Текст книги "«Если», 2011 № 04"

Автор книги: Марина и Сергей Дяченко

Соавторы: Святослав Логинов,Дмитрий Казаков,Юрий Бурносов,Наталья Резанова,Аркадий Шушпанов,Мария Галина,Дмитрий Байкалов,Николай Калиниченко,Александр Григоров,Елена Ворон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

– Завтра, все завтра, – ответил Йохан.

На самом деле он еще не решил окончательно, как поступить с навязавшимися спутниками. Самый простой вариант – попросить Арне увести их в сторону, поводить по горам пару деньков, а самим за это время добраться до Оракула и сделать там все дела.

Или можно…

От размышлений отвлек гевернец, подергавший Йохана за рукав.

– Что такое? – спросил уроженец Ринбурга.

– Разговор есть. Отойдем?

Йохан поднялся и вслед за Арне зашагал прочь от спутников, в холодную темноту. Остановились там, куда не падал свет от костра, а когда Шишкарь повернулся, стало видно, что глаза его возбужденно блестят.

– Чего ты хотел? – спросил Йохан.

– Знать, куда мы идем, – гевернец облизнул губы.

– Зачем? Я тебе плачу за работу и плачу честно. Мы ударили по рукам.

Арне нахмурился, и Йохан вспомнил, что гевернцы не только понимают все буквально, а еще и отличаются невероятным упрямством – блажь из головы местного уроженца можно выбить лишь моргенштерном. Может быть, и вправду наплести парню что-нибудь про пещеру с сокровищами, оставшимися со времен Зигфрида или императора Карла Великого?

– Хочу знать, – повторил Арне. – Я…

Фразу до конца он не довел, резко повернулся и глянул в ту сторону, откуда они пришли. Йохан решил было, что это обманный маневр, но в следующий момент и сам уловил шум шагов.

Кто-то двигался по тропе, приближался к месту стоянки.

– Не спешите хвататься за оружие, путники! – донесся из тьмы мощный голос. – Ибо оно вам, во-первых, не нужно, а во-вторых, в оный час не поможет, и порукой тому мое слово!

Возившийся с доспехами Мартин фон Хекленбург, вопреки призыву, схватился за двуручник, улегшиеся уже монахи вскинули головы, а Ринкель поднял взгляд от огня.

– Кого еще Разрушитель принес? – буркнул Йохан, и они поспешили к костру.

В круг света вступил невысокий, но широкоплечий мужчина с коротко подстриженной черной бородой. Сверкнули, отражая пламя, большие светлые глаза, бледное лицо украсила чуточку надменная улыбка, а руки с длинными тонкими пальцами вцепились в широкий ремень.

– Кто ты, во имя Небес? – вопросил рыцарь, воинственно топорща козлиную бороду.

– Легко догадаться, – ответил ночной гость.

Йохан привык с первого взгляда определять, чем занимается тот или иной человек, а тут, к собственному удивлению, не сумел: одет небедно, но оружия нет вообще, и идет пешком, за плечами – небольшой мешок, и еще почему-то кажется, что этот тип опасен, как ядовитая змея…

Неужели?..

– Мы видим перед собой мага? – спросил брат Дитмар, оказавшийся самым догадливым.

– Воистину так, – чернобородый поклонился. – В Верхней Локсии я известен как Рудольф Белый.

Йохан поежился, подумал, что только колдуна в их разношерстной компании и не хватало. Этого не проведешь, не отправишь по ложной тропе, и как бы он сам не оставил их с носом.

Тем временем Рудольф, не дожидаясь приглашения, подошел к костру.

– Цель моего странствия та же, что и у вас, – заявил он, сбрасывая мешок. – На всех вас я вижу отметины Судьбы, оставленные той силой, которая проявляет себя в нашем мире как Симферийский Оракул. Она привела вас сюда, дабы использовать в своих целях, и привела, употребляя хитрость, обман и то, что простые смертные именуют случайными обстоятельствами…

– А вы много знаете об Оракуле? – ревниво спросил Мартин фон Хекленбург.

– Достаточно. На его изучение я потратил более двадцати лет.

Йохан вспомнил, как пытался избавиться от монахов, как вмешательство Швеппса в схватку привело к тому, что в их компании оказался рыцарь, и невольно поежился: все они считали, что приехали в горы Геверна по собственной воле, но, похоже, каждого приволокли сюда, точно козу на веревке, и ничего удивительного, если приволокли на заклание…

Может быть, оракулу нужно иногда питаться? Телами или душами тех, кто к нему приходит…

– Полагаю, мы обо всем поговорим завтра, – сказал маг. – Утро вечера мудренее.

– И то верно, – проворчал Йохан.

Он напомнил Ринкелю, что тому сторожить первым, после чего завернулся в одеяло и уснул.

Ночь прошла спокойно, разве что к утру Йохан немного замерз.

Но затем взошло солнце, и он согрелся, а вскоре начали просыпаться и спутники: поднял веки Мартин фон Хекленбург, встали привычные к ранним молитвам братья Прозревшего Франца.

– Скоро в путь, – заявил открывший глаза Рудольф Белый, который спал прямо на голой земле, ноздри его длинного носа затрепетали. – Так, мне кажется или нас с вечера стало меньше?

Меньше? Но вроде бы все на месте… Йохан быстро огляделся, а затем шагнул туда, где лежал Арне, отбросил в сторону одеяло. Так и есть, под ним несколько валунов, и никаких следов гевернца с его мешком… Когда только успел, змей подколодный?

Если только в первую часть ночи, когда дежурил разиня Швеппс.

Сам Йохан готов был поклясться, что не сомкнул глаз и никак не мог упустить Арне.

– Как, он удрал?! – возмутился рыцарь. – Струсил, клянусь копьем Прозревшего Георга и мечом Прозревшего Микела? Но это же позор! – Мартин фон Хекленбург уткнул в небо указующий перст, глаза его гневно сверкнули. – Где вы нашли такого спутника, друзья мои?

– Он был всего лишь проводником, – заметил Йохан, – и свою работу по большому счету выполнил.

Да, досадно, что Арне удрал, и теперь, скорее всего, вернется с дружками-головорезами из местных. Но от них всегда можно ускользнуть, если повести дело с толком, зато теперь не нужно лгать гевернцу насчет того, куда и зачем они идут, скрывать от него истинную цель похода.

Маг тем временем поднялся и начал принюхиваться не хуже охотничьей собаки.

– Кажется, наш малорослый друг близко, – заявил он. – Пойдемте, мы найдем его в два счета…

Для того чтобы отыскать Арне, не пришлось идти далеко: гевернец лежал в неглубокой, метра в три расселине, и неестественно вывернутая шея не оставляла сомнений в том, что он мертв.

Сорвался? Горец, родившийся в этих местах и знающий тут каждую тропку?

Йохан вновь почувствовал холодок, который впервые навестил его вчера, при мысли о том, что они явились сюда не по своей воле.

– Он отринул путь Судьбы, попытался свернуть, отступить, и это погубило его, – изрек Рудольф Белый.

– То есть если еще кто из нас захочет вернуться, он тоже погибнет? – спросил брат Дитрих. – Как вы выразились… та сила, что проявляет себя как Симферийский Оракул, убьет его?

– Скорее всего, да.

– Я начинаю сомневаться, от Хранителя ли происходит эта сила. – Смуглый монах покачал головой, и лицо его стало скорбным.

Братья Прозревшего Франца настояли на том, чтобы похоронить Арне, хотя Ринкель и Мартин фон Хекленбург возражали. Мечами выкопали могилу, завалили ее камнями, и брат Дитрих прочитал отходную молитву.

Когда вернулись к месту стоянки и занялись завтраком, Йохан с досадой сообразил, что лошадей теперь оставить не с кем, а тащить их с собой дальше нет никакого смысла.

Как вскоре выяснилось, то же самое беспокоило и рыцаря.

– А куда я дену своего верного Вельянгифа? – осведомился он возмущенно. – Клянусь именем Хранителя, этот конь стоит больше, чем стадо коров! Может быть, кто-то из любви к прозрению мудрости и братского смирения останется здесь, чтобы приглядеть за сим благородным животным, а также за прочими?

Мартин фон Хекленбург глянул сначала в сторону монахов, а затем на Йохана с Ринкелем.

– Мы исполняем наказ капитула нашего ордена, велевшего нам обоим добраться до престола Оракула, – молвил брат Дитрих, – и не можем отступить.

– А я вообще не знаю, что такое «братское смирение», – нагло заявил Швеппс и выразительно сплюнул.

Рыцарь запыхтел, готовясь разразиться гневной речью, но тут вмешался Рудольф.

– Погодите, – сказал он, и одного слова оказалось достаточно, чтобы страсти утихли. – Коней можно оставить тут. Простенькое заклинание не даст животным уйти куда-либо, а заодно отгонит возможных хищников, как двуногих, так и четвероногих.

– Магия? – лицо Мартина фон Хекленбурга перекосило отвращение.

– Оная признана «даром Хранителя» Седьмым Вселенским собором в Никее в семьсот восемьдесят седьмом году, а также объявлена «богоугодным делом, противным всякого зла», в булле романийского первосвященника Иннокентия Второго «Всякий Дар Совершенен», данной в тысяча двести втором году от Воплощения, – сообщил маг.

– Истинно так, – подтвердил брат Дитрих.

– А я согласен, – сказал Йохан. – Пусть будет заклинание, клянусь посохом Прозревшего Петера.

– И я, – поддакнул Швеппс.

Рыцарь нахмурился, раздраженно засопел, потрясая бородой, а затем кивнул.

– Снимите с них путы, – попросил Рудольф Белый, поднимаясь. – Наложение чар займет немного времени…

Йохан, честно говоря, ожидал услышать бормотание, а то и обращение к демону. Но все вышло совсем не так: маг постоял, глядя на коней, щелкнул пальцами, и очертания животных поплыли, размазались, словно они угодили в непонятно откуда взявшийся густой туман. Ринкель вскинул руку, чтобы протереть глаза, но все уже исчезло, стало как обычно, разве что взгляд у всех трех скакунов сделался каким-то странным, недоумевающим.

– Вот и все, – заключил Рудольф. – Они не уйдут далеко от этих скал. Трава здесь есть, вода рядом…

– Надеюсь, так и будет, клянусь щитом Прозревшего Микела! – заявил Мартин фон Хекленбург. – Солнце уже высоко, я думаю, нам пора отправиться в путь, если мы хотим добраться до цели вовремя!

Доблестный рыцарь, облачившийся в доспехи с помощью Швеппса, похоже, собирался шествовать прямо в них, да еще и вскинул на плечо двуручник, а на другое повесил щит с гербом.

– Мы готовы, – смиренно склонил голову брат Дитрих, а молчаливый брат Отто кивнул.

– И мы тоже, – сказал Йохан. – Пошли?

Тропа, уводящая прочь от Красных Скал, немилосердно петляла, вела то вверх, то вниз и порой довольно круто. Монахи шли неутомимо, Рудольф шагал по камням легко, словно горец, Ринкель насвистывал что-то себе под нос, а вот Мартину фон Хекленбургу в его железе приходилось туго.

– Стойте, ради Небес! – наконец взмолился он. – Надо передохнуть… и не будет ли у кого воды?

Сам рыцарь не задумался о том, чтобы наполнить и прихватить свою флягу.

– Держите, во имя Хранителя, – пришел на помощь рыцарю брат Дитрих. – Хлебните, но немного. Кто знает, когда нам встретится следующий ручей и встретится ли вообще?

– Вряд ли, – сказал Рудольф. – Скоро будет Каменный Мост, а за ним – Оракул… Надеюсь, все помнят, что добраться до него может только один, тот, чье желание окажется правильным?

Йохан нахмурился – проклятый чародей, мог бы и не напоминать…

Кто знает, какое желание – правильное? То, которое так откровенно написано на физиономии Швеппса – куча денег, чтобы можно было пить, жрать, тискать продажных девок и в ус не дуть? Или то благочестивое, направленное к вящей славе Хранителя, что по поручению капитула загадает брат Дитрих или брат Отто?

Чего хочет Мартин фон Хекленбург, угадать трудно, слишком уж он безумен.

Ну а свое собственное желание Йохан обмозговывал долго и сформулировал давно – такое, чтобы и ему от сего была польза, и пока еще не появившимся на свет потомкам кое-что перепало. Ведь грех думать только о себе и глупо просить рыбу, если есть шанс научиться ловить ее.

Да, а еще есть маг, много лет потративший на изучение Оракула.

Вот уж кто лучше остальных готов к тому, что ждет их на другой стороне Каменного Моста.

– Нет сомнений, что правильное желание может загадать лишь тот, чье сердце чисто и крепко, как алмаз! – заявил тем временем рыцарь, едва не раздувшись от важности. – Кто благороден и смел, чтит заповеди вседневные и экстраординарные, а также имеет двадцать поколений благородных предков!

– Может быть тот, кто смирен? – тихо спросил брат Дитрих.

«Или самый хитрый и ловкий», – подумал Йохан, жестом осаживая готового вступить в перепалку Ринкеля.

– Это мы скоро узнаем, – подвел итог Рудольф Белый, и они пошли дальше.

Увидев Каменный Мост, Йохан в первый момент решил, что видит сон.

Над глубоким ущельем, дно которого устилал густой туман, висела полоска из небрежно состыкованных блоков шириной в пару ступней. Она не имела никаких опор, даже намека на перила или растяжки, а вдобавок покачивалась на ветру, словно обычная веревка. На другой стороне провала виднелись уходящие в скалы каменные ступени, широкие, будто двери храма.

– Ну ни хрена себе, сожри меня демоны! – воскликнул Швеппс, выглянув за край обрыва.

– И нам по этому идти? – в очередной раз возмутился Мартин фон Хекленбург.

– Именно так, – кивнул маг и первым вступил на Мост.

Тот колыхнулся, но и не подумал разваливаться, и Рудольф зашагал дальше, спокойный и сосредоточенный. За ним двинулись монахи, дружно читая молитву, следом пошел Йохан – высоты он не боялся с детства и знал, что сейчас главное – поменьше думать и попроворнее шевелить ногами.

Внизу колыхался серый, как дерюга, туман, сзади долетали богохульства Ринкеля.

Доблестный рыцарь, судя по гневным воплям, сунуться, на Мост сначала побоялся, но затем преодолел страх, и сабатоны, ботинки из стали, залязгали по камням. Но обладатель двадцати поколений благородных предков то ли запнулся, то ли потерял равновесие в своем железе, по крайней мере послышался стук, скрежет, а затем короткий, сдавленный вскрик.

Йохан обернулся.

Внизу мелькнули белое, без кровинки лицо, развеваемая ветром бородка, треплющийся султан из белых перьев. Двуручник взлетел в прощальном салюте, солнечный луч полыхнул на шлеме, заиграл на нагруднике. Рыцаря поглотил туман, и через мгновение со дна пропасти донесся смачный, тяжелый хряск.

Надо отдать должное Мартину фон Хекленбургу – он умер молча, так и не выпустив меча.

– Упокой Хранитель его душу, – произнес брат Дитрих.

Перебравшись через Каменный Мост, они зашагали вверх по лестнице из широких, вырубленных из камня ступеней. И восхождение по ним неожиданно затянулось – только когда над горами начал сгущаться вечер, впереди показались тяжелые, украшенные резьбой ворота.

– Мы пришли, – облегченно проговорил Рудольф Белый. – Ночь проведем здесь, а завтра…

Завтра самый короткий день года, день Прозревшего Яна. День, когда смертный может добраться до Симферийского Оракула.

В эту ночь Йохан спал плохо, то и дело пробуждался – ему чудился лязг сабатонов по камням, мерещилась легкая походка Арне и грезились уродливые тени, крадущиеся со всех сторон.

Поднялись рано, до того как солнце выбралось из-за горизонта. По помятым физиономиям и красным глазам стало понятно, что кошмары сегодня мучили не одного Йохана.

– Ворота, – сказал маг, когда они покончили со скудным завтраком. – Сможешь ли ты их открыть?

– Я попробую, – ответил Йохан и полез в мешок за инструментами.

До сих пор он не сталкивался со слишком сложными замками, но, с другой стороны, имел дело с запорами, изготовленными руками смертных. Кто сотворил грандиозные, вырубленные из камня ворота, украшенные искусной резьбой, оставалось только гадать.

– Давай уж, Кнутище, не подведи, – ободрил приятеля Швеппс, и Йохан принялся за работу.

Она оказалась на диво легкой – пара поворотов отмычкой, и громадные створки начали расходиться, медленно, величаво и совершенно бесшумно, открывая уводящий в скалу коридор.

Стены его были гладкими и белыми, пол покрывали синие и зеленые квадратики.

– Упаси нас Хранитель… – потрясение прошептал брат Отто, на памяти Йохана подавший голос чуть ли не впервые.

– Сожри меня демоны! – не отстал от него и Ринкель, вытаскивая меч из ножен.

– Путь открыт, – дрожащим от возбуждения голосом сказал Рудольф Белый, поворачиваясь к спутникам. – Но дальше я воистину отправлюсь один, ибо многим нет пути к престолу Оракула…

– Что? – опешил брат Дитрих.

А вот Йохан все понял и прыгнул в сторону за миг до того, как маг начал размахивать руками. Сорвавшиеся с ладоней колдуна зеленовато-желтые искры разлетелись в стороны, точно испуганные бабочки, одна зацепила брата Отто, и тот зашатался, жадно хватая воздух ртом.

Но, судя по перекосившейся физиономии, что-то у Рудольфа пошло не так, а исправить положение он не успел.

Швеппс отреагировал на угрозу так, как умел – сначала пригнулся, избегая удара, а затем атаковал сам. Блестящее лезвие вонзилось магу в грудь, погрузилось на добрую ладонь, а когда вышло, то из раны хлынула кровь.

– Зачем?.. Как?.. Почему?.. – прохрипел Рудольф, с ужасом глядя на собственные ладони. – Двадцать лет, и все зря…

Он медленно упал назад, дернулся несколько раз и затих.

– Я убил мага? – в тонком голосе Ринкеля звучали одновременно страх, удивление и гордость.

– Похоже на то, клянусь посохом Прозревшего Петера.

– И я готов отпустить тебе этот грех, сын мой, – твердо сказал брат Дитрих. – Книга Гнева гласит: «Всякий, поднявший меч свой для защиты братьев, причислен будет к тем, кто рубит траву сорную».

– Интересно, чего он хотел? – спросил Йохан, опускаясь на корточки рядом с магом.

Рудольф Белый был мертв, и невидящие глаза его смотрели в ясное, голубое небо.

– Трудно постигнуть, чего желают чародеи, пути их сокрыты от тех, кто лишен колдовского дара, – старший из монахов пожал плечами. – Знания, власти, чего-то еще… Но незачем медлить, мы должны за сегодняшний день добраться до Оракула, иначе все будет напрасным.

Йохан кивнул и поднялся, отогнал мысль о том, что можно бы порыться в вещах мага. Вслед за спутниками вступил в коридор с белыми стенами и сине-зеленым полом, и восприятие его странным образом исказилось – все вокруг сделалось размытым, будто он смотрел через слой воды; звуки казались приглушенными, запахи вовсе исчезли, а мысли в голове ворочались еле-еле.

Сколько они шли и куда, Йохан не смог бы сказать.

Он понимал, что они спускаются, идут в глубь скалы, но темнее вокруг почему-то не становится. Одну за другой открывал двери, обычные и странные, из досок и из цветущих роз, невидимые, как воздух, и состоящие будто из дрожащего фиолетового света.

В длинном сводчатом коридоре их атаковали странные ящероподобные существа, явившиеся прямо из стен. В ход пошли мечи, нападение было отбито, но брат Отто остался лежать на полу с разорванным горлом, и брат Дитрих, опустившись на корточки, опустил собрату по ордену веки.

Прошли через лабиринт, в недрах которого сгинул Швеппс.

Куда он пропал, что с ним случилось, Йохан вспомнить не мог, как ни напрягал память – та сохранила лишь надвигающийся из тьмы неприятный костяной скрежет и отчаянный, полный боли крик.

Затем они поднялись по длинной лестнице, ступени которой были черны как ночь, и брат Дитрих возвестил:

– Мы дошли.

– Да? – Йохан тряхнул головой и обнаружил, что перед ними ворота, почти такие же, как те, которые он открыл в самом начале, только выточенные из темно-синего камня. – Вдвоем?

Монах помолчал, а затем проговорил с улыбкой: – Мне очень не хочется этого делать, но задание капитула – святое, и Прозревший Франц велит не…

Йохан смотрел, как в появившейся из-под серой рясы руке блеснул стилет, как лезвие приближается к его горлу. Сил на то, чтобы сопротивляться, не было, желания – тоже, осталась лишь тупая покорность судьбе, неведомо зачем притащившей его сюда, в горы южного Геверна.

Он не особо удивился, когда брат Дитрих неожиданно скорчился и упал.

«Здесь только я решаю, кому жить, а кому умереть, – прозвучавший в голове голос был мягким и в то же время мощным, будто раскат грома. – Ты же, достигший моего порога, заходи».

Синие ворота распахнулись, и Йохан увидел Симферийский Оракул.

На что тот похож, он не смог бы сказать при всем желании – на прекрасную женщину, на статую из храма, на облако разноцветного огня, на могучее, статное дерево, на увенчанную пеной волну…

На все это вместе и ни на что в отдельности.

Не чувствуя под собой ног, Йохан сделал дюжину шагов.

«Спрашивай», – произнес тот же голос внутри его головы.

В ответ Йохан отчаянно замотал головой – даже если бы он явился сюда за ответами на вопросы, сейчас вряд ли бы смог сформулировать хотя бы один из них, слишком сильный хаос царил в голове.

«Тогда проси», – велел Оракул.

Йохан собрался с мыслями, прокашлялся и заговорил, медленно и четко произнося каждое слово:

– Я хочу иметь возможность проникать в любую сокровищницу так, чтобы стража меня не замечала, и еще я хочу, чтобы мои потомки были многочисленны, живучи и род мой не прервался до скончания времен.

Он понимал, что хитрит, загадывает два желания вместо одного, но с другой стороны – если это желание не является для Оракула правильным, то оно все равно не будет исполнено.

И тогда жить Йохану по прозвищу Кнут осталось несколько мгновений.

Наступила тишина, такая звонкая и мучительная, что у него возникло желание заорать, подпрыгнуть, сделать хоть что-нибудь, лишь бы нарушить это ужасное, рвущее уши безмолвие…

«Будь по-твоему», – молвил Оракул.

Сверкнуло, что-то с шорохом упало на пол, и ворота из синего камня начали закрываться. Но прежде чем они захлопнулись, в крохотную щель проскочил шустрый рыжий таракан.

Оказавшись на верхней ступени лестницы, он поводил длинными усами и двинулся вниз…