Текст книги "Алхимия. Введение в символизм и психологию"

Автор книги: Мария-Луиза фон Франц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Этот замечательный фрагмент иллюстрирует то, что Юнг назвал в «Психологии и алхимии» одной из великих тем алхимии, а именно представление о том, что божественная душа, или Мудрость Божья, или anima mundi – некая женская фигура – расстается с первочеловеком, первородным Адамом, попадает во власть материи и поэтому нуждается в спасении.

Как мы помним, Юнг разъясняет, что происходит при проекции: архетипическая идея божественного человека, или женского божества, проецируется на материю. Фактически это означает, что образ попадает во власть материи. Мифы позволяют понять, что алхимики не осознавали или лишь отчасти сознавали, что в действительности предметом их поисков было бессознательное, или образ женского божества, или переживания божественного человека, оказавшегося во власти материи. Используя греческий трактат по алхимии, я попыталась объяснить, что именно искали алхимики.

Приведенные соображения распространяются и на современных мужчин, которые при знакомстве с женщинами испытывают сильное влечение и воображают, что в их избраннице воплощен образ божества. Если прежде мужчина носил в душе образ божества, то теперь этот образ воплотился в данной женщине. Именно таким путем бессознательное осуществляет проекцию, то есть не мы осуществляем проекцию, она осуществляется сама. Мы даже не сознаем, как это происходит. Мечта о воплощении образа божества в женщине часто свидетельствует о проекции. В нашем случае алхимические образы указывают на то, что проекция произошла, и алхимик бессознательно ищет божественную фигуру.

Известно, что в иудаизме этот процесс уже начался, поскольку – хотя вначале в иудаизме и не существовало женского божества – на иврите словосочетание Tohu wa bohu обозначает первозданный хаос, который соотносится с вавилонской богиней Тиамат. Можно предположить, что, согласно иудаистской традиции, Великая Мать-Богиня не имеет персонификации в Библии, хотя и существует в скрытом виде, о чем свидетельствуют косвенные указания.

Женское начало вновь возникает в представлениях поздних гностиков о Мудрости Божьей. В Библии, однако, упоминается лишь возвышенный, небесный аспект женского божества. Женский аспект божества не нашел адекватного отражения в иудейско-христианской традиции. Можно найти несколько неясных намеков на существование внизу темной, хаотической, материнской массы (mother-mass), идентичной с материей, возвышенной женской фигуры, которая и есть Мудрость Божья. Но христианство не посчиталось даже с этой фигурой, заявив, что Бог идентичен Духу Святому или душе Христа, а материя находится во власти дьявола.

Ощутимое отсутствие женской персонификации бессознательного было компенсировано за счет радикального материализма, который постепенно стал доминировать в христианской традиции. Можно утверждать, что практически ни одна религия не начиналась с крайней односторонней духовности и не приходила – если считать коммунизм окончательной формой христианской теологии – к крайней абсолютизации одностороннего материалистического аспекта. Переход от одной крайности к другой составляет один из самых поразительных феноменов в истории религий. Этот феномен был обусловлен изначальным отсутствием понимания и взвешенного подхода к проблеме женского божества, а следовательно и к проблеме материи, поскольку во всех религиях женское божество проецировалось на концепцию материи и неизменно с ней соотносилось.

В порядке отступления я хотела бы остановиться на книге Ганса Марти, которую только вчера держала в руках. Название книги «Urbild und Verfassung» можно перевести как «Архетип и конституция». Марти показывает, что человек изначально мечтал о конституции демократического государства (он преимущественно рассматривает конституцию швейцарского государства), поэтому произошел незаметный переход от патриархальной концепции государства (правового государства, в основе которого лежит некий отцовский принцип) к концепции так называемого государства благосостояния. В сущности с момента возникновения и до последних пятидесяти лет швейцарская демократия была вотчиной мужчин. Как нам известно, женщины в Швейцарии до сих пор не имеют права голоса (такое право было обретено в восьмидесятые годы – прим. ред.). В основе конституции лежит ряд законов, гарантирующих свободу личности, свободу вероисповедания, свободу частной собственностью и др.

Марти убедительно показывает, как в результате постепенного развития в швейцарской конституции закрепилась идея государства благосостояния (материнский архетип), согласно которой государство призвано заботиться о здоровье народа, обеспечивать материальное благосостояние людей и возрастные пенсии. Марти отмечает, что, отказавшись от выполнения отцовских функций, государство стало выполнять материнские функции. В этом новом качестве оно подобно матери заботится о физическом благосостоянии своих детей. Согласно швейцарскому законодательству государство регулирует вопросы, связанные с землевладением, в частности, в интересах сельского хозяйства.

Несколько лет назад государство стало законодательно регулировать потребление и использование воды (вода символизирует женское начало). Эта мера обусловлена загрязнением воды и стремлением защитить здоровье людей. Затем появились законы, направленные на борьбу с эпидемиями. Теперь, при вспышках чумы или заболеваний бешенством от укусов собак, государство имеет право принимать чрезвычайные меры, которые прежде не практиковались. Раньше государство не интересовалось физическим и материальным благосостоянием граждан. Смерть от чумы или укусов бешенных собак рассматривалась чиновниками как неотъемлемая часть жизни и на это практически не обращали внимания. Государство уделяло демократическим свободам больше внимания, чем материальному благополучию, которое за последние 50–60 лет приобрело приоритетное значение для государства, оказавшегося носителем материнской проекции, в большей мере, чем проекции образа отца. Сами того не замечая, мы плавно создали матриархальное общество. Марти убедительно показывает, как на бессознательном уровне действуют определенные эмоциональные факторы, определяющие восприятие государства гражданами в неясной, архетипической форме. Это побуждает людей голосовать за тот или иной закон. Но, казалось бы, очевидная и непременная забота государства о своих гражданах в действительности является проекцией материнского образа, что уже отрицает данность этой заботы. В заключение Марти достаточно обоснованно отмечает, что мы должны осознать содержание своих проекций на государство, разобраться в них, а не требовать изменения законов, руководствуясь инерцией материнского образа.

В книге Марти рассматривается одна из особенностей возврата к матриархату и материализму, который постепенно и незаметно произошел в рамках христианской культуры. Эта энантиодромия связана непосредственно с тем, что иудаизм и христианство недостаточно осознали материнский архетип, в какой-то степени сняв этот вопрос с повестки дня. Известно также, что Папа Пий XII, возвестивший Успение Богоматери, сознательно стремился нанести удар по коммунистическому материализму. Папа Пий XII «облагородил» символ материи в католической церкви, чтобы поставить коммунистов в щекотливое положение. В этом кроется глубокий смысл, хотя на сознательном уровне Папа считал, что бороться с материализмом можно только повышая роль женского символа божества, а следовательно, – материи. Материальный аспект приобретает особое значение благодаря физическому вознесению на небеса Девы Марии.

Рис. 65. Успение богородицы (Девы Марии): «…глубокий смысл… роль женского символа божества, а, следовательно, – материи» – фон Франц.

Итак, образ божества оказался связанным с материей, погруженная в которую Мудрость Божья взывает о помощи. Что означает этот эпизод, если принять во внимание личную драму автора?

Ответ: Анима затерялась в материальном мире, так как автор потерял с ней связь.

Доктор фон Франц: Да, следует признать, что прежде автор не обращал никакого внимания на женское начало. Из текста следует, что автор был священником. Я полагаю, что у него был негативный материнский комплекс и, в частности, поэтому он не обращался к женскому принципу. Другими словами, он не поддерживал отношения ни с женской стороной своей личности, ни с женщинам. Поэтому сокрушительное вторжение женского божества было предрешено.

Существует поразительное сходство между этим автором и Якобом Беме, известным мистиком, который всю жизнь прожил бедным сапожником и походил на человека, страдающего расстройством пограничного характера. Он испытал невероятные религиозные переживания и сумел описать их в своих трудных для понимания сочинениях. Его брак был крайне неудачным и не принес супругам ничего, кроме взаимного презрения и ненависти. Это нетрудно понять, так как его супруга была весьма прозаической женщиной, считавшей, что муж должен чинить сапоги и зарабатывать деньги вместо того, чтобы писать книги о Святом Духе, не обращая внимания на то, что шести детям нечего есть. Она постоянно устраивала скандалы, требуя, чтобы он обеспечил своих детей пищей, а не писал книги о божестве.

Его чувства к супруге тоже можно понять. Он, безусловно, понимал, что она – мирская женщина, которая только мешает его творчеству. Произошла типичная трагедия. Всю свою жизнь он отрицательно относился к женскому началу и лишь незадолго до своей смерти, неожиданно для себя, испытал на себе всю силу обаяния образа Софии, Мудрости Божьей. Свои переживания он описал в сочинении, в котором экзальтированные восхваления этой фигуры порой вызывают у читателей отталкивающее чувство. В любовной песне, адресованной Мудрости Божьей, настолько сильно звучит сексуальная нота, что сразу видишь всю грязь, которую автор отвергал и которая теперь всплыла на поверхность под давлением его мощных переживаний.

Автор, как мне кажется, оказался в такой же ситуации, как и Беме. Он не имел никаких контактов с женским началом, но когда этот принцип громко заявил о себе, автор был просто ошеломлен. Последовала компенсаторная реакция на презрение, с которым он доселе относился к женскому принципу. В таких случаях бессознательное вторгается с такой силой, что игнорировать его просто невозможно.

То, что для сознания является реализацией архетипического образа, для последнего– величайший крах. Эго, располагающее ассоциациями, можно сравнить с пауком, сидящим в центре своей паутины. Из первых пяти глав нашего текста можно заключить, что если применительно к эго приближение архетипического образа к области сознания выглядит как величайшее озарение, душевный подъем, то для самого архетипа складывается обратная ситуация, поскольку последний оказывается в стесненных обстоятельствах. Поэтому приближение архетипа к области сознания, с одной стороны, – величайшее достижение, а с другой стороны, – грехопадение.

Многие мифы описывают сотворение мира, как падение божества с небес. Подобное описано в сновидении французского поэта Жерара де Нарваля. В своей книге «Аурелия» он изобразил начальную стадию своего психоза. На этой стадии ему приснился ужасный сон: он попадает во дворик обычной парижской гостиницы. Здесь были мусорные ящики и множество кошек, питающихся объедками. Такие темные дворы можно найти повсюду в Париже. И вот поэт к своему ужасу увидел ангела божьего, могучую архетипическую фигуру с пестрым оперением. Ангел рухнул с небес в тесный дворик.

Поэт с ужасом осознал, что если ангел попытается освободиться и сделает хотя бы малейшее движение, все здание гостиницы тотчас рухнет. Этот сон свидетельствовал о вспышке шизофрении, которая вскоре и наступила. Его понимание жизни было слишком ограниченным по сравнению с мощью бессознательного гения. Фигура ангела свидетельствовала о том, что поэт обладал огромным бессознательным потенциалом, но на сознательном уровне его представления о жизни ничем не отличались от взглядов типичного французского обывателя, а точнее парижанина с его тесными двориками. Поэтому сознательная ментальность де Нарваля не вполне соответствовала его предназначению.

Причиной заболевания шизофренией нередко бывает не столько вторжение бессознательного, сколько умственная и эмоциональная ограниченность, которая не позволяет человеку в полном объеме освоить свой опыт. Чаще всего шизофрения развивается у ограниченных, неспособных к великодушию людей. Отсутствие искренности, сердечности и душевной широты приводит к разрыву тесных рамок психического в случае вторжения бессознательного.

Жизнь Жерара де Нарваля служит прекрасной иллюстрацией вышесказанному. Он влюбился в девушку и оказался во власти романтических чувств. Однако вместо того чтобы принять свои чувства, он восстал против них и, заклеймив девушку как ординарную представительницу обывательского общества, бежал от нее. Впоследствии он допытывал острое чувство вины, но девушка отказалась простить его. Именно в это время де Нарвалю приснился ангел, показавший поэту несоответствие между его ограниченными, рациональными представлениями о жизни и любви и его огромным внутренним опытом. Это несоответствие и привело поэта в трущобы, где он покончил с собой, повесившись.

Я остановилась на сновидении де Нарваля лишь для того, чтобы проиллюстрировать тот факт, что сознательная реализация архетипа оборачивается для последнего катастрофой, падением в материальное. Аналогичная идея принизывает и теологическое учение о кеносисе Христа, в основе которого лежит библейское упоминание о том, что Христос принес в жертву свою божественную природу, и снизошел к миру в телесной оболочке ради служения людям. На основе этого теологи построили теорию идентичности Христа Богу Отцу и Святому Духу. По мнению теологов, Христос пребывал в великолепной небесной обители и его воплощение в человеческом облике следует рассматривать как акт величайшего самопожертвования. Таким образом, воплощение в виде человека было для Христа актом самоуничижения. Он был Богом, Логосом, архетипом, вошедшим в жалкую, человеческую жизнь. Однако для человечества эта жертва явилась открытием божественного света.

Такое событие не уникально. Приближение архетипа к области человеческого сознания всегда означает для последнего существенное самоограничение. Этим и объясняется катастрофический характер видений и сновидений, связанных с падением божества на землю. Случай Жерара де Нарваля свидетельствует о том, что в период появления таких сновидений огромную роль играет фактор понимания. Если бы Нарваль понял, что приближалось к нему, когда он находился во власти грез и любви к девушке, он не сошел бы с ума. Но эти грезы и чувства показались Нарвалю глупыми, поэтому он решил подавить их, что и привело к ужасной катастрофе.

В рассматриваемом тексте падшая Божественная Мудрость взывает к человеку, способному понять ее и освободить от власти земного. Она вопрошает, где человек, который поймет ее, и обещает жизнь вечную тому, кого она полюбит, в чьих объятиях растает ее тело. Итак, она страстно объясняется в любви к неизвестному мужчине, который должен понять ее и вызволить от оков материи.

Повествование совершает любопытный оборот, когда Божественная Мудрость говорит: «Я стану отцом тому, в чьих объятиях тает тело мое, и он станет сыном моим». Этот фрагмент был заимствован из «Послания к евреям Святого Апостола Павла», в котором Бог обращается с этими словами к Христу. При чтении текста такие странные аллюзии нередко проходят мимо внимания читателя. Но здесь Мудрость безаппеляционно заявляет, что она – Бог Отец, а тот, кто спасет ее, – Сын Божий. Это предложение служит ключом к пониманию дальнейшего текста. Мудрость Божья – это не что иное, как восприятие Бога в Его женской ипостаси, и возлюбленный жених женской ипостаси Бога – автор, который уподобляется Христу.

Христос предсказал, что Дух Святой распространится и многие будут творить чудеса более удивительные, чем Он. Это предсказание вызвало идею того, что всякий человек подобен Христу. Христос – не единственный случай воплощения Бога. В дальнейшем через Духа Святого произойдет множество подобных воплощений, и каждый человек в известном смысле будет обожествлен. Это было предсказано самим Христом, тем не менее теологи, истолковывая Библию, обходят молчанием это предсказание, так как оно чревато весьма неудобным для ортодоксальной церкви утверждением того, что каждый человек потенциально способен уподобиться Христу и стать идентичным Богу.

Средневековые теологи в своих проповедях умышленно обходили молчанием это предсказание, поскольку оно указывает на неизбежность процесса индивидуации. А это означает, что выполнение заповедей Христа не тождественно соблюдению человеческих правил или подражанию. Напротив, последователь Христа должен реализовать весь его опыт в соответствии со своей индивидуальностью и самостоятельно пройти весь путь Христа. Поскольку эта задача слишком трудна или даже невыполнима теологи обходили предсказание Христа молчанием. Эта тема звучит в данном тексте как бессознательное послание, исходящее как бы от Бога, выступающего в женском облике, ищущего человека, жениха, способного эту женщину понять. В тексте ясно сказано, что таким образом реализуются взаимоотношения между Богом Отцом и Богом Сыном.

Далее Мудрость Божья говорит, что она явится во всем своем великолепии и славе, если найдет жениха. Здесь идет речь о конце света, как в Апокалипсисе. Мудрость Божья сравнивает себя с серебристой голубкой. В этом сравнении она выступает как духовный символ женского начала. Текст заканчивается на довольно нейтральной ноте: «Состояние белизны достигается после того, как вы распределите семь металлов в соответствии с семью звездами и подвергните их девятикратному очищению, чтобы они походили видом своим на жемчуг». В этом месте автор неожиданно обращается к химической терминологии.

Я хотела бы коротко прокомментировать следующий фрагмент:

«Имеющий уши да услышит – дух мудрости говорит сынам науки о семи звездах, через которые вершится дело святое. По этому поводу Сеньор говорит следующее в главе, посвященной солнцу и луне: «Состояние белизны достигается после того, как вы распределите семь (металлов) в соответствии с семью звездами и подвергните их девятикратному очищению, чтобы они походили видом своим на жемчуг«».

Семь звезд уже упоминались в этом тексте. Это звезды, которые Господь держит в деснице Своей, когда появляется в Апокалипсисе. Ко времени создания данного текста, понятие семь звезд соотносилось с семью планетами.

Семь планет соответствуют семи металлам: олово, медь, свинец, железо и др. Железо тождественно Марсу, а медь – Венере. Поэтому железо можно назвать земным Марсом, медь – земной Венерой. В те времена так и было принято говорить о металлах; поэтому семь звезд в действительности представляют семь металлов, которые покоятся в земле. Эти земные звезды необходимо подвергнуть девятикратной ректификации и промывке, и тогда они станут белыми. Этот процесс называется альбедо (albedo).

В своих трактатах алхимики обычно отмечают, что на стадии перехода от нигредо (nigredo) к альбедо (albedo) им приходится прилагать значительные усилия и претерпевать многие лишения. Эта стадия считается самой трудной; затем все идет намного легче. Нигредо (nigredo) (мрак, ужасное состояние депрессии и отчаяния) необходимо компенсировать за счет тяжкого труда алхимика, который, в частности, заключается в непрерывном процессе промывки. Поэтому в тексте нередко упоминается труд прачек. Непрерывный процесс перегонки преследует только одну цель – очищение, так как после выпаривания металл осаждается в другом сосуде; при этом удаляются более тяжелые вещества.

С психологической точки зрения первой стадии алхимического процесса соответствует первый и самый трудный этап психоаналитического процесса, на котором необходимо «отмыть Венеру», т. е. подвергнуть критическому анализу проблему любви, «отмыть Марс», т. е. подвергнуть критическому анализу проблему агрессивности и т. д. Все многообразие инстинктивных влечений и их архетипического фундамента, как правило, проявляется на начальном этапе в форме «земных» помех, т. е. в форме проекций; человек может любить или ненавидеть, например, сурового начальника, поскольку не знает, как от него защититься.

РИС. 66. Крещение царя и царицы в купели. Голубь (дух) символизирует объединение. Алхимические образы промывания, очищения и перегонки имеют аналогии со сновидениями и указывают на процесс «очищения» сознательных убеждений.

Проекция вовне означает, что Марс закован в материю: человек видит в мистере Икс воплощение принципа агрессивности и связанных с ним проявлений. Приведем еще один пример проекции вовне: Венера совершила грехопадение, увлекшись любовными перипетиями, которые привели к сексуальным проблемам. Разумеется, анализанд при первой же встрече станет рассказывать терапевту о своих проблемах, проецируя их на предмет своей любви. Первое, что необходимо сделать, – это освободить анализанда от оков материи. Поэтому аналитик должен сказать ему, что необходимо оставить в покое мисс Икс и заняться проблемами самого анализанда.

Prima materia (первичная материя, исходное вещество) нуждается в непрестанном промывании и перегонке и поэтому первая стадия алхимического процесса предполагает многократную перегонку, промывку и очистку. В данном тексте упоминается девятикратное повторение этих операций. В других текстах говорится о пятнадцатикратном повторении. Существуют тексты, в которых сказано, что этот процесс длится десять лет. Действительно, этот процесс длится очень долго, предполагая, порой, многократное возвращение к одной и той же проблеме и ее рассмотрение с различных точек зрения. Поэтому в алхимических трактатах неизменно отмечается вероятность того, что реализация первой стадии алхимического процесса потребует бесконечного повторения операций. В этом отношении алхимический процесс имеет сходство с процессом психологическим. К сожалению, мы непрестанно оказываемся во власти наших, неизжитых комплексов, которые требуют от нас многократного исследования. Благодаря этому тяжкому труду материя становится белой.

Белизна предполагает абсолютное очищение; она неуязвима для грязи. Пользуясь терминологией, мы, порой не задумываясь, называем этот процесс устранением проекций. Но устранение проекций – это задача отнюдь не простая. Это очень сложная и трудная задача, потому что она не сводится к простому пониманию того, что мы осуществляем проекцию, которая якобы гарантирует, что в дальнейшем мы не будем этого делать. Чтобы предотвратить возвращение проекций, необходимо пройти длительный процесс внутреннего развития и осознания. После устранения проекций исчезает дестабилизирующий эмоциональный фактор.

Когда проекция действительно устранена, человек успокаивается, обретает способность объективно рассматривать события. Теперь он может не только объективно и спокойно рассматривать конкретную проблему или фактор, но и в известной мере практиковать активное воображение без постоянного эмоционального напряжения и неразберихи. Это состояние соответствует стадии альбедо (albedo). На этой стадии впервые достигаются покой, объективность и философская отрешенность. Человек занимает позицию аи dessus de la melee; он способен стоять на вершине горы и бесстрашно взирать на бушующую внизу бурю

Рис. 67. Изображение алхимика, предавшегося созерцанию в исходном состоянии нигредо (nigredo). В психологическом отношении это состояние соответствует саморефлексии, вызванной конфликтом и депрессией.

Итак, в сознании алхимиков «поселение» означает следующее: материал, с которым работали алхимики, достиг состояния чистоты и единства; теперь они могут приступить к синтезу. После выплавки металлов из рудных минералов металлы подвергались чистке, которая символизировала аналитическую работу. Далее следовала стадия химического синтеза. Стадии алхимического процесса точно соответствуют аналитической и синтетической стадии психоаналитического процесса. Стадия альбедо (albedo) замечательна тем, что трудная часть работы осталась позади, поэтому алхимикам теперь остается лишь поддерживать огонь (процесс). И тем не менее процесс перехода от нигредо (nigredo) к альбедо (albedo) повторяется многократно. В данном тексте – семь раз.

Следующая притча, как и предыдущая, начинается с описания состояния нигредо (nigredo). Затем идет описание всего процесса перехода к состоянию альбедо (albedo). Один и тот же предмет рассматривается под разными углами зрения, что соответствует нашим переживаниям. В психоаналитическом процессе мы часто отходим от волнующей нас проблемы, обретаем душевный покой и целостность, полагая, что худшее осталось позади. Но проходит три недели и все начинается сначала, как будто ничего не было достигнуто. Для закрепления опыта и достижения конечного результата приходится много раз повторять весь процесс перехода от одного состояния к другому.

Вопрос: Когда алхимики стали высказывать сомнения по поводу самой проекции?

Доктор фон Франц: Я полагаю, что у интересующего нас автора не было сомнений по этому поводу. Первые сомнения появились в конце XV или в начале XVI вв. Разумеется, это не точная дата, так как алхимики продолжали свое дело и после XVI века, но некоторые из них начали испытывать сомнения гораздо раньше. В целом можно утверждать, что сомнения впервые появились в эпоху Возрождения, после которой алхимический символизм утратил форму подлинного символического переживания и превратился в аллегорию. В дальнейшем древние трактаты рассматривались аллегорически.

Сторонниками аллегорического подхода были В. Валентин и М. Майер, розенкрейцеры и масоны. Как и розенкрейцеры, масоны до сих пор используют символы как аллегории. Они дают каждому символу вполне рациональное объяснение. Некоторые масоны истолковывают символы с позиций химии, не упоминая образы жениха и невесты, которые, по их мнению, просто составляют неотъемлемую часть цветистого слога алхимических трактатов.

Однако существовали алхимики, которые пользовались символическим языком, не прибегая к химической терминологии. В таких случаях можно говорить о наличии проекций, поскольку здесь заявляет о себе элемент сомнения. Алхимики больше не верили, верили наполовину или притворялись, что верят в возможность обнаружить в материи нечто духовное. Отсутствие чистоты в подходе привело к появлению полурелигиозного стиля, характерного для омерзительного бахвальства золотых дел мастеров. В данном тексте есть элемент инфляции, но нет никакого шарлатанства. В отличие от данного текста, сочинения В. Валентина написаны высокомерным слогом золотых дел мастера. Но в конце XVI века жил и настоящий алхимик, Жерар Дорн. Я полагаю, что примерно в это время и появились первые сомнения, хотя тогда еще существовала так называемая архаическая идентичность, т. е. полагали, что Мудрость Божья действительно заключена в материи. В основе этой искренней веры лежала архаическая идентичность.

Во второй притче описаны наводнение и смерть, которые были вызваны и устранены одной и той же женщиной.

«Когда море всей своей массой устремилось ко мне и потоки его потекли по лицу моему, когда стрелы мои опьянели от крови и покои мои стали благоухать изысканным вином, когда амбары мои наполнились зерном, когда жених с десятью мудрыми девами вошел в брачные покои мои, когда тело мое насытилось от прикосновения жениха, когда Ирод истребил всех младенцев в Вифлееме и Рахиль оплакала всех детей своих, когда свет вышел из тьмы и солнце справедливо засияло на Небе, тогда Бог послал сына Своего, которого Он прочит в наследники мира и через которого Он сотворил мир, и которому Он однажды сказал: «Ты есть Сын мой, в день сей породил Я Тебя». Три царя принесут драгоценные дары Ему.

В тот, сотворенный Господом день мы возрадуемся, ибо сегодня Бог сострадает моей печали, Бог, правящий в Израиле. Сегодня смерть была изгнана женщиной, которая привела смерть в мир, и рухнули запоры на вратах ада. Смерть не будет править миром и врата ада не устоят, ибо найдена будет десятая, потерянная драхма и сотая овца будет возвращена из пустыни домой и число братьев наших среди падших ангелов восстановится полностью. В сей день, сын мой, ты будешь счастлив, ибо не будет больше плача и страданий, так как прошлое ушло навсегда.

Имеющий уши да слышит голос духа учения, вещающего сынам о мудрости женщины, которая привела в мир смерть, а потом изгнала ее. По этому поводу философы говорят так: «Забери душу его и снова верни ему душу его, ибо разложение одной вещи есть рождение вещи другой«; отсюда следует, что необходимо удалить влагу, вызывающую порчу, и восполнить ее с помощью естественной влаги, оживив и приведя ее к совершенству».

Эта притча, как и предыдущая, начинается с описания катастрофы – наводнения и избиения младенцев в Вифлееме. Но, в отличие от предыдущей притчи, которая также начинается с описания нигредо (nigredo), а следовательно несчастья, здесь содержится более подробное описание положительных моментов. В частности, здесь описаны любовный союз, появление жениха в брачных покоях и беременность женщины. Далее следует довольно тривиальное указание на рождение Христа, которому волхвы принесли свои дары, и наконец описывается ликование по поводу победы над смертью, которую венчает рождение Христа.

Хотя в этой притче повторяется описание процесса, тем не менее здесь звучит уже более оптимистическая нотка, чем в предыдущей притче. Катастрофа разразилась в момент рождества; иными словами, когда нигредо (nigredo) достигло пика, в недрах бессознательного зародилось нечто новое. В разгар катастрофы, депрессии и замешательства родился новый символ Самости. Поскольку этот символ родился в сфере бессознательного, автор еще не осознает, что произошло, и лишь смутно чувствует, что хотя он и находился в состоянии ужасной депрессии, и анима пала на землю, тем не менее нечто новое родилось.

В своих комментариях по поводу рождения божественного ребенка доктор Юнг отмечает, что при рождении героя – а рождение Христа не является исключением – неизменно происходит активизация деструктивных сил. Поэтому при наличии у того или иного лица тенденции к самоубийству она достигает наибольшей силы в момент наступления так называемого кризиса исцеления. В состоянии глубокой депрессии или совершенно шизоидной потери ориентации опасность самоубийства бывает реальна только в исключительных, редких случаях. Но когда кризис миновал, и пациент уже стоит на пороге выздоровления, нередко появляется серьезная опасность самоубийства. Вот тут-то и необходимо следить за пациентом днем и ночью. Это хорошо известно работникам психиатрических клиник.