Текст книги "Во власти монстра (СИ)"
Автор книги: Марина Сербинова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)
– Я рада узнать, что моя девочка не так тупа, как может показаться, – холодная улыбка тронула губы Элен. – Я всего лишь перерезала ей горло. Вы думали, вы умнее меня? Думали, что со мной можно играться? Теперь ты видишь, к чему привели ваши игры?
– Где ты ее спрятала? – в ужасе прохрипела Кэрол.
– Ты собираешься сдать меня полиции?
Женщина внимательно посмотрела на перепуганную девочку.
– Не думаю, – она захихикала. – Она там, где ей и положено быть – на кладбище!
Она села рядом с Кэрол и приблизила к ней свое лицо, искаженное безумием. Неестественно распахнув глаза, она зловеще прошептала:
– В могиле Мадлен.
Вскрикнув, девочка отскочила от нее.
Элен расхохоталась.
– Ты не можешь быть моей мамой, не можешь! – пятясь к двери, выдавила из себя Кэрол. – Ты не моя мама! Ты чудовище!
Вскочив, Элен схватила ее за волосы. Девочка закричала, пытаясь вырваться.
– И все-таки я твоя мать, хочешь ты того или нет! И ты окажешься рядом с костями Розы, если чего сболтнешь, поняла? Ты поняла?
– Да… мама.
Отпустив ее, Элен ушла.
Кэрол захлопнула дверь и повернула в замке ключ.
Сцепив трясущиеся руки, она сжалась на полу у кровати.
«Эмми, мне так страшно! Она сумасшедшая, она когда-нибудь убьет меня, – думала она. – Это не жизнь, это ад… Неужели это никогда не кончится? Зачем ты покинула меня, Эмми? Я не выдержу без тебя. Забери меня с собой, Эмми, я хочу быть с тобой… и Тимми. Мне никто не нужен в этом мире, и я никому не нужна. Я хочу умереть».
Смутные неясные мысли витали в ее голове, пока, измученная, она не отключилась.
Уснув прямо на полу, она проспала до вечера. Ей снилась Эмми, такая веселая и озорная. Из сладкого забытья в страшную реальность ее вернул громкий стук в дверь.
Вздрогнув, Кэрол подскочила.
– Эмми! – позвала она.
– Кэрол! – раздался пронзительный голос Элен за дверью.
Поднявшись с пола, девочка открыла дверь. В глаза ударил яркий свет, заставив зажмуриться.
– Она совсем крошка! – вдруг раздался незнакомый мужской голос.
– Ей почти четырнадцать, – голос матери.
– Сколько?
– Сотня.
– Рехнулась, баба?
– За всю ночь.
Кэрол приоткрыла глаза, щурясь, пытаясь привыкнуть к свету.
Рядом с матерью стоял высокий мужчина, разглядывая ее. У него была потрясающая фигура, а лицо смазливое, но почему-то очень неприятное. Его улыбка была еще более отталкивающей.
– Идет, – сказал он.
Совершенно не вникнув в их разговор, Кэрол непонимающе смотрела на них.
Вынув из кармана брюк скомканную купюру, мужчина отдал ее Элен.
Та нежно улыбнулась девочке.
– Работай, дочка, – бросила она и пошла прочь.
Дыхание у Кэрол перехватило, когда она поняла, что происходит.
Рванувшись назад, она захлопнула дверь. Но сильный толчок снова распахнул ее прежде, чем Кэрол успела повернуть ключ. Отброшенная на пол ударом двери, она подняла голову. Прикрыв дверь, мужчина повернул в замке ключ.
– Извини, но я уже заплатил, – раздался в темноте его голос.
Кэрол рванулась в сторону ванной комнаты, но сильные руки поймали ее, устремив снова на пол.
Она закричала.
Задрав юбку, грубые руки сорвали с нее трусики. Тяжелое тело придавило ее сверху.
– Мама! – умоляюще закричала она, но крик оборвался. Ужасная боль пронзила все тело, заставив захлебнуться собственным воплем. Уверенная, что мужчина разорвал ей все внутренности и убивает ее, она отчаянно пыталась вырваться, крича от боли и ужаса.
– Боже… и вправду девственница, – прохрипел мужчина, хватая ее за подбородок и целуя в губы. – Какая ты тугая… узенькая… какая сладенькая…
Несколько раз дернувшись, он засопел и отпустил ее.
Не ожидая такого внезапного освобождения, Кэрол вскочила. Перепуганная, она заскочила в ванную комнату и заперла дверь.
– Эй, крошка! – раздался голос мужчины. – Ты там недолго, о‘кей? Второй раз будет не так быстро, обещаю! Надеюсь, ты не сердишься, что я не успел доставить тебе удовольствие? Но ведь у нас вся ночь впереди, не так ли?
Кэрол содрогнулась. Вся ночь. Долгая бесконечная ночь в одной комнате с этим мерзким типом.
Боже, что он собирается с ней делать, что он задумал?
Девочка беззвучно плакала, слова матери все еще звучали у нее в ушах.
«Работай, дочка!».
Она продала ее за сто баксов, она сделала из нее шлюху. Теперь она такая же шлюха, как Элен и ее подружки. Кэрол знала, что это только начало, Элен превратит ее в одну из своих потаскух, она заставит ее делать это.
Кэрол отступила от двери.
Нет, она ни за что не откроет эту дверь. И этот подонок не прикоснется к ней снова.
Обезумевшим взглядом она окинула маленькую комнатку. Глаза ее остановились на зеркале.
Минуту она смотрела на него, затем медленно опустила голову. По ногам медленно стекала кровь, оставляя алые полоски на белоснежной коже. Рыдание сорвалось с губ Кэрол и, сжав кулак, она с силой ударила по зеркалу. Схватив один из осколков, она полоснула им по руке.
– Эй, ты что там делаешь? – встревожился мужчина.
– Ни… ничего. Зеркало упало. Я выйду через минуту.
– Давай побыстрей. Я заплатил за то, чтобы трахать тебя, а не за то, чтобы разговаривать через дверь ванной, – в его голосе появилось раздражение. – Иди сюда, маленькая потаскушка.
– Нет! Нет! – шептала Кэрол, вспарывая нежную кожу на руках окровавленным осколком.
Она не чувствовала боли. Выронив осколок, она включила горячую воду и залезла в ванну.
Совершенно равнодушно она наблюдала, как бьет кровь из порезанных вен, как одежда становится бордовой, а вода на дне окрашивается в красный цвет.
Мужчина снова окликнул ее.
– Пошел к черту, подонок! – закричала Кэрол и замолчала, не узнав свой голос.
Страх почти покинул ее. Теперь он ничего ей не сделает. И Элен тоже.
– Забери меня, Эмми, – Кэрол закрыла глаза, представляя веселое темнокожее личико подружки. Улыбка тронула ее губы. Но она тут же исчезла, когда дверь содрогнулась от сильного удара. Еще удар, и дверь с грохотом распахнулась.
Высокая фигура выросла из мрака комнаты и застыла на пороге. Мгновение мужчина смотрел на нее, вытаращив глаза, затем, спотыкаясь и громко ругаясь, вылетел вон.
Кэрол слышала, как он зовет Элен. Ужас охватил девочку.
Опустив руки в горячую воду, она повторяла:
– Быстрее! Быстрее!
Казалось, кровь вытекала так медленно. Вскочив, она перегнулась через край ванны и протянула руку к осколку на полу. Но в глазах потемнело, и рука так и повисла, не дотянувшись до осколка.
На пол из порезов струйками бежала кровь.
Из темноты, куда она погружалась, вдруг появились знакомые сатанинские глаза. Быстро налившись кровью, они исчезли. Перед глазами ее поплыл черный туман, который быстро обволакивал ее, затягивая, как в трясину. Откуда-то издалека до угасающего сознания Кэрол донесся разъяренный голос матери, но он не напугал ее, потому что она была уже слишком далеко, чтобы Элен смогла до нее добраться.
Она бежала, бежала и не видела перед собой, вокруг себя ничего, кроме шевелящегося черного тумана, а дьявольские глаза, теперь уже красные, следовали за ней. Они двигались на расстоянии, не приближаясь, не пытаясь ее догнать, они просто гнали ее куда-то вперед, не позволяя остановиться или повернуть назад. Кэрол знала, что они не позволят ей вернуться назад.
Но она не хотела возвращаться. Не хотела она и туда, куда заставляли бежать злые глаза. Там, куда они ее гнали, было темно и зловеще. Эмми не может быть там. Надо найти Эмми. Она громко кричала, зовя ее. Остановившись, Кэрол обернулась назад.
– Я не пойду туда, каким бы страшным ты ни был, ты не заставишь меня!
Вокруг красных глаз начал образовываться неясный силуэт, раздалось глухое рычание.
И вдруг Кэрол кто-то взял за руку.
– Кэрол, что ты здесь делаешь?
Узнав голос, Кэрол обернулась.
Перед ней стояла Эмми. Она была такая же, какой Кэрол видела ее в последний раз – в голубом джемпере, темных джинсах и белых кроссовках. И черные озорные глаза смотрели на нее с такой же любовью и нежностью.
Со стоном Кэрол сжала ее в объятиях, плача. Эмми осторожно ее отстранила.
– Не раскисай. Терпеть не могу, когда ты ревешь!
Кэрол с улыбкой посмотрела на нее. С изумлением она заметила, что вокруг стало светло, а черный туман и кровавые глаза исчезли.
– Пойдем, – Эмми протянула ей руку.
Кэрол послушно шла рядом с ней, и сердце ее трепетало от радости. Ее Эмми снова с ней, она жива и невредима, а пожар, похороны и все, что было потом – всего лишь ночной кошмар, от которого она, наконец, пробудилась.
– Знаешь, Кэрол, – озадаченно проговорила Эмми, – я никак не могу найти Тимми.
– Но, Эмми… Тимми ведь умер.
Эмми бросила на нее один из своих насмешливых взглядов и рассмеялась.
– Я тоже! Ты что, забыла?
Кэрол в растерянности остановилась.
– Значит, я тоже умерла? Я не Кэрол, теперь я ее душа?
– Дура ты набитая, а не душа! – Эмми внезапно разозлилась. – Какого дьявола ты натворила? Размазня! Никогда не думала, что ты такая размазня! Я пыталась научить тебя быть сильной, бороться, а ты сразу сломалась. Сухая тростинка и то крепче тебя!
– Ты не знаешь…
– Я знаю. Но ты должна смириться с этим.
– Вспомни, ты обещала, что мы всегда будем вместе…
– Я собиралась прожить долгую интересную жизнь. Откуда я могла знать, что говоря это, я была без пяти минут покойник? – Эмми смягчилась так же резко, как до этого впала в гнев. – Я сдержу обещание. Я всегда буду рядом, только ты не будешь видеть меня. И как только ты надумаешь сделать какую-нибудь глупость, я крепко огрею тебя по башке, чтобы выбить из нее дурь. Идет?
– Но я… я же уже все равно умерла, – возразила Кэрол.
Эмми выразительно закатила глаза и, ухмыльнувшись, взяла ее за руку.
– Так я и позволю, – пробормотала она, ведя ее за собой.
– Куда мы идем? – поинтересовалась Кэрол.
Эмми промолчала. Через некоторое время она остановилась и обернулась к Кэрол.
– Ты должна вернуться, – сказала она.
– Нет, ни за что! Эмми, умоляю! Я не хочу! – в отчаянии взмолилась Кэрол. – Пожалуйста, позволь мне пойти с тобой!
– Нет.
– Эмми!
– Прощай, Кэрол, – Эмми поцеловала ее и, отвернувшись, пошла назад.
Кэрол бросилась за ней.
– Я пойду с тобой!
Развернувшись, Эмми с силой оттолкнула ее от себя. Кэрол упала.
– Уходи! Тебе туда нельзя. Нельзя, поняла?
– Я все равно пойду за тобой!
– Тебе там не место, ты должна жить, слышишь? Твое время не пришло! Убирайся отсюда, дура!
– НЕТ!
– Убирайся! Пошла вон!
Эмми в ярости толкала ее, заставляя отступать назад. Не устояв на ногах, Кэрол снова упала.
Твердой почвы под ней не оказалось, и она с воплем полетела в какую-то бездну.
Медленно и мучительно к Кэрол возвращалось сознание.
Открыв глаза, она долго не могла понять, где находится. В ушах стоял какой-то шум, глаза резал яркий свет. Она попыталась приподнять голову, чтобы оглядеться, но не смогла. Ужасная слабость сковала все тело, казалось, в ней не осталось ни капли силы. С трудом она повернула голову, и наконец-то поняла, что находится в больничной палате.
На нее пристально, с нескрываемым любопытством, смотрела незнакомая женщина в белом халате.
– С возвращением, детка, – ее улыбка показалась Кэрол самой отвратительной, которую она когда-либо видела. В ней было фальшивое доброжелательство, которым медсестра пыталась прикрыть презрение. Кэрол отвернулась от нее. За что эта незнакомка может ее презирать, и какое она имеет на это право? Но Кэрол чувствовала, что ей глубоко наплевать на отношение этой женщины, и вообще, наплевать на все и на всех. Она ощущала полное равнодушие ко всему, и абсолютно никаких чувств, ни страха, ни горечи – ничего!
Опустив глаза, она посмотрела на перебинтованные до локтя руки.
Медсестра уловила ее взгляд.
– Надо же, так изуродовать такие красивые руки! – с сочувствием покачала она головой. – Тебя чудом спасли, моя девочка. Что же вынудило такую куколку так безжалостно поступить с собой, а?
Кэрол не пошевелилась, уставившись в окно. Уж не думает ли эта змеюка, что она станет изливать ей душу?
– Я знаю, ты живешь в том самом знаменитом мотеле, – заговорщицки прошептала женщина. – С этими… распутными женщинами. А Элен Гран – твоя мать. Кстати, она недавно была здесь.
– Здесь? – еле слышно шепнула девочка, и сердце ее сжалось от ужаса.
Напоминание о матери вернуло ее к реальности, и страх перед ней снова сдавил ей грудь.
– Я долго пробуду здесь?
– Как только немного окрепнешь, тебя выпишут. Кстати, завтра тебя посетит полицейский.
– Зачем?
– Когда человек пытается покончить жизнь самоубийством, правоохранительные органы хотят знать, кто или что побудило его это сделать. И тебе придется ответить на их вопросы.
Кэрол закрыла глаза и сделала вид, что уснула.
На следующий день ей действительно пришлось говорить с полицейским.
Он настойчиво допрашивал ее и даже пытался навязать ей свою версию, в которой мать довела ее до такого поступка, но девочка решительно твердила свое – причиной была смерть подруги, и больше ничего.
– Просто меня очень расстроила ее смерть, и я не выдержала, – с удивительным спокойствием отвечала Кэрол. – Это просто был срыв, но теперь со мной все в порядке. Я никогда больше не сделаю этого, обещаю. Никогда.
Последние слова были обращены скорее к самой себе, нежели к полицейскому. И еще к Эмми.
Кэрол отчетливо помнила свой сон. Только для нее это был не сон. Она верила в то, что действительно видела Эмми, общалась с ней. И не сомневалась в том, что Эмми наблюдает за ней. Она была рядом, и Кэрол больше не боялась. Она будет сильной. Эмми будет гордиться ею.
С бесстрастным лицом вошла она в свой ненавистный дом и не отвела взгляд, встретившись с глазами Элен.
– С возвращением, Кэролайн, – сдержанно поприветствовала дочь она.
Слезы внезапно навернулись на глаза Кэрол и, отвернувшись, она поднялась к себе, так и не ответив. Элен задумчиво проводила ее взглядом.
Сняв бинты, Кэрол долго смотрела на ярко-розовые шрамы под ладонями. Медсестра была права. Руки были изуродованы. Теперь всякий, кто взглянет на них, будет знать, что она хотела лишить себя жизни. Хотя здесь, в этом маленьком городке, об этом уже наверняка знают все. Как теперь люди посмотрят на нее? Плевать. Она не даст себя в обиду. Она будет сильной.
Она будет такой, как Эмми.
Каждую минуту Кэрол ждала, что дверь ее комнаты распахнется и Элен заведет к ней какого-нибудь мужчину. Но шли дни, и этого не случалось. Подслушав как-то разговор Элен с Меган Аркетт, Кэрол поняла, что мать не отдаст ее больше мужчине. Она боялась. Оказывается, что полицейский, который разговаривал с ней, побеседовал и с Элен. Он не поверил девочке и остался верен своей версии.
– Он сказал, что благодаря глупости моей дочери и ее нежеланию рассказать правду, я выкрутилась… на этот раз, – говорила Элен. – Ему известно, что я жестоко обращаюсь с ребенком.
– Это люди так считают, – Меган скривила тонкие губы в улыбке. – Это не жестокость, а элементарная строгость.
– Если она еще раз выкинет нечто подобное, у меня могут возникнуть проблемы. К тому же, кто знает, сейчас она промолчала, а в другой раз может и разоткровенничаться.
Элен боялась! Кэрол может уничтожить ее, она слишком много знала.
Когда Элен узнала, что к ней приходил полицейский, ее чуть удар не хватил. Она была уверена, что дочь выдаст ее с потрохами. Больше так рисковать она не хотела.
– Ты заметила, что вернувшись с больницы, она как-то изменилась? – Элен посмотрела на Меган. – Это решительное выражение лица и вызывающий взгляд – видела? Совсем, как у ее черномазой подружки.
– Да, я заметила, – ответила Меган. – Она не похожа больше на загнанного зверька. Может, это кровь, которую ей влили в больнице так сказывается?
«Какая, к черту, кровь? – подумала Элен. – Эта дрянь почувствовала, что в любой момент может убрать меня с дороги. Зря я рассказала про Розу, но теперь уже поздно. Пока надо быть с ней поосторожней. Но что-то надо решать. Она уже порядком достала меня своими выходками. Работать она не хочет, а пожрать любит…».
Мать приутихла, но Кэрол больше всего боялась подобных затиший. Что в больной голове этой женщины твориться на этот раз? Кэрол утешала себя мыслью, что она просто решила оставить ее в покое. Но слова Меган Аркетт унесли ее покой.
– На твоем месте, Кэролайн, я бы уносила ноги, пока в состоянии.
Больше она ничего не сказала, но этого было достаточно, чтобы к девочке вернулся страх.
Пегги Силвиа тоже странно смотрела на нее, как будто что-то замышляла. Но Пегги была неплохой женщиной, и зла от нее Кэрол не ожидала.
– Ты хочешь уехать отсюда, девочка? – спросила она как-то раз.
Кэрол кивнула.
– Я помогу тебе.
– Как?
– Когда придет время, узнаешь, – Пегги погладила ее по голове. – Знаешь, я тоже решила отсюда сматывать. Элен больна, она опасна. Найду себе работу, сниму квартирку. У меня есть кое-какие сбережения, на первое время. А как встану на ноги, заведу себе ребёночка, – глаза ее мечтательно заблестели. – Он никогда не узнает, кем была его мама в прошлом. Я буду любить его, заботиться. У меня будет, ради чего жить, я посвящу ему всю оставшуюся жизнь.
Кэрол удивленно смотрела на нее, словно видела совершенно незнакомую женщину.
– А почему бы тебе на выйти замуж? – спросила она.
Пегги расхохоталась, но в ее голосе слышалась горечь.
– Мне уже не двадцать, и даже не тридцать. Хотя… – глаза ее засияли. – Чем черт не шутит, верно?
Кэрол кивнула, улыбнувшись.
Надо же, она прожила с этой женщиной под одной крышей столько лет и практически не знала ее. Как и остальных.
Пегги стала частенько заходить к ней, и они часами говорили. Пегги любила помечтать о будущем, и Кэрол выслушивала ее. О прошлом они не говорили, иногда – о настоящем. Пегги готовила Кэрол какой-то сюрприз и выглядела ужасно довольной по этому поводу. Она полностью распланировала свою будущую жизнь, вплоть до внешнего облика. Кэрол лишь оставалось гадать, действительно ли эта женщина сможет настолько изменить свою жизнь, стать другой, обычной женщиной, зарабатывающей себе на жизнь и не стыдящейся своей работы, воспитывающей ребенка?
Но Пегги настолько была уверена в себе, что невольно Кэрол тоже поверила в ее слова. И почему-то ей искренне захотелось, чтобы у Пегги все получилось, чтобы она выкарабкалась из этой грязи, в которой она провела большую часть своей жизни.
Однажды Пегги завела разговор о…
– Твой отец очень красивый мужчина. – задумчиво проговорила она.
– Ты знала его? – в восторге воскликнула девочка.
– Еще бы! Он мой троюродный брат.
– Брат? – Кэрол потеряла дар речи, уставившись на нее.
– Наши с ним матери были кузинами. Но я его практически не знала, он намного младше меня, и матери наши не особо общались. Его мать умерла от рака совсем молодой, он был тогда еще малышом, года три от роду. Отцом его был какой-то залетный красавчик, который появился и исчез, даже не узнав, что зачал ребенка. После смерти матери его забрали в приют для сирот. Я просила мать взять его в нашу семью, он был таким прелестным ребенком, настоящим ангелочком, но мой отец был против. Мой брат так и не простил нам этого. Он никогда этого не говорил, но судя по тому, что он не хотел нас знать, когда подрос, что не хочет общаться со мной теперь, так оно и есть. Он ведет себя так, словно у него нет и не было родственников. Словно меня и его ничего не связывает, и я ему никто. Может, он и прав. Я не осуждаю его. Ведь мы сами от него отреклись. Бросили, когда он оказался один в этом мире. Наверное, я бы тоже об этом не забыла.
Кэрол жадно ловила каждое ее слово, пытаясь нарисовать в воображении его образ.
– Где он сейчас?
– Он живет в Сан-Франциско. Женат на богачке, намного его старше.
– А моя мама? Как они познакомились? Что у них было?
– О, у них была любовь. Настоящая любовь. Он и Элен росли в одном детском доме. Он был вздорным мальчишкой, любил подраться, и если бы не это, его непременно бы усыновили, ведь он был таким очаровательным ребенком. Его много раз брали в семьи, но неизменно возвращали назад. Он делал это специально, из-за твоей матери, чтобы быть с ней, не оставлять ее одну. Они дружили с пеленок, и он ее всегда защищал. Естественно, что потом эта дружба и привязанность переросла в любовь. Насколько мне известно, Элен забеременела от него совсем еще девчонкой и родила тебя. Тебя, естественно, забрали у нее, пока она сама не подрастет. Они собирались пожениться и прожить вместе всю жизнь. Воспитывать тебя.
– И что же случилось? – затаив дыхание, спросила Кэрол.
– Да ничего необычного не случилось, – Пегги пожала плечами. – Он встретил другую. Вот и все.
Кровь отхлынула от лица девочки, она побледнела, смотря на Пегги неподвижными, широко раскрытыми глазами.
– Но… как же так? Ты же сказала, что была любовь. Настоящая.
– Да, детка. Но такова и есть мужская любовь.
Кэрол задумчиво помолчала, опустив голову и уткнувшись взглядом в пол.
– Так вот почему мама так его ненавидит. Теперь понимаю.
Пегги лишь печально качала головой, соглашаясь.
– Значит, он полюбил другую. Но почему? Ведь мама такая красивая. Неужели та, другая, лучше?
– Не знаю. Я никогда не видела ее. Но не думаю, что дело в любви. Нет. Он женился на ней из-за денег. Он всегда грезил о роскошной жизни.
– Он променял маму… меня… на деньги?
– Не на деньги, а на богатство, настоящее богатство. Не стоит его осуждать, милая. Я бы тоже на его месте предпочла роскошную жизнь любви… Любовь – это так хрупко, ненадежно. Любовь проходит, разрушается, она непостоянна. Влюбляться можно сколько угодно, а вот шанс на настоящую жизнь, красивую и богатую, выпадает далеко не всем и не всегда… Я не осуждаю его. Он не плохой. Но он сирота, обездоленный, несчастный, который никогда и никому не был нужен. Он бы не пробился в этой жизни сам, единственное, что он умел, и что у него хорошо получалось – это футбол. Поэтому, когда у него появился шанс, он за него ухватился. Но он не забыл твою мать. Не смог. Ты, наверное, не помнишь, как он однажды приезжал. Тогда я поняла, что он все еще ее любил. Но его жена пронюхала об этом. Я не знаю, что там у них происходило, но после этого он больше не появлялся.
– Я всегда считала, что мама ненавидит меня потому, что ненавидит моего отца, – проговорила девочка. – Она всегда называла меня «отродье Мэтчисона». Она никогда даже не рассказывала мне о нем.
– Да, она возненавидела его именно потому, что любила. Ведь от любви до ненависти один шаг. Ну, сейчас ты вряд ли поймешь, о чем я говорю, но когда-нибудь поймешь.
– А я? Неужели ему даже не хотелось еще раз увидеть меня? – голос девочки предательски задрожал от подступившего к горлу кома, который грозился взорваться слезами.
– Хотелось, конечно, хотелось. Но его жена тоже знала о тебе, и всеми силами воспротивилась против того, чтобы ты вошла в их жизнь. Пойми, ведь если бы он приезжал к тебе… он бы приезжал и к Элен. Его жизнь бы раздвоилась, у него было бы две семьи. А какая женщина захочет с кем-то делить своего мужа?
– И он отказался от меня, потому что так захотела его жена?
– Она сильная женщина и всегда было так, как она желала, и в бизнесе, и в семье. К тому же, он зависим от нее.
– Не оправдывай его, Пегги. Я ему просто не нужна. Так же, как и матери, – Кэрол хотелось расплакаться, но она пересилила себя. Эмми видит ее, и ей бы это не понравилось, потому что сама она никогда не плакала. И Кэрол тоже постарается больше не распускать нюни. Ведь она учится быть сильной.
– Скажи, а у них есть дети? – спросила она, взяв себя в руки.
– Нет, – покачала головой Пегги. – Куртни не может иметь детей.
Кэрол промолчала, и разговор был окончен. Лишь в глубине души почувствовала тайное злорадство.
«Бог все видит, – подумала она. – Они отказались от меня, а Он отказал им в детях. Он отомстил за меня моему отцу и этой женщине, которая лишила меня отца».
Кэрол постаралась выкинуть весь этот разговор из головы и не думать об отце. Это чужой человек, которого никогда не было в ее жизни и не будет. И не стоит причинять себе лишнюю боль мыслями о нем. Так решила Кэрол.
Она снова ходила в школу и старалась не обращать внимания на перешептывания за ее спиной.
Один раз какая-то кокетка из параллельного класса попыталась зацепить ее, но Кэрол сразу оборвала ее сильным ударом в челюсть кулаком – любимым способом Эмми отвечать на оскорбления.
Красотка грохнулась на пол, шокированная столь внезапным нападением. Ведь она и пяти слов сказать не успела…
Отвернувшись, Кэрол вышла на улицу, не проронив ни слова и не обращая внимания на изумленные взгляды. Она заметила Тома Фокстера, стоявшего в сторонке. На его симпатичном лице отразилось восхищение и тень уважения. Зато в Кэрол не осталось к нему ничего, кроме отвращения. Он ни разу не пришел в больницу к Даяне, и Кэрол уже пару раз видела его с другой девочкой. Ей было больно за подругу. Все в школе знали, какая страшная беда постигла девочку.
«Бедная Даяна! Самая красивая девочка в городе – и калека!».
И сколько скрытого злорадства звучало в голосах девчонок, сочувствующих беде Даяны.
Кэрол навещала ее каждый день. Она не могла забыть, как горько плакала Даяна, узнав о смерти Эмми. Как они вместе плакали, единые в своей боли. Как Даяна плакала, когда Кэрол вскрыла себе вены, как умоляла никогда больше этого не делать. И Кэрол рассказала ей о том, что с ней произошло, когда она была без сознания, о разговоре с Эмми, о том, как она вернула ее к жизни.
– Конечно, это был не сон, – уверенно заключила Даяна. – А про меня она что-нибудь сказала? Почувствую ли я снова когда-нибудь ноги, смогу ли ходить?
– Да, сможешь. Эмми сказала, что если ты не сдашься и хорошо постараешься, ты будешь ходить, – решительно солгала Кэрол. – «Она должна верить, – сказала Эмми. – Бог дал ей красоту не для того, чтобы навек усадить в кресло. Но если она перестанет верить, она так и останется в инвалидном кресле».
Лицо Даяны озарилось светлой улыбкой, глаза загорелись.
– Я буду верить! – горячо пообещала она. – Раз Эми сказала, что я смогу, что это возможно, я буду стараться, очень стараться!
Кэрол обняла ее. Она вполне осознавала, какую надежду она подала сейчас этой девочке и какое разочарование постигнет ее, если она так и не встанет на ноги. Ведь доктор сказал, что шансов почти нет. А Эмми сказала, что нужно бороться. Даже за крохотный, ничтожный шанс.
Тогда ни Кэрол, ни Даяна не осознавали, что смерть Эмми была переломным моментом в жизни каждой. Кэрол она заставила по-иному взглянуть на жизнь, пытаясь подражать своей подружке, перенять черты ее характера, быть такой, какой ее хотела видеть Эмми, она, сама того не осознавая, учится бороться с тяготами и несправедливостью в своей жизни. Слова Эмми с того света, где уже все предопределено, заставили Даяну поверить в то, что ее жизнь не сломана, что Эмми не м огла ее обмануть после смерти, не позволила девочке отчаяться, заставила бороться.
Обе девочки стали бороться за себя. И это резко изменило их жизни.
Но это Кэрол поймет позже.
Сейчас же она шагала по почти безлюдной улице, возвращаясь от Даяны домой. Сегодня она сильно задержалась, так как еще была на кладбище у могилки Эмми. Долго сидела она прямо на молодой зеленой траве, тихо разговаривая с подружкой. В груди что-то невыносимо ныло, словно оголенная кровоточащая рана, заставляя Кэрол сжиматься. Душевная боль была почти физической. Она разливалась по груди горячими волнами, шевелилась внутри, словно что-то живое, опускалась в живот, затем вдруг сжимала грудь, словно сильной безжалостной рукой. И еще тоска. Тихая, глубокая тоска. Кэрол хотелось громко разрыдаться, но она переборола себя. Подняв глаза к ясному небу, она растянула дрожащие губы в улыбке.
– Посмотри, Эмми, – сказала она. – Я не плачу. Я даже смогла улыбнуться, когда рыдания пытаются порвать мне грудь. Я смогла. И эта улыбка только для тебя и ради тебя.
Остановившись, Кэрол снова посмотрела на небо.
«Тебе там хорошо, правда, Эмми?» – подумала она.
– Эй, красавица! Что ты там увидела наверху? – прозвучал совсем рядом незнакомый мужской голос.
Вздрогнув от неожиданности, Кэрол опустила глаза.
Около нее остановилась большая черная машина неизвестной девочке марки, но она была уверена, что никогда такую раньше не видела. За рулем сидел шикарный молодой мужчина, крепкого сложения, загорелый, с красивой улыбкой на лице. Кэрол в изумлении смотрела на него, не ответив.
Он был в светло-голубой рубашке, казавшейся из-за своего цвета почти прозрачной, верхние пуговицы были расстегнуты, открывая часть мускулистой груди. Из-под темно-русых бровей на девочку смотрели яркие синие глаза, вьющиеся, отливающие золотом волосы были красиво зачесаны назад, открывая высокий лоб.
Кэрол заметила, как блеснуло на его пальце тонкое обручальное кольцо, и почему-то почувствовала легкое разочарование.
Открыв дверцу, он вышел из машины.
Кэрол не пошевелилась.
Высокий и гибкий, он на мгновение очаровал девочку своим обликом. Ей никогда не приходилось видеть таких мужчин, и в глазах ее невольно загорелось восхищение. Она вспомнила Мэтта, образ которого трепетно хранила в своей памяти, и до этого мгновения он был самым красивым мужчиной, которого она видела. И она даже почувствовала замешательство, растерянность от того, что перед ней стоял кто-то, кто смог его затмить. Этот мужчина был совсем другим, поэтому сравнивать его с Мэттом было трудно. Мэтт был красивым, обаятельным, но в нем не было того великолепия, такого сияния и блеска, как в этом мужчине. Этот был не просто красивый. Ухоженный, дорого и со вкусом одетый, источающий легкий ненавязчивый запах головокружительно приятного мужского парфюма, яркий и элегантный, он показался Кэрол роскошным, шикарным, ослепительным.
Никогда Кэрол еще не видела таких глаз, такого необыкновенного цвета, синего, глубокого, яркого, они выделялись на его загорелом лице, поражая своей красотой. Взгляд его был веселым и озорным. Хорошо сложенный рот был подвижным, улыбчивым, под губами сверкали ослепительно белые великолепные зубы. Было в его улыбке, взгляде, да и в самом лице какое-то лукавство, не неприятное, наоборот, очаровывающее. Ко всему, он еще обладал таким мощным обаянием, подобно которому она никогда не встречала в людях, она сразу почувствовала на себе его силу, оно обволокло ее, обездвижило, заставив застыть на месте с взволнованно колотящимся сердцем и осознанием, что он ей безумно нравится. Никто и никогда не производил на нее такого сильного впечатления, как этот человек. При том, с первого взгляда.
Упершись длинными ногами в бордюр, он прислонился к сияющему крылу своей машины и, скрестив руки на широкой крепкой груди, посмотрел на девочку изучающим взглядом. Кэрол тоже невольно окинула его взглядом. Он был великолепно сложен. Высокий, стройный, широкоплечий, мускулистый, он обладал потрясающей спортивной фигурой. Кэрол подумала о том, что этот мужчина словно с обложки журнала сошел. А вот возраст его она определить не смогла. На вид ему было лет двадцать пять, не больше.
