Текст книги "Туманный город (СИ)"

Автор книги: Марина Шульман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

Когда мероприятие закончилось, толпа долго гудела и не хотела расходиться. Сторожу и его внуку стоило трудов разогнать посетителей.

Направляясь в гримёрку, я невольно услышала, как Ребекка спрашивала у матери, кому аплодировали больше – ей или мне. Это становилось просто невыносимым! Я побежала к дяде, чтобы поговорить с ним о происходящем. Как раз в тот момент он беседовал с мэром, зашедшим за кулисы. Оказывается, я точно вычислила его среди присутствующих.

– Прекрасное представление! – не скупился на похвалу градоначальник.

Это был маленький полный мужчина по имени Освальдо Бриггс. С его лысеющий головы стекал пот, который он постоянно вытирал белоснежным кружевным платком. Встретив его в другой одежде, я бы никогда не подумала, что мужчина занимает столь важную и ответственную должность – он скорее походил на доброго учителя или повара.

– Впечатлён, давненько не видел такого блестящего концерта, – делился впечатлением мэр и обратился ко мне. – А ваше последнее выступление, Изабелла, оно пробрало меня насквозь!

На этих словах он даже поёжился, чтобы как можно точнее передать эмоции. Я не знала, что ответить в данной ситуации высокопоставленному лицу, поэтому скромно улыбалась. Слушать комплименты всегда так приятно.

– Право, не хочется расставаться с вами. Сегодня у меня дома приём, и я приглашаю вас в гости, – продолжал мэр.

– Это большая честь, – растерялся дядя Октавиус. – Но мы приехали ночью, устали после представления…

– И слышать ничего не желаю. Непременно жду всю труппу! Вы ведь остановились в «Тысячелетнем дубе»? Я пришлю за вами экипажи через час, – воскликнул мэр и удалился в сопровождении своей свиты из трёх суровых гвардейцев.

Дядя Октавиус не мог скрыть радости:

– Надеюсь, там удастся договориться с ним, чтобы мы дали ещё несколько концертов. Ты же заметила, как публика доброжелательно принимала нас. Зрители заняли всё свободное пространство. Парочка аншлагов нам обеспечена!

Мне хотелось поговорить с дядей об инциденте с Ребеккой. Только я видела, что его мысли заняты визитом к мэру, и решила не беспокоить по такому пустяку. Может, у кузины просто выдалось плохое настроение, и на следующий день мы даже и не вспомним об этом.

Нам ещё предстояло быстро собрать декорации, разложить реквизит по ящикам и отвезти их в гостиницу. Однако, воодушевлённые триумфом, артисты быстро справились со всеми делами.

Не знаю, но почему-то я решила спросить мои волшебные кости, о том, как пройдёт приём. На них выпали слова «опасность» и «удача». Я не смогла придумать, чтобы это могло означать. Ведь наша труппа лишь хотела заниматься своим делом и не желала никому зла…

Глава 4

Есть в маскараде дух притворства -

Обманом всё кругом полно:

Зло обернётся благородством,

А милосердье явит зло.

Палач шутом внезапно станет,

А добрый друг тебя обманет.

Где правда тут, а где здесь ложь

Ты вряд ли сразу разберёшь.

В ожидании экипажей мэра артисты воспользовались свободным временем и отдыхали в своих комнатах. Мне не хотелось общаться с Ребеккой, поэтому я находилась у Розамунды. Она убеждала, что нам с кузиной нужно поговорить и помириться, но я не хотела об этом даже слышать. Довольно с меня одного испорченного платья и самого позорного выступления в жизни.

Когда я вышла из номера родителей, то увидела, что Фридрих поднимается по лестнице с огромной охапкой цветов, за которой его едва было видно. Интересно, для кого они? Как же я изумилась, когда он занёс их в нашу комнату.

Я быстро вбежала вслед за ним. К тому моменту Ребекка уже выхватила корзинку. Чтобы рассмотреть подарок, я подошла поближе. Композиция состояла из изящных лиловых цветов с чёрной каёмкой на краях лепестков. Хотя я хорошо разбиралась в растениях, эти оказались мне незнакомы.

– Какая красота! – искренне поразилась я. – От кого они?

Записки не обнаружилось, и Ребекка тоже вопросительно посмотрела на хозяина постоялого двора. Обычно всё-таки открытка к букетам прилагалась.

– Понятия не имею, – уходя, буркнул Фридрих. – Просто принёс посыльный и просил занести в вашу комнату.

– Наверное, от поклонника, захотевшего остаться неизвестным – рассудила кузина.

И с ней трудно было не согласиться. Я практически засунула свой нос в корзинку, однако меня ждало разочарование – никакого запаха не ощущалось.

«Но ведь каждый цветок имеет аромат, чтобы привлекать насекомых для опыления? – задумалась я. – Или, может, он настолько тонкий, что я его не чувствую?»

Тут за нами приехало несколько карет, и мы почти полным составом (за исключением Теоны и Джойса, решивших остаться в гостинице с малышкой, а также Фрэнка, которого светские мероприятия не интересовали, да и смотрелся бы он на них совершенно нелепо) отправились на приём. К счастью, моё второе концертное платье из голубого шифона уже высохло, и мне больше не придётся нервничать из-за наряда. Если, конечно, Ребекка опять не устроит какую-нибудь провокацию.

Выглядывая из окошка шикарного экипажа, отмеченного государственной эмблемой Валлории – молнией, спускающейся на землю – я вглядывалась в город. После того, как я стала лучше в нём ориентироваться, он не казался мне уж таким неприятным. Лёгкая туманная дымка опять словно вуаль покрывала всё, начиная с мостовой, и уходила высоко вверх.

Дом мэра находился в центре и оказался массивным двухэтажным тёмно-красным зданием в классическом стиле, с огромными, на всю высоту яруса, окнами. По периметру его окружали мощные каменные стены забора, а в воротах стояли гвардейцы.

Въехав на территорию, мы увидели подсвеченный парк, симметрично разбитый на кустарники и клумбы, но оголённый в это время года. В середине главной аллеи располагался неработающий фонтан в форме огромной чаши. Оказавшись ближе к особняку, я смогла оглядеть его убранство получше: грозных львов, сидящих внизу мраморной лестницы, скульптуры нимф в крытых колоннадах, расходящихся вправо и влево от центрального входа, красочные витражи в окнах.

Каждого гостя встречали слуги в зелёной униформе и париках. Они провожали его в холл, представлявший огромное пространство с парадной лестницей на второй этаж, ведущей, очевидно, в бальную залу. Здесь прибывшего перехватывали изящные служанки и угощали вином из хрустальных бокалов.

Дом состоял из больших комнат с запредельно высокими потолками, украшенными витиеватой лепниной. Массивная резная мебель придавала ему основательность. Пол устилала черно-белая керамическая плитка, выложенная в шахматном порядке. Переходы между залами обозначали арочные проёмы из колонн, среди которых не было одинаковых. Выполненная в необычном восточном стиле обшивка диванов и кресел создавала экзотический колорит.

Но в целом здание производило впечатление не жилого помещения, а хранилища различных предметов – здесь экспонировалось всё и сразу. Вышитые гобелены на одной стене соседствовали с коллекцией холодного оружия и охотничьими трофеями на другой; портреты хозяина и его родственников перемежались пейзажами и натюрмортами; в стеклянных шкафах золотая посуда была выставлена напоказ вместе с драгоценностями. Скорее всего, мэру хотелось сразить посетителей наповал обилием всех этих предметов и излишней роскоши.

Освальдо в изысканном камзоле фиолетового цвета, поверх которого красовались знаки отличия – ленты и звёзды, накрахмаленной рубашке и чёрных шоссах, лично встречал всех гостей, семеня на коротких ножках. Он напоминал баобаб – широкое дерево, крепко укоренившееся в землю, которое будто намеревалось обнять тебя своей раскидистой кроной. Честно говоря, на меня мужчина производил не самое приятное впечатление: я считала его любезность напускной и неискренней. И по этой причине предпочла бы избежать общества мэра.

– Прошу вас, пожалуйста, проходите, – мужчина расплывался в улыбке. – Очень рад видеть. Здесь всё к вашим услугам.

Одновременно с ним к нам подошла красивая женщина, одетая в элегантное красное платье с пышной юбкой. Её кожа выглядела фарфоровой, светлые волосы были уложены в замысловатую высокую причёску, а на шее и поверх длинных перчаток сверкали украшения из разноцветных камней. До нас потихоньку донёсся аромат духов, напоминающий запах магнолии. Она выглядела лет на тридцать, и, наверное, являлась дочерью мэра.

– Позвольте представить вам мою дорогую супругу Кандиду, стойко переносящую все тяготы нашего провинциального существования, – представил её Освальдо.

Сама она лишь слегка улыбнулась и низким бархатным голосом произнесла:

– Желаю приятного вечера.

Пара сразу же отошла к другим прибывшим гостям. Они смотрелись довольно странно – глубокий контраст по внешности, эмоциональности и разнице в возрасте. Возможно, мне показалось, что на самом деле Кандида испытывала презрение к нам, бродячим артистам, незапланированно появившимся на её празднике, но я могла ошибаться.

Когда мы приехали в доме было около полусотни человек – дамы и джентльмены в вечерних нарядах и костюмах. Совершенно другая публика, аристократическая, а не простые люди, которые присутствовали на нашем концерте. Все весело общались друг с другом, пили изысканные напитки, переходили из одного тематического зала в другой. Ведь здесь находились и бильярдная, и сигарная комната, и кабинет с круглым столом для карточных игр, и женский уголок с модными журналами…

Тихим фоном играла лёгкая классическая музыка, хотя, как ни старалась, я не смогла обнаружить её исполнителей, похоже, их спрятали специально. Повсюду стояли подносы с невероятными закусками, каждую из которых мне так хотелось попробовать. К тому моменту наша труппа уже оказалась разбросанной по разным углам, но меня это не смутило – взяв бокал пунша, пока Марк и Розамунда не видели, я уверенной походкой отправилась бродить по особняку.

Особенно меня впечатлили стоящие в коридорах высокие пальмы в кадках. Я даже дотронулась до ствола деревьев, чтобы убедиться, что они действительно настоящие, а не имитация. Без сомнений, жёсткая древесина была живой. Эти растения не приспособлены для местного климата и очевидно стоило неимоверных трудов поддерживать их в приемлемом состоянии.

Пройдя несколько комнат, я обнаружила кабинет-библиотеку и с удовольствием решила задержаться в нём. В центре находился пустой стол из чёрного дерева, за ним раскинулось широкое кожаное кресло. У стен стояли шкафы с фолиантами. Причём, судя по корешкам, они выглядели довольно новыми. Мне захотелось взять полистать какую-нибудь книгу, и я аккуратно потянула на себя прозрачную дверцу стеллажа.

– Вам помочь? – послышался за моей спиной приятный голос.

Обернувшись, я увидела симпатичного мужчину. На вид – около двадцати пяти лет, невысокого роста, смуглый брюнет с маленькими тонкими усиками и полудлинными вьющимися волосами. Он был одет в серый костюм, а в руках сжимал серебряный портсигар. Не успела я и слова вымолвить, как незнакомец приблизился ко мне.

– Вот уж никогда бы не подумал, что столь юную леди может интересовать … – тут он быстро взял с полки издание, которое я намеревалась вытащить, и прочитал вслух его название – «Размышление о жизни и смерти»!

Я невольно улыбнулась, так как вряд ли бы осилила подобную книгу. На самом деле мне вообще редко удавалось читать: в дороге было неудобно, а в другое время – некогда. К тому же, книги стоили дорого, и я могла рассчитывать лишь на подарок от обеспеченных знакомых – иногда они делились со мной прочитанными романами.

– Почему бы и нет? – поинтересовалась я.

– Не в вашем возрасте, – скривился он и немного склонил голову. – Позвольте представиться. Меня зовут Вергилий Престон, я проездом в здешних краях. И, конечно, не мог не засвидетельствовать своё почтение мэру этого прекрасного городка.

– Изабелла Конрой, – я полуприсела в реверансе. – Артистка гастролирующего театра. И тоже здесь проездом.

– Надо же, какое совпадение! – воодушевился мужчина. – Наслышан об оглушительном успехе вашего концерта. Тут только о нём и говорят.

– Мне кажется, вы преувеличиваете, – робко заметила я.

– Ни в коей мере, – возразил собеседник. – Сам-то я, к сожалению, занимался делами, так что был лишён удовольствия лицезреть вас на сцене. Кстати, знаете ли вы о вине с вашим именем?

– Вино «Изабелла»? – удивилась я.

– Да, – подтвердил Вергилий и стал смотреть на меня в упор, неожиданно замедлив темп речи и произнося слова нараспев. – Довольно редкое здесь, ведь его производят на юге. Оно обладает утончённым ароматом и изысканным послевкусием. Думаю, ваш образ полностью соответствует ему.

От неожиданных слов я, кажется, покраснела. Приятное сравнение льстило мне.

– Всё-таки, я названа не в честь вина. По крайней мере, хотелось бы в это верить.

Мой собеседник причудливо изогнул левую бровь. Его снисходительный взгляд смущал меня. Так как он молчал, я призналась:

– Простите, я плохо разбираюсь в винах…

И зачем-то добавила:

– … пока ещё.

– Вы – само очарование, – мужчина рассмеялся, показывая безупречную улыбку.

Желая сменить тему разговора, я сказала первое, что пришло в голову:

– Вы хорошо разбираетесь в винах юга. Это ваши родные места?

Вергилий неприятно поморщился:

– Вы судите по моей загорелой коже? Да, некоторое сходство с южанами у меня имеется. Но на самом деле я – человек без родины. Вся моя жизнь это бесконечные странствия. А вы, как долго пробудете здесь?

– Скорее всего, мы уезжаем завтра.

– Какая жалость, – с печальным взором мужчина взял мою ладонь. – Со стороны судьбы так жестоко подарить нам встречу и сразу разлучить…

Он сильно прижал её к своему сердцу, и я растерялась. Мне было непонятно, что лучше ответить в этот момент. Видя моё замешательство, Вергилий приободрился:

– Ну же! Я надеюсь, вы хотя бы подарите мне один танец сегодня, прекрасная леди?

– Танец, ах, да, – только и смогла вымолвить я.

Новый знакомый расхохотался и предложил взять его под руку:

– Так пойдёмте обратно к гостям, зачем тратить время на скучные книги? Как раз сейчас в малой гостиной будет проходить прелюбопытное мероприятие.

Мы прошли в небольшую комнату, где царил полумрак, но тем не менее в ней уже находилось около десяти человек. Все они сидели на полу вокруг огромной круглой доски с алфавитом и зажжённых свечей, расставленных в форме пентаграммы. Вергилий сделал знак, и мы тихонько устроились в импровизированном круге.

– Сейчас здесь начнётся спиритический сеанс, – тихо шепнул он мне на ухо.

– Как? Вы верите в эту чепуху? – удивилась я.

Мужчина усмехнулся:

– Может быть, и чепуха. Но ведь весело. Иногда такие развлечения получаются забавными. А потом, вдруг в них есть и что-то настоящее…

В следующую секунду в комнату вбежал запыхавшийся мэр:

– Простите, меня задержали гости! Можем начинать.

Он уселся рядом с нами, и мы дружно взялись за руки. Похоже, люди были в радостном предвкушении предстоящего действа.

– Давайте вызовем покойного короля, – заявил Освальдо. – Интересно узнать мнение духа о политике его сына Фредерика и о том, что нас ждёт в ближайшем будущем.

Ведущий ритуала предложил всем взяться за доску и начал раскачивать её, произнося нараспев заунывным голосом:

– Дух короля Гектора, взываем к тебе. Приди к нам!

Как я заметила, на доске также располагались цифры и слова «да» и «нет». Прямо по центру находился небольшой камень, который собственно и должен указывать на буквы, составляющие слова ответного послания.

Поначалу мы совсем слабо качали доску, и камень не двигался с места. Тогда ведущий церемонии ещё два раза повторил обращение. Я со скептической улыбкой посмотрела на Вергилия, а он лишь пожал плечами.

После предложения получше сконцентрироваться на процессе камень вообще со свистом улетел с доски. Кто-то даже хихикнул. Это была не я! Тогда расстроенный церемониймейстер со вздохом объявил, что у покойного короля сейчас нет желания общаться с нами, и поэтому сеанс окончен.

– Эх, – разочарованно вздохнул мэр, – уж сколько раз пытаемся вызвать его – ни в какую! Ведь так хочется поговорить с образованным человеком, одним из лучших королей нашей страны. Что же, тогда прошу всех в гостиную, сейчас будут подавать горячие закуски.

Мы с Вергилием обрадовались скорому окончанию бессмысленного времяпрепровождения и покинули комнату одними из первых. В главном зале публика уже шумела как пчелиный улей. Тут и там сновали аристократичные дамы, увешанные украшениями и мехами, мужчины в строгих и дорогих фраках с важным видом обсуждали что-то. Артисты нашего театра чувствовали себя не в своей тарелке среди них и предпочитали держаться группами по углам. Хотя не могу сказать, что к нам относились, как к людям второго сорта. Нет, атмосфера на вечере была вполне дружелюбной и жизнерадостной.

Едва мы зашли в гостиную, как мой спутник заметил кого-то вдали и помахал тому рукой:

– Кстати, ещё один интересный гость здесь. Чрезвычайно рекомендую.

Через несколько секунд, пробираясь через толпу, к нам подошёл молодой человек. Но лучше бы Вергилий не подзывал его!

– Позвольте представить вас. Изабелла, это Гарольд Грин, так сказать, представитель порядка и закона из столицы. А сия прекрасная девушка и есть та самая Изабелла, певица гастролирующего театра.

Мы с Гарольдом молча смотрели друг на друга, и мне хотелось от стыда провалиться сквозь землю. Именно его я недавно два раза толкнула на лестнице в нашей гостинице и не попросила прощения. Знакомый Вергилия оказался милым блондином с голубыми глазами. Он был одет в светло-коричневый деловой костюм по последней моде, умело скрывающий склонность хозяина к полноте. Теперь же стала очевидна причина его медлительности – правой рукой Гарольд опирался на трость. Та даже придавала ему в некоем смысле шарм и элегантность.

– Очень приятно, – только и смогла выдавить я. Извиняться сейчас скорее всего было бы уже и поздно, и глупо.

– Взаимно, – холодно произнёс Гарольд и практически сразу ушёл под наспех придуманным предлогом.

В этот момент Вергилия позвали присоединиться к мужской компании в сигарной комнате, и он, попросив прощения, тоже покинул меня. Настроение стало прегрустным. Ища глазами родственников, я увидела, как ко мне направляется Фернан. Его выходной наряд, как и утром, был выдержан в тёмно-синей гамме. Однако в данное время чиновник выглядел довольно спокойно и расслабленно.

– Позвольте поприветствовать вас, юная леди, – сказал он, чеканя слова.

– Добрый вечер, милорд, – насколько можно вежливо откликнулась я.

– Ваше выступление прошло на довольно высоком уровне. Честно говоря, не ожидал такого.

– Разве вы присутствовали на концерте? – моему удивлению не было предела, так как я бы точно заметила Фернана в зале.

– Откуда бы я тогда знал это? – он не ответил на вопрос прямо. – Уж не думаете ли вы, что я стал бы доверять мнению досужей публики?

– Наверно, нет, – я решила согласиться с ним, так как не видела смысла спорить.

Сделав движение в сторону, будто собираясь уходить, заместитель мэра тем не менее подошёл ко мне ближе:

– Кстати, вы могли бы украсить и этот приём, исполнив для нас какую-нибудь арию?

– Боюсь, это невозможно. Наши музыканты не взяли с собой инструменты.

– А они и не нужны, – слегка рассмеялся Фернан. – Давайте пройдём в музыкальную гостиную.

И не дождавшись ответа с моей стороны, он уступил дорогу и жестом показал направление, в котором следовало идти. Мы проходили мимо людей, разных комнат, гул гостей становился всё тише и тише.

– Вы не присутствовали на спиритическом сеансе в малой гостиной? – чтобы хоть как-то наладить разговор, пока мы шли, спросила я, потому что не знала, о чём ещё с ним говорить.

Мужчина развернулся ко мне с негодованием:

– Полная чушь и ерунда! Забава для пустоголовых обывателей.

Полностью согласная с этим, я кивнула. Здесь всё-таки присутствовали здравомыслящие люди!

– Тем более, – продолжал возмущаться чиновник, – разве им удалось кого-то вызвать?

– Нет, – ответила я.

– То-то же! Очень сомневаюсь, что какой-нибудь дух на самом деле откликнулся бы на призыв глупцов, – подытожил он.

Наконец, мы оказались в пустом зале, служившем для музицирования и проведения концертов. На стенах висели портреты композиторов, маленькие стулья с изящными спинками составляли зрительские ряды, обращённые к небольшой сцене.

Фернан подошёл к роялю, стоявшему в углу комнаты, и протянул мне ноты. Я заметила, что он крепко сжимал их в руках с самого начала нашего разговора.

– Вы можете сразу петь с листа неизвестное произведение?

– Теоретически, могу, – призналась я. – Но ведь зависит от сложности материала?

– Вы правы, – с некоторым одобрением признал мужчина. – Хотя иногда и за простотой нот не все могут разглядеть истинную гармонию.

Он передал мне несколько листов, а сам сел за музыкальный инструмент. Я пыталась расположить ноты так, чтобы Фернан тоже видел их, но мужчина сделал отстраняющий жест.

– Нет необходимости, я знаю их.

– Удивительно, что заместитель мэра умеет играть на рояле, – призналась я.

– Там нет ничего сверхтрудного, взгляните сами.

Я начала знакомиться с написанным от руки произведением. Мелодия то спокойно бродила по соседним нотам, то резко уходила вверх и также внезапно вниз. Пытаясь проиграть её в своей голове, я услышала жуткую какофонию. Что касается текста – там были сплошь неизвестные мне слова.

– Странная музыка, – заметила я.

– О да, – согласился со мной Фернан.

– Что за иностранный язык? Не могу определить…

– Один местный диалект, – быстро ответил он. – И тем не менее давайте попробуем?

Фернан начал играть, а я петь. Я спотыкалась в тексте и не всегда оказывалась точна в мелодии. Хотя мне хотелось как можно лучше исполнить арию, ведь от этого могло зависеть, будем ли мы ещё выступать здесь или нет. Я сконцентрировалась на том, чтобы сделать всё идеально, и сама даже не поняла, что получилось в результате.

По завершении мужчина подошёл и высказал несколько замечаний по поводу произношения отдельных слов, которые повторялись особенно часто, и интонации в нескольких местах. Мы повторно исполнили произведение, и я всё равно была в недоумении, как можно исполнять песню с немелодичным звучанием для гостей мэра. Неужели она соответствовала вкусам элиты Туманного города?

Тем временем Фернан, сохраняя непроницаемое лицо, хлопнул крышкой рояля, забрал ноты и жестом пригласил вернуться обратно в гостиную. Похоже, я не справилась с заданием.

– Так мне нужно будет петь сегодня? – ничего не понимая, я решила уточнить на всякий случай.

– Нет. Думаю, такая музыка не совсем подходит для данного вечера, – сухо ответил он на ходу и оставил меня в главном зале среди толпы.

Одна неприятность следовала за другой: сначала взгляд холодных обвинительных глаз Гарольда, затем Фернан окончательно разочаровался в моих певческих способностях. Настроение испортилось вконец. Я нашла Розамунду, чтобы она утешила меня. Приёмная мать решила, что мой грустный настрой связан с ссорой с Ребеккой.

– Вовсе нет, – я пыталась разубедить её, без рассказывания истинных причин.

– Пожалуйста, иди и помирись с ней. Вон она как раз стоит без компании, – настаивала родительница.

Августа и Густав и правда на время оставили дочь, и та в одиночестве находилась у стола с закусками, стремясь выбрать ту, которая не повредит её фигуре. У меня не хватило сил спорить с Розамундой, к тому же я действительно хотела поговорить с кузиной, чтобы попробовать решить все разногласия и избежать неприятных сюрпризов в будущем. Всё-таки, нам предстояло ещё долго жить и работать вместе.

– Знаешь, – подойдя, обратилась я к ней, – крайне неприятно, что ты считаешь меня своим врагом. Мне не нужны твои арии, я не собираюсь тебя заменить. Да и вообще, я не хочу быть артисткой, – пустилась я в откровения. – Но так уж вышло, что дядя Октавиус сделал перестановку. Не переживай, я попрошу его оставить всё как есть. Очень скоро, когда мне исполнится восемнадцать, я и вовсе уйду из театра.

Ребекка грустно вздохнула и опустила глаза:

– Прости. Сама не знаю, что на меня нашло, – её голос звучал по-настоящему искренно. – Ведь мне так нравилось выступать на концертах именно первой. А когда было принято такое решение, я подумала, что это ты попросила… Но я поговорила с родителями, и поняла, что поступила неправильно. Давай забудем о произошедшем. Я больше так не буду!

С этими словами она обняла меня, а я – её. Дружба или по крайней мере нейтралитет нам обеим нравилась больше, чем вражда.

– Так здорово, что всё разрешилось!

В тот же миг к нам подошёл слуга, на подносе которого стояли два бокала с вином, и мы с радостью пригубили его за наше примирение.

– Оно случайно называется не «Изабелла»? – спросила я у официанта.

– Нет, – улыбнулся тот.

Жаль, при случае надо будет непременно попробовать. Отныне стыдно не знать вкуса напитка с собственным именем.

– А что это тогда? – поинтересовалась я.

На что юноша лишь пожал плечами и поспешно отошёл от нас. Тут я увидела, как неподалёку Фернан разговаривал с одним мужчиной и показывал на что-то позади нас. Спутник чиновника заметно выделялся на фоне окружающих – высокий, крепкий, с бритой головой, производящий впечатление глыбы. И хотя он был одет в красивую форму, на его лице читались грубость и мужланство.

Не успела я повернуться и взглянуть, на что они смотрели, как вдруг кто-то подошёл к нам сбоку и демонстративно откашлялся:

– Кхе-кхе!

Я с удивлением перевела свой взор на Патрика. К вечеру он принарядился: теперь на нём красовался щеголеватый наряд изумрудного цвета, длинные полы пиджака, застёгнутого на все пуговицы, свисали почти до колен, по бокам штанов были пристрочены оборки, а из нагрудного кармана высовывался белоснежный платок. Реденькие волосы племянник мэра смазал чем-то жирным и зачесал назад.

– Да? – полюбопытствовала я, пока моя двоюродная сестра с высокомерием разглядывала молодого человека.

– Ну, представь меня, что ли, прекрасной леди, – заулыбался Патрик фальшивой улыбкой, обнажив желтоватые от табака зубы.

Зная Ребекку, я уверенно могла сказать, что та чувствовала сейчас. Ей до смерти претили подобные самодовольные типы. Они часто дарили ей шикарные букеты на концертах, пытались прорваться в гримёрку, писали пылкие послания с признаниями в любви, присылали шоколадные конфеты. Но внимание простых людей из не аристократичных семей её не интересовало. Чтобы кузина начала с кем-то милое общение, тому человеку нужно было бы приложить много усилий. Вот и в данный момент она стояла с безразличным видом, разве что открыто не зевала, пока я коротко сообщила:

– Ребекка – солистка «Театра Конрой». А это – юноша по имени Патрик, который помог нам сегодня дойти от мэрии до театра.

– И? – подхватил молодой человек, заметив, что я, в принципе, закончила свою речь.

– …И позвал сторожа? – сделав вид, что не понимаю, дополнила я.

Мне показалось, он хотел выругаться, но из последних сил сдержал себя, и лишь напыщенно заявил:

– Эй, я всё-таки не мальчик на побегушках. Это являлось просто любезностью с моей стороны. На самом деле, я – важное лицо в городской администрации. Слежу за порядком.

Тут Патрик остановился. Очевидно, нам следовало пасть ниц в благоговении. С неприятностью обнаружив, что мы не прониклись вышесказанным, юноша предпринял последнюю попытку и с отчаянием сказал, обратившись к Ребекке (на меня он, похоже, уже давно махнул рукой):

– Конечно, когда у тебя дядя – мэр, это означает… типа много обязанностей.

– Очень рада за вас, – равнодушно ответила кузина и краем взгляда высматривала, куда бы отойти от неприятного ей человека.

Патрик же, наверно, догадался о её намерении и решил действовать наперехват. Он подошёл к ней вплотную и взял за левый локоть, стараясь приблизить к себе.

– У меня есть связи и в столице, могу посодействовать, – доверительным тоном сообщил молодой человек.

Ребекка попыталась аккуратно вырваться:

– Спасибо за предложение, у нас всё в порядке.

Я с улыбкой отошла, чтобы не мешать милой парочке устраивать разборки, так как явно один не собирался сдаваться, а вторая и не думала уступать. Ребекка надела изумительное зелёное платье с пышной юбкой и чёрными кружевами, что делало её одной из самых обворожительных персон на вечере. Стоит ли винить Патрика, что он не устоял перед истинным очарованием?

Родственник мэра прибегнул к крайним мерам. Он быстро обернулся и дал кому-то знак. В следующий миг объявили начало танцев и заиграла быстрая музыка.

– Прошу вас, окажите честь, – Патрик протянул девушке руку.

– Извините, я должна идти, – быстро ответила Ребекка и заторопилась в противоположную от него сторону.

С таким же предложением ко мне подскочил Вергилий. Я не раздумывая согласилась. Мы танцевали, одну за другой он рассказывал шутки, и мне было достаточно весело в его компании.

Но чуть позже, во время второго по счёту танца – вальса – я заметила, как Ребекка кружилась в паре ни с кем иным, как с Гарольдом. Тот неторопливо рассказывал ей что-то, а она мило улыбалась в ответ. Внутри меня пробежал холодок. Довольно неприятное чувство, хотя я не понимала, с чего вдруг оно появилось.

Вергилий оказался опытным танцором, и мне пришлось потрудиться, чтобы не упустить ни одно движение, ни один поворот и быть ему под стать. Но через три танца я уже выдохлась и хотела просить пощады, как, к счастью, объявили перерыв, и начался пир.

Каких изысканных яств там только не было! Различные виды рыбы, мяса с прилагающимися к ним диковинными приправами, даже целиком запечённый поросёнок и каплун на вертеле, дичь, засахаренные фрукты. Глаза разбегались от такого многообразия, хотелось попробовать всё. Вкушать же гостям предложили из красивой фаянсовой посуды, дно которой венчали замысловатые вензеля ОБ и КБ – Освальдо Бриггс и Кандида Бриггс.

Надо ли говорить, что места для нашего артистического семейства, показанные услужливыми официантами, оказались в самом конце длинного стола. Однако лично меня это ничуть не задело. Я понимала, что мы – не чета богатым и высокопоставленным жителям Туманного города.

Может, из-за неожиданного примирения с Ребеккой, может, из-за выпитого бокала вина, а может, из-за ещё не прошедшего чувства вины по отношению к Гарольду, но я отважилась на смелый поступок – пригласить молодого человека на белый танец. Во время него я всё-таки извинюсь, инцидент будет исчерпан, и вокруг меня везде будет царить мир.

Хотя я даже придумала трогательную речь к началу второго тура танцев, которая растопила бы даже айсберг, моим планам не суждено было сбыться. Видимо, Ребекка хотела танцевать со своим прежним партнёром сильнее, потому как она успела опередить меня в этом намерении. Я немного расстроилась, но ничего не поделаешь.