Текст книги "Я тебе не верю (СИ)"
Автор книги: Мария Власова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)
Глава 29. Мы все делаем неправильный выбор. (ред.)
В навороченном смартфоне Кирилла я слышала только гудки, папа не брал трубку. Несмотря на то, что я звонила с незнакомого для него номера, он все равно должен был взять трубку. Гудки меня напугали и, когда он все же взял трубку, я не сдержалась и со всхлипом крикнула в телефон:
– Папа!
– Даша? – услышала голос отца на фоне какого-то шума, – Что случилось?
– Пап, я хочу домой! – призналась сбившимся от рыданий голосом, – Очень, очень хочу!
Послышался какой-то шум и монотонный голос, похожий на молитву священника.
– Даш, сейчас не время. – Прохладно буркнул отец, и обида захватила меня с головой.
– А когда будет время, папа?! Ты хоть представляешь, что эти… эти волки со мной делают здесь и что собираются сделать?! – закричала, не подумав, и тут же закрыла себе рот.
Это было эгоистично, очень эгоистично с моей стороны. Папа у меня не молодой, болеет часто, тут и до инфаркта довести могу. В трубке слышалось только монотонное чтение молитв.
– Все хорошо, пап. – Нагло врала я, стараясь выровнять голос, – Я совсем справлюсь и за Ваней присмотрю.
– Хорошо, – услышала короткое от отца, и сердце полоснуло болью.
– Я хочу поговорить с мамой, – после паузы попросила.
Шуршание, папа, судя по звукам и шепоту, попытался дать маме трубку, что меня обрадовало, но потом он снова заговорил:
– Она сейчас не в состоянии говорить, Дашенька.
На заднем фоне священник что-то заговорил о жизни после смерти, и что нас всех рано или поздно ждет один конец – смерть.
– Вы что на похоронах? – сглотнула, чувствуя нехорошее предчувствие, – Кто умер?
– Ничего не случилось! – резко ответил отец, повышая на меня голос, – Что ты хотела?
– Пап, я хочу узнать… – слегка растерявшись от такой реакции на вопрос, я зависла, пытаясь сформулировать волнующий меня вопрос.
Ну и как мне спросить то? Папа, не продавали вы меня с дедом ради квартиры и его операции страшным волкам? Как-то это уже совсем по сволочному звучит, все-таки у них, возможно, не было выбора, может, было какое-то разумное объяснение кроме денег?
– Пап, – собралась с духом, – тут такое дело, – а он вообще знал, что Юра со мной учился и что это был именно он? – здесь есть парень один, он говорит, что я его пара еще с детства, ты что-то об этом знаешь?
На том конце была тишина, которая прервалась словами нескольких голосов: «Пускай земля ей будет пухом». По телу прошли мурашки, как будто это меня хоронят.
– Это не правда, – после долгой паузы все же ответил отец, и я зависла в растерянности.
Это что получается, он мне солгал? Зачем?! Нет, конечно, хорошо, что родители и дед меня не продавали, но так и хочется спросить, а откуда взялись деньги на квартиру и операцию? Да и зачем Юрке такое было придумывать? Про деда и все остальное? Откуда он вообще о нем узнал?
– Пап… – мне захотелось задать все эти вопросы отцу, но я не смогла найти в себе нужных слов.
– Дочка, я дам тебе один ценный совет: слушай только себя и свое сердце. Никого ближе родных у тебя никогда не будет, потому береги брата. – Отец тяжело вдохнул и, мне показалось, что он плачет, всего на мгновение, но показалось.
– Так Юра соврал? – тихо спросила слегка ошарашенная.
– То, что было в прошлом, останется в прошлом. Ренат и его внук не имеет никаких прав на тебя, и никогда не будет иметь, как и любой из них! – Надо же! Юра таки не врал! Подавила истерический смех, не имеют никаких прав?! С каких это пор я даже для отца стала каким-то товаром?
– Пап, – начала, было, я и осеклась, закрывая рукой лицо.
– Нам пора ехать домой, Дашенька. Береги себя. – И папа бросил трубку.
Так меня получается, все же, продали. Шикарно.
Подавила желание разбить об стенку смартфон Кирилла. Все это как-то странно, особенно папины слова о том, что ни у кого из волков нет на меня прав. Он что не знает их тупых законов? Хорош хоть Юрка еще всем не заявил, что меня продали в его стаю, как кобылу какую еще много лет назад. А почему, кстати, он этого не сделал? Да и Ваня должен был оказаться в стае Рената, но папа его специально вывез за пределы города к старушке. Неужели папа посчитал, что самовлюбленный индюк лучше Рената? Мне он показался самым умственно взрослым по сравнению с остальными. Несмотря на то, что выглядит как молодой парень, а на самом деле старик с почетным званием «дедушка». У меня слишком много вопросов, которые неудобно задавать, как и рассчитывать на то что мне ответят правду.
– Даш. – Позвали меня, и я уставилась на брата.
Высокий, в черной футболке и темных джинсах он смотрелся обаятельно, не смотря на то что ноги босые. На лице слегка глупая улыбка и прищуренный взгляд, как когда он врет.
– Это из-за нее, да? – хмуро спросила, хотя хотела начать наш разговор с более спокойной ноты.
– Что? – растерялся братец.
– Что что? Я тебя спрашиваю, это из-за этой блохастой твари, Дарьи ты превратился в монстра? – срываюсь на него.
– Я не монстр! – Выплюнул мне в лицо братец, ходя по моей комнате, сжимая и разжимая кулаки, – Она тут не причем! Со мной это должно было случиться!
– Да кому ты втираешь?! С нами это должно было случиться в подростковом возрасте, но не случилось же! Мне двадцать один, тебе двадцать! Подростковым возрастом и не пахнет! Так с чего бы тебе становиться волком сейчас, объясни мне?! – начала кричать на него, выйдя из себя.
Статуя безразличия на мгновение замерла и зло, прищурившись, произнесла:
– Она здесь ни при чем.
– Да ладно?! Ты тут с волчицей, альфа– блядь– самкой случайно познакомился, а потом на радостях в волосатого монстра превратился?! – ярость колотила в груди, при том что я понимала, что бесит он меня не так сильно, как остальные, просто братец попался под горячую руку.
Мгновение и я ощущаю спиной всю рельефность стены, меня держат за халат, прижимая к стене. Голова безумно кружится, и я, кажется, не могу дышать, только судорожно открываю рот как рыба.
– Заткнись!!! – рычит мне в лицо монстр, когда-то бывший моим братом. Вены темные, он по не многу увеличился в размерах и, кажется, оброс шерстью. – В отличие от тебя, я не отказываюсь от своей природы. Мы такими родились, Даш. Дарья же тут не причем, я превратился, потому что хотел. Что плохого в том, чтобы быть сильным, быстрым, стройным и жить долго и красиво?! Что в этом плохого?!
Меня отступил, и я рухнула на пол, смотря, как он отходит и медленно приходит в себя.
– Ты стал монстром, Вань. Таким же монстром как они. Что хорошего в роскошной жизни, деньгах и долголетии, если теряется человечность и твое тело уже тебе не принадлежит? – мой голос прозвучал глухо, руки дрожат от страха.
Эй! Это же мой братишка, мальчонка за которым я всю жизнь приглядываю. В чем-то я даже ему больную мать заменяла. Теперь же он стал «таким», причем кажется по своему собственному желанию.
– Ты лицемерка, сестра! Сама же подалась в Белый Клык, соблазнилась на деньги Дмитровых. Или же дело не в деньгах, а в нем? Запала на красивое личико и состоятельных родителей? Или все дело в его власти? – язвит мой братец, добродушный какой.
Тяжело вздыхаю, чувствуя всю грязь, что прилипает к коже с каждым его словом. Что там папа говорил о семье? Никого ближе семьи у меня никогда не будет? В таком свете звучит это как-то грустно.
– Мне казалось, я знаю тебя лучше всех на этом свете. Как же сильно я ошибалась. – Прошептала я слегка ошарашенно.
– Ты меня не знала, и знать не могла! Ты только пытаешься запутать себя, деля этот мир на черное и белое, правильное и не правильное! Но мир не такой, в нем все больше серого. – Во как загнул, философ недоделанный.
– Я пытаюсь поступать правильно, как велит мне мое сердце, – кажется, я теперь оправдываюсь перед ним за свой характер. До чего я дожила! – как велят мне мои принципы и взгляды на хорошее и плохое. Но стоило мне один раз, всего ОДИН долбаный раз поступить, так как хочется, поступить в этот чертов университет и все… Моя жизнь пошла к черту!
Громко шмыгнула носом. Ведь он поступал так много раз, делал что хотел. Они все так поступали со мной, рассчитывая, что я каждый раз подстроюсь под их нужды. Даже мама, болея, перестала выполнять хоть какую-то работу по дому, и отец и брат безразлично скинули все обязанности на меня. Папа же, не спрашивая, перенес на меня все заботы о матери и брате, хотя я сама еще была ребенком. Они всегда так поступали! И Кай решил, что я так же подстроюсь под него, как верная собачка влюблюсь, только от того факта что его привлекает моя вонь! Но вот только в этот раз я не хочу подстраиваться ни под кого. Мне надоело подчиняться своим правилам, я не могу больше им подчиняться, особенно в ситуации, которую так любезно создал для меня Кай. Так может, стоит пересмотреть свои принципы? Или все же не стоит? Ведь поступив эгоистично всего лишь раз, я умудрилась испортить себе жизнь так кардинально.
Что там папа сказал? Слушать только себя и свое сердце? Так стоит сделать то, чего желает оно.
– Вань, одолжи мне свою одежду, или мне в халате тут разгуливать? – спросила я, растеряв всю ярость на братца.
Глава 30. Выбор Таси.(ред.)
Глава 30. Выбор Таси.
Снег падал на лицо, я раздраженно сдувала снежинки с носа и щек. Под ногами хрустел снег, кроссовки проваливались в него почти по колено. Пара спортивных штанов брата отяжелели из-за налипшего на них снега. Руки спрятала в карманы грязного пальтишка, чтобы пальцы не отморозить. В двух свободных кофтах под пальто как-то все равно было холодно.
Спереди меня идет Ваня, слегка убирая на пути снег. Мы идем между двумя огромными скалами по тропе шириной в пару метров. Сзади идет Кирилл за двадцать минут задолбавший уже всех своей болтовней. Всех – это меня и Ваню, больше никого здесь не было. Все, как обмолвился Ваня (при том, что со мной он теперь показательно не разговаривает – какая же он все-таки баба) уже там, в храме, священном месте и бла-бла-бла… каком месте на вершине горы.
Отмороженной пятой точкой чую – там будет ужасно холодно. Живот урчит, хоть бы покормили изверги.
И это мой новый год! Не знаю, сколько сейчас времени, но уже поздно и темно. А нормальные люди сейчас оливье едят.
Живот противно заурчал, напоминая, что голодная смерть – это не про нас.
– Даша, уйми своего голодного зверя! – крикнул за спиной Кирилл и, я жутко пожалела, что не могу ему врезать (чисто из чувства самосохранения).
Вот идем уже черт знает сколько времени, идем, и я все больше жалею, что сама напросилась на их шабаш. Или что там у этих волков? Ведь сидела бы сейчас в комнате и медленно сходила с ума (а что еще делать, когда нет интернета, а выйти за дверь не дают?). Хотя может я это уже давно сделала? Сижу, наверное, где-то в психушке, отдыхаю…
– Еще далеко? – спрашиваю раздраженно.
– Так чего ты туда захотела, если даже путь туда не выдерживаешь? – съязвил братец, но я его благополучно проигнорировала.
Сразу вспомнилось, как в восьмом классе мы с классом ездили на лыжах кататься. Тогда я поняла, что даже на саночках кататься никогда не буду, не то, что на лыжах. Помню, как он стонал, когда мы на гору поднимались, пришлось почти тащить его на себе. А еще у меня с той поездки осталась совместная фотка, на которой почти в центре Говерла – мое сокровище.
– Почти пришли! – ответил Кирилл сзади и, незаметно для братца, взял меня под локоть, помогая идти.
Неожиданно как-то, жалеет меня что ли? Ну ладно, я как-то подустала сама идти. Продержали меня в комнате почти до темноты, а потом я вдруг поняла, что в доме кроме меня и моих сторожевых собачек (Кирилл и Ваня – гав!) никого не осталось. Очередная волчья способность проявилась, пора закупаться Вискасом? Хотя Вискас для кошек, а тут Педигри больше пойдет, наверное. Ну, тогда спишем все на паранойю.
– А где все? – спросила я тогда у своих надзирателей.
– Ушли Новый Год праздновать, – очень так не довольно и зло буркнул Кирилл в ответ.
Мне бы его пожалеть, все-таки целый лень за мной наблюдает, устал бедняжка, но больше стало интересно, чего меня с собой не потащили? Ну и есть хотелось, прилично.
– А нас чего не взяли с собой? – Не то что бы мне очень хотелось с ними новый год праздновать, мне просто есть банально хотелось.
За дверью наступила тишина, а потом ускоглазый выдал фразу подозрительно веселым голосом:
– Так приказа не было.
– Так значит, мы можем тоже пойти? – спросила, зная, что этот хитрюга ответит.
– Ага!
– Нет! – рыкнул Ваня.
– А там, где Новый Год празднуют, все-все собрались? – решила я поиграть на чувствах братца, – Альфы там, другие блохастые?
Кирилл неуверенно подтвердил, и я сделала контрольный:
– А что альфа-сук… самка сама может себя кобеля выбирать? Когда ей этого захочется?
Вот зря это я, зря ляпнула. Ваня шел впереди, хотя бы в человеческой форме, но сильно бесился от того что не может от меня отойти. Еще немного либо он меня разорвет, либо плюнет на приказ Кая и полетит на всех парах (любовью это назвать не хочу) похоти к этой сучке, либо на спину закинет, что бы передвигаться быстрее. Последний вариант мне нравится, мне бы сейчас на теплое плечико и повисеть спокойно, погреться. Похоже, все волки ревностью по башке приголублены.
Вышли мы, наконец, из этого ущелья и такой ветерок по мне ударил, что желание вернуться назад останавливал только тот факт, что обратно тоже придётся идти с этими двумя так еще и самой.
Впереди какие-то руины с огромными колоннами и в пол километре свет от развешанных гирлянд и огромного костра. Вовсю горланит новогодняя музыка. Как-то не так я себе волчью сходку на новый год представляла. Мы двинулись туда, атмосфера жутковатая, особенно по среди этих развален. Не хватает только свеч повсюду – и все, мы в каком-то фильме ужастике. Вместо них гирлянды мигают не в тему, к моему удивлению никто не вышел нас встречать, может наша вонь в другую сторону воняла?
Мы подошли еще ближе, они даже три больших палатки расставили недалеко от костра. Сами же волки собрались в полукруг, что-то выкрикивая двум волкам, которые, кажется, дрались. Ну, прямо живой тотализатор устроили. Братец сразу двинул в сторону своей альфа-суки, она стояла среди толпы, что-то радостно выкрикивая, схватил ее за локоть и потащил в сторону.
Кирилл тоже свалил, увидев какую-то тушу жарящуюся на вертеле возле большого костра, судя по размерам олень. Мой желудок тоже захотел последовать его примеру, но что-то меня напрягло. Один из дерущихся волков был явно больше и сильнее оппонента. Попыталась разглядеть толпу, что бы понять, кто дерется, но знакомых лиц не смогла разглядеть. Где Кай, Юра, Марго?
Звук ломающихся костей, жуткий вой, и меньший волк пролетает добрую десятку метров и останавливается на белом снегу в пару метрах от меня. Снег тут же окрашивается в красный, а я стою как дура и не могу пошевелиться. Страх сковал, на секунду остановив сердце.
Медленно посмотрела на волка, он скулил, на нем была какая-то тряпка, обляпанная кровью. Мгновение и шерсть начала опадать, показывая искалеченную волчицу, перемазанную в собственной крови.
– Тася! – Испугано вскрикнула и, не подумав приблизилась к ней.
Сначала поток холодного воздуха, а потом и мохнатая лапа проскользнула над головой, и повалила меня лицом в снег. Первое что увидела это испуганные глаза Таси, человеческие, но с длинными волчьими зрачками. Дальше услышала мужской смех, причем смеялись многие, им, что ли смешно, что я завизжала?
– Ну-ну, кто тут у нас? Свободная волчица? И кто же тебе дал право вмешиваться в дела чужой стаи, а? – жуткий голос главы стаи Таси заставил вздрогнуть и отодрать себя от снега. Как там его звали? Не помню. Вытерла лицо от снега и, собрав всю волю в кулак, решила наехать на голого мужика (я в своем уме вообще?!).
– Это кто вам дал право бить женщину? Или у вас, волков, так принято с женщинами вести себя?! – села, закрывая бедную волчонку собой. Смотреть на этого громадного человека, причем голого (кое-что прямо перед глазами болтается – гадость какая) снизу-вверх было неприятно.
– Ну чего же мы с тобой на «вы», скоро же я тебе всецело покажу, как принято у нас вести себя с женщинами. Особенно как принято в моей стае наказывать за неподчинение! – он противно высунул язык и провел им по своей губе, как-то странно смотря на меня. То, что от этого нижняя до того не активная часть поднялась, навело на неприятные мысли.
– Так вы все тут еще и садисты к тому же! – сказала, стараясь смотреть на рожу, а не на то что противное и болтается, – Вот то-то я смотрю как в вашем обществе девушек «много». Что, не нашлось любительниц мазохизма?
Когда я поняла, что ляпнула мне, осталось только держать злобную ухмылку и надеяться на то, что убьют быстро и безболезненно.
– Ну, одну, похоже, нам искать и не пришлось, сама пришла. – На удивление спокойно принял мою колкость Ильнар, кажется, а потом быстро крикнул:
– Отойди! Мне нужно прибить эту дрянь.
– Нет! – почти сразу визгнула, пытаясь еще больше заступить собой Таську.
– Ты, кажется, чего-то не понимаешь, зверушка, это моя волчица! Из моей стаи! Я в своем праве!!! – заревел на меня альфа-гиппер-козел.
– Нет! – менее уверенно заявила я.
– Если взялась защищать, то что тебе не принадлежит, подумала бы о том хватит ли тебе сил противостоять владельцу. – Сказал кто-то из толпы, и я не сразу узнала голос дедушки Юры – Рената. Как-то мне повезло, что братец в его стаю не попал. Хотя в принципе резонное замечание, что я могу сделать альфа-гиппер-козлу?
– Ты что смеешься, Ренат? Откуда в этой зверушки силы? Я еще подумаю, взять ли тебя себе. – Грязная большая рука коснулась моего лица, от чего я отшатнулась назад, – Интересно, как сильно тебя успел Белый сломать и как быстро я тебя доломаю?
Говорит таким замогильным голосом, улыбаясь при этом, так как будто я должна быть благодарна ему за то, что он меня «взять себе захотел». Мужчины на заднем плане заулюлюкали, как школьники право. Им было смешно, смешно от того что этот Ильнар избил девочку до полу смерти, никто даже не пытался за нее вступится.
– Какие же вы все… звери. – Прохрипела я, с отвращением смотря на них.
Земля исчезла из-под ног, только что сидела на снегу – сейчас вишу поднятая за горло Ильнаром. Шею жжет огнем, не могу ни вздохнуть, ни толком пошевелиться. Даже глаза болят так, как будто сейчас просто лопнут.
– Зверушка, ты забываешься! У тебя здесь больше нет защиты, белобрысый отказался от тебя, и теперь каждый может тебя поиметь. Никто не будет защищать тебя, так что я не против забрать свой приз прямо сейчас! – За спиной зарычала Тася, не думаю, что она сможет мне чем-то помочь.
Боль становилась все сильней, а это отвратительное «поиметь» все звенело по ушам. Им что обычных девушек не хватает?! Почему именно я?! Мне как-то издевательства Кая больше нравились, его скорее вырвет наизнанку от одной мысли «поиметь» меня, даже несмотря на это уродское связывание.
Кстати где он? Защитил бы что ли? Захотелось позвать его, но не в том я положении, что бы говорить, да и слова, что мне его помощь не нужна, что я так пафосно говорила вчера, помню. Кто же меня за язык то тянул? И ни одна же сволочь не поможет! Не хочу помирать. Не хочу!
Что-то массивное врезалось в руку, державшую меня, и я свалилась обратно на снег судорожно вдыхая воздух.
– Отошел от моей сестры! – Прорычал братец, и я еле смогла отлепить от снега лицо, чтобы рассмотреть его.
– Поздравляю, Даш! Претендентов на твою туш… сердце стало в разы меньше. – Радостно ляпнул Кирилл.
Надо же, у меня целых два защитника, да какие! Ваня, все еще стальной хваткой, держащий свою альфа-сучку за одну руку и Кирилл в одной руке, держащей обжаренный окорок. Кажется, по лапе альфа-гиппер-козел (какое длинное название) именно окороком и получил.
– Вы не имеете права… мелкие щенки. – Кажется, альфа-гиппер-козел начал превращаться, запахло жаренным (это я не про окорок, хотя он тоже вкусно пахнет).
Что-то мне подсказывает, что о том, что мы тут на снегу с Тасей лежим, все забудут в пылу очередного боя.
– Ты как? – повернулась к своей волчице.
Та медленно зализывала окровавленную руку, лицо у нее гримасничало от боли. На вопрос она не ответила, только тихо заскулила. Не погладила ее по головке только потому, что боялась, что этот урод там ее задел.
Как все это неправильно, черт побери! Ну, кто же так с девушками ведет себя?! Мы же будущие матери, нас беречь нужно, а не относиться как к вещам.
Попользовался, сломал, другому отдал или же вообще уничтожил. Кто их такому учит?! У них что нет своих матерей, которые бы объяснили, как поступать можно, а как нельзя?
Есть же, я смутно помню, но в школе к нам на день рождение Юры мама его приходила, милая женщина. Но здесь ее нет, как и отца Юры, как я понимаю его родители, наверное, тоже обычные люди.
А у остальных, что матерей нету? Ну, семья Кирилла далеко отсюда, но я как-то не заметила за ним садистских наклонностей, только язвительный характер и отсутствие сочувствия. Ваня же вырос козлом, потому что мама всегда над ним тряслась и баловала, да и я тоже.
Осторожно взяла Тасю за руку, ей нужен врач. Оглянулась, ни Марго, ни Дмитрова старшего нигде не было. Где они шляются, я думала все должны быть здесь?!
– Белый, убери своего щенка! – Крикнула вдруг другая Дарья и показательно дернула свою руку из захвата брата.
Ваня громко зарычал, но не отпустил ее, я же завертела головой, пытаясь рассмотреть, где она увидела альфа-козла.
– Сама с ним разбирайся. – услышала прохладный совет белобрысого, тот вышел из одной из палаток, за ним вышла бледная Марго и господин Дмитров с саквояжем. Процессию заканчивал Юрка, который, встретившись со мной взглядом, сразу побежал ко мне.
– Не ушиблась? – Спросил он, как-то по-хозяйски касаясь моего лица и убирая снег со щеки.
– Помогите ей! – Попросила я у Дмитрова, не очень вежливо убрав свое лицо от теплых пальцев парня.
– Сейчас-сейчас… – Засуетился господин Дмитров, доставая баночку с их мазью из саквояжа. Сразу же принялся втирать ее в раны.
– Все хорошо? – Спросил Юра, когда я отвернулась, стараясь смотреть только на бледное лицо Таси.
– Ильнар, не нарушай правила. – Как-то совсем равнодушно сказал Кай и я, не удержавшись, сразу повернулась на его голос. Увидела только его спину, одетую в белый пуховик с мохнатым капюшоном. Даже не посмотрел на меня. Внутри что-то неприятно кольнуло, скривилась и отвернулась к Тасе, полностью игнорируя Юрку.
Как мне теперь вести себя с ним? Хоть убей, я не помню этого ритуала, не думаю, что я бы добровольно согласилась на такое, а потом забыла. Но все же чувства у меня к нему странные, для обычных людей так точно. Папа сказал, что я ему ничего не должна, им ничего не должна. Но как мне доказать это? Как мне защититься от их дурацких законов?
– С тобой все хорошо, деточка? – к нам подошла Марго в норковой шубе и безмятежно уселась с нами на снег. Скривившись, я отвернулась и от нее, пытаясь, сосредоточиться на том, что делает господин Дмитров. Полупрозрачную мазь намазывали на царапины, и красную от внутренних травм кожу. Тася все это молча терпела, к моему удивлению это и ей помогало. Я скользнула взглядом по длинному порезу на ее руке, который быстро-быстро затягивался.
Может это и есть он, способ которым они пытались ускорить мое превращение в монстра? Может каким-то способом эта мазь заставляет клетки мутировать, или что-то похожее? Мне никогда не нравилась биология или химия, так что я толком не знаю. Но все же, тогда на затылке остался такой же кремовый след. Если эта мазь сделана из слюны волков, знал ли Ваня что это такое, когда отдавал ее мне? Я же ее Артуру вручила! Надеюсь, ему то от нее ничего не будет. Жив ли хоть, он там остался? А Кай, когда облизывал меня…брр-р… мурашки прямо по коже, мог знать, что его слюна может заставить меня превратиться? Или на такое способна только мазь? Что-то во мне нет исследовательского интереса, только желание вернуть все, так как было сначала.
– Внимание! – заговорил резко Ренат, дедушка Юры, но я даже не подумала посмотреть на него, как-то сильно его предыдущие слова в память врезались, – Пришло время совета предков!
Сказал и, все вдруг встали и пошли куда-то. Как по команде! Даже Тася поднялась, пришлось ее приобнять, что бы та могла сама идти. Волки молчаливой колонной двинулись дальше, куда-то за развалины в темноту. Некоторые из них несли с собой большие старые масляные фонари. Фонариков что ли найти нельзя было? Могли бы еще факелы сделать. Мы медленно двинулись за ними, перед нами шли Ваня с брыкающейся Дарьей. Кажется, она братца обзывала плохими словами, требуя отпустить. Удивительно, что свою стаю еще на свою защиту не прислала. Несмотря на женскую солидарность, мне все равно хотелось треснуть ее чем-то тяжелым, слишком сильно бесила меня тезка.
Идти пришлось не долго, мы дошли, кажется, до края скалы, где располагалась огромная статуя волка, направленная в сторону обрыва. Посмотрев на его каменную белую задницу и хвост, я как-то не впечатлялась. Это тот волк из легенды? Если он оживет, будет довольно смешно. Или нет?
Первым к статуе подошел сам Ренат, спереди подошел и, коснувшись чего-то, закрыл глаза. Пару мгновений и на статуе в темноте что-то засветилось, а потом погасло.
– Это что такое? – прошептала я Тасе на ухо, но в такой полной тишине, наверное, все услышали мой вопрос.
– У волков есть традиция, касаясь кристалла первого волка, мы раз в год можем спросить его, о чем угодно или попросить, что хотим. – Еле слышно ответила волчонка, нервно теребя ноготки на моей руке.
– И что, эта статуя ответит на любой вопрос? – Слегка насмехаясь, спросила ее.
– Обычно сам узнаешь ответ, в течение нескольких дней после заданного вопроса. – Рассеянно буркнула она и замолкла о чем-то судорожно думая.
Принюхалась, почему-то волчонка пахла перечной мятой, так сильно, что у меня возникла мысль, что она жевала ее, что бы отбить запах алкоголя. Как всегда, милая, как котенок. Волки все подходили, трогали там что-то, оно светилось или нет, а дальше отходили и, со следующим происходило то же самое. Ваня подошел, так же держа за руку недовольную Дарью, замерцал свет, братец улыбнулся. Дальше подошла сама альфа-самка, повторила действие и свет и для нее зажегся. За ними подошел Кай, я не смогла рассмотреть выражение его лица, он как-то отвернулся и через долгое мгновение отошел, кристалл не засветился.
Очередь все шла и шла, а я медленно мечтала отобрать в Кирилла оленью ногу, наесться и лечь в теплый спальник (надеюсь, в палатке такие имеются). Остались мы в четвертом. Остальные на мое удивление ждали нас чуть подальше, внимательно наблюдая за процессом. Первой пошла Марго в своей дорогущей шубе (теплая, наверное, не то, что мое грязное пальтишко). Коснулась кристалла, а я-то поначалу думала, что эта фишка только для волков работает. Мягкий свет осветил ее руку, и женщина чрезвычайно довольная собой двинулась к нам.
– Я так и знала! – зашептала она мне жарко и в наглую схватив за лицо, расцеловала в обще щеки.
Господин Дмитров пошел дальше, он задержался возле статуи подольше, в конце она тоже засветилась, и мужчина вернулся к нам. Тася вдруг убрала свою руку с моего плеча и чуть подтолкнула к статуе.
– Твоя очередь, – Шепнула она.
Я сделала несколько шагов и застыла, смотря на громадное четырехметровое извалянные. Сделала еще несколько шагов, чтобы посмотреть в каменные бесстыжие глаза местному волчьему Богу. На шее огромной статуи красовалась каменная цепь, только огромная подвеска – природный кристалл, переливался всем цветами радуги даже в полумраке.
Ведь это их Бог, по идее они должные уважать и почитать. Возможно, это даже он ввел те уродские законы, что заставляют женщин, волчиц страдать! А все он, мужской шовинизм! В те времена женщин не почитали и, наверное, этот, как их тогдашний главный, учредил такие глупые и жестокие законы!
– Ах ты гад блохастый… – начала я загадывать свое «желание» в слух и тут же закрыла рот, буквально слыша, как зарычали волки за такое мое отношение к их божеству.
«– Слышишь, ты! Бог волчьего разлива! Куда ты к черту смотришь?! Не видишь, какой балаган творят твои «детки»?! Вот скажи, за что мне все это? А Тасе за что? А Марго? Чем мы заслужили такое ужасное отношение?! Тем, что мы женщины? Тем, что из-за запаха твои волки считают, что мы их собственность, что они могут делать с нами что хотят?! Разве это справедливо? Разве справедливо, что нас бьют и унижают, нас будущих матерей?! Вот скажи мне, как нам «таких» мужчин любить? Как нам «таких» мужчин рожать, зная, что когда вырастут, они будут поступать так же, как и их отцы – брать силой то, что должно быть отдано по доброй воле. Вообще за что нам такая судьба? Мы же хотим только того что хочет каждая женщина: семью, в которой тебя муж ни унижает и бьет, а любит и уважает, здоровых детей и что бы родные не болели! Чем наши желания хуже желаний этих жестоких волков? По крайней мере, они добрее и искренней. Не понимаю, как ты, как божок помогаешь только таким моральным уродам? Если ты и правда исполняешь желание, так лучше бы больным детям помог, что ли! Ничего этим эгоистам помогать, не заслужили они!» – В конце своей мысленной гневной тирады я немного всплакнула, грустно стало от такой несправедливости.
Кристалл засиял, причем так сильно, что меня в глазах побелело. Повернувшись, я чуть не упала, ничего не видя.
– Кажется, я ослепла, – пробормотала я, испуганно шаря руками по воздуху и добавила, – признайтесь, какая гадина это пожелала?
Послышались смешки, кто-то взял меня за руку и потащил в сторону. В глазах все еще был свет, они жутко болели, но, кажется, все обошлось, и я остановилась где-то с боку, потирая глаза рукой. За вторую руку меня все еще держали, как будто боялись, что я упаду. Я бы могла соврать, что не знаю, кто это был. Но знакомый приятный аромат ударил в нос, и мне до жути хотелось еще немного постоять так, держась за руки тихонько вдыхая его приятный запах. Кажется, не только мои глаза ослепило, но и чувства. Было ощущение, что перестань я энергично тереть руками глаза и покажу, что со мной на самом деле все в порядке он сразу уйдет. Мне же почему-то этого не хотелось, наверное, волчья кровь опять заиграла и на запах подсела. Дожила, была больная Юркой, а теперь настоящая наркоманка с дозой – запахом альфа-козла.
– Какое желание ты загадала? – спросила Марго где-то рядом.
– Я не загадывала, больше жаловалась на судьбу всех женщин и свою, в частности.
– Моя очередь, – как-то обреченно сказала Тася рядышком.
Голос ее был таким грустным, что я не удержалась и перестала тереть глаза и посмотрела на нее. Такая маленькая, зажатая и несчастная. Мне было ее до одури жалко.
