Текст книги "Просто верь мне! (СИ)"

Автор книги: Марина Зимняя

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

1

1999 год

Сергей

– Да держи ты ее!

– Вот сука!

– Слон, дай ей уже по морде как следует. Что бы она отъехала наконец! Она мне руку прокусила!

– Во неугомонная! Держи, держи ее нормально!

– Отпустите! А-а-а-а! Помогите! Помоги…

– Бл…! Давай на колесо ее! Там она никуда не денется. Если что, там ей только скинуться.

Ржёт здоровенный рыжий бугай.

Я уже с минуту наблюдаю, как шестеро отморозков тащат девчонку к колесу обозрения. Тащат ее двое, остальные – группа поддержки. Вот это я попал. Было бы их хотя бы трое. Бл… Подбираю отколовшийся кусок тротуарной плитки и запускаю его в затылок самому здоровому. Он держал ее за ноги. Осколок долетает до цели. Бугай слегка покачивается и отпускает ее. Она заряжает ему ногой в пах. Он сгибается пополам и, наконец, падает на бок.

– Рыжий! Рыжий, ты чего?

Группа поддержки бросается к этому медведю. Но один из них девчонку не отпускает. Она выворачивается и брыкается. Он, сука, перехватывает ее за волосы.

Парк у нас старый. Все аттракционы или на доходе уже, или не работают вовсе. Наверное, из функционирующего осталось только старое колесо обозрения. Ночью оно не работает, но этим отморозкам включить его – раз плюнуть. Добраться до механизма вообще не проблема.

Не отрывая взгляда от этой компании, шарю под ногами в надежде найти еще кусок. Ничего нет. Мне бы хотя бы еще одного вырубить. Они же меня замесят впятером.

– Слон! У него башка пробита! Кровь! Посмотри, сколько крови!

Не найдя ничего под ногами, я отрываю кусок штакетника от ограждения. Так себе оружие, но лучше, чем ничего.

Пока четверо возятся с рыжим уродом. Заряжаю куском этой самой доски по затылку тому, кто продолжает тянуть девчонку за волосы. Наконец он отпускает ее. И разворачивается. Я сразу бью его в челюсть. Урод покачивается и падает. Мне повезло – он пьяный. Как он ее только держал.

– Беги! Беги, дура!

– Слон! Рыжий не дышит!

Слышу голос одного из четверки.

– Давай, давай! Быстрей отсюда!

– Ментов нужно вызывать. И скорую!

– Какую скорую? Валим! Он готовый уже.

Четверка подкидывается и уносится со всех ног. Неужели я и правда его грохнул. Второй дышит. Вроде его я точно убить не мог. Девчонка смотрит на меня перепугано, а потом подрывается и бежит. Что меня понесло вслед за ней? Нужно проверить, жив ли второй ублюдок. А я за ней сквозь заросли бегу. И почему ты от них не убежала, раз такая резвая?

Наконец догоняю ее. Всю морду себе ветками расхерачил. Дернуло ее прямо в кустарники ломануться.

– Да стой ты! Я ничего тебе не сделаю.

Хватаю девушку за руку.

Она начинает вырываться и вопить во все горло. Закрываю ей рот ладонью. Держу.

– Я ничего тебе не сделаю. Не кричи только. Я помочь тебе хочу.

Рукав рубашки болтается на соплях, половина пуговиц оторвана. Молния на джинсах тоже вырвана с мясом. Но самое ужасное это ноги. Она босиком. Парк у нас старый и довольно запущенный. От кустарников между которыми она бежала, отросло много поросли. Ее повырезали кое-как, поэтому кругом полно стерни. Капец, как она только на ногах еще держится. Они же сплошь кровавое месиво. Из глаз девчонки брызгают слезы. Ее либо отпускает сейчас, либо накатывает новая волна паники.

– Не будешь кричать – спрашиваю еще раз.

Она отрицательно мотает головой. Отпускаю.

На скуле у девочки расцветает синяк, глаз уже начал отекать. Ссадина на подбородке. Русые волосы взлохмачены и спутаны.

– Они не успели?

Она опять отрицательно машет головой и смотрит на меня испугано.

– Не бойся меня. Нам нужно вернуться и вызвать ментов и скорую. Ты должна на них заявить. И медицинский осмотр тоже не помешает.

– Я домой пойду, – еле слышно шепчет девочка.

– Как ты пойдешь? Посмотри, что ты со своими ногами сотворила!

Пытаюсь подхватить ее на руки. Но она начинает сопротивляться.

– Да успокойся ты, дурная. Я тебе помогу.

– Пожалуйста, отпустите меня, – шепчет девочка.

Голос сорвала. Я на ее крик и отреагировал. Если бы она не завывала пожарной сиреной. Никто бы ей не помог. Уроды бы осуществили свой план. А с колеса ей действительно деться не куда бы было.

Наконец она успокаивается. Выбираюсь с ней на руках из кустарников. Ублюдков нет на месте, значит живые, раз смогли куда то испариться. Первый час ночи. В парке ни души. Здесь даже сторожа нет. Я через парк обычно сокращаю путь домой. Вот и нарвался на эту гоп компанию. Вопрос только, что в такое время здесь делала она? Опускаю девчонку на лавочку.

– Посиди, я сейчас твои вещи соберу. Неподалеку валяется рюкзак и папка. Из папки высыпались какие-то листы. Поднимаю. Ноты.

– Ты певица, что ли?

– Нет! Скрипачка, – осипшим голосом говорит девушка.

– Как зовут то тебя, скрипачка?

– Света.

Собираю рассыпавшиеся листы в папку.

– А скрипка тогда где?

Девчонка молча пожимает плечами.

Глаз у нее фактически заплыл. Что мне теперь делать с тобой, скрипачка Света?

– Давай в больничку тебя отнесу, а? Здесь недалеко.

– Нет, я сама пойду. Спасибо вам. Я сама…

– Да что ты? Сама! Сама! Ты уже прогулялась по парку среди ночи. Говори адрес, отведу тебя домой. Пусть дальше твои родители решают, что делать.

– Я не могу домой.

– Очень хорошо! Ты же только что домой собиралась?

Бл… И что мне теперь с ней делать!?

– Посиди, я попробую твою обувь найти.

Скрипка валялась метрах в двухстах от места происшествия. А вот обувь куда-то испарилась. Темень в этой части парка, даже освещения толком нет. Возвращался и надеялся, что она куда-нибудь ушла. Так было бы проще всего. Я ей помог, а дальше пусть сама разбирается. А нет. Сидит.

– Свет! Инструмент твой нашел. А вот обуви нет. Что делать будем?

Она снова жмет плечами. И начинает всхлипывать.

Присаживаюсь на корточки перед ней.

– Говори адрес. Я помогу тебе добраться домой. Чего сидеть то здесь?

Девчонка продолжает всхлипывать.

– Ты родителей боишься? Свет, что бы там ни произошло, главное, что ты жива. Не бойся, я расскажу им, что видел. Их в любом случае придется посвятить в эту ситуацию. Вид у тебя слишком красноречивый.

Рыдания начинают усиливаться.

– Ладно. Что с тобой делать!?

Закидываю ее рюкзак за плечи, туда же скрипку. Беру ее на руки.

2

Уже минут десять несу ее. Девушка затихла, но всхлипы то и дело вырываются, хотя чувствуется, что она старается издавать минимум звуков. Как будто бы даже дыхание задерживает. Чувствую, что сердце у нее, как у зайца колотится. Или это у меня самого пульс так в висках стучит. Что же мне с тобой делать? Ума не приложу, куда ее нести.

– Может, всё-таки в больницу? Свет?

Девчонка начинает активно мотать головой.

– Нет! Нет! Пожалуйста, не надо в больницу!

– Ну, ты домой не хочешь. Может, у тебя еще кто-то есть? Бабушка, тетка, подружка, в конце концов!

Девчонка начинает подвывать. Бл…, угораздило же меня! Ну, значит, я правильно выбрал направление. Придется нести ее к себе. Пытаюсь подсчитать в голове смены матери. Хотя, считай не считай, если она снова в загуле, на работу ей плевать. Как ее еще не выгнали? Да очень просто. Мыть инсультников и окровавленные операционные после трепанаций, желающих не много.

– Давайте я сама попробую идти. Вам же тяжело, – еле слышно бормочет девушка.

– Да какой сама Свет! Ступни нужно обработать. Девочка, лучше бы тебе в больницу. Я понятия не имею, что мне с тобой дальше делать.

Девчонка съежилась вся. Молчит.

– Ладно, я сейчас к себе тебя отнесу. У меня соседка медсестра, если она сегодня дома. Должна помочь. Но предупреждаю сразу. Тебе у меня не понравится. Я в коммуналке живу. Там без зрителей не обойдемся.

– Спасибо вам. Я утром уйду. Не буду создавать вам проблемы.

– Да что ты мне выкаешь? Тебе лет то сколько?

– Восемнадцать, – шепчет девочка.

Аж отлегло. Я боялся, что она несовершеннолетняя. Ну, лет шестнадцать ей от силы дашь, и то с натяжкой.

– Ну вот. А я всего на четыре года тебя старше. Меня Сергей, кстати, зовут. Так что на ты ко мне обращайся.

Девушка коротко кивает.

– Может, я все же сама? Тяжело же.

– Да угомонись ты! Что ты там весишь то! Тем более мы уже почти пришли.

Поднимаемся на этаж. Подъезд у нас, конечно, красочный. Мне сложно рассмотреть ее реакцию. Она уткнулась мне в грудь лицом. Плачет. Футболку отжимать придется. Дед, алкаш из соседей комнаты, продолжает свои заседания на общей кухне. Судя по голосам, с ним там сидят еще человека четыре. Бухают. Заношу ее в нашу с матерью комнату. Три дня меня дома не было. На станции техобслуживания ночевал. Работы много, нужно было закончить побыстрей. Так что мы с напарником даже домой ни разу не ходили. По несколько часов спали и дальше работать. За то заплатили неплохо.

Вот не было меня здесь и лучше бы не появлялся дальше. Смотреть на обстановку комнаты даже мне, привыкшему к этому всему, тошно. А скрипачка так и вовсе в шоке, наверное. Хотя шокировать ее сильнее, чем она была шокирована час назад, вряд ли удастся. Ну, бардак, ну, батарея бутылок из-под всего на свете, ну, гора грязной посуды и разобранная постель. Матери нет, всё-таки на смене. Хоть это радует. Как бы я ей сейчас это все объяснял. Она бы такую панику тут подняла.

Несу ее в конец комнаты. Там у меня диван шкафом отгорожен и занавеска висит. Хоть какой-то собственный угол. Отодвигаю тряпку. Бл…! Да чтоб вас всех! На моем диване спит алкаш в одних трусах! Волна злости на мать захлестывает с невероятной силой. Я его сейчас убить готов.

Я съезжал от нее уже дважды. И вернулся оба раза не прожив отдельно и пары месяцев. Мать спивается. Если за ней не следить, то сопьется окончательно. Каждый раз говорю себе: хватит ее жалеть. Это ее выбор. И каждый раз, наблюдая, как ее в очередной раз откачивают, мое сердце дает слабину. Ведь она не всегда была такой. Так сильно опустилась лет семь назад. С тех пор как ее осудили, она стала заглядывать в бутылку. Мать много лет работала товароведом в большом продуктовом магазине. Однажды при проверке в магазине обнаружилась большая недостача. В результате разбирательств виновницей сделали ее. Так она заработала условный срок, а за тем скатилась на дно бутылки.

Опускаю скрипачку на стул около стены.

– Эй! Але! Просыпайся.

Толкаю мужика ногой. Он только поворачивается на другой бок и, выматерившись, собирается продолжить спать дальше. Хватаю его за ногу и стаскиваю с дивана. Надо же, проснулся.

– Уматывай отсюда!

Он лежит на полу. Вылупив на меня глаза.

– Выметайся, или я тебя сейчас вышвырну.

Мужик меня узнает. Поднимается на четвереньки и, попятившись назад, начинает выползать из комнаты: Серег, тихо-тихо. Я сейчас уйду. Ларка сказала, что ты дома не живешь.

Кто бы знал, что сейчас у меня творится внутри! Еле сдерживаю свои эмоции. Напугаю сейчас девчонку. Она и так съежилась вся. Сидит пошевелиться боится. Подбираю с пола его тряпки, выбрасываю за дверь. Сдираю с дивана постельное белье, бросаю его на кровать к матери. Съеду! Все достало! Пусть подыхает. Видеть ее не хочу!

– Ну что, Свет? Может, передумала? Домой?

Спрашиваю девчонку. Повернувшись к ней.

Она сидит на стуле, ноги к себе подтянула и смотрит на меня широко распахнутым глазом. Второй заплыл напрочь. В голове одни ругательства. Чего мне спокойно не спалось на диване в СТО?

– Я сейчас.

Выхожу из комнаты, стучу в дверь напротив. Хоть бы она была у себя. Через пару минут Настя приоткрывает дверь.

– Сереж. Я так и поняла, что это ты!

Кутаясь в халат, произносит девушка. Улыбается.

– Зайдешь?

– Насть, мне помощь твоя нужна. Пойдем.

– С матерью опять? Сергей. Да сколько ты будешь с ней возиться. Я же говорила уже, это бесполезно.

Тяну ее за руку в свою комнату. Скрипачка сидит в такой же позе. Не шевелится. Как будто бы и не дышит вовсе.

– Сергей! Это что? Это кто?

Замерев на пороге комнаты, говорит Настя.

– Ее чуть не изнасиловали. Я ее отбил…

– Ты совсем? Зачем ты ее сюда притащил? Ее в больницу нужно было! Или к ментам! Идиот! Тебя же теперь затаскают. Или это ты! – говорит соседка и закрывает рот ладонью.

– Ты чокнутая, что ли? Я же сказал. Я ей помог!

– Я сейчас скорую вызову!

Настя срывается в коридор к телефону. Перехватываю у нее трубку.

– Она не хочет в больницу. И к ментам не хочет.

– Так пусть домой тогда идет! Ты то здесь причем?

– Насть, ты поможешь или нет!?

– А чем я ей могу помочь? Сергей!

– Все, ладно. Я сам разберусь. Иди спать.

– Сергей. Ты бы не ввязывался в это. Зачем тебе проблемы нужны. Она хоть совершеннолетняя? Ты вообще понимаешь, во что влез?

– Настя, спасибо за помощь. Я сам разберусь.

– Я вызову!

– Я тебе вызову.

Вырываю у нее трубку.

– Иди уже.

Закрываю за собой дверь в комнату.

– Свет, я сейчас воды сюда принесу. Промоем твои раны. Подожди пару минут.

Иду в ванную, набираю таз теплой воды. За тем на кухню. Нахожу в морозилке кусок замороженной курицы. Иду обратно в комнату. Достаю их своей половины шкафа пару чистых полотенец. Одним оборачиваю курицу.

– Наверное, уж поздно. Но лучше приложи к скуле. Может, хоть немного отек снимет.

Девчонка послушно берет у меня заморозку. Прикладывает.

– Давай с ногами твоими теперь разбираться.

Ставлю перед ней таз. Девчонка смотрит на меня. И продолжает сидеть, как воробей на жердочке.

Да за что мне все это? Присаживаюсь перед ней на колени, опускаю ее ступни в воду, предварительно задрав повыше штанины джинсов. Девчонка начинает шипеть. Вода окрашивается в розовый цвет.

– Потерпи. Нужно промыть и намазать чем-нибудь.

– Ладно. Я сама, – пищит девочка и наклоняется к тазику. Кусок заморозки выпадает из полотенца и плюхается в воду. Меня окатывает водой.

– Ой, прости! Прости! – пищит девчонка.

– Да ладно. Я майку все равно от твоих слез еще отжать не успел.

– Сиди спокойно. Я помогу.

Промываю водой ранки. Ступни у девушки маленькие. Пальчики, аккуратненькие, как у ребенка. Никогда не обращал внимания на эту часть ног у девушек. У Светы ножки очень красивые. Израненные только. Но это же поправимо. Заживет.

– Посиди. Сейчас я воду поменяю.

Проделываю эту процедуру еще раз. Грязь и кровь обмылись. Сейчас все выглядит не так страшно. Только на правой ноге под большим пальцем довольно глубокий порез.

– Свет, ванная у нас общая. Боюсь, тебе на сегодня впечатлений достаточно. Я сейчас принесу сюда воды. И дам тебе свою футболку. Утром я что-нибудь придумаю. Найдем, что тебе надеть.

Девушка кивает. Снова иду за водой. Оставляю ей воду и футболку и выхожу в коридор. В дверях появляется Настя.

– Сереж, извини меня. Давай я посмотрю, чем ей можно помочь.

– Мазь заживляющая какая-нибудь, есть?

– Сейчас принесу.

Девушка скрывается за дверью.

– Пусть жирным слоем ранки намажет. Она с анестетиком и антибиотиком.

– Хорошо. Спасибо.

– Ты оставишь ее на ночь?

– Ну а куда мне ее девать, Насть?

– А завтра?

– Утром будет видно.

– Приходи тогда ко мне. Как вы там вдвоем?

Подходит девушка ко мне ближе.

– Насть, я так задолбался…

– Да я же просто предлагаю, что бы ты отдохнул.

Ага, уж я то тебя знаю. Отдохнешь с тобой. Надо с ней завязывать – думаю я.

В дверном проеме показывается голова скрипачки.

– Сергей. Я все.

– Насть, спасибо за мазь.

Возвращаюсь в комнату.

Девочка стоит около стены в моей футболке. Она ей до середины бедра. На запястьях синяки. Видно, что ее держали. На лице все печально. Пострадавший глаз она пытается прикрыть прядью волос. Даже несмотря на это видно, что она красивая девушка. Невысокая даже маленькая. Да и на вес. И пятидесяти не весит, наверное. Да они бы ее раскатали. Ублюдки. Вшестером. Ой, Светка, после этой ночи ты была бы не жилец. Так что потерпи мое убогое жилище. Достаю последний комплект своего чистого постельного белья. Бл…, а мне то что делать? Спать на кровати после матери или ее алкаша я точно не буду.

– Свет, намажь ноги как следует.

Отдаю ей Настину мазь.

– Я пока диван застелю.

Она послушно садится на стул. Открывает тюбик.

Перестилаю постельное белье. У меня одна подушка.

– Свет, ты ложись, спи. Я пойду искупаюсь.

– А если кто-то придет?

– Не волнуйся, никто не придет. Отдыхай. Утром будем думать, что делать дальше.

Возвращаюсь из ванной. Она продолжает сидеть на стуле.

– Свет! Ты издеваешься, что ли? Я же сказал. Ложись, отдыхай.

– А ты – еле слышно бормочет себе под нос девушка.

– А я тоже лягу. Извини, но я не робот. Мне тоже спать нужно. Так что тебе придется подвинуться.

Скрипачка смотрит на меня перепугано. С места не двигается.

– Так, ложись к стене, – говорю, а сам параллельно достаю плед из шкафа. Поразмыслив несколько секунд, вытаскиваю свою зимнюю куртку и сворачиваю ее. Будет мне вместо подушки. – Давай, давай. Да не бойся ты меня! Ничего я тебе не сделаю. Свет, я трое суток почти не спал. Я на ногах еле стою. Даже если бы я и хотел. Веришь! Нет! Я просто не в состоянии!

Развожу я руками.

– Ложись. И прекрати думать, что я такой же отморозок, как те уроды.

– Я так не думаю, – шепчет девушка, опустив голову.

– Ну тогда ложись уже.

Девушка ложится. Отворачивается к стенке и буквально влипает в нее всем телом.

Я, наконец, тоже кладу голову на свою импровизированную подушку. Отворачиваюсь от стены. Между нами расстояние с пол метра. Я всем телом ощущаю вибрации. Скрипачка плачет. Она прорыдала всю ночь. И я не сомкнул глаз ни на минуту.

3

Пять утра. Сна ни в одном глазу. Она продолжает подвывать. Да сколько же можно?

– Свет!

Поворачиваюсь к ней.

– Свет! Повернись ко мне.

Она отрицательно мотает головой.

Тянусь к ней, разворачиваю за плече ее сам.

– Сколько ты будешь еще плакать? Все обошлось! Прекрати. И вообще, ты не права. Нужно как-то сообщить твоим близким, что ты жива и относительно здорова. Тебя родители сто процентов ищут уже!

– Не ищут.

– Почему?

– Папа не знает, что меня нет дома? Он сегодня на смене. Часам к десяти утра вернется, а может даже к обеду.

– А мама?

– А мама с нами не живет!

– Свет, я тебя не понимаю. Если у тебя сейчас никого нет дома. Почему ты не захотела домой?

– Дома папина гражданская жена. Я с ней поругалась и ушла до подруги. Сказала ей, что останусь на ночь у Лили.

– Ну и почему не осталась?

– Я не знала, что к Лиле приехал ее старший брат.

– Ну и?

Света начинает снова рыдать.

– Он к тебе тоже приставал?

– Нет. Только намекал. Я его терпеть не могу. Я не знала, что он тоже будет дома. Он редко приезжает.

– Так ты шла обратно домой?

Девушка кивает.

– Свет, тебе все-таки нужно в больницу. У тебя же все болит. Да и успокоительное тебе не помешает. Здесь все равно остаться не получится. Скоро моя мама с работы вернется. И мне тоже нужно будет уходить.

– У тебя есть нитки и иголка?

– Ты надеешься починить свою одежду?

Света снова кивает.

– Боюсь, что это плохая идея. У тебя рубашка вся в крови. Да она уже и вещь то совсем не напоминает. Тряпка. С джинсами может и можно что-нибудь придумать. Посмотри сама. Какой у тебя размер ноги?

– Тридцать семь.

– Давай подождем часок. И я с обувью что-нибудь придумаю. Рано совсем.

Нахожу ей иголку с ниткой.

Пока девушка пытается починить джинсы, немного успокаивается. По крайней мере перестает всхлипывать.

Через полчаса стучу в дверь к Насте. Соседка сразу открывает. Вероятно, ей сегодня тоже не спится.

– Какой у тебя размер?

Девушка смотрит на меня непонимающим взглядом.

– Размер ноги. Насть!

– Тридцать восемь.

– Продай мне что-нибудь. Неважно. Что не жалко. Только без каблуков.

– Зачем тебе?

– Носить буду! Насть! Девчонка босиком. Ей же нужно как-то до дома добраться.

Соседка выносит какие-то резиновые шлепанцы. Толи сланцы, толи сандалии такие. Молча показывает.

– Пойдет!

Сую в руку ей купюру.

– И кофту какую-нибудь подлиннее. Желательно с капюшоном.

– С капюшоном. У меня ничего нет.

– Ладно. С этим сам разберусь. Спасибо.

Оставляю девушку в дверях. Ухожу в свою комнату.

– Думаю, до дома тебе добраться хватит.

Отдаю девушке обувь.

– Спасибо. Сергей…

– Что?

Девчонка мнется.

– В туалет, Свет?

– Угу.

– Ну вот, обувайся. По нашему коридору ходить босиком. Так же небезопасно, как и по улице! Или тебя отнести?

– Нет! Нет! Просто покажи, куда мне идти.

Девушка немного прихрамывает. Большой палец опух. Там серьезный порез.

Провожаю девчонку до туалета. Настя снова выглядывает в коридор.

– Что, Насть?

– Она еще не ушла?

– Не ушла. Закрой дверь. Не смущай ее. Она и так не знает, куда деться.

Соседка хлопает дверью.

Наконец, мы приводим внешний вид скрипачки в относительный порядок. Джинсы она надела свои. Оставили мою футболку, которая и так уже на ней. Сверху надели мою мастерку с капюшоном. На ногах Настины шлепанцы. Большие. Но и мастерка моя ей тоже почти до колен.

– Ты далеко живешь? Общественный транспорт, ждать нужно?

– Нет, я могу дойти пешком. Можно мне еще полчасика у тебя посидеть? Ксения в семь утра уходит на работу. Как раз мы с ней не пересечемся.

– Посиди, конечно. Только я все равно тебя не понимаю. Ни утром, так вечером тебя увидят. И обязательно спросят. Где это тебя так угораздило!

Света, как обычно, жмет плечами.

– Может, я что-нибудь придумаю.

– По ночам только гулять больше не придумывай! Чай будешь?

– Нет.

– Будешь.

Иду на кухню, делаю ей и себе сладкий крепкий чай. Больше мне предложить ей нечего. Или опять у Насти что-то покупать придется.

Иду с кружками обратно. Соседка снова открывает дверь. Смотрит на чай. И недовольно закрывает ее.

Без десяти семь мы выходим с ней на улицу. Прохладно. Все-таки середина сентября. Надо было ей хоть носки дать.

– Спасибо тебе большое! Прости, что создала столько проблем. Я вещи постираю и принесу.

– Не надо ничего приносить, Свет.

– Я пойду.

Забираю у нее рюкзак и скрипку.

– Я тебя провожу.

Девушка не возражает.

– Может, тебя все же понести? Вон как хромаешь.

– Нет! Не нужно. Людей полно кругом. Не хочу привлекать внимание.

– Да на тебя и так сложно не обратить внимания.

Девушка ниже опускает голову. Прячется за волосами.

Минут через сорок мы заходим в частный сектор. Не кислый такой райончик. Скрипачка еще ниже опускает голову. И останавливается около калитки. За забором двухэтажный коттедж. Да, пожалуй, коммуналку она видела впервые.

– Сереж! Еще раз большое тебе спасибо!

Отдаю ей рюкзак. Она достает ключи. В этот момент калитка открывается. На нас смотрит девушка лет двадцати пяти. Закрывает рот ладонью и кричит: Эдик!