летал коптер, метров триста еще. Если прикинуть маршрут Панкратовой, то выйти она должна куда-то сюда. Останавливаюсь и кручу башкой по сторонам. Вдалеке слышится собачий лай и визги. Свет от фонарей и прожекторов до этой части территории не дотягивается, поэтому включаю фонарик на телефоне.
– Нужно вернуться в дом, забрать свои вещи и позвонить родителям. Да. Все верно. Мне ни капли не страшно. А тебе, песель? Ты знаешь, куда тут идти? Ты же видишь явно лучше меня…
Слышу ее бормотание где-то впереди. Подсвечиваю туда телефоном.
– Кто тут? – Панкратова реагирует на свет фонарика буквально секунд через двадцать.
Я свечу ей прямо в лицо, поэтому прекрасно вижу, как внутри карих радужек сужается темный зрачок.
– Вы же знаете, что бывает за такие игры, правда?
– Ничего, – гашу свет, успевая заметить, как она вздрогнула, услышав мой голос.
– Лично пришел пожинать плоды своих трудов, да?
Молчу. Взгляд смещается на зависшую в небе луну. Практически полная.
Пес в этот момент выдает какой-то тихий скулеж, начиная тереться о мои ноги. Глажу его по голове и отдаю команду:
– На место.
Собака тут же срывается к вольерам.
– Надеюсь, что тебе и твоим дружкам было весело, Мейхер. Вы просто кучка трусов! – обходит меня стороной. Только сейчас замечаю, что длинный край юбки она заправила за пояс, чтобы он не цеплялся и не волочился по траве.
– Подожди, – иду за ней следом.
– Не ходи за мной. Меня от тебя тошнит. Ты просто жалкий. Понял?! – шипит, продолжая шагать вперед. – И друзья твои такие же. Сборище моральных уродов. Вы ненормальные. Больные. Вам нужно лечиться!
Она говорит быстро. Интонации меняются буквально за секунды. От крика до дрожащего шепота.
– Если тебе станет легче, ты попала на поле по ошибке.
Панкратова замирает и резко разворачивается. Впивается в меня вызывающим неприязнь взглядом. Под блеклым светом луны ее глаза кажутся безумными. Моргаю.
– Ошибка? А другие пять человек – тоже ошибка?!
Я заметил, что Майя часто разговаривает из позиции либо училки, либо адвоката. Наставляет и защищает. Ах да, иногда еще судит.
– Они знали, на что шли.
– Что? – бормочет и нервно проходится пальцами по волосам, шее и в конце обхватывает ладонями предплечья, начиная их растирать.
– Почти все. Залетные вроде тебя тоже бывают. Но это редкость. Все были в курсе, большинство здесь именно ради игры. Поучаствовать или посмотреть – это как повезет, но их устроит любой вариант.
– Как это? Зачем? – хмурит брови, впиваясь в меня взглядом. – Они нездоровы?
Хочется заржать в голос от ее непосредственности, честно.
– Адреналин. Новые ощущения, эмоции. Реальный страх. Это весело.
– Ты пригласил весь класс.
– Пономарева всех предупредила. Плюс в первый приход никого не трогают.
– Ты в этом уверен? – Майя издает истеричный смешок.
– Кроме тебя, – соглашаюсь с ней. – Бывают накладки.
– Не только, – покачивая[a1] , опускает голову.
– В плане?
– Неважно. Ты тоже так делал? Играл?
– Я только ставлю, Майя. Адреналин я предпочитаю получать иначе.
– Как? – хлопает глазами.
– Как-нибудь расскажу. Иди в дом. Все время прямо. На втором этаже в конце коридора есть ванная. Я принесу твои шмотки.
– Зачем? Это какая-то уловка?
– У нас все по-честному. Ты должна была получить браслет, а не бежать.
– Который светится?
Киваю.
Панкратова крепче обнимает себя ладонями, а я, кажется, начинаю слышать, как у нее стучат зубы. Сентябрь в этом году теплый, но ночи все равно холодные. Максимум градусов десять.
Не успеваю подумать, как снимаю с себя куртку и протягиваю ей.
– Держи.
– Мне не холодно. Я дойду так.
– Ты дрожишь, – вскользь касаюсь пальцами ее плеча, а потом, следуя какому-то дурацкому порыву, прижимаю всю ладонь. – Возьми, – произношу полушепотом.
Майя ведет плечом, и моя ладонь соскальзывает, рассекая собой воздух. Я и не заметил, что прикасался к ней все это время.
– Ладно, – соглашается так же тихо, а потом добавляет: – Кроссовки тогда тоже снимай.
– Зачем?
– У меня туфли отобрали. Из-за тебя, вообще-то.
– Иди туда, – показываю вперед, пока разуваюсь. – Ванная на втором этаже.
– А ты?
– Сказал же, шмотки твои заберу.
В конечном итоге отдаю ей кроссовки, куртку и свой телефон, предварительно включив фонарик, и ухожу. Минут через пять забираю у клоуна, что поймал Майю, ее плащ, сумку и туфли.
В дом возвращаюсь по короткому маршруту, захожу через гостиную. Тусовка тем временем продолжается. Все в самом разгаре. Музыка, вспышки, веселящаяся толпа. Кудяков без остановки треплется с одним из бегущих сегодня. Оба смеются. Делятся впечатлениями игрока и наблюдателя.
Расталкиваю всех, кто стоит у меня на пути, уже на лестнице чувствую чьи-то прикосновения. Цепкие, раздражающие до маниакальной вспышки агрессии.
Замедляясь, поворачиваю голову. Пономарева стоит на ступеньку ниже, поджав губы, пялится на меня.
– Ты куда пропал?
– Не твое дело.
– Арс…
– У тебя что-то важное?
– Нет, я… – смещает взгляд ниже. – Это Майкины шмотки?
Прослеживаю ее взгляд.
– И?
– Смешно она визжала, конечно. Да?
Лиза прикусывает нижнюю губу, сцепляя пальцы в замок. Хлопает искусственными ресницами, ожидая от меня реакцию, которую ей будет в кайф со мной разделить.
– У тебя все? – переставляю ногу на ступень выше и, дернув рукой, отцепляю Лизку от себя.
– Арс, я думала…
– Потом.
Поднимаюсь на второй этаж. Дверь закрыта не до конца, поэтому я отлично слышу, как льется вода. Тянусь к ручке, но замираю, потому что из недр ванной до моих ушей доносятся еще и всхлипы.
