Текст книги "Училка (СИ)"

Автор книги: Марина Львова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)

28

Дом ей удалось найти почти сразу. Это было здание какого-то научно-исследовательского института с длинным названием. Настя достала бумажку с выписанным адресом литературного агентства. Все было верно. Может быть, в рекламе был неправильно указан адрес? Настя посмотрела по сторонам. Здание было крайнее от угла. Так или иначе, но нужно спросить. Глубоко вздохнув, Настя потянула за тяжелую массивную ручку, дверь приоткрылась, и Настя вошла. В вестибюле в отгороженном стеклянном закутке сидела вахтерша и вязала, сдвинув очки на кончик носа, она строго взглянула на вошедшую.

– Добрый день! Скажите, пожалуйста, литературное агентство Вадима Поплавского здесь находится?

– Да, проходите, он только что поднялся к себе, – вполне доброжелательно ответила женщина.

Приободренная столь удачным началом, Настя направилась к лестнице. Поднявшись на третий этаж, она совсем запыхалась, пришлось сделать остановку и передохнуть. Наконец ей удалось обнаружить и нужную дверь. Звонка не было, и Настя робко постучала. Дверь почти сразу отворилась. На пороге стоял высокий черноволосый мужчина и внимательно на нее смотрел.

– Добрый день! Проходите. Вы от Марии Васильевны?

– Нет, я сама по себе.

Настя прошла в комнату и огляделась. Комната была большой, квадратной, вдоль стен стояли стеллажи с книгами. В основном это были сборники фантастики и детективы, но в углу Настя разглядела и знакомые обложки ее любимых женских романов. В центре комнаты – несколько столов, заваленных папками, а в углу – включенный компьютер.

В какой-то момент ей стало немного страшно: если стоящий перед ней человек имеет хотя бы отдаленное касательство ко всем представленным здесь книгам, то Насте просто нечего здесь делать. Он имеет дело не с новичком, а с профессионалом. И маловероятно, что он будет заинтересован в сотрудничестве.

Настя повернулась лицом к хозяину офиса. Мужчина стоял перед ней, потирая подбородок и в раздумье на нее поглядывая.

– Я – сама по себе. Я пришла предложить вам рукопись романа.

– Романа? – несколько разочарованно спросил мужчина. Однако он жестом предложил ей сесть. Настя села за ближайший письменный стол, мужчина сел напротив и выжидательно на нее посмотрел.

– Да, женский любовный роман.

– Вы его перевели?

– Нет, я его написала.

– Сами?

– Конечно.

Настя повернулась и сняла со спинки стула сумку. Вытащила рукопись и положила ее на стол.

– Я могу посмотреть?

– Мне бы этого очень хотелось.

– А вы к кому-нибудь еще обращались?

– Нет.

– Как же вы нашли меня?

– Вон в той книге, стоящей сзади вас на полке, дан ваш адрес, вернее, адрес вашего агентства. Я прочитала и решила рискнуть.

Мужчина взял рукопись в руки, вытащил ее из конверта и стал просматривать страницы.

– В каком смысле рискнуть? – спросил мужчина, перелистывая страницы. – Страшно было?

– Немного.

– Так кто вам посоветовал…

«Либо он меня не слушает и ему совершенно неинтересно мое появление здесь, либо он просто перепроверяет мои слова и ждет, что я проговорюсь».

– Я обратилась к вам потому, что живу неподалеку.

– А почему вы написали именно любовный роман?

– Надоело читать переводные книги. Можно сказать, за державу обидно. Почему на Западе есть такой жанр, а у нас нет? Чем мы хуже?

– Вообще-то, я занимаюсь в основном фантастикой. – Было видно, что мужчина колеблется.

– Но вы же издаете женские романы?

– Да, конечно, но только…

– Ну тогда мне остается только извиниться, что я заняла у вас столько времени. – Настя встала со стула и протянула руку, чтобы забрать рукопись.

– А вы хотите кофе? – неожиданно перебил ее мужчина.

– Хочу, только лучше чай, если он у вас есть.

Мужчина улыбнулся, кивнул и прошел в угол комнаты, где на столе стоял электрический чайник. Через несколько минут он поставил перед Настей стакан горячего чая, сахарницу. Настя прихлебывала горячий чай и выжидательно посматривала на гостеприимного хозяина. Мужчина пил кофе и одновременно просматривал страницы. Настя поежилась: ей было неловко, что ее работа вынесена на суд.

– Простите, что я смотрю рукопись прямо перед вами, в вашем присутствии. Но стиль мне нравится. Вы совершенно правы в одном: идея уже давно носится в воздухе, а это может быть интересно.

– Что вы имеете в виду?

– В этом году уже несколько издательств собираются начать издавать русские женские романы.

– И правильно. Какая отдушина у наших женщин? Вот посмотрите: первые любовные романы у нас появились три года назад. Их стали покупать. Читали сначала тайком. Женщинам непросто было признаться, что они отдыхают душой, читая такие сентиментальные книги. Поначалу обложки стыдливо закрывали, теперь же даже мужчины в открытую читают эти книги в метро. Да-да, я сама видела, честное слово. Вот только уже стали подуставать от иностранной тематики. Порой так хочется чего-то своего, русского. Ну неужели мы сами не можем создать у нас такой жанр? Просто обидно.

– Вы, конечно, правы, на Западе до шестидесяти процентов прибыли издательства получают за счет литературы подобного рода. Давайте с вами договоримся: рукопись я у вас возьму. Скажем, на неделю. Такую литературу я сам не читаю. Этим у меня занимается жена. Я с ней посоветуюсь. А потом посмотрим, хорошо?

– Спасибо.

– Погодите, рано еще меня благодарить.

– Вы не понимаете. Спасибо, что поговорили со мной и отнеслись ко мне серьезно.

– Как вас зовут?

– Настя. Анастасия Шубина.

– А меня Вадим Поплавский.

Мужчина взял со стола толстый синий маркер и написал на конверте с рукописью размашистым, крупным почерком «Анастасия Шубина».

– Я думаю, Виктория быстро прочтет.

– Виктория?

– Моя жена.

– Теперь понятно, почему ваше агентство называется «Виктория»

– Да, мы основали его два года назад. Правда, теперь жена больше занимается домом и детьми. Нам удалось разделить обязанности: я занимаюсь фантастикой, она – любовными романами. Позвоните мне через пять дней, хорошо?

Вадим протянул Насте маленький белый листочек. На плотном белом картоне красивым шрифтом была напечатана фамилия и телефон.

– Спасибо. Я пойду. До свидания.

Настя надела пальто, взяла пустую, ставшую такой легкой сумку и пошла к двери.

– Я буду ждать вашего звонка. Мне кажется, все будет хорошо.

– Спасибо.

Настя улыбнулась, хотя от волнения ей хотелось плакать. Она не помнила, как дошла домой, не замечала ни холодного ветра, резкими порывами дующего в лицо, ни моросящего дождя. Ей было жарко, щеки горели, у входа в подъезд своего дома ей пришлось остановиться, чтобы перевести дыхание.

Дрожащей рукой Настя открыла дверь и тихонько вошла в коридор.

– Кирилл, сколько раз тебе нужно повторять – каждая цифра занимает только одну клетку. И пиши, пожалуйста, аккуратно, ты сам не сможешь потом разобрать, какие цифры написал. Решаешь ты совершенно правильно, твоя беда в том, что…

– …ты пишешь неаккуратно, – монотонным голосом продолжил Кирилл, копируя голос Калерии Андреевны.

– В таком случае, почему ты этого не делаешь, если так все хорошо понимаешь? – с улыбкой в голосе спросила Калерия Андреевна.

Настя негромко хмыкнула.

– Ой, кажется, тетя Настя пришла.

Раздались шаги, Калерия Андреевна вышла из комнаты и остановилась в дверном проеме, из-за двери выглядывал Кирилл.

– Устала? Пойдем на кухню, я тебя покормлю. Иди мой руки.

– Тетя Настя… – Кирилл замялся, словно боялся спросить.

– Подожди, Кирюша, дай Насте отдохнуть. Потом она нам все расскажет.

– Вы только скажите…

Настя улыбнулась:

– Не волнуйтесь, у меня взяли рукопись. Они будут ее читать, а потом скажут, подойдет она им или нет.

– Ну вот, – разочарованно протянул мальчик.

– Кирилл, но это же замечательно. Представляешь, мою рукопись будут читать профессионалы! Ко мне отнеслись совершенно серьезно!

– Я в этом даже и не сомневалась, – уверенно произнесла Калерия Андреевна, гордо подняв голову, словно она и не сомневалась в том, что ее дочь, несомненно, добьется успеха. Она повернулась и решительно пошла на кухню. – Иди есть, писательница. Тебе теперь понадобится много сил. Кирилл, заканчивай математику. Не теряй время, так как…

– …время – это самое дорогое, что есть у человека, – хором закончили Настя и Кирилл.

– Вы можете смеяться надо мной сколько угодно, но вы не можете отрицать, что я права. – Калерия Андреевна пожала плечами, но по ее глазам было видно, что она не сердится на насмешников.

Калерия Андреевна терпеливо подождала, пока Настя поест, а потом начала ее подробно расспрашивать. Настя ответила на все ее вопросы и рассказала о своей встрече с Поплавским во всех деталях. Калерия Андреевна, не перебивая, молча слушала.

– Мама, ну что же ты молчишь?

– Я очень за тебя рада. У меня даже и не возникало сомнений, что он просто ухватится за твою рукопись.

– Мама! – В голосе Насти сквозило удивление, смешанное с осуждением. – Ты всегда была такой объективной.

– Вот именно.

– Но откуда ты знаешь? Ты даже не читала. А говорить так, только потому, что я твоя дочь, просто неудобно.

– Почему не читала? По-твоему, что я делала днем, когда ты была в школе? Я читала, и мне очень понравилось.

– Мама! – Пораженная Настя прижала руки к груди. – Ты все это прочитала?

– Конечно, а еще и Марине Теодоровне рассказала.

– Так вот почему ей так не терпелось прочитать. Ты, оказывается, мне рекламу создавала среди своих коллег.

– Мои коллеги – это и твои коллеги. Тебе, между прочим, звонила Наталья Сергеевна. Очень волновалась, как закончился твой поход к издателю.

– Он не издатель, он литературный агент. Его задача – искать издателя, а сначала он готовит рукописи к изданию.

– Это все мелочи, самое главное, что ты сделала первый шаг.

– И еще совсем не известно, чем это может кончиться, – грустно заметила Настя.

– Даже если у тебя ничего не получится в этот раз, ты будешь искать дальше. Мало у кого из начинающих писателей сразу все получалось. Нужно работать.

– Я поняла, мамочка. – Настя с улыбкой посмотрела на мать. – А пока мы будем ждать целых пять дней.

– Ничего, самое важное ты уже сегодня сделала.

Как оказалось, ждать было труднее всего, Настя устала отвечать на вопросы коллег. Правда, Наталье Сергеевне уже в первый день удалось покончить с расспросами. Видя, что Настя очень переживает, она довольно быстро проинформировала всех заинтересованных лиц и объяснила, что о результатах можно будет узнать не раньше чем через неделю.

Труднее всего было по вечерам. Когда Кирилл засыпал, Настя садилась на диван в своей комнате и замирала, закутавшись в теплую шаль.

– Как ты себя чувствуешь? Мерзнешь?

– Нет, мама. Просто мне ничем не хочется заниматься.

– Пойди позвони Ирине.

– Она, наверное, занята, по вечерам у нее светская жизнь.

– Почитай что-нибудь.

– Я все прочитала.

Калерия Андреевна вышла из комнаты, вскоре она вернулась и положила в сумку Насти деньги.

– Поезжай завтра после занятий с Кириллом на книжную ярмарку. Купи себе книг. Что ты на меня так смотришь? Я сегодня пенсию получила.

– Мама, у меня зарплата только через десять дней, а у Кирилла нет обуви.

– Не мелочись, Настя. Не хочешь развлекаться, хоть почитай что-то доброе. Это должно благотворно повлиять на твоего ребенка.

– Какого ребенка?

– Твоего будущего… Тебе сейчас очень нужны положительные эмоции.

– Мама!

– Да, я знаю, что говорю. И не думай, пожалуйста, что твоя мать только и умеет, что брюзжать. Я в своей жизни тоже многое повидала и узнала.

– Мамочка моя, да что бы я без тебя делала! – Настя обняла Калерию Андреевну и крепко к ней прижалась. – Ты у меня самая замечательная.

– И гулять тебе нужно больше… и спать, – чуть ворчливо добавила Калерия Андреевна.

29

– Настя! Пора вставать. – Голос мамы звучал тихо. – Кирилл уже завтракает.

– Сейчас, – Настя с трудом оторвала голову от подушки, – только еще немножко полежу.

– Не забудь, тебе сегодня звонить Поплавскому.

Настя разом проснулась. Конечно же, она не забыла, что днем ей предстоит звонить в агентство «Виктория». Недаром она не могла вчера вечером так долго заснуть: в голову лезли непрошеные мысли. Она проговаривала про себя фразы, складывала губы в улыбку, отрабатывая спокойное выражение лица на случай, если завтра ей откажут и придется забирать рукопись домой. Но вот чего она никак не ожидала, так это того, что ее мама, стойкая, закаленная в боях с разными неблагоприятными обстоятельствами и критическими ситуациями, которые так часто складываются в школе, ее мама будет так волноваться.

– Ты, главное, не думай о последствиях, – говорила она. – Отрицательный результат – тоже результат. Начало всегда бывает трудным, главное, что ты должна помнить: тебе вредно волноваться. Думай о хорошем.

– Мама!

– Я поняла, что ты хотела сказать. Конечно же, ты совершенно права. Мы с тобой будем абсолютно уверены в твоем успехе.

– Я так совсем не думала, – почему-то шепотом сказала Настя.

– И напрасно, нам с тобой нужно думать только так и никак иначе. Иди одевайся, а то опоздаешь в школу. Твои воробышки будут волноваться, подумают еще, что заболела.

– А я не могу доставить им такой радости, – со вздохом сказала Настя и встала с кровати.

На первой перемене в класс забежала Наталья Сергеевна:

– Настя, ты только не переживай, все будет хорошо. Наши все тебя поддерживают, будем дружно кулак держать на счастье.

– Как это?

– Ох уж мне эти вечные отличницы! Ты что, никогда не держала кулак на счастье? Всегда экзамены сдавала без страха?

– Почти.

– Неужели никогда не слышала об этой примете?

– Никогда. Как-то без нее обходилась.

– Не знаешь, так слушай, что скажу. Если у человека сложный экзамен, то его друг или родственник держит все время зажатый кулак на счастье.

– Весь день?

– Можно и весь день, но обычно кулак держат зажатым во время экзамена. Запомнила?

– Запомнила.

– Так и знай, что за тебя сегодня вся школа переживает.

– Ты хочешь сказать, что все знают?

– Нет, что ты! Только…

Наталья Сергеевна, что-то чуть слышно бормоча, стала сгибать пальцы на руке, делая вид, что считает всех посвященных лиц. Когда она перешла к пальцам второй руки, Насте стало ясно, что ее просто разыгрывают. Она с облегчением рассмеялась.

– Ну наконец-то! И наша Несмеяна развеселилась. Я уже бояться стала, что мне перемены не хватит, чтобы тебя привести в чувство. А если серьезно, то не переживай, все у тебя должно сегодня получиться. Ты мне поверь, у меня глаз верный. Я побежала, скоро звонок.

Наталья Сергеевна торопливо взглянула на часы и выпорхнула из класса. Ободренная поддержкой, Настя перестала каждую минуту смотреть на часы и переживать, что время тянется так нестерпимо долго. Уроки шли своим чередом, Настины ученики старательно читали и писали, делали ошибки и исправляли их. Но вот прозвенел звонок, и уроки закончились. Даже стало немного обидно, что мучительное ожидание наконец закончилось. Настя могла пойти в учительскую и позвонить, но она почему-то не спешила этого делать. Она старательно собрала и сложила тетради, убрала в шкаф наглядные пособия, повесила на вешалку забытый кем-то шарф, задвинула свой стул и подровняла парты.

Почему она тянет время? Почему не идет в учительскую и не звонит? В томительном ожидании прошла почти целая неделя, но каким счастливым было это время. Настя жила словно в ожидании праздника, постоянно вспоминала разговор и то ощущение счастья, которое охватило ее, когда она поняла, что ее не выгонят, сославшись на занятость, не будут смеяться над ее попытками выразить на бумаге то, что давно накипело на душе. Но если даже и случится так, что сегодня ей вернут рукопись, то все равно у нее в душе останется воспоминание о той радости, которую она испытала, когда шла домой после разговора с Поплавским.

Настя взяла сумку и вышла из класса. Подойдя к учительской, она достала чуть помятую визитную карточку и посмотрела номер телефона. На ее счастье учительская была в этот час пуста: уже прозвенел звонок и учителя разошлись по классам. Чуть дрожащей от напряжения рукой Настя набрала номер телефона. Трубку подняли почти сразу, и Настя вновь услышала чуть хрипловатый мужской голос:

– Алло!

– Добрый день! Я – Настя, Анастасия Шубина, – поправилась она чуть дрогнувшим голосом. И добавила, чуть помедлив, на случай если о ней уже забыли: – Я приносила вам рукопись. Вы просили позвонить через неделю.

– Добрый день! Вы не могли бы ко мне приехать?

– Когда?

– Когда вам удобно.

– Я могу сегодня, вас это устроит?

– Приезжайте, я буду ждать.

Хотя голос мужчины был вполне доброжелательным, но Насте стало страшно. Может быть, он просто старается смягчить свой отказ? Она заколебалась.

– А может быть, мне лучше приехать к вам на следующей неделе? Я не знаю точно, когда освобожусь сегодня.

– Я сегодня задержусь в офисе допоздна. Приходите, когда сможете.

– Я не знаю… – замялась Настя.

– Как хотите, если вам неудобно сегодня, то приезжайте на следующей неделе, только позвоните мне заранее, меня может не быть на месте.

Настя вышла из учительской, у входа стояла Наталья Сергеевна.

– Звонила?

– Только что.

– Что он сказал? – требовательно спросила Наталья Сергеевна.

– Просил приехать, когда мне удобно.

– Замечательно. Поезжай прямо сейчас.

– У Кирилла уроки заканчиваются через полчаса.

– Ничего, отведем его домой, не волнуйся. Ну что же ты стоишь? Тебе пора идти.

– Наташа, он сказал, что я могу зайти к нему в любое время. Зачем обязательно сегодня?

Наталья Сергеевна сурово сдвинула светлые бровки:

– Ты потратила столько сил на свой роман, а теперь хочешь отступиться? В шаге от возможной победы?

– Наташа, о чем ты говоришь? Просто мне не хочется идти сегодня. Я могу прекрасно сделать это и в понедельник.

– Правильно, и всю субботу и воскресенье будешь томиться, строить предположения. Иди сейчас.

Настя подумала и кивнула. Конечно, она просто смалодушничала, немного страшновато предстать перед глазами профессионала и выслушать его беспристрастный приговор. Она вздохнула и потянулась за пальто.

– Иди, иди, а то передумаешь. Да не бойся ты, все хорошо будет.

– А если он скажет, что…

– Что бы он тебе ни сказал, тебе очень важно услышать мнение специалиста. Ты иди, а я твоей маме позвоню и предупрежу, что ты задержишься.

Настя вышла из школы. Тепло пригревало солнышко, почти совсем по-весеннему. С крыши капало, а на голых ветках березы звонко цвенькала веселая синица. Еще немного, и наступит самая настоящая весна.

Настя быстро дошла до знакомого здания и, войдя в подъезд, поднялась по лестнице на третий этаж. Чуть помедлив, она решительно постучала в дверь. Вадим открыл почти сразу:

– Проходите.

Настя стала судорожно расстегивать пальто, пальцы дрожали. Она с немного смущенной улыбкой посмотрела на хозяина комнаты, как бы извиняясь за свое волнение. Что скрывать свои чувства, когда и так совершенно ясно, что она волнуется.

– Что скажете, Вадим? – Настя силилась улыбнуться. – Каков будет ваш приговор?

– Приговор? Должен сказать, что очень рад нашему знакомству. Моя жена прочитала рукопись, ей понравилось. Потом прочитал и я, у меня есть некоторые замечания. Вот тут на полях я сделал пометки. – Вадим пролистал несколько страниц и показал Насте нужные места. – Прежде всего я хотел бы просить вас увеличить объем романа, нужно доработать его в максимально короткие сроки. Двух недель вам хватит?

– Как доработать?

– Думаю, нужно увеличить роман на один-два авторских листа.

– Что такое авторский лист?

– Это система подсчета объема книги. – Вадим подробно объяснил Насте все технические подробности.

– Что же мне теперь делать?

– Доработать этот роман, а потом начинать писать следующий.

– Что вы! – Настя рассмеялась. – Это моя первая и последняя книга. Вы знаете, как говорят: «Каждый человек в своей жизни может написать одну книгу». Считайте, что я уже написала свою книгу, теперь передо мной стоят совсем другие задачи. У меня маленький сын, и его нужно растить.

– Одно другому не мешает. Но я совершенно уверен в том, что вы должны и будете писать дальше. Вот увидите. Итак, жду вас ровно через две недели с готовой рукописью. Успехов вам.

– Спасибо. Я пойду. До свидания.

Вадим помог Насте надеть пальто, он хотел еще что-то сказать, но в этот момент раздался телефонный звонок, и Вадим принялся подробно объяснять своему абоненту условия какой-то сделки. Настя положила пакет с рукописью в сумку и вышла за дверь.

К тому моменту, когда она пришла домой, удивление и растерянность уже прошли; Настя подробно рассказала Калерии Андреевне и Кириллу о результатах встречи, потом торопливо поела и села за письменный стол просматривать рукопись. Поздно вечером она закончила читать. Кирилл уже давно отправился спать, вдоволь наигравшись.

– Ну что? Не пора ли тебе ложиться?

– Мама, я все думаю, как мне дописывать роман. Пожалуй, я смогу добавить еще одну сюжетную линию, завтра с утра и начну.

– Ты только не переутомляйся.

– Не буду, не волнуйся, мама.

Калерия Андреевна погладила Настю по плечу и пошла на кухню писать поздравительные открытки к Восьмому марта. Настя внезапно почувствовала страшную усталость, день действительно выдался таким беспокойным, но Наташа была совершенно права: ждать до понедельника и томиться, мучаясь от самых нелепых предположений, было бы намного хуже.

Настя долго ворочалась в постели, пока не заснула. Утром она заставила сесть себя за компьютер. Но работа не заладилась.

– У меня ничего не получается, мама!

– Но вчера ты хотела добавить…

– А сегодня посмотрела на свежую голову и посчитала, что это будет просто глупо и неинтересно.

– Тогда нам немедленно нужно пойти погулять втроем. Одевайся, Кирилл уже, наверное, позавтракал. И даже не думай мне возражать.

– Неужели ты полагаешь, что мне удастся что-нибудь сделать, если я буду гулять?

– Милая моя, не спорь с матерью, лучше послушайся. Тем более нам надо зайти на почту и опустить открытки в почтовый ящик.

Настя капризно сжала губы. Ей было обидно и грустно, стало жалко себя и хотелось плакать.

– А если мне ничего в голову не придет? Что если я не смогу ничего сделать?

– Чепуха, – решительно заявила Калерия Андреевна. – Просто ты устала, а потом, и ребенок из тебя силы тянет, и на работе ты устаешь. Ничего, все хорошо будет. Неужели ты не сможешь добавить еще несколько каких-то несчастных страниц, когда уже написала столько?

Калерия Андреевна решительным жестом подняла одной рукой рукопись, белые страницы раскрылись большим белым веером. Другой рукой она погладила голову дочери и прижала ее к себе.

– Ты понемногу, по буковке добавляй. Посмотри, наверняка где-то нужно добавить описание, так чтобы легче себе было представить обстановку, уточни детали.

– А если я не смогу?

– Я это уже слышала. Ты не права. Педагог может все, поэтому выбрось из головы все сомнения и… иди одевайся.

Впервые за последние недели они втроем вышли из дома, немного растерянный Кирилл сначала вел себя очень тихо, но потом успокоился, увидев, что Настя повеселела, и начал рассказывать ей и Калерии Андреевне о новой компьютерной игре. Настя молча слушала веселую болтовню мальчишки, прищурив глаза от яркого солнца, отражавшегося от снега, с удовольствием смотрела на таявшие сосульки и машинально кивала головой. Внезапно в голове у нее зазвучали обрывки разговоров героев ее книги.

– Мама, я пойду домой, – сказала Настя.

– Тебе еще полчаса нужно погулять.

– Мама, мне нужно записать, пока я не забыла.

– Ты не забудешь.

– Мама, у меня так уже было. Приходит что-нибудь в голову, а пока до дома дойду – не могу вспомнить, что придумала.

– Тетя Настя, на! – Кирилл, порывшись в карманах куртки, нашел маленький огрызок зеленого карандаша. – Запиши, только у меня бумаги нет.

Настя стала лихорадочно копаться в карманах, но ничего, кроме ключей от квартиры и носового платка, ей обнаружить не удалось. Калерия Андреевна внесла свою лепту и обыскала свои карманы.

– Баба Лера! Я придумал! Газеты! – Голос Кирилла звенел от радостного нетерпения. – Вы же только что газеты из ящика достали.

– Молодец! – Калерия Андреевна достала из сумки свежие газеты и протянула Насте.

Настя присела на краешек еще не совсем просохшей от стаявшего снега скамейки и стала торопливо записывать на полях обрывки диалогов. Калерия Андреевна и Кирилл терпеливо ждали, пока у Насти закончится приступ писательской лихорадки. Домой они ее так и не отпустили, пока все вместе не обошли аллеи парка и близлежащие магазины. Кирилл прокатился с горки на ногах, с гордостью демонстрируя собравшимся малышам свое умение.

Домой они вернулись к обеду. Раздевшись, Настя с затаенным страхом подошла к компьютеру. На кухне Кирилл помогал Калерии Андреевне разбирать сумку с покупками. Вскоре он принес Насте газету с карандашными пометками.

Всю субботу и воскресенье Настя работала. Поначалу было очень трудно, но постепенно она втянулась. Местами она добавляла буквально по одному слову или предложению, а потом у нее в голове стали проявляться новые идеи и сюжетные повороты.

Калерия Андреевна постаралась отвлечь Кирилла, утром в воскресенье они захватили санки и ушли гулять в лес, чтобы дать возможность Насте спокойно поработать. Вечером в воскресенье Настя стала распечатывать первые страницы нового варианта книги.

В понедельник утром в класс буквально вбежала Наталья Сергеевна:

– Ты мне скажи только одно: ходила?

– Ходила, ходила. Я пыталась дозвониться до тебя все выходные.

– На рынке была.

– В субботу и воскресенье?

– В эти дни самая торговля.

– Торговля? Ты же занималась с учениками.

– Конечно, только у меня через месяц старшая дочь уезжает по Францию, вот и приходится подрабатывать. Все мои уроки с учениками пришлось перенести на вечер, занимаюсь с ними в будние дни, а по выходным помогаю соседке на рынке.

– Наталья, как ты все успеваешь?

– Бегом-бегом. На моем опыте можно уже учить людей.

– Шутишь? Ты надорвешься при таком режиме.

– Вовсе нет. Хватит обо мне. Ты лучше не томи. Что он тебе в пятницу сказал?

– Что нужно доработать роман.

– Зачем? И так все хорошо, что ему еще надо?

– Он просил увеличить объем рукописи.

– И все?

– Почти, он еще сделал отдельные замечания. Иногда встречаются повторы, – словом, нужно будет еще править рукопись. Через две недели я должна буду ему ее вернуть.

– А дальше что?

– Он сказал, что будет искать издателя.

– Ты рада? Успокоилась наконец? Что я тебе говорила?

– Но мне еще предстоит…

– Настя, ты что, не понимаешь, что у тебя все получилось! Как здорово!

– Наталья, погоди, лучше расскажи мне о своих делах.

– Тогда придется идти пить чай.

– У меня с собой термос.

– Тогда наливай. А где твои архаровцы?

– У них музыка и рисование подряд. На, возьми чашку и рассказывай.

Наталья Сергеевна села за первую парту, поставила перед собой чашку с чаем и обхватила ее ладонями. Солнце светило в окно, и Насте хорошо было видно, какой усталой и бледной выглядит ее подруга.

– Когда же ты отдыхаешь, Наташа?

– Что значит отдых? Это просто смена вида работы. У меня очень разнообразная жизнь.

– Ты не боишься от такой жизни протянуть ноги?

Наталья Сергеевна вздохнула, отпила глоток и грустно улыбнулась:

– А что мне еще остается делать? Если не можешь изменить обстоятельства своей жизни, нужно к ним привыкнуть.

– Наташа, но так нельзя, ты себя загонишь!

– Лапонька, просто я сама себя загнала в угол. Временно! Не бойся. Я на собственном опыте познала все прелести хорошего образования. Мне понятно, почему на Западе оно доступно только состоятельным людям.

– Школу сделали платной?

– Нет, что ты! Пока еще нет. Но ты же сама понимаешь, что в английской школе всегда учились дети непростых родителей, как теперь говорят – состоятельных. Если раньше это выражалось в их работе, связях и нужных знакомствах, то теперь это напрямую связано еще и с материальным благополучием. Мы попали в эту школу только потому, что она была рядом с нашим домом. Через несколько лет мама моя предложила нам съехаться, обещала помогать смотреть за девочками. Но Алена уже привыкла к школе и не захотела переходить в другую, тем более что она относительно недалеко от нашей новой квартиры.

– Ты сама не пробовала устроиться туда работать?

– Нет, что ты! Там такая директриса! Словом, мы друг другу очень не понравились. Короче, девочки мои учатся там, а я пытаюсь, чтобы у них все было не хуже, чем у других. Алена уже большая. Как нынешняя молодежь одевается, тебе объяснять не надо. Во сколько это выливается для родительского кармана, можешь себе представить. Не очень приятно чувствовать, что твой ребенок одет хуже, чем остальные.

– Но можно объяснить девочке, что нельзя слепо копировать чужую жизнь. Хотя что я говорю! В этом возрасте трудно противостоять мнению коллектива. Они подражают друг другу.

– Правильно. Не очень приятно слышать из уст своего возлюбленного чада, что ты зря прожила свою жизнь и ничего не достигла. Годы прожиты впустую.

– Но это неправда!

– Настенька! Что может противопоставить учительница достижениям нашей современной жизни?

– Но ты специалист, у тебя талант педагога. Тебя дети любят. – Голос Насти дрогнул от обиды и бессилия. Она прекрасно понимала: что бы она сейчас ни говорила, правда заключается в том, что талант и опыт не всегда находят применение и достойную оценку.

– И это я должна говорить моей дочери в ответ на вопрос, почему не могу купить ей все самое модное? Почему ее подружки модно одеваются, а она не может? Я пыталась рассказать, как достаются деньги, но ей это скучно слышать. Мужу моему ничего не нужно, его все устраивает в этой жизни. Вот и приходится мне самой подрабатывать. Разве могла я предположить, когда кончала школу, что выбрала не ту профессию? Как я была счастлива, когда получила диплом учителя! Я до сих пор помню свой первый класс. Как нам было интересно вместе на уроках! А опыты, которые придумывали мои мальчишки!

– И что с ними стало?

– Стало? В каком смысле? – Наталья Сергеевна потерла переносицу. – Я настолько увлеклась своими воспоминаниями, что совершенно забыла, с чего мы начали говорить… Мои ребята? Они хорошо устроились. Некоторые из них закончили университет, двое учатся сейчас за границей, у троих свои фирмы, а самый мой неказистенький, мой троечник, торгует на вещевом рынке. Он и меня туда пристраивал работать. Ты же знаешь, я уходила дважды из школы. В первый раз, когда Алена была маленькой, я ушла работать в РОНО. Проработала там полгода и поняла, что не могу я без школы. А во второй раз уходила из школы, когда жить на учительскую зарплату стало трудно. Пошла работать к своему троечнику на рынок. Продержалась несколько месяцев и вернулась в школу. Не могу я без этой работы. Люблю смотреть в глаза детям и видеть их искреннее удивление. Когда перед ними проводишь опыты, то чувствуешь себя немножко волшебницей. А какую радость испытываешь, когда они начинают творить свои чудеса сами, словно волшебников воспитываешь! – Наталья Сергеевна замолчала и отпила глоток остывшего чая.