Текст книги "Дорога к новой жизни"

Автор книги: Марик (Ма Н Лернер) Лернер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц)

– Стоп! – резко сказал Зверь. – Что за ерунда получается, мне в свое время прямо сказали, что общих детей быть не может. А Пастух, извините, с девками спокойно гуляет, и никаких – ни человеческих, ни оборотневых – детей не бывает? А девки-то оборотни! И у них детей от человека нет. Это как понимать?

Паучихи переглянулись, и Койот закатила глаза, тем самым подчеркивая непроходимую глупость вопроса.

– А ты что, человек? – пожав плечами, удивилась Черепаха. – От тебя и не могло быть. А вот что касается людей, ты никогда не задумывался, почему дети могут быть только у замужних женщин? Приходят к пауку и просто-напросто перекрывают… Впрочем, тебе это без разницы – ты не врач. Здоровью не вредит, но ребенка гарантированно не будет. Потом легко вернуть все в первоначальное состояние. Гуляй сколько хочешь – последствий не будет. А вот человеческие дети, которые рождаются у оборотней, это брак. Именно так, – подтвердила она, увидев, как Зверь скривился. – Нас создали из людей и делали так, чтобы изменения были доминантны. Если виды очень далеки один от другого, они как бы гасят друг о друга общий эффект, и наружу вылезают человеческие гены. Я, понятно, упрощаю, – усмехаясь, пояснила Черепаха, – для тех, кто не специалист. Кое-что и в бракованном человеческом виде остается. Так что в браке оборотня с человеком ребенок будет оборотень, хотя возможны и сбои. Даже у двух оборотней такое бывает. Редко, но возможно. Что касается мечености… Вот когда тебя, Зверь, проверяли еще на Земле, что-то такое с тобой эльфка делала?

– Да, – согласился Зверь, – и ничего толком не помню, как будто выключился.

– Вот именно, – с нажимом сказала Черепаха, – остальные то же самое говорят. Воздействие планеты – ерунда, тогда мы бы давно заметили.

– Но ведь все прекрасно знают, что способностей в первом-втором поколении не было, – возразил он. – Может, и есть какое-то воздействие после Войны.

– Не учи паука, что получается в результате скрещивания, а что приходит от аномалий, – пренебрежительно отмахнулась Койот. – Я тебе в старой роще про всех скажу, кто что может и кто были его родители. Да и в Клане почти всех знаю. Наскоком и вдруг ничего не появляется.

– Есть два варианта, – продолжила Черепаха, почтительно выслушав начальственный обмен мнениями. – Уж не знаю, что лучше. Один – это то, что еще на Земле что-то с вами делают. Другой же – это то, что Живой говорит про переход. Ты, Алексей, когда делаешь дырку, там мембраны нет (может, от нее какое-то излучение идет), но тогда почему при возврате люди утрачивают некоторые способности? Интересно, что проявляется не сразу и у всех по-разному. Очень вероятны разбуженные латентные способности.

Мы слушали молча, только изредка переглядываясь с Алексеем.

– Теперь конкретно. Основные умения и, возможно, еще что-то дополнительное. Безногий видит сквозь землю. Второй раз, – Черепаха противно хихикнула, – на мину не наступит. Лена в похожем варианте. Только она видит не опасность, а, наоборот, где безопаснее пройти. Очень важно, – подчеркнула она, – что для нее безопаснее, а не для любого. Держись рядом – и тебя пронесет мимо любой твари совершенно спокойно, та будет сладко спать. Кузнец чует Вещи. Именно Вещи вообще, а не конкретный артефакт. Гарантии больших заработков не дает, там и ерунда может быть, но все лучше, чем копать наугад. Торопыга видит в темноте. Не глазами, а вроде как змея тепло. Борису под любым предлогом руку не пожимать. Он может считать информацию о прошлом собеседника. Насколько полную и в каком виде, картинки там или просто знания, сказать не могу. Очень странно, что он ни разу не протянул руку ни тебе, ни мне. Живой! Спроси Дашу об этом.

– А ведь мне пожал, – задумчиво сказал Зверь. – В первое посещение. Интересно все-таки, что Кулак мог увидеть?

Он посмотрел на меня.

– Не-а, – уверенно отвечаю. – Дашка тебе ясно сказала: наши тайны не уходят дальше нее, а что она такого знает о своей семье, тоже не скажет.

– Спрашивать надо уметь. Конечно, если в лоб, она промолчит… – Черепаха пожала плечами. – Возвращаясь к отчету. Есть еще несколько человек, с которыми я познакомилась, но картина схожая. Рафика, Безногого, с его женой Леной, ты все равно в наши дела втянул… Что касается Доцента… – она помялась, – пластичный, нормально примет, если на голову сразу подробности не вываливать. Он слегка зациклен на здешних чудесах, даже в городской научный центр статейки пописывает. С ним работать можно.

– А Волк? – заинтригованно спросил Алексей.

– И Волк, и Хвостатый, и Хамелеон, и еще несколько. Ходила и смотрела. Ничего не поняла. Изучать надо всерьез, а не наскоком. Если у них то же, что и у остальных, то возможны начальные проблемы в психике. Я им в голову лезть категорически отказываюсь. – Она решительно мотнула головой и продолжила: – Вообще Зона – это как бизон для нас. Чтобы завалить, необходимо затратить немало труда, но результат того стоит. Получаем кучу мяса, шкуру, жилы, сало и даже кости на удобрение. Как минимум надо расширять контакты и торговлю. Мы можем самостоятельно делать «Мясо», «Кость», «Ткань», «Пленку» и улучшать электродвигатели. Это все стоит приличных денег. Можем и лечить, используя отсутствующие там травы. От них мы получим оружие, металл и некоторые разработки.

Вот я нашла возможность применить «кольцо» не с пауками, – хищно улыбнувшись, сообщила она. – В обычной системе все отдают силу старшему, служащему фокусом. А у меня, после прочтения некоторых книг, все просто в постоянном контакте. Каждый знает, что видит другой, любой умеет пользоваться чужими навыками в бою. При выведении из строя одного боль испытывают все, но «кольцо» не распадается. Очень перспективная вещь – взаимодействие на уровне пальцев руки. Никаких обсуждений не требуется, все знают, что делать. И опять же, – поскучнев, сообщила Черепаха, – где и на ком мне было проверить? Ни времени, ни подходящих добровольцев.

Алексей понимающе кивнул.

– Проблема в Зоне только одна, – подытожила Черепаха, – но очень серьезная. Тяжело находиться длительное время в окружении большого количества людей – и запахи, и отсутствие возможности перекинуться. Впрочем, надо на Славянск вблизи посмотреть. Варшаву я так и не увидела толком, а Нахаловка недостаточно большая, чтобы делать выводы. А, – хлопнула она себя по лбу, – забыла. Попытки пообщаться с домовой Зоей не удались, как и с ее соплеменниками. В Нахаловке их под сотню. Профессор этот, – с презрением в голосе сказала Черепаха, – ничего толком не знает, кроме слухов. Единственное новое – есть два вида домовых. Второй мельче Зои и на глаза показываться не любит. Кажется, все, – чуть помолчав, сообщила она. – Доклад закончен.

– Ну, – приказным тоном сказал Зверь, – сейчас мы с Живым едем пообщаться с рейдерами. Ты, – обращаясь к Черепахе, – пойдешь с отрядом Пинающего Медведя, после возвращения останешься на острове. Там нужен паук. Со Старшей идет Игривая Олениха.

Черепаха презрительно фыркнула.

– А другой у меня нет, – сердито сказал Зверь. – У нас вообще проблема с пауками. Они в Клан не сильно рвутся, им и на своем месте хорошо, а у нас одна роща вообще без надзора, Длинный Зуб еще молод и доверия не вызывает. Просить Разрезающую плоть – у меня желания нет. Она не откажет, но куда докладывать рекомендованный ею кадр будет – еще большой вопрос. Выкручивайтесь, как можете. Разрешаю воспитать паука в своем коллективе. Каждому по ученику – и вперед. Ищите перспективного в Клане. Не обязательно сильного, главное, чтобы чувство ответственности было развито.

Обе паучихи сидели с недовольными лицами.

– Надо, – с нажимом сказал Зверь. – Мне тоже много чего делать не хочется, но надо.

– Круглых щитов звать на помощь, чтобы резать крыс, будем? – задумчиво морща лоб, спросил он.

– Нет! – хором ответили все.

– Потом их назад не выпихнешь, – категорически отвергла предложение Койот.

– Живой! – продолжил Зверь раздавать приказы. – Сидеть тихо, вести постоянную разведку. Самим драку с крысами не начинать, только ответные действия.

– Понятно, – не очень охотно соглашаюсь я.

А Зверь продолжает раздавать указания:

– Всех припахать, чтоб работали с утра до вечера. Выбери место для рощи, чтоб с пристани не было видно, сразу за холмами. Поищи выход на ту сторону из бункера. Расчистить участок.

– Ага, – киваю. – Будем сажать деревья-дома?

– Будем, – твердо сказал он, – иначе какой мы Народ? И учти, места на всех должно хватить, так что обычные дома, хозяйственные постройки и все прочее – тоже необходимы. Скот перевезти на остров. Пока и место есть, и сохранить от разных хищников и набегов проще.

Он пристально посмотрел на меня:

– Собственно, к чему тебе указания на эту тему? Коль сам не справишься – какой из тебя глава семейства? Гнать тебя в табунщики! Мое дело появиться в конце и указать на недостатки.

– Это… а как с удобрениями? Сажать деревья-дома на голую землю еще никто не пробовал.

– Я подумаю, что можно сделать, – пообещал Зверь. – Больше вопросов нет?

– Нет.

– Тогда пошли. – Он нехотя встал.

Глава 3
НЕПРИЯТНОСТИ

Ничего умнее обычной паромной переправы придумать было нельзя. Через реку от большой земли к острову протянули канат и прочно закрепили с двух сторон. Лучше, конечно, цепь, но где ж взять такой длины? Потом на нескольких сваленных деревьях обрубили ветки и вообще все лишнее, сделали плоты. На самом деле параллельно ходят два парома и еще в дополнение баржа.

Тянем-потянем, пока очередная порция разномастного добра или скотины не достигает острова. Там разгружаем, растаскиваем по принадлежности: животных на выпас, имущество мастерских в подземелье, а личное разбирается на скорую руку по поставленным палаткам.

И так много раз подряд – ведь нас больше двухсот разумных, со всевозможным имуществом, и у каждого разнообразная живность: всякие свинки, куры, лошади, коровы. Все это общество волнуется, мычит, ржет, кудахчет, норовит разбежаться и отказывается идти на ненадежные плоты.

Даже то, что является обычным инструментом и разными стройматериалами или мешками с продуктами, под конец дня, когда руки уже болят, а колени подгибаются, пытается «убежать» в реку или вывалиться по дороге.

А еще чуть ли не у каждого имеется свой фургон с разным барахлом. Это ведь поход в одну сторону. Что не взял, потом будешь долго искать. Я так просто пришел в ужас, когда выяснилось, сколько у меня всякого разного имеется. Еще пару лет назад все прекрасно перевозилось на паре коней. Прошли те времена. Я нахапал разных трофеев и в Большом Походе, и в славянской Зоне, а еще мне довольно часто дарили подарки. Все-таки не последний оборотень в Клане. Теперь уже имущество в один фургон не влезает, а надо еще обеспокоиться тем, что женушка будет носить, из чего стрелять и чем, наконец, хлебать из миски тоже. Дашины вещи в большинстве пропали после нападения крыс. Да и неприлично это, если она плохо выглядеть будет.

Зато мне большое облегчение вышло. Я только вскрыл вход в подземные галереи, а дальше Даша сама начала показывать мастерам, где и что можно там расположить, откуда и куда проход ведет, и прочую необходимую премудрость. Не сказать, что ее сразу зауважали, но демонстрация необходимости и большой полезности была явная – ведь знания, как наладить вентиляцию и где удобно кабель проложить, чтоб под ногами не путался, совсем не лишние.

Думаете, что перетащили всё на остров и на этом конец? Не тут-то было, все только и начинается: найти место для выпаса скотины, место для огородов, место для домов, место для теплиц, место, место, место… Вырубить, расчистить, убрать, сложить, приступить к строительству…

Все трудятся до кровавых мозолей. Охрану осуществляют младшие, а остальные работают, забыв про отдых. Патрулирование территории по нынешним временам не обязанность, а льгота. Все страшно хотят оказаться подальше от острова, поэтому, когда ко мне подошел Следак и просигналил, не говоря вслух, что есть дело на берегу, я почувствовал только радость. Какое ни паршивое дело, но все интереснее, чем гонять работников. Мне проще самому сделать, чем других заставлять, но нельзя – положение обязывает.

Следак был, даже по нашим понятиям, мужчиной изрядным. Два метра десять сантиметров роста и весит сто двадцать килограммов. Некоторые могли бы посчитать его толстым, но это было совсем не так. При необходимости он двигался очень быстро и постоянно совершенствовал умение обращаться с разными видами оружия. Огнестрельное вызвало у Следака большой энтузиазм. А должность у него была – начальник патрульных. Он и раньше сильно «радовал» меня вестями о появляющихся время от времени чужаках, но до прямых столкновений пока не доходило.

– В чем дело? – спросил я, когда мы отошли подальше от чужих ушей.

– Ты должен сам посмотреть, – помявшись, ответил он. – Ты вчера послал меня изучить место под поселок на берегу. Ну, мы вон туда и сплавали, – показывая на противоположный берег совсем недалеко от места, где мы столько дней грузили паром, пояснил он.

– И что? – нетерпеливо спрашиваю. – У меня полно работы!

– Посмотри, – настойчиво повторил он.

А посмотреть стоило. Рядом с облюбованным ранее нами местом был еще один поселок, где проживали крысы. Ничего удивительного. Прекрасное место. Рядом лесок, неплохое место для пастбища и прекрасный вид на реку. Издалека видно, кто плывет и зачем. Мы из тех же самых соображений мысок выбрали.

Вот только поселок именно был. Сейчас же мы наблюдали лишь следы разгрома: останки уничтоженных домов и явно сожженных амбаров. И ни следа ни двуногих, ни четвероногих.

– А вон там овраг, – показал Следак. – Весь забит костями. Туда трупы сваливали. На глаз, несколько сотен. – Он вытащил явно заранее спрятанную мешковину из ямы, возле которой я стоял и задумчиво разглядывал пейзаж после непонятного катаклизма, и развернул ее. Внутри был череп с круглой дыркой между глаз. – Не у всех, но несколько таких мы нашли, – сообщил он.

– Не копье, – уверенно сказал я. – Пуля.

– Вот именно, – подтвердил Следак. – Мы как нашли этот, стали специально искать. В нескольких местах следы на деревьях, на останках домов. Я специально прикинул, те, кто это сделал, должны были большим отрядом прийти. И ведь вчистую положили всех. Если бы кто уцелел, хоть какие-то следы бы остались. То есть сюда явно приходили, но гораздо позже. Вот веселая загадка. Если это люди, а у кого еще могло быть огнестрельное оружие, почему мы считаемся первыми попавшими сюда?

– Пришли и ушли по реке – это точно?

– Точно не сказать, много воды утекло, но похоже на то, – согласился он.

– А с чего ты взял, что они пришли с севера? Почему не с юга? – доставая телефон, спрашиваю. Предупредить наших надо, чтоб не влипли.

– Живой, иди сюда!

Я обреченно вздохнул. Попытка тихо смыться в палатку и там отдохнуть провалилась. Бдительная Охотница меня моментально засекла. А счастье было так близко!

– Ты послушай, – возбужденно сказала она, тыкая лапой в Дашу. – Дала я ей букварь, показала буквы, а она вдруг начала читать. Только вот как! Давай! – обращаясь к Даше, приказала медведица.

Даша, явно недоумевая, начала читать текст из простейших, для детей:

– «Мама ушла на охоту. Папа пасет лошадей. Я учусь правильно читать…»

– А еще, – заинтересованно сказал я. – Из середины.

Она перевернула половину страниц и исполнила с выражением:

– «Беременность у лошадей длится от трехсот тридцати пяти до трехсот сорока дней. Жеребенок рождается зрячим и через несколько минут может стоять и ходить. Обычно кобыла рожает одного, очень редко – двух жеребят. Жеребчики появляются на свет на два-семь дней позже, чем кобылки». Что, правда, мужчинки медленнее появляются? – удивленно спросила Даша.

– Ну, как тебе нравится? – спросила Охотница.

– Самое время начать выяснять, кто тебя подослал, – пояснил я Даше. – Жена, – изображая грозный тон и хватаясь за нож, – немедленно рассказывай, когда Ушедшие вернулись и на фига строить из себя каких-то славян?!

– Да в чем дело? – обиженно спросила она.

– А в том, что читаешь ты, как это делали до Войны, – объясняю серьезно. – Правила за это время сильно упростились. Собственно, мы как видим, так и читаем. А ты буквы знаешь правильно, а произносишь не так. Сама, что ли, на слух не слышишь? Раньше для обозначения некоторых звуков вместе писали две буквы и еще иногда точку сверху. Потом для облегчения жизни ввели дополнительные шесть букв, и ты на них регулярно спотыкаешься. Говоришь-то не так. Зато можешь прекрасно и очень правильно старые надписи читать. Так что вывод простой – кто-то тебя учил до нас.

Она молча уставилась себе под ноги.

– Давай, – повторил я. – Интересно же. Никто из рейдеров толком не понимает и даже названий букв не знает, а ты вон как чешешь.

– Меня учил Игорь, – пробормотала Даша еле слышно.

– Игорь – это хорошо, – согласился я. – А кто это такой?

– Подземник.

– В смысле? Первый раз слышу.

– В подземелье живет, – пояснила Даша. – Вроде домового. Очень редко с людьми встречается. Я, когда маленькая была, случайно заблудилась в коридорах внизу, и он меня к выходу вывел. А потом мы часто разговаривали.

– Он разговаривает? – изумился я. – Домовые ж молчат. И на каком языке?

– На русском. Домовые – они все больше по скотине разной. А Игорь за механизмами в Форте смотрит. Если что не в порядке, непременно исправит или скажет. Домовые с подземниками друг друга не любят. Не то чтоб дрались, но у каждого своя сфера жизни и деятельности, и чужим в нее вмешиваться не положено. У нас наверху тоже домовой есть, так он никогда вниз не спустится. Собственно, про подземника только в нашей семье и знают. Остальные даже не догадываются. Вот ты, чтобы зайти, люк взламывал, а у него все работает – и открывается, и закрывается.

Я вопросительно уставился на Охотницу.

– Нет, – неуверенно ответила она. – Домашних я знаю, а про подземников в первый раз слышу. Он что, все время с Войны там просидел? В одиночку?

– Ну, не совсем так, – покачала головой Даша. – Там карман есть, в котором время медленнее идет.

– Ну, это дело знакомое, – соображаю, – обычный «Замедлитель». Только этот тип явно себе на уме. Борис про артефакт ничего не знал, а должен был. Значит, не делится с хозяином некоторыми вещами.

– Он только иногда вылазил и профилактику делал, – продолжала Даша между тем. – А потом пришел отец, и они с ним договорились.

– Так, – говорю, – давай разберемся, правильно ли я все понял. Есть такой подземник, проживающий в Форте, который знает все входы и выходы и чем-то там заведует по механической части. Он у Бориса на договоре. Не сейчас, – отмахнулся от Даши, – потом выясним. Если его попросить, он покажет все, что есть, а заодно и поможет в эксплуатации находящегося внутри. Даже в земных механизмах соображает. Тип достаточно дружелюбный и нормально с тобой общается.

– Ну да, – подтверждает она. – Только там тонкость имеется. Признает по родству. Через отца к детям, а мать в упор не видит.

– И что ему надо предложить, – вкрадчиво спрашиваю, – чтобы он к нам переселился?

– Я не знаю, – ответила Даша. – Честно. Раньше вообще об этом не задумывалась, просто знала, что он мой приятель и может много интересного рассказать. Буквы-то просто ради интереса выучила, все равно говорили только по-русски. Так что полсотни слов из тех, что на надписях, знала, и все.

– Да на кровь он привязывается, – уверенно сказала Охотница. – Просто есть два варианта. Сразу много или постоянно по чуть-чуть. Поэтому и на детей реагирует. Все то же самое, что у предков. Теоретически ему без разницы должно быть, там или здесь, – род один. Вот только зачем менять обжитое место на новое? Он вообще один, размножаться может?

– Не знаю, – растерянно ответила Даша, – никогда об этом разговора не было. А здесь, – добавила она, – я смотрела специально, в том месте просто пустая комната. Только мы пока в центральном помещении работаем, а еще два закрыты. Если все до Войны вывезли, могли и здешнего подземника забрать.

– А какая, собственно, разница? – глубокомысленно изрек я. – Мы все равно собирались телефончики в Зону пустить. Один пошлем Борису. Вот с ним этот вопрос и обсудим напрямую. Хороший вариант. Не надо мучиться и лазить по этим дурацким галереям, проверяя, есть ли еще двери и куда они ведут. Пусть этим занимается настоящий специалист. Только одна проблема – временное отстранение моей жены от Зоны превращается в одно название. Она сможет сколько угодно трепаться и с отцом, и с матерью. – Даша улыбнулась и погладила меня по руке. – Я думаю, в обмен стоит. Он нам этого… Игоря, а мы ему возможность свободно общаться.

Я говорил и смотрел, как к нам быстро приближается Ручеек, держа при этом за ухо молодого волчонка. Судя по ее виду, в сильно расстроенных чувствах и страстно желающая оказаться как можно дальше от меня. Удерживала ее от разворота только группа поддержки, ожидающая на заднем плане. Там торчали две изрядно рассерженные мамаши. Если уж в это время они всей компанией заявились, значит, что-то серьезное случилось.

– У меня трое щенков исчезли, – с ходу выпалила она, подойдя поближе. – Семь, одиннадцать и тринадцать лет.

– Что значит исчезли?

Ручеек встряхнула пацана, так что у него зубы щелкнули.

– Мы поспорили, – нехотя сообщил он, – что они на землю сплавают и через поселок с патрульными вернутся. Еще утром.

– А приказ с острова не уходить вас, видимо, не касается? – спросил я многообещающе. – Давай, – скомандовал, не дожидаясь ответа, Даше, – бегом, верни Следака. Можешь его обрадовать, мы снова идем на тот берег. И всех, кто по графику дежурный, пусть поднимает.

Она вскочила и сорвалась с места бегом.

– А ты, – сказал я Ручейку, – узнай, кто это «мы», и всыпь как следует. И если хоть один из них сможет сидеть в течение десятидневки, тебя саму выпорю.

– Можно подумать, что ты в детстве лучше был, – тихо сказала Охотница, когда они отошли подальше. – Первого коня украл в тринадцать…

– В двенадцать, – не согласился я. – Я лучше знаю. Только мы в другой ситуации. Вчера на берегу опять чужие следы обнаружили, а гоняться за ними – ни патрульных не хватает, ни приказа не было. Есть как раз обратный: без веской причины гостей не трогать. Ничего Зверь умнее придумать не мог, как детей сюда спихнуть. Мало мне проблем.

– Ну вот и дождались, – хмуро сказал Следак, выпрямляясь и отходя в сторону от трех тел. В руках он держал короткую толстую стрелу с длинным металлическим наконечником. – Хорошо еще, что Ручеек вовремя проснулась, а то мы бы только послезавтра, не дождавшись возвращения, начали искать. Все следы бы остыли. Давно надо было что-то делать.

– А что ты хочешь, – буркнул я. – Если бы к нам пришли и нагло на землю сели, долго бы мы терпели? Была команда первыми не начинать. Вот мы и не лезли. Теперь все по закону. Они первые кровь пролили.

Следак хищно улыбнулся. Жалко, что крысы не видят, моментально бы разбежались.

– Тут кровь еще чужая, видимо, одного из нападавших унесли на руках, – доложил он результат обследования местности. – Далеко не уйдут. Ребята молодцы, хоть и дурные малолетки. Только, – он с сомнением глянул на отряд, – нас всего-то тридцать один. Если крысы не дураки, обязательно ждать будут. Устроят засаду – и из кустов стрелами. Ты видел, эти какие-то сильно умные. В отличие от твоих знакомых, арбалетами балуются.

– А мы тоже постараемся быть умными. Резво, но очень осмотрительно поскачем прямо по следу, напрашиваясь на неприятности. Гоняться за ними по этим рощам и буреломам по незнакомой местности не стоит, обязательно стрела прилетит. Пусть сами на нас выходят. К вечеру надо обязательно найти место, откуда на нас можно напасть незаметно. Вот там и подождем до утра. Если они хоть немного на нас похожи, обязательно на рассвете нагрянут. Тут у нас три пулемета вместе с моим, двенадцать калашей, десяток винтовок и как раз три ночных прицела для пулеметчиков. Если не справимся, можно смело уходить назад на равнины, все равно здесь спокойной жизни не будет.

– А? – удивленно переспросил он, оглядываясь в сторону острова.

– И остальных тоже обязательно позовем. Сейчас я Младшей посигналю, пусть берет кого сможет, и часов через шесть на берег. Я не я буду, если где-то на берегу наблюдатель не сидит. Пусть видит, что спешить надо, пока мы не соединились.

– Ты не забудь, – сказал Следак, – пусть минометы тащат.

– Да они по три раза всего и стреляли-то.

– Вот и потренируются, – радостно ответил он. – Что может быть лучше реальной цели? Одного-двух обязательно отловить надо, про поселок узнать. Если уж начали, надо довести это нужное дело до конца. Я пойду – своих подниму?

– Давай, давай, – вытаскивая телефон, отмахнулся я. – И осторожно. Нам надо демонстрировать глупость, а не на самом деле быть идиотами. Тщательно показать желание выдавить в степь из леса и ни в коем случае не догнать раньше времени. Ты, Следак, начальник разведки, вот и работай.

– Чем тебе этот овраг приглянулся? – недовольно прошептал Следак. – Даже раньше обычного остановились. Уже десяток похожих проехали. Второй день идем, толку никакого. Хоть бы одна тварь попалась.

– Тем, что я бы именно здесь подождал. Дорога прямо у спуска, все кругом кустарником заросло, а от деревьев мы все время подальше останавливаемся. Будем ждать.

Часовой лениво потянулся, показывая, как ему все надоело. Вот еще чуток подождать до смены и завалиться спать. Самое паршивое время – предутренние часы. Второй, сидящий чуть в стороне, негромко что-то спросил. Тут главное было не перемудрить, чтобы гости не вздумали подползти и тихонько снять охранника. И при этом не пугать. Второго сразу не достать, обязательно зашумит. Не спят, но потеря бдительности налицо.

– Слышь, – пихая меня в бок, спросил Следак, – у меня в пятерке разведчиков тигрица повадилась нарезать круги вокруг льва. Ходит, смотрит, а тот лыбится. Так и норовят при малейшей возможности в кустики отлучиться. Говорят, а в чем проблема? Вот Гном вообще человека приволок и на всех плюет. А его девка всех построила и указания дает. И не сказать, что глупые. Если вдруг родится человек, отдадим ей на обучение. А вдруг у них какой тигролев родится?

– Я тут при чем? Пусть к паукам идут. Или к Вожаку. Если не урод получится, пусть делают что хотят. Действительно, только мне мораль и читать. И вообще заткнулся бы ты.

Вдруг один из часовых начал быстро сигналить на боевом языке.

От оврага начали отделяться светящиеся зеленым в ночном прицеле фигурки. Я медленно, почти не шевелясь, приник к своему бельгийцу и приготовился. Фигурки превратились в плотную массу, которая целеустремленно потекла в нашу сторону. Часовой с криком упал на спину, из груди у него торчала арбалетная стрела. Некогда разбираться – помог ли бронежилет. Тишина кончилась.

Одновременно заработали все три пулемета, и в ночном прицеле было видно, как летят зеленые брызги от попадающих в тело пуль. Рядом застучали автоматы и захлопали выстрелы винтовок. Азартно вопя, Следак выпустил в набегающих всю обойму и торопливо стремился поменять магазин.

С противоположной стороны в лагерь влетело несколько крыс. Один из них страшным ударом топора раскроил голову бойцу и тут же упал, разрубленный пополам. Я продолжал стрелять без остановки длинными очередями. Промахнуться на таком расстоянии и по такой толпе было невозможно. Они падали, падали и падали. Еще один прыгнул сверху, и Следак, рыча, катался с ним в обнимку, стараясь достать ножом. Не слишком соображая, чисто на одном отработанном автоматизме я вставил новую, заранее приготовленную, ленту и скосил первых крыс, выскочивших к лагерю.

Тут они не выдержали и побежали назад. Один за другим они получали свою порцию свинца уже в спину. Пулеметчики продолжали безостановочно работать, не обращая внимания на свалку за их спинами. С самого начала у каждого, включая меня, было по трое охранников, на которых и была возложена обязанность прикрывать нас при любых обстоятельствах. Наша задача – не останавливаться до последнего патрона.

Один за другим стали выплевывать гранаты подствольники, закидывая овраг. Если кто и думал там спрятаться, то только нашел смерть. Потом настала тишина. За десяток минут мы расстреляли почти все, что имели, и на второй такой бой патронов бы не хватило.

Первый десяток поднялся по команде и, ступая по полю, где во множестве валялись трупы, двинулся вперед. Потом пошел второй десяток. Тяжелораненым стреляли сразу в голову, легкораненых связывали и оттаскивали в сторону. Таких было всего трое, проверять, насколько все остальные были живы, мне не слишком хотелось. У нас тоже погибло четверо, и трое получили серьезные ранения. В основном от рук подошедших с тыла. Слишком я увлекся своим замыслом. Не идиоты крысы, совсем не идиоты. Если бы не пулеметы, нас бы обязательно перерезали. Правда, если бы не пулеметы, я бы специально в ловушку не полез.

– Имя? – потребовал я, присаживаясь перед пленными на корточки и вертя в руке подобранный трофейный топор.

Один был уже пожилой, с седой головой и весь в старых шрамах. На ноге у него расплывалось кровавое пятно. Двое совсем молодые. Тот, что сидел слева, получил две пули – в плечо и в бок и явно ничего не соображал. Зато третий был самый многообещающий. Никаких ранений у него не наблюдалось, и поймали его прятавшимся среди трупов. Никто из троих не ответил, только у «целого» забегали глаза.

– Ну, как хотите, – равнодушно сказал я. – Быстроногая, найди мне хороший кусок дерева. Вроде колоды. Там дрова рубили для костра, должно было остаться.

Рысиха, стоящая за спинами крыс, недоумевающе посмотрела и, не дождавшись пояснений, пошла к лагерю. Я сидел и молча ждал. Потом подошел Следак и, почесывая порезанную ножом спину, доложил, что покойников более полутора сотен набралось. Наши же собирают трофеи. Я кивнул и послал его в лагерь на перевязку. Он потоптался и, оглядываясь, ушел.

– Мы вас не трогали, – сказал я, когда Быстроногая притащила колоду и свалила на землю. – Там, у реки, когда-то жили крысы, но сейчас поселок пуст. Тот, кто это сделал, ушел. Мне без разницы, кто и почему выгнал предыдущих хозяев. Территория была пуста, и мы вправе были поселиться. Вы начали первыми. По закону за кровь отвечают кровью. Я взял их жизни, – и показал на поле, усеянное трупами, – и возьму ваши. Или вы отвечаете и умрете быстро, или будет очень больно, но вы не умрете. Только это уже не жизнь будет. – И я опять спросил старшего: – Имя? Быстроногая, Расщепленный тополь, – не дождавшись ответа, я кивнул на колоду, – руку. – И показал на седого.