Текст книги "Нора под миром"

Автор книги: Марина Казанцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

– Мамочка, – зарыдала Катька на плече, – я боюсь!

Раздался довольный смешок волчицы, а картуши задышали часто-часто – старуха сделала шаг вперёд, к своим жертвам. На лице усмешка.

Наташа с ненавистью смотрела на ведьму, внутри рождалось безумное чувство – желание раствориться в безмятежном, жарком воздухе, улететь лёгким ветерком. Испариться, рассыпаться мелкой пылью, исчезнуть.

Секунду ей казалось, что она оглохла, иначе откуда этот странный мелкий звон в ушах? Почему замолкло всё вокруг? Что за искры заметались справа от неё?

Медленно-медленно Наташа сумела повернуть голову, при этом почти безучастно удивляясь тому, как замерли её враги. Справа творилось нечто странное – в воздухе расползалась какая-то длинная щель, пространство распадалось, словно разрезанное какой-то волшебной бритвой, и из-под него выглянула чёрная изнанка.

Девушка не успела даже удивиться, как резкий порыв непонятно откуда взявшегося ветра сорвал её с места вместе с Катькой и занёс в бездонную темноту. Разрез мгновенно затянулся.

Ошеломлённая ведьма качнулась от воздушного удара, а картуши с визгом поныряли в траву. Всё произошло мгновенно – прямо в воздухе раскрылась дыра, и девчонок затянуло в неё.

– Что это такое?!! – в ужасе провыла Динара.

– Чего-чего! – грубо обронила пришедшая в себя ведьма. – Тебе знать не положено!

– Куда они девались?!! – с воплем подскочила к ней волчица.

– Заглохни. – ответила ведьма и неожиданным пинком в бок повалила Динару в траву. – Не приставай ко мне. Сказано – не твоё дело!

Она повернулась и быстрым шагом направилась прочь от деревни.

Динара осталась на месте ненадолго – она вздыбила шерсть, развернулась и бешеными глазами оглядела картушей. Те моментально прекратили притихли и перестали лыбиться.

– А почему бы мне не стать колдуньей? – льстивым голосом заговорила волчица, догоняя Евдокию.

– Тебе нельзя. – отвечала та, быстрым шагом двигаясь в Бермудский Треугольник. – Ты стерва кровожадная. А мне нужно, чтобы она их всех любила. И живых и мёртвых. Я знаю, чем мне повязать её.

* * *

– Смотри, Виктор. – с лёгким удивлением проговорил Борис. – Что-то странное не то с нашей техникой, не то с деревней.

На экране свадьба выглядела совсем иначе – не как в натуре. Среди вполне реальных жителей деревни, беззаботно веселящихся на свадьбе, непринуждённо слонялись слегка прозрачные фантомы. Они плясали, пили водку, пели песни, дрались между собой. Всё нормально, только сквозь них просвечивали даже не дома, а полуразваленные хибары. Зелень приобрела какой-то зловещий фиолетовый оттенок. Невеста была призраком, а Димка превратился в незнакомого молодого парня. Раззявленная пасть Лешего, поющего частушки. Кружащиеся, как ведьмы, древние блошинские старухи. Совершенно преобразившийся звук, как будто кто-то тёмный выл в ущелье. Невозможный вид неба, словно стянутого над деревней. А в центре, как в дыру, дико светило озверевшее от гнева солнце. Это походило на пир во время чумы.

– Знаешь, Борька, – задумчиво проронил Виктор, – шикарный получился кадр. Хоть это и явный брак, но в этом что-то есть такое, – он пошевелил пальцами – инфернальное!

– Но как?! – поражался Немучкин. – Откуда это всё взялось?!

– На свете много есть такого, друг Горацио, – ободряюще похлопал его по плечу товарищ, – что и не снилось нашим мудрецам!

ГЛАВА 30. Это Селембрис!

Ночная тьма накинулась на них, словно мечтала утопить в себе.

– Мамочка! – вопила, переворачиваясь в непонятной пустоте, Наташа.

– А-ааааа! – вторила где-то рядом Катерина.

Вокруг кувыркалась белая луна.

Руки их случайно встретились и случилось нечто удивительное. Словно кто-то невидимый резко дёрнул девчонок за спину. Они колотили руками и ногами, стараясь сдержать падение. И, странное дело – получалось! Снизу приближалось что-то непонятное. Что-то громадное и тёмное, словно спина гигантского чудовища, покрытая чешуями с рассеянным мерцанием.

Девочки упали прямо на это и заскользили с чешуи на чешую, как с трамплина на трамплин. Чудовища под ними не оказалось и вообще всё было непонятно.

– Ай! Ой! – кричали обе, не понимая, как не разбились. К их крикам присоединились вопли, тьма оказалась населённой.

И вот в последний раз перекувыркнувшись, девочки шлёпнулись на что-то мягкое.

– Я протестую! – крикнул кто-то. – Что за хамство?!

– Нет, это просто возмутительно! – отозвался невидимый голос. – Когда всё это прекратится?!

– Кто здесь? – пискнула Наташа.

– Какая наглость! – вскипел притихший было голос. – Вы отдавили мне сегмент!

– Господа, постойте, – прорезался чей-то слабенький фальцет. – Не надо волноваться.

– Посмотрите на него! – возмутился сразу целый хор. – Жалкий миротворец!

– Где? Где? – завякал дискант. – Где миротворец? Я ничего не вижу! Дайте свет!

– Тебя тут только не хватало! – отозвалось контральто.

– Нет, ну почему?! Если маленький, так сразу затирают! – упирался голосок.

– Дайте ему свет, а то всю ночь будет приставать. – с досадой отозвался сочный альт.

– Скажите, где мы? – с испугом спросила в темноту Наташа.

Этот вопрос вызвал новую бурю голосов.

– Да будем спать когда-нибудь?!!! – взорвался неслышимый доселе новый голос.

– Как спать, когда такое дело? – опять возник незримый миротворец. – Давайте лучше включим свет.

Все завозились и стали натыкаться друг на друга.

– Отстаньте, негодяй! – нервно вскрикнула какая-то особа. – Не хапайте меня за волоски!

– Где лампа? – пыхтел какой-то полный тип. – Потрите кто-нибудь её по брюшку.

– Кто это такие? – спросила тихо Катька у Наташи. Та и сама не знала, поэтому пожала плечами. Сейчас зажгут свет и всё само собою разъяснится.

Во тьме, в которую не проникало лунное сияние, зажёгся зелёный мягкий свет. Это был фонарь. Он свисал на тонкой нити. И это был пузатый, сонный, здоровенный, как собака, светлячок. Его уютный свет озарил странное собрание, сидящее кружком. Большие гусеницы. Одни – зелёные и стройные. Одна – дородная особа в меховом манто и с белым украшением на шее. Несколько жуков – все разные. Большая бабочка махаон и пара ночных совок. Зелёненькая тля с восторгом пялилась на Катьку. Жук-долгоносик и чёрная жужелица.

– Милая, зачем так грубо падать с неба? – сердито обратилась к Наташе меховая дама. – Вы отдавили мне сегмент. У вас что, крыльев нету?

Наташа от изумления разинула рот, не зная, что сказать. Но тут маленькая тля запрыгала и знакомым голоском завякала:

– К нам попали в гости эльфы!

– К-какие эльфы? – чувствуя неладное, спросила Платонова.

– Цветочные эльфы. – охотно пояснила жужелица. – Добро пожаловать, мы очень рады.

Тут Наташа обалдело осмотрела Катьку и с изумлением обнаружила, что за спиной девочки торчат самые что ни на есть настоящие стрекозиные крылья! Она в испуге пошарила за своей спиной и тоже поняла, что помешало им разбиться. Это были крылья!

– Однако, – с предупреждающим покашливанием выступил в серёдку обладатель фальцета. Это был жук-бронзовик. – Я хотел бы вам заметить, что мы так и не послушали последнюю историю.

– Казяв Хитинович! – пропрыгала под светляковый фонарь зелёненькая тля. – А это будет страшная история?

– О, это будет страшно страшная история!

Никого не смущали два незнакомых эльфа, свалившиеся непонятно откуда. Один эльф в джинсах и топике. А второй – с одной сандалькой на ноге. Очевидно, здесь это было в норме.

– Жучинский, не тяните долго паутину. – недовольно промолвила мадам в мехах.

Тот приподнялся на задних лапках и подёргал за ножку тускнеющего светлячка. Свет снова разгорелся. Светляк свисал на паутинке из темноты густой берёзовой листвы. И всё общество сидело на пологой и широкой ветке. Внизу волновалось от ночного ветерка широкое лиственное море, слабо озаряемое зелёным фонарём.

"Всё понятно! – с восторгом подумала Наташа. – Мы в Селембрис!"

Сказочное общество меж тем усаживалось поудобнее. Сверху мягко светил спящий светлячок, привязанный через подмышки паутинкой. Лиственный шатёр слабо шевелился.

– В одном прекрасном королевстве жила-была принцесса. – начал повествование жук-миротворец, Казяв Хитинович Жучинский, признанный рассказчик в собрании насекомых.

– Девочка в ранние годы осталась сиротой и приняла на себя все бремена правления в непростом деле государственных забот. Целый день бедняжка трудилась над указами, проектами законов, учреждала премии, председательствовала в судах и многое другое, о чём здесь слышать вам всем будет скучно. Ибо занятия монархов скучны таким простым созданиям, как мы.

– Очень. – подтвердила меховая дама.

– Вы все, наверно, думаете, что жизнь принцесс состоит лишь из балов, танцев, развлечений.

– Конечно. – подтвердила моль. – А как же?

– Так вот, а наша принцесса чахла над своим рабочим столом в прекраснейшем своём дворце. Был он полон царедворцев, челяди и прочих суетливых насекомых. Всем этим надо управлять, заботиться о них, приказывать, повелевать.

– Хотела бы я так. – вздохнула маленькая тля.

– Всё верно, милая моя. Кто бы не хотел? Но тут до царедворцев стало доходить, что при столь неестественном образе жизни у принцессы может так и не появиться наследник. Уж больно девочка была занята своими бумагами, приказами, указами, проектами, законами. Дела, знаете, делами, а любовь любовью! Стали царедворцы совещаться, как бы ненароком подсунуть королевне подходящего для пары кандидата. То одного подсунут, то другого – ноль внимания. Барышня сидит и пишет. Премудрые челядинцы придумали устроить конкурс: кто лучше рассмешит принцессу. Позвали кучу претендентов, бросили по государству клич, призвали таланты из народа, устроили показ. Две недели умники изощрялись перед троном, являли чудеса остроумия, изобретательности, мастерства. Рассказывали анекдоты, сочиняли комические стишки, пели частушки. Потом пошёл площадный юмор. Принцесса повелела всех юмористов показывать со сцены и в театрах. А всё множество материалов опубликовать отдельным сборником. И похвалила за устроенный на уровне кастинг.

– Ну, тут мы бессильны! – развели руками царедворцы.

– Постойте, господа. – вмешалась тут в разговор одна старая придворная муха.

– Так это были мухи? – спросила Катька.

– Конечно, девочка. Пожалуйста, не перебивай. – ответила меховая дама.

– Никто и не знал, что она ещё жива. Забершилась где-то в углу, высохла вся и пропылилась. Но умом старая придворная лукавица была ещё крепка. И поведала она придворным вот что. Есть-де недалеко отсюда, в глухом лесу, в гнилом дупле одна колдунья. К ней раньше молодёжь бегала за приворотом. И, знаете, действовало безотказно! Вот вы пойдите, найдите старую колдунью и попросите у неё средства от государственной тоски. А то ведь не сегодня-завтра принцесса околеет без потомства.

Ну, делать нечего, придворные собрались и всей гурьбой полетели в тот лесок, нашли дупло и поведали обо всём несчастье ведьме.

– Знаю, господа мои хорошие. – отозвалась суровая колдунья. – Все ваши горести давно я прочитала в книге. Не надобно печалиться, не надо горьки слёзы лить. Есть средство у меня простое, но очень радикальное. Валит наповал всех старых дев, замшелых крючкотворов и книжных червяков. Выпадет на вашу долю и веселья, и балов придворных и прочего другого. Вот, даю вам средство в запечатанной бутылке. Распорядитесь этим так. У вашей королевны скоро день рожденья. Так вот, под предлогом празднования круглой даты потребуйте устроить ассамблею. Принцесса не откажется – всё же дурной тон. Вот она там сядет и станет делать вид, что ей ужасно скучно с вами, что все затеи ваши не что иное, как легкомыслие и баловство. Вы с ней не спорьте, а побрызгайте вокруг из этой вот бутыли. Скажите: мол, заморские духи. А очки с неё снимите и попрячьте. На этот запах налетит такое множество отменных женихов! Вы ей его налейте и в тарелку, и в стакан, за пазуху, в причёску. Обрызгайте и женихов. Как она пойдёт с каким-то танцевать, так склеится и поневоле будет вынуждена беседовать, чтобы не утратить светский тон.

– Что за коварство… – вожделенно прошептала жужелица. На неё зашикали.

Идут придворные домой, в глазах горит надежда. Несут бутыль и каждый думает: обмажусь средством и полезу к королевне якобы поправить юбку. А там прилипну и взойду на трон. Вот где коварство, а вы говорите!

Вот с таким похвальным рвением все бросились организовывать большое торжество. Старались, как могли, всё сделали на славу. Из дальних королевств летели принцы. Собирались толстые бароны. Суетились графы. Виконтов мерили на сотню. На королей едва хватало мест. Это вам не какой-то жалкий кастинг с самодеятельностью из народа! Все чуяли, что будет дело. Одна принцесса ничего не подозревала, сидела в кабинете и производила горы никому не нужной писанины.

Придворные не стали спрашивать у королевны разрешенья. Взяли её от стола и вместе с недописанным приказом засовали в бархатное платье. С приказом даже лучше, а то принцесса больно исхудала. А тут всё же что-то под платьицем торчит. Принесли под всеобщие рукоплескания в тронный зал и усадили перед тарелкой. А сами сзади так давай принцессу поливать из той бутылки. Ну и себя не забывали.

Принцесса чует: пахнет вкусно. Тем более, что очки-то у неё отняли. И давай так с аппетитом наворачивать большой ложкой. Наелась, огляделась близоруко и почувствовала в себе большие силы. Придворные возрадовались: ну, баушка, ну угодила! А сами уж от запаха дуреют. Так сладко пахнет колдовское зелье. Тут и женихи скорее встрепенулись. Выскочили на середину залы и давай крутиться! Музыка играет, светляки сияют, все оживились. Такое зрелище! Ну, кажется, дело состоялось.

Принцесса уже забыла про приказы. Пляшет, веселится, кокетничает напропалую. То один прилипнет, то другой. Придворные тоже не теряют даром время. Кинулись и давай подкладывать витиеватые комплименты. Лукавы царедворцы, соображают: зелье-то загустевает, того гляди схватится да и засохнет. Тогда уж деваться некуда принцессе, придётся признать факт публичной связи! И тут, как водится, во всё вмешалось провиденье.

– Ой! – напугалась тля.

– Увы, моя милая. – вздохнула меховая дама. – Таков весь свет.

– Да! В невинно веселящейся толпе возникло страшное чудовище! Ибо что за сказка без чудовищ! Вошло такое страшное чудовище… ну, я прям не знаю…

– Большое?!

– Ух, большое!

– Громадное?!!

– Громадней некуда!!

– Ой, я боюсь! – запищала тля.

– Не бойся, деточка, тебе всё это не грозит.

– У-уууу…

– Так вот, идёт этот страшный монстр о восьми ногах, а глаз-то у него!… аж видимо-невидимо! И все горят кроваво-красным! А ноги!… Волосатые! Все восемь! Ну, гости испугались, к стенам прижались, крылышки дрожат! Проходит зверский монстр прямо в центр зала. Недовольно огляделся и зарычал: "Давайте музыку, болваны!"

Оркестранты от ужаса ударили в смычки и ну наяривать Камаринского! Гармошки тоже встрепенулись и давай плясать мехами! Тут уж балалайкам было стыдно умолчать. А там, глядишь, вступили барабаны. Ну, флейтам уж ничто не страшно.

"Танцуют все!" – велел страшенный паучила.

Придворные вскочили и торопливо кинулись друг к другу. А все короли, все королевичи, бароны, графы и князья, поспешно бросились искать среди придворных мух себе по паре. И, бедные, все позабыли, что обрызганы сплошь приворотным зельем! Как их посклеивало всех, так поначалу образовались пары. Король со фрейлиной, барон с виконтом! Граф сляпался с простой служанкой! Султан один заморский – с нянькой! Тут дальше – больше: пошли в дело все герольды, брандмейстер, кухмистер, танцмастер! Все носятся по залу, вертятся, кружат. Забавы, смех, веселье! А паучила страшный среди залы ногами дрыгает и басом распевает: "встаньте, дети, встаньте в круг…"

– Ну это как-то слишком. – усомнилась меховая дама.

– Зато, голубушка, педагогически доходчиво. – не согласился с ней Жучинский. – Светляк, не спите!

– Я не сплю.

Принцесса чует: все танцуют. Очки-то от неё попрятали. Видит только: круг кружится. А это все танцоры склеились в одну баранку. А посередине кто-то скачет да песенки поёт смешные.

Она уж вся была в варенье и тоже сильно захмелела. Указ поправила под платьем и на приманку полетела. Как вляпалась она в пройдоху, так громким криком закричала:

– Ох, милый мой! Я целиком вся ваша! Целуйте меня, милый принц, от хоботка до пят мушиных!

А он ей:

– Жизнь моя! Да я готов хоть щас вас съесть с вареньем или без варенья!

Придворные вдруг протрезвели. И так хотели закричать: не слушайте вруна, принцесса! От глаз нахальных не балдейте! Мы щас очки вам принесём!

Но ничего не прокричали. А почему? А потому, что склеились с бутылкой. Судите сами, господа: вот какова от пьянства польза!

Паук меж тем красотку вяжет, обматывает липкой лентой. И с наглостью ей обещает:

– Мы улетим с тобою вместе в мой замок крепкий паутинный. Я сам король над королями, и у меня есть королевство. Я посажу тебя, принцесса, посередине тронной залы. Я так люблю тебя, принцесса, до самой смерти обожаю. От поцелуя моего, ты милая, в момент загнёшься.

– О, мой король, – принцесса отвечает близоруко, – что за верёвочки на мне навиты?

– То не верёвочки, мой ангел. То платье свадебное я пошил тебе с любовью.

От слов таких и трезвая принцесса бы свихнулась, а пьяной, да и без очков, одна дорога – в паутину!

И что ж вы думаете? Взял муху, перешагнул ножищами через придворных, женихов, через пьяную прислугу и был таков! Ушёл, однако, с королевной!

– И всё? – убитым голосом спросила Катька.

– Нет, солнышко моё, не всё. Какая ж сказка да ещё про королевну без удальца-богатыря?! Без принца в плаще белом?! Без рыцаря с любовью в сердце?!

– Ах, как хорошо! – сказала Махаон, – Я обожаю про любовь!

Как только зала опустела, как только музыка утихла, случилось нечто, о чём никто и не подумал! Лежат вповалку царедворцы, с князьями склеены вареньем. На них налеплены служанки. По боку толстою каймой висят герольды, трубадуры. Графья, виконты, баронессы – подобно патоке сладчайшей. А сверху, как орехи, няньки. И светляки налипли, как цукаты. Такой шикарный тортик – режь да ешь!

И вот из тёмных коридоров несётся тихое жужжанье. Над молчаливым бубликом, лежащим неподвижно, перелетела прямо в серединку та очень старая особа, что вдула нашим царедворцам в их уши этакий совет.

Кто мог, тот из варенья выдрал уши. А кто не мог, лишь поморгал глазами.

– Ха-ха! – сказала старая мушилла. – Как славненько я вас всех подловила! Кто б знал, что можно так попасться на забродившее варенье! Ну, мухи, слушайте сюда! Я старая и мудрая колдунья! Когда принцесса ваша родилась, меня не допустили до банкета. Я обозлилась и затаила злобу. И поклялась ужасной клятвой: не встретит принцесса ваша круглой даты! Вот всё по-моему и вышло. Запомните, все женихи и царедворцы, что я у вас теперь принцесса! И тот, кто первый оторвётся от забродившего варенья, тот станет мне сегодня мужем! А ну, погнали, обормоты!

– Вя-аааа! – разревелись гусеницы.

– Нет, нет! На то она и сказка, чтоб появился белый рыцарь. Старуха только всё сказала, залезла, сыпя пыль, на кресло, как вдруг откуда ни возьмись влетает в залу королевич!

– Простите, други, задержался! Сердечно кланяюсь принцессе! Прекраснейшая королевна!.. – и обомлел: – Что там за рыло?

Старуха глянула в пенсне: посередине зала лихой гарцует комаришка. Усы колечком, нос иголкой. А ножки стройные такие!

– А принцессы дома нет. – сказала ведьма. – Я за неё сегодня подежурю.

– Врёт она, – шепнул из бублика придворный. – Принцессу утащил паук. А мы тут все скорбим глубоко.

Паук меж тем принцессу пьяную приклеил туда, куда и собирался: прямо в центр паутины. И детушек своих голодных к обеду сладкому скликал. Представьте все, что за коварство: мерзавец был уже женатый!

Принцесса чувствует сквозь хмель, что в двух платьях и одном указе ей как-то очень неудобно. И говорит, слегка икая:

– Мужчина, дайте мне очки.

– О, моя милая принцесса, – любовно проурчал негодник. – все ваши трудности – пустяк. Я уверяю вас, что скоро, минут примерно через десять, вам будет абсолютно не до платья. И ещё меньше до очков.

– О, баловник. – она сказала. – Как долго будешь меня мучить своими сладкими словами? Давай скорее, безобразник, с тобой вдвоём уединимся.

– Да я бы рад. – сказал мерзавец. – Но ведь детишки есть хотят.

– Корми скорее свою свору! – сердито молвила принцесса.

– Сейчас, голубушка, кормлю!

Лишь только это он промолвил, взял вилку, ножик и салфетку и всем ста сорока детишкам хотел привить культуру пищи, как в дом влетел прекрасный принц.

– Прочь, вражина! Убрал от королевны свои лапы! Принцесса, вас чуть не совратил паук!

– Что вы такое говорите? – принцесса очень удивилась. – Кто тут паук? Я ничего вокруг не вижу!

– Это не я. – нахально отвечал вражина. – Это он паук.

Он было думал, что сейчас начнёт плести за словом слово, опутает брехнёй мальчишку, закрутит, словно паутиной. И на обед его спокойно своим детишкам поднесёт. Не тут-то было, рыцарь смелый со шпагой ловко налетел. И негодяя прямо брюхом на ту иголочку надел!

– И правильно козлу досталось! – сказала Катька.

– Абсолютно! Потом была большая свадьба. Очки так, правда, не нашлись. А ведьму из принцесс прогнали.

– И как у них, с тем комаром любовь была? – спросила меховая дама.

– Была, была, голубчики. Была. – согласился рассказчик.

– И что же, родились детишки? – счастливо спросила моль.

– Нет, – виновато ответил Казяв Хитинович. – не родились. Какие ж, в почку, тут детишки – у мухи с комаром! Вот в этом вся мораль: уж коль не видишь без очков, так и не суйся к кавалеру!

ГЛАВА 31. Его величество Мургатый

«Пока я не вернусь с Селембрис, в том мире ничего не произойдёт»

Кто сказал эти слова? Наташа поворочалась на листе. Крылышки едва слышно зашуршали. Сон неторопливо утекал. Девушка поднялась и обвела вокруг себя сонными глазами.

Катька спала на листике, свернувшись в клубочек. Длинные стрекозиные крылья слабо трепетали: ей снился сон. Одна ножка эльфа была в сандальке, а на второй – грязненький носочек.

Все спали. Зелёные гусеницы подёргивались во сне. Лохматая мадам, жужелица, Махаон. Маленькая тля с закрытыми глазами грызёт листочек. А вот и Казяв Хитинович Жучинский. Похрапывает.

Рассвет занимался, розовел восток. Подуло лёгким ветерком. Листва едва флуоресцировала. Нежный пар потоками восходил с просыпающегося луга. Заструилась птичья трель, травы задышали.

В кристальном воздухе утра самозабвенно кружил под песню колокольчиков одинокий эльф. Гостья из другого мира.

* * *

– Друзья мои. – растроганно сказал Жучинский. – Я уверяю, это ненадолго. Как можно отказать гостям?! День-два, туда-обратно, и я снова с вами. Такое дело все-таки: девочкам нужны волшебники. Я только провожу и к вам опять. Мы ещё посидим на ветке вечерком. У меня в запасе ещё ой как много сказок!

– Казяв Хитинович, – жалобно сказала маленькая тля. – мы будем ждать вас.

– Да, голубчик, вы уж постарайтесь. – солидно проронила меховая дама, но было видно, что ей тоже жалко расставаться с бронзовиком.

Вся дружная компания столь разных насекомых прощалась с собравшимися в поход эльфами и их добровольным провожатым – Жучинским. Благородный старый сказочник не мог оставить в беде гостей.

Чудесный подарок Селембрис – эльфийские крылья! Вся троица легко летела над лугом. Их путь лежал на юг. Там, по словам жука, жили волшебники. Однако, особенно расслабляться не стоило: в чудесном подлунном мире тоже есть и свои хищники, и свои враги.

* * *

Погода к вечеру внезапно поплохела. Весь день светило солнышко, всё было замечательно. А тут вдруг откуда-то потянуло прохладным ветерком, какой-то дождливой свежестью.

– Пора трубить привал. – сощурясь на запад, проговорил Жучинский.

Но с привалом были сложности. До леса ещё полчаса лёту, а с неба уже летели тяжёлые мешки с водой – дождевые капли. Три путешественника завертелись на месте. Куда скрыться? Казяв Хитинович пророчил хороший ливень и слабые ромашки едва ли могли обеспечить путешественникам безопасный ночлег.

– А что вон там? – востроглазая Катька углядела неподалеку в траве что-то жёлтое. Все цветки прятались от дождика и большие лимонного цвета пятна не могли принадлежать маленькому цветочку.

– Полевые тюльпаны! – обрадовался Казяв Хитинович, определив по запаху. Все трое стремительно полетели к невысоким, но довольно крупным цветам.

Каждый такой цветок мог вместить троих Жучинских, но для эльфов полевые тюльпаны оказались впритык.

– Спокойной ночи! – пожелали они друг другу.

Цветок раскачивался на ветру, по жёлтому шатру стучал всю ночь настырный дождик. Внутри же было удивительно тепло: лепестки сомкнулись, не давая проникнуть сырости. Как ни странно, но спалось в тюльпане удивительно прекрасно.

В утренний сон проникла птичья трель, а вместе с ней и чей-то разговор.

– Папаша, тащите его книзу. – проскрипел чей-то неприятный голос.

Папанин голос был ещё противнее:

– Не получается, он больно толстый. Подгрызи немного сверху.

Наташа улыбнулась сквозь сон и перевернулась на другой бок. Кто-то уже занят утренними делами.

– Кантуй помалу. – сказал противный.

– Сам знаю: взрослый.

Цветок раскрылся и в спаленку проникло солнце. Погода – лучше не бывает. Лепестки распахнулись широко, словно спешили захватить побольше солнца.

– Я как Дюймовочка в цветке! – засмеялась Наташа. Наверно, Катьке тоже эта мысль понравится.

– Казяв Хитинович! – весело крикнула она. – Катя, просыпайтесь!

Жучинский выбрался из своего цветка и заблестел на солнышке, как золотой.

– Недурно выспались, не правда ли? А где же юная принцесса?

Они начали оглядываться. В каком цветке вчера оставили спать Катьку? Наташа точно помнила, что это было рядом. Вдвоём с Жучинским они обследовали цветы. Это было совсем несложно, потому что тюльпаны уже раскрылись.

– А это что? – с испугом спросил Казяв Хитинович, указывая на стебель без цветка. На обрыве застыла капля светлого сока.

Оба были в растерянности. Ясно, что недавний разговор принадлежал как раз тем, кто срезал цветок. Причём, вместе с девочкой. Наверно, она спала и ничего не услышала.

– Ну хорошо, – рассуждала Платонова, – цветок должен раскрыться и Катька улетит. Наверняка они должны заметить, что прихватили чужого ребёнка.

– Помилуйте, принцесса. – растерянно отвечал Жучинский, – кому тут нужно срезать такой большой цветок?! И что с ним делать?

– Может, эльфы платьица себе пошили?

Жучинский не ответил. Он всполз по толстому, как дерево, стеблю наверх.

– Что это?! – испугался он. К его лапкам прилипли белесые нити. – Наташа, это были пауки!

Положение просто кошмарное. Наверно, хищники выследили трёх путешественников заранее. И это были здоровенные пауки, если сумели оторвать и унести цветок да ещё с ребёнком. Бедная девочка! Висит где-нибудь на паутине, вся обмотанная мерзкой пряжей, и плачет от ужаса.

– Жучинский, ищите следы! – в отчаянии крикнула Наташа. Надо же, спастись от ведьмы, чтобы тут же попасться паукам!

Времени было в обрез.

Они бегали вдвоём между леса стеблей и не могли обнаружить ни мельчайшего следа. Кружили над лугом, выискивая хоть малейшую примету.

– Где могут жить пауки? Как далеко они способны утащить цветок?

На все эти вопросы Казяв Хитинович только разводил лапками. Пауков тут предостаточно и все они очень разные.

– Жучинский, кажется, ваша сказка была пророческой. – горько заметила Наташа.

– О, если б так! – взрыдал жук-сказочник. – Тогда бы должен появиться принц и спасти принцессу!

* * *

Сквозь сон прорывались какие-то звуки, но умаявшаяся за день Катерина не спешила просыпаться. Большой дневной перелёт вымотал ребёнка. Цветок раскачивался, трясся. А Катерине снились сны. В своих снах она летала высоко над землёй. Внизу протекали яркие луга, речка. Потом откуда-то явился принц. И вот она в белом платье и в фате. Они подлетают к сказочному дому и принц ей говорит…

Спаленка резко покачнулась и упала набок.

– Папаша, да что ж вы бухаете?! – раздался из-за жёлтой стенки спальни голос, совсем неподходящий принцу.

– Ничего не бухаю! – ответил ещё более подозрительный голос. – Держать надо было крепче!

– Эй, кто тут трогает мой домик?! – крикнула Катерина.

– А барышня проснулась. – заметил первый голос.

– Пойди, сынок, найди корону. – сказал второй. – А я пока сниму верёвки.

– Эй, кто там?! – уже требовательнее закричала Катька.

– А ты там не ори. – ответил кто-то. – А то рот заклею.

Катька принялась толкать руками упругие лепестки тюльпана. Вся спальня затряслась. Тогда девочка навалилась на стенку и цветок неожиданно покатился. Сама она упала. Лепестки не раскрывались – что-то снаружи их держало.

– Последний раз говорю! – грозно предупредила Катька. – Выпускай меня, а то в глаз получишь!

Там не ответили и с тяжёлым пыхтением медленно ставили цветок на донце. Потом лепестки раскрылись и Катька оказалась сидящей, как Дюймовочка, посреди цветка.

– Ну вот. – с довольным видом проговорил огромный паучище. – Настоящая принцесса.

В полутьме подземного жилища, под земляными сводами разыгрывалась драма. Паук Мургатый и его папаша, старый Пердюк Мамонич, гонялись за невестой.

– Ах, ты, маньяк с ногами! – ревела Катька. – Сожрать меня решил?! Я маме всё скажу, она тебя раздавит! Я Лёньку позову, он тебя иглой заколет!

При этом она ловко работала крылышками и чрезвычайно быстро удирала по переходам земляного замка от женишка и его престарелого папаши.

– К чему всё это?! – тщетно взывал паук Мургатый. – Я принцесс не ем. А эльфов и подавно. Я в самом деле на тебе женюсь!

– Ещё чего, козёл противный! – вопила Катька. – Ты меня верёвкой обмотаешь и повесишь в паутине!

– Да ты хоть послушай, я ничего ещё не объяснил!

– Ага! Сейчас! Маньяка слушать! Я пока не дура! У тебя сто сорок деток! И все сожрать меня хотят!

– Сынок! Лови её сетями!

– Да отвалите, папа! Она уже почти всё поняла! Мы почти договорились, а вы припёрлись тут с сетями!

Мизансцена номер два. Посреди слегка увядшего цветка сидела Катерина со склеенными крыльями.

– Ты за это мне ответишь. – заметила она Мургатому. – Ты думаешь, что я не знаю, что ты тут придумал? Тебя всё равно поймают. И ты за всё ответишь. Лично я дала бы тебе вышку.

– Сынок, давай заклеим ей рот. – вылез с предложением Пердюк Мамонич.

– Папаша, ваши примитивные манеры меня уже достали. Не умеете вращаться в высшем свете, так и не суйтесь в светский разговор.

– Тебе тоже светит зона. – пообещала Пердюку принцесса. – Вы в сговоре. За это дают много.

– Послушайте, принцесса… – начал снова паук Мургатый.

– Я без адвоката говорить не буду. – твёрдо заявила Катька.

– Давай заклеим…

– Сгиньте, папа!

– Вы ничего не получите за меня. У нас нет денег.

– Нет, я сейчас сойду с ума! Вы можете замолчать хоть на минуту?!