Текст книги "Каникулы в Бязино (СИ)"

Автор книги: Марина Травникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Травникова Марина
Каникулы в Бязино

Танюха была дурой. И, если верить ее сестрам, то полной. Ну, какая же нормальная девушка могла в один день завалить сессию, бросить парня, стать причиной крупного ДТП и при этом искренне верить, что жизнь, наконец-то, налаживается? А Танюха именно так и думала и к мнению сестричек отнеслась с полнейшим равнодушием.

Сессия? Ну, да бог с ней. Философия и так весь семестр висела на волоске, так как Татьяна Бедная никак не могла врубиться в то, что эти мужики напридумывали за столько веков. Делать им было нечего, кроме как сидеть и мыслить? Работы, что ли, не хватало? Нет бы, заняться чем-нибудь полезным, например, построить еще несколько чудес света или просто вспахать Целину века на четыре пораньше. Так нет же, сидели и мечтали, а потом кропотливо записывали все это, чтобы теперь бедные студенты надрывали головы, пытаясь понять, что эти умные дяденьки имели в виду. Никто не замечал, что среди философов нет женщин? А все почему? Да потому, что у женщин во все века работы хватало. Надо было в поле сбегать, обед сготовить, за детьми присмотреть и еще успеть кучу всякой мелочи. А потом еще до полуночи выслушивать мужа обо всем том, что ему на солнечном пенечке намечталось. И что в итоге? Мужиков помнят, а их бедных жен нет! Была ли жена у Сократа? А у Эмпедокла? Наверняка были, не сами же они себе каши варили, да тоги стирали. Если бы сами, то точно бы времени на философию у них не было бы и некоторые потомки были им искренне за то благодарны. Но женщины у них в наличии имелись, но их никто не помнит. И где на этом свете справедливость? Справедливости, как обычно, не было, и именно поэтому Разуваев залепил ей в ведомость жирный неуд и вежливо пригласил прийти осенью. Танюха на это даже не обиделась. Осенью, так осенью. Неужели этот лысеющий мачо думает, что она все лето будет зубрить философию? Да ни за что! Проще сменить вуз, чем понять Еврипида.

И в самом распрекрасном настроении Танюха покинула стены альма-матер и, весело размахивая сумочкой, направилась в ближайший сквер, где на тележках продавалось самое вкусное мороженое. В других местах тот же самый брикетик такого вкуса отчего-то не имел, а здесь же мороженое таяло во рту, наполняя сердце и желудок девушки настоящим блаженством. Настроение было настолько отличным, что она даже улыбнулась Федотову Женьке, ботанику с четвертого курса, который тоже прогуливался в сквере. Женька, который был полностью лишен женского внимания, не сразу понял, что улыбнулись именно ему и осторожно огляделся по сторонам. Никого, достойного внимания девушки, входящей в первую двадцатку красавиц вуза, он не увидел и попытался улыбнуться в ответ. Улыбка вышла страшноватой, но Танюха решила поощрить беднягу и улыбнулась снова, на что Женька оскалился еще больше и замигал глазами как семафор, не замечая, как его "Теория квантовой физики" упала со скамейки на землю, где ей немедленно занялась болонка с весьма склочным характером. На все окрики хозяйки псина не реагировала и продолжала с остервенением трепать достойный уважения труд. Когда же владелица болонки, весьма тучная женщина, добралась до места расправы над учебником, милый зверек успел сожрать двести пять страниц, включая обложку. Женщина принялась рьяно извиняться и говорить что Бася вообще-то милое животное, но у нее было трудное детство и за учебник женщина непременно заплатит. Но Женька, как оказалось, совершено не заметил порчи своего имущества, полностью занятый тем, чтобы улыбаться Танюхе. Когда же та доела свое мороженое и двинулась к выходу из сквера, то он последовал за ней, потеряв по дороге еще и методичку, которой тут же занялись две бездомные дворняги. Женьке же было все равно, он продолжал улыбаться и одновременно размышлять, не пригласить ли Бедную завтра в кино. Отказать она ему не должна, как-никак она улыбнулась ему дважды, а это был серьезный повод для начала отношений.

Танюха, возможно, и заметила, какое она произвела на Женьку впечатление, но особого значения этому не придала и двинулась прямиком к автобусной остановке, с которой шел прямой автобус до ее дома. И все бы хорошо, но на переходе опять не работал светофор. Машины неслись сплошным потоком, и водители только ухмылялись, глядя на мигающий всеми "глазами" регулировщик. Девушка не удивилась, подобное на этой дороге случалось регулярно, и народ уже привык с риском для жизни преодолевать эти тридцать метров до автобусной остановки. Привыкли все, но не Татьяна. Бежать, лавируя между машинами, когда отовсюду несется недовольное пибиканье единственного содержания: "Уйди, дура!", она не научилась и поэтому когда судьба заносила ее на этот перекресток, девушка покорно топталась на обочине и ждала "попутчиков". Все-таки в толпе не так страшно бежать, да и водители при виде демонстрации человек в десять немного снижали шкалу "борзометра" и притормаживали, изо всех сил симулируя любовь к пешеходам.

Но сейчас ей не повезло, – желающих перебраться на другую сторону улицы не было. Никто не рвался ни в аптеку, ни в закусочную с интригующим названием "Рай ливера". Танюха как-то из интереса даже заглянула туда, желая понять какой именно рай там обещают и чьему конкретно ливеру. Отведав там потрясающих пирожков с печенью и поняв, что название закусочной соответствует действительности, она стала заглядывать туда регулярно и даже попыталась сводить туда своих сестриц, но те лишь презрительно скривили носы и отправились в свой привычный "Макдональдс" трескать картошку фри. Танюха махнула на них рукой. Что можно было взять с плебеев, не ценивших вкус крученого легкого барашка?

Мысленно продолжая ругать родственников, девушка прыгала на обочине, призывая в "попутчики" хоть хор бабушек, хоть соседа Витьку с его ротвейлером. Можно просто его ротвейлера, Барин ей всегда нравился больше, чем его хозяин. Но никто не рвался бежать вместе с ней через поток автотранспорта, зато за спиной маячил Женька с таким видом, будто сейчас пригласит ее на свидание. Этого ей хотелось так же, как явления народу Малюты Скуратова. Одно дело немного подразнить "ботаника", и совсем другое от него отбиваться. Тем более, что в руках у нее только легкая дамская сумочка, а у того целая стопка книг, и козырей у него, соответственно, в драке будет больше. Поэтому она зачем-то поплевала себе на ладони и решительно двинулась на дорогу.

Отчаянное пибиканье раздалось сразу. Танюха пригнула голову, но остановиться не подумала. Подумаешь, не могут притормозить, когда бежит такая очаровательная девушка! Конечно, у водителей насчет ее очарования было свое мнение и краем сознания она это понимала, поэтому, преодолевая последние пять метров, она крепко зажмурилась, полагая, что так будет безопасней. И в ту же секунду раздался визг тормозов, отчаянный мат и девушка ощутила упругий удар. Затем ее подкинуло и выкинуло прямо на автобусную остановку, к которой как раз подошел ее автобус. Рефлексы, как известно, вещь сильная и только именно ими можно было объяснить, что Танюха, увидев свой автобус, лихо подскочила и даже успела первой залезть в переполненный автобус, где ей тут же уступил место какой-то дяденька. Мысленно восхитившись, что джентльмены еще не перевелись на этом свете, она успела увидеть в окошко, как на дороге столкнулись три машины и владелец одной из них, симпатичный молодой брюнет с непонятной ненавистью смотрит на автобусную остановку, как автобус взревел и лихо помчался по маршруту. Ничего не подозревающая о том, что только чудо спасло ее от праведного гнева автовладельцев, выяснявших на дороге куда делась эта зараза, по вине которой ремонт их "коней" вылетит в копеечку, и стоит ли вызвать ей "скорую" или сначала все же ее добить, а потом уже сразу вызывать катафалк, Танюха оторвала взгляд от окна и огляделась. Две дамы, висевшие рядом с ней, глядели на нее с явным раздражением, еще трое мужчин с сочувствием и некоторым интересом, лица остальных пассажиров скрывали другие люди. Танюха едва удержалась, чтобы не показать женщинам язык. Да, у нее был порван подол платья и отчего-то ныл лоб, но это же не причина, чтобы завидовать ей так явно. А что они ей завидуют, девушка не сомневалась. Когда одна особь женского пола пялится на другую, то она либо ей завидует, либо злорадствует. Другого варианта просто не может быть. Ни капли злорадства в этих женщинах не ощущалось, значит банальная стервозная зависть. Да и на здоровье! К тому же одна из дам очень сильно напоминала маму Веньки, ее нынешнего бойфренда.

При мысли об Ирине Петровне Танюху скривило. Эта дама постоянно лезла в их отношения и старалась во всем "помочь" молодым. Особенно доставало то, что тетя Ира рвалась научить девушку как правильно стирать носки и сколько раз в день следует мыть пол. Пока Танюха относилась к этому спокойно, полностью игнорируя все речи Венькиной мамы, которую он так обожал. Но что будет, если, не дай бог, их отношения перейдут в более серьезные? Тогда Ирина Петровна вполне может стать ее свекровью? И придется ее во всем слушаться? И она будет вот так же смотреть на нее, как эти женщины? Каждый день? Да никогда!

И именно так созрело решение порвать с Венькой. Созрело в одну секунду и стало тверже гранита. Веньку она бы еще вынесла, но его маму никогда! Все, она теперь свободная девушка! Жизнь налаживается!

И именно обо всем этом она сообщила своим сестрицам, завалившись домой в разорванной одежде и чем-то жутко довольная. Анютка отнеслась к выходам младшенькой с полным равнодушием, только заявив, что от нее ничего другого и не ожидали. Но Манюня, как самая старшая, насупила брови и приготовилась прочитать непутевой сестрице мораль, хотя бы краткую, но взглянув на ее лицо и поняв, что ее пошлют по известному адресу раньше, чем она успеет открыть рот, решила ограничиться лишь выразительным взглядом, который Танюха не заметила вообще.

Да и вообще к старшим сестрам она относилась без должного уважения, справедливо считая, что если ты родился на полчаса раньше, чем остальные, это не дает тебе права считать себя главнее. К тому же ей было интересно, как родители определили, кто из трех близнецов родился первым. Похожих как три капли воды девочек еще в роддоме не раз перетусовывали и путали их кроватки, да и имена девчонки получили лишь через две недели после рождения, когда мечтавший о сыне папа, но получивший трех девчонок одновременно, вышел, наконец, из запоя. Правда, это был в жизни отца единственный запой. На своих девочек он никогда не жаловался, и когда тем стукнуло лет по десять, искренне стал считать, что ему с детьми повезло. Не отличаемые друг от друга по внешности, по характеру близняшки оказались абсолютно разными.

Маня, самая старшая, как определили родители, была девушкой хозяйственной и рассудительной. Она лихо варила суп и жарила приличные котлеты, что ее сестрам казалось верхом кулинарного искусства. Нет, Танюха тоже как-то попыталась сварить борщ, но госпитализированная после этого обеда с подозрением на дизентерию, семья очень просила Танюшу больше к плите не подходить. Та послушалась и доверила готовку Мане, которая занималась этим с удовольствием. Рассудительность старшей сестры заключалась в том, что после школы она не стала долго думать, а сразу подала документы на юрфак и теперь готовилась стать приличным юристом. По крайней мере, так мечтали родственники.

Аня была папиной любимицей. Пока остальные девчонки играли в принцесс и дрались из-за нового платья, Анютка, натянув старые джинсы, помогала отцу в гараже, и искренне считала это лучшим занятием в жизни. Она не боялась такой вещи как электричество и лихо управлялась с дрелью. Всю домашнюю технику чинила именно она, не подпуская к этому делу отца и уверяя, что починка утюга это занятие не для престарелых менеджеров. Александр Ильич, став отцом девчонок в двадцать лет, только хмыкал, прощая своей любимице любое хамство. В конце концов, дочь реально справлялась с техникой лучше него. И ничего удивительного, что Анютка выбрала для себя профессию по своей склонности, решив стать ядерщиком. Девушка мечтала создать космическую бомбу и родня не без оснований опасалась, что у этой-то она получится.

Таня была самой непутевой из сестер. Ни хозяйственностью, ни любовью к технике она не отличалась. Ее увлечением были книги и безумная страсть к придумыванию историй. В детстве у сестер никогда не было проблем с отмазками по любому поводу. Танюха, прогуляв уроки или задержавшись допоздна у подруги, придумывала такие истории, что у взрослых на глазах наворачивались слезы. Причем чистым враньем ее истории назвать было нельзя, Таня говорила всегда то, что действительно могло случиться и так закручивала сюжет сказки, что иногда сама в это верила. Ну, ведь действительно по дороге из школы сестрам могла попасться не только что залитая на площади здоровенная горка, а феноменальная авария с участием трех министров и девчонки не могли уйти с площади, не посмотрев, чем там все закончилось. Мама на такой рассказ не велась, а вот папа слушал с удовольствием, и дочь выдавала ему такие подробности аварии, какие он хотел. Папа и верил, и не верил, но выговоры за позднее возвращение всегда оказывались мягче, чем планировали родители. И поэтому по окончании школы Танюха отправилась на факультет журналистики, где вдоволь могла использовать свой талант. И все бы ничего, если бы не треклятая философия.

Не смотря на внешнюю идентичность и полное расхождение во внутренних мирах, девчонки дружили, и драки между ними вспыхивали редко и по таким незначительным поводам, что тут же затихали, что, вообще-то, для близнецов было не свойственно.

Вот и сейчас, пока Танюха решала, выбросить ли ей испорченное платье или имеет смысл его зашить и носить на даче, Маня накрывала стол к обеду и готовила серьезный разговор.

– Родители в Болгарии, – важно произнесла старшая сестрица.

По ее тону можно было предположить, что старшие Бедные отправились туда не на три месяца, командированные туда папиной фирмой, а в составе сопровождающих президента и их должны непременно показать сегодня в новостях. Впрочем, командирован за границу был только папа, мама, узнав об этом, тут же взяла на работе отпуск за свой счет и решительно отправилась вслед за мужем, справедливо решив, что три взрослые девицы без них не пропадут.

Девицы действительно не пропали, наметив каждая для себя, как они проведут эти свободные от предков каникулы. Маня планировала поехать к подруге в Омск и оценить все прелести Сибири. Ее не пугали даже здоровенные комары, которые, по слухам, уже несколько лет терроризировали омичей. Анютка собиралась с местными байкерами в автопробег и как раз уточняла схему маршрута. Танюха... Танюха вообще ничего не планировала, полагая, что что-нибудь интересненькое и так наклюнется. И поэтому именно ей было легче всего переварить заготовленную Маней новость.

– Родители в Болгарии, – вновь произнесла Маня и выразительно посмотрела на сестер.

Потянувшаяся, было, за пампушкой Анютка почему-то передумала и на всякий случай вспомнила, помыла ли она руки перед обедом. Когда старшая начинала говорить таким тоном, то непременно стоило ожидать чего-то педагогически полезного. Ладно, если снова будут воспитывать Таньку, которой все это было фиолетово, а если ее? Вечером Анютку ждало свидание с лидером байкерского движения, и она не хотела портить себе настроения ссорами с сестрами.

– Нам пришло письмо от тети Раи, – наконец произнесла Маня и тяжело вздохнула, – Конец нашим планам! – последняя фраза была сказана с таким отчаянием, как будто бедная тетя Рая лишила ее наследства на золотые прииски.

– И что пишет старушка? – поинтересовалась Танюха, которой после сегодняшних событий нестрашны были никакие катастрофы. К тому же тут рушились планы, а как раз их она и не имела.

– Она уезжает в Австралию!

– Куда? – потянувшая заново за пампушкой Анютка снова отдернула руку. – Зачем?

– Планирует выйти замуж, – последовал ответ.

– Замуж? Так ей же семьдесят три!

– Да хоть девяносто восемь! – вспылила Маня, – И она непременно до них доживет! И ее личная жизнь меня никак не касается! Другое дело, что пока она катается к жениху на его ферму, ее собственное хозяйство остается без присмотра! А так как мы ее единственные родственники, то приглядеть за всем за этим она поручает нам! Родители в Болгарии....

В комнате повисло молчание. Планы действительно летели к черту. Ни одной из них не хотелось ехать за двести километров от города в богом забытую деревню и пытаться справиться с хозяйством. Тем более, что никто даже смутно не представлял что же это хозяйство в себя включало. Девчонки были в гостях у тети Раи, когда им было лет по семь, и единственным общим в их воспоминаниях было то, как папе дал под зад соседский козел Петька. Именно тогда сестрички выучили много цветистых и емких характеристик, коими родной отец осыпал козла. Дальше воспоминания расходились. Маня помнила, как Танюха порвала новое платье, повиснув на яблоне, и категорически открещивалась от бега от стада коров по заболоченному лугу, на котором настаивала Анютка. Анютка помнила отлично и стадо, и Маню, бегущую от них, и никак не соглашалась на то, что это была Танюха, так как та в это время каталась на кабане вместе с мальчишками и как она рухнула носом в лужу, наблюдала вся деревня. Танюха не помнила ни коров, ни кабана, ей память подсовывала стадо гусей, которое почему-то надо было срочно ощипать. Но гусей не помнили ни Маня, ни Анютка. Да и вообще детские воспоминания вещь ненадежная, надо было ехать и смотреть все на месте.

Вот так, не найдя повода отказать престарелой родственнице, девчонки в полдень оказались на забытой богом сельской дороге, где не было ни единого указателя. Единственное, что сообщил им шофер дребезжащего всеми запчастями «Пазика», так это то, что до Бязина всего километра три, если лесом, и чуть меньше, если двинуть через языческое кладбище. Уставшие от двухчасовой тряски сестры смогли только кивнуть и выползти из провонявшего бензином автобуса.

Но вот автобус уехал, свежий воздух немного прочистил мозги, и их неотвратимо настигла реальность. Дорога была, был в наличии и лес, причем сразу с трех сторон, не хватало только кладбища, но его как раз обнаруживать и не хотелось. Оставалось решить, в какую сторону следует двигаться.

– Так, восток можно исключить, – резюмировала, немного поторговавшись с солнцем, Анютка.

– Ну, да, в Китай мы не попадем, – поддакнула Маня, – Да туда и не хочется. Вот в Японию бы, на самураев посмотреть, это другое дело.

– До Японии тебе еще плыть придется, да и то, если удачно корабль захватить.

– Сомалийцы захватывают, а я чем хуже? – решила обидеться старшенькая, на время забыв о своей рассудительности. – Да и вообще с нашим наследственным географическим кретинизмом нам светит только Хабаровск. Как пить дать мимо Китая пройдем!

– Нам туда не надо! – напомнила Анютка, – Восток мы исключили. На выбор остальные части света. Так что?

–Я хочу на юг! – тут же высказала свои пожелания Танюха. – Там пальмы!

– Ой-ей, финик у тебя и дома растет! За три года вырос на целых десять сантиметров! – не согласилась с ней Анютка, – Предлагаю запад! Там цивилизация! Заодно и с родителями повидаемся!

– Хочу на север! – не замедлила поделиться желаниями Манюня, – Там пингвины!

– Пингвины на юге! – тут же развеяла ее заблуждения Танюха, – Идем к пальмам! А там и до пингвинов доплываем!

– Пингвинов можно и в хабаровском зоопарке посмотреть! – не сдавалась Анютка, – Но восток мы уже исключили, так что идем на запад!

– Юг!..

– Запад!..

– Пингвины!..

Бурную дискуссию прервало появление монстра. Нечто большое и лохматое вышло из ближайших кустов и с интересом посмотрело на девушек. Те некоторое время продолжали спорить, пока Танюха случайно не скосила взгляд и не увидела эту помесь медведя и дикобраза. Ни слова не говоря, девушка рванула в противоположную монстру сторону и в мгновение ока скрылась в лесу. Маня пожала плечами и покрутила пальцем у виска. В следующую секунду она тоже заметила монстра и так же быстро рванула за сестрой. Анютка просто поверила сестрам и, не став оглядываться, постаралась от них не отстать. Направление было выбрано спонтанно и единогласно.

Мутировавший медведь немного постоял, почесал спину и пошел объедать пошедшую уже землянику.

В деревню девчонки попали только к вечеру, основательно прочесав лес и все-таки познакомившись с языческим кладбищем. На него, как и ожидалось, наткнулась Танюха, уставшая от выяснения отношений Анютки с солнцем, которое, по утверждению средней сестры, показывало исключительно траекторию полета Шаттла к Юпитеру, и просто рванула через кусты, как потом оказалось, в южном направлении. На Танюху кладбище особого впечатления не произвело. По ее мнению, по таким местам интереснее ходить ночью и на всякий случай с осиновыми кольями, а то ведь неизвестно чей ботинок торчит из той раскопанной могилы. Про раскопанную могилу она сказала явно зря, – рассудительная Маня тут же впала в легкую истерию и успокоилась лишь после того, как они снова скрылись в кустах, на сей раз, для разнообразия, выбрав западное направление.

Напоследок, Танюха все же обернулась и увидела, как из могилы высунулась вторая нога в таком же ботинке, не спеша почесалась об первую и снова скрылась в последнем приюте бренных тел. Девушка зажмурилась, потрясла головой и решила срочно выяснить, как выглядит осина.

Деревня оказалась довольно большой. Слышалось призывное мычание коров, ветерок доносил легкий запах навоза, на ближайшем сеновале раздавались охи и ахи, в общем, жизнь била ключом. Маня набрала полной грудью деревенский воздух, захлебнулась им и, откашлявшись, заявила, что ей здесь нравится.

– Слушай, кончай носом хлюпать, – заявила раздраженная Анютка, скидывая к ногам тяжеленный рюкзак. Сестры договорились брать с собой только самые необходимые вещи, и средненькая причислила к их числу топор и электродрель. Если с топором все было понятно, то дрель Анютка взяла чисто из личной симпатии. Этот инструмент был ее новым приобретением, и она не пожелала с ним расставаться ни на минуту. Но рюкзак при этом приобрел неподъемную тяжесть, на которую Анютка не жаловалась всю дорогу и только сейчас позволила раздражению проявить себя. – Нам бы еще дом найти, а то стемнело почти.

Маня вздохнула и вытащила из джинсов бумажку с адресом.

– Улица Козлиная, дом шесть, – прочитала она. – А мы где?

Танюха пожала плечами и пошла искать таблички на домах. Через три дома ей повезло.

– Бычья, девятнадцать, – информировала она, – Там за воротами кто-то шарахается, может, спросить?

– А чего сразу не спросила? – набросилась на нее Маня.

– Ты же здесь старшая, вот и принимай решения! – обиженно выдала Танюха и уселась на свой рюкзак.

Маня фыркнула и пошла к воротам, за которыми кипела жизнь.

– Сказали, что с козлами они не общаются, – вернувшись, сказала она, – Мол, они быки и этим все сказано.

– Придурки! – выдохнула Анютка и принялась долбиться в ближайшие ворота. – Слышь, телка, – заорала она вышедшей на стук женщине, – Тут к козлам пришли, базар для них есть! Скинь инфу, где их стойло!

– Чего? – открыла рот тетка.

– Козлы, говорю, где пасутся?

– А, так это, через три дома поворот, за Михайловыми сразу, – затараторила "телка", – И сразу их улица начинается. Случилось чего?

– Случилось. Козлы в лотерею выиграли, так что теперь быки в отстое! Вот так, тетя!

Анютка подхватила тяжеленный рюкзак и двинулась в указанном направлении. Сестры потащились следом, полностью признавая, что когда надо было договориться с людьми, Анютке не было равных.

Дом по Козлиной шесть оказался довольно большим, с тремя сараями и двумя собачьими будками, в которых при приближении девчонок что-то загавкало и зарычало. Такой преграды они не ожидали, и на темной улице разгорелся спор, с какого бока лучше всего проникнуть в дом. Анютка настаивала на прямом попадании, то есть просто войти через калитку. В собак, по ее мнению, можно было просто запустить дрелью, если верить рекламе, дрель выдерживала падение с самолета, а легкая контузия собакам не повредит, тем более таким агрессивным. Метание дрели она почему-то доверяла исключительно Мане, не решая дать в руки столь ценную вещь разгильдяйке Танюхе. Маня подобного доверия не оценила и предложила попасть в дом через трубу. Мол, она всегда хотела понять, каким образом через нее проскальзывает Санта-Клаус. Городские квартиры не позволяли ей удовлетворить свое любопытство, но здесь труба была в наличии, да и собственные габариты позволяли Манюне надеяться на успешный финал. Танюха, сохранившая ясность ума, напомнила старшей сестре, что до трубы придется одолеть собак, поэтому пусть не выпендривается и берет дрель. Манюня пришла в праведное негодование и отправила младшую к соседке тете Зине, у которой тетя Рая оставила для них ключ и кое-какие распоряжения.

Тетя Зина оказалась женщиной лет семидесяти и имела не только обширный жизненный опыт, но не менее обширный склероз и легкую форму паранойи. Танюху она приняла за ее мать, которую видела лет пятнадцать назад и которая поразила ее своими необыкновенно красивыми синими глазами. Татьяна, как и сестрицы, унаследовала глаза матери и поэтому не стала останавливать бабушку, пока та возносила красоту Ольги Дмитриевны. Да и вообще она не стала ни в чем ее разубеждать, рассчитывая поскорее получить ключ и вернуться к тому времени, как Маня полезет сквозь трубу.

– Олюшка, чайку-то попьешь? – кряхтела старушка, – Нет? Идти надо? А девочек-то привезла?

– Попозже приедут, теть Зин, ключ дай.

– Да и хорошо, что попозже. Они же у тебя глюкнутые. Я же помню, девок – то твоих. Всех пятерых. Зачем нарожала столько-то?

– Так демографический кризис в стране, теть Зин. Президент каждый день говорит, не слышала по телевизору-то? – Танюха слегка озадачилась новым количеством сестер и решила прямо задать этот вопрос родителям, как только те выйдут на связь. – Вот задание правительства и выполняли, повышали рождаемость. Теть Зин, сама-то скольких родила?

– Шестерых, – проскрипела та, копаясь в ящике стола, – Но это с семью абортами. Вот, бери. Да привет Рае передавай. Скажи, зайду к ней завтра на чай, поболтаем.

– Непременно передам. А с собаками что делать, не знаешь? Гавкают, заразы.

– Так ты в полнолуние гаркни на них: "Тихо, свиньи!", они и успокоятся!

– Непременно в полнолуние?

– А как же? По-другому не получится. Они только оборотня Игруньку слушаются, а он как раз в полнолуние силу обретает, а в другие дни так, шарахается просто по деревне.

К своему дому Танюха вернулась не только с ключом, но с некоторыми знаниями. Правда она пока не решила, будет ли говорить сестрам, что их назвали глюкнутыми.

Маня с Анюткой все еще стояли возле калитки и слушали надрывный вой собак. В соседнем доме кто-то громко выяснял между собой отношения и, похоже, что там намечалась драка.

– Надо в полнолуние назвать их свиньями, – поделилась сведениями Танюха, – Так тетя Зина сказала. И попросить их заткнуться. Тогда придет местный оборотень и все будет хорошо.

Маня подозрительно поглядела на сестру и попыталась пощупать ей лоб. Или та бредит или просто сильно утомилась. Они все сегодня утомились. Надо просто залезть в дом через трубу и лечь спать. Сон дороже всего! Даже в полнолуние...

Маня подняла голову и увидела, как сквозь тучи плывет громадная полная луна...

Анютка пришла в себя первой.

– Слышь, Танька, а их точно свиньями называть надо? Не козлами и не скунсами?

– Тетя Зина сказала свиньями.

– Ага, ясно. Молчать, свиньи! – заорала она, и у соседей сразу все смолкло.

Заткнулись и собаки. Было слышно лишь стрекотание насекомых, да как тихо невдалеке зашуршала трава.

– Это оборотень Игрунька идет! – довольно прошептала Танюха, – Все как тетя Зина сказала!

С Манюни оказалось достаточно. Одним прыжком она преодолела расстояние от калитки до крыльца и всунула ключ в замочную скважину. Сестры последовали за ней, не обратив внимания, что собаки даже не подумали высунуться из будок. Видимо, заклинание все же действовало.

– Ни за что я не выйду из этого дома! – прошипела Маня, сползая по стенке в сенях. – Оборотней я боюсь!

Анютка хмыкнула, нащупала в темноте что-то мягкое и пушистое, закинула на него свой рюкзак и прошла в дом. Впечатлений на нее сегодня хватит.

Олег Буров отогнал коров в стадо и теперь возвращался домой. Идти в отчий дом ему не хотелось совершенно. До прошлой недели он вообще думал, что не появится в Бязине еще несколько лет. Ну, по крайней мере до того времени, как у него появятся дети и их надо будет отвозить на лето к бабушке. Тем более что его мать уже несколько лет настойчиво требовала появления этих самых внуков. И Олег в последнее время готов был сдаться. Настена, очаровательная секретарша их проектного бюро была почти готова сказать ему «да» и составить его семейное счастье. Олег даже прикупил путевку с Италию, где намеревался сделать девушке предложение. Но в последний момент оказалось, что Настена уже уехала в Грецию с замдиректора. Будет ли тот делать предложение коварной и не разборчивой в связях секретарше Буров не знал, да и уже не хотел. Ему был нанесен такой сокрушительный удар, что его хватило только на то, чтобы сесть в машину и рвануть в любимую пивнушку.

Но до пивнушки он не доехал. На перекрестке возле студгородка ему под колеса выскочила полубезумная девица, и Олег не успел, как следует, притормозить и довольно сильно задел ее бампером. Буров почувствовал только удар и затем еще один, когда ехавшая следом машина тоже не успела среагировать на ситуацию. Выскочив, Олег девушки не обнаружил, об ее присутствии говорил только белый лоскут в красные цветы, предположительно от платья. Да, девица была в платье, это он заметил. Больше ничего он не запомнил. Олег огляделся в поисках пострадавшей, но не нашел никого в похожем одеянии. К тому же от остановки отъезжал автобус, и виновница ДТП могла запросто уехать на нем. Это подтвердил и врезавшийся в него водитель "тойоты", который, к счастью, девицу тоже видел, как видел, что она отлетела к остановке.

Немного посовещавшись, мужчины пришли к выводу, что раз ушла сама, то и бог с ней, им сейчас надо бы заняться ремонтом машин. У Олега был помят бампер и левое крыло, водитель "тойоты" ограничился разбитыми фарами, еще один "жигуленок" получил незначительные царапины. В целом, никто не умер, и это было неплохо. Но на ремонт "коня" Буров отдал все деньги, отложенные на Италию, так что у него появился выбор: или провести отпуск в душном городе, в одиночестве переваривая измену Настены, либо ехать к родителям в Бязино и хоть немного помочь с хозяйством.