Текст книги "Ночной посетитель. Страшные истории (сборник) (СИ)"

Автор книги: Мария Колтовая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Звучит, мягко говоря, неправдоподобно. Слишком уж фантастично. Наверное, именно поэтому я и решила попробовать, ведь такого не может быть, а значит и бояться нечего. Просто интересный эксперимент, от нечего делать.

И вот одним поздним ноябрьским вечером, я поставила посреди комнаты два стула, один напротив другого. На первый стул я установила метровое овальное зеркало, закрыла дверь в комнате, погасила свет и села на второй стул. Дождавшись пока мои глаза привыкнут к темноте, я взглянула в зеркало.

Расслабиться и освободить голову от страхов и мыслей оказалось делом очень сложным, почти невыполнимым. Всё-таки сидеть в гордом одиночестве в тёмной, пустой квартире и пялиться в зеркало, в ожидании увидеть там иные миры, занятие для меня не совсем обычное. Сразу полезли мысли о Пиковой даме, Кровавой Мэри, Кэндимэне. Кто там ещё вылезает из зеркал? И так я себя накрутила, что если сказать, "объял меня ужас и трепет и потряс все кости мои", то это не будет преувеличением.

Я встала и включила свет. Решила отложить свой эксперимент до завтра.

Следующим вечером уже было не так страшно. Я просидела перед зеркалом минут сорок и ничего там не увидела, кроме своего бледного лица. То же самое повторилось и на следующий день, и на следующий, и на следующий. Бесплодный эксперимент начал мне надоедать, я решила, что нынешний вечер будет последним. Наверное, у меня нет способностей к «телепортации», наверное, я слишком сильно привязана к этому миру.

И вот наступает тот самый вечер. Я опять сижу в тёмной комнате, и только слабый свет уличных фонарей и мутная, затянутая облаками луна освещают мою комнату сквозь незанавешенные окна. Я пристально вглядываюсь в невозмутимую гладь зеркала. Монотонно тикают часы. Моя голова чиста, страхов уже нет, отвлекающих мыслей тоже. Наверное, это и есть транс...

Внезапно по зеркалу пробегает тень, на мгновение оно становится тёмным, почти чёрным затем всё проходит. От неожиданности я подскакиваю на стуле, на миг сердце моё замирает, дыхание перехватывает. Миг проходит, и сердце начинает бешено колотиться о грудную клетку, а лёгкие усиленно сжимаются и разжимаются. Эффект был как от скримера в компьютерной игре. В хороших хоррор-играх все скримеры расставлены грамотно: их ждёшь-ждёшь, а их всё нету и нету, игрок расслабляется и вот тут-то и появляется скример. Сейчас у меня была точно такая же ситуация, я не ждала, не надеялась увидеть хоть что-то. Может быть мне показалось, может быть я просто глаза закрыла или, вообще, заснула на пару секунд?

Но зеркало опять темнеет, затем светлеет. Темнеет – светлеет. Темнеет – светлеет. По его поверхности, как по воде, бежит лёгкая рябь и от центра начинают расходиться концентрические круги, как будто кто-то бросил в озеро камешек. Всё происходит именно так, как описано в книге. Я напряжённо замираю не в силах оторвать взгляд от сводящего с ума зрелища. Зеркало снова темнеет и на его поверхности проступают смутные очертания. Не понятно, что это, вроде похоже на высокие дома и дорогу, но я не уверена, изображение трепыхается как бегущая мутная вода. И вот тут я вижу ЕГО.

Он стоит в своём зазеркалье и смотрит прямо на меня. Хотя поверхность зеркала продолжает волноваться, существо внутри выглядит явственным и объёмным. Две ноги, две руки, голова. Тёмная одежда. Совсем как человек. Но его лицо и кисти рук очень белые, белее снега за городом, белее бумаги. Самое жуткое то, что он меня видит, разглядывает с каким-то холодным пугающим любопытством. Он смотрит мне прямо в глаза и делает шаг вперёд.

Я с криком вскакиваю со стула и бросаюсь к выключателю. Свет четырёхрожковой люстры на какое-то время ослепляет привыкшие к темноте глаза. Жмурясь и моргая я хватаю с дивана плед и накидываю на зеркало. Нет, этого не достаточно! Натянув куртку, я хватаю завёрнутое в плед зеркало и прямо в домашних тапочках мчусь на улицу. Хорошо, что я живу в новом доме рядом с мостом. Бежать недалеко. Я перекидываю свой жуткий свёрток через ограждение моста и наблюдаю, как он исчезает в чёрной ночной воде.

Если бы всё было так просто...

Следующим утром, когда я чищу зубы перед зеркалом в ванной, оно опять темнеет, от центра бегут расходящиеся концентрические круги, как от брошенного в воду камешка. Он снова там. Он смотрит на меня всё тем же холодным, изучающим взглядом. Он делает ещё один шаг вперёд. Кожа на его лице очень гладкая, белая. Как будто фарфоровая. У людей такой не бывает.

Я беру из ящика молоток и ударяю по зеркалу. Фарфоровый человек рассыпается на десятки осколков. Я разбиваю все зеркала в квартире, даже маленькие карманные и покидав вещи в дорожную сумку уезжаю жить к родителям, на другой конец города. Там, в большом трюмо в прихожей, я наблюдаю как фарфоровый человек стал ещё на шаг ближе. По моим прикидкам ему осталось пройти три-четыре шага. Потом он меня убьёт. Я знаю что убьёт, я вижу это по его взгляду. Взгляду охотника.

Но у меня похоже есть шанс.

Я заметила, что зеркала темнеют не сразу, а только через несколько секунд. Очень неудобно, но жить можно. Правда надо быть всегда начеку, постоянно контролировать нет ли поблизости зеркал. Но я потихоньку привыкаю к такой жизни. Живу и надеюсь, что когда-нибудь это фарфоровое чудовище от меня отстанет.

Периодически я проверяю – стою у зеркала дольше трёх секунд и, к сожалению, пока оно каждый раз начинает темнеть.

Продам душу, недорого

В конце девяностых я учился в десятом классе. Как и многие мои ровесники в то время, я фанател по всему американскому: смотрел только американские фильмы, слушал только американскую музыку, старался покупать шмотки с бирками «made in U.S.A.», обожал Колу и чипсы. Я даже имя своё переиначил на американский манер. Меня зовут Евгений, Женя, по-американски значит Джонни.

Начинал я учебный год в одной школе, а заканчивал уже в другой. И всё из-за моего идиотизма.

У моего лучшего друга Лёхи была днюха, и мы с пацанами приняли на грудь прямо в школьном туалете. Приняли больше чем следует и пошли на урок геометрии. И вот там-то, пьяный Лёха мне сказал:

– Джонни, а слабо тебе сдёрнуть юбку с нашей математички?

В тот день на ней была серая шерстяная юбка на резинке. Я призадумался.

– Спорим, что слабо! – начал подзадоривать меня Лёха. – Слабак, ты Джонни!

Я вытер вспотевшие ладони о джинсы. Вот ведь гад! Чё выдумал! Алкоголь кружил голову. Я поднялся из-за парты и, пошатываясь, пошёл к учительнице. Она стояла ко мне спиной и что-то писала на доске. Я остановился в полуметре от математички, моё дыхание участилось, пот лил ручьём. Трясущимися руками я схватил юбку и сильным рывком стянул её до колен.

Учительница визжит, класс вопит и хохочет, а я стою, пьяный дурак, и рот мой непроизвольно расплывается до ушей.

В итоге, пришлось мне перевестись в другую школу.

Там я подружился с компанией ребят. У них была своя музыкальная группа. Егор и Алтан играли на гитаре, Макс на синтезаторе, Антоха на барабанах. Я ни на чём играть не умел, но свела нас вместе любовь к Курту Кобейну и «Нирване». Почти каждый день мы собирались у Макса в гараже, и парни играли «Нирвана», Metallica, Sex Pistols, Летова и Витю Цоя. Было весело.

В тот роковой день мы как обычно собрались в гараже. Алтан с Егором возились с кучей проводов, болтиков, шайбочек и винтиков. Они хотели сделать что-то вроде усилителя для гитары. Антоха читал журнал, а Макс сидел на табуретке и что-то писал.

– Кому письмо пишешь? Парню в армию? – спросил я.

Макс улыбнулся.

– Мать попросила объяву написать. Диван хочет продать.

Я заглянул в листок на коленях у Макса и прочёл: «Продам угловой диван б/у в хорошем состоянии, после химчистки. Тканевая обивка, цвет коричневый. Есть ящик для белья и диванные подушки. Недорого».

– И сколько тебе надо написать этих бумажек?

– Да штук двадцать-тридцать. Нужно расклеить их в нашем районе. Поможешь? – Макс вопросительно взглянул на меня.

–А что мне за это будет?

– Не бойся, не покалечу. Помогай давай! Только пиши грамотно и разборчиво. Лучше печатными буквами.

И мы стали писать объявления вдвоём. Вскоре к нам присоединился Антоха, затем и Егор с Алтанам. У них с усилителем ничего не вышло, всё чего они добились – гитара стала тише звучать.

Я уже точно не помню, кто первый из пацанов решил прикольнуться и написать шуточное объявление. Вроде Егор. Он написал что-то вроде «меняю жизнь на PlayStation. Жизнь молодая, немножко б/у, 15 лет отроду».

Всем понравилась шутка Егора и мы, хохоча и дурачась, стали выдумывать кто во что горазд. Алтан написал, что меняет ноги на пару гриндерсов. Антоха написал, что меняет младшую сестру на диск Aerosmith. Его родной отец погиб, а мамаша второй раз вышла замуж за какого-то коммерса, и у них родилась девочка. Отчим Антоху не взлюбил и постоянно гнобил. Макс написал, что меняет голову на пятёрку по алгебре. Ну а я не стал мелочиться и размениваться на всякую ерунду и написал, что продам душу за 10 миллионов долларов. Мы здорово повеселились и, когда вечером Макс пошёл расклеивать объявления о продаже дивана, мы, ради прикола, развесили и свои «художества».

Прошло где-то недели две, мы уже и думать про это забыли, но тут случилась трагедия. Алтан катался на мотоцикле со старшим братом, и они попали в аварию. Брат отделался лёгким испугом, а вот Алтан… Короче, ему ампутировали обе ноги.

Мы тогда стояли с Максом на крыльце больницы.

– Знаешь, Джонни, странно всё это, – сказал Макс, разглядывая носки своих ботинок. – Помнишь, мы шуточные объявы писали, а потом расклеили?

Я кивнул, не понимая, к чему он клонит.

– Алтан там написал, что меняет ноги на пару гриндерсов, помнишь? Так вот, ему на днях родаки купили гриндерсы, именно такие, какие он хотел. И вот через день он попадает в аварию в этих самых гриндерсах и лишается обеих ног! Догоняешь?

Я несколько секунд молча смотрел на Макса. Мне стало не по себе, не хотелось верить его словам.

– Совпадение, – сказал я.

Мой голос почему-то был хриплым и неуверенным.

– Ты веришь в такие совпадения?– спросил Макс.

В его глазах метался испуг. Я не ответил.

Через пару дней Антоха пришёл в школу сам не свой. Его маленькая сводная сестрёнка умерла. Синдром внезапной детской смерти, так сказал врач. На большой перемене Макс собрал нас всех за школой.

– Антон, ты помнишь, что написал в объявлении? Там вроде бы было что-то про твою сестру? – спросил Макс, в упор глядя на Антоху.

– Что? Не понял. Какое ещё объявление? – растерянно переспросил Антоха.

– Наши дурацкие объявы, те, которые мы расклеили вместе с мамкиным объявлением о продаже дивана. Пару недель назад.

Антоха наморщил лоб и непонимающе посмотрел на Макса.

– Ну, припоминаю такое.

– Ты помнишь, что конкретно ты написал?

– Я написал, что меняю диск Аэросмит на младшую…, – Антоха осёкся и во все глаза уставился на Макса. – Мне вчера как раз один пацанчик подогнал диск Аэросмит. Ты хочешь сказать, что Алиса умерла из-за того, что я написал в объявлении?!

– Похоже, что так. Алтан написал, что меняет ноги на гриндерсы. Ему купили эти чёртовы ботинки, а на следующий день он лишился обеих ног. Сейчас вот, твоя сестра. Всё, что мы написали, происходит в реальности.

Макс замолчал.

Мы испуганно переглядывались.

– Пацаны, – тихо сказал Егор. – Я писал, что меняю жизнь на плейстейшен. Батя вчера вечером вернулся из загранки, он как раз привёз мне …

– Плейстейшен, – закончил за него Макс.

Егор кивнул. Прозвенел звонок. Надо было возвращаться на урок, а мы не могли сдвинуться с места. Происходящее оглушило нас.

– Сегодня вечером у меня в гараже. Все приходите. Будем думать, – сказал Макс и пошёл к школьному крыльцу.

Мы медленно побрели за ним.

После уроков мы разошлись по домам, условившись в 19.00 собраться у Макса в гараже.

Домой я решил идти пешком, а не ехать на автобусе. Я жил в четырёх остановках от школы, идти не далеко, прогуляюсь, проветрю мозги. Происходящие события плохо укладывались в голове, я никогда не верил ни во что сверхъестественное, а тут вдруг такое! Я шёл по тротуару, холодный осенний ветер ерошил мне волосы. Начал накрапывать дождь. Я подошёл к светофору и остановился, ожидая, когда загорится зелёный. Периферическим зрением я заметил, что ещё кто-то подошёл к обочине и встал рядом со мной. Я повернулся и увидел незнакомого пацана примерно моего возраста. Белобрысый, в чёрной тёплой толстовке с фоткой Курта Кобейна и широких светло-голубых джинсах. Он тоже посмотрел на меня какими-то странными ярко– голубыми глазами и улыбнулся. От этой его улыбки мне стало чертовски не по себе, в ней не было ни капли дружелюбия, только холод и расчёт.

Глаз светофора вспыхнул зелёным светом, и я торопливо зашагал через дорогу, подальше от странных голубых глаз. Я шёл не оборачиваясь, пересёк арку и оказался во дворе своего дома. Добежал до подъезда и быстро юркнул внутрь, пахнущего жареной рыбой, подъезда. Поднялся на лифте на девятый этаж. Я достал из кармана ключи и только собирался сунуть ключ в замочную скважину, как услышал за спиной:

– Так это ты хочешь 10 миллионов долларов?

Я вздрогнул и выронил ключи. Они упали на пол, жалобно звякнув. Я медленно повернулся. Ярко-голубые глаза смотрели на меня не мигая всё с тем же холодным расчётливым любопытством. Если честно, я даже не удивился, что он тут. Я ведь тоже писал объявление и подсознательно ожидал чего-нибудь подобного.

Я стоял на верхней ступеньке лестничного пролёта, а он на нижней. Я молчал, со страхом ожидая, что будет дальше. Наконец, он сказал:

– Хорошо, они у тебя будут. У тебя будет 10 миллионов долларов.

Он усмехнулся, и стал спускаться по лестнице насвистывая хит Нирваны «Come as you are…».

Вечером Егор не пришёл в гараж. Мы прождали его до одиннадцати вечера, но так и не дождались. А на утро узнали, что Егора больше нет. Его нашли мёртвым на пустыре. Кто-то ударил его несколько раз ножом. А ещё через пять дней не стало и Макса. В своём объявлении он написал, что меняет голову на пятёрку по алгебре. Четверть уже заканчивалась, четвёрок у него было больше чем пятёрок, и общая оценка при любом раскладе выходила четвёрка, но учительница решила сделать Максу приятное, поставила в четверти пятёрку. Думала таким образом поддержать его после смерти друга. Какие-то отморозки проломили Максу голову в подъезде, когда он возвращался домой из школы.

Я катался в истерике по полу, бился головой и ревел, ревел, ревел. Горе от потери друзей скручивало меня, жгло огнём, разрывало душу. И ещё страх. Я боялся за свою жизнь, боялся, что я следующий. Я бился в конвульсиях, выл как раненый зверь и всё никак не мог успокоиться. Перепуганные родители вызвали неотложку. Меня госпитализировали и продержали в больнице две недели, боялись, что наложу на себя руки. Один тамошний врач посоветовал моим предкам переехать из города, увезти меня подальше отсюда, подальше от страшных воспоминаний.

Вскоре мы действительно переехали на север, к младшему брату отца. Шло время, я стал ходить в новую школу, завёл новых друзей, влюбился. Пережитый ужас заволокло туманом времени, он померк в красках, иногда я даже думал, что всё это мне приснилось, привиделось, показалось.

Я закончил школу с золотой медалью, поступил в престижный ВУЗ. После окончания университета меня сразу же взяли на работу в крупную международную корпорацию. Судьба всячески благоволила мне. Я всё выше и выше поднимался по карьерной лестнице. И вот теперь, у меня на счетах ровно десять миллионов долларов.

Вчера вечером, когда я ехал на машине, молчащая магнитола вдруг ожила и хриплый голос Кобейна запел «Come As You Are». На тротуаре я увидел того самого белобрысого мальчишку в чёрной толстовке с Куртом. Он совсем не изменился, не стал старше. Яркие голубые глаза смотрели на меня с безжалостным превосходством. Он помахал мне рукой и показал пальцем на электронные часы на здании Детского мира. Это значит, что моё время пришло…

Чего не сделаешь ради любви

Я рассказываю свою историю и заново переживаю весь этот ужас только для того, чтобы вы не совершали моих ошибок. Если бы я только знала чем всё закончится...

Я познакомилась с Валеркой на лазерном шоу. Высокий соломенный блондин, умный, начитанный, с хорошим чувством юмора – он сразу мне понравился. А через неделю я уже и думать не могла ни о ком кроме него. Мы виделись каждый день, ходили в кино, в театр, в кафе, просто гуляли по городу. В общем, наслаждались жизнью и друг другом. Но сказка закончилась быстро. Примерно месяца через три я начала замечать, что Валера охладел ко мне. Он стал реже звонить, часто не отвечал на мои звонки, а наши встречи с ним сократились до получасовых прогулок раз в неделю. Он ссылался на занятость на работе, но я то видела, что Валера теряет ко мне интерес. Для меня он был любовью всей моей жизни, как бы пафосно и банально это не звучало, а я для него всего лишь очередным приключением.

Естественно, такое положение вещей меня не устраивало. Отчаявшись, я решила обратиться за помощью к младшей сестре моей бабушки по отцовской линии – бабе Лене. Общались мы редко, в нашей семье её не особенно любили. Всё дело в том, что баба Лена практиковала колдовство и магию. Папа рассказывал, что это было не обычное колдовство, типа заговорить головную боль или снять испуг с ребёнка, а настоящая чёрная магия – порчи и проклятья.

Номер телефона бабы Лены я нашла в бабушкиной записной книжке. Позвонила, договорилась о встрече. Жила бабушкина сестра в тридцати километрах от нас, в соседнем городе. Вечером, после работы я залезла в усталую маршрутку и вскоре уже сидела на идеально чистой, я бы даже сказала маниакально чистой, кухне и, обливаясь слезами, рассказывала бабе Лене о своей несчастной любви.

Баба Лена высокая статная, с толстой седой косой и чёрными как беспроглядные туннели глазами, внимательно выслушала меня, ни разу не перебив. Когда я наконец выговорилась она дала мне выпить горьковатый пахнущий травами горячий настой и довольно холодно поинтересовалась, что именно я от неё хочу. Вот так вот сразу. Ни каких тебе слов сочувствия. Сколько я себя помню, она всегда была такой – студёной и безучастной, как северная река. Не став ходить вокруг да около я прямо спросила сможет ли она приворожить ко мне Валерку. Несколько секунд она молча смотрела на меня, затем усмехнулась и сказала, что «да, сможет».

Я не буду описывать сам приворот, единственное, что могу сказать «процедура» была не из приятных, мне пришлось убить змею. Баба Лена сказала, что этот приворот очень сильный, но недолговечный, ровно на пять лет. Я не придала значения её словам. Пять лет это целая жизнь и к тому же, я была абсолютно уверена, что Валерка за это время полюбит меня по-настоящему. Ведь я стану для него идеальной женой.

Честно скажу я немного сомневалась, что приворот сработает. Двадцать первый век на дворе, какое может быть колдовство? Но всё получилось. Через месяц мы с Валериком поженились, а через год у нас родился сын Юрочка. Я была на седьмом небе от счастья, Валера вроде бы тоже, он души во мне не чаял, буквально носил на руках. Единственное, что меня немного беспокоило – он изменился после приворота. Не так чтобы сильно, но всё же заметно. Стал рассеянным, забывчивым, мог долго сидеть уставившись в одну точку. Баба Лена сказала, что это побочный эффект, так бывает, ничего страшного.

Как там говорят? Счастливые часов не наблюдают? Вот и пять самых счастливых лет в моей жизни пролетели в одночасье. Я и думать забыла про приворот. Мне стало казаться, что Валерка всегда меня любил и без всякой магии.

Но вдруг всё изменилось. Я начала замечать, что муж стал как-то странно смотреть на меня и на сына, удивлённо и озадачено, как будто не совсем понимая кто мы и что здесь делаем. Валера часто спрашивал у меня не напивался ли он в день нашей свадьбы, а если нет, то почему его воспоминания такие смутные и обрывочные. Говорил, что у него такое чувство, будто бы он долго спал, а вот сейчас только проснулся.

Он стал реже бывать дома, по будням задерживался на работе, в выходные куда-то уходил на весь день. На мои вопросы не отвечал, постоянно грубил. Ни дня не проходило без скандала. Через пять месяцев Валера ушёл от меня, собрал все свои вещи и просто ушёл. Сказал, что встретил другую женщину.

Какую боль я испытала в тот момент словами не передать, кого бросали тот понимает.

Имя своей соперницы я вскоре узнала. Валерина мать просветила меня, когда пришла проведать внука. Разлучницу звали Оксаной. Они познакомились, когда Валера устанавливал ей шкаф-купе, он работал сборщиком корпусной мебели. Самое страшное – Оксана ждала ребёнка. От Валеры.

Я вся в слезах опять приехала к бабе Лене. Надо сказать, что за пять лет она ничуть не изменилась – такая же статная, высокая, пышущая здоровьем. Она сразу поняла, что случилось как только увидела меня на пороге. Я бросилась к ней в ноги и стала умолять помочь мне вернуть мужа.

– Приворожённые долго не живут. Он не вынесет второй приворот. Я предупреждала тебя, что это не будет длиться вечно, – сказала баба Лена.

– Ну, что-нибудь же можно сделать?! – крикнула я, ощущая, как бессилие расползается по моему телу придавливая к земле.

Баба Лена посмотрела на меня долгим внимательным взглядом.

– Можно убрать соперницу.

– Как убрать? – не поняла я.

Я конечно и раньше слышала, что существует такое колдовство как порча на смерть, но это всегда ассоциировалось у меня с далёким западноафриканским вуду и втыканием иголок в куклу. Баба Лена сказала, что за всю свою «долгую профессиональную карьеру» она наводила порчу на смерть три раза. Все три раза «успешно». Ради меня готова повторить и в четвёртый.

Сначала я испугалась. Всё – здравый смысл, совесть, душа, сердце, запротестовало во мне. Как можно, она же беременна?! Но потом я представила как она обнимает Валерку, как он держит на руках её ребёнка, а не нашего и во мне вспыхнула такая злость и обида на Оксану, что я согласилась. Безумие какое-то…

Целую неделю баба Лена проводила приготовления, затем три дня сам ритуал. Как я поняла из её слов, Оксана начнёт гнить заживо...

Через пару месяцев я заметила, что мать Валерика, когда приходила навестить Юрочку, выглядела осунувшейся и подавленной. На все мои вопросы сначала просто махала рукой, но потом всё таки рассказала, что Оксана заболела. Врачи ничего толком не могли сказать, поставить точный диагноз не получалось, появилась серьёзная угроза для ребёнка.

Ребёнка Оксана всё таки родила, но девочка прожила всего три дня. Через две недели умерла и Оксана.

Валера не вернулся ко мне. Через месяц после похорон он на смерть разбился на машине. Выехал на встречку, в полиции сказали, что уснул за рулём.

Ещё через месяц не стало бабы Лены. Соседи вечером услышали как из её квартиры раздался сначала жуткий душераздирающий крик, затем сильный грохот. Вызвали полицию. Бабу Лену нашли бездыханной на полу в кухне, глаза широко открыты, как будто перед последним ударом сердца она увидела что-то ужасное.

Но самое страшное случилось потом. Мой сын… Юрочка… Утонул. День выдался солнечный и друзья, чтобы хоть как-то отвлечь меня от навалившихся трагедий пригласили нас с Юрочкой на пляж. Сама я не поехала, но сыночка с ними отпустила. Как потом мне рассказывали, он плескался на мелководье вместе с другими детьми и вдруг исчез под водой. Взрослые тут же побежали за ним, долго ныряли, но так и не смогли его найти. Затем он всплыл, уже не живой.

В то, что это всего лишь цепь случайных событий я не верю. Похоже у той порчи был побочный эффект, о котором не знала даже баба Лена.

Я следующая, кожей чувствую что мой смертный час уже совсем близко. Но я не боюсь, жду этого как избавления. Я потеряла всё и мне не зачем больше жить.

А ведь я всего лишь хотела быть с любимым человеком, хотела семью, простого женского счастья и сперва мои намерения были благими… Но, как известно, ад полон благих намерений…

Туман

Когда мне было одиннадцать лет, со мной произошло нечто странное.

В тот вечер родители опять поругались. Раньше ссоры в нашей семье были редкостью, но с того момента как отца повысили по службе, и он начал часто задерживаться на работе, отношения между ним и мамой сильно ухудшились. Они даже стали поговаривать о разводе.

Мысль о том, что папа уйдёт, и больше не будет жить с нами, вселяла в меня бесприютную тоску.

Не желая больше слушать их ругань, я пошёл гулять на улицу. Стоял конец августа и все мои лучшие друзья разъехались по домам. Они каждое лето приезжали к нам в посёлок к своим бабушкам, а я был местным. Немного постояв на крыльце, я решил взять велосипед и скататься в «штаб».

На окраине нашего посёлка много картофельных полей. Часть из них использовалась по назначению, часть же давно заброшена и поросла бурьяном. Как-то в начале лета мы с пацанами катались там на великах и случайно в зарослях лозняка нашли небольшой почерневший от времени деревянный сарайчик. Дверь была замотана проволокой, сбоку маленькое окошко затянутое металлической сеткой.

Размотав проволоку, мы вошли внутрь. Ничего особенного – лопата, пара копачей, ржавые помятые вёдра, да грязные мешки из-под картошки. Весь скарб покрывал вековой слой пыли и грязи. Было очевидно, что человеческая нога последний раз ступала сюда много лет назад, сарайчик брошен.

И мы решили оборудовать там наше секретное место – «штаб». Сказано – сделано. Мы притащили в сарайчик кое-какую мебель, обклеили стены постерами, застелили земляной пол фанерой, сверху положили старый цветастый ковёр. Получилось вполне неплохо.

Целыми днями мы пропадали в нашем убежище. Играли в карты, рассказывали страшные истории, подсвечивая лица фонариком, покуривали, рядом с сарайчиком разводили костёр, пекли картошку. Нам было так весело, так беззаботно, что я даже не заметил, как пролетело время и лето подошло к концу. Мои друзья разъехались, а я остался один на один с пугающими мыслями о возможном разводе родителей.

Я оседлал велосипед и уже через полчаса подъехал к «штабу». На двери, в лучах заходящего солнца, поблёскивал стальной висячий замок, мы с ребятами купили его в складчину. Из-за скандала устроенного родителями я не поужинал, и в животе у меня тоскливо урчало от голода. Я решил развести костёр и приготовить себе чай, в «штабе» ещё оставались заварка, пачка сахара и кулёк с полузасохшим печеньем «Мария». Я отпер сарайчик, взял котелок и пошёл к ручью за водой.

И вот именно тогда со мной и произошло нечто странное.

Ручей от «штаба» находился в паре километров. Я шёл не спеша с наслаждением вдыхая запах травы и стараясь не думать о доме. На поле наползал туман. Вечерние туманы в конце лета для наших краёв явление частое, почти ежедневное. Я дошёл до ручья и набрал в котелок прозрачной воды. Туман медленно, тягуче, шаг за шагом окутывал всё вокруг молочной пеленой. Мне сразу вспомнился детский стишок о том, как жадный серый туман шёл по свету и съедал всё на своём пути. Он сжирал поля, реки, людей, целые города и в конце концов лопнул от переедания. Стишок, конечно, шуточный, но глядя на расползающуюся белёсую мглу, мне стало немного тревожно.

Постепенно смолкли все звуки. И вот я уже стою окружённый туманом. Он такой густой, плотный, дремучий, он скрыл все ориентиры по которым я обычно определял направление. Я как дурак торчал посреди беспросветной хмари, сжимая в руке котелок с водой, и не знал в какую сторону мне идти. А туман между тем так приятно холодил кожу, почему-то запахло жимолостью. Неожиданно для себя, я бросил котелок и лёг на траву, глаза закрылись сами собой и, наверное, я уснул.

Всё, что произошло дальше, я помню очень смутно.

Когда я очнулся, было уже темно, одежда влажная, всё тело сотрясал сильный озноб. Туман исчез, а вместе с ним исчезла и моя память. Да-да, я валялся на земле весь мокрый и не помнил ничего. Я не помнил своего имени, не помнил, сколько мне лет, не знал, кто я вообще такой и где нахожусь. Мой ментальный жёсткий диск был абсолютно чист.

Вы даже представить себе не можете как это страшно – не осознавать себя. Тогда я впервые в жизни познал, что такое настоящая паника. Всё вокруг чуждое, незнакомое, враждебное. В голове никаких оценок, суждений, ассоциативных рядов, отсылок, полное отсутствие какой-либо структурированности. Любые визуальные раздражители повергали меня в шок. Всего, что делало меня мной, моей индивидуальности – больше не было. От этого кровь стыла в жилах.

Дальше какие-то обрывки воспоминаний, я куда-то бежал, падал, поднимался, опять бежал, чуть не утонул в болоте и, наконец, так измучился, что забился под корягу и отрубился.

Когда я снова очнулся, солнце уже было высоко. У меня болело всё тело, колени и локти разбиты в кровь, голова тяжёлая, но ясная – память вернулась!

Я вылез из-под коряги и огляделся. Мне помнилось, что я всю ночь в ужасе носился по полям, и по идее должен был оказаться в нескольких километрах от «штаба», но, то ли я бегал по кругу, то ли ещё что, но стоял я почти на том же месте где меня застал туман.

Я сходил к ручью, смыл кровь, затем сел на велик и покатил в посёлок. Всю дорогу я думал, сильно ли мне попадёт от родителей за то, что не ночевал дома. При свете солнца, происшествие с туманом уже не казалось мне таким страшным, наоборот, я посчитал это отличным приключением. Будет, что рассказать ребятам в школе.

Дома мне не попало. Мама бледная, с тёмными кругами под глазами, долго прижимала меня к себе, смеялась и плакала, а отец просто стоял рядом с нами, молча кивал и гладил по голове то меня, то маму. Оказалось, я отсутствовал два дня. Родители чуть с ума не сошли. Но всё, что ни делается – всё к лучшему. Отец с матерью помирились, похоже, страх за меня снова объединил их, показал, что на самом деле важно.

Мои родители до сих пор вместе. Недавно отпраздновали «жемчужную» свадьбу.

Не знаю, что это был за туман, "туман забвения" какой-то, может послание свыше, а может просто редкое природное явление, но я ему благодарен. Тогда он сохранил мою семью.

Он тут, он там, он идёт по пятам

Это случилось в далёком 1972-ом году. Я был тогда молодым солдатом-первогодком, салагой, как у нас говорили «шинель да сапоги».

В том месте, куда я попал служить стояли нескончаемые холода. Именно стояли, стояли и не двигались. Холодно было всегда: летом, весной, осенью, а уж про зиму, и говорить нечего, минус тридцать градусов обычная погода. И для меня, родившегося и выросшего в умеренном климате, служба превратилась в сущий ад.

Через четыре месяца службы перестали приходить письма от моей девушки. А ведь собирались пожениться, когда вернусь из армии...