Текст книги "Космический Патруль"

Автор книги: Марина Казанцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Глава 20

На следующий день настал черёд Ланселота. Все опять собрались возле Круглого Стола и принялись рассказывать о своих подвигах, и только Ланселот сидел молча. Все трепали о том, как побеждали драконов, а он всё молчал.

Кто-то подбросил идею идти на поиски Грааля.

– Да ну, скучно! – недовольно отозвался сэр Гарет. – Мы каждый год уходим на поиски Грааля, а воз и ныне там!

– Ты хочешь сказать, что никакого Грааля нет? – засопел сэр Саграмор, известный своей сварливостью и вспыльчивостью.

– Нет, но я бы хотел совершать подвиги поближе к моей Клотильде. – заявил Гарет, который тоже нынче был не в духе.

– Уже Клотильда? – осведомился сэр Ивейн. – Вчера ж ещё была Матильда!

– Имена своих избранниц следует держать в секрете. – авторитетно провозгласил сэр Балин. – Я всегда посвящаю свои подвиги леди Инкогнито!

– Ещё бы! – развеселился Бедивер. – Ведь у твоих инкогнит ревнивые мужья!

– Да! Весьма опасно посвящать свой подвиг незамужней даме. – рассудительно возразил сэр Галахэд. – Это выглядит как приглашение к женитьбе! А ежели, положим, я ещё не определился с выбором невесты!

– Вон Гавейн как умно поступает! – втёрся в дебаты сэр Герейнт. – Он всегда посвящает свой подвиг своей маме. Вот, кажется, и нынче придётся леди Моргане прибить к стене в своём замке зелёную башку!

Тут все расхохотались.

– А она, кажется, мечтала заиметь совсем иной трофей! – сотрясаясь со смеху, прорычал сэр Саграмор.

И взгляды всех невольно обратились к Ланселоту. Тот вспыхнул и, поднявшись с места, негромко проговорил, обращаясь к королю:

– Позвольте мне, мой король, отправиться на поиски Грааля.

– Отправляйся, рыцарь, и возвращайся с победой. – с полной серьёзностью ответил тот, чем тут же прекратил все нелепые смешки.

– Позвольте, мой король, посвятить мой подвиг вашей супруге, прекрасной королеве Джиневре. – уже при полном молчании рыцарей гордо заявил сэр Ланселот, обводя взглядом всё собрание. Все отводили взгляды, поскольку помнили, как сразил этот молодой рыцарь такого прославленного бойца, как Гавейн. Некому было упрекнуть в дерзости Ланселота, некому было бросить ему обвинение, и оттого его право посвятить свою победу супруге короля осталось в силе.

– Позволяю. – с отеческой улыбкой ответил король Артур.

***

Однажды он уехал в поход за подвигом, и пропадал целых полгода, прежде чем вернулся, весь израненный и страшно исхудавший. Какие-то знахарки его лечили, так что он ещё полгода поднимался на ноги. Нет, такого Джиневре не надо. Она так и не выяснила, в чем там дело. Какой-то Чёрный рыцарь. Не Мордред ли? Определённо, тут пахнет Морганой!

Королева лежала без сна в своей роскошной постели, и всё чудилось ей, что в раскрытое окно несёт не свежестью, а затхлостью и горелым смрадом. Наконец, она не вытерпела, встала и закрыла окно. Запах не уменьшился, отчего Джиневра поняла, что это ей только кажется.

На самом деле вся причина в том, что Ланселот вчера уехал неизвестно куда. Что ждёт его на этом пути, с какими врагами он встретится, отчего так долго будет пропадать? Ей даже не удалось переговорить с ним – так скоро он собрался и выехал из замка.

Она глянула в окно и увидела, что близится рассвет. Какая тоска! Ей остаётся только ждать и надеяться, что в этот раз он вернётся скоро. Если бы у неё была хоть одна его вещь, просто какой-нибудь платок, или рубашка! Ей было бы легче ждать. Она могла хотя бы вдыхать запах его кожи, чтобы не сойти с ума от ожидания. Так почему же нет?

Джиневра легко поднялась со своей постели и, одевшись в тёмный плащ, выскользнула из своей опочивальни.

В коридорах догорали факелы на стенах, вся прислуга спала по углам и в переходах. Стража тоже досматривала утренние сны. Так что королева незаметно пробралась на этаж выше – туда, где располагались комнаты рыцарей. Двери нигде не закрывались, потому что в замке Камелот не было и понятия о воровстве. Поэтому Джиневра легко проникла в покой Ланселота. Проникла и остановилась, с наслаждением вдыхая тот аромат, который присущ обиталищу прекрасного молодого человека, особенно, когда в него влюблена такая женщина, как она сама.

Здесь были свалены по всем углам подарки, которые она ему подарила – сундуки, великолепная одежда, обувь, латы. Грудой лежала в углу белая шёлковая палатка. Постельное бельё, которое вообще было доступно далеко не всякому, даже богатому человеку и считалось невообразимой роскошью, было скручено и смято на широкой кровати. Словно обитатель этой комнаты не мог спать спокойно и крутился на кровати в страданиях бессонья.

Не было отчего-то у Ланселота оруженосца, чтобы навести порядок в его покоях. Поэтому Джиневра с нежным чувством в сердце и каким-то облегчением в душе принялась старательно прибирать и складывать одежду, ласково проводя пальцами по великолепным тканям. Ей нравилось обонять его тонкие шелковые рубашки, в каких не всякий рыцарь сможет появиться на балах.

Вся одежда Ланселота хранила чудесный запах его молодого тела, отчего Джиневра вдруг почувствовала в себе игривость кошки. Ей захотелось поваляться на его постели, и королева прилегла на эти беспокойно смятые простыни. Закрыла глаза и представила, что рядом с ней, утомлённый долгой любовью, лежит сам Ланселот. Сдерживаемое рыдание чуть слышно сорвалось с губ королевы. Она повернулась на бок и просунула руку под подушку. Пальцы тут же наткнулись на что-то твёрдое и острое.

Подушки полетели в стороны, и вот глазам Джиневры предстал маленький мешочек чёрной замши. Это ещё что такое?

Это было какое-то колдовство. Даже несведущая в чарах Джиневра явно ощущала какой-то странный зов, необъяснимое беспокойство. Она достала тонкий стилет, который всегда носила при себе, и разрезала шнурок, стягивающий расшитую колдовскими рунами кожу, потом разворошила содержимое мешочка. Там были какие-то вонючие чёрные комки, какие-то корешки, что-то, похожее на кошачий коготь и зёрна неизвестного растения. Вот оно что! Это же явно порча! Недаром Моргана с такой злобой и угрозой смотрела на него, прежде чем покинуть пиршественный зал!

Джиневра заметалась, ища, куда выбросить эту мерзкую находку. Открыла окно и хотела уже запустить в него эту пакость – со всей силы, подальше от людей. Может, долетит до рва с водой. Но тут же ощутила, что зов, идущий от мешочка, обрёл конкретность – ей захотелось отправиться в путь, причём во вполне определённом направлении. Её тянуло к той дороге, что пролегала на виду – перед глазами извивалась тонкая нитка тропы, ведущей в лес. Не туда, где обитал Лесной король, а в сторону. Выходит, это не порча, а приворот. Кто-то заманил рыцаря в нужное ему место.

Как помнила Джиневра, рыцари, отправляясь на поиски Грааля, разбредались в самых разных направлениях. Дело в том, что поиски Грааля были скорее поводом, нежели целью. На самом деле, когда рыцарь объявлял, что отправляется "граалить", он просто искал приключений. Когда он возвращался, иной раз через долгое время, и привозил с собой какой-нибудь трофей, его даже и не спрашивали, нашёл ли он тот самый мифический Грааль. Вот почему Джиневра даже приблизительно не могла знать, куда поедет Ланселот. Но теперь у неё появилась надежда, что он мог подчиниться зову талисмана и поехать именно по этой тропе. Тот, кто подсунул рыцарю этот приворот, не смог вовремя убрать его и тем оставил след. И это, королева была теперь уверена, не кто иной, как эта ненасытная гадина Моргана. Сейчас Ланселот едет куда-то, где его ждёт неожиданность и, вероятнее всего, позор.

***

Одетая в чёрное фигура стремительно летела над верхушками деревьев. Внизу извивалась пустынная в столь ранний час лесная тропа. Растительность постепенно становилась всё более мрачной – это был не светлый лес Зелёного Короля, а перемежаемая непроходимыми болотистыми местами колдовская чащоба. Над холодными болотами стлался тяжёлый сизый туман – он заволакивал ниточку тропы. Где-то здесь сейчас должен блуждать рыцарь Ланселот – три дня назад он покинул Камелот.

Тропа была единственной, и она уверенно вела в одном и том же направлении. Однажды пойдя по ней, невозможно свернуть куда-либо, и путник будет всё больше углубляться в странный колдовской лес, напрасно надеясь свернуть в сторону и избежать опасности болот. Уцелеть можно только в одном случае: если следовать тропе, скрытно идущей среди окружающих её мрачных и уродливых деревьев. Всё, что слева или справа – неизбежная погибель.

Джиневра поднялась ещё выше, чтобы видеть, что там, впереди и кончится ли когда-нибудь это болотное однообразие. Далее болота кончались, и свету наступающего дня представал пышный зелёный лес. Он взбирался по пологой возвышенности, а далее, уже на горе, стоял замок. Его узкие бойницы, словно тёмные глаза, внимательно обозревали лесистые окрестности. Поэтому королева пошла на снижение и бесшумно заскользила над верхушками деревьев.

Буки, грабы, дубы – вот что составляло богатство этого леса. Небольшие поляны, поросшие высокими травами, были затемнены, поскольку свет солнца не достигал их, теряясь среди густой листвы лесных великанов. Тропа уверенно бежала среди этого зелёного могущества и, нет никакого сомнения, направлялась прямо к тёмному замку, стоящему на горе. Очевидно, этот замок и есть та цель, к которой направлял Ланселота приворотный талисман.

Если кто и был в пристройках замка, то не заметил, как чёрная тень, словно огромная летучая мышь, скользнула к забранному решёткой окну центральной башни. Невероятным образом эта мышь прилепилась к каменной кладке стены и приблизилась к утопленному в толще камня окошку. Единственная его узкая створка его была приотворена, позволяя проникать в помещение свежему воздуху. А внутри беседовали два голоса.

– Не очень нравится мне то предприятие, в которое ты меня склоняешь. – проговорил мужской голос. – Он слишком силён: слышал я, как он расправился с твоим старшим. А ведь Гавейн всем силачам силач.

– Тебе не о чем беспокоиться. Разве моя выдумка хоть раз подводила тебя? Сколько добра ты приобрёл самым лёгким способом?!

– Так-то оно так! – неуверенно ответил мужчина. – Но я боюсь: вдруг что сорвётся! Я и так доволен кушем. Ко мне скоро должны тайно прибыть сарацинские торговцы, и я спроважу им кой-какое добро из моей лесной ловушки. Я опасаюсь, что этот молодец попортит мне товарец, тогда моя тайная коммерция прогорит, а сам я попаду в королевские застенки.

– Какой ты трус, Турквин. Да ты не понимаешь: мой брат будет благодарен тебе за то, что ты поймаешь в ловушку Ланселота. Он ненавидит этого красавца, потому что понимает, какого соперника пришлось ему впустить в свой знаменитый замок. Так что, тебе простят все твои мелкие коммерческие проказы. А мне он нужен совсем по иному поводу, поэтому я вовсе не настаиваю на том, чтобы вы, как два идиота, сражались на мечах. Хотя, тебе он может хорошо порезать физиономию, я бы не хотела, чтобы ты нанёс ему какой-либо вред.

– Ненасытная колдунья!

– Да, мой дорогой любовничек, твоё время вышло. Теперь, как я заметила, тебя гораздо больше привлекают тряпки и монеты, нежели любовь! Отяжелел, обрюзг, обленился. Ладно, хватит языком чесать. Вставай, седлай своего Шварца – такой же обжора, как и его хозяин. Твоя задача, Турквин, лишь заманить Ланселота к ловушке, а я сама нажму рычаг.

– Ну хорошо, только сама потом и справляйся с ним. Что-то мне не верится, что он захочет стать твоим любовником.

– Не твоё дело, Турквин! И не с такими справлялась!

Чёрная фигура отпрянула от окна и, плавно снижаясь в полёте, пересекла дворовые постройки, а далее бесшумно перемахнула через крепостную стену. Она понеслась над самой землёй и скрылась в кроне громадного вяза, стоящего у дороги.

Спустя некоторое время из ворот замка выехали два всадника на чёрных лошадях. Один из них был явно женщиной, скрывающейся под длинным чёрным плащом с головы до ног. Второй был грузный мужчина в рыцарских доспехах. Панцирь был явно тесноват ему, а из шлема выпирали обросшие щетиной фиолетовые щёки. Зато на гребне красовался пышный плюмаж из чёрных страусиных перьев. Всё одеяние довершал обширный плащ чёрного бархата. Эта мрачная пара проследовала по тропе и въехала в лес, не прекращая разговора.

– Предложи ему рукопашный бой. – объясняла Турквину Моргана. – Очень нужно, чтобы он свалился в яму вместе со своей лошадью!

– Да уж, не хотел бы, чтобы они сожрали там коня! – ответил тот. – Послушай, ты только смотри, не вздумай нажать рычаг, пока я буду под дубом!

– Очень нужно! – фыркнула Моргана, проезжая под вязом, из мощной кроны которого на неё внимательно смотрели чьи-то глаза.

Оба всадника ехали далее и переговаривались в спокойной уверенности, что им ничего не грозит в этом безлюдном лесу, где они привыкли безнаказанно вершить свои чёрные делишки.

– Здесь. – кратко обронил Турквин, достигнув круглой поляны, на краю которой возвышался мощный старый дуб, очень похожий на тот, у которого Джиневра встретила Зелёного Короля. Такая же чудесная поляна, только отчего-то под дубом имелась круглая площадка, на которой пожухла вся трава.

– Плохо ухаживаешь за травой! – недовольно заметила Моргана.

– А! – небрежно отмахнулся Турквин, – И так сойдёт. Они как учуют, что назревает поединок, так в предвкушении славы и победы уже ничего не соображают.

Видимо, роли у этой пары давно уже были чётко распределены, потому что толстый рыцарь спрятался вместе с конём в тень раскидистого бука, как раз возле тропы, а Моргана скрылась за стволом дуба. Там она отодрала от ствола широкую полосу коры, и открылось некое устройство: массивная рукоятка, сидящая в глубоком пазу.

– Ты механизм хоть смазываешь иногда?! – крикнула она Турквину, с сомнением осматривая рычаг.

– Тихо ты! – испугался тот. – Тут главное – стратегия внезапности!

– Тьфу, урод! – плюнула с досады уэльская колдунья. – Ну, если в решающий момент рычаг заест! Сам тогда справляйся с Ланселотом!

Но тут же замерла и прислушалась. Издалека уже доносился дробный топот конских копыт.

Моргана стояла, держа руку на рычаге, вся уйдя во внимание. Она скинула с головы капюшон и прислушивалась к тому, что происходит на поляне. Поэтому не заметила, что к ней с другой стороны приблизилась чёрная фигура, с ног до головы закутанная в чёрный плащ.

– Смотри сюда, гадюка. – раздался шёпот.

Моргана мгновенно оглянулась и тут же получила в скулу сильный удар, от которого невольно обернулась вокруг себя и рухнула без памяти на землю.

– Эй, рыцарь, как ты посмел забраться в мой заповедный лес? – привычно проорал Турквин заготовленную фразу.

– Я еду на поиски Грааля. – учтиво сообщил ему Ланселот Озёрный. – Позволь мне, добрый господин, проехать через твои владения.

– Не позволю! – разорялся пиратствующий рыцарь. – Это мои владения! Если хочешь ехать дальше, принимай бой! А то шляются тут всякие, траву топчут!

– Как скажешь, благородный рыцарь. Я так понимаю, твоя сумбурная речь есть вызов к поединку?

– Да! Ты правильно всё понял! Слезай с коня и бери свой меч!

– Да ты хоть вылези из-за дерева! – предложил Серебряный.

– Не твоё дело, Ланселот! Ступай под дуб!

– Откуда ты меня знаешь? – изумился рыцарь Озёрный.

– Не твоё дело! Иди под дуб, говорю!

– Нет уж! Я сначала посмотрю, кто это такой храбрый прячется за буком!

И Ланселот, спешившись с коня, стремительно бросился за толстое тело бука, держа наготове свой меч. Там что-то произошло, отчего из-за дерева с визгом выскочил рыцарь Турквин и помчался, оглядываясь назад.

– Смотри, не нажимай! – орал он. – Это я!

Но то, что случилось далее, поразило Ланселота настолько, что он прекратил преследование. Ровная лесная поляна вдруг словно провалилась – круг выгоревшей травы внезапно пришёл в движение, один его край ушёл вниз, другой поднялся вверх. Толстый рыцарь успел уцепиться за верхнюю половину и повис на её краю, громко вопя и болтая ногами. Большой круг продолжал движение, проворно переворачиваясь далее, отчего Турквин сорвался с него и с криком улетел во тьму. Теперь уже на небо смотрела внутренняя, скрытая ранее от глаз, поверхность круга – вся крытая металлом. Ещё мгновение, и она опять пришла в движение, переворачиваясь далее, и вот целостность лесной полянки была восстановлена – она снова была полностью травяной, только выгоревшая трава выдавала присутствие ловушки.

Растерявшийся Ланселот всё ещё смотрел на это место, не зная, что следует предпринять далее, как из тени дуба раздался знакомый голос – это говорила фея Нимуё.

– Отправляйся обратно в Камелот и сообщи королю Артуру, что один из его вассалов занялся скверным делом: он грабил проезжающих по его владениям. Пусть сэр Кей пришлёт солдат к замку Турквина и убедится, Турквин настоящий разбойник.

После этого раздался лёгкий шум, словно улетела птица, но рыцарь прежде, чем уехать, решил посмотреть – что там, за дубом? Он обошёл массивный ствол и обнаружил женщину, лежащую на земле. Кто это такая?

Едва он перевернул её, как в глаза ему бросился большой вздувшийся синяк на её левой скуле, а в самой женщине он признал сестру короля Артура!

– Что с вами, леди? – растерянно спросил он.

Она открыла глаза и повела вокруг себя мутным взглядом, ещё не вполне придя в сознание.

– Что, что случилось? – невнятно заговорила Моргана. И, не получив ответа, стала осматриваться.

– Где она?

– Кто?

– Эта женщина! Она ударила меня!

– Что вы делали здесь, леди? – спросил Ланселот.

От этого вопроса Моргана отчего-то нахмурилась и отстранила руки рыцаря, желая подняться с земли самостоятельно. Она принялась озираться, словно искала ещё кого-то.

– Наверно, на вас напал тот человек! – догадался Ланселот. – Но теперь вам нечего бояться, он сгинул в собственной ловушке.

– Вот как? – хмуро спросила леди, прекратив отряхиваться от древесного мусора, что налип на её плащ. – А больше здесь никого не было?

Рыцарь хотел было ей что-то рассказать, но вовремя осёкся и лишь отрицательно покачал головой.

– Ну что ж, – с деланной бодростью заявила Моргана. – раз уж вы спасли меня от злого колдуна, вам следует проводить меня в мой замок и воспользоваться моим гостеприимством.

– Простите, леди. – холодно отозвался Ланселот, но я должен ехать обратно в замок короля и сообщить ему о том, что один из его вассалов занялся гнусным грабежом. Если хотите, можете следовать со мной, я доставлю вас к королю Артуру.

– До замка короля три дня пути, – возразила леди. – Мы могли бы добраться до ближайшего жилья всего за полчаса. К тому же, у меня нет лошади. Вы обязаны посадить меня на своего коня. Я худенькая, прекрасно умещусь спереди.

Но тут, к её досаде, заржал совсем неподалёку один конь, а в ответ ему – ещё один.

– Ну вот и решение всех ваших проблем, леди. – любезно сообщил Ланселот, не проявляя желания везти Моргану в замок короля на своей лошади.

– Ну, может быть, пойдём, осмотрим замок этого мерзавца Турквина? – упорствовала королева Уэльса.

– Нет, не поеду. – отказался рыцарь. – Очень уж двусмысленное занятие – могут неправильно понять.

В-общем, на каждый её довод Ланселот находил вполне удачный контрдовод, и всё сводилось к тому, что заполучить себе этого молодого рыцаря ей никак не удавалось. Более того, Моргана почувствовала себя необыкновенно глупо из-за того, что невольно вышла за пределы своей обычной роли роковой женщины. Ей всё казалось, что выглядит она старухой и оттого её чары, неотразимые для всех мужчин, на этого изысканного рыцаря не действуют. Очевидно, приворотный талисман сработал как-то не так. И, что особенно тревожило: кто эта чёрная женщина, что так сильно ударила её?

***

– Кто ты, рыцарь? – спросили Турквина, едва он с громким лязгом свалился на дно каменной темницы, где сидели сорок девять рыцарей, пойманных в ловушку.

– Я храбрый Ланселот. – дрожащим голосом ответил он, прекрасно понимая, что выдавать своё настоящее имя этим отчаявшимся пленникам нельзя.

– Прощайся навсегда со светом. – безнадёжно ответили ему голоса. – Подлый Турквин так заманивает добрых рыцарей. Отсюда нет выхода.

Это Турквин и сам прекрасно понимал. А также понимал он, что никто более не сбросит в этот каменный лабиринт через малое отверстие ни хлеба, ни воды. Пройдёт немало дней, когда сюда прибудут тайными путями сарацины за своим живым товаром. Только не найдут они здесь ничего, кроме пятидесяти смрадных трупов.

Глава 21

Известие о подлом рыцаре-грабителе произвело такое впечатление среди всего населения Британии, что его замок разнесли по камушкам до самого основания. Мало того, стали распространяться слухи, что сестра короля, Моргана, приложила к этому свою руку. Хотя, рыцарь Ланселот только перед королём и его друидом признался, что подозревает об участии Морганы в этом гнусном деле, а далее на все расспросы предпочёл молчать, в народе стали поговаривать о чёрных проделках уэльской колдуньи. Всё это вынуждало её прятаться в своих владениях – путь в Камелот был ей закрыт.

Как ни странно, король отнёсся к подвигу Ланселота без особого восторга. Хотя свидетельства преступления Турквина были налицо – так много было найдено в его замке предметов, объясняющих пропажу многих людей, – король был мрачен. Оно и понятно: дело всё-таки касается его сестры, а, следовательно, и фамильной чести. Невольным виновником печали короля стал Ланселот и оттого он снова загорелся желанием отправиться в поход ради славы королевы Джиневры.

Он уходил и возвращался всякий раз с победой. Теперь уже никто не мог бросить рыцарю Озёрному упрёк в недостаточности подвигов. И всякий раз, принося свои дары, он смотрел на неё своими яркими глазами, и она мучилась от того, что им приходилось скрывать свои отношения от всех. Очень редко ей доставалось счастье безмятежной ночи с ним. Эти проклятые замковые устои, когда все двери нараспашку и любой входи, когда ему вздумается. Всего это можно было избежать – она могла бы перенестись к нему, когда он был в дороге и насладиться обоюдным счастьем. Но Джиневра не могла открыть Ланселоту своих таинственных возможностей с тем, чтобы не оттолкнуть этого подлинно средневекового рыцаря, который питает страх перед колдовством.

Долгими ночами, ожидая возвращения своего героя, она мечтала о таинственных райских кущах, где будет вечное лето, и где они с Ланселотом могли бы жить свободно. Нигде во всей Британии им не будет постоянного и безопасного прибежища, поскольку все знали в лицо и королеву Джиневру и украшение двора Артура – рыцаря Ланселота Озёрного. О его подвигах сочиняли сказки, ему приписывали благосклонность такого множества царственных особ, что хватило бы на гарем султану. Он постоянно кого-то спасал и вызволял из темниц прекрасных дев, которые тут же предлагали ему руку, сердце и, как водится, полкоролевства. И только одна его любовь – подлинная – оставалась тайной. Короче, существование Рыцаря Озёрного было нескучным, разнообразным и очень содержательным. Одного только недоставало Ланселоту – убить дракона.

Джиневра была уверена, что все рыцари, которые хвастались этим за Круглым Столом, все до единого врали. Они предоставляли доказательства своих подвигов – какие-то пластины, якобы со шкуры убитых ими драконов. Но на взгляд Джиневры эти пластины походили скорее на куски панциря черепахи, обточенные со всех сторон. Кто-то приносил из дальних странствий вонючий и полуразложившийся хвост, весьма похожий на крокодилий.

Однажды они встретились в тёмной нише и, жарко прижавшись к Ланселоту и обнимая его за шею, королева спросила:

– Чего тебе недостаёт? Зачем ты гонишься в поход?

Ответ не удивил её:

– Мечтаю отыскать того дракона, которого тогда не добил. Сейчас у меня совсем иной меч, он не сломается от удара о чешую, как тот, мой прежний. Тогда я поступил очень глупо, что выбросил в озеро его рог. Это было бы настоящее доказательство, а не какие-то вонючие хвосты.

Рог! Рог красного дракона! Ведь он не утонул в озере! Когда Джиневра, силой своего желания и при помощи Зелёного Короля приняла вид озёрной феи, она поймала этот рог, который пытался зачем-то отнять у Ланселота Мерлин! Тогда она принесла к себе домой этот витой красный обломок и кинула его на дно одного из старых сундуков, под тряпки, чтобы он не попался на глаза служанкам. И забыла про него. Вот оно, доказательство! Надо только придумать какой-нибудь подходящий случай, чтобы объяснить, как именно он попал к ней. Вполне нормально будет сослаться на знакомство с феей, ведь средневековое сознание легко верит всему необыкновенному.

Воодушевлённая королева отправилась к себе в покои, предпочитая из осторожности пока ничего не говорить Ланселоту. Кто знает, может, этот роговой кусок уже выкинули Бракка или Энн!

Она рылась в сундуках, ничего не находя, как вдруг из старого ларчика покойной королевы Марион донёсся тот странный запах, который тревожил Джиневру продолжительное время и который со временем угас. Неужели так пахнет рог? Так вот откуда этот противный запах! Энн даже предполагала, что где-то сдохла крыса.

Королева решительно сгребла в сторону то немногое имущество, которое осталось от бедняжки Марион, и нащупала на дне тряпку, в которую был завёрнут рог. Поначалу она даже не поняла, что именно ей показалось странным – уж больно мягким оказалось то, что было завёрнуто в тряпицу. Но вот рука королевы вытащила потемневший от странных пятен свёрток, при том её поразил отчётливый запах разложения. Кажется, она просчиталась, и рог, как это нередко бывает с магическими вещами, изменил свойства и потерял упругость.

Морщась от отвращения, Джиневра раскатала на полу заскорузлый холст и остолбенела от увиденного. То, что она спрятала на дне сундучка, больше не было таковым.

Вместо рога или того, что могло бы от него остаться, на пропитанной засохшей кровью тряпке лежала прядь волос, вырванная вместе с куском кожи. Вот эта кожа и воняла – тёмная, ослизлая, разлагающаяся. Но волосы прекрасно сохранились. Королеве они были хорошо знакомы – длинная, волнистая, красная прядь. Это были волосы короля Артура.

Некоторое время она тупо созерцала свою находку, не в силах уразуметь что произошло и как это объяснить, но постепенно до неё стало доходить. Как же многого она не понимала! Невольно она поднялась с колен и подошла к окну, широко распахнув его, хотя на улице была зима. В глаза сразу бросились широкие полотнища, трепещущие на ветру – флаги Камелота. Оцепенев, Джиневра смотрела на красного дракона, который извивался вместе с тканью, как живой. Как же она раньше не догадалась! Пендрагон – это же Великий Дракон! Красным драконом был её муж – король Артур! Вот откуда эта страшная рана на его голове – это выбитый ударом камня рог! Вот отчего он с такой мрачностью встречал обычно Ланселота!

Она сложила на груди руки, словно боялась, что её бешено колотящееся сердце выскочит из груди, и направила свой невидящий взгляд в окно – к заснеженному лесу. Как долго она была слепа. Как долго полагала, что достаточно знает об этом таинственном мире раннего средневековья. Она не верила в возможность действенного колдовства, а слова Артура о том, что он тоже не верит в это, убедили ей. Она чувствовала в Артуре врага, но её понятие о долге и откровенная жалость к нему, обманутому супругу, усыпили её осторожность.

Теперь совершенно ясно, что всё это время король пытался погубить своего лучшего рыцаря. Он пытался убить его с самого начала, когда напал на него – тогда Ланселот ехал к Камелоту, полный надежд и желания послужить великому королю. Он пытался убить его на турнире, посылая против него сильных врагов и откровенно лишая его возможности защиты. Возможно, Артур был в сговоре со своей сестрой, ибо в этом убеждала Джиневру беседа двух негодяев, подслушанная ею у окна разбойничьего логова Турквина. Едва ли так легко выяснить причину вражды короля к Ланселоту, потому что объяснить её просто ревностью нельзя – Артур первый напал на Ланселота, когда тот ещё и в глаза не видал супругу короля.

Бежать! Немедленно бежать! Каждый миг, который она проводит в замке, грозит гибелью её возлюбленному. Но как убедить в этом Ланселота?! Ведь он до сих пор находится во власти иллюзий, что служит своему королю. О, как ей переломить это простодушное упрямство?!

Невольно Джиневра принялась вспоминать, когда настанет день того спасительного для неё и для Ланселота обмана Мордреда – когда тот прибежит в замок со лживым воплем о том, что на Уэльс напали саксы. Ведь сразу после этого король Артур отправится в поход, даже не дожидаясь возвращения своего рыцаря. Конец Камелота будет избавлением от всего, что так долго мучило Джиневру. История идёт своим путём, и знающий её ходы, может воспользоваться ими. Но выходило, что ждать этого дня оставалось долго – только на следующий год, зимой произойдёт нападение саксов. Сейчас бы Ланселот ещё должен томиться в подземной ловушке Турквина, а потом полгода медленного выздоровления. Просто события сдвинулись из-за того, что Джиневра вмешалась в них.

Она решила не выкидывать эту прядь волос, как ни была противна ей эта вонючая находка. Однажды она покажет эту мерзость Ланселоту, когда других доводов у неё не останется.

***

Конец ноября. Давно минуло лето, и теперь всё больше задувают холодные ветры с моря, несущие мокрый снег и промозглую сырость. Рыцари за Круглым столом откровенно скучали. Наступал долгий сезон ничегонеделания. Жизнь в замке словно замерла. Но вот нынче вечером, когда рыцари собрались у Круглого Стола, намереваясь в который раз пересказывать все прежние истории, случилось нечто неожиданное. Внезапно распахнулась от удара дубовая двустворчатая дверь, забилось пламя в камине, и в зал ввалился, едва держась на ногах, Мордред. Зажимая рану на плече, он протащился к круглому Столу и пал на его край с громким криком. Он был весь окровавлен и порядком обморожен, лицо его хранило следы множества ударов.

– Что такое?! – вскочил с места король Артур. – Мордред, мой мальчик, что с тобой случилось?!

– Саксы… – прохрипел тот, поднимая на короля свои глаза, в которых сквозило неподдельное страдание.

– Откуда ты?! – попытались поднять его рыцари. Ответом был ужасный крик – в боку Мордреда торчало острие стрелы.

– …напали… на Уэльс напали… – бормотал он. – Уриенс погиб, матушка бежала. Мой отряд весь разгромили… я сумел пробиться…

Король побледнел от ярости и обвёл взглядом своих рыцарей.

– Кто пойдёт в Уэльс? – спросил он в полной тишине.

– Позвольте мне, мой король. – тут же выступил Озёрный.

– Хорошо. – коротко кивнул Артур. – Остальным готовиться в поход. Нынче высылаем разведку – наверняка саксы не пойдут прямым путём, а предпримут обходной манёвр.