Текст книги "Будет больно, моя девочка (СИ)"

Автор книги: Мария Высоцкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

Глава 8

Майя

Утро сваливается как снег на голову. Я не выспалась, а мозг, кажется, до сих пор с ночи так и не перезагрузился. По-прежнему остро чувствую весь испытанный вчера спектр смущения вперемешку со злостью. Дикой и беспомощной.

Еле разлепляю глаза и кое-как соскребаю себя с кровати. Плетусь в душ. Делаю макияж. Одеваюсь. Бросаю в сумку тетради и уже на выходе из комнаты вспоминаю про телефон Мейхера. Вытаскиваю его из-под подушки, удаляю переписку с Лизой и засовываю его в ту же самую сумку.

На кухню спускаюсь, прокручивая в голове, что скажу маме. В отличие от отца, она еще дома.

– Доброе утро, – улыбаюсь, бросаю сумку на диван в гостиной и плетусь к столу.

Мама любит завтракать у большого панорамного окна с видом на сад, в котором еще прошлой весной высадили какие-то редкие и невероятно красивые розы.

– Доброе. Ты почему не позвонила? – мама хмурится. – На такси по ночам разъезжаешь. Не предупреждаешь. А если что-то случится? Мы где тебя искать потом будем, Май?

– Ну что со мной случится, мам? Убьют меня, что ли?! – смеюсь и подхожу к ней со спины. Обнимаю за плечи и чмокаю в щеку.

Моя мама – невероятная красотка. Кареглазая. С ярко-рыжей копной волос и просто сумасшедшей фигурой. На свои тридцать семь она не выглядит ни капли.

Мои волосы тоже с медовым оттенком рыжины, но в глаза она совсем не бросается. Гены родителей отца одержали верх, они оба темноволосые, поэтому огненной рыжули из меня не вышло.

– Всякое может случиться, Майя, – произносит мама с легким холодком.

Мое веселье ее не впечатляет. Лицо остается непроницаемым.

– Прости, – бормочу, чувствуя прикосновение к тыльной стороне ладони.

– Пообещай, что такого больше не повторится. Я думала, с ума сойду, когда узнала.

– Обещаю, – огибаю маму и сажусь на стул. – Вообще, все спонтанно вышло. Веркины родители снова устроили скандал, мне стало не по себе, вот я и уехала. По-быстрому, – выдаю без запинки.

Даже не вру. Я уже много раз становилась свидетельницей скандалов в доме Веры. Да и с мамой этим делилась неоднократно.

– Бедная девочка, – мама вздыхает. – Но ты должна была предупредить. Я волнуюсь. Представляешь, каково мне было сегодня услышать от охранника, что ты приехала домой одна, в три часа ночи, на такси?!

– Представляю. Прости, – подтягиваю к себе йогурт и вооружаюсь ложкой.

Настроение изрядно портится.

– Ладно, зацикливаться мы на этом не будем. Завтракай, и поехали в школу.

Киваю и подгибаю под себя ногу.

Так забавно получается. В детстве я была той еще липучкой, тенью ходила за родителями. А когда выросла, мы будто поменялись местами. Я люблю их безумно, но с опекой они часто перебарщивают.

Как любит говорить папа – тебе мы доверяем, а вот многим, кто тебя окружает, не всегда.

– Это что? – мамин голос снова становится взволнованным.

– Что? – хмурюсь и прослеживаю ее взгляд. Смотрю на свое колено.

– Оу…

Рассматриваю огромный синяк, который я не заметила. Он и не болит даже, но выглядит очень устрашающе. Видимо, приложилась, когда Мейхер стаскивал меня с забора.

– Не знаю. Не заметила. Не болит. Зацепилась где-то, наверное, – пожимаю плечами, смотрю на маму, а у нее глаза бегают.

Она будто побледнела.

– Майя, если что-то случилось, ты всегда можешь со мной поделиться, ты же знаешь, – ловит мою ладонь на столе. Стискивает пальцы.

– Мам, – пялюсь на нее во все глаза, – ты чего? Все нормально у меня, – свожу брови к переносице. – Все хорошо.

– Точно?

– Да…

Мама часто кивает и начинает торопливо убирать со стола. Наблюдаю за ней в легком шоке. Что это было вообще?

По дороге в школу то и дело чувствую на себе ее внимательные взгляды и пару раз даже ежусь. Шею щекочут мурашки, от которых избавиться в такой ситуации ну просто невозможно.

На парковке из машины мы выходим синхронно. Обстановка немного разряжается. Мама еще в начале недели хотела забежать к нашей классной. Она часто так делает. Поддерживает хорошие отношения с учителями и родкомом.

– Мам, все же нормально? – спрашиваю уже на ступеньках. – Ты как-то странно себя ведешь…

– Нормально, – треплет мои волосы. – Просто очень переживаю за тебя. Мне в твоем возрасте своими проблемами поделиться было не с кем, но я хочу, чтобы ты помнила, что мы с папой рядом. Всегда.

– Я знаю, – сжимаю мамину ладонь.

В моем возрасте, с моей теперешней ба у мамы близких отношений не было. Мама практически воспитывала двух младших сестер, подрабатывала, сама готовилась к поступлению в вуз, училась в школе и часто не могла позволить себе самых, на первый взгляд, обыденных вещей. Они жили очень бедно.

При том что папа, был сыном мэра...

Я все это знаю и теперь, когда выросла, отлично понимаю мамино желание быть со мной подругами. И безумно люблю ее за это.

Открываю дверь, пропускаю мамулю вперед и прошмыгиваю за ней следом. В холле сворачиваем в правый коридор. Я иду чуть впереди. Как только заворачиваю к лестнице, буквально наполовину показавшись в проеме, меня резко утягивает к стене.

– Телефон гони, – Мейхер упирается ладонью над моей головой.

Мою маму, которая завернула за мной почти следом, он не видит, потому что стоит к ней спиной.

Морщу нос, закусив нижнюю губу.

– Это что такое? – мамин голос звучит громко и строго. – Молодой человек…

– Мам, это шутка, – натянуто улыбаюсь, а сама готова пристукнуть этого идиота прямо здесь.

Мейхер медленно отрывает ладонь от стены, сжимает пальцы в кулак и, злобно прищурившись, смотрит мне прямо в глаза. Его взгляд не предвещает ничего хорошего, он как бы обещает отыграться за произошедшее здесь позже.

– Здрасьте, – Арс поворачивает голову. Смотрит на мою маму через плечо.

– Мам, – прошмыгиваю мимо Мейхера, – ты же к Марте зайти хотела, да? У нее сейчас уже урок начнется, пойдем быстрее.

Мама неохотно ставит ногу на ступеньку, продолжая недобро посматривать на Мейхера. Тяну ее за руку.

– Пошли, мама!

– Это кто? Зачем ему твой телефон? – спрашивает, преодолев пролет.

– Не мой. Его телефон.

– У тебя его телефон?

– Он потерял, я нашла. Неважно, – отмахиваюсь.

– Судя по всему, это ваш новенький?

– Какая ты у меня догадливая, – улыбаюсь, подхватывая маму под руку.

– Синяк, надеюсь, не…

– Конечно нет. Говорю же, долбанулась где-то случайно. Может, на физре. Ладно, у меня биология, я поскакала.

– Беги. Я, как подъеду после уроков, позвоню тебе.

– Хорошо.

Целуемся в щеки. Мама заходит к классной, а я несусь в соседнее крыло.

Какое гадкое утро. В глаза будто песка насыпали, мама ведет себя максимально странно, еще и Мейхер масла в огонь подлил. Как только подхожу к классу, выискиваю Арса глазами, но вместо него напарываюсь на Марата.

Как только наши взгляды встречаются, Марат отталкивается от стены и направляется ко мне.

Да они сегодня сговорились, что ли?

Хочется топать ногами от этого дурдома.

– Привет, – Марат вырисовывает на лице едва заметную улыбку.

– Привет.

Очень хочется закатить глаза, но я вроде как вежливая, поэтому просто делаю глубокий вдох через нос.

– Как дела?

– Нормально.

– Супер, – Мейхер закладывает руки в карманы, перекатывается с пяток на мыски, смотрит на свои кроссовки, а потом снова ловит мой взгляд. – Я, вообще, хотел с тобой поговорить.

– О чем?

– Слушай… Ты не могла бы мне помочь кое с чем? – нервно смотрит по сторонам.

– Ты меня ни с кем не путаешь сейчас? Я не твоя подружка. Сам как-нибудь справишься.

Хочу уйти, но Мейхер преграждает путь. Встает прямо передо мной.

– Отойди.

Ох, если бы я только могла убивать взглядом…

– Подожди, – Марат хватает меня за руку.

– Ты офигел?

– Прости, – разжимает пальцы. – Просто мне кажется, что ты поймешь… Для Таи это все непривычно и…

Марат замолкает. Замечаю, как скребет ногтями лямку рюкзака, закинутого на плечо, и несколько раз переступает с ноги на ногу. Будто ему и правда нужна помощь. Словно он просит искренне.

– Ничего пока не понимаю. Это же не прикол твоего братца? Если он что-то задумал, а ты ему помогаешь…

Марат отрицательно качает головой.

– Честно, – смотрит себе под ноги.

– Я пока ничего не понимаю. Кто такая эта Тая? Я не смогу помочь, если ничего не буду знать.

– Тая, – Марат произносит это имя и даже в лице меняется. Улыбка становится настоящей, а в глазах появляется искра. – Тая – моя девушка.

– У тебя есть девушка? – пялюсь на него как дура. – Прости, – извиняюсь, вовремя спохватившись.

– Есть, – Марат снова кивает. – Она не из наших просто.

– Боже, что у вас за тупая привычка делить людей?!

– Я никого не делю, – Марат стискивает зубы. – Ты можешь с нами встретиться сегодня? Познакомиться с Таей, чтобы она поняла, что мы нормальные люди и не боялась. Она стесняется, дико просто.

– Мда, – фыркаю, закатив глаза. – Да уж, мальчики, с друзьями у вас явная напряженка. Ладно, – театрально вздыхаю. – Сегодня, да? Могу часов в семь.

– Супер, – Маратик улыбается. Нет, сияет просто. – Спасибо. Тебя забрать?

– Сама приеду. Адрес скинь. Хотя нет, лучше приезжайте сразу в центр. Где «Время вышло», знаешь? – смотрю на Марата, замечаю его кивок и продолжаю: – С тебя ужин.

– Без проблем. Спасибо.

– Ага. Очень надеюсь не пожалеть.

Мейхер поджимает губы, кивает и переводит взгляд на брата.

– Он тебя до сих пор достает? – спрашивает все так же приглушенно.

– Меня сложно достать. Обломится. В семь. Телефон мой запиши.

Пока диктую Марату свой номер, замечаю пристальное внимание Арса. Судя по выражению лица, не особо-то ему нравится наше с Маратом общение.

– Есть. На созвоне тогда?

– А? – переключаю внимание на Марата. – Да.

Моргаю. Звонок сотрясает стены школы, и класс толпой заваливается в аудиторию.

Веры, кстати, до сих пор нет. Сажусь за парту, а сбоку, почти сразу, происходят какие-то шевеления. Поворачиваю голову.

– Тут занято, – резко сдвигаю свои учебники на край парты.

– Пофиг, – Арс бросает рюкзак под парту и плюхается на стул, игнорируя мои возмущения.

Биологичка тем временем пишет тему урока на доске.

Открываю тетрадь, беру ручку, которую Мейхер рывком выдирает из моих пальцев.

– Эй, ты вообще уже?!

– О чем трепались? – бросает взгляд на Марата.

– А тебя это не касается, Сенечка, – улыбаюсь и намеренно кладу ладонь на его предплечье. – Так бывает, – пожимаю плечами на вздохе.

Мейхер в этот момент аккуратно сжимает мои пальцы и тянет ладонь вниз. Отлепляет от себя.

– Прости, – сдерживаюсь изо всех сил, чтобы не захихикать. – Я просто очень тактильный че-ло-век, – ехидничаю. – Кстати, – лезу в сумку, – это твое, – протягиваю ему телефон. – Свой хотелось бы тоже увидеть.

Мейхер вытягивает из кармана джинсов мой смартфон и начинает крутить его в пальцах.

– И? – прищуриваюсь.

– Ты меня подставила. Опять, – растягивает губы в улыбке. – Судя по появлению здесь твоей матери, поход к директору не за горами?

– Сам виноват. Глаза по утрам получше промывай. Возможно, но далеко не факт, что начнешь видеть чуть дальше своего носа. И нет, моя мама здесь не по твою душу. Хотя после случившегося…

Рассматриваю свои ногти, чувствуя его прожигающий взгляд.

– Тут уж как пойдет, – выхватываю у Арса свой телефон и открываю настройки, чтобы поставить пароль, а потом строчу Вере сообщение.

Майя: «Ты где?»

Веруша: «Температура. Врача вызвали, до четверга буду дома».

Майя: «Жесть. Выздоравливай!»

Веруша: «Спасибо».

– Что тебе сказал Марат?

Голос Мейера звучит довольно близко. Скорее всего он успел прочесть мою переписку. Хотя о чем я? Мой телефон был у него всю ночь, он и так посмотрел в нем все, что только можно было.

– Сам у него спроси. Судя по всему, с тобой он эти вещи обсуждать не хочет. Кстати, приглашение на вашу вечеринку для меня еще в силе?

– Решила все-таки прийти?

– Ага, планы поменялись. Решила не отрываться от коллектива, как ты и советовал.

Мейхер откидывается на спинку стула. Смотрит на меня с явной издевкой. Понятно, что не верит в мои слова, но тем не менее произносит:

– Это хорошо, – подается ко мне почти вплотную и переходит на шепот. – Тебе понравится.

Его дыхание обжигает ушную раковину. Зажмуриваюсь на мгновение.

– Тебе тоже, – запрокидываю голову и широко улыбаюсь. Еще немного и губы трескаться начнут.

***

На следующем уроке Арс тоже садится со мной. Приходится сделать над собой усилие, чтобы не вздрагивать каждый раз, когда он шевелится. В итоге выбираю тактику внимательно слушать учителя, смотреть на доску, записывать и делать вид, что Мейхера вообще тут нет.

Щеку, конечно, периодически обжигает. Я остро чувствую, когда он смотрит, но включаю полный игнор. Если честно, вообще не понимаю, чего он добивается. Смутить меня? Глупо. Я из кожи вылезу, но ни один мускул на лице не дрогнет.

Арс делает пометку в своей тетради. Скосив взгляд, признаю, что у него красивый почерк.

Алгебраичка тем временем проходит по ряду и раздает тесты. В этом году подготовка к ЕГЭ началась практически с первого сентября.

Листочки с вариантами она кладет на край парты. Оба оказываются на стороне Мейхера. Он сразу же пододвигает тест к себе, мой же остается лежать в одиночестве. Чтобы его взять, мне придется придвинуться к Арсу и вытянуть руку.

Делать этого мне совершенно не хочется. За сегодняшний день присутствия Мейхера в поле моего зрения настолько много, что все эти уловки с намеренной тактильностью даже у меня уже вызывают тошноту.

– Может, подашь?

– Ты меня отвлекаешь, – произносит, занося ручку над полем для решения.

Злюсь. Тянусь к тесту. Хватаю лист и отодвигаюсь подальше от Мейхера. Сажусь полубоком, закинув ногу на ногу.

Пока считаю, бросаю взгляд на Ритку.

Еще одна деталь, что не дает покоя с самого утра, – появившаяся Алексеева. Лизка была права, Рита уже вернулась из Эмиратов. И на удивление, класс с ее появлением вдруг как-то потеплел к троице, которую буллит все эти дни. Неспроста явно. Они что-то задумали. Что-то, что случится на вечеринке.

Слышу шевеление за спиной. Это Мейхер поднимается со стула.

Наблюдаю за тем, как он сдает свой тест за десять минут до конца урока и выходит из класса. Я же жду, когда справится Алексеева. Нам нужно поговорить. Нетерпеливо барабаню пальцами по ножке стула. Я уже все решила, но вот Ритка копается до самого звонка, а в коридоре быстро растворяется в толпе школьников.

В свете моей переписки от лица Мейхера с Понамаревой я должна предупредить Алексееву ни в коем случае не соглашаться идти на эту чертову вечеринку. Ни ее, ни ребят, с которыми она дружит. Весь квартет ждет явно что-то очень нехорошее на этом «празднике».

Как только нахожу темную макушку взглядом, понимаю, что Лиза меня опередила. Стоит рядом с Ритой у окна в конце коридора, ярко жестикулирует и улыбается, со стороны может показаться, что даже искренне. Словно это не она называет Ритку за глаза страхолюдиной и вечно ржет над ее весом.

Если я сейчас к ним подойду, то могу спалить себя же. Разозлюсь, ляпну что-то лишнее...

Не думаю, что Понамаревой нужно знать, что этой ночью с ней переписывалась я, а не Арс.

Решаю выждать. Спускаюсь в столовую, беру себе кофе, овощной салат и пирожное. Занимаю место за столиком, куда вынудили пересесть ребят.

Уварова, Шилов, Панов и Алексеева появляются минут через пятнадцать.

Рита хмурится, когда видит, что их прежние места теперь заняты. Квартет переглядывается, и Сёма Шилов поясняет:

– Мы тебе про это и говорили.

Ритка выдвигает для себя стул. Присаживается.

– Это все из-за новеньких, да?

– Не без участия Понамаревой, – подмечает Сёма.

– Он ее заставляет, – немного сконфуженно выдает Рита.

А вот это уже интересно. Навостряю уши.

– С чего ты так решила? – интересуется Панов.

– Она мне сама рассказала, но просила никому не говорить, – Ритка переходит на шепот. – Она его боится. Сами видите, что в школе происходит.

После этих слов у меня глаза вот-вот из орбит вылезут. Жую свой салат, а у самой в голове не укладывается, когда все успело зайти так далеко?!

Лиза на отлично провела разъяснительные работы. Конкретно так промыла Алексеевой мозги. Как много ее скрытых талантов я не знала, оказывается. Мейхер, конечно, козел, но Лизке и самой в кайф новый уклад. Она в своем извращенном желании поиграть сейчас кого угодно превзойдет.

Чувствую, что на меня смотрят. Поворачиваю голову. Четыре пары глаз скоро пробуравят во мне дыру.

– Что? – тянусь к чашке кофе.

– Зачем ты села с нами?

Алексеева спрашивает таким тоном, будто это я виновата в их бедах. Будто это я травлю ее друзей уже неделю.

– В смысле?

– Ты в хороших отношениях с неразлучниками, тебя они никогда не презирали. Беляков слюни по тебе пускает, вся команда по баскету тоже твои друзья, даже с новенькими ты успела задружиться, – не без ехидства перечисляет Алексеева.

– Потому что я не поддерживаю все, что тут происходит. И вам советую на эту вечеринку не ходить. Пономарева врет. Красиво говорит, но…

– Правда? А может, это ты хочешь выслужиться перед Мейхером, а, Май? Сидишь тут, уши греешь, а потом все ему докладываешь?!

– И зачем это мне, раз я со всеми в таких хороших отношениях?

– Ты в него влюблена!

Поперхнувшись кофе, начинаю кашлять. Когда речь возвращается, в глазах до сих пор стоят слезы. Я кашляла на всю столовую, как кашалот.

– Чего? Ты там совсем уже ку-ку? – кручу пальцем у виска.

– Может быть, но это ты сидишь с ним за одной партой весь сегодняшний день.

– Он сам подсаживается.

– Ну-ну.

Набираю в грудь побольше воздуха. Что-то им сейчас доказывать особого смысла не вижу. Рита верит Лизе. Пономарева намеренно настроила их против меня. Причина очевидна. Мейхер, чтоб его. Вот кто в него, кажется, влюблен. Она, не я.

Лиза решила гадить мне исподтишка. У нас с ней конфликтов раньше не случалось, но тем не менее подругами мы никогда не были. Скорее, между нами всегда веяло легкой прохладой.

Лиза любит быть в центре внимания, часто несет всякую чушь, а я не могу промолчать, если кто-то мелет откровенный бред. Мы вечно пререкались. Но чтобы устраивать подлянки, это впервые…

– Мне без разницы, что ты там себе придумала или кого послушала. Одно я знаю точно: если вы пойдете на эту вечеринку, то с вероятностью в сто процентов пожалеете.

– Это угроза? – подключается Панов.

Артур смотрит на меня исподлобья. Они с Шиловым и Алексеевой с первого класса дружат. Глупо думать, что он прислушается ко мне, а не к Ритке.

– Я же говорю, выслуживается перед новеньким, – повторяет Рита. – Сидит тут, вся такая святая, а сама хочет сделать нас не просто изгоями, а...

– Боже, – перебиваю этот бред, накрываю лоб руками, а потом давлю на глаза пальцами. – Это дружеский совет. Но вы вправе поступить, как считаете нужным.

Собираю пустую посуду на поднос и выхожу из-за стола.

– Что и требовалось доказать, – летит мне в спину.

Сильнее сжимаю поднос и направляюсь к стойке для грязной посуды.

Уже у двери чувствую взгляд. Между лопаток в этот момент разгорается настоящий пожар, мельком поворачиваю голову. Смотрю через плечо.

Арс пялится на меня в упор. На губах усмешка. Сидит, развалившись на стуле, и делает вид, что слушает болтовню Пономаревой.

Остаток дня я прихожу в класс самой последней и каждый раз занимаю любую свободную парту, а не свою, за которой, конечно, уже сидит Арсений.

Пусть, в конце концов, влюбленным дураком, если пошел такой слушок о нас, уже выглядит он, а не я.

После занятий звоню маме и сообщаю, что уже освободилась.

– Май, я минут через двадцать буду. В салон заезжала, там снова черт-те что.

– Хорошо. Буду ждать тебя на парковке.

Отключаюсь и, застегнув школьный пиджак на все пуговицы, выхожу на улицу.

Лиза под ручку с Антохой идет следом. Все втроем притормаживаем на крыльце, чуть в стороне от двери.

– Да-да, будет супер, – хохочет Лизка, а потом зыркает на меня.

Вижу у нее в глазах килотонны злости, которую она изо всех сил пытается скрыть за белоснежной улыбкой.

Очень хочется спросить, что за чушь она наплела Рите. Разлепляю губы даже, но в самый последний момент себя останавливаю.

Бросаю взгляд на открывшуюся дверь. Она-то меня и отвлекает окончательно.

Марат выходит на крыльцо, огибает Тоху с Лизой и останавливается рядом со мной.

– Все в силе? – спрашивает, абсолютно не обращая внимания на ребят. Для него их здесь будто нет.

– Да. Да. В семь. Я помню, – улыбаюсь, а потом зачем-то касаюсь ладонью его предплечья. Сама не знаю, почему так делаю. Но в моменте кажется, словно ищу поддержки.

Лизкино лицо тут же вытягивается. Тоха тоже пялится с таким видом, будто падающий метеорит видит.

Мейхер кивает. Улыбается. Вскользь касается моих пальцев и практически сразу сбегает вниз по ступенькам.

Когда смотрю в спину уходящему Марату, понимаю, что Арс все это время стоял у машины, которая за ними приехала. И судя по выражению его лица, мое общение с Маратом ему не нравится.

***

В семь, как и договаривались, приезжаю во «Время вышло».

Как назло, на улице начинается дождь, от такси до козырька ресторана передвигаюсь на бегу. Оказавшись внутри, стряхиваю мелкие капли с примятых дождем локонов. Марата и его девушку нахожу сразу. Совпадение, но, когда я забегаю сюда перекусить, всегда занимаю этот же круглый стол недалеко от окна.

Лавирую по проходу и еще в пути прошу меню у официанта, прихватив с собой папку, зажимаю ее под мышкой и, откинув волосы за спину, останавливаюсь у диванчика, на котором сидит таинственная Тая.

– Всем привет, – кладу меню на стол. – Я Майя, – улыбаюсь, обращаясь к девочке.

– Таисия.

– Приятно познакомиться.

Прежде чем сесть, чуть-чуть подтягиваю свои широкие джинсы. Весь день ходила и светила в школе синяком через колготки. Поехать в юбке по магазинам было бы перебором.

Бросаю сумку на полукруглый диванчик, расстегиваю пуговицу пиджака, поддергиваю вверх манжеты торчащей рубашки, а когда поднимаю взгляд, понимаю, что и Марат, и Тая все это время за мной наблюдали.

– Там дождь, – выдаю первое, что приходит в голову.

Они переглядываются и слегка неуклюже кивают. Чувствую, как между нами тремя повисает напряжение. То самое, когда надо о чем-то говорить, но тему подобрать сложно. Нужно привыкнуть друг к другу.

Улыбаюсь, а мозг в этот момент анализирует. За эту неделю Арс занимался полнейшей ерундой, но, несмотря на это, общался с одноклассниками, в своих корыстных целях, но все же. А вот Марат даже с кем-то болтающим после первого дня в школе мной замечен не был.

Немного поразмыслив, решаю все же с чего-то начать. Разрядить обстановку, так сказать.

– Слушай, – обращаюсь к Марату, – я видела почти все фильмы с твоей мамой. Можешь попросить у нее для меня автограф?

Тая удивленно переводит взгляд на Мейхера.

– Твоя мама – актриса?

– Мирослава Дибич, – выдаю с улыбкой. – Ты не знала? Мы с мамой сейчас досмотрели сериал, тот, что про маньяка, и…

Мейхер бросает на меня раздраженный взгляд, который в секунды превращается во взгляд побитой собаки.

– Я что-то не то сказала? – бормочу полушепотом, чувствуя, как улыбка сползает с моего лица.

После такой странной реакции ко мне в голову неожиданно закрадывается мысль – а что эта Тая вообще о нем знает? Как давно они вместе? И почему знакомить ее он решил именно со мной? Он меня неделю знает.

– Здорово, – слышу ее приглушенный голос. – Я тоже смотрела этот сериал, – обращается уже ко мне.

Марат тем временем сидит как гипсовая статуя. С застывшим лицом и мышцами.

– Я до последних минут надеялась, что убийца не он, – включаюсь в разговор мгновенно, уж сидеть здесь с кислой миной, как Мейхер, я точно не буду.

– Да, я тоже.

Тая улыбается. Она милая. Красивая, бесспорно, но ее красота не роковая, напротив, очень и очень няшная, что ли…

Длинные пшеничные волосы, серые глаза, немного курносый нос, узкие плечи, запястья. Даже я по сравнению с ней выгляжу совсем не худышкой, несмотря на талию в пятьдесят девять сантиметров.

– Как настрой, кстати, перед завтрашней тусовкой?

– Я, если честно, всегда теряюсь в незнакомых компаниях. Вот Марат и предложил с тобой познакомиться.

Мельком смотрю на Маратика. Очень хочется закатить глаза, но я сдерживаюсь. Он меня подставил просто. Познакомиться, значит...

– Я сама в последний момент решила идти. Там будет его брат, – все же закатываю глаза. – Не лучшая компания, если честно.

– У вас плохие отношения?

– У нас нет отношений. У нас война, – заявляю безапелляционно.

Мейхер ухмыляется, а меня это злит. Он меня и так в неловкое положение поставил сейчас, еще и скалится.

Вытаскиваю тайком телефон и, припрятав его под столом, печатаю.

Май: «Ты дурак? Мог мне обо всем рассказать? А если бы я ляпнула что-то ну о-о-о-очень лишнее?»

Марат: «Не подумал. Прости».

Переглядываемся. Господи, ну что за семейство-то такое? И одного, и второго чем-нибудь огреть хочется, да потяжелее.

Май: «Ну гений, че!»

– Ты не переживай, у нас все нормальные, Тай, за исключением некоторых, – улыбаюсь, но, честно, уже не уверена в правдивости своих же слов.

– Будут друзья Арса еще, – как бы между делом вставляет Марат.

Тая смотрит на него. Он ей улыбается и, склонившись к уху, что-то тихо говорит. Улыбка на лице Таисии становится шире.

Пока они милуются, Марату звонят.

– На пять минут отойду, – Мейхер сжимает ладонь Таи и поднимается из-за стола.

Смотрю ему в спину и, переметнув взгляд на Таю, решаю проявить свое природное любопытство.

– Вы давно вместе?

– С июня. Немного.

– А где познакомились?

Тая будто уменьшается в размере. Горбит спину, зажимает ладони между коленей, бросает взгляд на маячащую у соседнего столика официантку.

– Это секрет?

– Нет. Я подрабатываю официанткой в ресторане недалеко от Александровского сада.

– О, я тоже летом подрабатывала у мамы в салоне. Администратором. Ну, точнее, помощницей администратора, – морщу нос.

– У твоей мамы свой салон?

– Маленькая сеть. Если будет время, звони, сгоняем на маник. Я угощаю.

– Спасибо.

Тая оглядывается. Мне кажется, делает это, чтобы убедиться, что Марата еще не видно на горизонте.

– Красивый пиджак, – делает мне комплимент. – Тебе идет белый цвет.

– Спасибо.

– Я знаю, зачем Марат тебя позвал, – Тая улыбается, но выглядит ее улыбка печально. – Он переживает, что я не впишусь в вашу компанию. Не хочет меня расстраивать. Ты что-то вроде группы поддержки, да? Марат хороший. Очень хороший. Мы когда познакомились, я даже подумать не могла, что он из очень обеспеченной семьи. Очень простой. Мне казалось, что такие парни, как Марат, ведут себя по-другому.

Очень хочется сказать, что зачастую именно так, как она думала, они себя и ведут. Далеко ходить не нужно, один Арс чего стоит.

Тактично молчу, конечно.

– Вот этот салат, – касается кончиками пальцев края тарелки, – стоит как мои джинсы. Я не дура и каждый день вижу людей, как ты или Марат, на работе. Он давно хочет меня с друзьями познакомить, а я всегда отказываюсь. Сегодня пришла просто потому, что некрасиво постоянно говорить ему нет. Да и, если честно, не хочу, чтобы ему было за меня неловко перед ними…

– Если у вас все серьезно, – кладу ладони на стол и смотрю Тае в глаза, – то ему должно быть глубоко плевать на мнение своих друзей, которые несут всякую чушь, – пожимаю плечами. – Не сахарный. Не растает. И вообще, ты знаешь, моя мама была самой обычной девчонкой из небольшого провинциального города. И отец у нее был алкоголик. И денег у них не было. Мой папа при этом был тем еще мажором, – смеюсь, – но он никогда ее не стеснялся. Так что кому и должно быть неловко в этой ситуации, так это тебе – от зашкаливающего абсурда! И прекрати жалеть Мейхера. Мужик он или кто?!

На последних словах немного повышаю голос. Но разве я не права? Если человек в отношениях не может защитить свою женщину от нападок, то, уж простите, все вопросики должны быть к нему.

Тая на секунды поджимает губы, а потом спрашивает:

– Что тебе сказал Марат, когда сюда позвал? Только честно.

– Попросил помочь.

Барабаню пальцами по столу, обдумывая, что буду говорить дальше, и решаю, что Тая мне импонирует куда больше семейства Мейхер. Поэтому выдаю правду:

– Он боится, что ты будешь чувствовать себя не в своей тарелке. Ну я вроде как гарант нормальности, – вздыхаю.

– Понятно.

– Но, вообще, Марат вроде хочет сделать как лучше.

Пересаживаюсь на диванчик к Тае.

– Так что выше нос. Прорвемся, – подмигиваю.

Марат возвращается почти сразу, как только я меняю место дислокации. Правда, не один. С Арсом.

Боже мой, ну этого-то сюда как занесло?

Кривлю лицо, бросая на Арса раздраженный взгляд. В ответ он только улыбается.

Когда смещает взгляд на Таю, рассматривает ее как какую-то зверушку. С явным превосходством во взгляде.

– Подружку притащила? – спрашивает у меня, продолжая пялиться на Таю.

Получается, он и правда не в курсе, что она девушка его брата. Вот это уже интересно. Марает ему даже сейчас ничего не сказал? Братья Мейхер не так дружны, выходит?

– Удивляешь все больше, – продолжает, плюхнувшись на диван в аккурат напротив меня. – Или подожди, – прикладывает пальцы к губам, – это что-то тип страшненькой подруги, но в другой плоскости? Чем тебя так привлекают эти убогие, Панкратова? Носишься с ними… Или… Точно! Таскаешь ее за собой, как ручную собачонку, чтобы она тебе в рот заглядывала? Ты, Майя, удивляешь меня все больше.

– Рот свой закрой! – психует Марат.

Вижу, как его рука, лежащая на столе, сжимается в кулак.

Арс хмурится. Медленно поворачивается к брату.

– Извинись, – цедит сквозь зубы Марат.

– Перед кем? Здесь есть кто-то, перед кем я должен извиняться? Ты когда успел от нее, – смотрит на меня, – эту заразу подхватить? Эта дружба, – кривит лицо, – плохо на тебя влияет.

– Ты глухой? Я сказал тебе, извинись!

– Ага, может, еще сплясать? Не агрись. Дома разберемся.

Тая в этот момент поднимается с дивана и выбегает в проход. Стук ее низких каблуков застревает у меня в голове. В ужасе смотрю на ее удаляющийся силуэт и впервые в жизни совершенно не знаю, что сказать. Да и нужно ли?

Марат толкает Арса в плечо и бежит следом за Таей.

– Че это было вообще? – Мейхер со слегка офигевшим видом смотрит вслед брату.

– Ты просто идиот, – проговариваю максимально спокойно. Без эмоций. – Заплатишь, – выпрямляюсь, наклоняюсь через стол, чтобы забрать сумку с диванчика, на котором сидит Арс, и тоже иду на выход.

Напоследок все же поворачиваюсь. Набираю в легкие побольше воздуха и произношу:

– Это не моя подруга, Мейхер. Это девушка твоего брата, и ты нормально так облажался.

Вижу, как Арс меняется в лице, только вот радости от этого не испытываю.

Привкус горечи во рту только усиливает эмоции от произошедшего. Ну вот как? Как можно быть таким мерзким? У него вообще сердце есть? А совесть? Хоть какие-то ее зачатки?

Марат же его брат…

Выхожу из ресторана быстрым широким шагом. Не могу оставаться там больше ни на минуту. Присутствие Мейхера душит. Если утром я злилась на него, как и все дни до этого, то теперь в прямом смысле ненавижу. Он гадкий, злобный, бестактный, а самое главное – бесчувственный!