Текст книги "Свободный Волк"

Автор книги: Марина Казанцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 36 страниц)

ГЛАВА 16

Они замолкли и сидели, глядя на Стайса и ожидая, что он скажет. Торговец не торопился отвечать. Наконец, когда молчание стало невыносимым, он заговорил. Ему не хотелось смотреть им в глаза, но так же не хотелось прятать взгляд. Поэтому Стайс сощурился, и медленные, спокойные слова его упали в полумрак ангара, разрезанный надвое полосой света, что проникал из-за полуоткрытых створок входа. Лампы уже погашены, и яркий свет не бил в зрачки. Позади Чевинка возвышалась темная громада флаера пропавшего пять тысяч лет назад вольного торговца. Ни одна деталь на нем не бликовала. Темны глазницы обзорных окон. Намертво, как упрямый рот, задраены входные люки.

– Что вам сказать? – так начал Волк Чевинк, Торговец Космоса, свои нелегкие слова. – Вы ждете лишь один ответ. Вы все великолепны. Вы все достойны той победы, которой жаждете. Вы не говорили, но я-то понимаю, сколько жертв принесено, вольных и невольных, в вашем деле. Вы ждете, и не без основания, что я немедленно и безоговорочно брошусь с головой в ту гонку, которой вы отдали все. Не скрою, и я считаю, что это был бы самый достойный шаг. Я посчитал бы честью сгореть в борьбе за дело правды. Я так понимаю, что те парни, что с вами сейчас в дороге, это те последние, кого вы отобрали, прежде чем покинуть Зону. Они вольются в организацию. Наверное, есть нечто, что тебе, Стиммвел, больше не позволит оставаться в Зоне командиром. Для вас для всех настало время новой фазы борьбы. Я также понимаю, зачем ты так талантливо внушал им, что я не с вами. Рядовым бойцам не следует быть в курсе всех дел организации, чтобы не попортить дело излишней непосредственностью. Для меня, наверно, заготовлена легенда о том, что я бежал и был растерзан тиграми-охранниками, или был съеден какой-то жуткой тварью. Эту новость также передадут и Сеяллас. И она со всем своим умом ментала не обнаружит ни малейшего подвоха, потому что нельзя скрывать того, чего не знаешь. Ты мудрый стратег, Стиммвел. Я и раньше изумлялся, глядя на тебя.

Но ты просчитался. И это вполне понятно. Тот, кто долго, целеустремленно, на форсаже, с потерями и жертвами, идет к заветной цели, тот не может допустить и мысли, что кто-то может не желать ее с такой же страстью. Тебе покажется кощунственным то, что я скажу. Я турист на Ихоббере. Я занялся поисками Ярса буквально оттого, что больше мне заняться нечем. Мой пропавший нимра, Вендрикс Юсс, вот он бы кинулся в объятия Весситы. Это в нем когда-то жил бунтарский дух. И долго еще жил, даже когда он утерял свое большое тело.

Летучий Барс был странным парнем, он был невольником своих же моральных норм. Он добровольно обязал себя исполнить обещание, которое дал дреммам. И он его исполнил. Щепетильный Ярс не мог и мысли допустить, что кто-то по его вине страдает. И бросился спасать надменных синков, которые не пожелали шевельнуть и пальцем, чтобы избавиться от нежелательных на Ихоббере квартирантов. Барс был мечтатель, которым пользовались все, кому не лень.

Но у меня нет подобных обязательств. Я никому и ничего не обещал. И мне претит быть чьим-то призом. Ты можешь мне сказать, Стиммвел, и вижу, что уже собрался, что я руковожусь лишь чувством. Ты не ошибся. И гораздо более руковожусь, чем ты предполагаешь. Вы потрудились расписать мне со всевозможной жалостью, как скверно обошлась со мною Сеяллас. Я обдумал ситуацию и пришел к выводу, что это несущественно. Был один лишь человек на Ихоббере, ради которого я мог бы сделать то, о чем вы говорите. Больше его нет. Да, это Мосик. Вам следовало беречь его, а не меня. Это лидер. Я возвращаюсь к Гвендалин. Больше здесь нет никого, кто был бы мне так близок. Попытайтесь остановить меня.

Он встал. Но те двое не двинулись.

– Послушай, Стайс, – обратился к нему Стиммвел, который за всю речь Волка не изменил ни выражения лица, ни глаз, – как ты думаешь, что будет, если я сейчас приближусь к флаеру и прикоснусь к его крылу?

– Попробуй. – коротко ответил Стайс.

Стиммвел поднялся и неторопливо подошел к машине. Глядя на Стайса, он медленно поднял руку и начал приближать ее к корпусу машины. По мере приближения на ее поверхности загоралось поле и вдруг безмолвно вспыхнуло голубым огнем. Руку командира отшвырнуло.

– Вот так. – заключил он. – Не пускает. А ты, я видел, прикасался к флайеру. Ты можешь приказать, и поле расплющит нас с Менкисом по стенкам. А ведь это флайер Барса, а не твой. Твой мыслекод открыл входную дверь. Ты думаешь, я не знаю, что стало бы со мной, вздумай я проделать то, что обещал? Пять тысяч лет планета по крохам собирала данные о Летучем Барсе, все те слова, что он ронял случайно. Все жесты, все взгляды, все улыбки. Легенды, сказки, песни. Барс наша тайна. Тайна Сеяллас, тайна Дианора. Даже королева не решается в открытую тебя коснуться, потому что никто не знает, какие еще фокусы ты прячешь в себе до времени. Так могу ли я или хотя бы тигр препятствовать тебе, захоти ты поступить, как тебе угодно. Ты сядешь сейчас во флайер Барса, который, по идее, и не должен слушаться тебя, и улетишь. Тебе доступно все то, что принадлежало Барсу. Или старый Стиммвел совсем дурак, или ты, Волк Чевинк, пройдешь весь путь и раскроешь тайну. С этими словами Стиммвел отступил и оставил флайер наедине со Стайсом.

Они шли вдвоем по тускло освещенному и узкому проходу, едва касаясь стен плечами.

– Я забыл спросить, – проронил Стиммвел, – что вы там унюхали у водопада?

– Плохо дело, Стим. У обрыва пахло тиграми. Мне кажется, там поохотился какой-то дикий ибб. И полагаю, что тело Мосика досталось совсем не рыбам.

– Ты понимаешь, Менк, что Торговец никогда не должен узнать об этом? Захороните с Лонгри это в глубине своей души. А лучше не встречайтесь ни с одним тигром, потому что тайны на Ихоббере быстро становятся достоянием менталов. Мосик утонул. И только так.

* * *

На душе у него было довольно скверно. Он сидел снаружи на теплом камне у самой стены ангара, смотрел на восток и думал.

Почему он так поступил? Разве не разумнее было бы влиться в Весситу, разве не достойнее? Что за внутреннее чувство держит его? Почему он так сопротивляется? Работа Сеяллас? Навязанная роль? Так ли она дорога ему?

Стайс снова вызвал в памяти лицо Гвен. Пришло знакомое состояние. Память о том, как он представляет себе, что обнимает ее, и тут же в ответ ощущает едва заметный барьер, возникающий между ним и девушкой. Гвен не подпускает его к себе. Она противится даже мысли об объятии. А тигр сказал, что Стайс нравится ей. Он и сам это знает. В Гвендалин все – тайна. И он должен найти ответ. Нет, командир не обманулся в нем. Они и не приглашали его к себе в Весситу, это он так решил поспешно. Они лишь только снабдили его информацией и предоставили ему решение. И вынесли его ответ так мужественно, как могут сделать это люди, на чьих глазах решается судьба планеты. Но почему такой ажиотаж вокруг него? Что они знают о нем такого, чего он сам не знает?

Он сказал, что вернется к Гвендалин, но не сказал, что примет ее сторону. Это одно и то же? Уравнение со многими неизвестными. Ему не нравится, что вокруг него скручиваются в плотный кокон нити чужих интриг, чужих забот, чужих надежд. Как просто было с Мосиком. Он ничего не требовал от Стайса. Но Стайс сделал бы для него все. Комическое благородство Мосика на поверку то и дело выходило благородством высшей пробы, несмотря на все те мелкие безобразия, которые он творил со своей забавной непосредственностью.

Стайс сам не заметил, что улыбается, вспоминая все проделки друга.

* * *

Машина явно была чужой. Незнакомая письменность, непонятные надписи на панели управления. Компьютер заговорил с ним на незнакомом языке, когда Стайс мысленно обратился к нему. Пришлось прибегнуть к помощи программы адаптации.

Чужая речь медленно проникала в сознание Волка. Он сидел и слушал записи, сделанные Ярсом Стамайером. Его путевые заметки, его наблюдения. Его размышления по поводу происходящего. Он плыл по всем мирам, в которых побывал Летучий Барс. Он видел снимки Весситы, двойной звезды в созвездии Свободы, три ее планеты, в самом деле, замечательные. Он видел мир Лебедя 12, родной мир Барса. В его Вселенной, Вселенной Волка, у Лебедя 12 не было планет. А во Вселенной Ярса были. Ихоббера занимала очень мало места в жизни Ярса. Это был краткий эпизод в его долгой одиссее среди звезд. Его многие любили, он со многими прощался. Совсем, как Стайс. Но настоящей страстью Барса были звезды. И Поиск. И его корабль, челнок «Противоречие». Такой же одиночка, как и Стайс Чевинк, и даже еще больший, потому что, как стало ясно, у Барсов не было в обычае держать в голове ментальную копию своего друга. У Ярса Стамайера не было друзей.

Чевинк искал следы присутствия в жизни пропавшего Торговца королевы Феанноры. И нашел лишь запись о ее присутствии на корабле, когда она еще не стала королевой Аффары, а оставалась просто дочерью Маррадуга. Память содержала полторы минуты ее слов к Барсу. Она прощалась с ним перед тем, как покинула челнок. Стайс видел ее, какой она стояла перед объективом. Черноволосая красавица со смуглой кожей и яркими глазами. Слишком горда, чтобы говорить Торговцу о своей любви, но чувство так и сквозило в ее словах, которыми она благодарила его за милость к народу ее отца, за обещание найти дреммам новую планету. Она смотрела в самый объектив, и ее глаза притягивали, как магнит. Так же хороша, как Гвендалин. Так же таинственна, как Сеяллас. Невообразимо царственна. Стайсу казалось, что он ощущает ее дыхание, когда она с присущей ей внутренней силой произносила такие простые слова, наполняя их подстрочным смыслом. Так глубоки и проникновенны были интонации ее волнующего голоса.

Запись кончилась, а он сидел и проникался ее голосом, темным пламенем ее взгляда, ее изумительной красотой. Прекрасная дочь праведного короля Маррадуга, принцесса Феаннора. Женщина-мечта. И Барс без сожалений оставил ее ради Поиска. Что за человек ты, Ярс Стамайер?

Управление не составляло больше тайны для Стайса Чевинка. Странным образом, но в двух разных Вселенных многое оказалось столь схожим. Цивилизация Барса словно повторяла путь того, что видел и знал Стайс. Недаром их флайеры были столь схожи. Неудивительно, если окажется, что и челноки будут идентичны. Даже названия похожи: «Погоня» и «Противоречие». Значит, их миры как-то неуловимо связаны меж собой, существует некое неведомое взаимопроникновение, взаимовоздействие, взаиморазвитие.

Он провел почти сутки, разбираясь в управлении. Потом встал и направился в камбуз флайера. Точно такая же маленькая кабинка. Интересно будет, если Ярс любил еще и кофе по-минойски. Но кофе не оказалось. Была какая-то другая горячая жидкость с приятным запахом и превосходным вкусом. Стайсу казалось, что он как бы перетекает в образ пропавшего таинственного Барса, как бы сам становится им. И это ему не слишком нравилось.

Запросив компьютер, он узнал, где спрятан челнок «Противоречие». Как и думал, в одном из внутренних морей.

К ночи Стайс вывел машину из ангара, и темная молния флайера с гулом прорезала воздух, выходя в высокие слои атмосферы. Еще выше, в черноте Космоса, над ним прошел его собственный зонд, послав импульсное сообщение о своем приближении к траектории, доступной для приема передачи. Этот импульс, как всегда, едва кольнул в ладони. Так же он кольнет при выходе из зоны доступности.

Торговец вел машину к месту захоронения «Противоречия». Ему хотелось проверить одну догадку. Никто его не преследовал.

В толще океанских вод, на твердой скальной породе стояла темная гора челнока. За пять тысячелетий корабль не оброс ни водорослями, ни грязью. Поле было включено. Он узнал и принял в себя свой флайер, и переборки отрезали Чевинка от океанских вод. Все работало так, словно корабль и не покидал его хозяин. Где он пропал, Летучий Барс? Технике это безразлично.

Исправно работали сервомеханизмы. Не было ни пыли, ни затхлости в воздухе. Двери послушно пропускали Стайса. Стиммвел прав, он тут хозяин.

Стайс искал медотсек. Тут все совсем не так, как у него в «Погоне». Наконец, ему надоело гадать, и он затребовал общую схему помещений. Войдя, он осмотрелся. Да, техника несколько иная. И прошел в гибернатор.

Вот он, тигр Эрреба. Крупный красный зверь спит, вытянувшись под полупрозрачной крышкой капсулы. «Держись, Эрреба. Я спасу тебя.»

Что-то помешало Ярсу выполнить свое обещание немедленно. Он не успевал их выполнять. Одно действие тянуло за собой другое. И всем что-то было нужно от Торговца. А он хотел лишь одного – со всеми развязаться. И сгинул где-то. Его нет ни в челноке, ни во флайере. Наверно, решил по дороге спасти Джалинка, и тоже не спас. Все не получалось у тебя, Летучий Барс. Не смог угодить всем разом.

* * *

Он опустился прямо на плацу посреди Зоны, чуть не задевая крыльями флайера стены бараков. Массивная машина величаво возвышалась среди невысоких зданий, похожая на могучую птицу-великана, стоящую на трех высоких своих ногах. Длинный сигнал пропел, вызывая Гвендалин из лазарета. Зона почти пуста, все в шахтах.

Гвен вышла. Он увидел, как она замерла при виде флайера, а потом бросилась со всех ног. И опустил навстречу ей трап.

Люки расступались перед ней, приглашая ее в рубку к Стайсу. Флайер снова весь окутался полем, как сплошным потоком синих молний, текущих тонким слоем по его поверхности.

– Твой флайер! – воскликнула Гвен, увидев Стайса в кресле пилота.

– Мой! – с улыбкой подтвердил ей Стайс, и не думая закрывать от нее свои мысли.

Рядом с ним вмонтировано второе кресло, для пассажира. Когда-то в нем сидел Эрреба. Если командир и тигр не лгали, и она в самом деле королева Сеяллас, то бесполезно прятаться от нее. А, если ошиблись, или намеренно солгали, то она ничего и не узнает. Сеяллас хочет по каким-то своим причинам найти Ярса Стамайера? Что ж, она его найдет. И Стайс все для этого сделает.

– Куда теперь? – спросила она, усаживась в кресло справа от него и обратя к нему лицо, на котором была та бесшабашная улыбка Гвендалин, которая временами так нравилась ему.

– Искать Ярса Стамайера. – ответил он, тоже улыбаясь.

Если она Сеяллас, то уже все знает и об экспедиции, и о гибели Мосика, и о разговоре, и о тайной организации Вессита. Стайс одним своим поступком, возможно, разрушил все многолетние хитрые ходы Весситы, все жертвы, принесенные ради достижения цели. Если она Сеяллас, то знает об этом. Будет ли она продолжать свою игру в Гвендалин? Он на мгновение задумался. А хочет ли он от нее признания в том, что он лишь средство в ее руках? А ведь, пожалуй, не хочет. Тогда она, скорее всего, и не признается. Он хочет, чтобы Гвендалин осталась, даже если это только маска. И будет игра с самим собой, прятки от самого себя. Она забыла спросить, где Мосик.

– А где Мосик? – вдруг озабоченно спросила Гвен. Она даже привстала с кресла и обернулась назад, словно проверяя, не прячется ли он где-то сзади.

Мосик. У Стайса опять оборвалось сердце. Вот ты и избавилась от него, Гвен. Забавно было знать, что она слышит все его мысли, а ведет себя так, словно ничего подобного и в помине нет.

– Мосик погиб. – спокойно ответил он, глядя ей в глаза.

Он ожидал выражения неподдельного ужаса на ее лице. Но вместо этого она только слегка побледнела и, не отводя от него вдруг слегка ушедших в себя глаз, тихо проговорила дрогнувшими губами:

– Мне так жаль, Стайс.

Теперь следовало напомнить Стайсу, каким Мосик был хорошим другом, как благородно он поступил, что спас совершенно никчемную воровку Мону. И многое тому подобное. Но Гвен повернулась в кресле и, немного помолчав, попросила:

– Давай улетать отсюда. Я, наверно, никогда не смогу забыть Зону.

Флайер всплыл вертикально, оставив внизу охранников, выглядывающих из-за углов зданий со своим бессильным против такой машины оружием.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ТИГРЫ

ГЛАВА 1

Обморок длился долго. Он и сам не знал, сколько времени пробыл без сознания. Впрочем, это было не совсем так. Память странно сохранила некоторые отрывочные впечатления, словно, помимо него, рядом находилось еще одно сознание.

Медленно всплывали воспоминания. И он едва не закричал от страха боли, когда безжалостное белое пламя снова начало пожирать его плоть. И в то же время знал, что этого быть не может. Его тело давно погибло во взрыве топливного контейнера. Там, над безымянной планетой, его последней находкой.

Ужас немедленно оставил его, и сознание начало проясняться. Он не может открыть глаз, у него нет глаз. У него нет тела, у него вообще ничего нет, потому что он всего лишь ментальный пассажир своего побратима, Стайса Чевинка.

Он послал запрос своему ментальному пассажиру. Пассажир в пассажире. Смешно. Но только так он сумел спасти ментальную копию Галлаха Чевинка. Контрабанда на борту Стайса Чевинка, доминанта.

Товарищ не отозвался. Вендрикс забеспокоился и принялся обследовать область присутствия. И наткнулся на разум столь чуждый, что моментально пришел в себя.

– Можешь открыть глаза. – последовало предложение.

Что он тут же и сделал. И понял, что оказался в другом теле. И это тело не было человеческим. Более того, он и представить себе не мог, что это за существо. Зрительная панорама не могла принадлежать гуманоиду с характерным для него бифокальным зрением. Обзор был гораздо шире, но за счет утраты объемности изображения. Краски воспринимались иначе, более смещаясь в синий спектр. Зато теперь его зрение приобрело характер рентгеновского. Это сразу стало ясно, когда он увидел перед собой человека, явно женщину.

– Можешь говорить? – спросила она его, склонясь над ним, отчего он понял, что находится ниже уровня ее лица.

Юсс промолчал и попытался осмотреть себя, насколько это удавалось из-за приспособления, явно не принадлежащему его телу и ограничивающему его движения.

– Не трудись вертеться. – небрежно бросила женщина. – Ты прикован.

И все же Вендриксу удалось частично разглядеть тело-носитель. Это был, кажется, какой-то крупный хищник, судя по мощным лапам, зажатым в кольца держателей. Нимра продолжал торопливо исследовать тело, мысленно отдавая приказы его частям. Так он обнаружил помимо задних конечностей еще и хвост. Он выпустил когти и посмотрел на женщину.

Молодая и, кажется, красивая. С человеческой точки зрения. «Человек» – невольно подумал тигр, и тут ему отчётливо представился знакомый, лакомый вкус… чего? Вкус мяса – сказала память. «Какого мяса?» – недоумённо спросил себя нимра, при том одновременно понимая, что вопрос к самому себе есть глупость. «Человеческого» – с жестокой усмешкой ответила память.

Как это моржет быть?! Вендрикс Юсс никогда не пробовал человеческого мяса – это отвратительно! Это противоестественно! Разумные не употребляют в пищу себе подобных! Но, может… Может, это тело… Ошеломляющая догадка пронзила его мозг.

– Правильно догадался. Ты – людоед. – ответила женщина. «Ты…» – он попытался прибегнуть к своим ментальным возможностям.

– Ну! – она приблизила глаза к самому его лицу, то есть морде. – Ты же ментал! И он ощутил вторжение в сознание. И тут же попытался отбить его.

«Вендрикс Юсс, нимра. Примат.» – вот что услышал он внутри себя. И далее:

«Тридцать четыре года относительного времени. Свободный Волк, торговец. Место рождения – Мерцаилл, система К24а. Ментальный партнер Стайса Чевинка.»

И тут же понял, что говорит все это не она ему, а как раз наоборот, это он сам выкладывает сведения о себе.

– Вот так-то, примат. – спокойно произнесла она, отходя от него.

У нимры сердце принялось прямо-таки подпрыгивать в груди. Он понял, что ненавидит ее. А за что?

– Есть за что. – ответила она, отвернувшись от него и направив свой взгляд в окно. – Ты же мой раб, ибб. И я могу сделать с тобой все, что угодно.

Она снова повернулась к нему, и он ощутил удушье. Легкие отказывались вдыхать воздух. Грудные мышцы рвались, побуждая их расшириться, но все напрасно. Так же внезапно удушье прекратилось.

– Не тебе, нимра, соперничать со мной. Ты в теле красного тигра, людоеда. Пока его сознание отключено, чтобы я могла поговорить с тобой, примат. Мне нужно знать, кто вы с твоим, как ты называешь его, доминантом. Откуда вы. Зачем прибыли сюда. Что ищете. Ты все мне расскажешь. Сопротивляться бесполезно.

«Кто ты?» – промыслил Вендрикс Юсс, потому что речевого аппарата у тела-носителя не имелось.

– Не твое дело. Будет лучше, если ты не станешь мне препятствовать. Это тело еще мне нужно. Это был хороший тигр, хотя он и ненавидел меня. Таких, как он, менталов совсем немного. Ты, Юсс, даже не почувствовал его, хотя проехал на нем немало, находясь в мозгу твоего партнера, Стайса Чевинка. «О чем ты?» – изумился Юсс.

– О лошади. О черном жеребце. – она засмеялась. – Ментал, ты не разглядел собрата?

Он собрался и мгновенно направил мысленный удар ей в горло. И в ответ почувствовал, как все его тело перекручивает судорога, а сознание дробится на кусочки, которые начали разлетаться во все стороны со скоростью не меньше световой. Так же внезапно все прекратилось.

– Пока достаточно.

Вендрикс понял, что, пока он корчился от боли, его мозг выложил всю информацию.

Женщина хлопнула в ладоши. Тут же вошел человек, которого Вендрикс Юсс уже видел. Трактирщик. И с ним еще трое человек.

Он приготовился к тому, что сейчас его убъют, настолько сильна была та ненависть, с которой все четверо взглянули на него. И еще страх. Но к нему не прикоснулись.

Зато произошло нечто иное. Они прошли куда-то за его спину, и он не мог увидеть, как ни скашивал глаза. Там послышалась возня. Вендрикс Юсс поспешно нюхал воздух, стараясь определить по запаху, что там, за его спиной. И выходило, что он знает того, кто там находится. Он попытался нащупать его сознание. Это был явно человек, но в полной отключке.

Четверо вынесли на носилках тело. И нимра с ужасом вдруг понял, что это Стайс Чевинк, его партнер.

Он молча перевел глаза на женщину. Она смотрела не на нимру, а на его доминанта. Теперь бывшего. Как-то она сумела без всяких сложных приспособлений, при помощи которых в мире нимры и Стайса происходила подсадка ментального партнера, выудить его из мозга Стайса. Что теперь будет с юношей? И где теперь Галлах Чевинк?

Ни на один из этих вопросов он не получил ответа. Женщина даже не взглянула на него. Она подошла к Стайсу, лежащему без движения, только дышащему, и теперь рассматривала его. Четыре носильщика стояли неподвижно, в явно напряженных позах. Нимра осторожно прикоснулся поочередно к сознанию каждого из них и обнаружил, что они все под гипнозом. Глубже вникать в ситуацию было рискованно, он не желал попасться за этим занятием этой необычайно сильной менталке. Человек-ментал, это и в самом деле диковинно.

Все четверо, словно повинуясь одному импульсу, синхронно двинулись из помещения, унося в неизвестность его партнера по Гильдии Свободных Волков. Женщина, имени которой он так и не узнал, вышла следом.

Тогда Вендрикс огляделся. Похоже на подвал. Наверно, в той же гостинице. Последнее, что он помнил прежде, чем провалиться в беспамятство, это то, что Стайс пытался продать черного жеребца заезжему вельможе. Потом сигнал программы адаптации, но было поздно. Тот глоток отравленного вина, что выпил Стайс, был единственным, но этого хватило.

Теперь, согласно словам этой женщины, он находится в теле этого трансформа-ментала. И получается интересная вещь. Он слышал о подобном, но никогда не видел. Еще будучи пассажиром в мозге Стайса, он услышал занятную историю про тигров-оборотней. Существа, обладающие свойством телесной трансформации. Он слышал изредка рассказы бывалых космопроходцев о том, что они сталкивались с подобным явлением. Но никто не мог определенно сказать, где именно можно встретить такое чудо. И Вендрикс Юсс полагал, что все эти рассказы не более, чем байки, какие травят подвыпившие торговцы в космопортах, чтобы позабавиться над теми, кто не высовывает носа со своей планеты. Девушки клюют на это, как ручные птицы. Он сам с немалым удовольствием не раз потешался таким-то образом, придумывая всякие рассказы о том, чего с ним не было.

И вот он встретил такое существо. И, даже больше, он теперь находится в теле трансформа, который к тому же, если не врут легенды, является еще и менталом. Смертоносное сочетание. Может, эти иббы и в самом деле биологические диверсанты, результат тайных разработок в какой-то закрытой лаборатории? Если это так, то нимра, да и Стайс Чевинк, влезли в очень крутую историю. Интересно было бы в ней разобраться.

* * *

Женщина все не возвращалась, поэтому нимра мог себе позволить подумать о том, как можно было бы держаться в подобной обстановке. Он заперт в теле ментала-трансформа. Хозяин не даст ему дыхнуть без разрешения. Он молчал, лишь пока эта дамочка вела допрос его ментального узника. Нет сомнения, что с Вендриксом расправятся, как только он перестанет быть нужным ей. Его выбросят из мозга тигра, как вынули и, скорее всего, уничтожили Галлаха. Нимра почувствовал ярость при этой мысли. Теперь, когда он не в мозге Стайса, человека, он может не стесняться и дать немного воли своим инстинктам. Хотя нимра и примат, но по существу, тоже хищник. Он бы с удовольствие порвал горло этой даме, которая обошлась со всей их компанией так бесцеремонно.

И тут Юсс ощутил шевеление чужого разума – его новый доминант. К нимре обращались. Тигр не пользовался внутри своего сознания словами, к нимре прорвался поток образов, информативность такого способа общения на порядок выше. Менталы пользовались между собой именно таким путем. Это только с человеком приходилось разговаривать словами. Информация шла послойно, как всегда в беседах между менталами. А тут оба ментала находились в одном мозгу. Тигр предложил сомкнуть два их сознания, чтобы нимре было легче его понять. Терять нечего, и Вендрикс согласился. Тотчас он стал ощущать весь окружающий мир в такой полноте, какой не имел даже в бытность телом. Он слышал не только разговоры в соседних помещениях, не только мысли всех обитателей гостиницы, но и узнал, что его друг, Галлах Чевинк не погиб, а точно так же стал узником в теле другого тигра.

Но не это было удивительно, а то, что нимра сразу стал обладателем всей памяти своего теперешнего доминанта. И доминант обращался к нему с необычным предложением. Нимра видел своего партнера чувствами и зрением жеребца-оборотня. Ментал Яксаф специально прошел у Сеяллас, королевы Аффары, подготовку. Она одним лишь ей известным способом усилила ментальные способности тигра, чтобы нимра не смог проникнуть в его мысли. Да, женщина, которую он видел, это королева Сеяллас. Ни один ибб не в силах проникнуть в ее тайну, даже если соберутся целой сотней и попробуют вторгнуться в ее сознание. Но и Сеяллас кое-что неведомо. Есть некая совершенно закрытая от менталов зона в мозге тигра. Это сейф, в котором они держат свои тайны. Только добровольное слияние сознаний позволит открыть дверцу в этот тайничок. Смотри, пришелец, что там. Вендрикс вошел и перестал быть нимрой.

Родовая память иббов, их достояние, их святыня. Их мечты, их надежды, их будущее.

* * *

Маленький Ибирк не помнит своего происхождения. Да разве это нужно котенку? Мама-кошка родила его, и он увидел свет и все, что в нем. И быстро понял, как мало тем высоким существам, среди которых он начал свою маленькую жизнь, было дела до него, и до его мамы. Мама считала, что все в порядке. Так и должно все быть. Кошки кошками, а люди сами по себе. Скачи, Ибирк, играй с бумажкой. И держи хвост подальше от тех больших зверей, что называются у людей ногами.

Потом мама перестала заниматься им и даже отгоняла от себя. Однажды его просто взял в руки один человек, и Ибирк забыл про маму, она исчезла из его жизни. Но хуже от этого не стало. Человек был с ним ласков. Ибирк часто забирался к нему на колени, если не было того противного дрожания мира вокруг него, которого Ибирк так и не научился не бояться. Мир человека был велик, но в нем жило много призраков. И временами котенку казалось, что этот мир – сам призрак. Как еще понять его, когда нередко он сужался до таких размеров, что повернуться и то удавалось с трудом. Только сиди и смотри на призраки, проплывающие мимо, а лапой не тронь! Непонятное препятствие не пустит. Тогда Ибирк сворачивался в клубок и спал в прозрачной сумке, которую хозяин брал на плечо. Может, так надо! Хозяину виднее.

Однажды его взяли на руки и отдали. И те, кто после человека стали его хозяевами, ему не понравились. Не то, чтобы они обижали его. Не понравились, и все! Он хотел быть со своим хозяином, а не с этими. Немного его утешило то, что потом появились и другие кошки. Их кормили вкусно, и они размножились. Ибирк стал большим котом. В стае он был самым крупным и самым старшим. Это означало, что он – вожак. Он быстро научил свое потомство слушать папу. Но место, где они все жили, не нравилось ни ему, ни его племени. Мало места, нет охоты. А инстинкты требовали. И коты стали агрессивны. Люди были недовольны. Всю стаю Ибирка, примерно сотню особей, высадили на холодной почве в незнакомом месте.

Он задрал вверх свой короткий серый хвост и сказал своим сородичам примерно так:

– Мой нос говорит мне, что тут много пространства. Есть добыча, но есть и враги. Надо найти хорошее местечко и начать рыть норы.

И первый отважно направился к тем штуковинам, что на языке хозяина назывались деревьями.

Норы рыть не стали, потому что в лесу было много всяких тварей, которые умели это делать лучше и легко могли достать котят из земляных жилищ. Гораздо лучше получалось жить на ветвях деревьев. Но у котов развился комплекс неспокойности. Едва освоив одно место, они испытывали потребность идти в другое. Место казалось им уже не безопасным, и они желали найти другое. Все время что-то не нравилось. Это было везде, в почве, в деревьях, в воздухе, в воде.

* * *

Они уходили все дальше. Хорошо еще, что котята росли быстро. Но вскоре оказалось, что слишком быстро. Ибирк почувствовал, что он уже не самый большой кот. Это его злило, и вынуждало проводить показательные трепки. Однажды его так потрепали самого, что он словно прозрел и увидел, что котята стали ростом с рысь.

«Вот это да!» – подумал он и удивился, глядя на тех зверей, что были совсем не похожи на тех пушистых котят, которых хозяин привез с собой на корабле. Чем моложе был котяра, тем крупнее. И вдобавок по непонятной причине сменилась масть. Вместо дымчато-серой она стала интенсивно-красной. Ибирк заподозрил, что некоторые кошки позволили себе гулять на стороне. Но по мнению соплеменников, что во всем безобразии виновата та среда, которая является их обиталищем. Стая снова отправилась в дорогу.