Текст книги "Оборотная сторона героя (СИ)"

Автор книги: Марина Ясинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Считалось, что, чисто теоретически, количество проходов в мире может быть бесконечно велико, просто неизвестны механизмы прохождения через них. Предположительно, любой человек, совершенно случайно, сам того не зная, мог совершить нужную последовательность действий в нужное время в нужном месте – и шагнуть в проход даже в зале собственной квартиры…

– Ты уже в курсе, что флот вчера подошел, а не сегодня? – вывел Илью из задумчивости голос Василия.

– В курсе.

– Техники почти всё оборудование поставили, прежде чем поняли, что приехали поздно… Как это мы цикл-то пропустили? Программа сбой дала?

– Помнишь, когда Аркаша только запускал программу, он вручную вводил в неё данные по всем проходам? Ну, а с этим проходом он ошибся, ввёл год вместо трехста шестидесяти пяти дней, и не учёл, что бывают ещё високосные годы. Отсюда и сбой.

Василий только покачал головой и вздохнул. Что поделать – ошибки случаются. Даже у них.

Большинство проходов работает циклично; время в них повторяется раз за разом, по кругу, замкнутое на какой-то определенный промежуток. Когда цикл завершается, время в проходе начинает течь заново, с начальной точки отсчета. Именно поэтому каждый декабрь работники «Бастиона» приходят к Шушморскому капищу – цикл Троянского прохода составляет триста шестьдесят пять дней, и каждый год, в один и тот же день, в проходе снова начинается осада Трои. Только вот уследить за циклами всех проходов, находящихся в ведении «Бастиона» – непростая задача. Созданная Аркашей программа, которая делала это автоматически, решала проблему идеально. По крайней мере – до сегодняшнего дня. Правда, дело было не в собственно программе, а в неверно введенных в нее данных, но факт оставался фактом – начало нового цикла «Бастион» просмотрел.

Василий подошёл к полуразрушенной колонне и, прежде чем войти в проход, обернулся.

– За этим следи, – бросил он. Перевёл взгляд на стажёра, несколько долгих мгновений пристально сверлил его суровым взглядом. Тарас съёжился, втянул голову в узкие плечи, а потом, не выдержав, пробормотал «Я больше не буду» и опустил глаза. Василий слегка кивнул, шагнул прямо в полуразрушенную колонну и исчез.

Стажёр понуро подошёл к Илье и сел рядом.

– Ну и как – поглядел на храм Аполлона? – поинтересовался тот.

– Почти нет, – обиженно шмыгнул Тарас. – Так, только колонны внутри разглядел, а потом мне руки за спину заломили и вытолкнули обратно. Не успел даже сообразить, что случилось, – он покосился на Илью и тихонько добавил: – Да ведь как руки вывернули – до сих пор болят!

– И поделом тебе, – и не подумал проявлять сочувствие Илья.

Тарас помолчал, потом тихо спросил:

– А что будет, если опоздаешь к концу цикла? С той стороны проход закрывается, да?

– Никто наверняка не знает, – пожал плечами Илья. – Но, говорят, был случай, в тридцатые годы ушел один конквестор и не успел вернуться вовремя. А потом появился у нас лет двадцать спустя. И говорил, что там он опоздал всего на несколько часов. Добрался до прохода, шагнул – а тут уже и отечественная война прошла, и Сталин умер… Хорошо, что вообще вернулся – что с другими случилось, мы понятия не имеем. Может, они ещё только появятся в будущем. А, может, их забросило черт знает куда.

Тарас поёжился.

– И часто бывает, что не успевают?

– Нечасто. Но бывает.

– А как определяют цикл проходов?

– Методом проб и ошибок, – коротко ответил Илья, вспомнив истории о том, какую высокую цену порой приходилось платить конквесторам за то, чтобы узнать, что цикл нового, неизвестного прохода составляет всего несколько дней.

– Да ты что? – воскликнул Тарас.

– К счастью, к нашему времени уже проделали немало работы. Мы приходим, считай, на все готовенькое. Впрочем, у нас и сейчас есть разведка – нужно же кому-то изучать новые проходы и определять, куда они ведут и какой у них цикл.

Тарас глубокомысленно кивнул. Становилось ясно, почему цикл для конквестора порой даже важнее того, куда именно ведёт проход. Если до окончания цикла осталось полгода, то у конквестора есть масса времени, чтобы отыскать пропавшего и вернуться обратно. А если до окончания цикла осталось всего пару дней, то задача существенно усложняется. Не успеешь до начала нового – обратно уже и сам не вернешься.

– А почему все проходы цикличны?

– Это тебе Аркаша объяснить сможет, спроси его, – с ухмылкой посоветовал Илья, вспомнив, что однажды и сам совершил такую глупость, не удовлетворившись кратким лекционным курсом. Аналитик обрадовался, отослал Ирочку за маркером, а потом увлеченно рисовал перед Ильей на доске длинные ряды формул и символов, возбужденно размахивал руками и лопотал что-то очень заумное. Илья запомнил только «петли времени», потерпел с полчаса, затем вежливо перебил, поблагодарил и собрался уходить. Аркаша возразил: «Я же еще не добрался и до середины!» Обижать его не хотелось, потому Илья, понадеявшись на короткую память аналитика, пообещал вернуться после того, как подучит физику, математику и прочие точные науки. Чтобы лучше понять объяснения и задать вопросы по существу.

Тут на экране компьютера, наконец, показался человек, появился, словно из ниоткуда, прямо у полуразрушенной колонны. Чёткостью изображение не отличалось, но всё равно было видно, что он одет в хитон с широкими рукавами и доспехи, а в руках держит короткий меч. Некоторое время человек кружил вокруг каменного капища, а затем скрылся в зарослях снежного леса.

Илья перемотал запись, выбрал кадр, нажал на паузу, приблизил. Покачал головой – изображение так себе.

– Ни шагу отсюда! – строго предупредил он стажёра и скрылся в проходе. Буквально миг спустя снова показался на поляне, но уже в сопровождении смуглого черноволосого Петровича. Тот быстро оглядел смирно сидящего парня и, притворно грустно вздохнув, заметил:

– Эх, ну хоть раз бы к нам девчонку на стажировку взяли!

– А тебе то что?

– Как это что? Я бы тогда вызвался руководить обучением и тренировкой!

– Ну, так вон сидит, тренируй на здоровье.

– Да на кой он мне сдался? Вот если б девушка, я б с удовольствием.

Илья развеселился:

– Тебе что, женского внимания не хватает?

– Мне не хватает семейного счастья, – назидательно ответил Петрович, а потом сложил брови трагичным домиком и продолжил: – Ни одна нормальная женщина не потерпит такого образа жизни, какой ведем мы. И единственный способ обзавестись семьей, это только если жена тоже будет работать на нашу контору.

– Так и вижу, как ты со спокойной душой отправляешь свою супругу одну в проход. Например, в стан к Тамерлану. «Иди, дорогая, ищи пропавшего. К югу от шатра хана обычно пленных казнят, проверь сначала там», – поддразнил Илья.

– Я не имел в виду, чтобы она тоже была конквестором, – возмутился Петрович и вздохнул: – Ладно, что там у тебя?

Тарас в немом изумлении глядел на спутника Ильи. У этого Василия, весёлого и многословного, не было ничего общего с тем Василием, который бесцеремонно выкинул его из прохода. Совсем ничего – кроме внешности.

Илья заметил удивленные глаза Тараса и пояснил:

– Это брат Василия. Брат-близнец.

Петрович обернулся к стажеру, протянул руку. Тарас тихонько вздохнул, вспомнив, в какие клещи зажал его Василий, но деваться некуда – ответил на рукопожатие. А потом спрятал ладонь за спину и незаметно ее встряхнул.

– Тарас.

– Арагорн, – серьезно ответил брат Василия, присаживаясь у компьютера и пряча искры смеха в глазах.

Стажер, не зная, как реагировать, с надеждой покосился на Илью. Тот изобразил на лице невозмутимость индейского вождя. Брат Василия, тем временем, внимательно разглядывал изображение на мониторе.

– Арагорн? – осторожно переспросил Тарас.

– Для тебя – Арагорн Петрович, – серьёзно поправил тот.

Стажёр подавился рвавшимся наружу смешком.

– Угу, – только и кивнул он и на всякий случай решил больше вопросов не задавать. Арагорн так Арагорн. У каждого свои причуды. Если он… Нет, не если – когда. Да, именно так – когда он станет конквестором, тоже возьмет себе какое-нибудь звучное прозвище. Например, Терминатор. Нет, это девушкам не нравится. Тогда – Атилла. А лучше – Волкодав. Да можно и вообще без прозвища; «конквестор», от латинского conquistor – сыщик, исследователь, тайный наблюдатель, само по себе звучит впечатляюще.

– Понятия не имею, Илья, – тем временем покачал головой Арагорн, легко вскакивая на ноги. – Изображение нечёткое. И потом, ты же знаешь, я по ту сторону проходов обычно надолго не задерживаюсь. Надо будет у Яна спросить – он два года назад почти всю осаду у греков пробыл. Может, и опознает, если, конечно, этот грек действительно важная фигура.

– Ох, только бы не важная, – вздохнул Илья. – Ладно, спасибо. Я, собственно, и не рассчитывал. Просто подумал – а вдруг? Сейчас сделаю копию, и рванем обратно… А вы там как?

– Да нормально, как всегда, – бодро отозвался Петрович. – Не в первый же раз… Правда, так быстро разбираем впервые.

Технику приходилось ставить каждый год и держать около недели. Когда начиналась осада Трои, греки в первую очередь захватывали пляж и громили стоящий неподалеку храм Аполлона, внутри которого в опистодоме, закрытом помещении позади статуи Аполлона, находился проход. Опистодом традиционно считался священным местом – предполагалось, что там располагался вход на Олимп, к самому солнечному богу, и осквернять комнатушку своим присутствием не решались даже жрецы. Простые люди в храм и подавно не заходили, это было не принято, ведь храм – жилище богов, смертным там делать нечего. К тому же, чтобы попасть в проход, необходимо было шагать прямо в стену, чего в обычных обстоятельствах делать никто не станет. В обычных – но не в угаре боя. В запале битвы случалось порой, что один-другой грек делали этот шаг. Шум и вспышки света от установленной на входе аппаратуры должны были имитировать гнев Аполлона, заставляя греков в панике пятиться, уходя, таким образом, подальше от прохода. Обычно срабатывало безотказно.

– Ну, раз я больше ничем помочь не могу, то я пошёл, – сообщил Арагорн и направился к проходу. Дойдя до колонны, поймал любопытный взгляд Тараса, и, видимо, решив, что парень достаточно намучился, сверкнул белозубой улыбкой и пояснил: – Имя это мое. Настоящее имя. Отец у нас Толкиеном увлекается. Ещё и братца моего Фарамиром хотел назвать. Но мать возмутилась – она нас в честь дедов назвать собиралась, Василием и Иваном. Говорила, вполне, кстати, справедливо, что Игнатьев Иван Петрович звучит куда лучше, чем Игнатьев Арагорн Петрович. Или Фарамир Петрович, если уж на то пошло. В итоге я стал жертвой родительского компромисса.

Арагорн подмигнул стажёру и шагнул в проход.

– Арагорн Петрович, ну надо же! – всхлипнул Тарас от долго сдерживаемого смеха.

Запись скопировалась через несколько минут, и можно было возвращаться обратно. Тарас грустно вздохнул, тоскливо глядя на колонну Шушморского капища, и нехотя полез в машину.

* * *

Шумные столичные улицы начало затягивать ранними зимними сумерками, когда Илья вырвался из плотного потока машин третьего транспортного кольца и пересек Яузу, направляясь к серому особняку с театральной тумбой у входа.

Несмотря на то, что время приближалось к пяти вечера, признаков окончания рабочего дня в офисе не наблюдалось. Борис Моисеевич, так и не расставшись с цветастым фартуком, смотрел телевизор в караулке. Аркаша увлеченно копался в компьютере, Майя внимательно подпиливала ногти, Ирочка задумчиво расчесывала длинные каштановые локоны. Папыч говорил с кем-то по телефону и нетерпеливо постукивал пальцами по краю стола. На ярко-красном диване у окон-витражей удобно устроился загорелый улыбчивый мужчина средних лет с ярко-голубыми глазами и коротким ёжиком очень светлых волос, которые, если приглядеться, на самом деле были седыми, и что-то увлеченно рассказывал сидящей в кресле напротив молоденькой девушке.

– Тарас, подающий большие надежды историк и наш новый стажёр, – представил Илья следующего за ним парня. – Олеся, единственная девушка-конквестор в нашей конторе. Ян, конквестор, крупный специалист по античному миру.

Рукопожатие Яна Тарас, похоже, и не заметил – он глазел на застенчиво улыбнувшуюся ему Олесю. Маленькая, белокожая, с чёрной чёлкой и светлыми глазами, девушка тянула лет на шестнадцать, не больше, и комментарий Ильи о том, что она работает конквестором, стажёра поразил. И обрадовал: раз уж девчонка смогла стать конквестором, то он и подавно сумеет. И ничего, что начинать придётся с аналитической работы, главное ведь то, что он вообще попал в «Бастион», хоть в каком-то качестве.

– Итак? – требовательно спросил Папыч, закончив телефонный разговор.

Илья раскрыл ноутбук, вывел сохраненное изображение и без слов показал шефу. Мельком глянув на экран, тот повернулся его к Яну.

– Узнаёшь?

Ян чуть прищурил ярко-голубые глаза, несколько секунд разглядывал нечеткую картинку, а потом добродушное выражение на его круглом лице сменилось предельно серьёзным.

– Не хочу заранее сгущать краски, но, похоже, дело дрянь. Я ещё сверюсь с нашей базой данных, но практически уверен, что это Ахилл.

В наступившей тишине стало отчетливо слышно тихое гудение ноутбука. Не надо быть экспертом по истории древнего мира, чтобы понять значимость этого персонажа для осады Трои.

– Ян, сверяй, – принялся деловито раздавать распоряжения Папыч. – Илья, нужно связаться с Владимиром Кондратьевичем, – пусть они немедленно оцепят район Шушмора. Радиусом километров пятнадцать, думаю, этого хватит. Олесь, на всякий случай готовь документы на подачу Ахилла в розыск – по Москве и области, и не забудь про нашу стандартную легенду про пациента психиатрической клиники. Аркадий, высчитай, какова вероятность того, что греки возьмут Трою без Ахилла… Аркадий, ты слышал меня?

– Что? Да! Я! Андрей Папыч? – аналитик вскочил из-за одного из своих компьютеров, роняя очки. Целый день он занимался тем, что проверял циклы всех проходов, которые когда-то ввёл в систему, и не слышал ничего вокруг.

– Мне нужно знать, какова вероятность того, что греки возьмут Трою без Ахилла.

– Минуточку, – Аркаша с готовностью защелкал мышкой и близоруко прищурился, глядя на монитор. Потом, видимо, суть вопроса дошла до него, и аналитик, резко вскинув голову, медленно произнес: – А почему?..

– Ахилл попал к нам, – пояснил шеф. Побарабанил пальцами по краю стола, а потом опасно сладким голосом осведомился: – А хочешь узнать, почему так случилось, а, Барабашкин?

При звуках своей фамилии Аркаша сглотнул, сжался, опустил глаза и судорожно застучал пальцами по клавиатуре.

Плохие новости пришли практически одновременно.

– Сорок семь процентов до поединка с Гектором, и девять – после него, – сообщил аналитик.

– Это точно Ахилл, – мрачно заключил Ян, держа в руках фотографию из огромной базы данных, которой располагал «Бастион». Там находились снимки тысяч людей различных эпох, сделанные в разные времена конквесторами. В последние годы, с развитием цифровой техники, база увеличилась едва не втрое: ведь одно дело пронести с собой, а главное, незаметно использовать громоздкий «Зенит», и совсем другое – нажать на кнопочку полностью автоматизированного фотоаппарата, спрятанного едва ли не в пуговице.

Папыч снова забарабанил пальцами по столу.

– Аркадий, когда будет поединок с Гектором?

– По-разному. Но обычно недели через три… ну, может, четыре.

Тарас издал какой-то странный звук, и Илья тихо, чтобы не отвлекать задумавшегося Папыча, шепнул:

– На самом деле осада Трои длилась вовсе не десять лет, а всего несколько месяцев. Гомер просто хотел сделать эту историю более… драматичной.

– О-о, – выдохнул стажёр. – Слышали бы это наши академики на кафедре античности! А ведь у нас тома и тома исследований – и все они покоятся на неверной информации!

Илья обменялся с Олесей понимающими улыбками, а стажёр, тем временем, увлечённо продолжал, позабыв про необходимость говорить шёпотом:

– Вы представляете, какую революцию можно совершить исторической науке, если написать диссертацию – на любую тему, да хоть вот о Трое – на основе настоящих фактов?

– Конечно, представляем! В конце концов, именно за этим мы тебя к нам и пригласили, – прервал Тараса полный сарказма голос Папыча. Стажёр немедленно сник, а шеф уже повернулся к аналитику. – Аркадий, определи самые вероятные варианты развития событий, если Ахилл будет отсутствовать эти две – три недели.

– Да не надо нам никаких вычислений, – перебил Ян, не дав Аркаше возможности повозиться с любовно изготовленной им сложной программой, – Я и без них вам все могу разложить по полочкам. Берём стандартный ход событий в ближайшие дни. Ахилл участвует во втором штурме стен города, который начнётся завтра или послезавтра. Затем ссорится с Агамемноном и отзывает своих мирмидонов. Здесь возникает наша первая проблема. Ахилл не участвует в битвах, вместо него выходит Патрокл, погибает, и Ахилл вызывает на поединок Гектора. Та-дам! – до свидания, Троя, без Гектора она никак не выстоит. Теперь устраняем из этой картины Ахилла… По-моему, всё яснее ясного. Исчезни оттуда любой другой грек, любой царек, Агамемнон или даже сама Елена, это не повлияет на ход событий так, как отсутствие Ахилла.

– Прекрасно. То есть у нас на руках – реальная перспектива изменения одного из ключевых событий прошлого, – подытожил Папыч. Он собрался добавить что-то ещё, но его отвлёк звонок телефона.

Шеф отошёл, оставив вмиг помрачневших сотрудников осмысливать услышанное.

– И что это значит? – нарушил траурную тишину шёпот Тараса.

– Это значит большие человеческие потери, – пояснил Илья.

– Там, в Трое?

– Если бы! Нет, здесь, у нас.

– А почему у нас-то? Я же читал – при изменении ключевого события прошлого просто появляется новая линия истории. Параллельная. Ну, а нам-то с того какое дело? На нашем настоящем это изменение не отразится, прошлое ведь не линейно.

– Не линейно, – отстранённо отозвался Илья. Как и все остальные конквесторы, он уже прикидывал перспективы, и выходили они одна мрачнее другой.

– Так почему?

– Потому что… – Илья рассеянно потёр переносицу и, наконец, сосредоточился, – Представь себе, что время – это полотно, и ветвь реальности, в которой живём мы, – одна нить этого полотна. Если Троя устоит, то эта перемена не повлечёт за собой по принципу домино перемены по всей нашей ветви реальности. Но появится новая линия истории. Новая нить. Которая должна будет протиснуться между плотно пригнанными друг к другу нитями на существующем полотне. Чтобы новая нить прошила всё полотно, ей придётся проталкиваться через готовую ткань, оттеснять уже вплетённые нити. Силком отталкивать нашу нить реальности, чтобы получить себе место. И это «отталкивание» обязательно отражается на соседних нитях. На нашей ветви реальности в том числе.

– Как отражается? – отчего-то понизил голос Тарас.

– Какой-нибудь катастрофой в нашем настоящем.

– Какой именно?

– Да какой угодно. Факт в том, что какая бы она не была, из-за неё здесь гибнут люди. И обычно чем значительнее событие, тем хуже для нас последствия.

– Ничего себе, – лицо Тараса вытянулось.

– Ну, мои опытные конквесторы, – раздался тем временем голос Папыча, – какие будут предложения?

– Привлечь на поиски всех, кого только можно? – робко проблеял из компьютерный джунглей под окнами-розетками Аркаша.

– Гениально! – наигранно восхитился шеф, – Столь блестящую идею мог выдать только поистине талантливый и выдающийся аналитик, простой смертный до этого бы не додумался.

– Устраним Гектора? – тихо предложила Олеся, отводя огонь от Аркаши на себя. Папыч обращался с девочкой заметно мягче, чем с остальными, потому она не боялась подавать голос.

Тарас округлил глаза, и Илья хмыкнул про себя; видимо, стажёра поразило рассудительное, хладнокровное спокойствие, с которым выдвинула своё предложение Олеся.

– Боюсь, одного этого окажется недостаточно, – покачал головой Ян, предотвращая комментарии шефа, и рассеянно провел рукой по короткому ежику седых волос. – Ну да, уберем мы Гектора. Но его смерть, несмотря на всю свою важность, является не единственным фактором падения Трои. Ахилл… Роль Ахилла заключается не просто в убийстве Гектора. Ахилл для греков – своего рода счастливый талисман, без него они сражаться будут с куда меньшим запалом – если вообще будут. По сути, Ахилл сам по себе – ключевое событие.

В наступившей тишине Папыч несколько долгих мгновений смотрел на фотографию Ахилла на экране, а потом обвел своих сотрудников медленным взглядом. Остановился на Илье. Чуть прищурился.

– Илья!

– Да, – вздрогнул тот и посмотрел на Папыча.

– Будешь заменять Ахилла.

Ощущение было чем-то похоже на то, какое бывает, если бы с размаху ударили под дых… или когда падаешь спиной на землю – из лёгких вышибло весь воздух. Нет, Илья искренне любил свою работу – она была безумно интересной, более чем прилично оплачиваемой, а главное – результаты работы действительно имели значение. Но одно дело – вытащить из прохода потерявшегося, перепуганного современника, и совсем иное – жить в прошлом, выдавая себя за кого-то другого. И не за маленького и незаметного человека, а за фигуру самую что ни на есть публичную и значительную. Говорить на языке, которого почти не знаешь. Воевать с оружием, которым почти не владеешь. И воевать не абы как, а так, как положено легендарному герою. Нести на себе всё бремя ответственности за исход одного из ключевых событий истории и помнить, что неудача грозит серьёзными последствиями в родном времени… Для конквестора, который совсем недавно стал один, без присмотра выходить на обычные задания, это как-то слишком. Слишком много, слишком масштабно. Слишком страшно…

Илья с надеждой поднял глаза на непроницаемое лицо шефа. Он собирался убеждать, уговаривать, объяснять, что он не может – просто не может взять на себя такую ответственность. И промолчал, потому что уже видел ответ в отливающих сталью холодных серых глазах Папыча. Решение принято и обсуждению не подлежит.

– Кого хороним? – раздался от дверей голос вернувшихся из Шушморского прохода братьев Петровичей.

– Мы не хороним, мы пока только репетируем мои похороны, – кисло отозвался Илья.

– И как же ты собираешься погибнуть? – весело спросил Арагорн, плюхаясь за стоящий в центре просторного помещения стол.

– От рук распознавших подмену греческих воинов… Кажется, мне предстоит замещать Ахилла.

Чёрные брови Арагорна взлетели вверх:

– Ого! Насколько я знаю, ещё ни одному конквестору не приходилось делать ничего подобного!

«Не могу даже выразить, насколько меня это радует», – подумал про себя Илья, и обратился к шефу:

– Андрей Потапович, я всё понимаю, но, может, всё-таки не меня?

Папыч ответил в своей манере – язвительно и с сарказмом. Но, несмотря на интонацию, в его словах всё равно было слышно сожаление:

– Думаешь, я посылаю неопытного конквестора на такое важное задание ради собственного извращённого удовольствия? На кону – исход ключевого исторического события, а я такой идиот, что делаю ставку на новичка?

Шеф замолчал, и продолжил уже Ян.

– Ничего не поделаешь, Илья, тебе просто не повезло, из всех нас ты больше всего похож на Ахилла. Посмотри. У вас с ним одинаковый тип лица, да и телосложение схожее. Греки, несомненно, обратят внимание, если их Ахилл вдруг резко постареет или располнеет. Василия с Арагорном мы никак не сможем загримировать так, чтобы они на него походили. Я не подойду ни по возрасту, ни по комплекции. Все остальные – на заданиях, и у нас нет времени ждать их возвращения.

– Я по-древнегречески плохо говорю, – пробормотал Илья.

– Тебе много говорить и не понадобится, – уверил Ян. – Ахилл не из разговорчивых. К тому же, Ахилла так сильно боятся, что даже его соратники с беседами набиваться не станут. Что очень удобно в нашей ситуации. Заедешь завтра в наш техцентр, часа на три – на курс интенсивного погружения. Этого хватит, чтобы не только освежить твой словарный запас древнегреческого, но и что-нибудь новое загрузить.

Илья замялся. Спору нет, удобно, когда за несколько часов гипно-сна ты получаешь столько же языковых навыков, сколько приобретаешь за несколько месяцев, а то и лет упорной зубрёжки. К сожалению, по непреложному закону жизни, за все хорошее приходится платить. За эффективные, экономящие массу времени языковые курсы в техцентре обычно рассчитывались слабостью, головокружением, головной болью и тошнотой, потому как комплекс применяемых к «пациенту» мер включал не только гипнотическое, но и некоторое химическое воздействие.

– Мечом я владею более чем посредственно, – добавил Илья, прекрасно понимая, что сопротивление всё равно бесполезно. – В бою Ахилловы… как их называли? Словом, не уверен, что смогу повести их в бой своим блестящим примером – воинских навыков мне для этого не хватит.

– Мирмидоны, – подсказал Ян. – А вести их в бой примером и не придётся – они ребята отчаянные, подраться любят, так что на врага сами полезут.

– Ну, положим, всё так, – подавив вздох, ответил Илья и повернулся к шефу, – А как мне быть, когда дело дойдет до поединка с Гектором? Он же меня убьёт!

Тускло-серые глаза Папыча смотрели на него безо всякого снисхождения, голос, как обычно, был полон нетерпения и сарказма:

– Тебе что – ещё не все сопли подтёрли?