Текст книги "Русалка (СИ)"

Автор книги: Мария Максонова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 30 страниц)

Глава 24

«Почему ты с ними играешь, а со мной нет?» – прозвучало обиженно от Кракена.

Я зависла.

«Я и с людьми не играла, – признала чуть заторможено, – я их подкармливала.»

Я аккуратно скользнула мимо него и поплыла дальше, пытаясь прикинуть, как и во что можно играть с огромным морским монстром. Воображение буксовало, от Кракена веяло обидой, я бы обозначила эту эмоцию словом «надулся». Он, не формулируя мысли в конкретные образы, медленно, но неотступно плыл за мной.

«А ты хочешь со мной играть?» – наконец, не выдержала я.

«Хочу!» – прозвучало так восторженно, что я слегка оторопела.

Попыталась уложить это в голове, но выходило плохо.

«А ты не хочешь?!» – среагировал разочарованием он на мое слишком долгое молчание.

«Просто не представляю, как это делать, – вздохнула я и призналась: – Очень уж ты большой. Прости, я понимаю, что это нельзя контролировать… а раньше, до сна ты играл с русалками? Как ты это делал?»

«По-разному. Иногда я катал их на себе, – в моей голове появилась картинка Кракена размером раза в два больше русалки, которую он тащил куда-то, – иногда мы играли в догонялки, – теперь я увидела Кракена размером поменьше, длина его от головы до кончика щупалец была даже поменьше, чем от головы до кончика хвоста русалки, – иногда с нами играли дельфины, – тут Кракен был еще меньше, русалка магией подкидывала со дна раковины, а Кракен с дельфинами пытались их не то поймать, не то откинуть.»

«Но это все игры были, когда ты был маленький», – прервала я его воспоминания.

«Я и сейчас могу быть маленьким», – заметил он.

Я уже хотела его разочаровать, как Кракен вдруг как-то съежился, скрутился в плотный клубок из щупалец, на миг мне даже показалось, что ему плохо – его щупальца как-то скрутились, задергались, будто в приступе боли, поблекли и стали будто бы плоскими, словно потеряли свое содержимое, потом он резко раскрутился, растопырив щупальца в стороны, но теперь они были совсем не такими длинными, как прежде, будто уплотнились.

«Кракен! Кракен, что с тобой?!» – бессмысленно плавала я вокруг, не зная, что предпринять.

Он вновь скрутился в клубок, потом вдруг закрутился на месте с огромной скоростью, создавая водоворот, а потом так же неожиданно, как все началось, так и закончилось.

«Давай теперь играть!» – радостно сообщил Кракен размером лишь немного превосходящий мой рост.

Я просто выпала в осадок. Подплыла ближе, потрогала щупальце. Все вроде бы то же самое, только меньше намного.

«Это как это?!» – я даже не смогла толком сформулировать свое недоумение.

«Большая форма для защиты. И охотиться легче,» – заявил он спокойно.

«И насколько же ты можешь уменьшиться?» – спросила так, на всякий случай.

Ответом мне был образ меня рядом с маленьким осьминогом размером примерно с кошку. Только вот конечностей у этого осьминога было не восемь, а двенадцать, но кто их считает.

«Теперь поиграем?»

«Поиграем, – согласилась я, – только недолго, я спать хочу».

Я прикинула, что будет самым простым вариантом игры. Поблизости как раз оказалась полезная морская травка, я оторвала кусок и скрутила из жесткого длинного листа простой бантик – большие «ушки» как раз позволяли удобно управлять им с помощью течений. Потренировалась немного, дергая бантик в разные стороны, а потом отправила игрушку поближе к Кракену:

«Лови!»

Это было странно – словно играть с огромной двендацатиногой и чрезвычайно ловкой кошкой, которая к тому же не ограничена в движениях силой тяжести, но хорошо, что и мне самой не приходилось плавать и дергать руками, управляя игрушкой, в этом помогала магия. Я смеялась, наблюдая за фортелями Кракена, когда он то пытался затаиться среди камней и резко напасть на бантик снизу, то заплывал вперед, будто бы забыв про игру, а потом, дождавшись меня, резко пытался ухватить игрушку. Когда мы подплыли ближе, я просто отдала ему забаву и сообщила, что поиграем еще, но только завтра. Он выглядел разочарованным.

«А как ты все-таки это делаешь? Как можешь уменьшаться и увеличиваться в размерах?» – спросила прежде, чем лечь спать. Уменьшившись, Кракен смог заплыть вместе со мной внутрь купола и теперь укладывался на полу прямо на изображении не то его самого, не то кого-то из его предков.

Мой вопрос вызвал у него приступ недоумения:

«Просто могу. Стать больше, чтобы быть сильным, или маленьким, чтобы спрятаться. Только нужно, чтобы в Море было много магии. Когда Море спит, форму не поменять. Большому телу нужно много сил, поэтому долго спал. Не мог не спать, не мог поменять форму. Теперь Море проснулось, Хозяйка разбудила море, пусть и не до конца».

«А как разбудить Море до конца? Что надо сделать?» – понадеялась я на подсказку.

Но Кракен не знал, опять. Он валялся на мозаики, крутя в щупальцах потрепанный бантик, распространяя вокруг эмоции удовлетворения и предвкушения – он уже ожидал, как мы будем играть завтра. Только вот у меня-то в голове были несколько другие игры, и я, честно говоря, не знала, что теперь делать с этим привязавшимся ко мне существом. «Мы в ответе за тех, кого мы приручили», не так ли?

Ладно, в любом случае об этом думать было еще слишком преждевременно, все мои планы сейчас еще вилами на воде писаны, прежде всего, надо выспаться, а завтра идти уже на более полноценный контакт с людьми.

С утречка, основательно позавтракав, я добавила к осьминожьей игрушке еще несколько полированных раковин, так что они теперь сталкивались, когда я таскала бантик волной, словно трещотка. Кракен был в полном восторге, а я задумалась о том, что можно сплести ему что-то вроде маленького осьминожика по тому же принципу, по какому плела свой рюкзак – голова в виде округлой корзинки, снизу связать и закрепить, а свободные концы пусть висят щупальцами, можно заплести их в косички, чтобы потолще были, и даже привязать на кончики раковины. Надо будет заняться, если время появится.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍«А теперь не нужно поесть?» – спросила Кракена, прежде чем плыть к острову.

«Маленькое тело – надо мало еды», – ответил он спокойно, играясь с бантиком, тряся, будто погремушку, подкручивая, подкидывая. Да, чем-то он был как ребенок.

«Дай-ка, – предложила я и, получив в руки бантик, начала перекидывать его из руки в руку. За счет раковин и формы он был не слишком удобен, но меня это не смущало, я применила немного магии. – Смотри, это игра на тренировку ловкости, не ловишь его, а отбиваешь и стараешься не упустить и не уронить на дно, – подбила бантик хвостом, – чем больше у тебя конечностей, тем сложнее и круче. Попробуй», – кинула ему игрушку.

В исполнении двенадцатилапого Кракена подводный сокс выглядел завораживающе, с трудом сумела оторваться от этого зрелища и поплыть вперед. Что ж, кажется, мне удалось найти способ его занять. Однако, вскоре Кракен меня нагнал, впрочем, плыл он, пытаясь хоть изредка перекидывать игрушку из щупальца в щупальце, из-за чего иногда ронял, возвращался за улетевшим куда-нибудь в бок, но неизменно догонял меня после.

Когда я подплыла к острову, люди уже проснулись, и чуть ли не половина из них плавала на мелководье песчаного пляжа, собирая мидии. Надеюсь, они знают, что хранить их на берегу нельзя, они же сдохнут. Но потом я заметила, что улов складывают в одном месте между камнями поближе к берегу. Конечно, тут, у берега, не было таких крупных экземпляров, как те, что я приносила, но все равно – еда.

Остальные люди рубили пальмы не то на новый плот, не то для расширения хижины. Причем работали все вместе, даже Капитан. Сегодня они уже соорудили себе что-то вроде топоров с каменными наконечниками. Не знаю, что за минерал они использовали, по ассоциации думалось, что на острове вулканического происхождения (по моему предположению вулканического) может быть обсидиан, но вроде бы он довольно хрупкий. Впрочем, это все я знаю по нашему миру, да и то по фильмам, а тут кто знает, какие могут быть минералы.

Я окинула взглядом остров, выбирая верное место для своего появления. Кракен, забросив свою игрушку, всплыл рядом со мной из-под воды и смотрел на людей с подозрением, но я его старалась игнорировать. Выбрав, я поплыла к острову, он – следом.

«Нет, оставайся здесь», – попросила я.

«Я должен быть рядом, должен защищать!» – его переполнило возмущение.

«Ты будешь моим тайным защитником. Это секрет. Покажешься только если возникнет необходимость. Тайна. Секрет. Сюрприз.» – попыталась я подобрать образы, чтобы он понял.

От Кракена веяло сомнением.

«Просто поверь, так будет лучше. Если что-то случится – я тебя немедленно позову».

«А если ты не сможешь? Если не успеешь?»

«Я успею. Я буду осторожна,» – ответила с уверенностью, которую на самом деле не чувствовала, и поплыла к скалистой части берега.

Здесь не было пологого песчаного пляжа, берег обрывался довольно резко на глубину, поэтому у меня была свобода для маневра. В чем-то все же Кракен прав, я не могу доверять этим людям на сто процентов, нужно быть осторожной и в случае чего тикать со всей скоростью. Близко людей не подпускать, кто знает, у кого из них амулет, что отключает мои способности, и как он работает. И есть ли он вообще, или это заклятье, или что-то еще.

Но мне нужны были люди, глупо было бы отрицать. И уж я точно нужна им. Убьют меня – сдохнут на этом острове от голода и жажды, надеюсь, они это тоже понимают. А, если еще не понимают, я попытаюсь им это объяснить.

Я растянула губы в как можно более любезной улыбке, но потом вспомнила про свои клыки и прикрыла их губами, а потом подняла под собой волну. Волосы откинула за спину, поправила блестящую кольчужку из перламутровых пластин, в просветах которой виднеется объемная грудь. Прямо-таки новая версия Копенгагенской скульптуры Русалочка, жаль только, что местные не знают эту сказку.

Меня заметили не сразу, но я набралась терпения и не стала рассылать по острову водяных рыбок, чтобы привлечь внимание. Нет, никаких наглых поз, сложенных на груди рук или лишней магии. Я белая и пушистая… ладно, скользкая и блестящая, но опасности не представляю. Я не скалюсь хищно, я мило улыбаюсь и наивно хлопаю глазками. Надо было порепетировать перед зеркалом, но создавать его из воды очень сложно, поэтому я забила. Вместо этого сосредоточилась на том, чтобы источать эмоции приветливости и благодушия. Эдакое светлое солнышко, посылающее вокруг лучики добра.

А у самой внутри все сжимается от ожидания смертоносного магического удара, рука подрагивает от того, что, едва я пошевелю хоть пальцем, как волна подо мной вспучится и резко утянет меня на дно и подальше от берега, а другая, побольше, в наказание вспучится и захлестнет остров, сметая людей и их хижину к чертовой матери.

Не думаем об этом. Я светлое солнышко и отправляю только лучики добра.

Глава 25

Мужики сбились в кучу, но близко подходить не рискнули – остановились метрах в пяти-семи от меня.

Жду, улыбаюсь, не дергаюсь. Тщательно отслеживаю их эмоциональный фон, там много сумбура, но в основном страх, удивление, шок, немного злости.

Наконец, Капитан подходит ближе. Мне кажется, что прошла уже целая вечность, но это неправда, всего пару минут они стояли группкой, а потом он зашагал вперед. Не дергаюсь, стараюсь выглядеть уверенно и благодушно, хотя от улыбки уже скулы сводит. Словно на встрече с новым заказчиком – надо показать себя профессионалом, влезть к нему в голову и понять, чего он хочет и при этом не может объяснить славами. Только еще с риском для жизни.

Он подошел на расстояние пары метров. Благодаря водяному горбу, на котором я балансирую, я могу смотреть на него немного сверху – удачно рассчитала высоту.

Он начинает что-то говорить, размахивает руками, слегка кланяется. Я сосредоточиваюсь на его эмоциях, силясь понять посыл хотя бы в общих чертах. Кажется, он меня благодарит за спасение от акул. Ну, да, сперва корабль уничтожила, потом от акул «спасла», закинув на необитаемый остров. Настроение его людей немного другое – там чувствуется неодобрение. Но капитан действует умнее, дипломатичнее. Не понимаю смысла его слов, но он и эмоции умудряется настроить на благодарность. Заканчивает с поклоном и, кажется, вопросительной интонацией.

Вопроса я, разумеется, не понимаю, и пришла пора дать им об этом знать.

– Как жаль, что я не владею вашем языком, было бы намного проще, не так ли? – делаю паузу, внимательно следя за их эмоциями. Лишь недоумение, никто из них русским не владеет, как и предполагалось. Что ж, никуда не деться – и я начинаю по памяти дикламировать стихи. Да, все подряд, какие только удается вспомнить, начиная с «Буря мглою небо кроет…» и до «Белеет парус одинокий…», а дальше уже что в голову попадет, включая слова старых песен. Рассказываю с чувством, с толком, с расстановкой. Как будто в моих словах для них должен быть какой-то смысл. Но на деле я напираю именно на эмоции, а не на слова. Я пытаюсь установить контакт с Капитаном, как с Кракеном. Сейчас человек слушает меня внимательно, пытаясь угадать в моих словах хоть что-то знакомое, а значит он открыт. Я настраиваюсь на него максимально тщательно, и поняв, что лучше уже не получится, заканчиваю: – примите же мой дар в честь нашей будущей дружбы, – вытягиваю вперед правую руку.

Остальные люди, волнуются, отступают, шумят, но, кажется, Капитан, все же уловил мой эмоциональный посыл и не двигается. Из моего водяного кресла появляется тщательно выделенный водный поток. Он берет свою основу из морской воды, но бьет на берег родником, змеится по камням – я не зря выбрала именно это место для первой встречи, скалистый берег здесь настолько высок, что соленые воды его не захлестывают даже в прилив, а мой поток остается единственным на этом берегу.

Капитан молчит. Хоть и не пугается, но смотрит недоуменно. Он, кажется, уловил мой эмоциональный посыл, но не понял смысла.

– Возьми! – я не приказываю, предлагаю.

Он понимает эмоциональный посыл, делает неуверенный шаг вперед, опускает пальцы в бурлящий поток. Нет, не понимает.

– Пей! – я стараюсь максимально вложить мыслеобраз в свои слова, ощутить вкус пресной воды на губах, даже сглатываю слюну, хоть сама в воде жажды не испытываю.

Капитан вздрагивает, поднимает на меня удивленный взгляд. Мне кажется, он понимает. Сперва собирает немного воды в горсть и прикасается к своим губам… в его эмоциях шок, понимание, радость. Он опускается на карачки и припадает к потоку пресной воды губами, стонет от удовольствия.

Я улыбаюсь довольно – теперь уже они будут знать, как выгодно со мной дружить.

Его люди удивленно переговариваются, их возмущает, что Капитан опустился практически на четвереньки, они боятся, что я его заколдовала или что-то вроде того. Но вот уже он, напившись, поднимает голову, оглядывается и кричит им несколько слов – наверное, поясняет, что это пресная вода. В их эмоция неверие сменяется надеждой. Но подходить они пока не торопятся – меня боятся, разговор еще не окончен.

Я улыбаюсь теперь уже действительно довольно, не наигранно. Контакт прошел успешно, все как я и планировала. Теперь надо дать им немного времени все обмозговать, а потом явиться вновь с подарками – к вечеру или завтра, не знаю, надо последить за их эмоциональным фоном и тогда уже определиться, когда они будут достаточно спокойно и благодушно настроены.

План разбивается в дребезги, когда я даже не вижу еще – только чувствую близость чего-то знакомого. Там, на правой руке капитана. Когда он поднимает руку, рукав его рубашки задирается, и я вижу браслет, из кожаных шнурков, в переплетении которых едва заметно сверкает бело-голубой камень. Камень из купола храма!

Я вцепляюсь правой рукой в локоть левой, чтобы не протянуть немедленно ладонь в требовательном жесте, отвожу взгляд, уговариваю себя – он не поймет, они не поймут. Если заметят мой интерес, потребуют что-то взамен, а я еще не в силах с ними договариваться.

Капитан заканчивает свою благодарственную речь и смотрит с ожиданием. С трудом выдавливаю из себя улыбку, мысли лихорадочно бьются в голове. Что все это значит? Не благодаря ли этому камню им удалось временно лишить меня магии? Вопросы есть, а ответов нет и не предвидится. Жаль, что я не умею читать мысли, только эмоции, да и то с трудом.

Вновь начинаю читать им стихи, чтобы занять время. Вроде как так и надо, вроде как я что-то им важное рассказываю. Слушают внимательно, в эмоциях – недоумение и растерянность. Замечательно.

Улыбаюсь на прощание, взмах рукой, и я, словно по водной горке, скатываюсь со своего импровизированного пьедестала и скрываюсь под водой. Отплываю недалеко, скрываюсь за скалами и выныриваю посмотреть, как идут дела.

Наконец, к Капитану подбегают остальные члены команды, они обсуждают, бурно жестикулируя, пробуют воду из своеобразного фонтанчика, потом бегут на противоположный берег, притаскивают осколки кокосовых орехов и начинают наполнять их водой, делая запасы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Рядом со мной из-под воды показывается голова Кракена, он следит за людьми с недоумением.

«Зачем им вода, воды и так вокруг целое море?» – удивляется он.

Пытаюсь объяснить, но для морского создания непонятно, как может быть вода без соли. Когда я показываю, он морщится – она же плохая, невкусная, но соглашается с мыслью, что у всех разные вкусы.

«У одного из них камень из купола храма,» – делюсь с ним за неимением других слушателей.

«Кровь Моря?» – звучит в его мыслях как название.

«Кровь Моря? Так называется этот камень? А ты знаешь, где его добывали?» – становлюсь в стойку я.

«Не знаю. Кровь Моря создавали русалки, самые сильные из них. Сделали храм, украшения, иногда дарили обитателям моря. У меня есть Кровь Моря» – его мысли прозвучали с гордостью.

«Где?» – удивилась я – на теле Кракена я не замечала ничего подобного.

Он смутился:

«Там… внутри,» – по путанным образам я поняла, что он этот камень проглотил или что-то вроде того. И как только тот не вышел естественным путем.

«А зачем он тебе?» – я бы поняла, если бы как украшение носил, но глотать-то зачем.

«Кровь Моря дарит силу магии. Могу становиться большим или маленьким, дольше жить, больше думать, больше знать. Получить камень – большая честь».

Вот значит как, магический артефакт. Неудивительно, что враги пытались разбить купол Храма, который целиком состоит из такого интересного минерала. Знать бы еще, как русалки древности могли его производить или где находили.

«А люди? Люди тоже могут пользоваться силой Камней Моря?» – уточнила я.

Конечно же Кракен не мог знать ответа на этот вопрос.

Теперь следовало действовать еще более осторожно, чем прежде.

До вечера я играла с Кракеном, навертела ему еще одну простенькую игрушку. Нет, не стала мучиться с водорослями, сообразила, что теперь у меня есть целый затонувший корабль, а у него – огромное количество парусины. Отрезала кусок, напихала внутрь веревок, обвязала веревкой потоньше, чтобы не вываливалось, а свободные концы ткани оставила висеть пучком. Для Кракена и это выглядело прекраснейшей игрушкой и его собственной копией, он то пинал его всеми лапами, то принимался няньчиться, как с детенышем. В общем, игрушка пришлась ко двору, заодно порадовав и меня.

К вечеру я не выдержала и решила, что откладывать следующий контакт на завтра не буду, терпения не хватит, и так вроде бы их эмоциональный фон довольно спокойный. Я поймала несколько рыбин покрупнее и поплыла на прежнее место. Правда, камень на руке капитана меня все же достаточно сильно напугал, поэтому предварительно попросила Кракена опять стать большим и побыть близко. В случае, если меня потащат на берег – спасти. Я постаралась объяснить, что ничего такого не ожидаю в реальности, что это просто предосторожность, но сомневаюсь, что он понял, выглядел он очень серьезным и сосредоточенным.

Так что когда я подплыла к острову, все дно вокруг восточной оконечности было накрыто огромным телом Кракена, оставалось только надеяться, что люди этого не заметят.

Я вновь подняла из воды горб и уселась на него у самого каменистого обрыва. Мой опреснитель все так же исправно качал воду на камни, только теперь люди сделали для ручейка что-то вроде русла, отводя его дальше от воды, выкопали маленькую запруду. Когда я появилась из воды, то спугнула попугая, пившего из ручья.

Заметив меня, Капитан в этот раз велел, как мне показалось, остальным людям продолжать заниматься своими делами, а сам направился ко мне на встречу. Подойдя, слегка поклонился, что-то произнес, указывая рукой на ручей. Благодарил, как мне подумалось.

Я кивнула, надеясь, что движения головой у них такие же, как у нас, а не наоборот. Вроде бы по эмоциональному фону не прогадала. Я опустила свой водяной постамент чуть ниже, чтобы оказаться на уровне берега, похлопала рукой по камням, намекая.

Капитан понял, присел передо мной на камень. Я оглядела его внимательным взглядом – крепкий мужик лет сорока. Волосы светлые, в них плохо заметна седина, но, если присмотреться, она есть. Отросшая за эти дни щетина отливает рыженой. Он тоже меня разглядывает со спокойным любопытством, сильно на полуголую грудь не пялится, больше внимания уделяет хвосту. По нему не заметно, что он видел много русалок, в эмоциях сквозит любопытство, удивление.

Вздохнув, вытаскиваю из воды магическими щупальцами несколько крупных рыбин, кидаю их на каменный берег перед ним, произношу то слово, которое слышала чаще других, следя за рыбаками – по моему мнению, оно означает «улов» или «рыба».

В его эмоциях недоумение, удивление. Он повторяет то же слово, но медленнее, акцентируя на некоторых звуках. Я повторяю еще и еще раз, пытаясь чтобы было похоже. Он кивает.

Поднимаю руку и кладу себе на грудь, прозношу медленно и отчетливо:

– Арина. А-ри-на.

– А-ри-на, – с большим трудом повторяет он, его «р» грассирующее и мягкое, на французский манер, а «н» несколько гнусавое.

Когда у него получается выговорить четче, протягиваю руку к нему. Он слишком далеко, чтобы я коснулась, но он и так понимает, и представляется:

– Гарт.

Повторяю за ним, слышу и сама, что мое произношение куда более твердое и рычащее, чем надо. Но он кивает.

Вот и познакомились.