Текст книги "Наследница"
Автор книги: Мария Акулова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)
– Я хочу знать, что у вас есть на Шутова.
Растекаться мыслью по древу она тоже не собиралась. Если то, что сказал Ярослав правда, она искренне желает Аристарху смерти. Долгой и мучительной. Саша когда-то сомневалась, что у нее хватит сил ненавидеть убийцу отца так сильно, как это следует делать. Волновалась зря – сил хватило. Она ненавидела Шутова всей душой, не зная его мотивов, а главное – даже не желая знать. Ярослав сказал, что так он мстил… Ну что ж, мстящий должен быть готов, что на нем круговорот мести не остановится.
– Не понимаю, о чем вы… – Данилов поерзал на кресле, подобной напористости в Александре он раньше не замечал, да и по словам Самарского, она-то не в курсе, так почему тогда эта девчонка сейчас смотрит на него так требовательно, даже не моргая?
– Я хочу помочь в расследовании смерти собственного отца, что непонятного?
Он поступил тогда, как малодушный, растерянный юнец – выскочил из собственного кабинета, чтобы позвонить… Самарскому. Будто он решал что, кому, когда рассказывать, а что держать в тайне. Ярослав взял трубку практически сразу.
– У меня сейчас Александра Константиновна, и она хочет помочь в расследовании… – Яр раздумывал каких-то несколько секунд, а потом голос его звучал уверено, будто он точно знал, что именно им надо делать.
– Скажите, что вам нужно время, до вторника. А тогда… Я организую встречу.
– Хорошо, – уже согласившись, сбросив, Николай послал привет Титову на тот свет. Черти что, но это дело превратилось в фарс, а не расследование. Никогда он не позволял подозреваемым и свидетелям руководить собственными действиями, а тут – сам бежит за советом к первому из числа потенциальных убийц.
Нормальных ответов на свои вопросы, в тот день Саша так и не получила, зато ей была обещана встреча, которая, по словам Данилова, должна пролить свет на все происходящее и определиться, какую же роль ей придется сыграть во всем этом. Хотя почему придется? У нее уже главная роль. Роль наживки, на которую крупная рыба может клюнуть.
А во вторник утром, Саша как всегда приехала в офис. Как всегда устроилась в кабинете отца, как всегда заткнула уши наушниками, включив классику. Говорят, это успокаивает нервы. В день положено посвящать как минимум пятнадцать минут классической музыке, чтобы обезопасить себя от стрессов. Разумно, по ее мнению, взвесив, что с ее стрессами пятнадцати минут будет мало, Саша увеличила сеанс музыкотерапии до нескольких часов. Помогало? Нет. Но в этом признаваться даже самой себе совершенно не обязательно.
Сегодня, она нервничала особенно. Ерзала на кресле, нервно поглядывала на часы. Ждала, ждала и еще раз ждала. Чего конкретно? Сама не знала. Но хоть какой-то определенности. Что известно следствию, что может сказать она, что должна сделать и когда этот ублюдок заплатит за содеянное. Единственное, чего Саша пока не понимала – зачем встречу назначили не в участке, но это сущий пустяк, по сравнению с важностью предстоящего события.
В половину третьего, она заскочила в кабинет Эдуарда, чтобы сообщить об отъезде. После того их разговора, он пытался держаться на расстоянии, видимо, боялся продолжения допроса. Пока Сашу это вполне устраивало.
Артем остановился у простого с виду кафе в десять минут четвертого, они чуть опоздали, Саше оставалось только надеяться, что это никак не повлияет на желание или нежелание следователя посвящать ее в тайны следствия.
– Я подожду тут, – Артем повернулся, кивнув девушке. Саша в ответ только пожала плечами.
Обычно, он предпочитал сопровождать ее везде, кроме как дома и в офисе, вплоть до туалетной комнаты. Пусть девушка пеклась о собственной безопасности далеко не так рьяно, как это делал он, мешать ему в этом даже не пыталась, а то, что сейчас он решил остаться – это странно, но не настолько, чтоб выяснять.
Уже который день в Киеве стоял мороз. Пусть небольшой, стремящийся к нулю, но на снег не было и намека. Жаль, скоро же Новый год… Поднимаясь по ступенькам кафе, Саша стянула ворот пальто, в попытке защититься от порывов ветра. А ведь она совсем забыла об этом. Новый год. Елка, шампанское, оливье. В прошлом году, они отмечали в одном из ночных клубов – Гена достал им ужасно дорогой столик прямо у сцены. Было весело, жаль, в этом году такое веселье ее больше не прельщает.
Пройдя каких-то пару метров по свежему воздуху, Саша успела замерзнуть, и в помещение теперь заскочила с особым удовольствием. Окинула взглядом комнату, разыскивая Данилова, не обнаружив – удивилась… Неужели тоже опаздывает? Так даже лучше, не придется оправдываться. Расстегнув пуговицы, Саша повернулась к вешалке, теперь уже не торопясь, оглядывая помещение. Красивое место. Правда, красивое. Все выдержанно в бежевых тонах, мягкая обивка кресел покрыта россыпью нежных цветов, похожих на фиалки. Плетенные деревянные столы, накрытые скатертями в тон, даже вешалка, и та изящна до умиления, выкрашена в пастельный зеленоватый, вписывается в интерьер идеально. И окна – огромные окна от пола до потолка, с белыми рамами. Неужели Данилов так просвещен в не слишком популярных, но удивительно милых местах города? Странно для обычного следователя.
– Александра Константиновна, – кажется, она увлеклась разглядыванием интерьеров, а вот самого главного заметить не смогла. Данилов все же был тут. Сидел за дальним столиком, подальше от остальных немногочисленных посетителей. Его Саша не заметила по одной простой причине – она почему-то искала взглядом одного мужчину, а за столиком с Даниловым сидели еще двое. Точнее теперь уже мужчины стояли, ожидая, пока она отомрет.
Непонимание, потом удивление, злость, осознание, что это логично… Теперь понятно, почему Артем рискнул пустить ее одну. Кому-кому, а Самарскому он доверял.
– Александра Константиновна, – Данилов повторился, протянул руку для рукопожатия, пытаясь смотреть именно на него, Саша ответила на жест приветствия.
– Простите, я опоздала.
– Не страшно. Вы возможно знакомы, но я все же представлю, – Данилов кивнул на второго мужчину, расположившегося напротив ее места. Невысокий, темноволосый, с очерченной уже лысиной, он попытался то ли улыбнуться, то ли скривиться. – Кущин Илья Борисович, в прошлом – мой сотрудник, – еще одно крепкое рукопожатие. – Ну а с Ярославом Анатольевичем, кажется, вы знакомы.
Повернуться к нему было сложно. Не так Саша представляла их первую встречу после расставания. Да она вообще ее не представляла! И видеть его сегодня тоже не планировала. А этому надо было готовиться! Как сейчас оказалось – надо было.
– Добрый день, – голос Яра звучал спокойно, и пальцы, в отличие от ее собственных, не дрожали, когда пришла его очередь приветствовать.
– Добрый, – лишь на секунду они встретились взглядами, а потом Саша опустила глаза, присаживаясь на кресло. Нет, она тут не для того, чтоб глазеть на Яра. Она должна разобраться во всем происшедшем. – К чему помпа? – мужчины последовали ее примеру, устраиваясь каждый на своем месте. Им принесли заказанный еще до ее прихода чай, сейчас оказавшийся как нельзя кстати. Нужно было смочить пересохшее вмиг горло.
– Я подумал, что нам комфортней будет разговаривать тут, чем в моем, прямо скажем, не самом большом кабинете.
– Это мое кафе. Тут нас никто не услышит, и не увидит, – Саша чувствовала, что Яр смотрит на нее, но оглянуться не рискнула. Побоялась снова утонуть в слишком голубых глазах.
– Я думаю, приступим сразу к делу, – Данилов бросил взгляд на Самарского, а потом на единственного, чье присутствие тут Саша пока объяснить себе не могла. Слово взял именно он.
– Знаете, Александра Константиновна, я давно уже отошел от дел. Не совсем, конечно, но все же. Но ваша история… – такое впечатление, что он собирался рассказать сказку. Добрую, уютную сказку, а не поведать, как и кто убил ее отца. – Николай представил меня своим сотрудником, но в данном случае, важно, думаю, не это. Я занимаюсь частным сыском, и несколько месяцев тому, Ярослав Анатольевич нанял меня, для того, чтобы я выяснил, кто же такой, этот загадочный Шутов Аристарх Павлович.
– И вы выяснили?
– О да, Александра Константиновна, выяснил куда больше, чем хотел… Вы ведь знаете, что ваши родители развелись по инициативе матери?
Саша поежилась, но взгляд не опустила. Она готова была к тому, что разговор предстоит не из приятных. Пусть и не ожидала увидеть тут Яра и этого незнакомца, к чему-то подобному она себя и готовила.
– Да. Но как это касается Шутова?
– Ооо, непосредственно, госпожа Титова. Он и стал причиной этого развода. Это он – мужчина, ради которого, Анастасия когда-то решила покинуть вашего отца.
«И вас…» Подсознание закончило фразу за Кущина.
– Он когда-то работал водителем твоего отца, – эстафету перехватил Яр.
Ее мать ушла к водителю. Господи, это похоже на какой-то дешевый сериал.
– После развода, они уехали в Америку, жили там. За то, что она не станет претендовать на тебя, Константин отдал бывшей жене щедрую компенсацию.
– Насколько щедрую? – Саше вдруг стало интересно, сколько стоит предательство собственного ребенка? За сколько можно забыть о самом родном существе?
– Миллион. Долларов, – это должно было бы польстить. Вряд ли найдется много вещей, которые большинство из ныне живущих откажется сделать за миллион. Только логика Саши сработала по-другому. Не важно, занимаешься ли ты сексом за копейку или за десятки тысяч долларов. И в первом и во втором случае – ты проститутка, просто во втором случае – элитная. Так же не важно, предали тебя за тридцать серебряников, или да десяток миллионов. Элитно, но тебя все равно предали.
– И что, деньги закончились, вот он и решил получить еще?
– Нет, эти деньги твоя мать положила на счет на твое имя, – удивительное благородство, только теперь оно казалось Саше скорей изощренным издевательством.
– Я понятия не имею, ни о каком счете, на миллион.
– Я знаю.
– Ну и где они тогда?
– Фактически, именно ты являешься владелицей небезызвестной тебе фирмы, «Билдинг фо». Открытой Шутовым Аристархом Петровичем. Именно ты, Саша, главный ее спонсор.
– Но как? – растерявшись, Саша даже вскинула взгляд на говорившего Самарского.
– Он был доверенным лицом твоей матери. По доверенности снял деньги. Не все. Ровно столько, чтобы фирма получила достойное финансирование, способное убедить в ее надежности.
– И что… Зачем ему фирма? Деньги? Причем тут папа? И мама? И убийство? – Саша мотнула головой, пытаясь понять, что именно ее волнует в первую очередь. Так много вопросов крутилось в голове сейчас.
– Это месть, Саша. Просто месть.
– Месть за что? – девушка даже сама не заметила, как начала рвать лежавшую под чашкой салфетку, а теперь, перед ней образовалась высокая уже горка из ошметков.
– За смерть Анастасии.
– Это бред, – отвернувшись от Самарского, Саша мотнула головой. – Это бред. Причем… Она ушла черти когда, уехала, как оказалось – в Америку, какая к черту месть? За что мстить?
– Шутов считает, что твой отец причастен к смерти матери.
– Бред! – если раньше, она просто чувствовала себя некомфортно, то сейчас захотелось выйти отсюда, хлопнув дверью. Ей совершенно не нравилось то, что говорит сейчас Ярослав. Не нравилось, как он это говорит, не нравилось, что два остальных мужчины смотрят, одним лишь выражением подтверждая его слова.
– Мы даже не знали… Мы даже не знали, что она умерла!
– Ты не знала.
– Мы не знали, Ярослав! Мы! Или ты думаешь, что родной отец скрыл бы от меня смерть матери?!
Ярослав открыл рот, собираясь ответить, но в последний момент передумал, бессильно выдыхая. О боже, неужели он искренне считал, что сможет рассказать ей все? Неужели действительно собирался выложить всю грязь прошлого их семьи прямо тут, на этот стол, при совершенно посторонних для нее людях? Если да – он сумасшедший. И то, что она не готова слышать правду – читалось в загнанном взгляде. Она пришла сюда, чтоб разобраться. Пришла, не имея ни малейшего понятия, что не будет готова к полной правде никогда, ни сегодня, ни завтра, ни через год.
А значит, они снова возвращаются к полуправдам и недоговоркам.
– Нет, не думаю.
Он почувствовал взгляд Данилова, мужчина явно не совсем понял, почему вдруг Самарский пошел на попятные, и ухмылка Кущина тоже не прошла мимо его внимания. Им не понять одного – он готов рисковать в своей жизни многим, но не тем, что дорого ей. Она нуждается в вере в отца, а значит, эта вера должна жить.
– Ваш отец, Александра Константиновна, за несколько месяцев до смерти начал получать анонимные послания. От доброжелателя. Вы об этом знали? – и снова говоривший сменился, теперь уже инициатива перешла Данилову.
– Нет.
– Это не удивительно, насколько я знаю, в это время, вас-то в городе не было. Но это факт, а еще факт в том, что далеко не все они сохранились. Ваш отец предпочел избавляться от них кардинально. Мы ведь осматривали кабинет, были в квартире, не осталось ни одной. Единственная – последняя, она осталась в кармане Константина.
– И что в ней? – Саша сглотнула, разрываясь между страхом узнать и желание докопаться до истины.
– Вы можете сами на нее посмотреть… – мужчина открыл папку, достал оттуда лист бумаги, на котором сероватым цветом был отксерокопирован листочек поменьше.
«Сегодня встретимся, Настя.» Саша сощурилась, пробегая по надписи снова и снова.
– Я не совсем понимаю…
– Он слал подобные послание вашему отцу достаточно долго. Смысл всегда один и тот же, просто сейчас мы это уже вряд ли восстановим. И часто, к запискам прикладывались фотографии. Вашей матери, иногда, ваши.
– Он сумасшедший, – девушка отбросила бумагу, осознав, что ее практически касался убийца. Ей было противно слышать это, а представлять – просто ужасно.
– Это правда, Александра Константиновна. И в этом вся проблема. Мы понятия не имеем, чего ждать от него дальше. Он прекрасно осознает свою безнаказанность, но вместо того, чтоб пропасть так же внезапно, как появился, сделав все, что планировал, он остается здесь. Не просто остается, он упивается этой безнаказанностью.
– Но ведь это очевидно, все, что вы говорите – это же очевидно! Почему он до сих пор свободен?
– Что очевидно, Саша? Что одна единственная анонимка, толком ничего не значащая послана Шутовым Аристархом, не имеющим никакого отношения ни к твоему отцу, ни к матери? – с ней снова говорил Ярослав.
– В смысле?
– Думаешь, он стал бы действовать под своим именем? Его зовут Роман. Яковлев Роман. И Шутов Аристарх – совершенно другой человек.
– Но ведь можно установить его сходство по внешности, каким-то анализам!
– Эдуард Ковальский, человек, знавший и Яковлева, и твоего отца видел его уже неединожды, и что? Он изменил внешность, Саша, а ДНК… Нам не с чем сравнивать.
– А почерк? Почерк на записке?
– Вряд ли он писал это сам.
За столом повисло напряженное молчание. Саша думала над тем, насколько это просто и сложно одновременно. Почему-то ни у кого из них не возникает сомнений в том, что они правы, а вот доказать это не получается с какой стороны не зайди.
– Но если он до сих пор здесь, значит…
– Вы правильно мыслите, Александра. Это значит, что он сделал еще не все, что собирался. И мы подозреваем, что это непосредственно связанно с вами.
– Как?
– Он разыскивал вас еще раньше. Когда вы были… за границей, – щеки Саши обдало жаром, от осознания, что каждый из тут сидящих в курсе, не только об убийстве, но и времени до него. – Настойчиво, планомерно разыскивал. Пока не отвлекся на задачу более легкую, как ему показалось.
– То есть, вы хотите сказать, что он хотел убить меня?
– Нет, я хочу сказать, – Кущин был в своем репертуаре, лишь картинно выдержав театральную паузу, продолжил, – что какие-то планы на вас он имеет.
И беседа снова поплыла по течению домыслов и предположений. Передавая эстафету друг другу, мужчины все сыпали и сыпали словами, нервно переглядываясь, явно осторожничая. Удивительно, но в этом Ярослав принимал уже куда более пассивное участие. В один момент он откинулся на спинку кресла, опять устремляя взгляд на нее. И как бы Саша ни пыталась на него не смотреть, сосредоточиться на происходящем, получалось хреново. Почему-то его взгляд был для нее действительно ощутим, вместо того, чтоб впитывать информацию, она боролась с собой и желанием оглянуться, убедиться, что ей не мерещится.
– И что я должна сделать?
– Ничего, просто жить, как живете. И ждать… Он рано или поздно проявится.
– Поздно? Вы собираетесь ждать годы напролет, пока он проявится? – нервничая от сверлящего ее взгляда, Саша не смогла удержаться, чтобы не повысить голос.
– Годы не понадобятся. Они начинают распродавать имущество, – наконец-то Яр подал голос, давая Саше законное право оглянуться. Она не ошиблась – Самарский даже не попытался отвести взгляд.
– А если вы ошиблись? Если он собирается залечь на дно уже сейчас? Если он продаст все, а потом спокойно вернется в Америку или куда еще душа захочет?
Ярослав ждал долго, прежде, чем что-то ответить, ведь как ни странно – ответа за этим столом ждали именно от него. От того, кто имеет ко всему случившемуся самое посредственное отношение. И смотря со своей колокольни, ему хотелось громогласно и совершенно честно ответить «скатертью дорога». Титов заслужил расплату. Но проблема в том, что Саша ее не заслужила. Она не заслужила ненавидеть и пожирать саму себя, зная, что виновный никогда не будет наказан. Жить, думая лишь о том, что мразь ходит по той же земле, ест, спит, дышит, а вот ее родной отец – уже нет. И именно поэтому, ответить сейчас было катастрофически сложно.
– Нам придется самим сделать так, что он передумал, – «рискнуть тобой…» подсознание выражалось куда ясней.
Саша поняла его. Застыла на секунду, а потом кивнула.
– Что для этого нужно?
Слушая незамысловатый план, Саше то и дело невольно хотелось скривиться. Слишком противно даже представить, что она сможет притворяться, делать вид, будто может симпатизировать этому человеку, да и просто слышать его, видеть, не приведи господь, чувствовать прикосновения… А это все ей предстояло, чтоб вызвать доверие, чтоб он расслабился в общении с ней, доверился настолько, что смог бы посвятить в свои злодеяния. Зыбкий план, это понимали сидящие за столом, понимала и она, но ведь другого ей не предлагают.
Из-за стола Саша встала с квадратной головой. Она ведь сама хотела этого, а значит, и жаловаться некому. Кроме того, все кажется не таким страшным. Всего лишь позвонить. Для начала. Снова извиниться за то, что пришлось убежать. Бросить фразу, насчет того, что отец ненавидел, когда она вот так скрывается без объяснений. Так просто, но одновременно так сложно…
Занятая своими мыслями, она не заметила, как первым из кафе ушел Кущин, попрощавшись со всеми, вслед за ним и Данилов. За огромными окнами давно стемнело, в помещении включили мягкий свет. Посетителей не осталось вовсе.
Когда она должна это сделать? С чего начать? Когда можно класть трубку? Этого ей никто не объяснил, или это она прервала на полуслове, когда Ярослав пытался ее наставить?
– Позволь, – Саша невольно вздрогнула, когда мужская рука накрыла ворот ее пальто, стягивая с вешалки.
Не чувствуя сопротивления Яр набросил ткань на плечи девушки, повернул ее к себе лицом. Под пристальным взглядом миндальных глаз, застегнул все, до единой, пуговички. Медленно, не торопясь, очень сосредоточено. Саша прекрасно понимала, что он тянет. Понимала, и должна бы пресечь подобные попытки на корню, но не могла.
– Все хорошо? – закончив с пуговицами, Яр взялся за манжеты, аккуратно подгибая, провел по рукавам, задерживаясь на вороте. Голос звучал так спокойно, и чувствовать прикосновения было так приятно, пусть и через плотную ткань.
– Да. А у тебя?
Саша уловила еле заметную улыбку в уголках губ.
– Неплохо.
Где-то там, в нескольких метрах, официант бесшумно убирал приборы с их стола, слышен был рокот мотора, отъезжающей машины, а Самарский не спешил убирать рук, впрочем, как и Саша не спешила отступать.
– Почему ты не сказал, что будешь тут?
– Ты запретила себе звонить.
– Я не запрещала, я просто попросила пока этого не делать.
Не считая нужным спорить, Яр кивнул. Он ждал этой встречи куда больше, чем остальные участники. Не потому, что спешил посвятить ее во все, просто хотел увидеть, почувствовать рядом, уловить аромат ее духов.
– Я могу тебя подвести? – Ярослав, стоящий перед ней сейчас, вызывал бурю эмоций сразу. Впрочем, он ведь делал так всегда, дело лишь в том, что сейчас это были новые эмоции. Он просил, он не спорил, он не настаивал. И отказать было так сложно.
– Я приехала с Артемом.
– Я знаю, – не чувствуя сопротивления, Яр провел пальцами вверх по вороту, еле ощутимо касаясь подбородка.
– Нас могут увидеть.
– Просто подвезу, Саша. Подвезу и уеду, – о боги, он смотрел так, будто от ее ответа зависела как минимум чья-то жизнь. Не чья-то – его собственная.
– Ярослав, – перехватив его руку, Саша отстранилась. Она хотела, очень хотела, чтоб подвез. Подвез и не уезжал, но так нельзя. Ведь так всегда – уже сотни раз они вместе поднимались на этих американских горках его настроения и падали вниз. Такой нежный сейчас, через минуту он может снова спровоцировать ее на крик, слезы, а это ей противопоказано. – Дай мне время, пожалуйста.
Как завороженная, она следила за тем, как он бережно переплетает их пальцы, поднимает к своему лицу, подносит к губам, обжигая сначала теплым дыханием, а потом поцелуем. Одним, вторым, третьим. Костяшки, каждый палец, родинку между мизинцем и безымянным.
– Малышка, откуда в тебе столько силы? – самое время выдернуть руку, но и этого делать тоже не хочется. – Или проблема во мне? Я вижу тебя везде. Постоянно.
– Ярослав, – Саша хотела остановить его, не желая посвящать в их отношения еще и случайных официантов, но даже их в зале не оказалось. – Пожалуйста, – она даже сама толком не знала, о чем просит. Чего хочет больше: чтоб он поступил как всегда, проигнорировал ее, посадил в машину, и увез туда, куда посчитает нужным, или чтоб послушался, чтоб отпустил?
– Прости, – ей делать выбор не пришлось. Он принял решение сам. Выпустил девичью руку, возвращая на лицо выражение спокойствия, уверенности, сдержанности. – Прости, я просто… Время. Я не тороплю.
– Спасибо, – скрыть разочарование, глядя прямо в глаза, у нее бы не получилось, снова пришлось опустить взгляд. Дура. Влюбленная беременная дура, Алиса когда-то сказала совершенно правильно.
– Дима тогда напился, Снежана звонила, потому что не знала, что с ним делать, – на крыльцо они вышли вместе, а вот дальше, их дороги снова должны были разойтись.
– Ты спас друга? – раньше, она бы прервала его на полуслове, заявив, что это его личные дела, и она не хочет быть с ними связанна, но сейчас, он пролил объяснения бальзамом на душу. Жившая все это время в душе ревность, затихла, вбирая в себя острые шипы.
– Спас. Только вряд ли он хотел именно такого спасения.
К крыльцу подъехала машина Артема.
– Спасибо тебе, Ярослав, – прежде, чем нырнуть на заднее сиденье, Саша хотела сказать еще одну вещь, на которую вряд ли решилась бы позже. – Я знаю, что все это благодаря тебе. И я ценю помощь. Спасибо.
– Это не помощь, Саша. Я просто защищаю свою жизнь, – выстроить ложную логическую цепочку, на этот раз, Саша не успела, склонившись к ее уху, Ярослав объяснил все сам. – Тебя, я защищаю тебя потому, что ты и есть моя жизнь.
До самого дома Саша сидела, молча, боясь даже пошевелиться. Волосы за ухом то и дело подрагивали, словно он до сих пор был рядом, и то и дело повторял сказанное на крыльце.
Глава 42
– Можно? – прежде, чем вломиться в кабинет Самарского, Дима постучал. Раньше, такого с ним не случалось никогда.
– Можно, – Ярослав поднялся с кресла, повернулся к окну.
После того, как ему пришлось забирать друга в пьяном угаре из клуба, Дима, казалось, сам не свой. Стыд? Вряд ли, за долгие годы знакомства они видели друг друга в состоянии и похуже. Но вот что тогда? На этот вопрос ответы только предстояло найти.
– Я хотел спросить, готовы ли документы для Франции? Скоро пора запускать проект.
Когда Ярослав развернулся, Дима все так же стоял у двери, не решаясь зайти, плюхнуться на диван, взять в руки лежащие там документы, не заботясь о том, чтобы спросить разрешение, как делал раньше. Неужели у них все настолько изменилось, и он этого даже не заметил?
– Почти готовы. Нам надо поговорить, Дима.
– Неужели? – губы Ермолова дрогнули в саркастической улыбке.
– Да. Скажи мне, что происходит?
– Думаешь, это я должен говорить тебе, что у меня происходит? Я почему-то думал, что происходит что-то у тебя! – Дима завелся в прямом смысле слова с полуоборота. Захлопнул остававшуюся полуоткрытой дверь, подошел к столу. – Что у тебя происходит, Слава, и почему ты сейчас доверяешь кому угодно, но не мне?
– С чего ты решил, что я тебе не доверяю? – реакция друга, на простой с виду вопрос, показалась Самарскому, по меньшей мере, странной. Но оставлять все так, как есть, не выяснив, он не собирался.
– С чего? Думаешь не с чего? Вспомни, Слава, даже не так – попытайся вспомнить, – Дима прокрутил пальцем у виска, как бы демонстрируя, чем люди обычно вспоминают. – Когда в последний раз ты отвечал на мои прямо поставленные вопросы?
– Минуту тому.
– Вопросы друга, Самарский. Друга, а не подчиненного.
Думать об этом, пытаться вспомнить сейчас Яру казалось глупым. Последние месяца прошли для него единым мигом, смешавшись в бесконечно долгий день рисков, страхов, ревности, гнева, удовольствия и отчаянья. И по правде, Дима в этом коктейле играл роль практически нулевую.
– К чему ты клонишь?
– Не понятно?
– Нет.
– Ну, тогда я объясню, – чувствуя, как гнев застилает глаза, Дима сжал кулаки, пытаясь хоть немного себя контролировать. – Я постоянно пытаюсь понять тебя, Слава. Ты бросаешь мою сестру, я молчу. Потому, что это ваши отношения, и ваше право. Вместо того, чтоб решить вопросы с Титовым быстро, ты начинаешь возиться с этой гребаной заложницей – я все так же, молча, соглашаюсь, потому, что это твой бизнес, твой риск и твои правила. Она становится твоей любовницей – я снова, как придурок молчу, потому, что не мое это собачье дело. Она сбегает от тебя – ты несешься следом, а я продолжаю придурком молчать. Ее папашку убивают, тебя практически сажают, и ты снова приказываешь молчать, чтоб не дай бог, не заподозрили ее. И что делаю я? Правильно, молчу! Ты ведешь какие-то дела, откровенно игнорируя мои вопросы – я, твою мать, молчу. Ты разносишь в драбадан телефон, только потому, что она не ответила на звонок, мутишь что-то со следователем, забрасываешь дела фирмы, а я продолжаю дружески молчать. И только… Только стоит попытаться заговорить, ты взрываешься, что это не мое дело. Ты мне не доверяешь, Самарский! Не доверяешь мне свое бесценное сокровище, которое стоит у меня уже вот тут – поперек горла.
Яр слушал его, молча, сохраняя спокойствие до последнего. Все, что он сказал – правда. Он, правда, отмахивался от Димы все это время, правда, делился с другом только крохами, но оправдываться за это не собирался потому, что Дима был прав во всем – он ему больше не доверял. В том, что касается Саши, он не доверял никому.
– А я должен был перед тобой отчитываться? Звонить перед сном, с рассказом, как прошел мой день? Хреново, Дима. Мои дни, в последнее время, проходят хреново!
– Ты должен мне доверять! Потому что я – твой друг! Ясно? И я уже сто раз говорил – сегодня, тебе сорвало крышу на этой, а завтра – сорвет на другой, но я останусь! Я останусь, не она!
– Ты бредишь, – не желая больше слушать, Яр развернулся, взял в руки телефон.
– Я?! Думаешь, я брежу? Да я впервые вижу все яснее ясного! Я не хочу идти на дно, Самарский, а если ты будешь продолжать в том же духе, то ты пойдешь, и утянешь за собой всех! И этого я не допущу! Так что включай мозги, Яр! Включай мозги и думай, кто важен для тебя по-настоящему, а кем придется пожертвовать!
Практически выплюнув последнюю фразу в спину другу, Дима вылетел из кабинета, вторично хлопнув дверью.
– Придурок, – ругнувшись, Самарский оглянулся. Полный придурок, рассуждающий, как ревнивая малолетка, давшая клятву верности на крови. Дима забыл одну важную вещь – им уже не пятнадцать, и проблемы чуть сменили калибр. Да и выбор, если ему придется такой делать, больше не будет в пользу друга.
* * *
– Что ты мнешься? Звони! – Алису, в их план, Саша посвятила, только в общих чертах, не вдаваясь в подробности, для нее – связаться с Шутовым нужно было затем, чтоб выяснить некоторые обстоятельства, без упоминания о том, что именно он скорей всего и является убийцей ее отца.
И именно поэтому, сейчас так сложно было объяснить подруге, почему она берет мобильный, и уже через секунду снова отбрасывает его, не в состоянии заставить набрать ненавистный номер.
Нужно было соглашаться на предложение Данилова, звонить при нем, но ей тогда почему-то показалось, что от этого будет только хуже, а пока хуже получалось так.
– Что я скажу?
Закатив глаза, Алиса наклонилась, подняла телефон, вложила в руку подруги.
– Добрый день, Аристарх, как вас там по батюшке, это Саша. Хотела спросить, а не знаете ли вы часом… А там уже как пойдет. Давай – звони!
Поколебавшись пару секунд, Саша сдалась, набирая злосчастный номер. Видимо, он держал телефон всегда рядом – и сегодня взял трубку уже после первого гудка.
– Сашенька, – голос привычно уже слащавый, приятный до тошноты.
– Здравствуйте, – пришлось приложить все усилия, чтоб «здравствуйте» не прозвучало как «сдохните», ведь именно второе слово крутилось на языке.
– Чем обязан, в столь ранний час? – на часах – пятнадцать минут двенадцатого, суббота, вряд ли рано, скорей всего, просто очередная неловкая попытка поддержать живость беседы.
– Я снова хотела извиниться, мне до сих пор неудобно, что я сама же вас выдернула, оторвала от дел, а потом так быстро сбежала, – мозг работал удивительно быстро, трезво, будто отрешившись от эмоций. Алиса одобрительно кивала, подруга явно не ожидала от нее такой хорошей игры. Да и сама Саша не ожидала, но думать о том, как у нее получилось – сейчас совсем не ко времени.
– Да что вы, Сашенька, какие извинения? Никаких проблем. Надеюсь, у нас будет еще возможность наверстать упущенное. Вы же помните о приглашении в консерваторию? Оно в силе! Как насчет завтра?
С одной стороны – это даже больше, чем она ожидала, сразу встреча – это ведь куда больше возможностей вызвать в нем доверие, но с другой стороны, она не готова еще к встрече с ним. Не будет готова никогда.
– Помню, конечно, помню. С удовольствием. Меня устроит завтра! – она выпалила предложение слишком быстро, удивив даже Алиску, по одной простой причине – чтоб меньше было времени передумать.
