Текст книги "Школа Добра (СИ)"
Автор книги: Марина Ли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)
– Вместе, – Вельзевул Аззариэлевич кивнул и улыбнулся мне терпеливо. – Но видели, кажется, разные вещи.
– Да, как разные-то!? Вы же потом сами сказали, чтобы я вас в нашу комнату отвела. И спросили еще, точно ли Могилка в Веника влюблена.
– А тебе в подруге ничего странным не показалось? – спросил ректор и еще немного коньяку себе в бокал налил.
Я задумалась. Что я видела на самом деле? Два человека стояли посреди комнаты. Ботинки наклонился над Авроркой смешно скрючившись, потому что он же высоченный, подруга ему до плеча еле-еле достает. Да, наклонился. А Могила улыбалась ему, запрокинув голову назад так, что волосы по спине струились.
– Она зачем-то волосы обрезала, – поделилась я с ректором своими воспоминаниями.
– А?
– Ну, видно было, что у нее волосы до талии не достают, а у нее коса ниже попы вообще-то…
– Ты меня поражаешь, – Вельзевул Аззариэлевич поставил бокал и, опершись на руки, наклонился ко мне через стол. – Ты обратила внимание на длину ее волос и не заметила, что твоя подруга там была старше лет на пять или около того?
Я попыталась вдохнуть и воздухом подавилась. Потому что мне ведь действительно показалось, что Аврорка вроде как поправилась немного… И лицо осунулось… И еще… Но я-то все списала на то, что именно «показалось».
Схватила ректорский бокал в сердцах и махом опрокинула в себя коньяк. Крепкий – жуть! Все горло ободрала.
– Ничего себе! – прохрипела, хлопая себя по груди. – Так мы что, в будущее смотрели? Вот это котелочек у вас офигенский! А давайте и мою туфлю туда зашвырнем, а? Ну, пожалуйста, Вельзевул Аззариэлевич!!!
– Не в будущее, – проворчал ректор и фужер у меня отобрал, чтобы себе еще налить.
– А куда? – с завистью проследила за тем, как он бутылку в ящик стола прячет.
– В настоящее мы, Юла, смотрели. В самое что ни на есть настоящее, только немного сместившееся из-за проклятия, которое какая-то темная душа возле вашей с Авророй комнаты разложила.
– Нет, вы перепутали, – растерялась я. – Там же сиренью пахло. И по всей логике, это только упырь мог быть… Ох, ты ж, разорви меня дракон! Аврорка же где-то там сейчас с Ботинками, а вдруг он ее…
Ректор бессовестным образом щелкнул меня по носу.
– Во-первых, за подругу можешь не бояться. Раз Альфреду удалось оставить нам послание, значит с ними все в порядке. Не скажу точно, когда они вернутся, но думаю, что, самое позднее, к лету.
– К лету? – вскрикнула я и даже на ноги вскочила. – Так до лета почти пять месяцев же!!
– Именно, что пять… Сядь ты на место, не прыгай, как блоха по бумажке… На острове Калипсо еще никто не умирал. Однако вытянуть их оттуда, пока они сами не захотят домой, невозможно.
– Вы же сказали, что бояться не надо! – я немного обиделась на блоху, но в кресло с ногами забралась все-таки.
– Сказал, – Вельзевул Аззариэлевич закинул руки за голову и совершенно неожиданно заразительно зевнул. – Кто-то заколдовал выход из вашей комнаты в тот момент, когда ты вышла за чаем. И вот при возвращении ты обязательно бы в заготовленную ловушку угодила. Думаю, Альфред видел того, кто это сделал, пытался обезвредить проклятие, но сам попался по неопытности. Молодежь!
Ректор неожиданно зло и сильно шарахнул кулаком по столу.
– Учишь вас, учишь! И опять двадцать пять! Вы же самые опытные, самые знающие! Вы же лучше всех все понимаете! Разбираетесь во всем! Ладно, Альфреда жизнь научила. Не самый, кстати, плохой вариант – остров Калипсо. Несколько лет потеряет, зато хоть поумнеет. А остальные? Вы же меня в гроб вгоняете своими выходками!
Про выходки я разумно решила не уточнять, побоявшись, что начальство мне под горячую руку весь мой список озвучит, а потом еще и всыплет. По списку же. Глазки опустила и проворчала, отвлекая ректорское внимание от праведного гнева:
– А где тогда Веник? Он что, вместе с ними… на остров Калипсо? Почему тогда его котелок ваш не показал.
– Это ты хорошо спросила! – ректор одобрительно крякнул и встал из-за стола. – Вообще-то сейчас ты станешь свидетелем небольшого нарушения личной жизни и мне очень неловко, потому что это, на самом деле, преступление, но сил искать Фростика по общежитию просто нет.
Вельзевул Аззариэлевич подошел к большому резному шкафу, в котором, я уже знала, располагалось большое зеркало в пол. Распахнул дверцы и нетерпеливо произнес:
– Вениамин Фростик.
Зеркало пошло рябью, совершенно точно так же, как доска в классной комнате Института имени Шамаханской царицы, и мы с ректором увидели Веника.
– Достаточно!
Почти сразу же воскликнул мой соучастник.
– Чего достаточно! Я не успела рассмотреть, с кем он был!
– Зато я успел заметить, что в общежитии, – возразил ректор.
Вот же. И не любопытно ему! Мне так даже очень, с кем там этот предатель обнимается, пока я здесь извелась вся от волнений за судьбу своих сожителей. Кстати, да!
– А Вепрь с Григорием, что, тоже на острове?
Ректор пожал плечами:
– По закону Штауфа, Волчок, как вам уже совершенно точно рассказывали на лекциях по Общей Магии, под воздействие любого проклятия попадает каждое разумное существо, в сплетенный круг вступившее. Тебе что по Общей Магии?
– «Четыре с минусом»…
– «Три с плюсом» это, а не «четыре с минусом»! Стыдно такие вопросы задавать. А все почему? Потому что кто-то взял моду прогуливать занятия.
Искренне надеюсь, что в этот момент я не покраснела, я отвела глаза в сторону и промолчала.
– Все, иди спать, Юла. Справа от входа гостевая комната, там все необходимое есть.
Я выбралась из уютного креселка, подхватила весь свой небогатый скарб и все-таки не удержалась от еще одного вопроса.
– А зачем вы комнату мою запечатали?
– Тоже на остров Калипсо хочешь? Юла, я тебя на пересдачу по Общей Магии отправлю, честное слово, а преподавателя уволю и нового найму! Закон Штауфа ты не знаешь, о дезактивации активированного проклятия не помнишь…
Ох, язык мой – враг мой, зачем я спрашивала вообще?!
– Я помню! – пискнула, пятясь к дверям.
– Я весь внимание.
– Вступивший в круг несмертельного проклятия… – начала я, заикаясь и проклиная все на свете. – …всегда… до полного окончания… нет, не так…
– Иди спать, Волчок. Откроется твоя комната, когда Альфред с Авророй вернутся.
Я выдохнула, вышла в коридор и, уже прикрывая дверь, задала самый-самый последний и точно безопасный вопрос:
– А как же запах сирени?
Вельзевул Аззариэлевич выдохнул продолжительно, громко и, я бы даже сказала, мучительно, спрятал лицо в ладони и уже оттуда произнес:
– Я безмерно счастлив, что твой папенька озаботился вопросом твоей безопасности, но я и вообразить не мог, что паранойя – заразная болезнь.
– А?
– Юла, ты в свои шестнадцать лет уже имела честь сталкиваться с такой распространенной в женской среде вещью, как духи?
– Спокойной ночи, Вельзевул Аззариэлевич! – прокричала я уже из-за закрытой двери и под чертов хохот ректора Школы Добра умчалась в назначенную мне на эту ночь комнату. Тем более что волшебное зеркало уже минут пять как, прожигало дыру в моем правом кармане.
– Ты где?– возмутился Александр, когда я достала миниатюрное средство связи из кармана. – Почему я тебя не вижу? Ты что, опять на крыше? Я же запретил тебе по ночам на крышу подниматься! – надрывался он из зеркала. – Да и не по ночам…
– Не на крыше, не на крыше, папочка… – прошептала недовольно.
– Что?
– Не на крыше, говорю. Я просто пока не определилась, как тут свет включается.
С той стороны зеркала помолчали немного, а потом их темнейшество произнесло с надрывом:
– Юл, что там опять случилось? Ты где? Ты меня доконаешь, честное слово!
Мне, наконец, удалось нащупать нити, активирующие ветки на потолке и гостевая комната залилась светом. Я поднесла зеркало с удивленным Александром к лицу и поинтересовалась:
– Слушай, а вы с нашим ректором, часом, не родственники? Тот тоже целый час сокрушался, что я его доконаю…
– Я немедленно вылетаю – и уже через два часа буду у тебя.
– С ума сошел!? – я возмущенно ахнула. – Ты так практику завалишь! Даже не думай!
– Завалю, – немедленно согласился Александр. – И на второй год останусь. Так по крайней мере, ты еще целых двенадцать месяцев будешь под моим надзором… А что, это вариант!
Он сделал вид, что задумался, а я сделала вид, что не слышала этого бреда. Виног внимательно смотрел не на меня, но на обстановку за моей спиной.
– А ты где, Юлка? Что-то знакомое ужасно…
– В АДу я. И это последняя счастливая ночь в моей жизни, – искренне ответила я, с интересом наблюдая за тем, как у Александра лицо вытягивается.
– Я теперь временно бездомная. Правда, с завтрашнего дня я стану снова домашней, к тому же счастливой соседкой Фифы Сафской. И ты даже не представляешь себе моих мыслей по этому поводу.
Я ожидала, что молодой человек хотя бы улыбнется, но он только помрачнел еще больше, хотя куда больше-то, и велел:
– Сначала я хочу услышать о том, почему ты лишалась комнаты, а потом мы решим твою проблему с соседкой.
– Мы с Авроркой в «Крокодила» играли, –начала я свой рассказ. И стоит отдать должное, мой самый тактичный и внимательный в мире Александр не перебил меня ни разу. И не улыбнулся снисходительно, когда я про свои логические выкладки над ботинком Ботинков выстраивала. Несколько раз поморщился, когда я жаловалась на издевательского ректора и его угрозы отправить меня на пересдачу, а когда в самом конце я произнесла:
– И вообще, он сказал, что свободных комнат в общежитии больше нет, поэтому завтра мне надо идти к коменданту и подселяться в комнату к Опупении. Вот, – Александр улыбнулся широко и зажмурился, как сытый кот. Приоткрыл левый глаз и сообщил:
– Я знаю совершенно точно и совершенно случайно об одной пустующей комнате. В нашем предметницком корпусе, ага.
И я даже спрашивать у него не стала, что он имеет в виду, потому что он так на меня посмотрел, он посмотрел на меня так, что я взяла и краской залилась. И мне даже не надо было видеть своего отражения, чтобы понять, что все так и есть. Потому что огнем полыхнули щеки, уши, шея и даже плечи под форменным платьем.
– Ну, или конечно, ты всегда можешь подружиться с Фифи Сафской. Говорят, она… э… очень хорошая девочка.
– Ты издеваешься!
– Даже и не думал! – он с честным видом прижал руки к груди, но улыбался-то все равно коварно. И соблазняюще еще.
– Все же узнают! – прошептала я, придвинулась к зеркалу ближе и сделала страшные глаза.
– И отлично! – он тоже наклонился вперед так близко-близко, что мне показалось даже, еще секунда – и поцелует. Ну, и покраснела еще больше, да.
– Я бы вообще на центральной площади, прямо под флагом объявление сделал, правда. Но ты же против. Юл?
– Против, – прохрипела я, потому что от смущения даже голос осип.
– И даже пока я не вернусь?
– Когда ты вернешься – сразу нет!!!
Александр тяжело вздохнул. Рукой волосы взлохматил, улыбнулся мне нежно, но устало немного. А потом совершенно подло и нечестно поступил.
– Маленькая, – произнес он интимным полушепотом. – Черт знает что в Школе происходит, мне бы так спокойно было, если бы ты пока у меня пожила…
Я напряглась.
– Я бы не дергался. Не переживал лишний раз… С практики бы не срывался…
Шантажист.
–Юлка! Я серьезно! Правда, ничего же страшного.
Ну, если задуматься, то, конечно, да. Страшного совершенно ничего, но ведь сплетничать будут.
– А всем сплетникам я лично языки вырву, – пообещал Виног, снова прочитав мои мысли.
Словно дело было только в сплетнях. Неправильно это все и неловко. И как-то даже обязывает.
– В конце концов, – Александр подмигнул мне коварно. – Ты все-таки уже ночевала в моей комнате, и даже не один раз!
Не уверена, что это аргумент в плюс, но…
– Представь себе, ты там будешь совсем одна. Сама себе хозяйка. И…и ты же знаешь, что у меня своя собственная туалетная комната?
Своя собственная!!! Мамочки!
– Нет! – решительно и грозно мотнула головой. – Я … ммм…
Виног как-то вдруг сразу погрустнел и уже совсем печальным голосом произнес:
– Тогда хотя бы пообещай мне, что завтра утром, еще до занятий, ты обо всем расскажешь Эро.
– Ох! Как же я сама не догадалась! Он же переживает, бедный из-за друга… – так стыдно-стыдно стало. – Я, наверное, сейчас сбегаю…
– Ничего с ним до утра не станет, – проворчал Александр совсем обиженно. –В отличие от меня. Я … Юл, ты так краснеешь, чудовищно эротично, что у меня просто крышу сносит, честное слово…
– Знаешь, я, наверное, спать пойду! Устала очень! – на одном дыхании произнесла я и большим пальцем по зеркальному стеклу провела, не дожидаясь ответа этого коварного соблазнителя.
И только лежа в постели, примерно в тот же момент, когда я вспомнила о том, что так и не сходила в библиотеку, чтобы узнать, как же волшебное зеркало работает, я поняла, что все еще улыбаюсь.
***
К тому моменту, когда закончились занятия, мне уже ничего не хотелось.
Потому что день начался с того, что я почти проспала. О, да! Тяжело просыпаться, если у тебя нет Вепря, Григория и Авроры. Мало того, я еще и черт знает сколько, давилась слезами в АДской туалетной комнате, в основном из-за чувства одиночества и жалости к себе. Потом бежала бегом на занятия без учебников и конспектов, а там Яромир Ягрович Дрозд, профессор по Этике использования магический рекомендаций, чье практическое занятие я так романтично прогуляла накануне.
Первую «двойку» этого дня я получила за «пройденный материал». Ну, понятно же, я без учебников и конспектов, без Аврорки и Вепря, а он мне коварные вопросы по вчерашней теме задает. Во-первых, непорядочно практические занятия ставить в самом начале семестра. А во-вторых, просто нечестно.
Вторую «двойку»схлопотала на Общей магии. Не иначе, ректор, зараза, настучал преподавателю по голове, ну, а тот – мне. В отместку за несправедливую взбучку. Ну, правда, разве учитель виноват в том, что у его учеников мозгов нет?
После третьей «двойки» я заподозрила, что меня прокляла Ифигения Сафская. Просто по старой привычке, потому что к коменданту я все еще не сходила и Фифе, соответственно, не предоставила возможности обрадоваться нашему внезапному соседству.
Четвертая и последняя за день «двойка» по любимой тактике у Да Ханкара уверила меня в том, что надо заканчивать со всеми романами. Иначе романы закончат со мной, и меня попросту выгонят из школы за неуспеваемость. Никаких больше прогулов! Забыть про поцелуи у каминов! Не вспоминать про бирюзовые глаза и губы ласковые!
С чего начать новую жизнь? Конечно, с визита к коменданту и заселения в комнату к Ифигении Сафской. Согласна, не самый лучший старт, но где мне взять другой? Нет, конечно же, можно было согласиться на предложение божественного Александра Винога, но моя испуганная гордость вступила в сговор с моим мозгом и они, в обход меня, пришли к соглашению, от которого мое же сердце, не участвующее в заговоре, пришло в ужас, а попа, тоже не чужая, почувствовала неприятности.
Фифа сидела на кровати в неглиже воздушном и нежном и тонкой стеклянной пилочкой пилила ногти, когда мы огорошили ее своим визитом.
– В связи с непредвиденными обстоятельствами и в обход правил проживания в общежитии, – с испуганным и слегка растерянным видом гнусавил домовой. И я могла его понять, потому что даже мне было немного неловко от развязного вида моей новой соседки, комендант же вообще не знал, куда глаза деть. – Юлиана Волчок переселена в эту комнату.
– Папа, между прочим, договаривался... – фыркнула Сафская, поднимаясь с кровати. При этом полы пеньюара разошлись в стороны, демонстрируя всем присутствующим аккуратную ножку в прозрачном чулке.
– По приказу ректора! – выпалил домовой и как ошпаренный вылетел из нашей комнаты.
– Да что ж такое-то! – стервочка гневно сощурилась. – Мало того, что меня в эту дыру засунули! Так теперь еще и с малолеткой комнату делить?
Я проигнорировала 'малолетку', прошла к кровати у окна и положила на нее свой небогатый скарб.
– Слушай, мышка, ты со мной не уживешься. Даже не разбирай вещи.
К счастью, тут не было многоэтажного уродства, как в нашей с Авроркой комнате. Вспомнила Могилу, и снова захотелось плакать. Вот как я теперь без нее? И без Вепря? И даже без Григория?..
– Эй ты, пигалица, я с тобой разговариваю!
Фифа с силой швырнула пилочку, и та, пролетев через комнату, ударилась о стену и разбилась. Н-да, Вельзевул Аззариэлевич явно погорячился, когда уверял меня, что соседка со мной учебниками поделится. Не поделится... Хорошо, если не удавит ночью. Интересно, в правилах проживание предусмотрено наказание за попытку удушения соседки по комнате?
В дверь постучали и Опупения немедленно присела на кровать, стратегически оголила колено и томным голосом произнесла:
– Войдите.
Я даже обалдела слегка от такого представления, а вот вошедший Пауль Эро никак не отреагировал ни на чулочек, ни на улыбочку, на на пеньюар почти прозрачный. Он на Сафскую, кажется, даже не посмотрел вообще, а с порога мне улыбнулся и по-деловому произнес:
– Устраиваешься? Как вещи разберешь, выходи, я в коридоре подожду. Надо поговорить.
Фифа изумленный взгляд с закрывшейся двери на меня перевела.
– Мышка, ты меня поражаешь... Ни рожи, ни кожи... А смотри-ка! Один другого краше. Ты где вообще берешь таких мужиков?
– Где беру, там больше нет, – заверила я Сафскую, спрятала в тумбочку все свое богатство и к сыщику пошла, рассказывать о событиях минувшего вечера и ночи.
– Что в записке было? – вместо приветствия хмуро спросил Пауль и тут же добавил. – И как тебя угораздило новенькую в соседки заиметь?
– Просто повезло, – призналась я искренне, забыв удивиться тому факту, что сыщик про сообщение от Авроры и Альфреда знает. – Не знаешь, в библиотеке второй комплект учебников могут выдать? Или не стоит и соваться?
– Записка!
– А, ерунда! Аврорка просит не волноваться, а Ботинок заверяет тебя, что нашел свое счастье.
Эро удивленно уставился на меня.
– Что, прямо вот так вот и написал: 'Я нашел свое счастье?'
– Не прямо так, но суть я уловила.
– Что, прямо вот так вот и написал: 'Я нашел свое счастье?'
– Не прямо так, но суть я уловила.
– Так. Попрошу без самодеятельности. Напряги, пожалуйста, мозг и вспомни дословно, что было написано в записке.
И главное, вид у него был такой нервный-нервный, что мне почему-то страшно стало.
– Дословно? Хм... Ну, двумя руками было написано. Сначала Аврорка писала что-то про медовый месяц, мол она все расскажет, когда они из медового месяца вернутся. Да... Как-то так. Извинялась еще. Ну, а потом Ботинки написали: 'Поль, это она!'
Эро моргнул и изумленно рот открыл.
– И все?
– Да.
– То есть из слов 'Поль, это она' ты сделала вывод, что Альф нашел свое счастье?
Кивнула утвердительно, но уточнила на всякий случай.
– А ты какой из этого вывод делаешь?
Эро высокомерно задрал нос и лениво ответил:
– Слишком мало информации, чтобы бросаться такими словами, как 'вывод'... некоторые идеи у меня есть, конечно, но я не могу их сейчас озвучить.
Ф-фу! И я еще переживала из-за того, что не объяснила ему, куда Ботинки пропал. Заносчивый хам, вот он кто! Даже не поздоровался. Даже Фифе не представился. Нет, мне на Фифу плевать, конечно, но некрасиво же. И вообще, хорош друг! Ботинки пропал без следа... Ну, не совсем без следа, ладно, один след все-таки попал в волшебный котел к нашему ректору. Но Эро же об этом не знает! Я же ему об этом не рассказывала? Или знает?
– Знаю.
И мысли читает.
– Не читаю.
– Эй!
Пауль рассмеялся и подмигнул мне:
– Ну, правда, мелкая. Не читаю я твоих мыслей. Но ты так эмоционально думаешь, что просто не понять, о чем именно в данный конкретный момент, может только совершенно слепой человек.
Ну, и пожалуйста! Очень надо! Обидеться на него что ли?..
– Так скажешь, что насчет записки думаешь или нет?
– Пока не могу. Извини.
– Не очень-то и хотелось, – я все-таки обиделась и вернулась к себе в комнату.
В смысле, к себе и к Фифе. Потому что пока меня не было, моя новая соседка не поленилась светящейся полосой разделить нашу спальню на две неравные части. Левая часть, с двустворчатым платяным шкафом, зеркалом, Опупенской кроватью, креслом и двумя стульями; и правая – с моим спальным местом, окном, тумбочкой и колченогой табуреткой.
– Это граница, – пояснила мне Сафская, нагло улыбаясь.
Ладно. Я подошла к своей тумбочке и аккуратно, но демонстративно выложила из кармана на край мебели рядок из пяти Александровских золотых пуговиц.
– Это что?
– Пограничники, – объяснила односложно, подумала и добавила к пяти маленьким бойцам шестого, – мало ли какой нарушитель захочет, например, окно закрыть...
Совершенно удовлетворенная обалдевшим Фифиным лицом, я распахнула створки окна в зимнюю ночь и с довольным видом направилась к выходу. Библиотека, конечно, уже закрыта, но у меня появилась идея, где можно раздобыть учебники.
– Эй!!!!! – заорала соседка мне в спину. – Вернись немедленно!!
Правильно, она же не знает, что мои пуговицы сами по себе не прыгают, а потому границу нарушать побоится. Вот и отлично.
– Это ты? Ты? Нет, это...
Сафскую ощутимо заклинило, и я по этому повожу не расстроилась ни капельки. Люблю приятно удивлять людей. И неприятно тоже люблю.
– Ты с ума сошла? Убери это немедленно! Я неделю с красным пятном на лбу ходила!
– Фифа, ты сама установила правила. Сама линию чертила. Чего теперь возмущаешься? Я просто играю по твоим правилам. И да, я за целостность и нерушимость границ.
Сафская задохнулась, возмущенно дернула ворот пеньюара с такой силой, что там что-то затрещало.
– Что?.. Да как ты... Ты... Ты как меня назвала?
Я даже отвечать не стала. Делать мне больше нечего, как в бессмысленном построении риторических фигур участвовать. Мне еще к практическим готовиться надо...
– Холодно же! – заорала она мне в спину, выскочив за мной в коридор.
– Тебе полезно. Говорят, что в холоде красота лучше сохраняется.
Сафская обозвала меня нехорошим словом и ушла в комнату. Наверное, одеваться. Правильно, нечего тут в разных неглиже великих сыщиков соблазнять. Ему работать надо, а не на коленки в прозрачных чулочках отвлекаться. Вот.
Четыре "двойки" за день придали мне ускорения и вообще, заставили работать задремавший от счастья мозг. Естественно, можно было ничего не выдумывать и одолжить учебники у Веника. Он бы дал. Но во-первых, я обиделась. Потому что косвенно Аврорка из-за него на остров Калипсо попала, а во-вторых, я тоже обиделась. У меня подруга исчезла – наша общая, кстати, подруга – а он с посторонними особами обнимается. И главное, не рассказывает ничего! А я же напрямую спросить не могу! Мы же с ректором закон нарушили, когда за старостой подсматривали.
Я задумчиво покрутила в руках свое маленькое волшебное зеркало. Эх, опять в библиотеку не сходила, а хотелось бы все-таки узнать подробнее, как эта вещица работает. И можно ли ее использовать для общения с другими людьми. Или, например, не для общения, а для... Кто вообще сказал, что подсматривать за Фростиком – это нарушение закона? У ректоров, я уверена, один закон, а у студентов – совсем-совсем другой.
Остановившись у нужной двери, я огляделась по сторонам. Осторожность превыше всего. И пусть Александр клялся и уверял, что никто не рискнет распускать сплетни, я все-таки девочка приличная. И еще у мамы у моей рука очень тяжелая. Узнает, что я по комнатам одиноких симпатичных темных личностей шляюсь, – точно голову оторвет. И даже спрашивать не станет, был ли в этот момент хозяин помещения дома.
Тем более что хозяин – тип исключительной наглости. И несмотря на мое категоричное "нет" вчера, сегодня утром прислал записку, в которой подробно объяснял, как дверь в его комнату открывается.
Ну, что ж... Я приложила ладонь к едва заметному пятну около дверной ручки и прошептала:
– Юла.
Замок немедленно щелкнул, а дверь приветливо скрипнула. Ох, затейник этот Александр! Замки волшебные, покои личные с отдельной туалетной комнатой. Мне интересно за какие заслуги? Ни капельки. Главное, что все это на время Александровской практики, мое. И ему совершенно необязательно знать, что я решила воспользоваться его гостеприимством. Я вообще только на одну ночь. Может быть. Воспользуюсь учебниками, пока Фифа спальню проветривает. А утром вернусь к себе – и сюда ни ногой. Наверное.
Библиотека у их темнейшества была, по-моему, даже лучше общественной. Потому что в стеклянном книжном шкафу я нашла совершенно все необходимые мне учебники, аккуратным почерком исписанные конспекты и – Боги! я чуть не заплакала от счастья! – тетрадь с решенными задачками по Общей магии. Дрожащими руками прижала к сердцу бумажное сокровище.
Нет, этот Виног просто зайчик какой-то! На первой странице решебника значилось. "Семестр второй. Занятие первое". А дальше – как под копирку, все те задачки из-за которых я сегодня свою вторую "двойку" схлопотала.
Остальные конспекты пролистала и аккуратно на место вернула. Запасливый какой! Как знал, что мне все это очень пригодится. И стол какой письменный удобный!
– Ох, тяжело будет со всем этим шиком расставаться, когда Александр вернется... – проворчала я сама себе под нос, устраиваясь с учебниками и конспектами.
Заработалась так, что про свидание забыла. А когда вспомнила, маленькое зеркало уже было раскаленным. Мне показалось, что оно даже покраснело от злости немножко, честное слово. Однако их темнейшеству пришлось все-таки подождать, пока я из его комнаты в коридор не выбегу. И еще чуть-чуть – потому что в конспиративных целях я решила вообще с Александровского этажа убраться, устроив сеанс связи на лестнице.
Виног опять коварно уговаривал переехать к нему, выспрашивал, как день прошел, как с Эро поговорили, а я отвечала односложно. Потому что, во-первых, холодно на лестнице, а во-вторых, хотелось скорее к учебникам вернуться, пока рабочее настроение не развеялось.
– А я тебе подарок отправил, – уже перед самым прощанием сообщил Александр. – К утру обещали доставить.
– Спасибо, – я растерялась от неожиданности. Как-то мы про подарки не договаривались. Получается, я тоже должна ему что-то подарить? Или не должна? Потом вспомнила, что сыщик про мою мимику говорил, и вообще нахмурилась.
– Спасибо, Алекс? – он все еще улыбался. – Александр? Хотя бы Виног... Я прощу тебя, даже если ты снова станешь меня Винчиком обзывать. Ты ко мне вообще никогда никак не обращаешься, я... Юлка, ты обиделась?
– Не обиделась.
– Черт! Я пошутил! – у него стал вид такой несчастный, что я устыдилась немедленно. – Забудь про Винчика, если не хочешь, то...
А мне так смешно стало. Я вдруг поняла, как Эро чужие мысли читает.
– Я не обиделась, правда! – воскликнула я. – И не надо с практики срываться. Я просто задумалась, честное слово.
И чтобы окончательно развеять сомнения темной параноидальной личности, добавила немного смущаясь:
– Алекс.
Все-таки он прав, я на самом деле его по имени не называю никогда. Будем перевоспитываться и взрослеть, да. Я уже не ребенок, а взрослая девушка. У меня даже парень есть свой собственный, хоть и тайный. Надо соответствовать. Винчиком я его, конечно, не стану называть, как разные цокающие кобылы, а вот с Алексом вполне справлюсь.
Я так расхрабрилась, что даже воздушный поцелуй послала на прощание, чем Винога обрадовала неимоверно. Представляю, как бы он веселился, если бы узнал, где я планирую ночь провести.
В общем, остаток вечера и половину ночи я сидела за учебниками, а так же размышляла над тем, стоит ли мне ответный подарок делать. Настраивала себя на взрослый лад, раз пятьдесят для тренировки произнесла вслух и с разными интонациями имя своего парня, а потом все-таки спать легла. Не в Александровской кровати – все-таки пойти на такой подвиг сознательно я пока не готова, – но на маленьком диванчике, который очень кстати у книжного шкафа стоял.
Утром же я напрочь забыла о своих благих намерениях поступать по-взрослому, и решительно вернулась в детство. Потому что взрослые девушки не обижаются, только девочки маленькие. А я даже не обиделась, я на Александра разозлилась сильно-пресильно. Подарки он мне придумал дарить? Ладно. По имени его называть – пожалуйста. Но издеваться надо мной – спасибо, я уже от старших братцев нахлебалась. Добавки не хочется.
Такое утро мне испортил! Я же королевой в проветренную спальню вернулась! Сопливой Фифе улыбнулась и вежливо на предложенное перемирие согласилась. Опупения, конечно, кривилась, но линию, на полу начерченную, убрала. А потом раздался стук в дверь и дежурный вручил мне подарок.
В розовой оберточной бумаге, с большим белым бантом и с трогательной сопроводительной запиской, которая голосом моего парня произнесла: "Думаю о тебе!"
Возникло ли у меня желание вскрыть коробку наедине? Да ни на одну секунду! Я же не сумасшедшая, честное слово, особенно когда Сафская так смотрит криво. Перемирие – это, несомненно, хорошо, но просто чудовищно хотелось стереть эту снисходительную улыбку с лица своей новой соседки. И я разорвала бумагу, чтобы узнать, какой сюрприз мне Александр приготовил.
Фифа, спасибо ей, не стала смеяться вслух, она только очень громко вздохнула, а потом произнесла:
– Все мужики идиоты.
Я с ней соглашаться не стала. Я думала, как лучше с подаренной Виногом книгой поступить. Потому что "Занимательная общая магия" – это, знаете ли, не та вещь, которую я бы хотела в подарок от молодого человека получить. И еще с картинками этими детскими. Дурацкими.
Стояла я с этим учебником для малышей – а я точно знаю, что для малышей, мне папа такой же купил, когда мне лет шесть было – посреди комнаты и думала, чего я хочу больше: заплакать или закричать громко и яростно. И понимала прекрасно, что не могу сделать ни того, ни другого, потому что Сафская же смотрела на остатки упаковки с задумчивым видом и носом смешно дергала, а потом взяла и удивила меня безмерно:
– Сколько заплатишь за консультацию?
– За какую консультацию? – я-то надеялась, она просто посмеется, а она, судя по всему, какую-то более глобальную пакость решила сделать.
Фифа бросила быстрый взгляд на маленькие золотые часики, кулончиком висевшие у нее на груди, и подняла вверх указательный палец:
– На лекции опаздываем. Поэтому урок первый, бесплатный. Настоящая женщина опаздывает только на свидания к мужчине. Плюнь в глаза любому, кто скажет тебе, что это не так. Темы остальных уроков предлагаю обсудить во время обеда.
Посмотрела на меня, оттопырив нижнюю губу, и добавила:
– И несмотря на перемирие, на лекции вместе ходить не будем.
Я вздохнула. Что ж такое! Навалилось все на меня как-то сразу, а даже в жилетку поплакаться некому. Бросила проклятую книжку на кровать, придушила ее сверху подушкой и отправилась двойку по Общей магии отрабатывать, надеясь, что мое не учебное настроение компенсируется спертым у Александра решебником.
