Текст книги "Перекресток в центре Европы"

Автор книги: Мария Дмитрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

– Я еще вот что хотела спросить, – Юле почему-то очень хотелось показать, что проблемы с чужими зубами не произвели на нее впечатления, – А как тут с работой?

– Какая у тебя профессия?

– Акушер-гинеколог.

– Ух ты, – восхитилась пани, – золотая профессия, без куска хлеба не останешься. Получишь ПМЖ и станешь на биржу труда, пособие будешь получать. Тебе же язык нужно выучить, а пока не пропадешь, – с непонятной многозначительностью добавила она.

«Биржа труда? – удивилась про себя Юля, – ну да, наверное, пока буду учить язык…»

Она уже открыла рот, чтобы получше расспросить про то, как тут обстоят дела с возможным трудоустройством, но Иван не допустил этого.

– При чем тут работа, Юля, – сердито вмешался он, – сейчас речь не об этом!

– Ничего-ничего, – защебетала пани, – правильно делаешь, что интересуешься. Я тебе так скажу: здесь просто необходимы хорошие специалисты, в этой стране их умеют ценить. Еще никто, кто хотел, без работы не оставался. Не станешь нос воротить, то и заработаешь.

«Вот интересно, – подумала Юля, – от чего я не должна нос воротить?»

–…Пока язык будешь учить, можешь заняться чем угодно, – продолжала пани, – и распрекрасно: государство тебе будет платить пособие по безработице, плюс пособие на ребенка, да вообще можно не работать! Эта страна, милая моя, заботится о своих гражданах, уж поверь! А для начала, все же, нужно получить паспорт. Короче, дам вам в помощь одного толкового парня, он все тут знает, с ним быстро управитесь. Сейчас я его проинструктирую.

Она вышла из комнаты и принялась звонить.

– Что ты задаешь глупые вопросы, – тут же напустился на жену Иван, – она только делает документы, остальное ее не касается! Все, что нужно, я уже узнал, сколько можно толочь воду в ступе? Выучишь язык, потом все устроится, Николай пообещал. Дело только за тобой!

– Ну, все, – вернулась Зина, прервав их разговор, – встречаетесь сегодня в десять, на Панкраце, список я вам дала. Вперед.

Юля с Иваном допили кофе и, поблагодарив уважаемую пани, удалились. Иван на прощание галантно приложился к ручке с облупившимся кроваво-красным маникюром.

– Ах, какой хороший мальчик, – расплылась в улыбке пани Зина, – держу за вас пальцы, – она игриво пошевелила красивыми длинными пальцами, продемонстрировав восемь золотых колец, – не беспокойтесь, все будет хорошо.

– Как-то все слишком хорошо и просто, – пробурчала Юля уже на улице, – даже странно: рассказывает о том, как все тут замечательно живут, а сама сдает комнаты каким-то девицам. Может, это ее прислуга? Хотя, она не похожа на богатую женщину. Ты обратил внимание, в каком сарае она живет?

– Она очень занятой человек, ей некогда заниматься уборкой.

– А на ремонт денег нет, да?

– Слушай, какое нам дело до того, как она живет? Повторяю, нам от нее нужна услуга, за которую мы платим деньги. Я не один день потратил, прежде чем нашел ее. Она – надежный человек, у нее много клиентов, и все довольны, я навел справки. Остальное нас не касается!

Не смотря на уверенность Ивана, Юля испытывала беспокойство. Пока все было на уровне разговоров и развлекательных поездок это не выглядело так серьезно. А теперь все на самом деле: они уже заплатили часть денег за ее документы.

«Может, отказаться, пока не поздно? Вернемся назад в Россию. Живут же и там люди! Что нас тут ждет? Все чужое, все чужие…»

Иван, тем временем привычно распоряжался:

– Так, до десяти у нас еще есть время. Зайдем в кафе, нужно поесть. Сегодня предстоит сделать много дел…

«Чего уже метаться, решила, значит решила».

– Вы Юля и Иван? – обратился к ним симпатичный молодой мужчина, когда они нервно прохаживались у метро Панкрац, в ожидании встречи с «толковым парнем», обещанным пани Зинаидой. Иван почему-то так и не обзавелся мобильным телефоном, поэтому созвониться для уточнения было нельзя.

– Добрый день, меня зовут Владимир, – представился молодой человек.

– А как Вы поняли, что мы ждем именно Вас? – удивилась Юля.

– Наших ни с кем не спутаешь, – усмехнулся Володя, – кроме того, вы говорили по-русски. Ну что, пошли?

– Так, – заявил Иван, – мне нужно вернуться на работу. Как-никак, я – подневольный человек.

«И тут начинается та же история, – с неудовольствием подумала Юля, – Опять он занят работой!».

Расставшись с Иваном, они отправились в полицию, потом – в русское посольство, потом – к нотариусу. Володя действительно был в курсе, что именно надо делать и даже мог по-чешски объясниться с чиновниками, поэтому с делами управились быстро.

На окончательное выправление всех нужных бумаг и улаживание дел ушел не один день, но вскоре все было готово, даже свадебное платье, взятое напрокат.

Только с женихом Юля так и не познакомилась, да и зачем? Брак-то фиктивный!

Утром, в день свадьбы Юля переодевалась в доме пани Зинаиды в жутко взвинченном состоянии. Через полтора часа состоится церемония, потом она получит документы, ради которых все затевалось и эта выматывающая суета, наконец, прекратится. К тому, что она выходит замуж за человека, которого ни разу не видела и про которого знает только то, что его зовут Петер Масный (мясной), она относилась совершенно равнодушно. Фамилия, конечно, дурацкая, но ей-то какое дело?

Пани Зинаиду Юля не застала: та, с самого утра уехала по какому-то неотложному делу. Ее присутствие на свадьбе категорически исключалось: она была слишком хорошо известна в определенных кругах и ни в коем случае не должна была мелькать возле мнесского уржада (городской управы), где должна была состояться регистрация брака.

Невесте помогали одеваться девушки, жившие у пани Зинаиды, те самые, «бестолковые пробки», которых она так ругала в день ее приезда.

Юля рассчитывала приобрести в их лице подружек: все-таки они живут здесь, почему бы не подружиться?

– Где я тебя раньше видела? Не на Перловке работаешь? – с ходу огорошила ее вопросом одна из них.

– Я пока нигде не работаю, – Юля еще не успела узнать, что Жемчужная улица – Перловка – была местом средоточения девиц легкого поведения.

Ее ответ вызвал всплеск веселья:

– Ничего, Зина поможет тебе туда устроиться!

Девушки снимали у Зинаиды углы, в свободное время помогали по хозяйству: ходили в магазин, убирали квартиру, готовили еду и так далее. Пуская их в квартирантки, Зина всегда оговаривала, что им придется заниматься домашними делами. Она – человек занятой, поэтому ставит вот такое необременительное условие. Все, конечно соглашались, но потом, обычно, пренебрегали своими обязанностями, и дня не проходило, чтобы в доме не разгорался скандал. Антикварная мебель покрывалась пылью, окна давно не требовалось занавешивать, а на кухне громоздились горы немытой посуды.

– Пользуются моей добротой, лентяйки неблагодарные, – возмущалась Зина и регулярно устраивала им разносы, но это мало помогало.

Окутывая невесту вместо фаты пеленой табачного дыма, девушки помогли ей разобраться со свадебным нарядом. Конечно, кто же откажется помочь в таком приятном деле, это же вам не посуду намывать или пол драить.

Юля, поглощенная приготовлениями, как-то не обратила внимания, что «подруги невесты» все, как одна, изъяснялись исключительно непечатно.

Свадьба прошла без сучка и задоринки, если не считать нескольких заминок. Будущих родственников, заявившихся на бракосочетание шумной толпой: папа, мама, сестра с мужем, дядя с тетей, Юля видела в первый раз, но знала о них достаточно. Готовясь к собеседованию в полиции, пришлось добросовестно зазубрить генеалогические, династические и тому подобные нюансы этого семейства. Правда, сведения слегка перепутались из-за предсвадебных волнений, но время для уточнений еще имелось.

Свекор и свекровь выглядели весьма живописно. Собственно, что это родители жениха, выяснилось несколько позже. Свекор был наряднее всех в своем роскошном костюме нежнейшего кофейного оттенка, и смотрелся таким денди, что Юля заподозрила вначале, что он и есть ее жених.

«Вполне ничего, только староват. А Зина, обманщица, говорила, что совсем молодой парень».

Нежно-кофейный пан выступал под руку с пани, по виду которой трудно было понять, кем, собственно, она ему приходится. Такие же, как у Зины черно-желтые волосы («это что, мода тут такая?») взбиты в затейливую, слегка растрепанную прическу, платье, истошно-голубого цвета, заканчивающееся там, где начинаются ноги («да что ж здесь все старые бабы рядятся в мини!»), лаковые босоножки в стиле «танец у шеста». Пани празднично сверкала и переливалась, обвешанная с ног до головы явно самоварным золотом.

– Кто это? – шепотом спросила Юля у Ивана.

– Это, наверное, мама жениха.

– Да она одного возраста с ним! Этот щеголь, с ней под ручку, кто? Жених?

– Потерпи, сейчас все узнаем.

– Потерпи, потерпи, – огрызнулась Юля, – я же, наверное, как уважающая себя невеста уже должна повиснуть на его шее! Да? Я пошла?

Кофейно-голубая пара торжественно и с большим достоинством приблизилась к Юле с Иваном.

– Агой (привет), – басом поприветствовала их пани, впоследствии действительно оказавшаяся мамой жениха и, энергично пожав Юле руку, что-то затараторила.

Юля, переминалась с ноги на ногу, как спортсмен перед стартом, и решительно не знала, как себя вести: она не понимала ни слова. Оставалось только дипломатично улыбаться.

На помощь пришла молодая девушка, сестра жениха Богданка.

– Рада вас вижу, – поприветствовала она Юлю с Иваном не менее энергичным рукопожатием, – яа еэсть плохо говорийт русски, але (но) мало могу. Яа еэсть Богданка.

Юля с Иваном закивали, как китайские болванчики.

– Это еэсть мама и папа, – представила Богданка колоритную парочку.

«Какое счастье, что я не ринулась к папаше с поцелуями!» – с облегчением подумала Юля.

Неожиданно она похолодела: широчайшая улыбка будущей свекрови вдруг ослепила зияющей чернотой на месте двух отсутствующих передних зубов. Это настолько выбило невесту из колеи, что она не заметила, как оказалась окруженной какими-то людьми. Все улыбались, переговаривались, с большим интересом рассматривали ее и бесконечно пожимали руку.

Юля безропотно отвечала на сыпавшиеся со всех сторон рукопожатия, машинально улыбалась, не переставая, однако, беспокоиться о свекрухиных зубах. Почему пани Зина ее не предупредила!?

Богданка, была единственной, кто как-то объяснялся по-русски, она представила Юле всю присутствующую родню.

– А где жених? – потребовала предъявить будущего мужа Юля.

– О, он за хвили (через минуту) будет!

Они топтались перед входом уже пятнадцать минут, дорогого жениха не было. В воздухе нарастало напряжение. Мамаша нервно курила сигарету за сигаретой, периодически обращаясь к мужу. По выражению ее лица можно было понять, что она уже на пределе.

– Где этот идиот? – прохрипела она.

Юля порадовалась, что хоть что-то понимает.

Наконец, подлетела машина такси, из нее кубарем вывалился всклокоченный парень. Его тут же облепили родственники, поднялся жуткий галдеж, в котором ясно выделялись басовитые нотки мамашиного голоса.

Юля стояла чуть поодаль, терпеливо дожидаясь пока родичи угомонятся.

Парень вынырнул из шевелящегося клубка, поискал глазами, понял, что дама в белом – его невеста, ухватился за Юлькину руку, как за спасательный круг, и деловито потащил ее внутрь здания.

Невеста так и не успела рассмотреть дорогого жениха. Они резво вбежали в зал церемоний, сопровождаемые табунчиком возбуждено переговаривающихся родственников.

Покрытая пятнистым румянцем и испариной, Юля плохо понимала, что говорит пани, ведущая церемонию. Она вообще ее не слушала, все внимание было сосредоточено на кофейном пане, который, как выяснилось, приходился ей свекром. По ходу церемонии требовалось два раза сказать «ано», что значит «да». И чтобы невеста не перепутала, этот достойный пан должен был кивнуть в нужных местах. Это несколько минут назад худо – бедно объяснила ей Богданка. Все шло замечательно, Юля вполне уверенно вставила в непонятный монолог профессионально лучащейся счастьем служительницы свое «ано», вызвав приступ умиления у всех присутствующих, и совсем было расслабилась, однако, вдруг выяснилось, что она выходит замуж совсем не за Петера Масного.

– Франтишек Тучны, – отчетливо произнесла пани служительница, явно обращаясь к жениху, дальше последовала короткая фраза, после которой Юлин жених подошел к столу и поставил свою подпись.

В этот момент Юля меньше всего походила на счастливую новобрачную. На ее лице застыло такое изумление, словно вдруг выяснилось, что вместо свадьбы она оказалась на собственных похоронах. Беспомощно взглянув на Ивана, маячившего среди родственников, поймала его растерянный взгляд: похоже, для него подмена жениха тоже явилась сюрпризом.

Услышав собственную фамилию, Юля сунула жениху букет, подошла к столу и, не меняя выражения лица, расписалась в амбарной книге. Со стороны можно было подумать, что новобрачная впервые в жизни узнала, что ручкой можно писать и ее это безмерно удивило. Такой она и вышла на фотографии.

Обменялись кольцами, взятыми для церемонии у пани Зины, причем Франте оно оказалось мало, а к переживаниям Юли добавилось еще одно: не потерять увесистое золотое украшение, которое пришлось незаметно надеть на большой палец, чтобы не соскользнуло в суматохе.

Потом позировали для фотографа, который должен был запечатлеть поцелуй молодой четы. Вообще фотографировали каждый шаг, это делалось для подтверждения подлинности происходящего на случай проверки в полиции.

– Если будут проверять, – напутствовала пани Зинаида, – пожалуйста, альбомчик с фотографиями свадьбы! Не подкопаешься! Должен быть!

Поэтому поцелуй фотографировали особенно тщательно, но даже пятый дубль вышел неубедительным: изнемогающая от смеха невеста отталкивает жениха, который обнимает ее с таким опасением, словно боится измять собственный костюм.

– Ты кто, вообще? – строго прищурилась на молодого мужа новобрачная, едва церемония подошла к концу, – йак сэ ймэнуеш (как тебя зовут)? Петер Масны?

– Нэ, – замотал головой, он, – Франтишек Тучны.

– Почему это? – изумилась молодая жена, – Вань, Ваня, иди сюда! – закричала она, так как объясниться с чешским мужем без помощи русского мужа было невозможно.

– Тихо! – одернул ее Иван, – возьми парня под руку и не привлекай внимание! Тут же могут быть люди из полиции! Мало ли что! Дома поговорим. Все нормально.

Юля едва дождалась, пока они добрались до квартиры пани Зинаиды.

Оказалось, что парень, за которого она должна была сегодня выйти замуж, за день до свадьбы сломал ногу. Зинаида, как настоящий мастер своего дела, немедленно нашла замену и так сумела извернуться с документами, что церемонию переносить не пришлось. И так захлопоталась, что забыла предупредить заказчиков. Да и какая им в конце-концов разница? Жених – в наличии, свадьба состоялась, какие вопросы могут быть?

Все радостно переговаривались, поздравляя не молодых, а пани Зинаиду, которая плакала и смеялась одновременно, бесконечно повторяя, как она выкрутилась из этой непростой истории.

– Мыслила йсем, же сблазним (я думала, что сойду с ума), – рассказывала она, мешая два языка, – надо же было этому недотепе сломать ногу!

– Так как все-таки зовут моего жениха? – приставала к ней молодая супруга.

– Не жениха, а мужа, – поправила ее пани Зинаида, – Франтишек! Франта Тучны! Да какая тебе разница: был Масны (мясной), стал Тучны (жирный). Не бери в голову, через три года получишь подданство и разведешься.

Действительно, разницы не было никакой.

Юля, наконец, смогла рассмотреть своего мужа. Ростом чуть выше нее, коренастый, темные волосы вьются крупными кольцами. На лице застыло настороженное выражение, словно он ждал от всех какого-то подвоха. Ему бы кольцо в ухо, расписную рубаху и, ни дать, ни взять – конокрад из цыганского табора.

Франта чувствовал себя не в своей тарелке, ему очень хотелось поскорее уйти. Деньги он получил, ему давно пора, дел невпроворот. Никаких дел у него не было, только желание поскорее добежать до ближайшего магазина и выпить пива заставляло его ерзать и поглядывать на часы.

«Как они пьют эту кислятину, – думал он, всеми силами сдерживаясь, чтобы не скривиться после выпитого шампанского, – кто вообще завел моду пить эту бурду!»

Нет, алкоголиком Франта не был. Выпивал, конечно, как все, иногда мог и перебрать, но это случалось не так уж часто. Вот пиво, это да, две бутылочки «старопрамена» были его ежедневной нормой.

Сам себя он считал хитрым и умным, только вот удача никак не давалась ему в руки. Именно этим он объяснял то, что постоянную работу найти не получалось, а все попытки заняться каким-то своим делом терпели крах. Любые мало-мальски ощутимые усилия Франта считал чрезмерными, был уверен, что все к нему придираются и заставляют работать больше других. При выплате денег всегда оставался недоволен суммой и устраивал нудные препирательства, после которых уходил с гордым заявлением, что найдет себе место, где умеют ценить его труд. И никогда не получалось достойно отстоять свои попираемые права. От него просто отмахивались, как от надоедливой мухи. Его диплом маляра-отделочника давно валялся где-то среди старых документов, засунутый туда много лет назад за ненадобностью. Меньше всего на свете Франте хотелось возиться с красками и дышать запахом лаков. Поработав немного в строительной бригаде, он решил открыть свое дело. Однако ничего не получалось, «свое дело» начинало пробуксовывать не начавшись: в голову, к сожалению, не приходило ни одной интересной мысли. Так, ерунда какая-то. На родителей надеяться не приходилось – те жили своей жизнью, и ничем помогать ему не собирались. Знакомые, которых и было-то не так уж много, никаких дел иметь с ним не хотели: все прекрасно знали, что Франта бездельник и пустобрех, каких свет не видывал.

Из-за вечного безденежья приходилось кочевать с одной съемной квартиры на другую и до хрипоты торговаться с хозяевами по поводу каждой кроны. Гражданская жена Франты, с которой он почему-то никак не мог расписаться, несмотря на то, что их дочь уже ходила в первый класс, хоть и проявляла терпение, но кротостью отнюдь не отличалась и регулярно устраивала ему скандалы, обвиняя в бестолковости и никчемности.

Так что оставалось прозябать, хватаясь то за одну, то за другую работу и мечтать, что придет счастливый момент: его, наконец, оценят по заслугам, и он схватит свою птицу удачи за синий хвост.

Свадьбу с русской он, безусловно, счел за большую удачу. Еще бы, за то, чтобы постоять несколько минут в костюме жениха ему обещали приличные деньги! Поэтому, не раздумывая, согласился, когда ему позвонила взволнованная пани Зина. Если бы об этом просили родители он не стал бы связываться – отношения между ними были весьма прохладными, а пани Зина – другое дело! Он прекрасно знал, что она проворачивает разные прибыльные делишки и рассчитывал на приличный гешефт.

Жалко, только, что она никак не хотела брать его в свою «команду». Сколько раз он пытался ее уговорить.

– Тебе бы, Франта, мозгов побольше, – заявила она как-то, устав от его приставаний, – цены бы тебе не было!

«Вот корова, – думал он, обиженный отказом, – да тебе и не снилось, какие у меня мозги! Не хочешь, не надо! И без тебя обойдусь!»

Юля снимала наряд невесты, Иван в соседней комнате расплачивался с пани Зиной.

– А что это все родственники сбежались, – поинтересовалась Юля, закончив с переодеванием, – свадьба фиктивная, им-то что? Такая толпа собралась, я в жизни не запомню, кто кому Вася. Да и радость на лицах была неподдельная! Они, что, не знают?

– Все всё знают, – усмехнулась пани Зина, – а радовались потому, что папаша твоего манжела (мужа) весь в долгах, как в шелках. Он должен всей родне. Поэтому все и радовались, что свои пенизки (денежки), наконец, получат. Вся их доля от сделки пойдет на выплату долгов, даже Франта получил самую малость.

– Почему это? Мы ведь заплатили, сколько было уговорено, – возмущенно воскликнул Иван, – жених в первую очередь должен получить деньги.

– Они сами разберутся, – сделала энергичный жест пани Зина, который можно было понять, как: «не лезь не в свое дело», – Франта просто выручил родственников, он сам согласился, его никто не принуждал.

Юля многозначительно посмотрела на Ивана, в смысле: «Распрекрасно! Связались с какими-то проходимцами!»

– Да не волнуйтесь вы, – заявила пани, перехватив этот взгляд, – вас их проблемы не затронут.

Через несколько дней, безо всякого собеседования Юля получила в полиции зеленый паспорт с постоянным видом на жительство в Чешской республике, тревалы побыт.

«И оказалось совсем не нужно пересчитывать зубы свекрови».

Теперь можно было переезжать окончательно.

В следующий раз Юля приехала в Чехию, когда у сына начались каникулы. Она забрала его документы из школы, уволилась с работы и собрав несколько больших сумок, отбыла.

Нужно было как-то устраиваться на новом месте, искать подходящую школу.

Однако, приехав в Прагу, Юля поняла, что зря выдернула сына. К их приезду Иван не озаботился даже покупкой постельных принадлежностей.

– Ну что ты шумишь? – удивился он, – это можно решить за пять минут в любом магазине! Меня беспокоит другое: слишком уж неустойчивое положение тут у нас. Наверное, не стоит пока тащить сюда Сережку. Надо чтобы как-то все устоялось. Как ты считаешь?

Это было более чем странно. Все равно как на полном ходу вдруг сорвали бы стоп-кран. Кроме того, Иван редко советовался с Юлей, обычно все решения он принимал самостоятельно, Юля уже давно привыкла к тому, что муж ставил ее перед фактом и обсуждений никогда не затевал.

– Вид на жительство у нас в кармане, – продолжал он, – А вот с Сережкой… Мы заберем его, как только у нас все пойдет нормально. А сейчас что? У меня работа несерьезная, у тебя – вообще нет, жилье – временное… Тебе предстоит учить язык и готовиться к экзаменам! А ребенку нужен режим и пригляд!

«Может, плюнуть на все и уехать вместе с Сережкой? – подумала Юля, – какая-то полная ерунда получается».

Все было логично. Действительно, Иван прав. А что же делать? Везти мальчика обратно в Россию? А потом жить тут без него? Да как это можно? Она день без него выдержать не может, а тут придется расстаться на такой долгий срок! Нет, это невозможно!

– Ну, подумай, – убеждал ее Иван, – мы устроимся, Сережа приедет на все готовое. Неужели ты хочешь таскать парня с одной съемной квартиры на другую? А если ты пойдешь работать? У него такой возраст, что с него глаз спускать нельзя, как ты себе это представляешь?

Действительно, получалось, что лучше отвезти сына назад. Однако до конца его каникул можно было пожить и в Праге.

Родители чешского мужа Юли, с которым она после свадьбы и не виделась ни разу, проживали в том самом Карлине, где ей когда-то так не понравилось. У свекра дела шли из рук вон плохо. Деньги, полученные за свадьбу, как-то моментально разлетелись, почти не исправив кризисного положения, и острая необходимость в них возникла снова. Благородное семейство обратилось за советом к пани Зинаиде, которая была тертым калачом, и могла, не намокнув, выйти из любой воды. Прикинув так и сяк, она предложила прекрасный план: продать договор о праве на квартиру их русской невестке, если, конечно, та согласится. И все чудесно сложится: они и денежки получат, и квартира от них не уйдет, Франта, как муж, автоматически станет ее владельцем, хоть и вместе с этой русской женой. Да и брак фиктивным теперь никто не назовет: родители переоформили квартиру на молодых, не подкопаешься.

Пани Зинаида связалась с Иваном и предложила ему купить квартиру родителей Франты.

– Вам крупно повезло, – заявила она, – Тучные уезжают из Праги, квартиру хотят продать! Переоформляйте ее на Юлю, и живите там. Насчет Франты не волнуйтесь: он напишет расписку, что не претендует. Все честно, без обмана.

Иван с Юлей отправились знакомиться с квартирой.

Дом смотрел парадным входом прямехонько на тот самый скверик на Карлинском намести. Вход под аркой приводил в узкий внутренний дворик, сырой и гулкий. Они поднялись на последний четвертый этаж, правда, тут он считался третьим, отсчет почему-то начинался со второго. Завернутая крутым улиточьим завитком винтовая каменная лестница с истертыми ступенями заканчивалась крошечной площадкой, где располагалась всего одна квартира, в отличие от остальных этажей, где их было по три плюс еще выход на боковую террасу, находившиеся там квартиры открывались прямо на улицу. На каждом этаже красовались облупившиеся полукруглые раковины, весьма антикварного вида, а также двери, ведущие в места общего пользования, закрытые на замок. Видимо, в каждой квартире, хранили индивидуальные ключи от заветной дверцы. Юлю это доконало.

– Да ни за что! – заявила она, готовая развернуться и уйти, – мало того, что дом, как на рабочей окраине, ты еще хочешь, чтобы мы жили без удобств!

– Погоди ты, – рвущим барабанные перепонки дискантом вмешалась сопровождавшая их пани Зина, – к вам это не имеет отношения, эта квартира – единственная в доме, где есть не только туалет, но и ванная с горячей водой.

– Не обращайте внимания, – заявил Иван, – мы посмотрим.

«Хорошие дела, – возмутилась про себя Юля, – Сначала выпихнули за какого-то проходимца, а теперь пытаются заставить жить в трущобе!»

Вслух, однако, она ничего не сказала, решив, что стоит сначала посмотреть, и уже потом предъявлять претензии, так сказать, полным списком.

Свекор со свекровью уже ждали их. Они ходили за Юлей с Иваном по пятам, через пани Зину выступая с комментариями.

Надо сказать, квартира была хорошей. Высокие, метра четыре, потолки, создавали ощущение простора, длинные узкие окна – по два в каждой комнате – пропускали достаточно света. Беленые стены делали комнаты светлыми и какими-то сияющими, несмотря на обнажившуюся местами дранку и затейливую паутину трещин. Юля неосторожно хлопнула дверью, и с потолка немедленно обрушился кусок штукатурки, сопровождаемый настоящим снегопадом белых хлопьев, которые еще некоторое время кружились в воздухе.

– Ну да, – пожала плечами Зина, – а никто и не утверждал, что тут все в идеальном состоянии.

На хозяев квартиры «снегопад» вообще не произвел ни малейшего впечатления, они скорее удивились реакции покупателей, словно осадки в виде штукатурки являлись совершенно будничным делом.

В узкой прихожей, несмотря на скромные размеры, помещалось окно и четыре двери: одна входная, другая вела в туалет, а за третьей находилась вместительная кладовка, заваленная каким-то хламом, четвертая открывалась в просторную квадратную комнату, тоже состоявшую, казалось, только из дверей и окон. Одна-единственная цельная стена была сплошь заставлена кухонным гарнитуром.

«Вот странно, приходишь с улицы и сразу попадаешь на кухню! Еще более странно, что на этой «кухне» нет плиты. Интересно, как же они готовят?»

Сюда же, в комнату-кухню выходила коричневая гармошкообразная дверь, скрывавшая за собой вытянутую комнату, половину которой занимала ванна. Высоченный потолок растворялся в пещерном полумраке: для его освещения усилий подслеповатой лампочки было явно недостаточно.

В углу кухни, у стенки с окнами стоял платяной шкаф, совершенно неуместный в кухне, в углу напротив – злобно-монотонно урчал старенький холодильник, между ними находилась дверь, ведущая в узкий темный коридорчик, куда выходило… еще три двери. Справа, слева и прямо.

Коридорный полумрак слегка рассеивался благодаря свету, проникавшему через оконца над дверьми, с потолка свисал шнур без патрона, освещение здесь все-таки было предусмотрено, но хозяева, очевидно, предпочитали передвигаться впотьмах. Ладно, еще днем, а как быть после захода солнца?

Комнаты за правой и левой дверью, были совсем небольшими. Самая дальняя по сравнению с этими клетушками была раза в три больше и наводила на мысли о тронном зале.

Окна всех комнат открывались во внутренние дворы, и кроме изрядно подпорченных сыростью стен в них ничего не было видно, ну, еще, высунувшись по пояс, получалось полюбоваться кишкообразным проходом между двумя стенами. Никакого намека на занавески также не наблюдалось.

«Может быть, здесь не принято занавешивать окна, – подумала Юля, – да и от кого занавешиваться-то, от голубей что ли?».

– Раньше здесь была анфилада, две комнаты, – объяснила пани Зинаида, – предыдущие хозяева, жившие здесь, еще до Тучных, перепланировали все по-своему и из средней комнаты сделали две. А что, места достаточно, я бы на вашем месте и дальнюю комнату разгородила, зачем вам такая огромная? Еще они подключили бойлер, за счет лестничной площадки сделали ванную. Тут же на этаже только одна квартира, поэтому никто и не возражал. Наверное, во всем доме только одна такая благоустроенная квартира и есть.

– А кухня-то где? – спросила Юля, и отправилась в первую комнату. Вся процессия последовала за ней.

– Зачем тебе кухня? – взвизгнула пани Зинаида, – вот, – она указала на покрытый пластиком гарнитурчик, – кухэньски коут (кухонный угол), что еще? В старых домах вообще нет кухонь, в лучшем случае может быть какой-то темный закуток без окон. А зачем она тебе нужна? Сделаешь, как у них: к этой стене – мебель, газовая плита стоит в кладовке, можно подсоединить, хочешь, занавеску можно повесить: приготовила еду, задернула и все дела. Четыре комнаты, тебе-то сколько нужно?

Квартира Юле понравилась. Правда отопление газовое, не батареи, а допотопные агрегаты, включающиеся с громким скрежетом, она и не видела таких никогда. Балкона нет, вид из окон отвратительный, точнее сказать, вовсе никакой – стены, крыши и трубы. Большим плюсом являлось расположение дома: рядом трамвайная остановка, две станции метро, масса небольших магазинчиков, супермаркет в двух шагах, центр рядышком, до Вацлавака (Вацлавская площадь) можно дойти пешком за пятнадцать минут. Однако квартира выглядела так, словно в ней бесилось стадо слонов: растрескавшиеся стены с облупившейся штукатуркой, цементные нашлепки на месте отвалившегося кафеля, свисавшие отовсюду, как лианы в джунглях провода, облезлые двери, державшиеся на одном шурупе ручки, грязный пол, который когда-то считался паркетным. Квартира была такой запущенной, что косметическим ремонтом обойтись никак не получилось бы.

– Много трат на ремонт, – покачал головой Иван.

– Ремонт – ерунда, – заявила пани Зинаида, – если понадобится, я вам приведу рабочих, это пустяки. Решайте.

Юля с Иваном посовещавшись, решили, что квартира им подходит. Основным доводом послужило то, что нахождение именно в этой квартире подтверждало легенду Юлиного брака и впредь служило защитой от возможных полицейских проверок. Правда, эта квартира не приобреталась в собственность, что было плохо. Юля всего лишь получала возможность подписать так называемую смлуву о пронайме (договор о найме) с хозяйкой дома, которая являлась владелицей всех жилых и нежилых помещений. Обычный доходный дом.