Текст книги "Каникулы в Бязино (СИ)"

Автор книги: Марина Травникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Вой услышала Анютка. Танюха, занятая обдумыванием свадьбы пасечника, на эти стенания не обратила особого внимания. Но раз сестра кинулась в южном направлении, то она решила составить ей компанию. Просто так, из сестринской симпатии.

Глубокая, еле прикрытая ветками яма выросла на их пути неожиданно, и если бы не Анютка, вовремя схватившая сестру, Танюха бы составила компанию тому, кто сейчас так надрывно скулил внизу.

– Яма медвежья, – удовлетворенно сказала Танюха, – Значит, будет Гоше приятель. Ты как предлагаешь сделать: убить вон того и сделать чучело на месте, или сначала провести его по улицам Бязина, пусть народ на дикого зверя полюбуется?

На эти слова из ямы раздался такой отчаянный стон, что Танюхе стало того медведя даже жалко.

– Яма не на медведя, а на крота! – тут же возразила ей Анютка. – И копала ее я! Ты не в курсе, кроты так воют?

– Ты рыла яму для крота? – не поверила младшенькая.

– А для кого? – огрызнулась средняя. – Крот тоже животное и в яму мог рухнуть спокойно! А капкан у меня Манюнин талант уволок! Нагло и быстро!

– Ну ладно, давай доставать крота, – согласилась Танюха, не имея больше никаких аргументов, и принялась оттаскивать от ямы ветки.

В яме обнаружился не крот и не медведь, а Гаврюша, который, кроме того, что перепугался из-за того, что из него собирались сделать чучело, страдал еще и от жуткого похмелья. Об этом говорил невыносимый перегар, вырывавшийся из ямы.

– Знаешь, от него такого Буров сбежит... – задумчиво произнесла Анютка. – Может, оставим его здесь до завтра, протрезвеет малость. А то я ему и трезвому не знаю, как задание объяснить, а уж пьяный он вообще не врубится в чем дело.

Отчаянный скулеж и активная жестикуляция снизу говорили явно о том, что Гаврюша не смотря ни на что к переговорам готов. И даже попытался сказать что-то на человеческом языке. По крайней мере Анютка разобрала слово "мать". Было непонятно, зовет ли он от безысходности свою маму или пытается послать всех к чужой и явно не дружелюбной матери, но средняя Бедная немного смягчилась.

– Ладно, – решила она, – попробуем начать обучение. Но если не поймет, то тут же скинем обратно, пока хотя бы на шимпанзе не станет похож.

Гаврюша отчаянно закивал головой, всем своим видом показывая, что пойдет намного дальше шимпанзе. Возможно, года через два даже выйдет на уровень дельфина.

Общими усилиями Гаврюшу доставили на поверхность. При ближайшем рассмотрении оказалось, что совершенно голым Снежный Человек не был. Грязная серая шерсть на его теле оказалась козьей шкурой. Значит, Гаврюша был уже не йети, а как минимум неандерталец. Чему Танюха почему-то жутко обрадовалась, и пожелала узнать носили ли пращуры трусы, но под строгим взглядом Анютки была вынуждена проводить неандертальца до ближайшего пенька, оставив свое любопытство так и не удовлетворенным.

– Слушай, друг Гаврюша, – начала без промедления Анютка. – Жить хочешь?

Гаврюша развел руками и замычал. Жить он был не против.

– Тогда надо, чтобы ты обезвредил одну личность!

Неандерталец тяжело вздохнул, всем своим видом показывая, как ему сейчас плохо и вообще жизнь как-то не складывается.

– Без алкоголя! – строго предупредила Танюха. – Объект малопьющий, поэтому придется действовать не стандартными методами.

Гаврюша непонимающе уставился на нее. Других методов обезвреживания он просто не знал.

– В плен взять сможешь? Ну, скрутить, связать, а потом можно на жизнь жаловаться ему аж до вечера!

Неандерталец задумался.

– Получишь приятеля для своих загулов! – пообещала Анютка, готовая ради клада пожертвовать Гошей. Он был такой же лохматый и спокойный. Лучшего друга Гаврюше было просто не найти. – А если что, назад скину! – пригрозила средняя Бедная.

Последняя фраза примата убедила. Он вздохнул и кивнул головой. Сделка была оформлена.

– Вот фотография объекта, – тут же оживилась Танюха, вытаскивая из кармана школьную фотографию Олега, которую она втихаря утянула из его детского альбома. Сделана кража была не со зла, а исключительно на всякий случай. И вон же как быстро пригодилось! – Объект живет в Бязине, деревня вон та, знаешь?

Гаврюша кивнул, посмотрел на фотографию Бурова и принялся активно мычать.

– Слушай, а он его знает! – обрадовалась Анютка.

– Еще бы, неандерталец и оборотень должны быть в дружбе. Только вот как бы он по этой дружбе он нас не спалил, – запереживала Танюха.

– Пусть попробует! Ученых натравлю! – на всякий случай пригрозила Анютка и поднялась, считая переговоры успешно завершенными. – Гаврюша, родина тебя не забудет!

Примат закивал головой и сделал попытку улыбнуться. Танюха оскалилась в ответ, показывая, что тебе, пращур человека, учиться еще запугиванию и учиться. Гаврюша обречено вздохнул, почесал спину и отправился в малинник подкреплять силы перед боевым заданием.

Ьуров меж тем, внимательно осмотрев собственный малинник и изучив свидетельские показания Ляльки, пришел к выводу, что злоумышленники появлялись в его владениях регулярно, и по большей части в ночное время. Караулить их каждую ночь смысла не имело, тем более, что после устроенного ими тарарама, они должны были залечь на дно и прикинуться водорослями. Значит, необходимо было поставить ловушку, в которую те непременно должны были попасть. И именно на сооружение этой ловушки он потратил целый день. В консультантах у него ходила пресловутая Лялька, заявившаяся с самого утра и лучившаяся от удовольствия, что она находиться здесь, да и еще дает советы. Советы эти были, большей частью, крайне кровожадные. Иванова – младшая, крайне разобиженная обманувшими ее привидениями, настаивала на здоровенной гильотине, которую непременно нужно было поставить в огурцах. А для запугивания можно было повесить на вишне покойника, желательно настоящего.

Олег слушал эти бредни, не в силах спровадить "помощницу" куда подальше, и с тоской поглядывал на соседний дом, в надежде увидеть там кого-нибудь из сестренок Бедных. Лучше всего, конечно, Танюху, но на худой конец он был согласен и на ее старших сестриц. Лялька была просто невыносима, и у Олега, старавшегося погрузиться от ее болтовни в собственные мысли, возникал вопрос: отчего ни одна из близняшек не соизволила появиться вблизи его забора, когда он занят таким интересным делом? Обычно они подобные мероприятия не пропускали. У них что, случилось что-то?

Буров не знал, что из ограды, на которую он бросал полные надежд взгляды, за ним все же наблюдали. Висевший на яблоне Кирюха в бинокль следил за каждым его действием, отмечая, с какой стороны эти ловушки лучше всего обойти. Мальчишка в этих делах был неплохо подкован, и через два часа пришел к выводу, что Буров все же лох, и все его ухищрения никак не повлияют на намеченную операцию. Довольный увиденным, Кирюха отправился в дом, где Манюня в порыве вдохновения пекла мясные пироги.

Гаврюша к порученному заданию отнесся со всей серьезностью. Внимательно осмотрев всунутую ему фотографию, он припомнил, что когда-то где-то этого парня он видел. Правда это было давно, еще в прошлой трезвой жизни, но воспоминания были явно негативного характера. Примат даже понял, что знает, где живет порученный ему объект и решил утра не дожидаться, а навестить мужика прямо сейчас.

Мысли у Гаврюши текли со скоростью его развития, и поэтому, когда он окончательно созрел для путешествия в Бязино, стояла глубокая темень. Неандерталец вздохнул, и решил выпить на дорожку. Что он должен быть трезвым при "взятии" Бурова, работодатели не упоминали, чем примат и решил воспользоваться. Навестив свое любимое языческое кладбище, он принялся раскапывать свои захоронки, предусмотрительно сделанные еще до запоя. Раскопав несколько заначек, Гаврюша вынужден был признать, что спиртного больше нет. Или он все выпил в порыве белой горячки, или у него появился конкурент. Возможно, что этот конкурент как раз мужик с фотографии. Не зря же девки так на него волокли! А конкурентов Гаврюша тоже не любил, поэтому решительно отправился в Бязино.

Нужный дом неандерталец нашел почти сразу. Темнота скрыла его от местного населения, и лишь одна женщина выскочила из своих ворот с криком: "Домой, свинья! Где шатался?!", но, увидев, что Гаврюша всего лишь примат и к свиньям отношения не имеет, снизила свои требования и почти спокойно скрылась в своем доме.

Дом Буровых светился лишь одним окошком. Родители, довольные что хозяйством занялся сын, могли пока спокойно навещать соседей, не беспокоясь ни о коровах, ни об огороде. Тем более, что Олег разгром в малиннике и ночной фейерверк списал на мальчишек, игравших у них в ограде в индейцев. Говорил он очень убедительно, и родители поверили. В конце концов, они сами вырастили одного такого "апача".

Подходить сразу к логову врага Гаврюша не рискнул, решив, что будет лучше провести разведку. Кое-как преодолев забор, неандерталец рухнул в смородину и застонал. Впрочем, на его стон никто не обратил внимания: по пятому каналу шел жутко захватывающий фильм и вся деревня ни за что не отошла бы от голубых экранов, даже если бы их сейчас навестила делегация с Альфа – Центавра. Соседи по вселенной могли и подождать, а вот фильм неизвестно когда повторят.

Поняв, что травить собаками его никто пока не собирается, Гаврюша пополз по направлению к помидорам и наткнулся взглядом на круглый блестящий предмет. Из предмета на него уставилось жуткая морда: красные заплывшие глазки и заросшая свалявшейся шерстью физиономия. К тому же морда смотрела на Гаврюшу не мигая, что сильно потрясло впечатлительного примата. Он подскочил, рванул к кабачкам и тут же услышал за своей спиной жуткий хохот. Прижав к голове пытавшиеся убежать вперед него волосы, Гаврюша рванул направо, запутался в какой-то веревке и рухнул вниз, благодаря чему, собственно, и остался жив, так как над ним тут же просвистело нечто темное и весьма увесистое. Подражая движениям гусеницы, примат рванул к малине, ориентируясь исключительно по запаху. Но тут его ждало совсем неожиданное: из кустов выпрыгнула какая-то девица в сарафане в красные маки и с криком: "Попался, свинья!" попыталась схватить его за грудки. Второй раз за этот вечер Гаврюшу назвали свиньей и это ему не понравилось. Он распрямился во весь рост, давая понять Ляльке, что она несколько ошиблась в зоологических видах.

Иванова – младшая увидев перед собой не рецидивиста, которого она тут караулила пол – ночи, а всего лишь редкий вид обезьяны, тем не менее перепугалась и издала самый коронный из своих визгов: от этих звуков ложилась трава и вставал легендарный Сивка Бурка. Так, по крайней мере, утверждали очевидцы, которые, когда слышали Лялькины вопли, видели его лично.

Увидел его, видимо, и Гаврюша, поскольку подскочил на полметра, рванул вглубь сада, обнялся с чучелом, которое непременно желало с ним побрататься, и унесся в лес нервным полуприскоком. Пробегая спринтерский забег, Гаврюша вспомнил, что Олег лет пятнадцать назад бил стекла в спортзале в бязинской школе. Тогда Гаврюша, а в то время Гаврила Петрович, работал там учителем физкультуры. Потом нервы не выдержали и он просто ушел "на покой", но впечатления о работе в школе остались. Ох, не зря он ничего хорошего от этого Олега и не ждал! Ничего хорошего и не выросло!

Добежав до соседней деревеньки Уткино, примат вспомнил свой дом, жену, которая хоть и била его смертным боем за пьянку, но домой всегда запускала, и решил, что с водкой пора завязывать. Таких приключений, которых он натерпелся за последние сутки, ему больше не надо. Вспомнив чебурашку на кладбище, Гаврила Петрович вздохнул и вылил бутыль самогона, припрятанную на черный день, в сорняки. Трезвая жизнь наступала жестоко и неотвратимо.

Олег выскочил из дома и увидел голосящую в его малине Ляльку. Часть ловушек была пуста, другая испорчена. И кто в этом был виноват?

– Кончай орать, никого нет! – буркнул Олег, подбирая хохочущего гремлина.

– Так был! – вполне адекватно ответила Лялька, переставая голосить.

– Кто? Призрак?

– Нет, обезьяна. Большая и страшная.

– Из цирка сбежала? – Олег удивился смене репертуара.

– Не знаю. Но я ее здорово напугала!

В этом Буров ничуть не сомневался. Напугала Иванова – младшая не только обезьяну. Вон все соседи ставни захлопывают!

– Ты сама-то здесь откуда? – он подобрал валяющееся в помидорах зеркало, в котором Лялька опознала свое имущество.

– Огород сторожу. Ты же отказался гильотину ставить! А твои ловушки никого не поймают! Лучше меня сигнализации нет!

В этом Олег даже не подумал усомниться. Но вот видеть эту "сигнализацию" на своем участке он не желал. И как бы подоходчивее ей это объяснить?

– А на других участках ты голосить не пробовала? – без особой надежды спросил Олег. Например, вон там, у Хромкиной?

– Нет, там своя система оповещения! – отмахнулась Лялька, пытаясь оказаться поближе к Бурову.

Буров подобных притязаний не оценил и направился к соседям, с целью выяснить их "передовые" методы борьбы со злоумышленниками.

Едва он подошел к интересующему его дому, как услышал нескладный хор, доносившийся из их сада. Заинтересовавшись, он подошел поближе и увидел придурка, который не так давно рвался научить его танцам, и Лялькиного деда, которые в обнимку стояли под окном сестренок Бедных и нескладно выводили Калинку – Малинку.

Сами девчонки сидели в осаде в доме и прикидывали, как долго им еще придется это слушать. По разным прикидам, учитывая неадекватность хора и его хорошую физическую подготовку, выходило, что часа три, а то и все пять. В любом случае, долго. Маня переживала, что пропал неплохой скульптор и вполне приличный скрипач, Танюха, понимая, что таланта долбят все кому не лень, недоумевала, кто ж долбанул так Иванова – старшего, а Анютка просто рвалась докончить начатое ранее, то есть шибануть этот дуэт так, чтобы ни одна психушка не смогла диагноза поставить.

И хотя сами девчонки "серенад" не оценили, вверенная им живность пришла от концерта в восторг. Владик подал голос, когда дуэт безбожно фальшивил Баскова, псины – близнецы с готовностью поддержали хор на Виагре, а Тайсон лихо приплясывал под веселый мотивчик из кинофильма "Соломенная шляпка".

Прикладывая подушки к ушам, Манюня уже была готова сама сбегать за веслом для Анютки, как услышали гневный вопль Ляльки:

– Дед, ты совсем очумел?

– Отстань, внученька, красивым девушкам песни поем! – отмахнулся от нее дедуля и затянул "Как упоительны в России вечера".

– Дед, ты меня знаешь! – перешла на угрозы Иванова– младшая, которой крайне не понравилось то, что ее родственник решил приударить за городскими девахами.

– Визжи сколько хочешь! – разрешил дед и демонстративно достал бируши.

Лялька, поняв, что традиционные методы здесь не сработают, оглядела двор в поисках подмоги и уткнулась взглядом на забытую Маней кружку с фруктовым кефиром. Думать Лялька была не приучена вообще, именно поэтому кефир в следующую секунду полетел в отбившегося от рук дедулю. Но тот, видимо, неплохо знал свою внученьку, потому что лихо пригнулся, и кружка приземлилась точнехонько на макушку второй половины дуэта. Глазки у того пришли в движение, руки непроизвольно описали в воздухе дугу, и он с размаху присел на прополотую Манюней крапиву. Визжать интеллигенция не стала. Облизав льющийся с макушки кефир и убедившись, что тот был с банановым вкусом, он заявил:

– Подписи в поддержку голодающих анаконд, граждане!

"Придурок", – подумал Буров, наблюдая за происходящим с улицы, "Раскололся, наконец, упырь", – решила Манюня, и только Иванов – старший пришел в праведное негодование.

– Я всю жизнь коммунистом был! – обиженно заявил он. – Никаких анаконд в нашей деревне не было! Мы ж тобой пришли сюда песни петь, рептилия плесневелая! Ты ж сам говорил, что девок охмурить надо!

При этих словах Анютка принялась баррикадировать двери, а Танюха раскладывать гвозди на подоконники. Манюня, заявив, что у нее есть рецептик редкой отравы, занялась холодильником.

– Девки, – анаконды? – заинтересовался мультиталант.

– Еще какие! – шепотом подтвердили осаждаемые и продолжили свои занятия.

– Да фиг их знает, – озадачился дед. – Девки они и есть девки!

– Тогда пусть подписывают бумагу и свободны! – решила заезжая личность широкого профиля и огляделась в поисках бумаги.

Таковой не обнаружилось, и личность тяжело вздохнула.

– Ладно, подпишите завтра, – решил он и отправился по улице по направлению к речке.

– Дед! – грозно начала Лялька.

– Иду, внученька, иду... – смирился родственник и уныло поплелся по дороге. Он так хотел произвести впечатление на этих приезжих девчонок! И ведь почти получилось! И чего тот идиот ориентацию сменил? Гей, наверное. Точно, гей, они все такие. Он сам по телевизору таких видел, и чего не узнал сразу? Может, потому, что пили в темноте? Поежившись при мысли что будет, если невестка учует от него запах спиртного, Иванов – старший решил на всякий случай ночевать сегодня на сеновале.

Буров улыбнулся окну, к которому, как он знал, сейчас прилипли девчонки, и отправился домой. Надо хорошенько отдохнуть, утром ему заново делать все ловушки.

Девчонки же вздохнули с облегчением и тоже отправились спать. Ничего о дезертирстве Гаврюши они не знали, карнавал в буровском огороде заглушил их собственный, и поэтому сестренки искренне считали, что завтра пойдут "на дело" под прикрытием. А для этого надо выспаться.

Утром Манюня собирала сестренок на боевое задание так, как будто они собирались штурмовать Останкинскую башню, причем в безвоздушном пространстве. Иначе как было объяснить то, что Манюня запихнула в рюкзак к Анютке акваланг и маску для подводного плаванья? Ехидная Танюха поинтересовалась у старшей сестры, не найдется ли в ее запасах космического скафандра, так, исключительно на всякий случай, но, увидев, как Манюня озадаченно замолчала, явно приняв проблему всерьез, развернулась и молча засунула в свой рюкзак чайник. Просто так, чтобы тоже быть при инвентаре. Явившегося Кирюху снабдили ракеткой для большого тенниса и Маня торжественно перекрестила всех перед мордой Гоши и толкнула пламенную речь. От речи расчувствовался один Гоша, но Манюню это ни сколько не смутило, и она торжественно повела свой отряд через дорогу.

В подвал удалось проникнуть без особых проблем, благо Кирюха изучил буровские владения досконально, а понаставить новых ловушек Олег с утра так и не сподобился, и вот теперь рассчитывался за собственную лень. Подвал поражал чистотой и порядком. Что-то прятать здесь просто не имело смысла, настолько аккуратно стояли на полках банки с соленьями и вареньем. Да и картошка была аккуратно перебрана и рассыпана в больших ящиках. Но у Кирюхи было на то свое мнение.

– Спрятали и следы замели! – категорично высказался он, почесывая ракеткой затылок. – Надо бы банки все пересмотреть!

– Танюха идет перебирать картошку! – тут же заявила Маня. – Варенье она схомячит, а много сырой картошки не погрызет!

Танюха оскорбилась до глубины души, и тут же решила понадкусать всю морковку, чтобы все поняли, что и на таких заданиях она не пропадет!

Пока остальные тщательно изучали банки с вишневым вареньем, Танюха пробралась в дальний угол подвала и обнаружила небольшой сундук. Замок открылся на удивление легко, стоило только слегка долбануть по нему, и произнести несколько волшебных слов нецензурного характера. В сундуке обнаружилось три корсета производства неизвестного века, два кокошника и куча бус, преимущественно стеклянных. И пока сестрицы батрачили, Татьяна успела принарядиться. А поскольку с зеркалами в подвале был напряг, она решила узнать авторитетное мнение у сестер. То есть она просто подошла к Манюне и пихнула ее.

Манюня обернулась, готовая в ответ не только пихнуть, но и отпинать того, кто оторвал ее от разглядывания огурцов прошлогодней засолки, и потеряла дар речи. Когда же этот дар вернулся, подвал огласил вопль. Анютка обернулась и тоже застыла. Такой младшенькую они еще не видели. Затянутая в какой-то древний корсет, из которого во все стороны торчали какие-то прутья, с явно большим ей кокошником на голове, Танюха умудрилась нацепить на себя все бусы, которые нашла в сундуке. Причем те украшения, которые просто не поместились на ее шее, она замотала на руки, две нитки бус болтались на поясе, и три на щиколотках ног. Для большего колорита Татьяна натерла себе щеки свеклой, а в руках держала две здоровенные морковины, одна из которых была уже надкушена. В полумраке подвала она производила не забываемое впечатление.

– Чего орешь? – дружелюбно поинтересовалась Танюха у Мани и надкусила вторую морковину. – Красиво, или корсет поменять?

– Нормально, – ответил Кирюха и на всякий случай перекрестился. – Колоритно. Только ты людям на глаза не показывайся. Лады?

– Танька идет протирать банки с помидорами! – заявила Анютка. – Там вроде ничего опасного нет! Маня, выйди из комы! Кирюха, бери лопату, надо бы тут пол перекопать. Вон там он земляной вроде.

Кирюха с готовностью схватился за лопату, а Анютка отправилась лично проверить обнаруженный Танюхой сундучок. Кто знает, может сестрица что-то пропустила, накинувшись, как сорока, на бусы. Впрочем, бижутерия тут и вправду ничего. Да и кокошники неплохо сохранились...

Именно в этот момент и зашел в подвал Буров, которому срочно потребовалась банка с ежевичным вареньем. Увидев в собственном подвале диверсантов, неизвестно как сюда попавших, он на секунду обалдел. Обалдела и столкнувшаяся с ним нос к носу Манюня. По их задумке, Олега сейчас должен был держать в плену Гаврюша. Вот что значит довериться недочеловеку! Выкручивайся теперь!

Манюня оглядела прикид Танюхи, Анютку, которая уже успела нацепить на себя кокошник и две нитки бус, перепачканного Кирюху с лопатой в руках и ракеткой, которую ему удалось пристроить за ухом, и выдала:

– А... Мы... Мы репетируем тут...

По офигевшим глазам Олега приятели поняли, что их операция на грани провала. Поэтому Анютка, Танюха и Кирюха тут же схватились за руки и попытались сымитировать хоровод. Сестренки в эту затею еще вписались, а вот у мальчишки постоянно выпадала из-за уха ракетка. Тем более, он был начисто лишен слуха, и ни разу не попал в такт старательно выводимой Маней "Калинки-малинки".

Сначала Буров подумал, что десант в его подвале был исключительно по продовольственную душу, но когда он заметил подкоп в углу подвала, у него возникли сомнения. К тому же хоровод, который был ему продемонстрирован, был настолько бездарен, насколько Манюня фальшивила народный фольклор.

Танюха первой заметила, куда обращен взгляд Олега.

– А мы там грибы искали... – невинно выдала она, видя, что хоровод впечатления на него не произвел.

– А... – протянул Олег, немного успокаиваясь. Значит, все-таки просто голодные.

Танюха, видя, что ситуация немного устаканилась, вернулась к своей банке с помидорами, еще раз протерла ее и деловито начала запихивать ее в свой рюкзак. Сокровищ они не нашли, так хоть помидорами разжиться. Но для того, чтобы запихнуть помидоры, пришлось вытащить из рюкзака чайник.

Неизвестно по какому пути текли мысли Манюни, но, как только она увидела чайник, то тут же вспомнила о главной цели в своей жизни.

– А Танюша у нас жутко хозяйственная! – ни с того, ни с сего заявила старшая сестра.

Хозяйственная Танюша, держа в одной руке чайник, в другой помидоры, которые она тырила на глазах у хозяина, обернулась и искренне улыбнулась Олегу. Тот непроизвольно вздрогнул, но в целом оценил прикид. К тому же Анютка, наряженная в кокошник его прапрабабки, выглядела не менее брутально.

– Ну, раз вы с чайником, так пойдемте чай пить! – только и смог произнести Олег и отправился помогать Танюхе запихивать помидоры. Для этой девушки ему было ничего не жалко.

– У нас и акваланг есть, – ляпнула Анютка, рассматривая свой рюкзак. – Так, может, и картошки сразу пожарим?

Не обращая внимания, на нежно прижимавшего к своей груди ракетку Кирюху, Олег прихватил банку с солеными грибами, и отправился наверх. Приятели, признавая крах операции, двинулись следом.

Вечером, сидя у себя на кухне, сестренки с грустью рассматривали трофейную карту сокровищ и понимали, что если у Бурова и спрятан клад, то его добыча представляет собой какую-то не решаемую проблему. Какие-то темные силы были явно против них. Иначе как можно было объяснить провалы их планов?

– Ладно, – угрюмо констатировала Анютка, – предположим, что у Олега клада нет. Как – никак плантацию его мы прощупали, подвал обнюхали и ничего не нашли. Что из этого следует?

– Что клад он держит не дома! – уверенно заявила Манюня. – Тогда где?

– У пасечника! – тут же выдала Танюха. – Только тот хитрый! Я тогда полдня за ним следила и ничего не увидела.

– А мы следить и не будем, мы будем сразу искать! – убежденно заявил Кирюха, который тоже принимал участие в семейном совете. Я знаю, куда этот дед ходит. Есть один лесок, куда он якобы за брусникой наведывается. Только какая брусника в июне? Так что надо тот лесок проверить. Только плыть туда надо на лодке, пешком через болото не пройдем.

– Плыть так плыть, – покладисто согласились сестренки. – Лодка имеется?

– Лодку придется украсть, – вздохнул приятель. – Или плыть на спасательных кругах. Но у меня он только один.

– Будем красть! – решила Манюня и отправилась запасаться провизией. Конечно, Буров их сегодня неплохо покормил, но кто знает, сколько времени займет их экспедиция, а в их рядах Танюха.

Буров вышел на крыльцо и задумчиво осмотрел улицу. В вечернем воздухе расплывалось умиротворение и покой, но все же что-то екало у него под ложечкой, заставляя чуть пристальней приглядываться к знакомому пейзажу. И вскоре он нашел причину своей тревоги: в конце улицы сестренки Бедные уверенным шагом маршировали по направлению к речке. Движимый нарастающим беспокойством, Олег двинулся вслед за ними.

Сестренки промаршировали мимо небольшого пляжа, мимо одинокого рыбака на утесе и скрылись в кустах. Пока Буров пробирался сквозь бурелом и ежевику, семейство Бедных успело скрыться в неизвестном направлении. Почесав затылок, Олег прочесал на всякий случай берег и окрестные заросли, и остался с нулевым результатом. Когда им было надо, сестры давали фору разведке любой мировой державы. И лишь свернув к старой мельнице, его внимание привлекла небольшая перевернутая вверх дном лодка, которая на четвереньках на шести ногах ползла по направлению к болоту. Вздохнув с облегчением, что удалось установить местоположение явно что-то замысливших девчонок, Буров был несколько озадачен выбранным ими направлением. Зачем им на болоте лодка? Тем временем, под лодкой происходило явное недопонимание. Лодка зашаталась, угрожающе накренилась, затем две ноги, находившиеся посередине, залихватски пнули конечности, находящиеся впереди, отбили атаку явно агрессивно настроенной находящейся сзади пятки, лодка еще раз накренилась, зашаталась, резко сменила направление и бодрым полуприскоком направилась к речке. Буров вздохнул и кинулся к станции, искренне надеясь, что Пашка как обычно забыл привязать свою лодку. За этими девушками должен быть глаз да глаз!

Догнать сестренок Олегу удалось в тот момент, когда на очередном изгибе реки к ним вынырнул мальчишка в маске и ластах и сунул Танюхе в руки пакет с помидорами. Выловил ли эти помидоры подросток в реке или просто утянул с ближайшего огорода, было неясно, но вот что компания собиралась в далекую экспедицию, говорило наличие в лодке трех рюкзаков, из одного которого торчала электродрель, палатки неопознанной вместимости и большого баяна, пристроившегося на коленях у Манюни. Нафига этой козе баян было не понятно, но Манюня так бережно прижимала его к груди, что становилось ясно, что он ей необходим.

Олег завел свое плавсредство в тень деревьев и постарался бесшумно двинуться за этой экспедицией. На одном из изгибов реки ему пришлось снизить скорость и забиться подальше в камыши, так как чуткое ухо Анютки уловило явно посторонние звуки и то, как она зловеще потянулась за дрелью, заставило Бурова притормозить свой интерес.

Впрочем, он поступил дальновидно, так как рядом раздался плеск, и из-за поворота показалась плывущая на большом красном надувном баллоне Лялька, в своем неизменном сарафане в красные маки, которая старательно гребла коромыслом против течения. До сестер Бедных Ляльке дела не было никакого, но вот что Олег пробежал мимо ее дома и скрылся в прибрежных кустах, она засекла сразу. Две минуты хватило ей на сборы, и к старой мельнице она успела в тот момент, когда Буров отчаливал от берега. Лодки Лялька не имела, поэтому пришлось довольствоваться тем, что удалось стянуть в ближайшем дворе, – ярким баллоном, да и прихватить валявшееся непонятно откуда на дороге коромысло и двинуться в путь.

Забившийся в камыши Олег ускользнул от ее внимания, зато лодку с экспедицией она увидела отчетливо.

– Олега не видели? – зловеще поинтересовалась Иванова – младшая, подплывая к семейству Бедных.

Три сестры одновременно отрицательно покачали головами, а Кирюха для пущей убедительности еще и развел руками. Лялька тут же потеряла к ним всякий интерес и погребла дальше, внимательно осматривая все нависшие над водой заросли.

Да, Лялька была дурой, но вот то, что Олег явно следит за ними, она дала понять ясно. И оставлять это дело на самотек было никак нельзя. Предприимчивая Анютка тут же предложила натянуть через речку мотка четыре колючей проволоки и пустить по ней ток. Предложения других пассажиров лодки развеяли надежды Олега в том, что его смерть будет легкой и быстрой. Он поглубже забился в камыши, стараясь не упустить момент, когда этот десант будет высаживаться на берег.

Приятели меж тем достигли цели и стали высаживаться на поляну, при чем Манюне очень мешал ее баян, а Танюха ни за что не хотела расставаться с рюкзаком, из которого выглядывали кусок сала и упаковка гречки.

Как оказалось, на поляне они были не одни. Три здоровенных мужика храпели около еле тлевшего костра. И, судя по количеству разбросанных вокруг пивных бутылок, их сон никак нельзя было назвать здоровым. Кирюхе мужики не мешали, он приехал сюда клады искать, а не пьянью интересоваться, Анютку и Танюху храпящие тушки вообще не заинтересовали, но аккуратистка Манюня шипящим шепотом потребовала очистить их место дислокации от мусора. А если Маня что-то требовала, то опыт показывал, что исполнять это следовало немедленно.

На то, что мужики проснуться сами и вежливо уйдут спать на соседнюю поляну, надежды не было. Поэтому Анютка, как самая боевитая, подошла и попыталась потыкать в мужиков дрелью. Реакция была абсолютно нулевая, лишь один из "оккупантов" послал к черту какую-то Светку. Обидевшаяся за весь женский род, Танюха попыталась свистнуть одному из них в ухо, но тоже потерпела фиаско. Тогда Маня, никак не желавшая мириться с "вторжением" на их поляну неопознанных алкашей, растянула меха баяна и с садистским выражением на лице попыталась исполнить "Реквием" Моцарта, благо три класса музыкальной школы позволяли ей надеяться, что она с этим справится. Да, играла Манюня как могла, зато с душой и полной самоотдачей. И как любое искусство, весьма свободная вариация "Реквиема" на мужиков подействовала.