Текст книги "Перекресток в центре Европы"

Автор книги: Мария Дмитрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

– Ну, тут, конечно не так весело, как в нашей совдепии, но получить массу развлечений такого рода можно не напрягаясь. Самое главное, – поднял вверх указательный палец Володя, – поменьше громко болтай по-русски, особенно, – он погрозил пальцем, – на Главном надражи (главном вокзале), а еще лучше, вообще там не показывайся.

Юля внимательно следила за пальцем.

– Я туда приезжала несколько раз, причем выходила из русского поезда…

– Тебе просто повезло, там пасется столько всякой швали, специализирующейся именно на русских, что советую тебе отказаться от посещения этого места, причем, независимо от времени суток. Ну, может быть, потом, когда обживешься, будешь сходить за свою, сможешь гулять, где захочешь, а сейчас…

– Да, – добавила Алла, – они земляков вычисляют просто на раз-два-три, наших туристов издалека видно, даже если все молчат, что бывает крайне редко.

Юля согласно кивала, да, она тоже уже научилась безошибочно выделять соотечественников из праздной толпы.

– Кстати, о туристах. Наши сюда приезжают, и просто дуреют. От витрин, от ресторанов, от свободы. Тут даже воздух другой! И толпа вокруг гуляющая, все такие благодушные! Словом, сплошной праздник. И вот идет такой ошалевший, а его уже пасут, если есть сомнения, могут спросить неякий (какой-нибудь) пустяк по-русски, потом потихоньку оттесняют в переулочек и все: пенизы (деньги), ходинки (часы), все, что есть ценного, забирают. Могут ножичком пригрозить, могут и не только пригрозить. Это целый промысел и самое обычное здесь дело. И этим выродкам все сходит с рук! Протоже наш велки стат (потому что наше великое, большое государство) не хочет нас защищать! Попробовал бы кто сунуться к америкосам и разным прочим шведам! Наших-то никто ни во что не ставит, вот и лезет всякая мерзость из всех щелей. Недавно случай был: приехали русские, увешанные аппаратурой, вдохновленные красотами старинного города, овеянного дымкой средневековых легенд, какой-то там фильм хотели про Прагу снимать. Их подчистую обобрали, причем отняли не только деньги, но и всю аппаратуру. Конечно, от вдохновения ничего не осталось, одни претензии к полиции. А там руками разводят: «Извиняйте, – говорят, – гости дорогие, это все ваши соотечественники шалят!».

– Вот тебе и Прага, центр Европы, – снова вздохнула Алла.

– И еще хочу тебя серьезно предупредить, – продолжал Вова, – раз уж у нас такой разговор. Будь крайне осторожна с этими… как там они себя называют? Скинхэды! Эти отморозки просто охотятся на нас! Встречи с ними чрезвычайно вредны для здоровья! – он сделал выразительную паузу, – Как только видишь подозрительных молодчиков, а если еще и с каким-то фашистским антуражем, все, рот на замок и убегай! Не дразни собак! Они, конечно, не на каждом шагу, но столкновения все же случаются. Будь внимательна. Ну и напоследок, еще немного информации. Прага, чтоб ты знала, столица карманников. Тут толкутся беззаботные туристы, наверное, со всего мира! Забыв о кошельках и осторожности, таращатся на всякие местные взачности (диковины)! Сама сходи, убедись: на Старомаке (Старомесская площадь), когда петух кукарекает на орлое (курантах) так рты разевают, что вставные челюсти на мостовую роняют! Ну, тут даже я этих карманников понимаю. Короче, я тебя просветил, теперь ты все знаешь. Считай, что после практических упражнений – визита твоих незваных гостей, мы ознакомились с теоретическими основами. С боевым крещением тебя!

«Может, бросить все, пока не поздно и вернуться домой? – думала в тот вечер Юля, засыпая, но тут же одернула себя, – ну да, как это я все брошу? Я же еще даже не начала ничего! И никакие проходимцы не заставят меня испугаться! Я – сильная, я никого не боюсь, у меня все получится»!

Все следующие дни Юля принимала гостей. Все хотели с ней увидеться после приезда.

Здесь совершенно невозможно было найти какую-то информацию о России. Местные газеты освещали только внутригосударственные или европейские события, телевидение тоже очень редко обращалось лицом к Востоку.

Вообще, передачи местного телевидения большой оригинальностью не отличались. Самой популярным продуктом вещания здесь было «почасичко», дословно, погодочка или погодка. На экране возникало окошко с закрытыми ставнями, которые стремительно распахивались, и в открытом окне появлялась ослепительная юная красотка, или привлекательный молодой человек с торсом атлета, иногда – менее симпатичные персонажи. Участником этого действа мог стать любой желающий с улицы. Исполнители менялись каждый день. Неизменным оставался дилетантский или профессиональный стриптиз, который с непонятным удовольствием демонстрировали эти «метеорологи». Тем временем, на раскрытых ставнях показывали прогноз погоды на завтра. Процесс длился не более пяти минут. Юля каждый раз спохватывалась, что опять прозевала этот самый прогноз. Кстати, все кто смотрел передачу тоже начисто забывал про погоду, хотя на самом деле их гораздо больше интересовала именно погода, а не какие-то сомнительные телеса очередной перезрелой красотки. Справедливости ради, надо сказать, что чаще, конечно, показывали молодых красивых девушек, так что рейтинги у передачи были самые высокие, особенно среди мужской аудитории.

Новости Юля не смотрела, так как ни слова не понимала, но Володя ей рассказывал, что информационные выпуски не отличались содержательностью. Позже, когда она уже начала понимать по-чешски, у нее появилась возможность убедиться, что это было действительно так.

– Представляешь, – возмущался Вова, – целых полчаса в центральных новостях с умилением рассказывали о том, что у них в зоопарке жирафа родила жирафенка! А я точно знаю, что у нас в стране в этот день что-то произошло! Так эти недоумки ни слова не сказали! Видите ли, их опоросившаяся жирафа гораздо важнее нашей страны! Мне кажется, что если тут жить всю жизнь, то и вправду можно поверить, что земля – плоская, а Чехия занимает две трети этой лепешки!

Вообще, жизнь здесь действительно отличалась какой-то провинциальной неспешностью. Местные жители, похоже, абсолютно не интересовались тем, что происходило за пределами их страны. Да что там страны! Их даже мало занимало, что творится на соседней улице!

Так что неудивительно, что когда кто-нибудь выезжал в Россию, его по возвращении просто засыпали вопросами. Информационный голод для русского человека – вещь невыносимая.

Забежала Лариса. Она, наконец, взяла в аренду магазинчик, торговать еще не начала, так приходится и жить в этом магазинчике. Но это все – такие пустяки!

После того, как все гости разошлись, в дверь снова постучали. У Юли немедленно сердце ушло в пятки. Она тихо подошла к двери и заглянула в глазок. За дверью стояла какая-то незнакомка.

– Кто там? – спросила Юля, осознавая полную бесполезность этого вопроса.

– Юля, откройте, пожалуйста.

«Ну не убьет же она меня».

– Сейчас, одну минуточку, – крикнула она, судорожно пытаясь связаться с Ларисой, – ключи куда-то положила, сейчас, сейчас.

– Ларис, – заговорила она тихим голосом, когда та ответила, – ты далеко уже ушла? Нет? Ко мне тут стучится какая-то тетка, я ей открою, будь на связи, мало ли…

Лариса, которой она рассказывала о визите странных незнакомцев, всполошилась и заявила, что немедленно вернется.

Юля осторожно приоткрыла дверь, другой рукой она держала у уха телефонную трубку. На пороге стояла незнакомая женщина, больше на площадке не было никого.

– Агой, – поздоровалась она на чешский манер, – я – Маргарита, живу неподалеку, вот… пришла с Вами познакомиться.

– Маргарита?

– Маргарита? – эхом отозвалась в трубке Лариса и рассмеялась, – Маргоша? А! Эта птица из нашего курятника. Не бойся, я ее знаю.

– Простите, что заставила вас ждать, – улыбнулась Юля и знаком пригласила женщину войти, – спасибо Ларочка, – сказала она в трубку, – все в порядке! Подружка позвонила, – объяснила она свои действия терпеливо ждущей Маргарите, – Еще раз прошу прощения, вот здесь можно раздеться, снимайте куртку, проходите, пожалуйста, садитесь, – захлопотала Юля вокруг новой гостьи. Ей было неловко, что она устроила всю эту кутерьму с телефонными звонками.

Маргарита снисходительно улыбнулась и, пройдя через гостиную, присела на краешек стула. Комнату наполнил едва уловимый запах дорогих духов.

На вид женщине было лет сорок – сорок пять. Высокого роста, чуть полноватая. Заметные вертикальные морщины над переносицей и тонкие губы придавали ее лицу выражение строгой озабоченности. Минимум косметики, тщательно уложенные волосы, безукоризненный маникюр на ухоженных ручках. Одета гостья была в темную длинную юбку и стильный серый жакет, шею закрывал пестрый платок, свернутый затейливым жгутом. В ушах матово поблескивали небольшие жемчужины.

Она говорила, несколько манерно растягивая слова и как бы ставя знак вопроса после каждой фразы, от чего они приобретали неопределенно-сомнительный оттенок. Казалось, что она сама не верит в то, что говорит. Марго обильно пересыпала речь чешскими словами, не привыкшей к местному диалекту Юле первое время приходилось додумывать, что именно она имеет в виду. Правда Марго старалась использовать исключительно правильные слова и обороты, в отличие от других недавно приехавших переселенцев, среди которых почему-то считалось хорошим тоном немилосердно коверкать собственный язык жутким акцентом.

– Я розумим (понимаю), что Вы удивлены моим визитом, але розгодла йсем (но я решила), раз мы быдлимэ (живем) по соседству и являемся подругами по несчастью, будет глупо не познакомиться поближе.

– По какому несчастью?

– По эмиграции, – пафосно-вопросительно заявила Маргарита, – Вы, насколько я знаю, врач, я таки (тоже) имею отношение к медицине. Я много о Вас слышала от пани Зинаиды, и мне захотелось узнать Вас поближе. Гдо ви (кто знает), возможно, мы сможем быть полезными друг другу! Предлагаю для начала перейти на «ты». Йменую йсем (меня зовут) Маргарита, можешь называть меня Марго. Ах, Юля, ты, наверное, уже поняла, что здесь трудно найти кого-то, с кем можно хотя бы просто поговорить. Людей с высшим образованием почти нет, вокруг одни пролетарии! – она подняла глаза к потолку и с расстроенным видом покачала головой, – слова не с кем сказать!

– Я пока это не очень это почувствовала. Конечно, тяжко без привычного круга общения, без подруг, но в общем…

– Да? – с искренним удивлением посмотрела на нее Марго, – и с кем же ты, интересно здесь общаешься?

Юля назвала своих новых знакомых.

– Этих я всех знаю, – разочарованно протянула она, – это наши, с кем-то мы даже летели сюда одним самолетом. Только и разговоров, кто как оформил фирму, я об этом слышать уже не могу! Все они могут працеват (работать) только начерно, фирмы-то зарегистрировали – получается, что у них есть праце (работа)! А эта праце только на папире (бумаге)! Фирмы же все фиктивные! Им и на уржад праце (биржу труда) путь закрыт! Кроме того, они все живут на съемных бытах (квартирах) и у них длогодобы побыт (временный вид на жительство)! – последнюю фразу гостья особенно выделила, – понимаешь, длогодобы!

– Не понимаю, – честно призналась Юля.

– Ну что тут непонятного! Скажу тебе прямо. У нас с тобой – тревал (постоянный вид на жительство), мы – почти обчане (граждане) ЧР, только волат (голосовать) не имеем права, мамэ сви быты (у нас свои квартиры) со смлувой о пронайме (жилищный договор). Мы очень далеки от тех, у кого всего этого нет. Финансовый уровень другой! И, соответственно, заботы уплне ины (совсем другие)!

«Надо же, как хорошо она осведомлена о моих делах! Просто супер: является незнакомая тетка и с порога выкладывает мне сведения о моих финансовых возможностях! Интересно, в какие еще подробности посвятила ее эта змея Зина? И каких еще гостей дожидаться в связи со всем этим?»

– И чем мы лучше? – сказала она вслух.

Марго замолчала, она выглядела шокированной, видимо то, что Юля поставила ее на один уровень с теми, у кого не имелось тревала, было верхом неприличия.

– Ты здесь находишься меньше, чем я, и многого не знаешь! – назидательно произнесла она, – Я не буду тебя в чем-то убеждать, сама со временем разберешься. Предлагаю все-таки держаться сполу (вместе), мы с тобой – ровня, у нас могут быть сполэчни залэжитости (общие заботы). А вместе с ними справляться легче.

Юля была не против объединения сил, но классификацию людей по признаку длительности разрешения проживания в чужой стране принять не могла.

Позже она столкнулась с тем, что многие разделяют эту странную точку зрения. Часто, после того, как Юля называла свое имя, знакомясь с кем-то, вторым вопросом был: «а какой у Вас побыт?». И если вдруг побыты не совпадали, то часто начиналось общение по принципу: сытый голодного не разумеет.

– Какие же у тебя планы? – задала Марго самый популярный в их среде вопрос, актуальный независимо от статуса и побыта.

Юля вкратце рассказала.

– У меня примерно такие же. Для начала нужен язык. Причем, не ломаный, а приличный. Кстати, я слышала фантастическую историю о том, что ты общаешься с какой-то чешкой, занимаешься у нее дома.

– Было дело, – с удивлением подтвердила Юля, – это, конечно, не секрет, но откуда ты знаешь?

– Ой, Юль, – снисходительно улыбнулась Марго, – здесь все друг про друга все знают! Так с кем ты занимаешься, и не познакомишь ли меня с ней?

– Нет, это очень пожилая пани, она действительно раньше преподавала язык, но давно ушла на покой, – она рассказала про пани Анну, заодно продемонстрировав полученные в подарок словари и учебник.

– Понятно, – потеряла интерес к теме собеседница, – А у тебя вообще есть неяки знамы (какие-нибудь знакомые), которые могут помочь с подтверждением диплома?

– Ну, так, – Юля замялась, – о подтверждении еще рано говорить. Есть у меня один знакомый. Он обещал вывести на какого-то местного светилу, который запросто вхож в министерство. Но он сказал, что пока я не знаю языка, к нему и обращаться не стоит.

– Ясно. Скажи, а возможно будет и за меня замолвить словечко этому светиле?

У Юли возникло ощущение, что Маргарита словно перебирает вещи в ее шкафу, прикидывая: что из чужого барахла может ей пригодиться.

– Боюсь, ничего не выйдет. И, кстати, он абсолютно не должен для меня что-то делать! Так что, думаю, вряд ли могу тебе чем-то помочь.

– Ну, ладно. Нет, так нет.

Они поговорили еще о том, о сем. В основном вопросы задавала Марго, словно пыталась оценить Юлькины возможности и степень ее полезности.

Она весьма уклончиво отвечала на вопросы и о себе рассказала буквально в двух словах. Приехала сюда с двумя сыновьями. Один – взрослый, Марго сделала ему жевностяк (жевностенски лист – лист предпринимателя, разрешение для индивидуальной деятельности), и теперь он занимался делами – какими, Юля не стала уточнять: в рамках местного этикета подобные вопросы считались неприличными. Младшенький только окончил школу, пока ничем не занимается, но это понятно, они же совсем недавно приехали, учит язык.

Позже, по крупицам выдавая информацию, Марго рассказала, что перед отъездом от нее ушел муж к одной бесстыжей молодухе, которая длительное время была вхожа в их дом и даже считалась подругой. Это был такой удар, что после всех нервотрепок, связанных с разводом и разделом имущества, Марго решила уехать из своего города, чем дальше, тем лучше. Уехать получилось в Чехию.

«Надо же, – размышляла Юля после того, как Марго ушла, – даже здесь в чужой стране, когда надо объединяться – заботы-то у всех одинаковые: ведь все сводится к выживанию и адаптации – сразу возникла какая-то иерархия! Высшее образование, документы! Как же все-таки мы, русские, разобщены!»

Это было правдой, русские хоть и приезжали огромными группами, иногда даже состоящими из переселенцев с одной улицы, после непродолжительного времени не только не пытались помогать друг другу, но, зачастую, вообще переставали общаться, а то и начинали враждовать. Конечно, были какие-то группы, которые объединяли усилия, делились нужной информацией, помогали найти работу, и, что бывало уж совсем редко, поддерживали друг друга деньгами. Но такое положение дел было исключением из обычного здесь правила: «человек, человеку – волк».

Так вели себя русские, в отличие, например, от выходцев с Кавказа или других национальных групп. Те, как правило, были крепко сплочены, делами занимались вместе, за своих стояли горой и бизнес вели большой командой, объединив капиталы. Они также редко ехали наобум, подобно нашим, которые по приезде в чужую страну, часто не знали, чем же им заняться и, вообще, что делать дальше. Обычно сначала приезжали самые предприимчивые, потом, постепенно готовилась база для переезда семей, потом к ним присоединялись многочисленные родственники и знакомые, и, через некоторое время уже существовало обширное сообщество, объединенное крепкой диаспорой.

Наши же соотечественники, как это ни странно, предпочитали прорываться в одиночку.

Чуть ли не на следующий день после приезда Юли заявился Франта, готовый, как и обещал, сопровождать манжелку (жену) в обивании порогов любых уржадов (контора, управа).

Женька у Юли уже не работал, так что пришлось объясняться без его помощи.

Супруги отправились по нужным инстанциям. Результат похода оказался нулевым. Выяснилось, что от манжела требуется предоставление справок, которых у него нет, а также некоторых документов, которые еще только предстояло выправить.

– То нени проблем (это не проблема), – заявил Франта, – нужны справки с бывшей работы, справка о совокупном доходе семьи, жевностяк. В следующий раз я их принесу…

– Тогда и увидимся позже.

– А деньги?

– Сделаешь все, что нужно, будут деньги.

– Но, Юлько, просим те, потржебуем пенизе (ну пожалуйста, мне нужны деньги)!

Он так ныл и канючил, так горячо заверял Юлю, что ей не о чем беспокоиться, что она согласилась заплатить ему, не дожидаясь нужных справок.

Они сходили в знакомую нотариальную контору и очередные сто долларов перекочевали в руки манжела. После чего он опять исчез.

– Вот прохвост! – злилась Юля, – больше ни за что не поддамся на его уговоры!

Прошло несколько дней. Юля навестила пани Анну. Она привезла ей из России разных семян. Старушка очень обрадовалась, ведь среди них были именно те, которые она давно хотела купить. Юля специально навела ее на разговор об этом еще до отъезда, чтобы знать какой подарок привезти своей приятельнице.

– Обязательно посажу их весной! Какой у меня будет красивый палисадник, – радовалась пани Анна.

***

Вооружившись подаренным самоучителем, Юля готовилась к визиту на биржу труда. Она пыталась соорудить готовые фразы, чтобы (хотя бы и подглядывая в припасенную шпаргалку) самостоятельно объяснить, что ей нужно. После определенных усилий получился вполне гладкий текст, но это совсем не значило, что теперь можно смело идти к чиновникам. Они же будут отвечать на чужом языке, и вряд ли она их поймет, а они вряд ли будут ждать, пока она найдет нужные слова в разговорнике. Как тут быть?

Иван звонил пару раз в неделю и давал ценные указания. Он считал, что Юле просто необходимо искать работу именно через государственное учреждение.

– Привыкай, ты должна поступать, как полноправная гражданка этой страны.

То, что полноправная гражданка не может связать двух слов, его мало заботило.

– Учи язык, у тебя же масса времени! – настаивал он, совершенно забыв о том, что сам, прожив в стране целый год, не удосужился продвинуться дальше самых примитивных выражений.

Проблема неожиданно решилась.

Однажды вечером к Юле пришел Женька.

– Слушай, – прямо с порога заявил он, – можно я немного поживу у тебя? У Лариски просто повернуться негде, а у тебя целых три комнаты пустует! Я тебя не стесню.

– Живи, – неожиданно легко согласилась Юля.

– Только это… я платить не могу, у меня нет денег.

– И не надо, я тебя возьму за услуги. Будешь со мной ходить в качестве переводчика, выполнять разные поручения, опять же дома всегда найдется работа…

– Это я запросто, – согласился Женя и обосновался в одной из комнат.

На следующий же день Юля потащила его на биржу. Там, с помощью личного переводчика, она очень быстро поняла, что никакое пособие по безработице ей получить не удастся. Опять понадобилась та самая справка о совокупном доходе семьи, которую мог выправить только ее фиктивный супруг. От нее, к сожалению, не зависело ничего.

Юля набрала в биржевом компьютере целую охапку объявлений с предложениями о работе и купила газету «Праце» (работа). Газета была переполнена самыми разными предложениями, и Юлька было воспряла духом. Однако радость оказалась преждевременной, так как везде в основном значились контактные телефоны. Пришлось отбирать объявления, где был указан адрес. Женя, несмотря на то, что вроде бы мог сносно объясниться, для телефонных переговоров не годился. Маленький словарный запас, жуткое произношение и полная невозможность донести свою мысль жестами начисто исключали телефонное общение. Пришлось слоняться по нужным адресам лично. С утра Юля составляла примерный план передвижений и методично обходила намеченные объекты. Ни на что особенное она не претендовала. Горничная, судомойка, уборщица и тому подобные виды деятельности – это было единственное, на что можно было рассчитывать «без языка». Однако после нескольких дней хождений у Юли сдали нервы.

– Нигде не берут! – жаловалась она Алле с Володей, как всегда, заглянувшим вечером, – не понимаю, почему.

– Конечно, они тебя не возьмут! Приходишь с улицы, двух слов связать не можешь. Кто ты, что ты – никто не знает, – объяснил Вова, – почему они вообще должны предоставлять тебе работу? Кстати, я слышал, что русскому могут предложить какое-нибудь место только в том случае, если от него отказалось семь чехов, или десять, не помню точно.

– Но это же дискриминация!

– Негласная политика, – кивнул Вова, – зачем им чужие безработные, если у них полно собственных!

– И что теперь? С пособием не получается, с работой, выходит – тоже, и что дальше? Я тут подумала, может, наплевать на все и обратиться к Зине? Ну, помогла же она барышням, которые живут у нее, найти работу? А что особенного, – удивленно добавила она, видя, как Вова встрепенулся при ее словах, – мне не до жиру…

Молодой человек расхохотался:

– Ты меня уморишь! Ой, не могу, – повторял он, отмахиваясь от Юли, – ты меня уморишь своими идеями! Да неужели ты не знаешь, где работают, эти, как ты выразилась, барышни?

И рассказал, что Зина, конечно, не может считаться бордель-мамой в полном смысле этого слова, собственного заведения у нее нет. Но на Перловке она – весьма известная личность, имеет там немало знакомых и не без выгоды для себя частенько пристраивает туда всех желающих. Попутно предоставляет им жилплощадь и обеспечивает покровительство. Так что трудоустройство гарантировано, стоит только захотеть.

«Вот почему те девицы так непристойно хихикали в день свадьбы!» – запоздало ужаснулась Юля.

Кроме Юли работу искали Лариса и Марго.

У Ларисы случилась большая неприятность: выяснилось, что ее затея с открытием магазина не будет иметь успеха, так как он находился совсем рядышком с огромным свежевыстроенным супермаркетом, который должен открыться со дня на день. Конкурировать с гигантским торговым монстром, работающим, к тому же в режиме нон стоп, было нереально.

– Нет, ну какие гады, – возмущалась Лариса, ругая тех, у кого она перекупила дело, – хоть бы предупредили! Я же все деньги ухлопала на этот дурацкий магазин! А я-то идиотка все удивлялась, что все так гладко и быстро решилось!

– Что они, больные что ли, предупреждать тебя? Самой надо было нос по ветру держать, – с присущей ему участливостью возразил Женька, – да они рады-радехоньки были, что нашли дураков!

Таким образом, Лариса осталась на бобах со своим разрешением на предпринимательство и оплаченной за полгода вперед арендой. В пассив, бесспорно, пришлось занести грандиозный ремонт этого помещения, с которым она размахнулась на радостях. А плюсом было, то, что она могла использовать этот магазин в качестве жилья, правда, по возможности не привлекая внимание полиции, так как помещение, к жилому фонду не принадлежало, и жить в нем законно было нельзя. Теперь Ларисе оставалось только одно: немедленно соглашаться на предложение землячки, которая передавала ей свое место работы. Землячке несказанно повезло: она устроилась на прекрасную и такую недоступную должность, как умывачка надоби (судомойка) в каком-то ресторане.

Ларисе же, вместо работы в собственном, продуманном до последних мелочей, магазинчике теперь предстояло заниматься уборкой в большом офисе.

– Дожили, – вздохнула она, – без протекции даже уклизечкой (уборщицей) не берут!

Марго, наконец, после длительных поисков нашла заслуживающие доверие курсы чешского языка и хотела заработать на оплату учебы, которая стоила недешево. От предложения посещать эти курсы вместе Юля деликатно отказалась. Вовины напутствия, относительно мошеннических курсов, не прошли даром, и очень хотелось убедиться, что эти очередные курсы организовали не шарлатаны и проходимцы. Как она собиралась убеждаться, было загадкой и для нее самой.

– Я подожду, – отказалась она, – может быть, потом будет видно.

***

Однажды вечером, когда Юля, как обычно, сидела, обложившись учебниками и словарями, позвонила Марго:

– Ты где? Дома? Быстро одевайся, я тебя жду внизу… Все вопросы потом, у нас мало времени! Давай, скорей!

Она отключилась.

«Что случилось?»

Юля быстро собралась и помчалась вниз по лестнице. У подъезда во внутреннем дворике нервно прогуливалась Марго.

– Побежали, – увидев Юлю, выдохнула она.

– Где горит-то?

Марго подхватила ее под руку и потащила за собой.

– Работа, – сбивчиво объяснила она на бегу, – мне удалось выяснить, где собираются эмигранты, которым нужна работа… Ну, что-то вроде биржи труда… для наших! Только что узнала, иначе предупредила бы заранее! Бежим, а то опоздаем!

Они помчались на остановку трамвая.

Импровизированная биржа находилась в одном из технических корпусов огромной клиники, расположенной неподалеку от Карлина.

Марго имела точную информацию, поэтому нужное помещение нашли без труда. Они ввалились в большую комнату, где уже собралось много народа. Отыскав свободные места, обессилено плюхнулись:

– Фф-ух, успели!

Немного отдышавшись, Юля огляделась. Мужчины и женщины самых разных возрастов, терпеливо чего-то ожидали, в точности, как в школе, где ученики ждут учителя в классе, после прозвеневшего звонка. Сходство было полное: комната представляла собой большую аудиторию, с самой настоящей школьной доской и учительским столом.

– Знаешь, что странно? – заявила Марго, – Что среди этой массы людей я не вижу ни одного знакомого! Что-то тут не так!

Они не успели это обсудить, потому что в аудиторию быстро вошли трое мужчин и уверенно расположились за столом. Причем никто из них и не подумал поздороваться с собравшимися людьми.

– Ну что, – угрожающим тоном начал один из них, видимо самый главный, – будем разбираться?

Юля с Марго недоуменно переглянулись: во что это они вляпались?

– Значит так, – сердито продолжал мужчина, – если кому что не нравится, я никого не держу, вы вообще все можете ехать домой! Понятно?

Ответом была мертвая тишина.

– Впечатляющее начало, бодренько так, с выражением! Лучше сразу признайся: что ты опять натворила? – нервно хихикнула Юля и пихнула Марго в бок.

– Кому это неймется? – в зале поднялся смутный гул, – не надо сейчас строить из себя невинных овечек! Я все знаю, у меня везде, – мужчина подчеркнул это слово, – везде свои люди! Ясно? В том числе и в полиции! Поэтому повторяю, если кого-то что-то не устраивает, пусть катится на все четыре стороны! И чем скорее, тем лучше, потому что если я узнаю, кто донес на меня полиции, тому мало не покажется! А я это обязательно узнаю! Хотите работать – работайте, нет, добро пожаловать назад, на ридну Украину, там права и качайте!

Юлька и Марго снова переглянулись. Теперь все стало понятно. Это было собрание, которое устраивал «клиент» своим работникам. Собравшиеся здесь были абсолютно бесправными, они стояли на самой низшей ступени иерархии среди переселенцев. Эти люди приехали с надеждой хоть что-нибудь заработать. На более-менее серьезные документы ни у кого из них не было денег. Они приезжали в Прагу, получали разрешение на работу, иногда дело обходилось и без этого: они просто выходили на работодателя по телефону, а тот уже куда-то их пристраивал. Короче говоря, обычные гастарбайтеры.

У каждого «клиента» существовал свой контингент, их координаты передавали из рук в руки. Характер предлагаемой работы зависел от возможностей и обширности связей «клиента». От этого же зависела степень надежности и защиты.

Здесь действительно можно было получить работу, найти место для проживания, выправить документы и решить прочие вопросы жизнеобеспечения.

– Пошли отсюда? – предложила Марго.

– Да ты что! Давай послушаем, что будет дальше!

– Это «клиент»! Ты что, будешь работать за пол-зарплаты? – Марго презрительно поджала губы. Конечно, ей нужна работа, но не любой ценой.

Тем временем, хозяин закончил распекать своих работников. Началось чтение вакансий:

– «Хилтон», гладильщицы, 3 человека, женщины…

– Помощники на кухню, мужчины, 2 человека…

– Грузчики, «Хилтон»…

На каждое предложение поднимался лес рук, «клиент» указывал пальцем на кандидатов, а его помощники выбирали из стопки каких-то бланков, которые они принесли с собой, документы, видимо имевшие отношение к выбранным соискателям.

Никто из претендентов не пытался возразить или оспорить решение хозяина.

После «раздачи» вакансий, началась перекличка и подсчет оставшихся без работы. Помощники выкликали фамилии, сверяясь с бланками, и что-то отмечали в собственном реестре.

– Везде бюрократия, – усмехнулась Юля.

– А «клиент»-то крутой, – задумчиво заметила Марго, – слышала, в «Хилтон» набирали. Это же роскошный отель…

Тем временем перекличка закончилась. Велели встать тем, кого не назвали. Юля и Марго послушно поднялись вместе с другими новенькими. Каждому вручили какие-то анкеты, а также ручки, на которых красовался логотип гостиницы «Хилтон» и фраза на английском языке: «возьми меня с собой в Хилтон».

– Точно, – рассмеялась Юля, помахивая полученной ручкой, – ты была права, «клиент» действительно крут, как поросячий хвост: где работает, там и крадет!

В полученных анкетах требовалось обозначить свои данные, страну, из которой прибыл, контактный телефон. Также имелась графа, где надо было указать какую именно работу желает получить опрашиваемый.

– Издевательство, – фыркнула Марго и, свернув листок, с раздражением сунула его себе в сумку.