Текст книги "Будет больно, моя девочка (СИ)"

Автор книги: Мария Высоцкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)

Глава 6

Арсений

– Это мой телефон, – бормочет Панкратова, растерявшая все остатки своей борзоты.

– Уверена? – отцепляю от себя ее руки. – Посмотрим, что тут у нас, – свайпаю и понимаю, что стоит блокировка по Face ID. – Иди-ка сюда, – разворачиваю фронталку так, чтобы выхватить лицо Майи.

Она, естественно, сопротивляется.

– Не трогай меня! – визжит, как корабельная сирена. – Не смей, – пытается вырвать свой телефон, но, конечно, все ее попытки не приносят результата.

Вжимаю ее обратно в стену, удерживая за плечо, параллельно открываю настройки, чтобы деактивировать пароль.

– Цифры диктуй.

– Не буду!

– Ладно, – поддеваю ее за шиворот пиджака. – Тогда посидишь в раздевалке. Всю ночь.

В эту минуту ее страх становится почти осязаем. Я его так ярко чувствую, что в моменте становится не по себе. Стряхиваю этот морок лишь спустя секунды.

– Что ты делаешь? Ты же несерьезно?! Отпусти. Мне больно, – визжит, перебирает ногами, пока я тащу ее к раздевалке.

Ослабляю хват, но не отпускаю, конечно. Слишком легко. Слишком просто за то, что она сделала.

Первые минуты, когда сообразил, что эта дрянь меня закрыла, мозг придумал как минимум три варианта мести. Если бы сразу вышел, точно бы ее в бассике утопил. Коза, блин.

Потом решил не торопиться. Знал, что она вернется. Испугается. Занервничает и прибежит обратно. Плюс дверь тут хлипкая. Орлов явно присвоил себе большую часть денег, которую спонсоры школы выделяли на ремонт спортивного корпуса. Выбить большого труда не составит.

А опыт у меня есть. Отец в прошлом году решил поиграть в воспитателя и запер меня в комнате. Видел бы он свое лицо со стороны, когда я ее выбил. Пришлось прошерстить интернет, чтобы понять, как это правильно делается.

Так что в любом случае я бы вышел и отсюда. Но вот уверенность, что Панкратова вернется, была железобетонной просто. Поэтому в какой-то момент бахнулся на кожаный диван, стоящий у стены, чтобы ее подождать, а потом вырубился. Собственно, Панкратова меня и разбудила, когда вернулась. В полной тишине мой сон становится глубоким, но при этом более чутким.

– Цифры, – заталкиваю Майю в раздевалку и закрываю дверь, подпирая ее ногой. – Как ощущения? Нравится?

– Выпусти меня! – орет, долбит по двери и переходит на сверхзвуковой визг.

– Не нравится. Понял. Цифры, – повторяю, но она явно не слышит из-за своего писка.

– Я боюсь темноты. Тут темно.

– Включи свет, – улыбаюсь. – Там есть выключатель.

– У меня клаустрофобия!

– И инфаркт миокарда, судя по всему. Завязывай вопить. Пароль говори, и пойдешь домой.

Майя затихает на время. Ладно, подождем. Впереди вся ночь.

– Согласен. Давай помолчим. Я сегодня ж точно никуда не спешу.

– Три, – всхлипывает. – Семь. Восемь. Два.

Ввожу. Подтверждаю. Срабатывает. Убираю ногу, и дверь медленно открывается.

Майя этого сообразить не успевает. Хочет в очередной раз долбануть кулаком по двери, но рассекает рукой воздух и вываливается из дверного проема прямо мне под ноги.

Перехватить ее не успеваю.

– Ненавижу тебя, – шипит, упираясь коленками в пол.

– Вставай уже, – поддеваю ее под локоть, напарываясь на сопротивление.

– Убери от меня руки. Не трогай.

Пока она дергается, я снова цепляю ее за шиворот и подтягиваю вверх.

– Ты… Просто… Просто, – смотрит на свой телефон в моих руках. – Верни.

Голос у нее поменялся. Ни намека на издевку, как было днем. Я бы даже сказал, она вот-вот разревется.

– Я же говорил, что похожу с твоим, пока ты не вернешь мой. Ты глухая или туго соображаешь? Что тут у нас, кстати?

Открываю ее переписку с Мельниковой. Бегло читаю.

«Что, если Мейхера не откроют, Майя?! Что, если никто туда не заглянет? Вдруг там проблемы с вентиляцией или у него клаустрофобия? Что делать? Что мы натворили? Мне страшно!»

Да, те еще мстительницы. Ухмыляюсь, а потом выхватываю следующее предложение.

«Если он не придет домой, родители будут его искать, и тогда нам влетит еще больше!»

Внутри мгновенно закручивается буря эмоций. Все до одной уходят в жесткий негатив, просто потому, что мои родители вряд ли вообще сообразят, что меня или брата нет дома.

То, что произошло четыре года назад с Олькой, было для меня ярким и очень поучительным примером…

Четыре года назад сестра часто где-то пропадала. Связалась с каким-то уродом, который тянул из нее деньги, а ее саму – на дно. Родителям было на это плевать, и на ее вечное отсутствие, и на тех, с кем она дружит. Им в принципе на все, кроме себя любимых, плевать. А потом, ночью раздался звонок из полиции. Авария. Трое погибших, одна выжившая. Наша Оля выжила. Если это теперь вообще можно назвать жизнью.

Моргаю, сбивая наваждение воспоминаний, и перевожу взгляд на Панкратову. Стоит вся нахохленная. Молчит.

– Мстители из вас с Мельниковой никакие, конечно, – улыбаюсь и прячу ее телефон в свой карман.

– Не смей читать мои сообщения.

– Ты же мои читала, – улыбаюсь шире. – Так что потерпишь.

Майя фыркает и складывает руки на груди.

– Ты же понимаешь, что я это просто так не оставлю? И ты, и Мельникова…

– Веру не трогай! Я тебя закрыла, разбирайся со мной.

Занимательно. Что за тяга спасать тех, кто сам себя спасать не захочет при любом раскладе?

Делаю шаг в сторону Панкратовой. Она шугается. Начинает пятиться. Останавливаюсь от нее в полуметре.

– Окей. Договорились. Моя мишень ты. Только ты.

– Ты слышишь? – смотрит на дверь, ведущую в зал.

– Серьезно думаешь, что я поведусь на э…

Замолкаю. Отголоски голосов в этот момент дотягиваются до моих ушей. Звуки становятся громче. Стук каблуков слышится четче. Сюда направляются два человека. Мужчина и женщина. Судя по смешкам, оба навеселе. Уверен, что подшофе.

Делаю шаг в сторону зала и тут же ощущаю пальцы на своем предплечье. Цепкий захват. Первая мысль – резко дернуть рукой. Вторая – если я так сделаю, есть вероятность, что Майе прилетит. Поэтому не двигаюсь.

– Ты совсем? Если нас тут увидят…

– Руки убери, – произношу не без раздражения. Не переношу чужих прикосновений.

Так бывает – вещи, которых тебе сильно не хватает, со временем начинают вызывать отвращение.

– Да щас. Я не собираюсь из-за тебя снова оказаться в кабинете у Орлова.

Дальняя дверь открывается. Майя вздрагивает и впивается в мою руку ногтями. Ауч.

– Ты издеваешься? – смотрю на нее сверху вниз.

– Помолчи, Мейхер. Слушай лучше.

Переключаю внимание на приближающиеся шаги. Вокруг по-прежнему темно. Зал освещают уличные фонари, поэтому все, что можно рассмотреть, это силуэты. Мы топчемся в коридоре, ведущем к раздевалкам, поэтому скрыты от глаз любого, кто попадет в зал.

– У меня в кабинете есть бутылка отличного коньяка! – басит незнакомый мужской голос.

– Это физрук, – шепчет Панкратова мне прямо в ухо. На носочки, что ли, привстала? Ее долбаное дыхание обжигает кожу щеки. Раздражает. Хочется растереть это место, а лучше – отойти от нее подальше.

Триггерит. Зачем она меня постоянно трогает?!

– Прямо-таки хорошего? – смеется женщина.

– Блин, это наша классная, – снова Майя. – Нужно спрятаться.

– Ты серьезно?

Честно, за сегодняшний день мне поднадоели все эти игры. А уж шпионские страсти я с детства на дух не переношу.

– Конечно серьезно. У него кабинет в конце коридора. Они вот-вот сюда зайдут. В раздевалку пошли.

Майя стартует туда, откуда пять минут назад выкатилась с криками.

Прохожусь ладонью по предплечью, будто хочу стряхнуть с себя остатки ее прикосновений.

– Ты так и будешь тут стоять? – шипит и снова хватает меня за предплечье.

Чертова липучка. Перетряхивает уже не по-детски.

– Мне пофиг вообще. Зайдут и зайдут. Увидят и увидят.

– Ладно. Мне тем более на тебя пофиг.

Панкратова крадется обратно в раздевалку, а в зале с бассейном явно разворачивается какая-то сцена. Смех становится громче.

– Ну не здесь же, – наигранно возмущается классная.

– Я же сразу говорил, пошли в кабинет, – продолжает уламывать ее физрук.

Громкость шагов снова нарастает. Не знаю вообще зачем, но дергаю дверь в раздевалку, луч света бьет по глазам. Быстро захожу внутрь и закрываю за собой дверь.

– Гениально, – щелкаю выключателем, погружая нас в темноту. – Конспиратор из тебя никакой, Панкратова.

Майя стоит прямо у двери. Поэтому, хочу я того или нет, на какое-то мгновение мы оказываемся друг к другу почти вплотную.

– Дверь на ключ закрой только.

– Сейчас, – торопится физрук, судя по всему, они уже в коридоре.

– У них ролевуха, что ли? – прижимаюсь спиной к стене, убирая руки в карманы брюк.

– Тихо! – бормочет Панкратова и, оборзев окончательно, зажимает мой рот ладонью. – Ты можешь минуту помолчать? Они же услышат, – шепчет настолько тихо, что я едва улавливаю ее слова.

Перехватываю ее запястье. Сжимаю, но она не реагирует. Прилипла ухом к двери, прислушиваясь ко всему, что происходит вне этой комнаты.

Звук стука каблуков проплывает мимо, а потом медленно затихает.

Майя шумно выдыхает и, наконец, убирает свою ладонь от моего лица.

– Прости. Ты просто слишком много болтаешь. Нужно уходить отсюда.

– Ты вообще слушала, что он нес? – включаю свет.

Майя морщится и быстро отшагивает в сторону.

– В смысле?

– Панкратова, он дверь закрывал.

– Да? Блин…

– Так что поздравляю.

– С чем?

– Ночевать тебе придется здесь, – ухмыляюсь, рассматривая, как меняются эмоции на ее лице.

Только с информацией, которую я до нее пытаюсь донести, они не связаны. Майя, судя по всему, думает о своем. В какой-то момент начинает возмущаться вслух.

– Капец, Голубева, конечно, мне, значит, лекции читает о том, как себя нужно вести, а сама с физруком, блюстительница морали, блин!

– А че такого? Имеют право.

– Он женат, вообще-то, Мейхер!

– И когда это кого останавливало?

– Все понятно с тобой. Пошли отсюда.

Панкратова выходит в коридор. Напоминать ей, что мы как бы заперты, считаю нерациональным. Опускаюсь на скамейку, погасив перед этим свет, и достаю Майкин телефон. Захожу в галерею. Куча фоточек. Оказывается, за пределами школы Панкратова у нас, блин, Барби. Сумки, платья, цветы. Все это в разнообразных оттенках розового.

Буквально через полминуты слышу шаги. Судя по всему, Майя топает обратно. При этом сильно возмущается. Шепотом.

– Сколько времени? – спрашивает, усаживаясь на скамейку рядом со мной. На рефлексах отодвигаюсь от нее сантиметров на десять.

– Одиннадцать двадцать.

– Черт, – скулит. – Ты фотки мои, что ли, смотришь? – пялится в свой телефон, потом на меня. – Блин, сколько мы тут просидим?! Дай, – тянется за мобильником.

– Зачем?

– Нужно предупредить маму, что я задерживаюсь.

– Она в курсе, что ты здесь?

– Ты дурак? Нет, конечно. Я у Веры, вообще-то, – цокает языком.

– На, – возвращаю ей телефон. Временно, естественно.

Панкратова закусывает кончик языка и начинает активно набирать текст, абсолютно не реагируя на то, что я за ней наблюдаю и все вижу.

Майюша: «Мамулечка, мы еще только на середине доклада. Информации мало. Не знаю, сколько еще провозимся. Если что, я у Веры заночую, хорошо?»

Ответ приходит мгновенно. Даже интересно, если я своей матери напишу, через сколько часов она мне ответит. И произойдет ли это вообще в первые сутки…

Мамулик: «У тебя сумка и форма дома, Майя».

Майюша: «Утром заеду переоденусь».

Мамулик: «Не выспишься. Придется как минимум в шесть встать. Почти час ехать, Май».

Майюша: «Переживу, мам».

Мамулик: «Ладно. Вы там ели? Ты в ресторане только салат поклевала».

Майюша: «Чай пили с крекерами. Потом яйца варили».

Мамулик: «Ясно, ладно, долго не засиживайтесь только».

Майюша: «Постараемся. Люблю. Спокойной ночи вам заранее» *смайлик сердца*

Мамулик: «Если вдруг соберешься домой, звони в любое время. Мы с папой приедем, заберем тебя. Люблю».

Майюша: «Ладно».

— Любопытной Варваре, вообще-то, – Панкратова ловит мой взгляд.

– Телефон гони обратно, – отбираю у нее смартфон.

– Боже, с кем я связалась?! – бормочет, роняя лицо в ладони.

– Сама виновата.

– Я? Это ты начал, между прочим. Нес у директора всякую чушь и думал, что я все это вот так проглочу?

Пожимаю плечами.

– Если честно, мне ровно.

– Я уже поняла, что эмпатия не твое. Слушай, у тебя хоть какие-то табу вообще есть? Чем ты запугал Захарова? – пялится на меня.

Вижу ее лицо лишь потому, что кручу в руке мобильник, свет от экрана которого слегка рассеивает темноту.

– Окна здесь есть? – решаю не ввязываться в эту ее полемику и просто перевести тему.

Плюс реально достало здесь сидеть. В принципе, я давно могу просто уйти. Либо снова выбить дверь – уверен, что мне за это ничего не будет, даже если это произойдет на глазах физрука и классной. Либо тупо завалиться к этой парочке, чтобы взять ключ. Второй вариант даже забавней.

Могу, но какого-то фига продолжаю тут сидеть. Снова бросаю взгляд на Майю.

Я ее не понимаю. Совершенно не понимаю. Она для меня максимально странная и нелогичная. Уложить в голове мотивы ее поступков до конца не получается, как бы я ни старался.

– Мы в раздевалке. Какие окна, блин?! – возмущается Панкратова у меня под ухом. – Хотя, – прищуривается, наконец запуская свой мозговой процесс, – в коридоре, рядом с кабинетом физрука есть. Точно же!

– Супер, – тут же поднимаюсь на ноги и, сунув Майкин телефон в карман, двигаю туда.

– Ты сошел сума? – семенит следом максимально бесшумно.

Оказавшись у окошка, смотрю ей на ноги. Она сняла туфли. Без комментариев просто.

Из-за двери, где заперся физрук с Голубевой, доносятся характерные звуки. Майя морщится.

Тянусь к оконной ручке, сразу ощущая, как мое запястье огибают тонкие и за этот вечер уже не раз коснувшиеся меня пальцы.

– Они услышат, – шепчет, озираясь по сторонам.

Закрываю глаза на мгновение. Выдыхаю. Когда снова фокусируюсь на картинке перед собой, сжимаю Панкратовскую руку. Она глухая или тупая? Сколько раз мне еще нужно повторить, чтобы она меня не трогала?

– Прекрати, – отцепляю ее пальцы, – меня, – прижимаю Майю к подоконнику, – трогать.

– Ладно-ладно, – выставляет ладони перед собой. – Подумаешь. Какие мы нежные.

Смотрю на нее несколько секунд. Мысленно точно уже придушил.

– И не надо так на меня смотреть, Мейхер!

Поворачиваю ручку, тяну оконную створку на себя.

– А если сигнализация сработает?

– Ты что-нибудь слышишь? – демонстративно верчу головой по сторонам. – Нет? Тогда замолчи уже. От тебя мозг взрывается.

– Я просто предупредила…

– Ага, – упираюсь подошвой кроссовка в подоконник и, перемахнув через него, оказываюсь на улице.

Ловлю в кулак зевок и оглядываюсь на Панкратову, которая вылезать не спешит.

– Ты там решила остаться?

– Нет.

Наблюдаю за тем, как несуразно она переползает по подоконнику. Свешивает ноги и, придерживая край юбки, стекает на землю.

– Свобода, – Майя улыбается и прикрывает окно. – Блин, как хорошо, что ты сообразил про окно. Я в стрессовых ситуациях всегда туплю. Жестко.

– Бывает, – беру направление к забору. Ворота уже закрыли, и если уж выходить через окно, то нужно не палиться до конца.

Майя топает позади, в какой-то момент нагоняет. Равняется со мной. Следуем шаг в шаг.

– Слушай, ты извини, что я тебя закрыла, просто ты меня взбесил. Я не какая-нибудь там чокнутая. Один-один получается.

– Ага.

– А ты извиниться не хочешь?

Судя по интонации, задвигает она это на полном серьезе.

– Мне есть за что? – ухмыляюсь.

– Ну хотя бы за то, что столкнул меня в бассейн…

– Не хочу.

Панкратова, видимо, решила, что после произошедшего мы с ней друзья. Ну, по крайней мере, точно не враги. Как я и говорил, логики ноль.

– Ясно, – кивает, обнимает свои плечи и, ускоряя шаг, уходит вперед.

Какой в этом смысл, понятия не имею, потому что у забора я все равно оказываюсь с ней рядом.

Панкратова стоит, запрокинув голову. Прикидывает, видимо, как будет перелезать через забор, который выше ее как минимум на метр.

Первый порыв – сигануть на ту сторону и просто свалить, оставив ее здесь одну.

Телефон я у нее забрал, сама она через этот забор если и перелезет, то не в ближайшее время… Именно на этих мыслях подключается более человечная часть меня.

Встаю у нее за спиной, прикрываю глаза и спрашиваю:

– Помочь?

Глава 7

Майя

В угоду своему эго я, конечно, могу сейчас отказаться от помощи. Задрать нос, демонстративно фыркнуть и послать Мейхера на все четыре стороны, если бы не одно «но».

Высота.

Смешно, но до верхней металлической балки я дотянусь лишь в прыжке. Придется еще, о боги, подтянуться, поймать равновесие, чтобы хоть как-то задержаться в верхней точке, не отъехать там в обморок, а потом еще умудриться перекинуть ногу на ту сторону, вот в этой узкой юбке!

Рассматриваю себя от пупка до острых носиков туфель на тонком каблуке. Твидовая бледно-розовая юбка плотно сидит на бедрах. Мой костюм явно не создан для активностей.

Мейхер все это время маячит у меня за спиной. Он словно погрузился в спячку. Молчит. Не торопит. Кажется, не двигается даже. Его присутствие не напрягает. Остаться здесь совсем одной будет гораздо страшнее, чем есть сейчас.

Если честно, хуже, наверное, уже и быть не может. Я так сильно хотела его проучить, но по итогу оказалась в эпицентре собственной мести. Себе же хуже сделала. Могла бы в это самое мгновение дома валяться в кроватке, а вместо этого скачу, как горная коза, по заборам.

Смотрю на Мейхера через плечо. Его взгляд устремлен поверх моей головы. Руки в карманах, на лице ни эмоции, он вообще будто не здесь. Когда он говорит, что ему «ровно», не врет. Он и правда безразличен к происходящему. Возможно, лишь время от времени что-то забавляет, не больше.

Как можно быть настолько отчужденным? Тут уже второй час, а у него вообще восьмой, какой-то треш происходит, а он будто совсем не вовлечен. Ни капли.

Единственное, что никак не укладывается в голове, так это его колоссальное напряжение в моменты, когда я до него дотрагиваюсь. Честно говоря, не сразу даже заметила, как его перетряхивает. Потом парочку раз еще проверила, чтоб убедиться. Намеренно его касалась. Он прям бесился. Естественно, сделала заметку в голове, глупо будет проигнорировать такой интересный момент.

Веду кончиками пальцев по металлическим прутьям забора, сожалея о том, что они посажены друг к другу на слишком маленьком расстоянии. Вот бы чуть-чуть пошире, и тогда я смогла бы пролезть между…

Совершаю рваный вдох, словно перед казнью, и, развернувшись к Арсению лицом, произношу:

– Ладно, помогай, – завожу руки за спину и просовываю пальцы под пояс юбки. Локти уходят в стороны, шире распахивая пиджак на груди. – Что делать? – переступаю с ноги на ногу и вот теперь начинаю нервничать. Сама от себя такого не ожидала, но это факт.

Он меня сейчас трогать будет, получается. Очень надеюсь, что не за задницу.

Прикидываю в своей голове эту помощь и густо краснею. На что я вообще согласилось-то?!

Арс делает шаг к забору, проходится по нему взглядом, вынимает руки из карманов и опускается на корточки.

– На плечо садись.

– Я в юбке.

– Я тебя ноги раздвигать не прошу, – закатывает глаза. – С одной стороны.

– А… – делаю шаг и замираю. – А если ты меня уронишь?

– Ты весишь меньше, чем мешок картошки, так что вряд ли.

– При чем тут картошка?

– Неважно. Давай быстрее.

– Ладно, – выдыхаю. Подхожу к нему ближе. – Мамочки, – бормочу, аккуратно усаживаясь ему на плечо. – Ты же сейчас резко не встанешь, правда? – хватаю Мейхера за шею и, кажется, слышу, как он тихо матерится.

– Уже не уверен.

Арс обхватывает руками мои бедра, но почти сразу скользит одной ладонью к колену. Судя по его выражению лица, никакого подтекста его прикосновения, кроме как перекинуть меня через этот чертов забор, не несут. Его все это раздражает сто процентов.

Как только Мейхер выпрямляется, а мои ноги отрываются от земли, я вообще забываю, для чего мы все это делаем. Высота.

Мой главный враг и кошмар – это высота.

Будет ужасно, если он догадается о моей фобии. Это развяжет ему руки в дальнейшем еще больше.

Зажмуриваюсь. Не шевелюсь. Только сильнее вцепляюсь Арсу в шею и чувствую россыпь крупных мурашек на его коже. Эта его реакция вызывает у меня улыбку.

– Тебе там как, норм сидится? – слышу недовольный голос и начинаю ерзать.

– Что?

– Ты переползать собираешься вообще?

– Да-да. Секунду.

Приоткрываю один глаз и хватаюсь руками за верхнюю арматуру, подтягиваюсь совсем чуть-чуть и понимаю, что, если сейчас начну перекидывать ногу, юбка, скорее всего, соберется гармошкой на заднице и я отлично так засвечу Мейхеру свои трусы.

– Я, наверное, не смогу, – бормочу и вгрызаюсь в свои губы.

– Панкратова, ты меня бесишь.

Мейхер взрывается. Без зазрения совести делает шаг назад, лишая меня опоры в виде своего плеча, а потом, подхватив под попу, просто заталкивает на этот дурацкий забор. Все происходит так быстро, что мне приходится и ногу перекинуть, и сгореть со стыда, потому что юбка все-таки собирается гармошкой почти на талии.

И самое ужасное, что я даже толком ее поправить не могу. Меня просто парализовало. Высоко. Вниз смотреть точно нельзя. Поэтому зажмуриваюсь, цепляюсь за металлический прут покрепче одной рукой, а второй пытаюсь оттянуть юбку.

Чувствую легкое колебание забора, за которым слышится характерный звук прыжка.

Мейхер, судя по всему, уже на другой стороне, а я все еще на этом заборе.

– Это какой-то ритуал? – слышу его смех.

К счастью, к этому моменту юбку я уже немного оттянула, но вторую ногу так и не перекинула.

– Иди уже, – изо всех сил стараюсь сделать невозмутимое лицо и хоть немного выпрямить спину. – Я сама дальше.

– Не, такое шоу я пропустить не могу.

Арс смеется громче и, прилипнув спиной к забору, складывает руки на груди.

Сцепив зубы, набираюсь решимости перекинуть ногу, но все попытки остаются только в моих фантазиях.

Мейхер тем временем запрокидывает голову и внимательно за мной наблюдает.

– Ты боишься высоты? – спрашивает уже серьезней и будто начинает рассматривать меня детальней.

– С чего ты взял? – хихикаю. – Нет, конечно. Я боюсь упасть.

– М-м-м.

– Так и будешь тут стоять и пялиться на меня?

– А почему нет? – Арс пожимает плечами. – Весело же.

– Знаешь что?!

– Что? – как-то недобро ухмыляется.

– Ты просто, просто… Что ты делаешь? – моргаю, потому что только сейчас замечаю, что он оттолкнулся от забора и встал так, будто хочет сдернуть меня вниз.

– Ничего, – улыбается, а сам фиксирует мою лодыжку.

– Даже не думай. Не смей! Мейхер! Убери руки, убери… – зажмуриваюсь и визжу на всю улицу.

– Пальцы разожми.

– Не буду, – шумно выдыхаю, пытаясь отогнать испуг. Сердце в это время, как птица, в клетке долбится.

– Майя, – он снова смеется. – А говорила, ничего не боишься.

– Я так не говорила!

Мейхер сильнее тянет меня вниз, и мне приходится отцепиться от забора. Чувствую, как переваливаюсь в сторону, где стоит Арс, а когда оказываюсь внизу, понимаю, что он меня держит. Крепко прижал к груди спиной.

Приоткрываю один глаз и, распрямив колени, касаюсь ступнями земли и вдруг остро чувствую, как его пальцы впиваются мне в ребра прямо под грудью.

***

Затянувшееся мгновение, в которое над головой будто тучи сгущаются, обостряет все органы чувств до предела.

Смутившись, делаю широкий шаг вперед. Мейхер убирает руки. Оба расходимся подальше друг от друга. Резко и без оглядки. Как само собой разумеющееся. Произошедшее явно не вписывается ни в мою, ни в его картину мира.

Растираю шею, поправляю волосы, юбку, пиджак, даже туфлю снимаю и надеваю заново, и все лишь для того, чтобы сделать вид колоссальной занятости собой и полного безразличия к произошедшему. Впрочем, ничего критичного же не случилось. Правда?

Просто случайность. Будоражащая, что неожиданно, но случайность.

– Я у школы. Да. Жду.

Заторможено смотрю на Арса, который говорит по телефону. Моему телефону, между прочим.

С губ чуть не срывается – а я? Как же я домой попаду?

У меня с собой только телефон был. Ни сумки, ни карточек, ни налички. Ничего. Мое единственное спасение – это телефон и скачанное на него приложение такси, к которому привязана карта.

Да и вообще, для меня максимально странно вот такое отношение. В моем мире парни не ведут себя так.

Они помогают, извиняются, не оставляют в беде до последнего. Это норма. Норма для меня, но не для Мейхера.

Ему все равно, что со мной здесь будет. Он и с забором-то помог просто для того, чтобы поглумиться.

Сталкиваемся глазами.

– Мне нужно вызвать такси, – произношу с легкой хрипотцой. Голос подсел от растворившегося в крови адреналина. Я его сегодня вообще сполна получила.

Арсений протягивает мне смартфон.

Выхватываю, отхожу в сторону, открываю приложение. Пока выбираю точку, хаотично соображаю, как быть дальше. Если приеду домой, родители начнут вопросы задавать, почему не позвонила, да и почему вообще сорвалась среди ночи…

Ладно, на ходу что-нибудь придумаю. Заказываю машину.

Ждать придется двадцать минут. Пока я сокрушаюсь от такой несправедливости, потому что на улице ночь, будний день, а у них почему-то высокая загруженность, Мейхер вырывает у меня телефон, гасит экран и убирает его себе в карман.

Никак не комментирую. Я слишком устала, и у меня нет сил на очередную перепалку. Я просто хочу уже поскорее отсюда уехать.

Мы стоим на противоположной стороне дороги от школы, на расстоянии двух или трех метров друг от друга. Арс перекатывается с пяток на мыски, сунув руки в карманы. На нем распахнутый пиджак, распущенный галстук, просто накинутый на шею шарфом, и даже пуговицы рубашки не застегнуты до самой груди.

Я же плотнее кутаюсь в пиджак и растираю ладонями предплечья, потому что, несмотря на то, что сентябрь только начался, ночи уже успели стать прохладными. Подношу ладошки к лицу и, накрыв ими губы и нос, выпускаю теплый воздух изо рта. Тонкий капрон пропускает любое дуновение ветерка, и по ногам тут же бегут мурашки.

Если бы на его месте был кто-то из моего окружения, то давно бы уже предложил мне свой пиджак...

Вздыхаю. Получается громко. Замечаю на себе взгляд Арса в этот момент.

Снова накрываю ладонями плечи. Мейхер же делает лицо кирпичом и отворачивается.

Когда рядом с нами тормозит черный тонированный седан, понимание, что это не такси, приходит мгновенно.

Мейхер размашисто открывает дверь и плюхается на заднее сиденье.

Дверь хлопает. Я слышу щелчки замков и с опаской озираюсь по сторонам. Почти три часа ночи. Я стою одна у дороги, неважно, что рядом со школой. Тут ни души, конечно, но это все равно невероятно пугает.

Когда стекло на передней двери со стороны пассажира ползет вниз, ненамеренно шмыгаю носом от холода.

– Ты чего стоишь? – мужчина за рулем растягивает губы в улыбке. – Садись.

Снова смотрю по сторонам. Такси нигде не видно. А что, если оно вообще в итоге не приедет? Что я буду делать тут без связи?

Переминаюсь с ноги на ногу и тянусь к ручке. Дотрагиваюсь до нее, и она выезжает, позволяя мне попасть в салон.

Сажусь спереди и сразу же пристегиваюсь.

Не уверена, но кажется, что чувствую колкий взгляд где-то на затылке.

– Влад, – представляется мужчина. Только сейчас замечаю, что он в обычных домашних штанах и футболке. По возрасту на отца Мейхера непохож. На вид ему нет и сорока.

– Майя, – улыбаюсь. – Можно? – киваю на панель с кнопками обогрева.

– Конечно.

Влад включает печку, и я чувствую, как по ногам бьет теплый воздух. Смотрю в окно, потом в зеркало заднего вида, все еще надеясь, что мое такси приехало, но его до сих пор нет.

– Диктуй адрес. Куда тебя подбросить?

Называю адрес, собирая пальцы в замок, сложив руки на колени.

– Придется сделать небольшой крюк. Сень, мы спешим? – Влад поворачивается к Мейхеру и, получив беззвучный ответ, трогается с места.

– Извините за неудобства.

Поджимаю губы. Судя по всему, Влад – водитель или охранник.

– Все нормально. Как вас угораздило тут зависнуть? И где твой телефон? – смотрит на Арса в зеркало.

– Она его сперла.

– Я не…

Замолкаю. Оправдываться будет глупо. Бросаю сконфуженный взгляд на Влада, замечаю улыбку на его лице и немного расслабляюсь.

Остаток поездки проходит в тишине. Прошу притормозить у соседнего дома и, выбежав из машины, перехожу дорогу. Во двор попадаю, только когда наш охранник отпирает мне калитку. Приходится позвонить в звонок для этого.

Быстро перебираю ногами по дорожке к дому и лишь внутри могу выдохнуть.

Какая долгая ночь. Какая ужасная ночь.

Приложив ладонь к сердцу, которое колотится как ненормальное, поднимаюсь на второй этаж. Родители уже спят. Утром придется объяснить свое появление, и, чтобы придумать достоверную версию, впереди у меня еще добрая половина ночи.

В комнате быстро стягиваю костюм, колготки, майку и запираюсь в ванной. Минут двадцать откисаю в горячей воде и только потом забираюсь в постель, предварительно вытащив теплое одеяло из шкафа. Намерзлась уже вдоволь за сегодня.

Какое-то время лежу неподвижно и смотрю в потолок. Потом правда вскакиваю, выдвигаю ящик письменного стола и вытаскиваю оттуда телефон Арсения.

Как одержимая смотрю фотки, видео из его галереи, абсолютно не понимая, зачем мне это нужно, ровно до момента, пока на его телефон не падает сообщение от Лизки.

«Ты почему трубки не берешь? И в ресторан не приехал… Я тебя ждала. Кстати, мы кое-что придумали. Уверена, тебе понравится, только для этого нужно позвать наших маленьких отшельников на вечеринку. Страхолюдина вернулась из Эмиратов. Будет весело».

Лиза ляпает на конце смеющийся смайлик.

Я так злюсь в этот момент, что заношу палец над раскладкой и печатаю.

«Отмена. Пусть дышат».

«Так не делают. Ребята уже вошли во вкус, Арс».

«Мне фиолетово».

Печатаю, а у самой руки дрожат.

«Давай мы завтра обсудим, ладно? У тебя, видимо, нет настроения».

Лиза пропадает из сети, а я понимаю, что совершила очередную глупость. Не стоило ей отвечать от лица Мейхера.

Просто я не понимаю, что с ними со всеми случилось. Почему они ведут себя как последние скоты? Не без помощи Арса, конечно, но ей же самой все это нравится. Я только сейчас это понимаю. Ей по кайфу все, что происходит в школе. По кайфу унижать тех, кто не может за себя постоять. По кайфу издеваться, придумывать все эти правила. Она упивается вседозволенностью. И не только она. Сафина, Швец, Беляков, даже Антоха…

Прячу телефон под подушку и, свернувшись калачиком, закрываю глаза.

Ясно одно – теперь я точно пойду на эту их вечеринку. Я должна быть в курсе происходящего. Теперь точно.

И дело не в том, что я миротворец. Просто в один прекрасный момент мы с Верой и правда можем попасть под этот общий каток. И я совсем не хочу позволить им так с нами поступить!