Текст книги "Удачи, милый (СИ)"

Автор книги: Мария Фирсова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Глава 33. Катерина

В общем-то, Белов на этот раз ничем не удивил, кроме того, что явился по мою душу. Вот не жилось ему спокойно в особняке своей бабули. Прицепился как репей и спасу, кажется, от него не было.

И, наблюдая за тем, как Макс лениво превращает моего потенциального мужа в отбивную, я не знала, что делать. По-хорошему, следовало бы вмешаться, но тогда Белов точно бы расслабился, решив, что рыбка заглотила наживку, а я не хотела так быстро сдаваться. Конечно, мне было жаль его, но он сам искал неприятностей вот и нашел.

Однако, кусая до крови губы, я каждый раз зажмуривалась, когда сосед замахивался на того, а Андрей куцо пытался держать удар.

Да уж… зато, сколько пафоса и позерства было поначалу.

– Ну, что? – приняв боевую стойку, ехидно поинтересовался Макс у Белова. – Может, сдашься?

– Обойдешься, или в штаны наложил со страха?

Вот уж кто бы выделывался. Не самый подходящий момент выбрал для этого Андрей, особенно если учесть, что его действительно вскоре вряд ли бы и мама родная узнала.

Из рассеченной брови ручейком бежала кровь. Правый глаз практически заплыл, и теперь от красавчика мажора там осталось лишь напоминание. Белов больше походил на несчастного, неудачно забредшего на пасеку. Я переминалась с ноги на ногу, пару раз ойкнула, зажмурилась, но все-таки собрала волю в кулак и решительно направилась к парням, что толпились вокруг импровизированного ринга.

– Прекратите, – шикнула на Белова и Макса, – пожалуйста. Что вы как два петуха, к тому же было бы из-за чего?

– А мне, может, не нравится, что этот пройдоха подкатывает к моей невесте, – выдал Андрей, покачиваясь на полусогнутых ногах.

– С каких это пор она стала принадлежать тебе? – не остался в долгу Максим, посмотрев внимательно, будто бы у меня имелись ответы на все вопросы.

Да и Белов особенно не утруждался узнать чужое мнение, когда принимал решения. У него вообще все было легко: свадьба, дети, разборки на кулаках, вмешательство в чужую жизнь… Он относился ко всему слишком просто, не задумываясь, что своими действиями мог причинять другим вред.

– Милая, не желаешь поведать ему нашу общую тайну? – елейно пропел, точнее, прокряхтел Белов, сплёвывая кровавый сгусток на асфальт.

– Андрей, – прорычала я, вцепившись пальцами в его плечо, – пожалуйста, прекрати строить из себя пофигиста. И я никому ничего не должна, тем более, отчитываться, доказывая что-то. Ни тебе, ни ему. Если вы оба придурки – это ваши проблемы. Тебя, – взглянула я в его глаза, сглотнув ком в горле, – никто не просил делать это все. Зачем ты постоянно лезешь на рожон, неужели не понимаешь, что мы не пара. Это хождение кругами у меня уже в печенках сидит!

– Думаешь, пора разорвать все? – будто бы забыв о Максе, сосредоточенно произнес Белов, сжав мою кисть.

– Все? – усмехнулась я. – Да не было ничего, как ты не понимаешь?! Абсолютно ничего. Мы разные, слишком… Боже, просто забудь обо мне, – делая глубокий вдох, попыталась я унять сердцебиение, слишком тяжело давались эти слова, сложно было решиться на этот шаг, ведь не было сил больше, но и ломать комедию я изрядно устала.

Мне хотелось ясности, определенности, а не дурацких спектаклей, которыми была уже сыта по горло благодаря Белову.

Он манипулировал, придумывая себе проблемы, которые можно было решить с легкостью, приложив минимум усилий. Но Андрею требовались зрители, он не мог жить спокойно, если рядом не было массовки. К сожалению, у меня имелись другие планы и гробить все, ради того, чтобы стать частью труппы под руководством бездарного режиссера не имелось желания.

Макс, видимо, потерял интерес к Белову за тот отрывок времени, пока я пыталась высказать все, что так долго было у меня внутри. Он лишь вытер рукавом губы и, махнув ребятам, направился прочь, оставив нас с Андреем вдвоем.

Стоя в метре друг от друга, мы оба понимали, что на самом деле нас разделяет куда большее расстояние. Невозможно достать рукой, прикоснуться, нельзя… неправильно это все. У меня не было права на этого парня, да и я по большому счету не нужна была ему.

Какая-то там девочка из бедной семьи, которая еле-еле сводит концы с концами. Серая мышь, над которой можно только смеяться, не замечать ее до поры до времени, единственное для чего она могла пригодиться – это зачеты. Там наверняка она дала бы списать, подсказала бы, забыв, что еще накануне в ее адрес сыпались оскорбления.

Он никогда не задумывался, насколько больно мне было от его слов, что они, будто стрелы, пропитанные ядом, попадали в самое сердце, отравляя мою душу, заставляя рыдать в подушку от несправедливости и непонимания за что и почему?!

Ему было все равно, безразлично, что чувствовала девчонка, которая внутри себя самой пыталась каждый раз выгородить его, споря с разумом и доказывая сердцу, что Белов не совсем уж ничтожен и в нем точно имелось нечто доброе, если хорошенько поискать.

И я, черт возьми, искала, пыталась, порой казалось, что даже находила, но, увы…

– Ты же пожалеешь о своих словах, Кать, и да, я им не верю, – морщась от боли, произнес Андрей.

Костяшки пальцев покрылись тонкой коркой, его челка была перепачкана кровью и грязью, да и сам его вид был далек от привычного лоска. Видно было, что ему тяжело стоять, я на миг сделала к нему шаг, желая стать опорой, но он выставил руки вперед словно отгораживаясь, не желая принимать помощь. Ну да, конечно, гордость ему не позволяла. Да и к дьяволу его!

– Не верь, Андрей, но на этом все. Нам не стоит больше общаться, ни к чему хорошему это не приведет. У тебя есть Юля, думаю, ты сумеешь выкрутиться, и твоя семья в итоге примет ее.

– А ты? Что будешь делать ты? Покидаешь вещи в дорожную сумку и переедешь на вокзал или сразу пойдешь на панель? – зло промолвил он, а у меня рука дрогнула. Захотелось дать ему пощечину, но только пелена слез уже застилала глаза. – В этом ты, Катя, вся. Еще даже не придумала ничего, а уже в штыки любую помощь. Вспомни, что ты не одна. У тебя есть дед, где окажется он? Черт тебя дери, Морева, не будь эгоисткой, – взревел Андрей, схватив ладонями меня за плечи и встряхнув так сильно, что стало не по себе.

– Не вмешивайся в мою жизнь, – резко произнесла я, не сводя с него взгляда, – займись своей, наведи в ней порядок. Я хочу забыть тебя. Ты мне противен, – отчеканила последнее продолжение с какой-то невероятной ненавистью, а внутри вулканы просыпались, грозя испепелить все.

– Ненавидишь, значит, – отступил он, оставляя меня на маленьком островке совершенно одну, – что же хорошо, Кать. Надеюсь, ты не пожалеешь…

А слезы катились по щекам и в этом мраке и тишине аллеи я, кажется, навсегда оставляла не только частичку собственного сердца, но и все иллюзии, которые еще недавно лелеяла и берегла.

Глава 34. Андрей

– Я уезжаю, – хлопнув входной дверью, на ходу бросил я бабуле, которая со скучающим видом листала прессу, сидя в гостиной.

– Далеко? – мазнув по мне равнодушным взглядом, поинтересовалась она.

Кажется, даже не удивилась моей разукрашенной физиономии. Вот же семейка! Ее внука практически превратили в отбивную, а любимая бабушка смотрела так, словно на мне розы цвели, а не красовались гематомы.

– К себе, – рыкнул я, сглотнув слюну, стоя на первой ступени лестницы.

– Это как-то связано с твоим преображением? – ее брови взметнулись вверх красивой дугой. Старая грымза сняла очки, отложив на журнальный столик, и потянулась в кресле.

– Забудь и сделай одолжение – папаше не сообщай. А то я тебя знаю, по малейшему чиху сразу звонишь любимому бывшему зятю.

– Да бог с тобой, – отмахнулась она. – Ты уже взрослый парень и сам разберешься со своими проблемами. Мне главное, чтобы ты выполнил отцовское условие.

– Начинается, – фыркнул я, понимая, что еще слово и просто взорвусь, разнеся здесь все. – Ба, у тебя еще есть внуки, может, поинтересуешься их судьбой?

– Зачем? – хлопнула бабуля ресницами, поправив осторожно выбившиеся локоны из прически.

– Вообще-то, они тоже твои родственники, – развел руками, цокнув языком, стараясь не ляпнуть лишнего.

А очень хотелось выругаться, потому что не было сил больше терпеть эти тиски, в которых меня зажали отец и она. Семья будто разделилась на два лагеря: с одной стороны, была мама, которая радела за Юльку и мою счастливую жизнь с ней, с другой, отец и эта ведьма всячески старались, чтобы я заимел штамп в паспорте, словно это должно было уберечь меня от всего дурного и в первую очередь поставить мои мозги на место. Странный подход, конечно, вряд ли у меня от этого прибавилось бы ответственности. Теоретически, возможно, конечно, но вот на деле… Похоже, все-таки родне проще смириться, что в семье затесалось слабое звено и им был, кажется, я.

– Ты очень сильно похож на своего деда, – выдала она, мечтательно вздохнув.

Вот и приехали! На деда, значит. Какого по счету?!

– Только не ударяйся в ностальгию. Мне осточертело это все. И ваше дурацкое желание решить за меня. Невесты, свадьбы и прочее.

– Отца-то ты познакомил с ней, а меня? Лицом не вышла или что? – заявила бабуля, вздернув нос.

Прекрасно! В этом семействе хоть кто-то умел хранить секреты?!

– Катя, кажется, – продолжила бабушка. – Случайно не… – улыбнулась она, явно желая продолжить вслух свои размышления, но я нагло ее прервал.

– Нет, – резко отрезал, мечтая прекратить бессмысленную беседу. – Мы расстались.

– Жаль, – потерла родственница подбородок двумя пальцами, хитро сощурившись, – а я-то уже обрадовалась.

– Зря. Видишь, даже здесь я тебя разочаровал.

– В первый раз, что ли? – парировала она, усмехнувшись тихо. – Рассказывай, что произошло?

– Еще чего! – возмутился зло. – Мне не десять, чтобы ныть, уткнувшись в чужое плечо.

– А я бы вернула то время. Тогда ты был милым ребенком.

– Я дрался со всеми подряд и воровал цветы с твоей клумбы.

– Нет, ну с воспитанием у тебя всегда было не очень, Андрей, однако, ты шел всегда на диалог, правда, делал потом все равно по-своему.

– Ба, я пойду, хорошо? Надо собрать вещи.

– Ты останешься тут, – твердо заявила она, подняв указательный палец. – Во-первых, я еще хочу видеть своих правнуков, во-вторых… Хотя неважно. Завтра будет новый день.

– Что ты задумала? – взглянул на нее строго, чувствуя какой-то подвох.

Что-то эта старушка замышляла и очень хотелось знать, что. Но бабуля нацепила снова очки, взяла в руки журнал и принялась читать как ни в чем не бывало.

Да уж… каким замечательным выдался этот вечер!

Ввалился в свою комнату и как есть в одежде упал на постель, уткнувшись лицом в подушку. Хотелось выть, кусаться, орать во все горло. Но лишь прорычал, обхватив затылок ладонями. Тело болело, казалось, что каждый нерв напряжен настолько, что лучше ко мне никому не приближаться. Я сам для себя был опасен в это мгновение. Меня ломало, в груди щемило и не было сил сбросить этот чертов хитин, чтобы позволить себе побыть настоящим.

В мыслях царила неразбериха, воспоминания, проклятые мечты и надежды разом смешались в единый клубок, который тонкой нитью затянулся на моей шее. Не хватало кислорода, чтобы сделать вдох и эти навязчивые думы о Моревой. Ее образ словно клеймо был неразрывно связан с моим сознанием.

Что было силы вцепился зубами в угол подушки, зарычал, как дикий зверь, пытающийся вырвать кусок плоти из своей добычи, а потом просто закрыл глаза, позволяя смятению заполнить каждую мою клетку.

Не понимал. Искренне не понимал, почему она так реагировала. Неужели простые слова так тяжелы? Хотя глупый, конечно, вопрос, если я сам не мог сказать главного. Куда проще оказалось поддевать, глумиться и дергать ее за хвост, привлекая этим внимание к своей персоне. Чертов эгоист? Возможно! Но я опирался на те устои, что царили в моей семье. Не видел и не желал думать о том, как правильно. Делал так, как научила меня улица и к тому же проклятый максимализм бурлил в крови, заставляя вести себя, как последний идиот.

Она все сказала, дала четко понять, кто я и где мое место. И как бы велико ни было желание идти против течения, в этот миг я принял решение – махнуть рукой. Зачем бежать за человеком, которому не нужен? Преодолевать барьеры, доказывая, что вот я и мне по силам это! Всегда должна быть отдача, но… в нашем случае рикошетило совершенно не туда.

Потянулся к мобильному, отыскал номер Юли, вот кто был рядом. Мой круг, человек, который не заморачивался, не создавал искусственных препятствий, пожалуй, это было определенным бонусом, если учесть ее паршивый характер. Юлька… красавица и богатая девочка, избалованная, знающая себе цену. Дурочка, что словно сошла с обложки глянцевого журнала. И Катька… на ее фоне проигрывала, терялась, но… попробовав раз что-то настоящее так сложно вновь посмотреть на суррогат.

– Да пошли вы все к дьяволу, – повертев в руках мобильный, зашвырнул его в угол комнаты.

Кажется, я подошел к «своему Рубикону».

И уже ничего не могло заставить меня передумать. Ну почти ничего…

– Господи, ты храпишь громче, чем Жак, – толкнув меня в плечо, пробурчала над самым ухом бабуля. – Только тот хотя бы милый и от него не воняет по утрам перегаром.

Я еле разлепил глаза, уставившись на нее, точнее, пытаясь сфокусироваться, потому как она упрямо двоилась.

– Спасибо за сравнение с твоим мопсом, кажется, я расту.

– Пожалуйста, – проворчала гранд ма, поставив стакан воды на прикроватную тумбочку. – У тебя полчаса на сборы.

– Ты решила вывести меня в парк покататься на карусели? А сладкую вату купишь?

– А ничего у тебя не слипнется? – закатила ведьма глаза, всплеснув руками перед моим носом. – Собирайся, мы едем восстанавливать твой пошатнувшийся авторитет.

Глава 35. Катерина

В окнах горел свет. Дедушка не спал, дожидаясь моего возвращения, и это не радовало. Не хотелось, чтобы он видел меня в таком виде.

Заплаканные красные глаза, опухшее от слез лицо. Было стыдно, но больше всего я не желала отвечать на вопросы, которые у него, скорее всего, появились бы.

Какое-то время постояв на улице, я все же сделала глубокий вдох, наполнив легкие пыльным вечерним воздухом, и вошла в подъезд. Кусая губы, стараясь унять эту боль в груди, считала ступени, мысленно находясь ни здесь.

Было горько на душе, словно внутри все расцарапано и эти порезы кровоточили и саднили, доводя до исступления. Хотелось просто закрыть глаза и забыть все, как кошмарный сон. Не было сил терпеть, хрипы вырывались из горла, стоны срывались с губ и чтобы не расплакаться от отчаяния, я просто кусала ребро ладони, пытаясь унять все, что Белов так легко поднял со дна моей души.

– Ты поздно сегодня, – обратился дед ко мне, стоило только войти в комнату.

– Задержалась на работе, – пожала плечами, не уточняя на какой и не поворачиваясь к нему лицом.

– Потому, наверное, и рыдала в три ручья, – констатировал он, отложив в сторону пульт от телевизора.

– Все-то ты подмечаешь, – покачала головой, – может, просто аллергия на косметику.

– Угу, – улыбнулся дедуля, – это теперь так называется, значит… Как его имя? – вопрос близкого человека заставил удивиться.

Вот откуда он все знал? Интуиция или опыт подсказывал?

– Неважно, – устраиваясь на диване, зевнула я, запрокинув голову назад. – Между нами все равно не может быть чего-то общего, дед.

– Отговорки, Кать. Кто желает – ищет возможность. В противном случае не очень-то ты и хотела чего-то.

– Я не знаю, – честно призналась, пытаясь побороть свои внутренние барьеры и открыться ему.

Было стыдно немного говорить о подобных вещах, демонстрировать свою слабость, будто вытаскивая на поверхность все те неприглядные мысли, что так усиленно прятала.

Я сражалась со своими комплексами, так долго пыталась побороть их, оказаться сильнее, но в один момент все просто рухнуло, как карточный дом. Белов явился катализатором лишь и все вылезло на поверхность. Видимо, изначально я что-то делала неправильно. Боролась с ветряными мельницами, а надо было просто полюбить себя такой – настоящей. Непосредственной, отличающейся от их круга.

– По крайней мере, время подумать у тебя есть. Утро вечера мудренее. Только помни одну простую истину: дорог много и тупиков бояться не надо. Каждый тупик – это новая возможность начать все заново, отправиться в путешествие, свернуть на новую тропу. Главное – отбросить страхи, позволив себе ошибаться.

– Ты пересмотрел сериалов, – подтянув колени к подбородку, насупилась я, – или это с возрастом приходит такая мудрость? Если да, то у меня точно все еще впереди.

Побеседовав еще немного, я и не заметила, как провалилась в сон, а утром проснулась от посторонних голосов за стеной.

В коридоре что-то происходило, судя по грохоту и причитаниям соседок. Всю какофонию звуков разбавляло мяуканье кота и топот ног. В первое мгновение даже подумала, что нас снова затопили соседи сверху. Только одеяло натянула сильнее, не желая развивать эту мысль. Сил не было и терпения, вот пришла к выводу, пусть активистки нашей коммуналки и разбираются с безответственными, но как-нибудь без меня в этот раз.

А уже спустя пять минут я с трясущимися руками пыталась натянуть спортивные штаны и справиться с молнией на кофте. Конечно, велика вероятность была, что мне просто почудилось, даже головой сильнее тряхнула, прислонившись после ухом к двери. Деда в комнате не было, но выглядывать в коридор я пока не решалась. Пытаясь на слух определить его местонахождение, надеясь, что этот жук где-то поблизости.

– А Васеньку тоже необходимо изолировать? – взволнованный голос соседки заметно дрогнул, превратившись в комариный писк.

– Да брось, Петровна, что ему будет-то? – гаркнул деловито дедуля, видимо, стараясь успокоить ее, но не вышло.

– Он, между прочим, достояние этой квартиры, – выдала она гордо, – у него медалей побольше, чем у наших спортсменов на прошлой Олимпиаде.

– Успокойтесь, – незнакомый мужской голос вежливо вклинился в диалог, заставив замолчать и Петровну, и моего деда. Любопытство, конечно, подталкивало к тому, чтобы показать нос, но в этой маленькой комнатке было намного безопаснее, тем более я никак не могла избавиться от мысли, что четко слышала голос Андрея. И решила для себя: пока не получу обратных доказательств – не выйду.

– Где находится контактное лицо? – откашлявшись, обратился мужчина к присутствующим.

– В комнате, – нараспев ответил дед, причем сделал это так спокойно, что стало обидно. Он на рынке за пучок петрушки торговался и то с большим энтузиазмом.

Похоже, речь шла обо мне, чувствовала затылком это и никак не могла сообразить, а что собственного могло такого стрястись?

Не успела углубиться в думы, как дверь распахнулась, и я едва не вывалилась в коридор прям к ногам собравшихся. Они таращились на меня, как на экспонат из Кунсткамеры, хлопали глазами, подозрительно рассматривая. Все это мне нравилось меньше и меньше, особенно когда взгляд мой уперся в Андрея и его бабулю.

Зачем он притащил с собой Нину Яковлевну, это что у богачей такое новое развлечение или маленький мальчик наябедничал, а бабуля пришла меня отчитывать?

Несмотря на то что во мне проснулся скептик и зануда, я все-таки напряглась, ощутив, как вдоль позвоночника пробежали мурашки.

Сделала шаг назад, поджав губы, не переставая задавать немой вопрос: что происходит, черт возьми?!

– Екатерина Морева, мы к вам по важному делу, – мужчина в белом халате посмотрел на меня, нахмурив густые брови.

Его зеленые глаза смотрели куда-то в пустоту и как бы я ни старалась считать информацию с его лица, ничего у меня не выходило. Белый лист и не больше. Даже позавидовала на миг такому умению не показывать эмоции. Мои же, кажется, рвались наружу.

Венка на виске вздулась, онемевшие пальцы похолодели, и ощущение было, что земля уходила из-под ног.

– Какому? – еле поворачивая язык, произнесла я, пребывая в смятении.

– Имеется четкое предписание, что с этого дня вы обязаны пробыть на карантине неделю, не покидать комнату и не общаться с посторонними.

– Что? – не поверила я собственным ушам. – Карантине? Но что? Почему?

Мне было важно услышать ответ, понять, ведь ни дед, ни Андрей так и не удосужились произнести хоть что-то, просто стояли и наблюдали за моей реакцией, словно я хомяк в трехлитровой банке.

– Белов, – проигнорировав мой вопрос, рявкнул мужчина, – заходите. И впредь старайтесь интересоваться у своих знакомых историей происхождения сыпи на кожных покровах.

А вот это было неожиданно. Очень! У меня не находилось нужных слов, чтобы описать тот ураган, что бушевал внутри. Непонимание, неверие и злость! Возмущение и желание вытолкать Андрея со своей территории.

Неделя? Целых семь дней с ним? Здесь? Нет, ну кто-то явно издевался.

Обхватила голову руками и, подойдя к стене, разом приложилась лбом, рассчитывая, что так все встанет на свои места. Куда там!

– Полегчало? – радуясь непонятно чему, промолвил он, устраиваясь на моем диване. – Первые два дня трудно, потом привыкнешь.

– Издеваешься? – не глядя на него, фыркнула я.

– Отнюдь. Зато представь, сколько у нас времени будет, чтобы лучше узнать друг друга.

– А если я не хочу тебя узнавать?

– Чего так сразу отказываться, – развел Андрей руками, – вдруг отыщешь во мне что-то ценное и хорошее.

– Ты сам-то в это веришь?

– Я верю в любовь, – медленно произнес он, заставляя меня растеряться.