Текст книги "Наследница"
Автор книги: Мария Акулова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)
Мария Акулова
«Вдох-выдох 3. Наследница»
Глава 30
Саше снился странный сон, как будто она сделала то, что должна была сделать уже давно – без всяких сложностей перебралась через высоченный забор, отделяющий дом Глафиры от окружающего мира, что через дорогу, в машине, ее ждал Гена, что в аэропорту, он дал ей паспорт, что самолет несколько раз начинало трясти, и с чего-то решив, что это может девушку испугать, Гена хватал ее за руки. Ей снилось, что выйдя из терминала, они сели в машину, присланную папой, что Гена даже ему позвонил, а потом сказал, что они первым делом заедут в офис, чтоб Саша могла с ним увидеться.
Ей снилось, что они поехали прямиком туда, что она вышла из машины, обвела взглядом всю площадь, и только потом наткнулась на стоявшего на пороге отца.
– Папа…
А потом, она бежала, плакала, обнимала так, как никогда в жизни, слушала голос и не верила, что все это не мерещится. Но мгновение… И сон превратился в кошмар. Саша открыла глаза.
В горле першило, нестерпимо хотелось пить, голова гудела, в ушах разносился то усиливающийся, то затихающий писк, взгляд никак не хотел фокусироваться на предметах вокруг, сложно было разлепить глаза, не говоря уже о том, чтобы двигаться. На памяти Саши, такое с ней уже однажды случалось, или это тоже был сон?
– Она еще спит, – кто-то говорил за дверью. Глаза Саша так и не смогла себя заставить открыть полностью, но на то, чтобы слушать, сил нужно было меньше. – Да… Когда проснется… Нет. Нет, Артем. Нет, – мужчина замолчал, видимо, слушая. – Запланировано на послезавтра. Да. Будь там и держи меня в курсе.
Девушку снова укутало поволокой тишины, лишь изредка откуда-то извне слышались шаги, звуки открывающихся дверей, звон стекла, шуршание штор. Кто-то в соседней комнате никак не мог успокоиться, мешая Саше снова окунуться с головой в сон.
Ему, наверное, показалось мало учиненного там шума, и суетящийся решил подействовать девушке на нервы уже в комнате. До полусонного сознание дошло, что кто-то зашел в комнату, поставил у изголовья кровати стакан, присел, пристально смотря на нее. А она, кажется, так и не закрыла глаза…
– Выпей, станет легче, – Ярослав протянул какую-то таблетку, но, так и не дождавшись реакции, решил все сделать сам – ее обняли за плечи, подтянули выше подушку, усадили. Хочешь, не хочешь, пришлось держаться. В одну руку вложили таблетку, а в другую, придерживая, стакан. – Давай, выпей.
С осознанием, чего от нее хотят, было еще туговато, но приказу Саша подчинилась. От таблетки вряд ли могло стать легче в тот же миг, а вот вода помогла справиться с пустыней, жегшей горло.
– Хочешь что-то еще? – черт, а ведь так хорошо, что это был всего лишь сон, сложно представить, что Ярослав сделал бы с ней, посмей она сбежать по-настоящему. Он бы не мог смотреть так странно, слишком нежно, слишком обеспокоено, слишком… виновато, что ли…
– Нет.
Только сейчас Саша, наконец, обвела комнату более-менее трезвым взглядом, это не его спальня, и не ее, и, судя по виду из окна, они в городе…
– Где мы?
– В моей квартире, – то, как он смотрел, заставляло Сашу насторожиться. Она не привыкла видеть Самарского таким… Он будто сомневался…
– Как я сюда попала? – последнее, что она помнила, если не учитывать дурацкое сновидение, – утро, когда он пообещал поехать на прогулку. Судя по всему, прогулка удалась… – Глафира знает, где мы? Она снова будет волноваться.
– Ты ничего не помнишь? – в голосе Яра звучала какая-то обреченность, и вот это начинало пугать уже намного сильней. По спине прошел холодок.
– Что я должна помнить?
«Забери ее, Артем!
Нет! Пусти!
В машину!
Нет!!!»
– Саша, – Яр посмотрел ей в глаза, сжимая безвольные пальцы в своих ладонях.
– Что я должна помнить? – про себя Саша молила об одном, чтоб они вчера просто напросто напились и потому она ни черта не помнит, или она навернулась где-то, ударилась головой, или, или, или… Да что угодно!
– Саша, твоего отца… – боги, как сказать ей об этом? Как сказать так, чтоб не убить своими же словами, как там люди это называют? Помягче? Ну как тут скажешь помягче? – Саша, его не смогли спасти.
– Нет, – она отбросила руки Самарского, в тот же миг, как слова сорвались с губ. – Нет. Ты врешь. Если ты думаешь, что это смешно… Пошел ты!
Куда исчезла вся апатия? Неужели она действительно только что не могла поднять даже стакан? Сейчас все было не так. У Саши появились силы идти, бежать, лететь, поднимать камни, весящие тонну, лишь бы доказать – он врет.
– Саша, – Ярослав протянул к ней руку.
– Не смей! – девушка инстинктивно сжалась, отползая на другой край кровати. – Не смей! Заткнись!!! – дыхание вдруг участилось, к горлу подступила тошнота. А если нет? Если не врет?
– Саша, я прошу тебя…
– Нет! – девушка соскочила с кровати, метнулась к двери, как в старые «добрые» времена, оказавшейся закрытой. – Открой!
– Успокойся, пожалуйста, нам нужно поговорить, – Самарский не сдвинулся с места, следя за тем, как она судорожно дергает ручку, бьет по ней кулаком, оборачивается, сверкая глазами.
– Открой!
– Куда ты пойдешь? – Ярослав говорил так спокойно, словно не он только что попытался сообщить о смерти единственного родного для нее человека.
– Не твое собачье дело! Открой!
– Похорон послезавтра.
– Заткнись!!! – из глаз хлынули слезы, а сжатые кулаки задрожали. Нет. Нет, нет и еще сто раз нет, это неправда.
– Саша, – встав, Яр попытался подойти, он даже толком не знал, что может сделать, чем помочь, эту боль посторонний не заберет, в этом Самарский был уверен, испытал на своей шкуре, но не мог позволить ей пережить то же самое…
– Не подходи ко мне! – Саша отступила на шаг, смахивая с лица злые слезы. Урод. Каким же надо быть уродом, чтоб шутить с таким. – Открой эту чертову дверь! – ударив по ней со всей дури, девушка даже не обратила внимания, что расцарапала ребро ладони до крови.
Какого хрена льются эти слезы? Она ведь понимает, что он врет. Это не может быть правдой. Так почему же она не способна их остановить, а слез становится только больше?
Нет. Она не сбегала, не приезжала в Киев, не обнимала отца, а потом не чувствовала, как он теряет силы, от выстрела в спину.
– Нет! – всхлип был ответом ей самой, Самарский застыл в нескольких шагах, молча следя за тем, как сотня эмоций отражается сейчас на ее лице. – Нет. Скажи, что соврал. Умоляю, скажи, что соврал, скажи… – она отступала до тех пор, пока не почувствовала стену спиной.
– Это правда, Саша, прости меня. Это правда.
– Нет! – и снова хотелось кричать ему в лицо, что врет, стереть это выражение скорби, не верить, что холодные голубые глаза могут прожигать душу дотла уже не презрением, а сожалением. – Нет!!!
Стена оказалась слишком слабой опорой, не способной удержать горе, упавшее на плечи. У Саши подкосились ноги, уже у самого пола ее поймал подлетевший Самарский.
– Нет, Слава, умоляю, скажи что соврал, прошу, скажи! – она схватила его лицо в свои ладони, не давая отвести глаз.
– Саша, в него стреляли. У него не было шансов.
– Нет! – девушка чувствовала, если повторять это слово постоянно, то его попытки убедить в противном, никогда не достигнут цели.
– Саша…
– Нет! – по комнате разнесся звук пощечины. Желание заставить его заткнуться сейчас пересиливало все доводы рассудка, и то, что она переходит черту, и то, что за такое, нянчится с ней не станут. – Ты все врешь!
– Я говорю правду, – голос звучал убийственно спокойно. – Правду.
– О боже, – Саша опустила взгляд на свои трясущиеся руки, потом посмотрела в такие честные глаза напротив, потом опять на руки, и снова в лицо худшего врага отца, и снова на руки, и, наверное, именно тогда наконец-то поняла, что это правда.
Титов Константин Львович – нерушимая скала, ее вечный, самый сильный в мире, самый уверенный в себе и абсолютно неуязвимый папа… Его больше нет.
То, что было потом – это были не слезы смиренного горя, не красиво катящиеся по щекам солоноватые дорожки слез, сцелованные любимым мужчиной. Она забилась в угол, рыдала, задыхалась, проклинала себя, отца, Ярослава, кричала каждый раз, когда он пытался притронуться, закрывалась от его совершенно не нужных слов руками, раскачивалась в такт своего горя. И ненавидела, всей душой ненавидела того, кто принес ей эту весть.
– Ненавижу тебя! – она отползла в сторону, когда Яр в очередной раз попытался приблизиться. – Ты знал, что его машину взорвали, знал, что в него уже стреляли!!! Ты все знал!!!
– Знал, – Ярослав не видел смысла врать. Знал. Но в отличие от нее, с Титовым все сложней. Ее он может спрятать в глуши, насильно усадить в машину и увезти с места убийства, а у ее отца было право выбора. Он мог выбирать, как защитить себя, и он сделал неправильный выбор.
– Ненавижу! – она захлебывалась собственным горем, таким невозможным, и от кого еще более непереносимым. Никогда она не думала, что этот день настанет, он не должен был настать. – Лучше бы я умерла! – как хорошо, что она не успела подняться с пола, падать обратно было бы, наверное, больно. Это были ее последние мысли прежде, чем мир вокруг завертелся, а перед глазами заплясали черные пятна.
Ярослав снова поймал потерявшую сознание девушку, поднял на руки. Он не ожидал, что она воспримет новость легко. Это невозможно принять как данность. Слава богу, он успел стереть с ее рук оставшуюся там кровь отца, иначе, что случилось бы с Сашей, ему сложно было даже представить.
– Саша? – он окликнул девушку, опустив ее на кровать. Нет, она его не слышит. Только дышит прерывисто.
Разрываясь между страхом оставить ее даже на минуту и необходимостью что-то делать, Яр метнулся к телефону.
– Алло, Дима, найди мне врача. Срочно, – Самарский приложил руку к горячему лбу девушки, – потерпи, солнце. Прошу, немного потерпи.
А перед глазами в один миг пронеслись те полтора дня, что предшествовали этому утру…
* * *
– Значит по рукам? – Ярослав встал из-за стола, протягивая новоиспеченному клиенту руку. Вот, кажется, и все. Интервенция на новые просторы прошла успешно, осталась сущая мелочь – построить дом. Но это уже не его задача.
Провожал гостей он в отличном расположении духа, бросив взгляд на часы, повеселел еще больше. Справился даже быстрее, чем обещал Саше. И теперь, день целиком и полностью их.
– Ну что? – голова Глафиры показалась в прихожей в тот же миг, как за гостями закрылась входная дверь. – Все удачно? – она ловила каждое сказанное Ярославом слово с необычайной жадностью, а он когда-то проронил, что переговоры для него важны.
– Удачно, – мужчина довольно улыбнулся, – а все благодаря твоей стряпне. Они готовы были уйти, так и не дослушав меня, но от десерта оторваться, просто не смогли…
– Не подлизывайся, – Глаша пригрозила воспитаннику пальцем, для виду, а сама почувствовала, как щеки розовеют, от похвалы, совсем как у девочки.
– Какое ж тут подлизывание? Чистая правда! – Ярослав сделал вид, что слова няни его просто напросто оскорбляют – уличить его в подхалимаже? Уму непостижимо! – Они вряд ли успели уехать, хочешь, спроси сама!
– Бессовестный! Знаешь ведь, что я половину слов не пойму, а все равно издеваешься! Мало я тебе в детстве била!
– Это правда, Глашенька, мало, – Яр мужественно вынес толчок в бок, а потом и нежные объятья няни.
– Ярослав Анатольевич, – распахнув дверь настежь, в дом ворвался Артем. Его выражение лица сложно было расценить двузначно – что-то случилось.
– Что? – голос Самарского стал мертвенно спокойным.
– Саша сбежала.
* * *
Сложно искать иголку в стоге сена, сложно искать оригинал, среди кучи идеально исполненных подделок, сложно искать ответы на вечные вопросы, а ее найти должно было быть просто!
Камера показала, как она перемахнула через забор, но даже это не должно было стать залогом успешного побега. Самарский поднял на ноги весь дом, такой масштабной розыскной кампании поселок еще не видел. В соседние дома то и дело стучались мужчины в костюмах, лепеча что-то о потерянной кошке, и не обращая внимания на неуверенные попытки хозяев заверить – кошек тут не пробегало – они отправлялись в экспедицию по всем комнатам, чтоб убедиться воочию.
Яр прохаживал взад-вперед по комнате, методично сжимая и разжимая кулаки. Он был зол, даже не так – просто в ярости, на себя самого, на нежелание видеть очевидное – он знал, что стоит только дать ей глоток свободы, она тут же улетит. Знал, и все равно на что-то надеялся. Знал, и разрешил выходить из комнаты, знал, и устроил эту дурацкую поездку в город, знал, и сделал вид, что тогда она так и не успела воспользоваться телефоном. Черт, телефон.
– Проверяй рейсы, Артем. Ей помогли, она вряд ли осталась в деревне.
А ведь его предупреждали все, и Артем, и Дима, да и внутренний голос разума, на который он совершенно забил, кричал криком, что он совершает ошибку. Вот, теперь он получил по заслугам.
Дурочка, куда она рвется? Туда, где градус напряжения повышается с каждым днем? Он обязательно спросит у нее, когда вернет все на исходные.
После серии безрезультатных попыток найти, узнать, Артем наконец-то получил нужную информацию.
– Через полчаса у нее рейс до Берлина, оттуда, уже, наверное, до Киева. Перестраховались.
Не желая тратить времени, Яр кивнул, набросил на плечи куртку.
– Едем. Я должен оказаться в Киеве раньше, чем она. Бери любые билеты.
Всю дорогу до аэропорта он пытался справиться с гневом и… страхом. А вдруг, она не сбежала? Вдруг, тот, кто так старательно ее искал в Киеве, все же нашел? Нет, глупости. Ведь никто не тянул ее за руку.
– Они уехали на машине, – Артем положил трубку, разворачиваясь к шефу. – Кто-то видел, как девушка садилась в машину.
Яр кивнул.
А потом был мучительно долгий полет, погоня по аэропорту, снова звонки-звонки, попытки узнать, был ли уже ее рейс. Перехватить не удалось. Они, наверняка уже уехали. И только тут, стоя в зале ожидания Бориспольского аэропорта, Яр понял, насколько его погоня была глупа…
Он не имеет права снова запирать ее, снова ограничивать свободу. По какому праву? Как кто? Если благодетель, то она имеет право знать все, и уже потом решать, пользоваться его помощью или нет. Он найдет ее, а что потом? Будет вечно силой усаживать в машину, увозить в очередное укрытие, держать там до тех пор, пока она не найдет способа выбраться?
Телефон в руке ожил.
– Да.
– Ярослав Анатольевич? – сегодня, голос Шутова звучал еще более доброжелательно, чем в день их знакомства.
– Слушаю.
– Ну что ж, примите мои поздравления. Надеюсь, вы получили именно то, к чему стремились.
– Вы о чем? – сложно так сразу переключиться на что-то другое, когда в голове сейчас одна единственная мысль.
– Неужели я первый? Вдвойне приятно, я хотел поздравить с получение тендера, Ярослав. Надеюсь, это принесет вам очередной виток подъема, а ваши враги станут кусать локти с новой силой.
– Спасибо, – поблагодарить, получилось только стиснув посильнее зубы, настолько сахарным голосом к нему обращались, и настолько ненатурально это звучало.
– Вы ведь в Киеве? Такое событие нельзя пропускать…
– В Киеве.
– Ну что ж, надеюсь, встретимся, а сейчас простите, мне нужно сделать еще один звонок. Не только победитель достоин похвалы, проигравшие тоже нуждаются в поддержке, – да уж. Ярослав представлял, какую именно поддержку, Шутов может предоставить Титову. – И да, если хотите поговорить с Константином Львовичем, поторопитесь…
– О чем вы?
– Сегодня удивительный день, Ярослав, удивительный день, созданный для того, чтобы все получали по заслугам, – бросив загадочную фразу, Шутов скинул. Щупальца страха сковали Ярослава. Удивительный день… По заслугам…
Да, он не имеет права ее держать силой, возвращаться обратно, вопреки желанию, но и оставить не может.
– Едем в офис Титова, – Яр запрыгнул в машину, чувствуя, как тревога разрастается в сердце. Лишь бы опасения оказались беспочвенными.
Они гнали с такой скоростью, что завернув на парковку, машина затормозила со скрипом, а потом, все происходило как в медленной перемотке. Яр увидел из окна Титова, скалой возвышающегося над маленькой фигуркой, плотно к нему прижавшейся, увидел, за спиной мужчины какое-то движение и так и не смог уловить момент, когда отец Саши начал оседать в руках девушки.
Дернув ручку, Ярослав вылетел из автомобиля как пробка, рванул в сторону здания. К тому времени, как он подбежал к образовавшейся вокруг Титова толпе, Саша продолжала стоять, растерянно хлопая глазами. Она не понимала, еще не понимала, что же произошло.
– Забери ее, Артем! – Ярослав перехватил ее поперек туловища, когда девушка собиралась уже метнуться к отцу.
– Нет! Пусти! – Саша не оглянулась, не посмотрела, кто и кому отдает приказы. Все внимание девушки было сосредоточено на том, что она даже видеть не могла.
– В машину! – лишь передав ее Артему из рук в руки, он сам сделал шаг к столпившимся вокруг Титова людям.
– Это ты! – за шиворот его схватил знакомый откуда-то мужчина, точнее попытался схватить, Самарского уже самого обступила охрана, разобравшаяся, что происходит что-то неладное.
Гена. Тот самый Гена сейчас смотрел на него так растерянно.
– Это ты его убил! – как по мановению волшебной палочки, стена перед ним расступилась, Яр увидел своего вечного противника, точней, его точную копию, неотрывно смотрящую в небо… Титов лежал в луже собственной крови с выражением непонимания на лице. Он будто спрашивал: «Как? Как это могло случиться с всесильным, непобедимым и неуязвимым? Как?»
– Вызывайте скорую и милицию, – страшное впечатление оставалось от этой картины. Яр посмотрел в глаза Титову еще раз, прежде чем отвернуться. Слишком они похожи на другие, чтоб даже попытаться сохранить хладнокровность.
– Это ты его убил! – все, сбежавшиеся на улицу были в шоке. Никто не мог найти в себе силы двинуться с места, и только Светличный никак не унимался. – Все видели, Самарский, это ты его убил!
– Заткнись, придурок! – особо не церемонясь, Яр сверкнул глазами, из последних сил сдерживаясь от того, чтобы съездить Гене по лицу. Осознав, что никто не сподобится вызвать ни скорую, ни милицию, Яр сам набрал нужные номера.
Он не вспоминал о Саше до позднего вечера, до того самого момента, как вышел из кабинета следователя.
Скорой, приехавшей в считанные минуты оставалось только констатировать смерть, милиции же поработать пришлось намного больше.
– Как вы оказались тут в это время? – Николая Данилова редко подводила интуиция, и это был тот случай… Он не хотел получить висяк, его желание практически исполнилось. Покушение трансформировалось в убийство.
– Приехал поговорить с Титовым.
– Поговорили, – уставший, после тяжелого рабочего дня, следователь потер кулаками глаза.
– Что-то еще или я могу… – Ярославу не терпелось оказаться отсюда подальше. Парковка, залитая кровью, остекленевшие глаза человека, которые никто даже не осмеливался закрыть, морг, теперь участок – совсем не те места, о которых он мечтал еще утром.
– Светличный Геннадий Андреевич заявляет, что это вы стреляли в Титова.
– Он заявляет это до или после того, как в очередной раз впал в истерику? – до приезда служб, Ярослав дважды испытал на себе попытки Гены вывести его на чистую воду, скорей напоминающие нервные припадки. О Саше он как-то благополучно забыл.
– Не важно, я просто хочу сказать, что вам лучше не нервничать, и не спешить, иначе, я подумаю, что для нервов есть причина.
– Есть! – терпение было на исходе, слишком сложный день, чтобы сохранять самообладание. – У меня есть чем заняться в одиннадцать часов вечера, кроме как сидеть в этом кабинете!
– Чем?
Ярослав чувствовал себя как на иголках. Он ведь до сих пор не созвонился с Артемом, понятия не имел, что там с Сашей.
– Я. Никого. Не. Убивал, – не желая отвечать, Яр вернулся к первоначальной теме их разговора.
– Отлично, – напрягшийся следователь снова облокотился о спинку своего кресла. – Тогда что вы делали в это время в этом месте?
– Приехал, чтобы встретиться с Титовым.
– У вас была запланирована встреча? Это ведь легко проверить.
– Нет. Не запланирована.
– Просто так, значит, решили заехать?
– Да.
– Ярослав Анатольевич, – Николай тяжело вздохнул, демонстрируя свое отношения к его нежеланию идти навстречу, – вы ведь и вправду главный подозреваемый. Не потому, что об этом орет на каждом шагу Светличный… Почитаете завтра газеты, много интересного узнаете. И то, что вы рядом в этот момент находились, так это не мешает вам быть заказчиком.
– Вы собираетесь меня арестовывать? – Ярослав понимал это прекрасно. И что выглядит все достаточно однозначно, и что только ленивый не заподозрит в происшедшем его причастности, но доказывать что-то сейчас был не в состоянии.
– Нет. Пока нет. Просто хочу, чтоб вы знали, вы – первый человек, который заинтересован в том, чтоб мы во всем разобрались, иначе…
– Я понял.
Кивнув, Данилов взялся выписывать Ярославу пропуск.
Выйдя на холодный воздух, Яр попытался заставить себя справиться с рвущимся наружу желанием разнести все вокруг на меленькие кусочки. Какого черта? Какого черта это все должно было произойти? Какого черта сегодня, так и настолько непоправимо?
Больше всего, ему хотелось оживить Титова. Оживить, а потом заехать по морде с такой силой, чтоб тот долго еще не мог встать. О покойниках либо хорошо, либо никак, но почему-то не получалось.
Хлопнув дверью машины со всей дури, Яр скомандовал ехать в квартиру, Артем должен был ждать его там, вместе с Сашей.
* * *
– Она спит, – Артем ждал его в прихожей. – Проспит до завтра.
– Она..? – Ярослав хотел спросить, как реагировала, хоть сам прекрасно понимал – сегодня заработал еще сто очков ее ненависти.
– Я сразу усыпил ее. Подозреваю, она так и не поняла, что Титова убили. А если поняла… Она проспит до завтра, а там уже решайте, что делать дальше.
– Спасибо, – Ярослав пожал телохранителю руку. Если раньше, Артему приходилось исполнять его поручения, теперь, настала пора исправлять косяки.
– Вряд ли это уместно, но спокойной ночи, – схватив лежащую на тумбе куртку, Артем пошел в сторону выхода.
Прежде чем решиться заглянуть в спальню, Ярослав сделал немыслимое количество кругов по кухне. Что он скажет ей завтра, когда она проснется в незнакомой квартире?
«Милая, твоего отца застрелили, а я снова силой приволок тебя сюда, чтоб ты не путалась под ногами, но знаешь, это не страшно, ведь он был не таким уж и чудесным человеком…»
– Твою мать… – Яр стукнул рукой по стеллажу, мимо которого прохаживал. Стоявшая на полке книга с грохотом полетела на пол.
«Ах да, это не так страшно, ведь жила ты как-то всю жизнь без мамы, тебе не привыкать…»
Весь ужас ситуации ему даже сложно было осознать, не то, что поделиться им с Сашей. Если он прав, а вероятность ошибки ужасно мала, ее отца убил человек, который клялся ее же матери в вечной любви. На здоровую голову такое не налезет, а ведь кому-то придется в этом копаться.
Ярослав попытался открыть дверь в спальню как можно тише, хоть и знал, что после снотворного она вряд ли проснется так быстро, но не хотел рисковать.
В темноте свернувшийся калачиком силуэт на кровати еле различался. Она его возненавидит. Вопрос только в какой момент, сразу или даст сказать хоть слово? Так и не решившись подойти, Самарский снова аккуратно притворил дверь, возвращаясь в гостиную. Ему предстояла длинная ночь.
До самого восхода солнца, Ярослав прислушивался к шорохам в соседней комнате, точнее, к их отсутствию. Он никогда не считал себя трусом, никогда не убегал от ответственности, от сложностей, предпочитая разобраться со всем сразу, чем растягивать «удовольствие», а тут он боялся… Боялся того момента, когда Саша откроет глаза.
Было около полудня, когда вооружившись стаканом с водой и таблеткой, он наконец-то решился войти. Девушка уже не спала.
– Выпей, станет легче, – она смотрела мимо него, даже, наверное, не замечая, так спокойно и так отрешенно… Нет. Он никогда не сможет это сказать. Осознав, что реакции так и не дождется, помог сесть, придержал стакан, пока девушка пила. – Давай, выпей. Хочешь что-то еще?
– Нет.
Оглянувшись, Саша попыталась что-то сказать, получилось не с первого раза, даже на слова сил у нее недостаточно, что уж говорить о необходимости пережить то, что произошло.
– Где мы?
– В моей квартире.
– Как я сюда попала? Глафира знает, где мы? Она снова будет волноваться.
– Ты ничего не помнишь?
– Что я должна помнить? – в неосознанном еще недавно взгляде загорелась искорка сомненья. Помнит. Просто, настойчиво пытается отогнать от себя воспоминания.
– Саша, – Яр посмотрел ей прямо в глаза, сжимая безвольные пальцы в своих ладонях. Холодные.
– Что я должна помнить? – голос снова на секунду сорвался.
– Саша, твоего отца… Его не смогли спасти.
Меньше всего он хотел причинять ей боль, каждый день пытался доказать сам себе, что все это для ее же блага, что замкнута она в четырех стенах потому, что это для нее безопасней, что не имеет права жить как хочет, потому что так нужно для нее, а на самом деле… Так было удобней ему. Под видом защиты не отпускать от себя, под видом обеспокоенности лезть в душу, чтобы что? Он должен был сделать хоть что-то, чтоб Титов остался жив, чтоб ей не пришлось сейчас так убиваться.
– Ненавижу!!! – она говорила искренне. Он сам себя ненавидел. Видел, как боль просит выход из израненной души и не мог сделать ровным счетом ничего.
Ярослав снова поймал потерявшую сознание девушку, поднял на руки.
– Саша? – он окликнул девушку, опустив ее на кровать. Нет, она его не слышит. Только дышит прерывисто. Разрываясь между страхом оставить ее даже на минуту и необходимостью что-то делать, Яр метнулся к телефону.
– Алло, Дима, найди мне врача. Срочно, – Самарский приложил руку к горячему лбу девушки, – потерпи, солнце. Прошу, немного потерпи.
* * *
– Последствия стресса, – доктор-блондинка средних лет свернула фонендоскоп, возвращая его на шею, а потом окинула лежавшую перед ней девушку сочувственным взглядом. – Давление очень упало. Такое с ней впервые?
– Да… – стоявший у двери Яр переводил напряженный взгляд с врача, на Сашу, а потом обратно. – То есть, нет, – он почему-то вспомнил, как ей стало плохо в день накануне поездки в Лилль.
– Ну, значит, слабенькая у вас девочка, – женщина встала с кровати.
Слабенькая…
– Когда она проснется?
– Как организм чуть восстановится. Я сделала укол, проснется как огурчик. Пусть, главное, стрессов избегает. Если не хочет, конечно, падать тут и там, – улыбнувшись, женщина вышла из комнаты.
– Может, ей нужно что-то пить? – Ярослав последовал за доктором.
– Нет, пить ничего не нужно. С этим тоже нельзя переусердствовать. Просто отдых, никаких переживаний, может, переутомилась, может, разволновалась, вот это нежелательно, а так… Молодая, здоровая, зачем таблетками травиться?
– Сколько она может так проспать?
– Это уж я не знаю, может несколько часов, может, до утра. Организм устал, ему нужен отдых, и он сам решит, когда ему будет достаточно.
Ярослав кивнул, принимая ответ. Если это способно ей помочь, он готов был создать все условия, чтобы она спала день, два, три, а когда проснулась, глаза больше не застилало то отчаянье.
Как бы ему не хотелось остаться возле нее, с ней, чтобы охранять суетной сон, но реальную жизнь никто не отменял, а в ней творилось что-то неладное.
Глава 31
Саша проснулась, чувствуя, как тошнота в очередной раз подкатывает к горлу. Ей почему-то казалось, что это только во сне, но нет… Зажав рот рукой, она метнулась к смежной комнате, благо, открытой.
– О боже, – согнувшись над унитазом, Саша чувствовала, как желудок сокращается, вызывая реакцию всего тела, руки трясутся, ноги подкашиваются, а голова не способна связно мыслить.
Только память то и дело подбрасывает один и тот же момент из ее прошлого, где она держит в объятьях отца, а потом раз, и его больше нет, зато есть кровь, кровь на руках…
Еще один спазм, и Саша прикладывает все усилия, чтобы заставить непослушное тело подняться. Она вспомнила разом и где она, и что произошло, не знала лишь одного – что делать дальше.
На трясущихся ногах девушка подошла к зеркалу, включила воду. Она помнила, как Самарский сказал ей то, что сложно даже мысленно повторить, помнила, как сама отреагировала, помнила, как в один момент в голове выключился свет… Слабачка.
Смахнув непонятно откуда взявшиеся слезы, девушка зло оттолкнулась от раковины. Это все неправда. Он врет, и если она хочет в этом увериться – должна оказаться отсюда подальше.
Саша окинула себя взглядом, потом прошлась по комнате, кеды аккуратно стояли у кровати. Ей надо собраться, взять себя в руки, заставить где-то здесь снующего Самарского наконец-то от нее отвязаться и доказать самой себе, что все его слова – одна лишь ложь.
Ярослав не заставил себя долго ждать, видимо, услышал в комнате шевеление и уже через каких-то пару секунд стоял в проходе.
– Что-то болит? – Саша металась по комнате, разыскивая что-то еще. Что – не знала толком и сама, лишь бы с ним взглядами не встречаться.
– Нет. Где мои вещи?
– Какие? – знал бы он ее чуть хуже, подумал бы, что с ней все абсолютно нормально.
– Телефон, мне нужно позвонить.
– Может, тебе лучше еще немного полежать? – Яр сделал шаг в комнату.
– Нет, – она застыла, оглянулась на мужчину. Смотрела совершенно осознанно, говорила так же спокойно, лишь резкость движений подсказывала, что с ней не все так хорошо, как она бы хотела показать. – Не подходи ко мне, – ей почему-то казалось, что как только Яр коснется ее, она снова предаст отца. – Мне нужно позвонить.
– Кому?
– Ты говоришь, что у меня погиб отец, – слова дались легче, чем она думала, он ведь хочет, чтоб она ему поверила, ну она и сделает вид, что в такое можно поверить, – я должна заняться организацией похорон.
– Не должна. Этим уже занимаются.
– Мне нужно позвонить.
– Скажи кому ты хочешь позвонить, я наберу, – чтобы доказать серьезность своих намерений, Ярослав взял в руки телефон.
– Я в состоянии позвонить сама. Ладно. Просто закажи мне такси.
– Ты никуда не уйдешь, Саша, пока, – оставить ее без присмотра сейчас, в состоянии, близком к нервному срыву, нет, на такое он идти не собирался.
– Понравилось играть в заложников? – в голосе было столько яду… Он сделал ей больно тем, что рассказал об отце, и теперь ей явно хотелось отплатить той же монетой.
– Куда ты пойдешь?
– Домой! Черт бы тебя побрал! У меня есть дом, какого ж хрена ты считаешь себя в праве вечно выдергивать меня из моей жизни, а потом запирать?!
– Я не получаю от этого удовольствия, поверь.
– Не верю! Ты извращенец, Самарский, тебе нравится, когда тебя боятся, тебе нравится ломать людей, а потом смотреть на их реакцию. Ты чувствуешь тогда себя кем? Королем мира? Мы не первобытные, Самарский, у нас немного не так люди живут, нельзя бить дубинкой по голове и тащить в свою пещеру! Ждешь, что я буду тебе благодарна? За что?! Да я уже смотреть не могу на тебя! – с каждым словом, Саше все больше хотелось вцепиться ногтями ему в лицо. Это он виноват в том, что она не может выбросить из головы сказанные слова об отце! Смотря на него, она то и дело слышит «его не смогли спасти». – Хочешь правду? Помнишь, ты ушел, чтобы поговорить по телефону со своей драгоценной Снежаной? Ненавижу и тебя, и ее! А потом вернулся и лег спать, как ни в чем не бывало. Так вот, я взяла твой телефон. Взяла и позвонила отцу. А потом позвонила еще раз, а ты, как последний придурок, сделал вид, что этого не заметил! Что там ты хотел услышать? Что я буду скучать? Да я бы в любви призналась, лишь бы ты не начал проверять телефон в то же время. А потом, надо было всего лишь делать вид, что мне есть дело до твоих проснувшихся вдруг чувств… Это твое «я влюбился…», да засунь свое влюбился знаешь куда??? Я ненавижу тебя! Всем сердцем! А чтобы ты не заподозрил, насколько, готова была делать вид влюбленной дуры столько, сколько надо.
