Текст книги "Я тебе не верю (СИ)"
Автор книги: Мария Власова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)
Глава 34. Старая дева. (ред.)
Глава 34. Старая дева.
Вперед вышел господин Дмитров, в его движениях читалась нерешительность, он не хотел делать то, что, скорее всего ему положено, как самому старшему. Пожалуй, я бы могла его даже пожалеть, но не захотела. Марго больно сжала мою руку, смотря на своего мужа немигающим взглядом. Он же специально избегал ее взгляда и смотрел куда угодно, но не на жену. Как маленькие дети, честное слово.
Снова нашла взглядом Кая и тот начал повторять за названным отцом, только иногда косясь взглядом на Юру. Тот в свою очередь сверлил меня взглядом, с того момента как я на его улыбку не ответила. Кай же взгляд свой отводит, после того как я на него впервые посмотрела можно сказать «как на родного». Да, от Марго и Михаила мы далеко не ушли.
– Приветствую вас собратья. Сейчас мы собрались в древнем храме, для того что бы решить важное дело. По древнему закону стай… – Слегка запинаясь, начал говорить господин Дмитров, и я набралась наглости, сложив руки под грудью (где бы она не находилась в этой кипе одежды) перебила его топнув резко ногой от негодования.
– По какому такому закону? Мне как «важному делу» очень интересно услышать подробности. – Давя на господина Дмитрова одним взглядом, поинтересовалась.
– Что? Д-да. Закону, касающемуся свободных волчиц, Даша. – Господин Дмитров слегка растерянно посмотрел на меня. Неужели думал, я просто так сдамся?
Громко хмыкнула.
– А я, по-вашему, свободная волчица? – Спросила, оглядываясь на волков. Послышались утвердительные крики, кто-то из парней крикнул «хотя сейчас воняешь ужасно» и почти все засмеялись.
– А с чего вы взяли, что я свободная волчица? Объясните мне, не знающей ваших правил. – Вышла в центр и стала рядом с господином Дмитровым, спиной к Юре. Затылок уже ныл от его странного взгляда.
– Запах, ты пахнешь как волчица. – Ответил высокий мужчина из стаи альфа-суки, та стояла рядом с ним смотря на меня как на дерьмо.
– И это достаточное доказательство, что я волчица? – Спросила, не скрывая своей иронии. Мужики одобрительно загомонили, оказывается им и этого достаточно. Ну что же, я в этом не сомневалась.
– Может, перестанешь тянуть время и тихо посидишь, как и положено призу? – Сладковато произнесла Дарья, смотря на меня как на грязь под ногами.
Ну, альфа-сука! Оскалилась и совсем не чувствуя страха прорычала ей:
– Пасть закрой, помоями воняет.
– За словами следи, сучка. – Высокий мужчина из ее стаи вышел вперед, закрывая собой свою альфу. Не думаю, что он на самом деле разозлился, просто этого его как бы работа.
– Умный мужчина не лезет в разборки женщин, а то получит от обоих. – Едко добавила Марго, и волк немного стушевался.
– Я сама справлюсь, Авель. – Дарья оттолкнула назад своего подчинённого и нависла надо мной. Ого, какая она высокая, на голову выше меня, ей бы в модели пойти, а не мужикам жизнь портить. – Ты совсем страх потеряла, я вижу! Жить надоело?
– Ну почему же? Я вот пожить еще хочу, свободной! И это моя судьба сейчас решается кучкой волков, так что нет, я не собираюсь сидеть в сторонке и ждать, когда они решат ее за меня. А ты, альфа-сучка, постой молча и не мешай, поняла? – Кажется, я все еще считаю ее виноватой во всем что случилось, потому как мне впервые захотелось подраться с девушкой.
– Альфа-сучка?! – Опешила Дарья и так резко двинулась в мою строну, что я и мигнуть не успела, когда господин Дмитров встал передо мной, закрывая от нее.
– Успокойся, альфа. У тебя нет права ее трогать. – Сказал он и волчица зарычала, сверкая красными глазищами.
– Но Белый ее трогал, так почему мне нельзя? – Едко прошипела сучка, смотря на меня из-за плеча господина Дмитрова.
– Слушай, тезка, заткнись, а? Меня много кто трогал, я много кого трогала, но альфа-баб в этом списке не было и не будет. Поняла? – Как же она меня бесит, настолько, что не слежу за словами, и сама хочу ей лицо расцарапать.
Почему-то моя обычная фраза, брошенная в момент гнева, возымела странный момент. Щеки Дарьи укрылись густой краской, как будто она не покраснела, а обварилась как рак. Глазки уже не красные тупятся в пол, и она мямлит что-то не понятное.
– Я и не собиралась… тебя… того… я не такая… – Пробормотала она и повернувшись к альфа-козлу вдруг как выкрикнет:
– Белый, ты идиот!
После этой поистине гениальной фразы Дарья резко развернулась и сбежала. Мне кажется, или я что-то конкретно не понимаю? Это что сейчас было, а? Что-то мне становиться волчицей еще больше расхотелось. Наступила неловкая тишина, и остальные волки как-то странно начали себя вести, неловко посматривая то на меня, то на абсолютно равнодушного ко всему альфа-козла.
– Ладно, на чем там я остановилась? Так, по-вашему, я волчица только потому, что воняю как она? То, что я в нее не превращаюсь, и, по сути, обычный человек, не имеет для вас значения? – Отвернулась от Кая, потому как тот упрямо не хотел смотреть на меня.
– Не имеет. – Ответил за моей спиной другой альфа. Нерешительно повернулась к Ренату и тут же встретилась взглядом с серыми глазами. Юра, мать твою, напугал! Вздрогнула от того как близко он стоял за моей спиной и очень невежливо отступила на шаг от него и уставилась прямиком на него.
– Но этот факт, как я поняла, не дает мне права выбрать не самой, да? – Спросила у альфы, игнорируя Юру.
– В таком случае по закону, на тебя имеет право тот, кто сильнее из желающих. Мы удовлетворили твое любопытство? В таком случае я считаю, пора начинать… – Мне не нравилось в этом человеке абсолютно все, но ненависти как глава стаи Таси у меня он не вызывал.
– Стойте! Это еще не все вопросы, которые я хотела задать! – Как не вовремя он влез, весь план пойдет к чертям.
– Потом, сводная волчица, задашь их своей паре. – Прохладно ответили мне, и мужчина окинул взглядом волков и явно не собирался давать мне слово. Отчаянье ударило по нервам, если они начнут свою игру, как я смогу доказать им что оны не правы?!
– Какой именно?! – у меня невольно повысился голос, и я, не сдерживаясь, закричала на мужчину, – Вашему внуку, белому альфе или тому, кто победит?
После этого наступила тишина и я решилась ей воспользоваться, для того что бы донести свою светлую мысль в массы.
– Вот скажите, а давно я так пахну, как свободная волчица?
– Каждая волчица так пахнет с рождения, именно по запаху мы узнаем, родился человек или волк. – Пробормотал господин Дмитров.
– То есть вы хотите сказать, я так пахну с самого рождения? – Дальше мне нужно было подтвердить свои слова, и я, нехотя снова окунулась в прорубь серых глаз, – Юр, а в школе я пахла точно так же?
На руках, даже под слоем одежды прошлись мурашки по спине. Какая я страшная, наверное, в его глазах сейчас. Правда больше волнует то, как он смотрит на меня, слишком внимательно.
– Да. – Ответил он, коротко смотря на меня не мигая.
– Ага, понятно! – Кивнула, зная его ответ наперед, и отвернулась от него к остальным. – Дорогие волки, мне вот что интересно: вы что извращенцы?
После моей фразы наступила очередная неловкая тишина. Испугавшись, что за такую фразу кто-то из них решит доказать свою «нормальность» кулаком, я продолжила свою глубокую мысль:
– Вот представьте себе ситуацию: у человеческой пары рождается девочка, которая пахнет как волчица. И что тогда делают волки? Воруют ее из родного дома и везут в свою берлогу, решать, кому достанется младенец. Так что же, вы дорогие волки, педофилы?
Наступила еще одна неловкая пауза, во время которой я нашла взглядом Кая, тот стоял, закрывая лицо рукой и судя по тому, как дрожали его плечи, тихо ржал.
– Нет, конечно. Альфа договаривается с родителями, выбирает пару для волчицы и проводится ритуал. Потом, когда завершится переход, она станет частью стаи и парой выбранному волку. – Встрял господин Дмитров, во все глаза смотрящий на меня.
– А если стай много, то кто решает, кому достанется девочка? – На мой вопрос господин Дмитров только невразумительно замычал, – Вот то тоже! Проводите такую же игру как эта, в которой главный приз младенец? И после этого вы не подофилы?
– Да что ты, сука, себе позволяешь? – Кажется, волки отошли от шока и решили, что пора мне ответить за оскорбления.
– Что хочу, то позволяю! Я свободная волчица, как вы меня называете. – Нагло улыбаюсь ему в разгневанное лицо и, выставив вперед нечто огромное под свитерами, что раньше было грудью начала доносить свою глубокую мысль в массы под тихий хохот альфа-козла.
– Ну ладно с младенцем. Давайте представим, жила себе бабулька, много лет жила. В какой-то местности, где волки не водятся. Эх… мне бы знать где есть такая, перебралась на ПМЖ бы. – Мечтательно закатила глазки под тихие смешки некоторых из волков. – Решила мир повидать перед смертью и не повезло ей так же как мне, повстречала она волков на своем пути. Откуда же ей было знать, что она волчицей пахла, если она в волчицу так и не превратилась? И вот на старости лет, привалило ей такое счастье. Мне вот интересно, вы бы тоже по вашему закону боролись за нее? За бабульку? Или наоборот она досталась бы тому, кто проиграл?
Волки начали смеяться в открытую, так что надежда, что я за свои слова не получу лапой по лицу, воодушевила.
– Но ты не младенец и не бабушка, Даша. – Влез опять Ренат, и я повернулась к нему, на мгновение забыв, что за спиной Юрка. Вот зря, он все еще так смотрит на меня, что я сбиваюсь с мысли и настроя.
– Да откуда вы знаете? Вы вот дедушка уже, а так и не скажешь. – Я улыбалась, хотя мне не было смешно. Меня как магнитом тянуло посмотреть на Юру, что я и сделала с большим трудом.
– Мне уже двадцать один год, – говорю, смотря Говерле в глаза, – я не подросток. Вероятности, что я стану волчицей и смогу себе сама выбрать пару, нет. Я обычный человек, не свободная волчица.
– Но и на тебя распространяется закон. – Влез Ренат и мне захотелось плюнуть ему в рожу.
– Правда? Тогда почему я попала на вашу эту игру только сейчас? Вы знали, где я живу, знали, что я свободная волчица, но не пришли за мной. Почему? – Я говорила все это Ренату, его стае, вот только хотела задать этот вопрос только одному человеку.
Смотрю в серые глаза и повторяю:
– Почему?
Он не отвечает, отводит взгляд в сторону и молчит. И правда, ничего не чувствует. На глаза наворачиваются слезы обиды, но я давлю их в зародыше, всего лишь грустно улыбаясь. В груди противно щемит, так что не хочется ничего, лишь бы уйти подальше отсюда.
– Мы обещали твоему деду, что, если вы с братом так и не пройдете переход, не будем вас трогать. – Заговорил Ренат, и я, наконец, оторвала свой взгляд от его внука и уставилась на мужчину.
– Обещали деду? Так почему же сейчас все это происходит? – Спрашиваю, все еще грустно улыбаясь.
В груди еще сильнее защемило, дедушка заставил Рената пообещать такое? Я не помню своего деда. В детстве я была еще более не общительна чем сейчас, боялась даже своего же дедушки и стеснялась с ним говорить. Все что врезалось мне в память это его похороны, сестра, которая рыдала у меня на плече и говорила, что дедушка был очень добрый, покупал ей шоколадки, пока бабушка не видела. У меня не было с ним таким воспоминаний, мы выделись очень редко, раз в несколько лет, Кристина же проводила у бабушки с дедушкой каждое лето.
– Ему дала обещание только моя стая, за волков других стай я не в ответе, волчица. – Его голос прозвучал так надменно, что я не удержалась от иронического «да ладно».
– Ладно, потенциальных извращенцев стало меньше и то хорошо. – Улыбаюсь и отхожу от них, не желая больше близко стоять к Юре.
– Мы можем уже начать? – Крикнул один из волков альфа– самки.
– А что, тебе уже не терпится, мой сладкий? – Едко спрашиваю у него и слышу такой отчётливый рык вперемешку с зубным скрежетом у себя за спиной, что почти не удивляюсь, как задававший вопрос решил ретироваться подальше от меня.
– Даш, мы начнем? – спросил господин Дмитров, когда рычать за моей спиной перестали. Это кто же такой ревнивый? Или им порычать просто захотелось?
– Конечно, – слащавым голоском повернулась к мужчине и когда он уже собрался говорить не дала ему, – сразу после того как вы мне дадите прочитать весь сборник ваших законов.
В зале повисла неловкая тишина.
– Что? – Переспросил господин Дмитров.
– Зачем? – Влез Ренат.
– Как зачем? Вы мне тут наговорили всяких законов, о которых я и знать не знала. Откуда мне знать, что вы меня не обманули? Вот поэтому я хочу сесть и спокойно почитать ваши законы, выучить хорошенько. – Тоном проворного адвоката ответила им.
– Но… – Начал было господин Дмитров, но я его перебила.
– Я прекрасно знаю, что незнание законов не избавляет от ответственности. Так что хочется уберечь себя от еще одной подобной неразберихи. Мне так же прекрасно известно, что человеческая жизнь для вас ничего не значит. Но все же любой суд в мире перед вынесением такого жестоко приговора, даст хоть ознакомиться с законом, который человек нарушил. Мне просто интересно, за что вы со мной так? Может я что-то вам сделала плохое? Или же моя вина только в том, что я такой вонючей родилась? – Обошла по кругу, всматриваясь в лица мужчин. В них не было ненависти, не было пренебрежения, больше нерешительности и даже какой-то вины.
– Как пафосно звучит, не скажете: свободная волчица! – Спрашиваю у ближайшего паренька, улыбаясь и чувствуя, как по щекам текут горячие слезы. – Но где она, эта свобода? Если я всего лишь приз в вашей маленькой игре. Я не человек, я не волчица, я вещь, которую кто-то из вас сегодня заберет с собой и сломает как игрушку.
Шмыгаю носом, вытираю рукавов щеки в полной тишине. Теперь то они решили помолчать. Резко поворачиваюсь к господину Дмитрову и резко спрашиваю:
– Ну и где? Где сборник законов, по которому меня судят?
Мужчина смотрит на меня немигающим взглядом.
– Его нет. – Слышу голос Кая слева и замираю на месте, так и не посмотрев на него. – Нет никакого сборника законов стай и никогда не было. Все наши законы устные, никакими документами не описанные.
– Так что получается, это все просто фарс? – Не сдерживаюсь и смеюсь во весь голос.
– В смысле? – Спрашивает господин Дмитров. Мой смех не прекращается, хотя мне не весело, я хочу плакать, но не могу себе этого позволить.
– А чем вы докажете, что и правда есть такой закон? Чем вы докажете, что я обязана стать парой тому, кто победит?! – смотрю на Рената, перевожу взгляд на Юру, он отвернулся, от чего по сердцу как будто полоснуло ножом, – Почему вы думаете, что я как Тася не предпочту умереть, но только не быть с кем-то из таких монстров как вы?
– Мы не монстры. – Слышу, наконец, злой голос Юры, он смотрит на меня тем самым взглядом. Больно от него, очень больно.
– Не монстры, значит? – До чего же больно смотреть ему в глаза, – А как же тогда называть тех, кому чуждо все человеческое? Для кого человеческая жизнь ничего не стоит? Как вас еще называть?
– Ты такая же, как мы! – Серые глаза начинают светиться красным, он смотрит на меня не мигая, пока с каждым его вздохом он все сильнее превращается.
– Да что ты говоришь?! У вас главный аргумент – сила. Кто сильнее, тому приз! Вы не умеете сочувствовать, не умеете любить! – Хватаю его за ворот куртки, по щекам текут горячие слезы, а сердце в груди бешено колотится.
Его лицо размыто от слез, но я вижу, как горят его глаза, вижу не человеческий оскал. Но мне не страшно, мне безумно больно. Он не любит меня, никогда не любил. И если бы не этот проклятый ритуал, ни за что бы даже не посмотрел меня. Мне так больно, но не физически, что я хочу сделать ему так же больно. Потому и говорю так, потому и поступаю так. Совсем забываю, зачем я здесь и чего пыталась добиться. Мне просто хочется сделать ему так же больно, как он сделал мне тогда, отвернувшись от моего вопроса.
– Хватит! – Голос Кая звучит где-то рядом, и в то же время далеко. Теплые руки выдергивают мои, и я отпускаю куртку волка. Жесткая ткань в последний раз между пальцев проскальзывает, и я судорожно вздыхаю.
Мир качнулся, и я совсем не пытаюсь вырваться, когда меня взяли на руки. Притуляюсь лицом к белой куртке и позволяю себе зареветь во весь голос.
Господи, какая я же дура! Много раз повторяла себе, что это не любовь, а просто болезнь. Что настолько сильно любить другого человека невозможно, что это ненормально. Я повторяла себе это так часто, страдая от своих чувств, что поверила в это. На глаза падает тень, мне на лицо натянули капюшон. Кай повернулся, и мне как будто стало легче дышать, когда от человека, которого я так долго безответно любила, стала отделять широкая грудь альфы.
Боль пульсировала в груди, так что хотелось кричать, но я только сжала край куртки альфы и тихо плакала.
– Ну что, понравилось представление? – Голос альфы дрожал, кажется от еле сдерживаемой ярости, но у меня не было сил его бояться. – Она моя, ясно?
Тишина и мои тихие всхлипы. Я не в состоянии возразить, я не в состоянии сделать хоть что-то. Вообще, кажется, что даже дышать мне жутко больно. Вот значит, как себя чувствуешь, когда понимаешь, что тебе разбили сердце. Волки расступаются и Кай, наконец, уносит меня из этого чёртового места.
– Даша? – Слышу на выходе Юркин голос и зажмуриваюсь, со всей силы прижимаясь к прохладной куртке горячим от слез лицом.
Мне бы хотелось думать, что Юра не знал о моих чувствах, но он ведь знал, не мог не знать. Он пользовался этим, легко играл на них, как на тончайшем инструменте. Сейчас не могу сказать, что он делал искренье для меня, а что нет. А делал ли вообще?
Любимый запах щекотал ноздри и успокаивал. Мы шли по темному туннелю, я вздрагивала и икала при этом, чувствуя ужасную усталость, смешанную с болью. Пускай лучше один альфа-козел, чем десяток таких же волков.
– Ты же отказался от меня. – Мой голос дрожал в темноте и был настолько сиплым, что мне показалось, что он не услышал.
– Но они-то об этом не знают. – Услышала его ответ в темноте, почти не сомневаясь, что он сейчас улыбается. Невольно и сама улыбнулась и закрыла глаза.
Глава 35. Охотник и волчица.(ред.)
Глава 35. Охотник и волчица.
Не помню день, когда встретилась с Юрой, совершенно не помню. Кажется, я тогда болела, когда его перевели к нам. Сложно сказать, возможно, это было осенью, но не в начале семестра. Тогда к нам в класс перешли два парня с той школы. Один из них Виталий Карч, высокий парень любивший использовать нас с братом в роли боксерских груш. Хорошо хоть этот выродок волком не оказался. Виталий с Юрой не дружили, хотя и были в одной компании, в компании классных отморозков, любивших поиздеваться над нами с братом и над нашей больной матерью. Мама у нас очень заботливая, даже слишком и доверчивая из-за болезни. Она часто забирала нас домой, даже когда мы в седьмом классе учились. Тогда те придурки не давали ей проходу, задавая непристойные вопросы. Мама, глупая, стояла и что-то им объясняла, пыталась их поучать. А эти ублюдки только смеялись. На переменах их любимое занятие от скуки донимать нас с братом, что бы мы не делали. Юрка никогда не встревал во все это, не помогал, но и не участвовал в том, что делали его «друзья». Не могу за это его корить, потому как когда эти самые «друзья» жестоко пошутили над ним, я тоже не заступилась за него. Моя школьная жизнь была ужасной, как и домашняя. Мы с братом тогда часто сбегали, прогуливали, гуляли в парке, болтая ни о чем. Тогда мы с Ваней были совсем близки, нам нравилось читать одни и те же книги, мультики, фильмы. Мы с ним не мечтали о лучшей жизни, ни на что не надеялись и не пытались ничего изменить, просто жили. Как все изменилось то в момент. Когда в моем сердце появился Юрка, сложно сказать. До этого мне нравился другой мальчик, мы дружили еще с детства. К тому моменту, когда в классе восьмом мы поехали на лыжах кататься всем классом, это превратилось в манию. Так как я смотрела на него, больше ни на кого не смотрела. Так как мне сносило крышу от одного единственного его взгляда, мне никогда не сносило.
Помню, однажды девочки подняли слух, что ему нравится Наталья Кубанская, из нашего класса. Тихая, ничем не примечательная девочка, с не очень красивой внешностью, но почему-то с ней все дружили. После этого я стала вести себя по-другому, пытаясь быть еще тише и еще скромнее, чем она. Не то что бы я и не была до этого тихой и скромной, просто все моё детство прошло с парнями, друзьями брата. Один из них был с нами в классе. Он по привычке дразнил меня, а я по привычке гонялась за ним, грозя, что уши оторву. С девочками я дружить не умела. Они меня к себе не принимали, а ходить за ними хвостиком мне не очень хотелось, так что оставалась небольшая компания брата. Можно сказать, поступив в училище, я сделала, наконец, правильный выбор, сбросив с себя обязанность, смотреть за братом. Вот только я до зубного скрежета хотела остаться в школе, остаться с Юрой. Мне безумно его не хватало, и когда было совсем трудно, я сжимала ту единственную его фотографию и тихо плакала. В моей жизни почему-то очень много слез, возможно, это все только потому, что я плакса. Если так, то Юрка просто хороший соседский парень, Ваня мечтательный книголюб, Кирилл местный шут, а Кай школьный забияка. Как легко бы было жить, если бы можно было делить вот так, простыми всем понятными ярлыками?
Что я наделала? Опять опозорилась перед Юрой, разозлила его. Он никогда не любил меня, я ему даже не нравилась никогда. Столько раз говорила это себе, чтобы ни на что не надеяться. Не люблю надеяться на лучшее, слишком больно, делать это зря. Лучше сразу морально подготовится, что все будет плохо. Вот только я в итоге всегда все равно остаюсь не готовой, всегда плачу и страдаю. Похоже, страдать у меня получается лучше всего.
Мы вышли из тайного хода к палаткам. Оставаться здесь не хотелось, особенно зная, что скоро вернутся остальные, что снова увижу Юру. Кай поднялся к костру и остановился возле него, все еще держа меня на руках.
Странно, что не ноет какая я тяжелая, не обзывает свиньей, или чем похуже. Ему же нравится меня унижать, нравится придумывать слова, что ударят по моим комплексам посильнее. Ему нравится моя боль и мои страдания, а слезы только раздражают. Да? Я же права?
Но от чего он сейчас молчит? Может, я настолько жалкая сейчас, что даже такой альфа-козел меня не трогает? Как же мне не нравится все это. С Каем всегда нужно быть на стороже, бояться подать голос и высказаться так, чтобы не получить пушистой лапой по лицу. Ведь так? Но ведь я так не делаю, кричу на него, когда зла, обвиняю и не церемонюсь с ним так же, как и он со мной. С Юрой все не так, высказавшись сейчас, я чувствовала себя в разы хуже, чем от очередной раны, полученной с помощью жертвы клея ПВА. Возможно дело в том, что меня волнует, что Юра обо мне думает или не думает вообще, мысли Кая же мне как-то побоку. Можно было бы порадоваться резкой смене поведения альфа козла, но мне слишком непривычна эта его «забота» что ли. Хочется побыть одной, нареветься с горя и смеритбся с тем, что даже если Говерла никогда не ответит взаимностью, я не смогу его выбросить из головы.
– Хочу домой, – Говорю сдавленным голосом, потому как мне кажется, волки вот-вот придут к нам.
– Парни вернулись. – Резко отвечает Кай и прижимает к себе еще сильней.
Вы, когда-нибудь ездили на мотоцикле на скорости сто километров в час, без шлема? Так вот я сейчас почувствовала то же самое, в лицо, прикрытое капюшоном, ударил ледяной воздух, когда альфа резко стартовал. Как он бежал так быстро со мною на руках, я не знаю. Но количество снега, который невольно съела, было впечатляющим. Когда он остановился, у меня чуть сердце из груди не выпрыгнуло, я аж закашлялась от потока холодного воздуха. Открыл дверь в волчий замок. Как мы быстро здесь оказались?
– Я вам в сотый раз говорю: мне нельзя здесь находится! – Рыкнула Кристина так, что я даже подпрыгнула на руках Кая.
– Приказ альфы! – Безразлично ответил ей Дима. Зачем он ей сказал?
– Да мне плевать чей приказ, мне нельзя быть здесь с вами! Ясно? Ванька, отпусти, блин! – Протестовала сестра, пока белый альфа после моего весьма неблагодарного пинка локтем в ребро опустил меня на ноги. Мне сложно было сказать, откуда шли крики ребят, так что я пропустила вперед Кая, схватившись за рукав куртки, что бы поспевать за ним.
– Главное, что ты в безопасности, не бурчи уже! – Ответил ей братец.
– Это здесь я в безопасности?! Вот и не надо заливать, тут мне больше всего опасно! Отвези меня домой, живо! Пока остальные оборотни не вернулись! – Причитала сестра, перед тем как Кай открыл одну из дверей в коридоре, почти втолкнув меня в большую гостиную.
Кристина стояла к двери спиной, и когда мы так громко и эффектно появились, обернулась, демонстрируя свое подранное зеленое вечернее платье. Мы бросились обниматься, я так была рада, что она жива, что совсем забыла о ее поясе по айкидо и принялась отчитывать:
– Ты чего трубку не брала, дура? Ты хоть знаешь, сколько раз я тебе звонила?! А у тебя то занято, то отключен! Сколько можно по телефону трепаться, а?
– Сама то хороша! Сбежала без мобильника, никто не знает куда. Решили к родителям намылилась, но дома так и не появилась! Я весь ваш домашний телефон оборвала, никто не отвечает! А потом узнаю, что ты к этому своему мужику переехала! И после этого я еще дура? Ты чем вообще думаешь, а? – Начала причитать сестренка, душа меня в объятиях.
Она отпустила меня через некоторое время, даря возможность осмотреть остальных в комнате. Первое что я подметила – Таси здесь не было. Руки на мгновение опустились от тревоги. Димка сидел за маленьким книжным столом, под его глазом красовался синяк на пол лица. Кирилл развалился на диване, его красная футболка была испачкана кровью, но по тому, как он улыбался, сложно было сказать, как серьёзна его рана. Ванька стоял возле окна, что-то пытаясь разглядеть на горизонте. В этой комнате вид из окна был прекрасным, горы, усыпанные снегом лесные холмы.
– Что с вами произошло? – Спрашиваю, опускаясь возле Кирилла на колени. Тот все еще улыбался, пока я заметила, что на его плече красуется кровавая рана, которая или была совсем свежей, или не заживала вообще.
– Чем это они тебя? – Спросила растерянно, жалея, что саквояж господина Дмитрова остался в палатке.
– Твоя подружка еще та волчица! Знала бы ты кого она выбрала! – Ухмыльнулся парень, сжимая руки в кулаки. Кай опустился возле него на колени и очень невежливо оттолкнул меня в сторону.
– Кого? – Растерянно переспросила, пока альфа порвал майку волка, показывая ровную рану, как будто от пули на его плече.
– Охотника! – Выпалил братец резко и выматерил. Это что же разозлило моего брата?
– Охотника?
– Охотника. Люди, которые истребляют нас. – Объяснил Дима с мрачным выражением лица. – Скорей всего они услышали о трупе, что ты нашла и о волке, которого ты видела. Сопоставили дважды два и начали выслеживать нас.
– Какой еще труп? – Расстроенно переспросила Кристина, и я скисла, не желая посвящать сестру во все это.
Потом до меня дошло, что мы говорим не на ту тему, о которой нужно говорить с теми, кто не знает, что парни волки. Посмотрела на сестру и вдруг поняла, а ведь она знала кто они такие. Ведь никогда не спрашивала, почему братец живет не с нами, почему сменил фамилию и даже не здоровается. Да и то, что она согласилась перевестись в этот университет, было очень странным. Кто ей сказал и когда? Почему мне об этом никто не сказал? Спросить я не успела, потому, как во все глаза уставилась на то, как альфа-козел без стеснения засунул палец в рану, а потом под громкое «фу» Кристины и крик Кирилла разорвал кожу возле раны и двумя пальцами вытащил оттуда металлический комочек. Он отшвырнул эту штуку почти сразу, так как будто она жгла ему руку.
– Только не говорите, что это серебряные пули. – Ляпнула я невпопад, почти с ужасом смотря на страдания Кирилла. Парень был бледен, кровь все не переставала течь из него, от чего у меня начали трястись руки, и возникло желание позвонить в скорую.
– Обычные пули, только смоченные в какой-то гадости. – Дима встал из-за стола, взял бумагу и завернул пулю в бумагу. – Отдам отцу на анализ.
– Как он? – Спросила у Кая, наблюдая за тем, как тот убирает ладонью кровь с груди парня.
– Жить будет, только шрам останется. – Ответил тот мне, не отрываясь, смотря на друга.
– Теперь я буду со шрамом круче, чем ты, братец. – Улыбнулся криво парень, пока Кай повернул его голову, заставляя смотреть на себя.
– Спи. – Приказал он и обессиленный парень закрыл глаза и кажется, уснул. После этого Кай обернулся к Ване. – Отнеси его к машине, мы уезжаем.
– Ну, наконец-то! Я столько раз этим глупцам объясняла, что мне нельзя быть здесь, а они не слушают! – Устало пожаловалась сестрица.
– Почему нельзя? – Спросила я у нее, хотя на самом деле хотела спросить, как давно она обо всем этом знает.
– Да так, есть причина. – Отмахнулась Кристина.
– В городе может быть много охотников, это не опасно? – Спросил Ваня, подойдя к дивану, он легко поднял Кирилла на руки, как девицу и теперь ждал, держа его на руках.
– Это наша территория, если они напали без причины, договор разрушен. Смыла тогда прятаться нет. – Ответил Кай, поднимаясь с колен и следом без спроса подняв меня на ноги тоже.
– Причина была, волчонка выбрала охотника. – Ответил Дима, открывая дверь для Вани с Кириллом. Парни ушли, только Дима остался возле дверей.
– В смысле выбрала? – Спросили мы с Кристиной хором.
– В прямом, мы с Кириллом опоздали, когда прибежали на дачу, там уже была она, – он кивнул на Кристину, и Ваня. – Того кого выбрала Тася твоя, я не видел, но это точно был охотник. Он всадил ей пулю в живот и забрал с собой.
– Забрал? – В ужасе переспросила я. – Кто-то еще пострадал?
– Не-а, ребята решили, что это розыгрыш такой, особенно когда заявились остальные ваши и, раненая волчица полезла защищать охотника. – Фыркнула сестра, нервно топая ногой в черных туфлях.
– Ничего не понимаю, что вообще там случилось? Где стая Ильнара и он сам? – Спросила в Димы и тот только скривился.
– Ох, вечно тебе все разжёвывать надо! – Возмутилась сестрица, а потом решила объяснить мне недалекой, – Была я на даче у Артура, там почти весь курс был, народу тьма! И тут на те, братец наш заявился после курантов и давай меня тащить за собой. Я само собой не хочу, только весело стало, я с Гришкой познакомилась, он такой симпатичный паренек. А потом появилась волчица, ее сначала за большую собаку приняли, особенно в этой глупой кенгурушке. Она начала рычать, девочек пугать ну и пальнул в нее кто-то, не знаю кто, темно было, народу тьма. Все начали орать, бросились в рассыпную, Ванька меня в доме запер, сам решил вмешаться. Волчица эта ваша скулить начала и ползти к дому, и тогда появились еще три огромных волков. Они сначала на нее наброситься хотели, но потом из-за гаража кто-то по ним стрелять начал. Волки бросились туда, но волчица не дала им. Ты бы видела, как она их раскидала, хотя раненная и меньше их! Просто как на 3Д кино сходила! Класс просто! Потом появились эти двое, Ванька хотел предупредить их, но началась такая стрельба, что волки в рассыпную бросились. Ну и перепало кому-то из них. Ванька бросился помогать, а я только увидела, что какой-то парень волчицу эту вашу на плечо закинул и унес, она тогда уже без сознания валялась. Потом эти ваши вернулись и притащили меня сюда, хотя я им тысячу раз объясняла, что мне здесь быть нельзя.
