Текст книги "Удачи, милый (СИ)"

Автор книги: Мария Фирсова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

Глава 17. Катерина

Это только в кино миловидная героиня способна хлопнуть ресницами-опахалами, и все сразу падают к ее ногам, умирая от любви и обожания. В моей же реальности такого не могло произойти даже в самых бредовых снах. Во-первых, я никогда не считала себя красоткой, во-вторых, этот тип явно не собирался подпадать под мои чары. Зря я, видимо, расточала флюиды, улыбаясь и моргая со скоростью вращения лопастей вертолета.

Игорь смотрел на меня с подозрением, будто я в подоле унесла серебряные ложки с хозяйской кухни. И даже боялась представить, что он на самом деле подумал в это мгновение, увидев, как я нырнула в кусты.

В моей же голове шел активный мыслительный процесс. Срочно требовалось выдать легенду и не остаться без работы, но, как назло, кроме белого шума там ничего не было.

– И не надо на меня так смотреть, – насупилась, стараясь воззвать к его совести.

Взгляд у него был тяжелым, хмурым, и я с радостью замаскировалась бы под лопух лишь бы он прекратил так пялиться.

– Вы полны сюрпризов, – выдал дворецкий, вытаскивая из моей прически цветок акации. – Даже интересно, чем удивите в дальнейшем.

– Не переживайте, это просто стресс, – пожала я плечами, надеясь, что у того устанет вскоре рука держать меня за шиворот.

– Главное, чтобы клептоманией не страдали, а то в доме полно ценных вещей, – хмыкнул он, поправляя лямку рюкзака на моем плече.

Спасибо, что внутрь не заглянул или полицию не вызвал, с такого бы стало. Не зря он не понравился мне сразу. Напыщенный, гнусавый, а на лбу едва ли не красовалась надпись, что первым заложит хозяйке за любой промах.

Похоже, с Игорем предстояло держать ухо востро. Я, конечно, и не собиралась таскать продукты авоськами, как делала это Дашка, да и меха с жемчугами бабули меня интересовали мало, но для себя решила, что впредь буду осторожнее.

– Ради вас готова даже выпросить справку у врача, – улыбнулась я, делая шаг назад.

Он вскинул подбородок, усмехнувшись зло, поправил очки на переносице и направился в дом.

К счастью, я быстро добежала до ворот и только там позволила себе выдохнуть. Вот же черт! Но любопытство, конечно, брало верх. Не давала эта Юля мне покоя. К тому же мысль проскочила, если она здесь, то, возможно, где-то поблизости ошивается и Белов. Вот уж ему точно не надо было знать, где я буду работать. Язык у того, как помело, сразу же бы растрепал в универе, смеясь после с дружками-придурками.

Вечер медленно опускался на город. Народ торопился домой после рабочего дня. Я брела медленно по тротуару, стараясь затеряться в этой галдящей толпе, раствориться в шуме города, позволив немного побыть самой собой. Дома ждал дедуля, наверняка вновь и вновь пересчитывающий свою заначку, которую он, как считал, прятал в надежном месте – коробке из-под корма для хомяков.

Туда точно не полез бы мой папаша, который любил заявляться без предупреждения, а дед был душой доброй, и рука у него не поднималась вышвырнуть того прочь. А жаль… Я бы, наверное, смогла.

Я никогда не была любимой дочерью, не знала практически родительской заботы. Привыкла с детства противостоять невзгодам и травле, косым взглядам и кривотолкам.

Со временем обросла хитином, заимела толстый слой брони, и только последние события немного выбивали из колеи. Хотя, может, всему виной была просто весна.

Влюбленные парочки бродили по переулкам, держась за руки, я смотрела на них и не могла сдержать улыбку, где-то в глубине души мечтая, что и на моем пути встретится достойный человек. Однако, что-то там у небесной канцелярии пошло не так, потому что попался мне, увы, не прекрасный принц и даже не его одинокий конь, а Андрей.

Он сидел на лавке у моего подъезда, свесив голову на грудь, и что-то бормотал. Замерла на миг, уставившись на него. В свете одинокого фонаря, что горел напротив, я не сразу разобрала: спит тот или… но все стало понятно уже в следующую секунду.

На цыпочках подошла ближе, прислушиваясь и принюхиваясь. В нос тут же ударил резкий запах, что я едва не плюхнулась на пятую точку. Да уж… Кажется, вечер Белова был намного интереснее моего. Только вот его появление внесло сумятицу в мои планы ведь, с одной стороны, можно было пройти мимо, а с другой… Дьявол! Если бросить этого щеголя отдыхать на скамейке, то к утру в лучшем случае он не обнаружит своего навороченного телефона и дорогих часов, в худшем – обуви, ну или встретит рассвет в обезьяннике.

Я, конечно, не пришла в восторг от такого «сюрприза», но и что делать тоже не догадывалась.

На всякий случай ткнула его пальцем в плечо, в одну секунду отскочив назад. Потерла уставшие глаза, фыркнув от досады. Вот же гад, ну чего ты свалился на мою голову?!

– Эй, Белов, – пискнула я, прижимая ладошки к груди, надеясь, что сейчас достаточно будет зажмуриться, а потом распахнуть ресницы и этот фантом исчезнет. – Белов, – чуть напрягла я голосовые связки, – ты чего здесь делаешь?

Андрей буркнул себе под нос, поднял взгляд, всматриваясь в темноту. Хотелось верить, что головой он приложиться не успел, хотя… в таком случае, можно сделать вид, что мы незнакомы и преспокойно уйти домой.

– Катька, – икнув, улыбнулся он, только вот взор блуждал, видимо, «Кать» в оптическом пространстве Андрея было несколько. – Ты мне очень нужна, – вздохнув, выдал Белов и снова ушел в нирвану.

Я сжала челюсть, едва не скрипя зубами, пытаясь выхватить взглядом хоть что-то способное привести его в чувства.

– Это еще зачем? – уперла руки в бока. – Тебе мало сцены в парке, да? Между прочим, совесть бы поимел, у тебя есть девушка, у меня, – ткнула я себя в грудь гордо пальцем, – присутствует парень, и вообще в моей личной жизни все прекрасно.

Белов тряхнул головой, начиная смеяться, да так заливисто, что захотелось засунуть ему кляп в рот, чтобы он замолчал хотя бы на миг. От его смеха у меня по спине бежали мурашки, заставляя пятиться назад. Что-то было в его глазах такое, что заставляло искать пятый угол и одновременно не позволяло сорваться с крючка.

Я пыхтела, чувствуя, как щеки покрывались румянцем, и старалась предугадать мотив его визита. То, что Андрей был пьян не вызывало сомнений, но откуда он узнал, где я живу? Ублажил методистку в универе? Нанял детектива или Соколов сдал меня с потрохами?

– Кто дал мой адрес? – прошипела, упираясь спиной в стену напротив.

Белов поднялся, пошатываясь, направился в мою сторону, и я не успела выставить руки вперед, как он прижался ко мне вплотную, нависнув в который раз утесом.

Вот же напасть-то! И не выбраться, не лягнуть, и главное – не завопить во все горло – соседи могли сбежаться на любой крик и не ради того, чтобы помочь, а скорее добавить, не разбираясь, кто прав, кто виноват.

– Проследил за твоим парнем, – прыснул он со смеху, вмиг оскалившись, и уже в его взгляде не было любопытства, там была издевка. Острая. Жгучая.

Я лишь брови к переносице сдвинула, стараясь дышать через раз. Хмель проникал в ноздри, наполняя и мою кровь запретным, порочным. Он растворялся в воздухе, но тут же возникло ощущение, что мне теперь придется тереть кожу до кровавой корки, чтобы смыть с себя запах Белова.

– И как ты все успеваешь? – закатила глаза, поражаясь, сколько же у Андрея свободного времени.

– Кстати, лучше бы он следил за тобой. Шляешься ночами, а если снова кто-нибудь решил бы напасть.

– Тебе-то что? – поразилась я такой заботе, дернув плечом.

Андрей уперся рукой в стену, смотря на меня сверху вниз. Разглядывал, словно забавную козявку под микроскопом.

– Волнуюсь, может, – подмигнул он мне, опустив левую руку на мою талию.

Дернулась в сторону, но этот засранец ловко пресек тщетную попытку спастись бегством. – Издеваешься? – прищурилась я, пытаясь разгадать его намерения.

– А должен?

– О бабушке своей… – огрызнулась в ответ, но договорить не успела. Белов наглым образом притянул меня за плечи к себе, впившись своими губами в мои.

Сминал жадно, впечатывался своим крепким телом в мое, прижимая к своей широкой груди. Мне казалось, что я умру от нехватки кислорода в легких, но дрожь бежала по позвоночнику, сбивая с толку. Я же ненавидела его. Презирала этого глупца. А в тот момент не могла даже оттолкнуть, словно все силы разом покинули.

А потом он отстранился резко сам… Взглянул на меня затуманенным взором, ехидно усмехнувшись.

– Эх, Катька, Катька… Нельзя быть такой дурой. Но целоваться, кстати, стала лучше, – поднял он указательный палец, спускаясь по ступенькам вниз и оставляя меня одну.

– Это ты называешь поцелуем? – рассмеялась я, сгорая от стыда и одновременно едва не рыча от ярости.

– А ты называешь своим парнем стриптизера из забегаловки? – ошарашил он меня, выбивая почву из-под ног.

Похоже, этот раунд остался за Андреем. Хотя я до последнего пыталась выйти сухой из воды, доказывая, что он лжец и неплохо бы провериться у окулиста, а сама пыталась заткнуть внутренний голос, который настойчиво кричал, что мало мне не покажется за мое вранье. Кажется, проблемы лишь начинались и это была только макушка айсберга.

Глава 18. Андрей

Ну и чего добился? Зачем приперся к ней в ночи, вот уж дебил. На счастье, номер квартиры не знал, не раскололся ее ухажер – назвал лишь улицу и дом. Но этого хватило. Кстати, повезло, что ее встретил, а то так и замерз бы до утра, дожидаясь, пока Морева появится. То же мне отважная… бродит ночами. А ее парень еще тот придурок. Как вообще не боится, что его девчонку обидит кто, район-то, не дай боже. Того и гляди, оберут до нитки.

Башка гудела, плохо помнил, как добрался до дома бабули. Подниматься с кровати не хотелось, правда, солнечный свет порядочно так раздражал глаза. Но вставать и задергивать шторы было лень. К тому же ноги отказывались слушаться, я ощущал себя так, будто накануне меня каток переехал несколько раз.

Конечно, с утра все события вчерашнего дня выглядели глупо и хотелось дать себе зарок, что больше ни-ни. Ни за что не буду пить и никогда больше не полезу целоваться к Катьке. С последним, видимо, придется туго. Меня как заклинило на этой зануде. Ее образ не выходил из головы и чем больше я думал об этом, тем больше заводился. Хотелось скрипеть зубами, биться головой в стену и всячески поддевать Мореву. Надо ей должное отдать, конечно, она умела опускать с небес на землю. За словом в карман не лезла и, похоже, эта зубрилка считала меня исчадием ада.

Пока я страдал с похмелья, не желая включаться в течение жизни за пределами спальни, там за стенами кипела бурная деятельность. До меня доносились голоса, бабуля явно была не в духе, потому как отчитывала в очередной раз прислугу.

Вот, кстати, правильно. Полный дом людей, а стакан воды никто и не принес.

С губ сорвался стон, я перекатился на спину, уставившись в белоснежный потолок, и попытался снова провалиться в сон.

– Ты неисправим, – заявила бабуля, с шумом распахнув дверь.

Еле успел одеяло натянуть до уровня подбородка. Черт! А стучать ее никто не учил?

– Я тоже рад тебя видеть в это прекрасное утро, – пробурчал с почтением из-под одеяла, не желая ловить ее укоризненный взгляд.

– Утро? Андрей, ты давно смотрел на часы? Время близится к вечеру. Мне вот интересно, – судя по стуку каблуков, покидать мою комнату она не собиралась. Вместо этого прошла вглубь и села на край кровати. – Что нам с отцом требуется сделать, чтобы ты взялся за ум?

– Для начала перестать меня воспитывать. И вообще, ба, давай ты будешь стучать в следующий раз. Вдруг я стеснительный.

– Сказал человек, который ублажил повариху на кухонном столе. После чего пришлось расстаться и с ней, и со столом. Эх, вот с последним действительно было жаль прощаться. Итальянский. Красное дерево.

– Понеслось, – простонал я, уже жалея, что не подпер дверь стулом. Пожалуй, в следующий раз забаррикадируюсь. – Можешь вычесть это из моих карманных расходов.

– Я скорее вычту тебя из этого дома, – цыкнула она на меня, стягивая одеяло. – Даю тебе полчаса на сборы. А потом мы едем к твоему отцу.

– Это еще зачем? – присел я, поправляя пятерней волосы.

– Сюрприз тебе приготовили, – улыбнулась бабуля ехидно, цокнув языком.

Ну да, ну да… знал я к чему она вела. Снова разговор про свадьбу. Угрозы, шантаж… что они там еще способны были применить. Вот и семейка, никакого надежного тыла.

Стоя под холодным душем, попытался сначала придумать отговорку и обойтись без визита к отцу, но, похоже, это только бы усугубило ситуацию.

Вода стекала с волос, падая каплями на плечи и обжигая кожу холодом. Уперся руками в стекло душевой кабины, сцепил челюсть, осознавая, что меня загнали в тупик два хищника. Бабуля только с виду выглядела божьим одуванчиком, но ее хватке позавидовала бы любая акула.

На еду смотреть не хотелось. Любой запах вызывал тошноту, потому предпочел сразу принять вердикт родственников и уже потом думать. Выхода у меня все равно не было. Ну что я мог сделать: снова пообещать стать примерным сыном? Присутствовать на воскресных обедах, дарить старой ведьме цветы на каждый праздник, перестать материться, заглядываться на девушек? Принять целибат? Так проще сразу было переселиться в бункер.

Отец дожидался нас дома, чем удивил. Я-то думал, он постоянно пропадает на работе, чтобы обеспечить свою новую подружку бриллиантами размером с кочан капусты или шубами из самок куницы в третьем поколении.

– Добро пожаловать, – улыбнулся он так манерно, что меня едва не вывернуло на персидский ковер под ногами.

– И тебя не хворать, па.

Бабуля шикнула недовольно, расположившись в кресле. Попросила прислугу плеснуть ей чего покрепче. Хм, а потом еще удивляется моему образу жизни!

Как хорошо, когда все можно списать на давление и возраст! Надо будет запомнить на будущее.

– Может, объясните, для чего это все? Я не настолько по вам соскучился, – начал беседу, желая поскорее ее же и закончить.

– Мы, кажется, тебя предупреждали и не раз, – кашлянув в кулак, ответил отец.

В его глазах не было сострадания или даже толики сочувствия. Скорее холод, усталость и желание наконец-то поставить точку. Ему порядком надоело воспитывать меня, впрочем, как и остальных детей. Думаю, временами папаша жалел о том, что не дал обет безбрачия и был слишком любвеобилен. Потому сейчас только и занимался тем, что отбивался в судах от бывших жен, да и спонсировал своих детей. Ладно, не всех, но некоторых уж точно. О количестве любовниц я вообще умолчу, потому как на седьмой сбился со счета.

– Если вы снова о том же, то и напрягаться не стоило. Я уже все сказал. Нет. Ни за что. Почему обязательно надо такими радикальными мерами?

– Иначе не выходит, – улыбнулась бабуля, смакуя напиток.

– А вы пробовали?

– Ты уже вышел из того возраста, чтобы с тобой нянчиться, – рявкнул отец, заставляя меня вздрогнуть.

Вот он так всегда. Нет бы поговорить нормально, обязательно надо орать, чтобы в ушах звенело, чтобы щеки пылали, и обида разливалась по венам ядом. Я старался сдерживать себя, не перечить, не возмущаться, решив для начала выслушать их аргументы «за». Может, я действительно чего-то не понимал и им с высоты своего возраста виднее. Только одно терзало – почему они такие эксперименты не ставили над собственной жизнью. Зачем препарировать мою молодость?!

– Тачку я уже забрал у тебя, счета тоже заблокировал, но это, кажется, никак не повлияло.

– Во-о-от, – протянул я в ответ, – значит, надо было сделать выводы и отстать от меня с этим. Пап, такое ощущение, что ты мне мстишь просто. Если у тебя не сложилась личная жизнь, то это не дает тебе право пропускать и мою через мясорубку.

– Срок тебе три месяца на организацию. Так уж и быть я оплачу банкет и все расходы, – выдал папаша, даже не моргнув на мои слова перед этим. Он вообще не слушал меня, не старался понять, словно я разговаривал со стеной. Конечно, все можно было послать к черту, бросить универ, пойти устроиться механиком в автосервис и в ус не дуть. Первое время было бы сложно, все-таки привык жить на широкую ногу, но потом бы привык. Точно.

Только вот выходить из зоны комфорта было очень непросто. Еще и злость брала за то, что другим детям он такие ультиматумы не ставил, вот, видимо, везло лишь мне на родительскую «любовь».

– А если Юлька не согласится? – выпалил я, сморщив нос. Где-то отдаленно родилась мысль, что, черт с ней, со свадьбой. Через месяц разбежимся, сгоняем на острова, погреем бока, да и все…

– Это та истеричка, что вчера приезжала ко мне? – вклинилась бабуля, закатывая глаза.

– Юлька была у тебя? – удивился я искренне, потому как о подобном перформансе даже не догадывался.

– О да. Была и, знаешь ли, милый, – зевнула ба лениво. – Только через мой труп.

– Ну с этим проблем особых быть не должно, – съязвил я зло, – возраст и все дела…

– Рот закрыл, – строго произнес батя, мазнув по мне орлиным взглядом.

– Вам не угодишь, – пожал плечами, устав изрядно от их прессинга.

– Найди кого-то поскромнее и поумнее, что ли… а там посмотрим, – зевнула бабуля, подмигнув моему папаше.

Ну замечательно. И где мне искать?! На улице раздавать листовки с объявлением? И все ради чего? Чтобы не скончаться от недоедания? Может, стоило навести мосты с матушкой? Кто знает, возможно, та бы встала на мою сторону. Даже не из-за родственных уз, а скорее чтобы насолить отцу.

Глава 19. Катерина

Новая работа и впрямь вышла непыльной, ну или просто я была настолько привыкшая к труду, что мне все казалось в радость. Совершенно иные впечатления, эмоции, что бились в груди птицей, светящиеся глаза и такая страсть в них плескалась, что я готова была порхать от счастья.

По-моему, даже не уставала. Лишь когда голова касалась подушки, я тут же проваливалась в сон, а там, в мире грез, меня нагло преследовал один и тот же кошмар в лице Белова. Вот какого черта он проникал туда.

Вскакивая посреди ночи, я обычно плелась на кухню выпить стакан воды и прогнать этот фантом.

С того самого вечера у подъезда мы практически не пересекались, хотя прошла почти неделя, кажется.

В универе Белов тоже был нечастым гостем, а когда сталкивались в узком коридоре, делали вид, что не знаем друг друга. Я старалась придать своему выражению лица равнодушие, хотя где-то глубоко внутри становилось тепло, словно искры почти потухшего костра вновь взметались в темное небо.

Нина Яковлевна оказалась, кстати, адекватной. Зря Дашка на нее наговаривала. Я настолько привыкла к выходкам моего дедули, что вряд ли кто-то еще мог меня удивить. Хозяйка дома не придиралась без причины, не грубила, но все четко контролировала. Особенно доставалось, конечно, Даше, то пыль забудет протереть, то цветы не польет в доме. Я пыталась по мере возможности делать что-то за Дашку, не забывая, кто мне помог с работой. Та же принимала все, как нечто естественное, предпочитая ворковать с мужчинами.

– Катюха, ты только посмотри, какой он красавчик! – облизнув губы, пробубнила Дашка, пока я заваривала мятный чай Нине Яковлевне.

Она пялилась в окно, напротив которого стриг кусты садовник, забыв, кажется, где-то часть верхней одежды.

Солнце играло теплыми лучами на его смуглой коже, мышцы перекатывались от каждого движения, а Дашка только хлопала глазами, рисуя в голове развратные картины. Иногда мне, отправляясь вместе с ней домой, приходилось часами слушать об этом парне, о мечтах рыжей соседки и их совместном будущем. Вряд ли садовник предполагал, что вызывает такие эмоции у кого-то. Временами я думала, что он просто нарцисс и, видя себя такого красивого в зеркале, наверняка падает в обморок.

– Наверное, – пискнула я, мазнув взглядом по окошку.

– Ой, какая ты скучная, Морева, – вздохнула Дашка, – привыкла к своим прыщавым однокурсникам, раскатывающим на троллейбусе, а тут… Он будто бы вчера сошел с обложки журнала. Ммм… у меня есть один, – подмигнула мне рыжая.

– Рассматриваешь ночью под одеялом? – не сдержалась я.

– Нет, вырезала картинки и обклеила стены, – насупилась Дашка. – Эх, я бы с ним зажгла, но… он бедный как церковная мышь. Такой же, как и мы.

– И что в этом плохого?

– А что хорошего? – присела Даша на стул, подперев щеку рукой. Кажется, грустные мысли оказались притягательнее, чем красавец за окном. Она разом поникла, но зато продемонстрировала свою иную сторону, которая меня немного даже удивила. – Катька, нужно думать на перспективу. Вот что этот может дать мне, кроме постели?

Мои щеки тут же запылали, словно это не она, а я мечтала минуту назад о садовнике. Все эти разговоры всегда меня смущали, наверное, оттого что опыта не было тесного общения с мужчинами.

– Может, он ответственный, добрый, котят не топит, бабулек переводит через дорогу.

– Ага, – кивнула Дашка, – а потом возвращается в свои четыре стены и ждет очереди в душ или подписывает контейнеры с продуктами, чтобы соседи ненароком не взяли чужой. Так что все эти любови не по нашу честь, Катька. Надо выбираться из нищеты, – подытожила Даша, в момент вскочив со своего места, заслышав шаги в коридоре.

Я тут же схватила чайную пару, понимая, что, скорее всего, Игорь снова будет отчитывать за медлительность. Но он молча вошел в кухню, налил стакан воды, что-то цедя про себя.

Воспользовавшись моментом, выскочила в гостиную, радуясь в душе, что до конца рабочего дня осталось недолго.

– Можно? – постучала я в дверь кабинета.

– Заходи, Катерина, – бодрый голос хозяйки прокатился по помещению.

Я поставила чашку на стол, желая сделать ноги, раз больше поручений не было. Очень уж порой непросто было находиться с ней в четырех стенах один на один. Взгляд серых глаз пронизывал насквозь, будто бы она знала все мои секреты и для нее не было чем-то невозможным заглянуть глубже в мою душу. Я терялась от этого, сжимала ладошки и желала стать невидимкой.

– Все в порядке? – поинтересовалась хозяйка дома у меня.

Кивнула молча. Не все, конечно, но в целом было нормально, да и жаловаться я не собиралась никому, приноровилась справляться с трудностями.

– Мне кажется, тебя что-то тяготит, – выдала она, почесав подбородок.

– Нет, не стоит беспокоиться, – заверила я Нину Яковлевну, сгорая от стыда.

Неужели у меня написано все на лице? Что дела плохи, что нас вот-вот могут выселить, если мы не выплатим долг? А денег взять негде было. Дедова пенсия ушла на лекарства и благодарности врачам, моей стипендии хватало только на макароны по акции и… Впрочем, это были мои проблемы и решать я сама должна была их, не перекладывая на чьи-то плечи и не жалуясь.

– Хорошо, – кивнула она, – сходи в мою комнату, там на тумбочке лежат очки, никак не могу прочитать без них документы, что прислал бывший зять.

Я тут же вскочила со своего места, радуясь, что можно вздохнуть спокойно, не находясь под гнетом ее взора, который словно гвоздем прибивал к стулу.

Уже в коридоре столкнулась с Дашкой, которая шла на цыпочках, будто боясь, что ее шаги эхом отразятся от белоснежных стен.

Она оглядывалась, прижимая совок с веником к груди.

– Что-то случилось? – отскочила она от меня, выпучив глаза.

– Неа, – затрясла я головой, – а ты чего?

– Я? – растерялась она на миг, но тут же опомнилась, вытянула руки вперед, демонстрируя мне рабочие принадлежности. – Убиралась в комнате мелкого засранца.

– Э-э-э, – протянула я, – а кто это?

– Ах, да. Ты еще незнакома с ним, – закатила Дашка глаза, – смотри, аккуратнее. Тот еще гад, – прошипела она мне на ухо. – Но бабка его любит больше всех. Потому все ему с рук и сходит. Спит вон, как мертвец.

– Понятно. Еще один мажор и тунеядец, – фыркнула я, надеясь, что знакомство состоится нескоро.

Дашка поторопилась смыться, а я, войдя в комнату хозяйки, преспокойно взяла очки в футляре и направилась обратно в кабинет.

Старая мадам, одарив меня снисходительной улыбкой, принялась за изучение документов, а я тем временем помогала Дашке по дому.

День катился к концу, и солнечный диск медленно скрывался за горизонтом, раскрашивая небо в малиновый. Стрелки на часах показывали, что рабочий день вскоре завершится и это не могло не радовать. Но буквально за полчаса до ухода, всклокоченный Игорь ворвался в кухню, завопив так, что у него едва не лопнули сосуды в глазах.

– Быстро всем в гостиную.

– Что стряслось-то? – непонимающе переглянулись мы с Дашкой.

– В доме завелся вор, – прорычал он, почему-то задержав взгляд на мне.

А мое сердце ухнуло, провалившись вниз. Язык к небу прилип, а глаза заволокло пеленой. Меня по-разному называли, издевались, относились предвзято в связи с тем, что я росла без родителей, даже оскорбляли, но слово «вор» в свой адрес я услышала в первый раз.