Текст книги "Дорога к новой жизни"

Автор книги: Марик (Ма Н Лернер) Лернер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 26 страниц)

– Сколько? – переспросил я изумленно.

– Шестьсот восемь, – уточнила Даша.

– Умник он и есть Умник – просто так имя не дают. Он нашего Леху сделал только так. Младшие большими группами не живут. Десяток в роще, не больше. Вот никто и не ожидал, что приматы выкинут. Они вдруг решили, что неплохо бы им иметь отдельный поселок на самообеспечении, чтобы не сидеть на шее у остальных. Вроде как сигнализируют: «Мы у вас ничего не просим». Впрочем, запрета селиться вместе одному виду никогда не было, просто лучше было с самого начала кучей держаться. А теперь нас не три сотни, и даже не пять. Опа! Приматы первыми сообразили – и при этом у них железная отговорка. Они не оборотни и не люди, в чем проблема, если отдельно поселятся? Каждый выбирает сам, где ему больше по душе проживать и с кем в одной команде работать.

– А я тогда при чем? – удивляюсь.

– А Умник – хитрый примат, посообразительнее некоторых оборотней будет. Он все просчитал. Придраться не к чему, выгнать тоже. У Лехи после этих дел вырос лично на него большой зуб, размером с бивень слона. А что? – спросила она на мой скептический взгляд, – я на картинке видела. Да ты сам, – возмущенно заявила Даша, – никаких слонов в жизни не встречал, зато я знаю, как Леха злился. Ему всю замечательную идею про общую жизнь ломают, и не придерешься, а завтра остальные начнут, как на равнинах, по видам селиться, глядя на это.

Я уж не знаю. Умник это заранее планировал или на месте придумал, но он из тебя зонтик хочет сделать. Он даже согласен лично тебя признать старшим. Не нас, замечу, как остров или семью Пост, а именно тебя. И разрешение будет просить именно у тебя, сделает вид, что не понимает. Гном – глава семейства, блин. Его слово закон. Решение всех остальных его интересует в последнюю очередь. Желает он селиться не где попало, а по соседству с островом, а лучше даже прямо на острове. У него имеется масса желающих трудиться на благо Клана в мастерских, на разгрузке-погрузке и охране стад. Стараться точно будут, приматам совсем не интересно, чтобы Вожак прицепился и после испытательного срока выгнал. И взамен сущая мелочь – огнестрельное оружие под свои лапы. В мастерских могут, я спрашивала, нужна лишь небольшая переделка.

– И что там без меня решили семейным комитетом на эту занимательную тему?

– А мы его наколем, не хуже чем он Леху, – не обращая внимания на мои тонкие намеки, сказала Даша. А то она не знает, что я знаю, что стратегия развития семейства разрабатывается тесным женским коллективом в составе Дашки, Старшей и Охотницы. Мнения Длинного Зуба вообще не спрашивают, а Стальному Молоту надо только вовремя подсунуть очередную идею, что сделать с особо интересной железкой, и он просто отключается от окружающего мира.

– Стоп, – сказал я поспешно. – Ты у меня неповторимая, бесценная, умная и бывалая, но вот помолчи минутку, прежде чем осчастливить меня идеей, после которой зуб вырастет не у Лехи, а у этого Умника на меня… Что-то ты там говорила… Ага! Про отдельный вид. Мне это нравится гораздо больше. Если всерьез задуматься, то люди с оборотнями не относятся к разным видам. Если потомство нормальное и жизнеспособное, значит, мы не дальше друг от друга, чем русские от китайцев. Разные мелочи в поведении – это именно мелочи, как с детства приучить, так и будет. А вот примата в постель не потащишь, несмотря на его гуманоидный тип. Да и пользы от этого не будет – общих детей не получится. Вообще… зоофилия какая-то. Мы не по этой части. Они, впрочем, тоже. Значит, что?

– Что? – послушно повторила Даша.

– А надо бы нам признать вполне официально младших отдельными видами, входящими в Клан. Собственно, это и удивления никакого не вызовет. Так оно всю жизнь и считалось, просто принято было жить с оборотнями своего вида. Это не закон, просто традиция и родственные связи. Если кошачьи живут своими отдельными прайдами, и волки стаями, и все остальные ничуть не хуже, то почему не может существовать поселок приматов? Только из-за количества. Стая волков или кошек в таком количестве просто не сможет прокормить себя. Если законы Клана одинаковы для всех, то, будем честными, они относятся ко всем. И тут есть еще маленький нюанс. Теоретически можно будет принять кого угодно. Хоть эльфа с бибизяной, если от них польза существенная имеется. Какая мне разница, какого цвета у него морда и размер клыков, если он работает, платит Клану, что положено, и служит в охране?

А вот на остров я их пускать не собираюсь. Пусть селятся дальше, где раньше крысы жили. И если их такой вариант устроит, они будут нам платить за землю. Она четко записана за семейством Пост. Работать совместно – это сколько угодно, а отдавать свою территорию не будем. Это сегодня ее много, а как бы лет через двадцать не пришлось думать, куда отселяться. Проще, конечно, крыс пострелять, но это уже не от меня зависит, на это Вожак имеется. Давай, жена моя, лучше спокойно полежим рядом, пока еще время есть. Второго кошака там нет? – заглядывая под одеяло, на всякий случай поинтересовался я.

– Второй нет, – спокойно ответила Даша. – Соня предпочитает спать у матери под боком. А этот ко мне приклеился и норовит бегать как хвостик. Силенок еще маловато, поэтому пока только по дому. Уже большой, чтобы в логове не сидеть, но еще маленький, чтобы самостоятельно гулять.

– Так он действительно имеет на тебя виды? – «вознегодовал» я. – Подрастет и насчет приставать!

Даша хихикнула.

– На самом деле, – серьезно сказал я, – ничего смешного. Скорее, наоборот – очень хорошо. Иногда такое случается, что младшие выбирают себе Старшего с детства – и преданнее такого друга не бывает. Будет охранять всю жизнь и помогать, чем сможет. Нам проще, мы иногда и вместе бегать можем на охоту, но это он уже сам разберется со временем – что можно и что нельзя. Только пускать такое на самотек нельзя. Будешь позволять ему все, он начнет считать себя Старшим. В постель больше не пускать, первым не кормить. Он обязан знать порядок – кто за кем ходит, и постоянно с ним разговаривать. Это тебе не дворняжка с помойки, у него свое мнение имеется, и воспитывать надо именно со щенячьего возраста, потом будет поздно.

Ты должна иметь право забрать в любой момент у него игрушку или даже еду, причем Шустрик не должен на тебя рычать и вообще проявлять агрессию. Берешь в таких случаях за шиворот и встряхиваешь, поясняя словами, почему последовало наказание. Никогда не корми со стола. Вожак стаи, а ты в данном случае вожак, всегда ест первым и берет себе лучшие куски еды. Это нормально. А у него имеется свое специальное место, куда нельзя забывать принести вкусный кусок. И в дверь всегда первой проходишь ты. Не наоборот. Даже если опасность имеется. Старший встает на защиту младшего всегда – это его обязанность. И не вздумай с ним драться, доказывая свое превосходство. Рискуешь. Не отдает игрушку – забери, когда она ему надоест, спрячь и не отдавай никогда. Это так, вкратце. Щенки всегда милые, забавные и пушистые, так и хочется погладить. Вот только если не объяснить все правильно, пока он маленький, будут большие проблемы, когда вырастет. Я вмешиваться в ваши дела не буду, но если что, всегда подскажу.

– Занимательная лекция, – сообщил противный булькающий голос. – Надо будет присмотреться к оборотням, кто кого в дверь пропускает и кто кого за шкирку встряхивает.

Я резко повернулся и уставился на источник, оценивающий мои поучительные речи. На столе у кровати я обнаружил очень странный предмет, больше всего по размеру и форме смахивающий на шарик для пинг-понга, только черного цвета и поставленный на танковые гусеницы, которые не крепились к вещи, а как бы вырастали из нее. Голос шел явно от него.

– Я смотрю, тебя одну оставлять нельзя, обязательно притащишь домой очередную проблему. Мало нам этого Шустрика, так еще и говорящее яйцо, – сказал я Даше, тыкая пальцем в шар. На ощупь он был твердый и комнатной температуры. Запах отсутствовал, и вообще на живое существо он был похож меньше всего. – Это что за подозрительный колобок? Я его явно не выпекал и по сусекам не сгребал, чтобы он обсуждал мои действия и слова.

Даша, не сдерживаясь, засмеялась в голос.

– Что смешного-то? Подозрительные неизвестные артефакты приносить домой не рекомендуется. Сейчас выкину за дверь.

– Нельзя, – все так же булькая, сообщил шар.

Теперь я точно слышал, голос шел не изо рта, а со всей поверхности.

– Ты меня все-таки испек, хотя на стол и не ставил. Папа, – после многозначительной паузы добавил он.

– Ты что, Летчик? – падая назад, на кровать, спрашиваю.

– А что, не нравлюсь? Посмотри, какой я! – Он развернулся на гусеницах, показывая спину. Она ничем не отличалась от передней части.

– И в чем смысл вот этого? – показывая на него рукой, спросил я. – Голос еще страшно противный.

– Эксперимент! – гордо отвечает. – А с голосом… ну, сейчас исправлю.

Дальше слова пошли из моего телефона привычным тембром.

– Я тут подумал, – пояснил он, – что все, чем мы до сих пор занимались в отношении меня, на самом деле ерунда.

– Ну, спасибо тебе!

– Да нет, – снисходительно отвечает Летчик, – я к тебе претензий никаких не имею. Недостаток информации, зашоренное мышление и отсутствие времени подумать. Вечно бегаешь, кушаешь, стреляешь и… – он запнулся, – при даме не будем уточнять.

– Нет уж, – заявила дама, – желаю знать, с кем и когда.

– Это называется личная тайна, – наставительно сказал Летчик, – и не разглашается. Но могу по секрету сказать – во время отсутствия на острове ни с кем. Даже странно. Молодой, здоровый. Придется уточнить некоторые вещи по поводу ваших реакций дополнительно. С психологией я постоянно обламываюсь. Вроде прекрасно знаю, как себя разумные разных видов вести должны, а они выкинут что-нибудь эдакое… Неважно…

– А почему Зверь в последнее время такой злой – это не тайна? – заинтересовалась Даша.

– Может, и тайна, – задумчиво ответил Летчик, – но не личная. Ладно, скажу, только не выдавайте меня. Послали его рыси на все восемь сторон. Он думал, что сильно умный, а им все, что за лесом, неинтересно. Прекрасно жили без новаций и дальше собираются продолжать в том же духе. Одного появления людей им хватит для разговоров и обсуждения последствий еще на столетие. Так что если вы перебивать не будете, я наконец изложу мысль. Я хочу сказать, что у меня гораздо больше времени на разные размышления, чем у вас, отягощенных материальными проблемами. Важная составляющая жизни вроде запора или укусившей лошади не отвлекает. Привлекательный изгиб женской фигуры тоже.

– Ты давай ближе к делу, а то уже голова пухнет от этих отступлений.

– Тут главное, чтобы мозги из ушей не полезли, – глубокомысленно сообщил Летчик. – Это я так шучу, – пояснил он. – Все дело в том, что я захотел иметь свободу действий и передвижений. Вполне естественное желание для разумного существа. Можно купить машину и управлять ей, а можно вылепить собственное тело. Я ведь не обязан сидеть в стандартной капсуле, подсоединенный к управлению. Можно вот так. – Из яйца вытянулось щупальце и прямо на глазах превратилось в маленькую руку с ладонью и пальцами. Потом гусеницы завращались, и он подъехал к ножу, лежащему на столе, и поднял его. Нож был изрядно длиннее и явно тяжелее самого Летчика, но он справился. – Или там страницы переворачивать в книге, – пояснил Летчик. – Гораздо удобнее. Я все равно способен расти – это изначально заложено, требуется только подкормка чистыми металлами и еще… ну, сам знаешь. Так что попросил я Дашу, и она поговорила со Стальным Молотом, чтобы он поделился запасами. На самом деле до этого размера не слишком много требуется, так что и проблем особых не было.

– А сколько лет Стальному? – неожиданно спросила Даша.

– Не знаю, – подумав, отвечаю. – Где-то между сорока и пятьюдесятью. Это надо у нашего собственного паука рощи. Длинного Зуба, спросить. Такие вещи, как рождение, у него регистрируются, а нам это ни к чему. Я вот тоже точно свой возраст не помню. «Родился в год, когда были большие дожди», – говорила мне мать. Разница в год-два в компании щенков роли не играет. В детстве намного важнее, кто сильнее и умнее, а не возраст. Пенсии нам никто до сих пор не платил, так что не особо и волновало. А что?

– Я вот подумала, вы лет в тридцать максимум останавливаетесь и так выглядите до смерти, а я буду стареть. Не слишком приятное будет зрелище – молодой парень и седая старуха рядом.

– Не волнуйся, – погладив ее по спине, ответил я, – тебе это не грозит. Если не заболеешь серьезно или не будет тяжелого ранения, твоя консервация наступит лет через пять. Точнее сказать не могу. Слишком много факторов. Отсутствие морщин, болей в костях и прочего гарантирую. Вот про сроки жизни сказать ничего не могу. Это от рождения заложено. Смерть никто отменить пока не смог.

– Это. – Она посмотрела на часы.

– Вот именно. Специально для себя старался. Зачем мне, молодому парню, маразматическая старуха рядом? Ой, – хватаясь за бок, в который Дашка меня чувствительно ударила, простонал я. – Какие претензии, я в очередной раз сделал лучше, чем хотел.

Кстати! Изумительная мысль. Как я раньше не подумал. Тоже ведь способ неплохо заработать. Сколько, интересно, можно с бабы слупить за молодость? За прекрасный внешний вид? Я без всяких «Молний» способен получить все что угодно. Любую цену. Открыть лавочку по омолаживанию… Ладно, остановил я сам себя, это потом обдумаю. Давай вернемся к Летчику.

– Я тебя понял, – обращаясь к нему, подтвердил я, – но моментально возникает куча вопросов. Что мне организовали такой интересный сюрприз – это мелочь, переживу. Объясни, как ты можешь видеть и слышать в таком виде?

– Ну, – снисходительным тоном пояснил Летчик, – сейчас я с тобой говорю через телефон и слушаю тоже. Вижу через камеру. – Он ткнул малюсенькой ручкой в потолок.

Я послушно поднял голову и обнаружил приклеенную к дереву шпионскую камеру, которую по просьбе Даши передал неизвестно зачем Зверю при последней встрече. Оказывается, очень даже имелась причина.

– А вот когда нужно обходиться без них, использую подобие сонара. Постоянные звуки получаются при перемещении отдельных внутренних пластов. К сожалению, пока не очень хорошо выходит. То есть я-то нормально вижу, а вот у кого хороший слух, те нервно реагируют. Животные просто стараются уйти подальше. Самое простое – подсоединить сюда. – Он ткнул отращенным пальцем себе в то, что можно было с трудом назвать грудью. – Ничего не поделаешь, первый результат всегда приходится переделывать и доделывать. Только на практике можно понять, в чем недостаток. Пока что я могу вот так. – Он подъехал к краю стола, вытянул щупальце к спинке кровати и переместился по ней, как по канату. – Теперь, – цепляясь за ножку и съезжая вниз, прокомментировал он свои действия, – на пол. И могу ехать, куда хочу. К любому оборудованию, к любой человеческой технике просто подключаюсь, отращивая щупальце. Необходимость отпала – отсоединился. Засовывать меня внутрь больше не требуется. Если, конечно, в своем кругу, а не на сторону продаете очередной сюрприз. – Он подъехал и ткнулся мне в ногу. Я нагнулся и, взяв в руки, поставил его снова на стол. Не слишком тяжелый, где-то около килограмма приблизительно.

– Почему не ноги, а гусеницы?

– Устойчивость больше, – пояснил Летчик. – Но надо еще хорошо обдумать систему передвижения. Без практики нет опыта. Может, стоит вообще из одной сплошной ленты состоять, на манер змеи. Форма для меня значения не имеет.

– А почему тогда не в виде человека?

– Ну, ты прямо скажешь, – саркастически воскликнул Летчик. – Во-первых, ничего глупее ходьбы на двух ногах придумать невозможно. Лучше уж на четырех – упасть сложнее. Во-вторых, выдать себя за обычного человека мне все равно не удастся. Даже если я изображу все, что положено, будет что-то вроде статуи с пустыми гляделками или объективом на месте глаза. Смысла в этом никакого. Так я могу отрастить любое количество необходимых рук и подключиться, а при виде человека с кабелями из задницы у свидетеля непременно начнется рвота.

– А будешь ты отныне называться Клоун, – перебиваю его. – Щупальца из задницы – это мне нравится. По-другому и не назовешь, тем более ты явно успокаиваться не собираешься и продолжишь видоизменяться. Летчик вроде сам по себе, а ты сам по себе, – ничего общего не имеете.

– Не очень хорошо звучит, – с сомнением сказал Летчик, – но мысль удачная. Не надо прятаться, и все странности списываются на общение с тобой.

«Подкалывает, сволочь. Пусть так…» – мелькнула у меня мысль.

– Насчет продолжения моей речи… Есть еще и в-третьих. Мой вес намного больше при том же объеме. Все-таки я не биологический объект. А вес имеет очень большой смысл. Ты там случаем не забыл, что я не могу увеличиваться свыше определенного объема? То есть могу, но чем больше я, тем меньше вам пользы. Три раза пересчитывал с учетом новых данных, разница минимальная. Так что цени, что я помню не только про свои удобства!

– Я ценю, – серьезно соглашаюсь, – но мы договорились, половина на твои нужды.

– Папа, – так же серьезно ответил он. – Я знаю, что тебе такое обращение не слишком нравится, но извини, что есть, то есть. Мы с тобой одной крови! – Он хихикнул. – Хорошая сказка, крайне актуальная для Клана. Дикие говорящие звери и человеческий детеныш. Ну не называть же вас домашними, – возмутился Летчик, явно что-то уловив у меня в лице.

– Спасибо тебе, но я пока и сам не знаю, что будет в будущем. Появится необходимость или новая идея, тогда и поговорим. Я собираюсь много и со вкусом экспериментировать. Если честно, меня пугала до сих пор идея чистого разума. Завтра про тебя забудут, и зависай вечно в каком-нибудь компьютере… Без общения нельзя существовать, так и свихнуться недолго. А кроме тебя вот с ней, все остальные относятся ко мне исключительно потребительски.

– Ты еще заплачь, – сказала насмешливо Даша. – А то я очень опасаюсь, что перестанешь требовать: сделай то, принеси это, договорись вон с тем… Будешь теперь сам ползать до мастерских и договариваться.

– А сами виноваты, – злорадно сказал Летчик. – Поставили мне условия, с кем можно говорить, а с кем нет. Вот я честно и выполнял. Теперь совсем другое дело! Я Клоун и вовсе не имею отношения к вашим телефонам и самолетам. Хочу – говорю, захочу что-нибудь сделать – могу и потребовать оплатить мои нужды. Есть чем… Кроме того, с вами мне гораздо интереснее общаться, чем с разными другими. Стальному сразу подавай математический расчет сплава и необходимые присадки для очередного чуда оружейной мысли. Даже денег не хочет. А говорить с ним вообще не о чем, кроме его любимых железок. Я сам в каком-то смысле железка, но интересы имею совсем другие. А раз такое дело, пусть теперь за расчеты платит.

– Так что, – задумчиво спросил я, – идея радиоуправляемого автомобиля с крупнокалиберным пулеметом уже не актуальна? Надо отказаться от заказа?

– Почему? – удивился Летчик. – Пара-тройка пригодятся. Я ведь в таком виде не могу быть везде. По острову буду кататься в патруле, чтобы чужаки не приставали к берегу в неположенном месте. Но массово покупать не стоит, тем более продавать на сторону. Я думаю, что удивить тебя мне удалось, а это не часто бывает. Теперь вам пора кормить ребенка, он точно скоро проснется, ворочаться начал. Да и рассчитывали вы не со мной обниматься. Так что Шахерезада временно прекращает дозволенные речи, я отворачиваюсь. – Он повернулся другим боком и подъехал к ноутбуку. – Буду немного считать, в разных вариантах. Договор надо выполнять, хотя Стальной Молот явный жулик. У него материалы для моего роста валялись без смысла, исключительно про запас. Не обращайте на меня внимания, пока не позовете, я отключился.

– Ага, – сказала шепотом Даша, – камера работает, телефон тоже, а он вроде как ничего не слышит и не видит.

– Придется поверить на слово, – ответил я, обнимая ее. – Ему проще: канал отрубил, и ничего вокруг нет. А на будущее, пусть засунет себе объектив в это самое, что у него вместо лица, а с потолка убери. Пусть привыкает к самостоятельным действиям с видом спереди. А мы сейчас посидим спокойно, а потом я опять отправлюсь наводить порядок на вверенной мне территории.

– Тогда, – прислонившись ко мне, потребовала Даша, – я желаю выслушивать комплименты. Начало было хорошее, потом нас отвлекли.

– Это запросто! Ты у меня – естественно-рыжая, приятно пахнущая, красивая, идеальная, удивительная, соблазнительная, рассудительная, верная, темпераментная, не похожая на других, деловая, энергичная и все прекрасно понимающая, на пользу себе и семейству любую муть оборачивающая.

– Не останавливайся, – сонно прошептала Даша. – Интересно, на сколько тебя хватит.

– Страшно практичная, – послушно продолжаю, поглаживая ее по голове, – любвеобильная, темпераментная…

– Повторяешься, – недовольно сказала Даша.

– Э… тогда возбуждающая, заботливая, сообразительная, планетой одаренная даром Сновидца и всем нам страшно нужная…