Текст книги "Индиран Диор и тайна затерянного храма (СИ)"

Автор книги: Мария Кимури

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Индиран Диор и тайна затерянного храма

Пролог

– Стрела! Профессор, наконечник стрелы! – закричали от раскопа, и профессор Аэлин Верен, оставив записи, поспешила к шурфу.

Двое рабочих отдыхали, а студенты уже передавали друг другу их находку.

– Вы должны были хотя бы примерно зарисовать положение находки! – строго сказала профессор. – Почему столько шуму, вы не опознали ее?

– Я записала глубину и расстояние от стены! – доложила Нимери тоном школьной отличницы. Протянула находку руководителю экспедиции. Профессор повертела наконечник, с досадой растерла пальцами древесную труху, сыпавшуюся с насадки.

– Эпоха Гаваней, скорее период упадка, о чем говорит упрощенная форма наконечника. Кто-то забрел в ненаселенные тогда земли, вероятно, на охоту. Нам повезло. Продолжайте, – она махнула рукой, и рабочие вновь принялись копать. Шурф ушел уже довольно глубоко, рабочие скрылись в нем с головой, а найденная стена все не заканчивалась.

Нимери прилежно побежала записывать находку в журнал, а профессор все ещё вертела в пальцах одинокий наконечник стрелы. Такая благоприятная местность – и такое отсутствие культурного слоя на протяжении тысяч лет!

Но стена – вот она. И идёт прямо в воду. Словно вправду должна продолжиться именно туда.

– Профессор, – смущённо спросил вечно осторожный кудрявый Дрого, – но ведь если каждый раскоп будет требовать столько времени, мы не сможем проверить, действительно ли стена уходит под воду, как вы предположили.

– Археология, дорогой мой Дрого, дисциплина неспешная и учит нас терпению, – улыбнулась профессор. – А для революционных гипотез нужны веские основания, иначе никто в научном обществе не воспримет всерьез очередную сенсацию. Мало ли таких сенсаций всплывает каждый год в газетах Нового Южного Умбара!

Некоторые студенты засмеялись.

– С борта парохода видели морского змея!

– Древние эльфы строили пирамиды Северного Кханда!

– Раскрыт секрет нуменорского строительного раствора, покупайте наше открытие!

– Профессор Индиран раскопал заброшенный храм Всеотца в пустошах южного Рун!

– Рыбаки Кханда выловили Сильмарилл! – воодушевился Дрого.

– Это они хватили через край, – засмеялась профессор Аэлин.

– Но об этом правда написали! – настаивал Дрого. Он сбегал к палаткам и вернулся, разворачивая очень плотно сложенную газету, пачкая руки в краске.

– "Прибрежные вести"… Молодой человек, пожалейте деньги.

И все же студенты жадно развернули мятую дешёвую газетенку.

– Перепечатано из умбарской "Утренней столицы"… Рыбаки из Имара, города в северной части Кханда, выловили огромного морского сома, в желудке которой при потрошении обнаружили… ярко сияющий гранёный камень величиной с женский кулак. Капитан корабля спрятал находку в сейф и приказал матросам молчать. Однако через два дня после возвращения капитан был найден мертвым, его сейф оказался взломан и пуст. Полиция Имара ищет людей в белых бурнусах, покинувших город на рассвете того дня через южные ворота, верхом, и направившихся по дороге на юго-восток в джунгли. Известный собиратель древностей Инзильмар Марен объявил награду за известия о находке и полагает, что это может быть Аркенстон из сказаний о наугрим, некогда якобы находившийся в могильниках Одинокой горы. Ему категорически возражает профессор Индиран Диор и утверждает, что речь может идти о том самом Сильмарилле, упомянутом в знаменитом списке древней поэмы "Нолдолантэ"…

На читавшего зашипели. Отношение научной руководительницы к Индирану Умбарскому было всем хорошо известно.

Аэлин презрительно хмыкнула.

– Разумеется, это не может быть Сильмарилл. Даже если бы он существовал, он был бы брошен в море с побережья затонувшего Белерианда, с северо-западной оконечности нашего материка. Некоторые шансы я могла бы дать рыбакам здешнего побережья, которые ходят далеко в океан и даже к самым плавучим льдам. Но уж никак не диким кхандцам с их жалкими тростниковыми лодками и немногочисленными деревянными кораблями, построенными в подражание старинным умбарским.

– Вы в этот раз не добавили "мифического Белерианда", профессор… – робко сказала Нимери.

– Потому что я больше не считаю его погружение чистым мифом. Если наши раскопки докажут опускание дна хотя бы в этом регионе, можно будет осторожно предположить, что некая катастрофа действительно произошла, и какие-то древние постройки ушли под воду. Но чтобы это доказать, придётся много работать и набраться терпения! Возвращаемся к делу!

Юноши нехотя вернулись к раскопу и принялись вытаскивать из него новые ведра земли и перебрасывать ее в мешки, чтобы оттащить с холма прочь. Нимери вернулась к зарисовкам, присев на складной стул.

От воды медленно поднялись ещё двое студентов с мокрыми волосами.

– Профессор, там я видел… – начал один из них, второй его одернул и продолжил медленнее и осторожнее:

– Мне показалось, мы разглядели под водой две темные полосы, похожие на стены, которые пересекаются в одном месте под прямым углом.

– Очень похоже на угол крепостной стены! – выпалил первый. – И выступ чуть дальше! Выступ, сложенный из камня!

– Весьма похоже, что сложенный из камня, – уточнил второй. – Он шел… уступами. – И выразительно показал ладонями, как.

– Запишите, на каком расстоянии от берега это было. Надеюсь, вы измеряли расстояние?

– Конечно, профессор! – обиделся второй.

– И отдельно зарисуйте по памяти увиденное.

Вернувшись к шурфу, она мысленно измерила его глубину. Стало неуютно. Качество и сохранность обнажившейся кладки, скорее, свидетельствовало в пользу ее нуменорского происхождения, но глубина росла, фундамент все ещё не обнажился – сколько же тысяч лет стояла заброшенной эта постройка?

Земляные работы обещали быть обильными. Придется нанять нескольких мужчин из рыбацких поселков для этого, иначе углубления будут происходить слишком долго.

Наконец, много времени спустя, лопата рабочего снова скрежетнула обо что-то металлическое. Одновременно под сапогом другого хрустнуло. Рабочих немедленно вытащили, и вниз спустились двое студентов с инструментами.

– Похоже на фрагмент доспеха, – доложил один из них. – Оно изогнутое, и вот маленькие куски металла… Может быть, накладки на перчатку?

– Это керамика! – обрадовался другой. – Половина донышка сосуда! И тут есть другие осколки, только отодвинуться почти некуда… На донышке какой-то знак! Эх, обломался по большей части. Но похож на крючок какой-то тенгвы*. Ох, тут еще железяка, изоржавленная вся… – студент попытался извернуться в шурфе, чтобы не наступить ни на керамику, ни на железяку, получалось плохо. – Кажется, она была с крючьями, как гарпун. Надо расширяться, профессор, иначе мы тут все передавим. А еще тут угли.

– Сколько же времени оно тут простояло? – спросил неугомонный Дрого самое неудобное. Неудобное профессор привыкла признавать, а не игнорировать.

– Я в затруднении, – созналась она, в который раз меряя взглядом глубину ямы. – Я определяю эту кладку как вариацию нуменорской, хотя бы по ее сохранности и прочности. При этом размер камней заметно меньше, чем в классических нуменорских постройках. И эта глубина… Я не могу с уверенностью оценить, с какой скоростью здесь накапливались отложения, возможно, быстрее из-за приморской влажности, но, если сопоставлять с накоплением почвы в других объектах Эриада, то возраст этой крепости… Превышает возраст даже ранних нуменорских построек побережья. По крайней мере – не меньше них.

– Вы это предполагали, да? Профессор?? – Нимери в нетерпении осторожно дернула ее за рукав – непривычная для девочки настойчивость.

Нет, она не это предполагала…

– Я предполагала региональную поздненуменорскую постройку по первым привезенным фотографиям расчищенной кладки, – пояснила Аэлин. – На ней кладка выглядела крупнее. И я рассчитывала на долговременное заселение крепости и ее окрестностей в конце ранненуменорской эпохи или начале поздненуменорской. Но такое впечатление, что я ошиблась не менее чем на целую эпоху.

– Да это же потрясающе! – возопил Дрого, едва не приплясывая.

– Вы не ошиблись, профессор, – возразил Каэл, – вы скорректировали свои оценки!

– Грубая лесть, дорогой Каэл, плохой научный инструмент. На сегодня достаточно! Растяните брезент над шурфом. Завтра будем расширять площади.

– А как же траншея вдоль стены?

– Мы начнем ее, когда вызовем дополнительных рабочих с той стороны залива. Иначе нам сил не хватит.

– Но вы же отпустите нас расчистить тот камень? – замялся Нарин.

– Отпущу, если завтра выполните дневное задание, – пообещала профессор. Если уж студенту взбрело в голову, что на вершине соседнего холма установлен тесаный камень, пусть проверяет. Если он ошибётся – то просто растратит немного юношеской дури, если что-то найдет – принесет пользу всей экспедиции.

Завтра, по хорошему освещению, она лично заснимет глубину раскопа. Очень интересно спросить у коллег-натуралистов, как они оценят время накопления слоя такой толщины.

Мысль о том, что заброшенная крепость на севере Линдена может оказаться старше, чем любые известные нуменорские поселения, чрезвычайно смущала. Профессор Аэлин Верен, с одной стороны, была бы рада совершить подобного уровня открытие. Но с другой стороны, ей очень не хотелось породить ещё одну сенсацию в стиле, прости Всеотец, Индирана Диора, любимца публики.

В том числе потому, что ведь профессор Индиран непременно явится сюда, если до него донесутся такие новости, выдвинет ещё две-три сумасшедших теории, привлечет газетчиков… Бррр, нет. Ей нужна спокойная, обстоятельная работа, чтобы проверить возможность опускания побережья и найти способы разумной датировки возраста постройки.

И никаких дутых сенсаций!

–

Прим.: тенгвы – буквы алфавита эльфов-нолдор, округлые и с хвостиками. Изобретены еще до начала Первой эпохи, принесены нолдор в Средиземье в Первую эпоху, употреблялись и позднее для языка эльфов синдарина.

Глава 1

– А вы наглец, Индиран! – вскинув голову, сказала симпатичная, но чопорная дама среднего возраста в очках, с гладкими темными волосами. Очки и модные перчатки плохо сочетались с ее тропическим песочного цвета мужским костюмом, но даму это нисколько не смущало. За ее плечом маячил невысокий, крепкий круглолицый юноша с крупным мясистым носом, сейчас откровенно смущённый.

– Как будто вы раньше этого не знали, – самодовольно сказал плечистый бронзовокожий мужчина средних лет, в широкополой шляпе по моде южных территорий Нового Большого Умбара. – Как бы то ни было, я уже арендовал это судно, и, если вы не хотите плыть в верховья Гэлханда на прогулочной лодочке, вам придется принять мои условия.

– Это вам придется принимать мои условия, Индиран. Потому что это я нашла проводника, который бывал в местах, куда боятся заходить даже весьма дикие кхандцы. И если даже нам придется плыть на прогулочной лодке, то однажды мы с ним обгоним вас, засевших на мели либо провалившихся в паучье логово.

– Мне тоже рекомендовали проводника, госпожа профессор, и я уверен, что он будет не хуже вашего!

– Это… господин Диор, – негромко сказал сзади хозяин катера Симбар. – Я ж вам об этом самом проводнике и говорил.

Мужчина посмотрел на высокую фигуру на берегу, и повисло неловкое молчание. Хмыкнув, Индиран перебрался с лодки на причал.

– Что ж, профессор Верен, предлагаю обсудить наши условия… например, в ресторане. Вон там, в конце улицы, подают превосходную свежую рыбу и местные наливки. Позвольте вашу руку.

– Давайте обсудим, – хмыкнула Аэлин Верен. Протянутую ей руку она проигнорировала.

Настороженно глядя друг на друга, оба учёных почти торжественно дошли до ресторанчика и скрылись в благословенной тени. Круглолицый молодой человек, помешкав, поспешно к ним присоединился.

Высокий проводник неслышно прошел следом за ними и, ни слова не сказав, сел за другой столик.

Это было типичное для прибрежных городов Кханда заведение – с высокой крышей на столбах надо всем двориком и с кухней, которую отделяла от двора плетеная перегородка. Подавали в таких, прежде всего, мясо и свежую рыбу, а более сложные блюда зависели от фантазии хозяина и от того, какие купцы здесь бывали чаще: умбарские, харадские, или наоборот, каттайские. Для хозяев таких заведений приезжие из Умбара – дорогие гости, ну, а на белокожего жителя Северо-запада здесь будут смотреть, как на диковину. На госпожу Аэлин так и смотрели, даже повара из-за загородки выглядывали поглазеть.

Коричневый как орех хозяин сам принес им холодные напитки из погреба и сладости, а потом принялся подгонять поваров.

– Кажется, мы неудачно начали личное знакомство, – дипломатично начал Индиран. – Попробуем исправить впечатление, госпожа Верен.

– Попробуем, – согласилась она. – Оплата проводнику и хозяину судна пополам. Это мой студент и сопровождающий, Норин Даир. Первый из моих студентов в вольной борьбе.

– Рад познакомиться, профессор Индиран, – застенчиво сказал студент.

– Как вы торопливы, госпожа профессор!

– Привычка.

– А скажите, – Индиран откинулся назад, – неужели вас тоже привели сюда поиски Сильмарилла? Никогда бы не подумал, что вы согласитесь хоть с одной моей теорией!

– Гипотезой. Никоим образом. Я приехала выяснить, что случилось с экспедицией Фэрамира Итильского. Он мой однокурсник, и сопровождали его, в том числе, мои студенты, а спасательную экспедицию Университет и столица вышлют не раньше конца зимы. Когда договорятся о деньгах.

– Так вот о каких белых говорили местные… – протянул Индиран. – Их интересовал храм?

– Город, – уточнила Аэлин. – Возможно, там находится целый город.

– Их угораздило отправиться в джунгли летом?

– Конечно, нет. Весной, едва закончились дожди.

– Но почему вы взяли с собой только одного помощника?

– Я взяла того, кто смог освободиться быстрее всех.

Индиран кивнул – лёгкость на подъем он и сам ценил, вот только в единственной на весь гондорский университет женщине-профессоре ее найти не ожидал.

– Не знал, что у меня оказались конкуренты за этот затерянный храм, – признался он.

– Фэрамир самолюбив, и никогда не любит разглашать свою работу раньше времени.

– Что вы уже узнали о них?

– Что ни один человек из экспедиции не вернулся с весны ни в этот, ни в соседний города. Что местные кхандцы, услышав об их цели, отказывались давать им проводников и носильщиков, и они наняли людей прямо здесь, в Исме, потому что местные харадцы считают кхандцев суеверными. Что они отплыли на четырех лодках.

– Хозяин судна мне про них уже рассказывал, – кивнул Индиран. – Про сумасбродов, которые хотели забить его кораблик своими вещами сверху донизу. И он отказался.

– Ясно. А что узнали вы?

– Об экспедиции?

– Нет, о своей цели.

– Не надейтесь, я вам его не отдам, – усмехнулся Индиран.

– Вы не можете отдать то, чего нет, – отрезала Аэлин.

– Или вы не слышали историю находки в Имаре?

– Я читала, – подчеркнула Аэлин, – что рыбаки Имара вытащили из рыбы некий крупный камень, который называли "сияющим". И что его украли из сейфа корабля, а капитана убили. На этом факты закончились, остальное – домыслы.

– Ха! – сказал довольный Индиран. – Вы же понимаете, что я был в Имаре и расспрашивал моряков о подробностях.

– Как и много других журналистов и досужих зевак, – согласилась Аэлин. – Представляю, сколько насочиняли им моряки за выпивку!

Нарин вертел головой, глядя то на одну, то на другого. Кажется, он ожидал взрыва.

– Я мог бы рассказать больше о своих выводах, – сказал довольный Индиран, – но при одном условии.

– Каком же?

– Вы дадите слово не переходить мне дорогу. Вы ищете своих коллег, я – храм и камень.

– Нереалистично, – заметила Аэлин. – Если мы всё-таки окажемся в затерянном городе, я не смогу отказаться от соблазна этот храм обследовать. Вдобавок, право первой руки на обследование города – у Фэрамира.

– Камень, – повторил Индиран. – Чем бы он ни был, он существует.

– Один артефакт, – Аэлин сделала жест, словно взвешивала что-то. – Найденный невесть где, но точно не на историческом месте. Без каких-либо значимых примет и обозначений. В противовес ему – возможный город и храм, находящиеся там, где были построены, со всеми полагающимися культурными слоями… Ради Единого, забирайте ваш непойманный Сильмарилл.

Воцарилась тишина. Прибежал хозяин и принес восхитительно пахнущую жареную рыбу, но внимательная тишина каким-то образом сохранялась.

– Вы даёте мне слово? – повторил Индиран. Голос прозвучал как-то слишком громко в этой тишине.

– Да, я даю вам слово. Но только касательно камня.

– Остальное обсудим позже, госпожа профессор, и вы, мой юный друг, – решил Индиран. – Кстати, а где мы забыли нашего проводника? Надеюсь, у него хватило ума не ждать нас на солнцепёке?

– Я здесь, – сказал очень звучный и глубокий голос из-за соседнего столика. Нарин вздрогнул и едва не подскочил. – И я надеюсь, господин Индиран, у вас хватит ума не ставить ум вашего проводника под сомнение.

Трое археологов с удивлением обернулись. Профессор Аэлин приподняла брови, словно удивляясь самой способности нанятого ею проводника говорить.

Судя по шляпе, отброшенной назад, зелёной рубашке и высокому росту, это был тот самый человек, которого Индиран мельком видел на берегу реки. Тогда он не разглядел его лица, решив, что это обычный смуглый местный житель смешанных кровей, каких много на всем побережье от северного Харада до дальнего южного Кханда. Теперь же он смотрел на слегка загорелое, но, несомненно, светлокожее лицо с очень правильными чертами коренного жителя Северо-запада Средиземья. Морщины вокруг его глаз говорили о возрасте больше полусотни лет, но человек оставался стройным, ни следа возрастной сутулости. Его длинные волосы, собранные в хвост, были черными, без седины. Он сидел, невозмутимо вытянув длинные ноги в кожаных сапогах, и перед ним стояла кружка с пальмовым вином.

– Госпожа Аэлин, вы серьезно? Это наш проводник? – Индиран тоже поднял брови. – А по-моему, это скучающий гондорский аристократ, который пытается развлечься за наш счет!

– Если не верите мне, – пожала плечами Аэлин, – спросите у нашего хозяина.

И Индиран немедленно это сделал, как только хозяин принес его собственный заказ.

– Господин Мэйтар? – удивился хозяин. – Разве вам о нем ещё не рассказали? Да он живёт здесь много лет и знает джунгли лучше любых местных жителей! Вам очень повезло с проводником, сударь, да! Господин Мэйтар, знаете ли, далеко не всем соглашается помогать. Когда сюда приезжают богатые охотники из Харада или Каттая, они предлагают ему большие деньги за сопровождение, но он ни разу на моей памяти не соглашался, да! Говорит, что охота за трофеями это мерзость и бессмысленное убийство.

– А почему же господин Мэйтар не согласился сопровождать в джунгли учёных этой весной? – спросил Индиран у всех разом. – Тоже недостойная цель?

– Потому что его здесь не было с прошлой осени, профессор, – ответил вместо проводника студент Нарин. – Он лишь недавно вернулся в этот город.

– Понятно, – буркнул Индиран. Этот проводник невольно выводил его из равновесия, даже не очень ясно, чем. Возможно, просто как гондорец – умбарца. Между новой метрополией и старым северо-западом шло неявное, но постоянное соперничество до сих пор.

"Вот ещё бы закурил трубку – и станет совсем похож на канонические изображения легендарного Элессара!" – фыркнул Индиран про себя. Что-то ещё его беспокоило, словно он забыл нечто важное…

– Могу я узнать ваше полное имя? – спросил он небрежно.

– Мэйтар Нарион.

– Ой, – простодушно сказал Нарин. – А вы, ээ, тому – не родственник?

Два профессора переглянулись с одинаковым негодованием.

– Ну, извините! – возмутилась Аэлин. – Эти совпадения не лезут даже в ворота Минас-Тирит!

– Здесь, в этой дыре? – вторил ей Индиран. – Гробите себя среди джунглей и дикарей?

Проводник невозмутимо сделал глоток вина и ответил по порядку:

– Родственник. Это не дыра, а отличный опорный пункт для путешествий по юго-востоку Кханда. Что до дикарей, нет худшего дикаря, чем жаждущий впечатлений богатый умбарец, уверенный, что весь мир обязан пасть к его ногам.

Надо сказать, Индиран думал точно так же.

– Если вы вдобавок ещё знаете хоть что-нибудь о судьбе Линдара Нариона!.. – воскликнул он.

– Ничем не могу вам помочь, – сказал проводник, качая головой.

Индиран только за голову схватился.

– Ваши договоренности… – начал он, обращаясь к Аэлин.

– Он сопровождает нас до развалин города и помогает в поисках следов экспедиции Фэрамира.

– Меня все устраивает, – согласился Индиран быстро. – И я готов доплатить за помощь лично мне.

Мэйтар Нарион посмотрел на него внимательно.

– Я обещал помощь в спасении людей, а не в поисках драгоценностей, пусть и легендарных, – сказал он негромко. – И в любом случае, нам необходимо сперва добраться до цели.

– Всеотец, да если бы вы были здесь весной, господин Фэрамир бы уже, наверное, статью для "Природы Средиземья" писал, – вздохнул Нарин.

Мэйтар только развел руками и залпом допил пальмовое вино.

– Завтра нам следует закупить припасы, – Индиран заставил себя вернуться к делам, отложив расспросы на потом. С борта катера их проводник никуда не денется. – Я уже нашел здешний рынок, предлагаю вечером рассчитать количество припасов, и мы с вашим помощником закупим все необходимое.

– Я пойду с вами. Здесь не очень любят чужаков, – Мэйтар посмотрел за спины археологов, Индиран обернулся. Во дворик входил опрятно одетый старик с подобием лютни в руках, кофейный цвет его кожи в сочетании с прямыми длинными волосами указывал, что он происходит из лесных кхандцев, а не прибрежных.

– Местный сказитель, – сообщил Индиран, – я слышал его на рынке. Неплохой голос, но играет он так себе.

Нарин торопливо вытащил из сумки записную книжку и карандаш.

Даже не спрашивая, хотят ли иностранцы его слушать, сказитель привычно расположился в одиноком кресле на краю дворика.

– Сегодня я поведаю вам историю о дочери звезды и сыне бога охоты! – провозгласил он густым басовитым голосом и пробежал пальцами по струнам. Раздался звон, Мэйтар поморщился. Не обращая внимания, сказитель напевно продолжал, повторяя наигрыш:

– В незапамятные времена Звезда с неба влюбилась в одного короля, что жил на самом западе земли. Она сошла к нему с небес, приняв облик несказанно прекрасной женщины, и стала его женой. И родилась у них единственная дочь, самая прекрасная среди всех, кто жил на земле. Были у нее волосы, черные, как ночь, лицо бледное, как луна и глаза, сияющие, как звёзды.

Защищённая силой матери, она вольно бродила по землям отца. Но никого не избирала дочь Звезды себе в мужья, и печалило это ее отца. И было так до тех пор, пока не пришел на эти земли сын самого бога охоты, рождённый земной женщиной. Увидел он прекраснейшую из дев, влюбился в нее и пожелал назвать своей.

Когда Охотник внезапно предстал перед ней, дочь Звезды испугалась и бросилась бежать. Охотник помчался за ней, призывая деву остановиться и взглянуть на него, но она окуталась своими волосами и сделалась невидимой. Тогда Охотник позвал волшебного пса, подаренного ему отцом, и отправился с ним по следу красавицы.

Долго бежала дева, невидимая, и явилась она в тайный город, окружённый горами, где жили прекрасные и беспечальные жители. Правил им старый мудрый король. Удивился он, что кто-то проник к нему снаружи. Но дева была так прекрасна и добра, что он принял ее во дворце и назвал своей дочерью.

Но прошло время, и король предложил деве обручиться с его племянником, который должен был унаследовать трон. Опечалилась дочь Звезды, ведь королевский племянник был мрачным и надменным, и она видела в нем недоброе. Хотела она скрыться, но племянник короля задержал ее и запер в дворцовых покоях. Горько плакала дева в заточении, а племянник короля приказал уже готовиться к свадьбе.

Но прежде чем настал срок свадьбы, в тайный город явился Охотник, сын бога охоты, ведомый своим волшебным псом. Словно буря, несся он вперёд, а за ним мчались его смертные единоутробные братья, и было их шестеро. Они с яростью обрушились на мирный город и сокрушили всемером всех его защитников – ведь жители мирного города совсем разучились воевать. Вышел против них племянник старого короля с черным мечом в руках, и Охотник сразился с ним на стенах города.

Тем временем волшебный пёс отыскал покои, где была заперта дочь Звезды, разогнал стражу и вошёл внутрь. Дева обрадовалась так сильно, что бросилась псу на шею, рассказала, как ее хотели принудить к свадьбе, назвала его своим спасителем и попросила защитить ее. И так ее доброта растрогала волшебного пса, что он оставил своего хозяина и вывел деву прочь из города, пока его хозяин и его родичи сражались. И многие жители в страхе бежали вместе с ними.

Старый король и его племянник пали в бою, сразив трёх из шести спутников Охотника. Но после победы Охотник не смог отыскать никаких следов девы, ведь с ним больше не было волшебного пса.

А жители города, ведомые дочерью Звёзды и псом, ушли далеко на юг и вышли к морю. Там встретил их вождь тех земель, его народ строил корабли и плавал по морю. Был он золотоволос и прекрасен собой. Полюбила его дочь Звезды, а он полюбил ее, взял ее в жены и дал приют всем беглецам. Вскоре у них родился сын. Десять лет прожили они в мире.

Но вот однажды, когда вождь корабелов был в море, к его народу пришли грозные и опасные гости – это Охотник и его родичи отыскали деву. Десять лет скитались они в лесах и в пустошах, их одежды были изорваны, лица покрылись шрамами, а глаза сделались безумны. Потому что Охотник словно обезумел, и ни о чем больше не мог думать, только о дочери Звезды и о свете в ее глазах. И потребовали они у морских жителей выдать им дочь Звезды. Конечно, они отказали, ведь она была супругой их правителя, и сама правила в его отсутствие. И тогда Охотник и его свита снова напали на мирный город.

Но дочь Звезды позвала волшебного пса и поручила ему своего сына. А сама вышла перед врагами и крикнула – я вам нужна? Так поймайте меня, если сможете!

Кинулись к ней Охотник и его свита. А дочь Звезды понеслась к морю и бросилась в него с высоких скал, чтобы никто больше не мог ее преследовать и пострадать из-за нее. И даже под водой ее красота сияла, словно звездный свет. Оттого морской бог пожалел ее и поднял ее в небо. Засияла она оттуда ярче, чем до того сияла ее мать, сошедшая на землю, и сделалась дева Вечерней Звездой.

С тех пор Охотник бродил по берегу моря, обезумев от любви, и пел грустные песни.

А внука Звезды волшебный пёс вывел к людям, и он вырос великим воином и великим королем, который покорил весь западный край земли…

– Только это уже будет другая история!.. – закончил сказитель.

Индиран подумал, что неплохо будет направить сюда знакомых собирателей фольклора. Интересное переосмысление западных сказаний, он даже заслушался.

Закусив губу от усердия, Нарин торопливо записывал. Аэлин кивнула, словно подтверждая свои мысли. И только за соседним столиком было уже пусто.