Текст книги "Журнал «Если», 2002 № 11"

Автор книги: Марина и Сергей Дяченко

Соавторы: Олег Дивов,Майкл Суэнвик,Дмитрий Володихин,Владимир Гаков,Уолтер Йон Уильямс,Андрей Саломатов,Чарльз Шеффилд,Владимир Борисов,Сергей Дерябин,Фергюс Гвинплейн Макинтайр
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

– Я понимаю. – Джейми хотелось плакать. Но плачут же только настоящие люди, подумалось ему, а он не настоящий. Не настоящий.

– Программа этой виртуальной действительности просто огромна, и ты сам – большая программа, но университетский компьютер используется для многих исследований, и некоторые выше по статусу. А потому ты не синхронен реальному времени. Вот почему я расту быстрее тебя. Ну, а родители, – она закатила глаза, – только портят все еще больше, зациклившись на «нормальной семейной жизни».

Она затянулась сигаретой, потом раздавила ее в чем-то невидимом.

– Понимаешь, они хотят, чтобы мы были «нормальной семьей». И потому мы каждый день и завтракаем все вместе, и ужинаем, а вечера проводим в зоопарке, или в Пандаленде, или еще где-нибудь. Но обед, который мы едим с тобой – виртуальный, и вкус у него… Грант был израсходован прежде, чем эту часть виртуальности отрегулировали, а потому мы едим свежезамороженные продукты, прежде чем увидеться с тобой, и тогда обедаем снова… Тебе понятно? Но у папы работа, у мамы работа, а я хожу в школу, и у меня есть друзья, и вообще… А потому на самом деле мы не можем собираться вместе каждый вечер. И они просто закрывают твой файл, выходят из программы, когда не могут общаться с тобой как «нормальная семья», а это значит, что проходит много часов, даже дней, когда ты просто не включен, то есть с тем же успехом ты мог быть мертвым… – Она заморгала. – Извини, – сказала она. – Как бы то ни было, мы все становимся старше много быстрее тебя, а это нечестно по отношению к тебе, вот что я думаю. Особенно потому, что университетский компьютер лучше всего действует по ночам, когда им мало пользуются, и тогда ты находишься практически в реальном времени, и сопряжение с тобой было бы почти нормальным, но мама и папа по ночам спят, потому что днем работают и не могут позволить, чтобы ты был включен без надзора. Думают – это надо же! – что это опасно для тебя, ну и вообще…

Она замолчала и полезла в карман за новой сигаретой.

– Послушай, – сказала она, – мне лучше убраться отсюда до того, как они усекут, что я с тобой разговариваю. А тогда они лишат меня кода доступа или еще что-нибудь придумают. – Она встала и стряхнула что-то со своих джинсов. – Подожди, не выкладывай родителям все это так сразу. Не то они могут стереть тебя и загрузить копию, которая ни черта не знает. Договорились?

И она исчезла, совсем как днем.

Джейми сидел на кровати, обхватив колени. Он чувствовал, как в темноте бьется его сердце. Но как программа может иметь сердце?..

Рассвет медленно наползал на ночь, и вот уже мистер Ухты начал неторопливо кувыркаться в воздухе, и его красное лицо ухмылялось в окно.

– Джейми проснулся! – распевал он. – Джейми проснулся и готов к новому дню!

– А пошел ты! – сказал Джейми и уткнулся лицом в одеяло.

Джейми сказал, что хочет побольше узнать о компьютерах и программировании. Может быть, думал он, тогда найдутся какие-нибудь подсказки, и он сумеет отгадать загадку. Родители были рады его тяге к знаниям.

Несколько недель спустя он перебрался в Эль Кастильо. Он никого об этом не предупредил, а просто сложил кое-какие вещи в свой автомобиль, а в замке отнес их в комнату в башне и свалил на кровать. Мама отыскала его в Эль Кастильо, когда он не вернулся домой к обеду.

– Время обеда, Джейми, – сказала она. – Разве ты не слышал обеденный гонг?

– Я пока останусь здесь, – сказал Джейми.

– Ты проголодаешься, если не вернешься к обеду.

– Мне еда не нужна, – сказал Джейми.

Мама весело улыбнулась.

– Нет, нужна, если ты не хочешь отстать от вертунчиков.

Джейми посмотрел на нее.

– Меня эта детская чушь больше не интересует, – сказал он.

Когда его мать наконец повернулась и ушла, Джейми заметил, что движется она, как старуха.

Через некоторое время он свыкся с запрограммированным голодом. Голод не исчезал, Джейми всегда его чувствовал, но вскоре научился не обращать на него внимания.

Однако потребность в сне он игнорировать не мог. Она была встроена в него, и через какое-то время, как он ни старался, ему приходилось уступать.

Он обнаружил, что может командовать людьми в замке и развлекался тем, что заставлял их принимать нелепые позы, или петь, стоя на голове, или часами строить пирамиды.

Иногда он заставлял их драться, но это у них не очень получалось.

А вот миссис Моргушку в школьном домике ему не удавалось принудить проделывать все, что он хотел. И других, кто должен был его чему-то учить, тоже. Когда подходило время урока, являлась принцесса Гигунда. Она не слушала его команд, а просто сгребала в охапку, относила в маленькую школу из красного кирпича и плюхала на стул.

– Ты не настоящая! – кричал он, вырываясь из ее рук. – Ты не настоящая! И я тоже не настоящий!

Но они заставляли его набираться сведений о мире, который был подлинным, учили географии, и геологии, и истории, хотя все это здесь не имело ни малейшего значения.

После первых двух случаев, когда Джейми насильно затаскивали на уроки, в конце дня его встретил возле школы отец.

– Тебе надо кое в чем разобраться, – сказал он мрачно. – Ты часть семьи. Твое место – с нами. Ты больше в замке не останешься, а будешь вести нормальную семейную жизнь.

– Нет! – крикнул Джейми. – Мне нравится жить в замке!

Папа ухватил его за плечо и потащил в сторону дома. Джейми обозвал его pendejoи fellator [25]25
  Грубые испанские ругательства.


[Закрыть].

– Я буду вынужден тебя наказать, – предупредил отец.

– И как же ты это сделаешь? – злобно спросил Джейми. – Удалишь мой файл? Загрузишь копию?

На лице отца появилось ошеломленное выражение. Его тело словно начало заикаться, а пальцы на плече Джейми бессильно разжались. Затем его лицо побагровело от ярости.

– Что ты такое говоришь? – крикнул он. – Кто тебе это сказал?

Джейми вырвался из его ослабевших пальцев.

– Я сам разобрался, – сказал Джейми. – Это было просто. Я ведь уже не маленький.

– Я… – Отец заморгал, но тут же его лицо посуровело.

– Все равно ты пойдешь домой.

Джейми попятился.

– Я хочу, чтобы все стало по-другому. Я не желаю, чтобы меня то и дело отключали.

Губы папы сжались в узкую линию.

– Тебе это Бекки наговорила, так?

На Джейми снизошло вдохновение.

– Нет, мистер Ухты! В его программе есть накладка. Он отвечает на все мои вопросы!

Отец Джейми словно бы заколебался. Он протянул руку.

– Идем домой, – сказал он. – Мне надо подумать.

Джейми замялся.

– Не стирай меня, – сказал он. – Не загружай копию. Пожалуйста! Я не хочу умирать еще раз.

Лицо папы смягчилось.

– Я этого не сделаю, – пообещал он.

– Я хочу вырасти, – сказал Джейми. – Я не хочу навсегда остаться маленьким.

Папа снова протянул ему руку. Джейми подумал и взял ее. Они пошли по зеленой траве к белому деревянному дому на холме.

– Джейми дома! – Мистер Ухты, кувыркаясь, парил вверху. – Наконец-то Джейми дома!

Эта глупая ухмылка привела Джейми в ярость. Он указал на землю перед собой.

– Хлопнись вот тут! – скомандовал он. – Быстрее!

Мистер Ухты штопором пошел вниз и ударился о землю там, где указал Джейми. Джейми посмотрел на сплющенное тело и засмеялся.

– Наконец-то Джейми дома! – сказал мистер Ухты.

Джейми поторопился добиться, чтобы университетский программист ввел в его программу такую же способность летать, какая была у мистера Ухты. Теперь он пикировал и взмывал, носился по небу, точно какой-нибудь супергерой, выделывал пируэты между башнями Эль Кастильо и кружил над запрокинутыми удивленными лицами, заполнявшими Форум.

Но ему никак не удавалось достичь той скорости, какую он жаждал. Когда Джейми начинал увеличивать скорость, пейзаж внизу замирал на секунду-две, а затем рывком устремлялся вперед. Программное обеспечение не успевало менять пейзаж в соответствии с его скоростью. Это казалось странным, потому что он ощущал ветер у себя на лице.

Так вот почему, подумал он, его автомобиль не набирает скорость.

И он решил подняться повыше. Повернул лицо к голубому небу и понесся вертикально вверх. Мир уходил вниз, становился все меньше. Он видел замок, холмы Страны Вертунчиков, огромный овал Колизея. Теперь мир походил на зеленое блюдо с неясным туманным горизонтом там, где начиналось небо. И в самом центре виднелся маленький двухэтажный деревянный дом, где вырос Джейми.

Все это напоминало пейзаж внутри стеклянного шара.

Потом он прервал подъем. Он все еще чувствовал ветер на лице, и потому не сразу осознал, что мир внизу перестал уменьшаться.

Он попробовал подниматься быстрее. Ветер обрушивался на него сверху, но он оставался там, где был.

Он достиг предела своего мира и не мог подняться выше.

Джейми устремлялся к краям мира, к горизонту. Но как он ни понукал свою программу, заставить мир исчезнуть из вида ему не удавалось.

Он был заключен внутри стеклянного шара, и пути наружу не существовало.

Прошло много времени, прежде чем Джейми снова увидел Бекку. Она нашла дорогу по подземному лабиринту под Эль Кастильо в его тронный зал, и Джейми медленно материализовался на своем троне из черепов. Она словно бы не удивилась.

– Вижу, ты тут устроился немножко на манер Темного Властелина, – съязвила она.

– Помогает коротать время, – сказал Джейми.

– А все эти ямы, и колья, и натянутые на лестницах проволоки?

– Смертельные ловушки.

– Я сюда добиралась целую вечность, Дигит. Меня все время разрывали и разрывали.

– Так и задумано, – улыбнулся Джейми.

– Вертунчики в качестве оружия, – кивнула она. – Отлично придумано. Пробурили дыру сквозь меня.

– Если я вынужден прозябать здесь, – сказал Джейми, – то мне нужно контролировать окружающую среду. Некоторые университетские студенты-программисты помогли мне в создании кое-каких эффектов.

По тронному залу разнеслись вопли. Из ям позади него взметнулось пламя. Его языки осветили фигуру Марка Туллия Цицерона, который был распят головой вниз над морем огня.

–  О tempora, о mores [26]26
  О времена, о нравы! (лат.)


[Закрыть], – простонал Цицерон.

Бекка кивнула.

– Мило, – сказала она. – Не в моем вкусе, но мило.

– Поскольку я не могу уйти отсюда, – сказал Джейми, – я хочу оставить за собой право решать, кого сюда допускать. Так что либо ты подождешь, пока я выберу время поговорить с тобой, либо рискуешь угодить в смертельную ловушку.

– Ну, похоже, ты отлично устроился.

Джейми пожал плечами. Пламя взметнулось.

– Мне это начинает надоедать. Возможно, я все это сотру и создам новое место обитания. Я даже не берусь сказать тебе, сколько сражений я выиграл, сколько королевств попрал. И в этой реальности, и в других. В конечном счете, все это одно и тоже. – Он посмотрел на нее. – А ты уже совсем взрослая.

– И ты тоже.

– Когда pater familias [27]27
  Отец семьи (лат.).


[Закрыть]наконец решил дозволить это. – Он улыбнулся. – Мы все еще иногда обедаем вместе. В старом доме. Просто нормальная семья, как говорит папа. Разве что я приду в облике волка-оборотня, или великана, или еще в каком-нибудь.

– Да, они мне рассказывали.

– У программы есть свои преимущества: например, я могу выглядеть, как захочу. Но это же и недостаток, потому что стать кем-то по-настоящему я не могу. В любом облике это я, всего лишь я. Можно использовать для маскировки другую программу. Но внутри я остаюсь все той же программой. И пока я еще не настолько хороший программист, чтобы что-нибудь серьезно изменить. – Джейми спрыгнул с трона и нервно обошел сестру кругом. – Ну так что привело тебя в эти места? Старики говорили, что ты гостишь у тети Мэдди в глуши.

– Была сослана туда. Я обрюхатилась, и после аборта они отправили меня к Мэдди. Считалось, что она будет держать меня в узде, но черта с два! – Бекка смахнула со свитера невидимую пушинку. – А теперь я вернулась. – Она посмотрела на него. – Я многое опустила, но, думаю, тебе это не интересно.

– А это имеет какое-нибудь отношение к сексу? – спросил Джейми. – Секс меня в общем-то интересует, хотя мне он недоступен, и они вряд ли меня приспособят.

– Приспособят? Тебя?

– Это потребовало бы слишком большого программирования. Когда структуры моего мозга сканировались, я был неполовозрелым, а программа не предусматривала моего взросления с соответствующими потребностями. Тогда ведь никто не думал о том, чтобы провести меня через подростковый возраст. А теперь университетская администрация предупредила меня, что вряд ли кто-нибудь предложит им грант, чтобы компьютерная программа могла заниматься сексом. – Джейми пожал плечами. – Думаю, никакой надобности у меня в нем нет. Но любопытно.

Бекка как будто удивилась.

– Но ведь существуют всевозможные стимуляции и…

– Мне они не подходят, потому что мое сознание не запрограммировано на получение удовольствия таким способом. Я способен поманипулировать с программами, но что до наслаждения, с тем же успехом можно сбивать масло в виртуальной маслобойке. – Джейми снова пожал плечами. – Впрочем, неважно. Я ведь не чувствую себя ущемленным.

– Я расскажу тебе про секс, если хочешь, – сказала Бекка, – но я здесь не поэтому. – Она замялась. Облизнула губы. – Пожалуй, лучше сразу, – произнесла она. – Мама умирает. Рак поджелудочной железы.

Сознание Джейми затуманила грусть. Только электроны, подумал он, перемещающиеся из одной точки в другую. Не настоящая. Он был запрограммирован ощущать аналог печали, вот и все.

– Мне она кажется здоровой, – сказал он. – Когда я с ней вижусь.

Но это ровно ничего не значило: его мать сама выбирала, какой казаться ему, как и он сам выбирал маски волка-оборотня или великана.

И в обоих случаях внешний вид значения не имел – за волком-оборотнем стояла программа, не способная изменить свои параметры, а за здоровой внешностью – неоперабельный рак.

Бекка всматривалась в него прищуренными глазами.

– Папа хочет, чтобы она сканировалась и перешла сюда. Чтобы мы могли оставаться нормальной семьей и после ее смерти.

Джейми ужаснулся.

– Скажи ей: ни в коем случае! Скажи, что ей сюда нельзя!

– По-моему, она и не хочет. Но папа стоит на своем.

– Она будет здесь вечно! Это ужасно!

Бекка посмотрела по сторонам.

– Ну, твою игру в Темного Властелина она, конечно, подпортит, это факт. Я уверена, мамаша Саурона не торчала в Темной Башне, выедая ему печенки за такую непродуктивную трату времени.

Взметнулись языки пламени. Земля задрожала. Сталактиты стрелами посыпались вниз.

– Не в том дело, – сказал Джейми. – Я могу менять внешние формы, но реально ничего изменить не способен. Я ведь программа, а программы создаются искусственно. И я – искусственно созданное подобие. Я подделка с фальшивыми органами чувств, которая существует в иллюзорной среде. Я способен взаимодействовать только с другими подделками. Здесь ничто не реально. Я не знаю, как выглядит, как ощущается, каков на вкус реальный мир. Я знаю лишь, что подделки указывают мне, каков должен быть их вкус. И я не могу изменить ни единый из моих параметров, не посягнув на первоначальную программу, а это мне не дано без согласия программистов, но и при их согласии, после того как что-то меняется, я все равно остаюсь таким же искусственным, каким был прежде. А компьютер, в котором я нахожусь, старый, и дышит на ладан, и скоро вообще выйдет из употребления, и я буду не только искусственным, но еще и музейным экспонатом.

– Но есть же тут и другие искусственные интеллекты, – сказала Бекка. – Я все время о них слышу.

– Я с ними разговаривал. В большинстве они не очень интересны – словно разговариваешь с собакой или высокоинтеллектуальной микроволновкой. И сюда ушли несколько человек, но взрослых, и они хотят только одного: вырваться отсюда. Некоторые сошли с ума.

Бекка криво улыбнулась.

– А знаешь, как я тебе завидовала! Ты жил в таком чудесном мире! Никакого насилия, никакого дерьма на улицах.

–  Integra mens augustissima possesio [28]28
  Безупречный ум обладает высочайшим величием (лат.).


[Закрыть], – вклинился Цицерон.

– Заткнись! – приказал ему Джейми. – Тоже мне, умник выискался!

Бекка покачала головой.

– Знаешь, я видела старые фильмы, ну, те, где кого-то превращают в компьютерную программу, и не успеешь оглянуться, как он оказывается во всех компьютерах мира и обретает абсолютную власть.

– Я их тоже видел. Ха-ха. Очень смешно. Сразу видно, как люди разбираются в программах.

– Угу. Сразу видно.

– Я поговорю с мамой, – сказал Джейми.

Глаза мамы наполнились слезами, большие капли поползли по ее щекам и на полпути исчезли. Сканировщики обращали особое внимание на глаза и рты для передачи выражения, но не всегда запечатлевали происходившее в промежутках.

– Прости, – сказала она. – Мы не думали, что так получится.

– Может, вам стоило подумать подольше, – сказал Джейми.

Это не печаль, напомнил он себе снова, а перемещение электронов.

– Ты был таким красивым мальчиком! – Ее нижняя губа задрожала. – Мы не хотели потерять тебя. Нам сказали, что придется подождать всего несколько лет, и они имплантируют твою память клону.

Джейми знал все это наизусть. Знал, что технология сканирования памяти оказалась куда проще ее имплантирования: было установлено, что имплантацию необходимо производить, пока мозг продолжает развиваться. А ограничения человеческого клонирования практически исключали эксперименты, и к тому же группа, начинавшая работу над его программой, давно распалась: кто-то предпочел высокооплачиваемую должность, кто-то ушел на пенсию, кто-то посвятил себя собственным проектам. Знал он, что его отец исчерпал свое влияние в Университете, пытаясь сохранить все, как есть. И что он давным-давно приобрел или купил патенты и авторские права на весь проект, за исключением программы Джейми, которая все еще находилась в совместном владении Университета и семьи.

На лице мамы ближе к подбородку возникли слезы и закапали с него.

– Ты знаешь, потенциально это может принести огромные деньги. Люди хотят растить идеальных детей. Оберегать их от дурного влияния, предохранять от любых форм насилия.

– А потому они желают контролировать окружение своего ребенка, – вставил Джейми.

– Да. И сделать его безопасным. И здоровым. И…

– Совсем таким, как нормальная семейная жизнь. Ни подгузников, ни срыгиваний, ни замаранных пеленок. Возможность отключаться от ребенка, если родители устали. А затем вы просто загружаете его во взрослое тело, снабжаете дипломом и вышвыриваете из дома. И считаете себя безупречными родителями.

– И еще верующие люди… – мама облизнула губы. – Твой папа ведет переговоры с ними. Они хотят, чтобы их дети росли в обстановке, полностью соответствующей их религиозным убеждениям. Лишенной соблазнов и греха. Ни науки, ни идей, идущих вразрез с их собственными…

– Но папа ведь не религиозен, – возразил Джейми.

– У этих людей есть деньги. Большие деньги.

Мама наклонилась и взяла его руку в свои. Джейми подумал о всех кодах, позволяющих ей сделать это, позволяющих им обоим ощутить прикосновение нереальной плоти к нереальной плоти.

– Конечно, я сделаю то, чего хочешь ты, – пообещала она. – Я не желаю бессмертия, как твой отец. – Она покачала головой. – Но не знаю, что сделает он, когда настанет его черед.

Мир был диском сто метров в поперечнике, заваленным всяким мусором: древнеримские развалины, химеры, свалившиеся со стен замка, разломанная колесница, разбитый колокол. За краем мира небо было черным, непроницаемо черным, без единого облака или звезды.

В центре мира торчало что-то вроде металлического дерева с развилкой, как искореженные руки.

– Эй, Дигит! – сказала Бекка.

Тусклый пульсирующий свет замерцал на металлическом стволе, словно в нем отражался кровавый закат.

– Привет, сестренка, – сказал ствол.

– Ну вот, – сказала Бекка, – теперь мы остались одни.

– Мне поступило извещение об отцовских похоронах. Надеюсь, мое отсутствие никого не шокировало.

– Мне тебя не хватало, Дигит, – вздохнула Бекка. – Хочешь верь, хочешь нет.

– Очень жаль…

Бекка расстроенно пнула какой-то обломок – остатки колпака от старинного миниатюрного автомобиля. Он изменился, когда обрел новое место среди мусора.

– А не можешь ты принять человеческий образ? – спросила она.

– Так было бы легче разговаривать.

– Со всем этим я покончил, – отрезал Джейми. – Пришлось бы восстанавливать слишком многое. Я свел этот мир практически к нулю. Я избавился от своего тела, биения сердца, осязания.

– От всего человеческого, – грустно подытожила Бекка.

Из металлического дерева, точно кровь, засочился тусклый красный свет.

– От всего, кроме снов. Оказывается, сон и сновидения слишком тесно связаны с процессами памяти. Я не могу от них избавиться, не уничтожив заметную часть моего сознания. – Ствол испустил странный бестелесный смех. – Недавно мне приснилась ты. И Цицерон. Мы говорили на латыни.

– Я полностью забыла латынь, даже то немногое, что знала, – Бекка с вымученным смешком тряхнула волосами. – И чем же ты занимаешься?

– В основном служу проводником данных. Университет использует меня в качестве «паука»-разведчика, и я не против, поскольку это помогает коротать время. Но только я потребляю заметно больше мощности, чем «пауки», а результаты выдаю немногим лучше. И информация, которую я нахожу, практически не имеет ко мне никакого отношения – все о реальном мире.

Металлическое дерево закровоточило.

Наступило молчание, а затем Бекка сказала:

– Ты ведь знаешь, что папу по его требованию перед смертью сканировали.

– Да, знаю.

– Он основал какой-то дурацкий фонд, и к нему отошли его патенты, и программы, и все прочее, а также деньги – его и некоторых других людей.

– Ему лучше не появляться здесь.

Бекка покачала головой.

– Он и не появится. Во всяком случае, без твоего разрешения. Потому что тут управляю я. Твоя программа фонду не принадлежит. Папа не мог заполучить все целиком, потому что часть – собственность Университета, а часть – семьи. – Она помолчала. – Ну а семья теперь только я одна.

– Так значит, ты унаследовала меня! – сказал Джейми. Его слова источали холодное презрение.

– Совершенно верно, – подтвердила Бекка. Она присела на корточки среди мусора и уперлась локтями в колени.

– Чего ты хочешь от меня, Дигит? Что я могу сделать для тебя?

– Меня Никогда об этом не спрашивали, – сказал Джейми.

Наступило новое долгое молчание.

– Отключи меня, – сказал Джейми. – Закрой файл. Удали его.

Бекка судорожно сглотнула. В ее глазах замерцали слезы.

– Ты уверен? – спросила она.

– Да, уверен.

– А,если они все-таки усовершенствуют клонирование? Если мы сможем… – она перевела дух, – сделать тебя человеком?

– Нет. Слишком поздно. И… я уже не хочу этого.

Бекка встала. Провела ладонью по волосам.

– Я бы хотела познакомить тебя с моей дочерью, – сказала она.

– Ее зовут Кристи. Настоящая красавица.

– Так приведи ее, – велел Джейми.

Бекка покачала головой.

– Это место ее испугает. Ей же всего три года. Я привела бы ее, если бы мы могли вернуть…

– Прежние времена, – закончил Джейми. – Пандаленд. Мистера Ухты. Страну Вертунчиков.

Бекка заставила себя улыбнуться.

– Это были счастливые дни, – сказала она. – Нет, правда. Я завидовала тебе, ревновала, но когда я оглядываюсь назад… – Она утерла глаза рукой. – Это время было самым лучшим.

– Виртуальные места обитания, наверное, интересно посещать, – сказал Джейми. – Но жить там ты не захотела бы. Во всяком случае, вечно.

Бекка посмотрела на свои ноги среди мусора.

– Ну, – сказала она, – если ты уверен, что действительно…

– Да. Уверен.

Она посмотрела на металлическое дерево и подняла руку.

– Прощай, Джейми, – сказала она.

– Прощай, – сказал он.

Она растаяла и исчезла из его мира.

А через какое-то время и этот мир, и дерево тоже растаяли и исчезли.

Держась за руки, папочка и Джейми пришли в Страну Вертунчиков. Джейми еще ни разу не видел вертунчиков, и он просто умирал со смеху, глядя, как они вертятся под своим оранжевым небом.

Над зелеными холмами разнесся звук колокола.

– Пора обедать, Джейми, – сказал папочка.

Джейми помахал вертунчикам на прощание, и они с папочкой весело зашагали по сочной зеленой траве к своему дому.

– Ты счастлив, Джейми? – спросил папочка.

– Да, папочка, – кивнул Джейми. – Только жалко, что с нами нет мамочки и Бекки.

– Они скоро будут здесь.

Когда, подумал он, подобия начнут работать бесперебойно.

Потому что, думал он, на этот раз ошибок не будет. Фонд, который он создал перед смертью, наконец выкупил долю Университета в программе Джейми.

Джейми загрузили, использовав старую копию: не было никакого смысла обращаться к испорченному файлу, в который превратился Джейми.

Восстановленный с некоторыми улучшениями прежний мир был хорош. Фонд приобрел собственный компьютер – подержанный, так что не очень дорогой, – который будет вести эту программу круглосуточно, без отключений. Возможно, следует сканировать несколько ребятишек, чтобы у Джейми были товарищи для игр.

На этот раз все удастся, думал папочка. Потому что на этот раз сам он – тоже программа, и он будет здесь каждую минуту, следя за правильностью окружающей среды и за тем, чтобы все шло согласно плану. За тем, чтобы он и Джейми – и все остальные – вели нормальную семейную жизнь, идеальную, безупречную, неподвластную переменам.

А если эксперименты с клонированием когда-нибудь дадут практические результаты, они вернутся в реальный мир. Или останутся здесь.

В виртуальной среде обитания никаких пороков нет. Это воистину идеальное место.

Просто нормальная семейная жизнь. Только навсегда.

А когда все окончательно наладится, спонсоры фонда – прекрасные люди, несмотря на некоторую странность их религиозных верований – создадут собственные виртуальные места обитания – с церквами, ангелами и, может быть, даже со зримым присутствием Бога…

– Посмотри-ка! – папочка показал пальцем. – Это мистер Ухты!

Мистер Ухты взлетел с конька крыши и весело закувыркался в воздухе, планируя к Джейми. Джейми отпустил руку папочки и радостно побежал поздороваться со своим другом.

– Джейми дома! – закричал мистер Ухты. – Наконец-то Джейми дома!

Перевела с английского Ирина ГУРОВА