Текст книги "Рыцарь моего сердца"

Автор книги: Марианна Лесли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

– Ты замечательная мать, Оливия, и все делаешь правильно, хотя, конечно, не мне судить, ведь у меня же нет своих детей, – с горечью заметил Дерек, повторяя ее слова.

Оливия опустила глаза.

– Извини, я не должна была это говорить. Ты не виноват, что…

– Не стоит извиняться, ты права. Я, конечно, не эксперт в вопросах воспитания, но в состоянии отличить хорошую, заботливую мать от плохой.

– Но я не всегда знаю, где моя дочь и чем она занимается, – возразила Оливия.

– Ты и не можешь этого знать. Не можешь контролировать каждый ее шаг. Синди вполне самостоятельная, умная девочка. Тебе следует больше доверять ей и надеяться, что она сама примет верное решение, когда понадобится.

– К сожалению, не всегда, – заметила Оливия.

– Ну что ж, от ошибок никто не застрахован, ни дети, ни взрослые. Каждый человек имеет право на ошибки.

– Да ты рассуждаешь прямо как философ, – улыбнулась она, потом снова погрустнела. – И все-таки мне бы не хотелось, чтобы дочь повторила мои ошибки, – прошептала она, почувствовав, как на глаза наворачиваются непрошеные слезы.

Дерек сразу понял, о каких ошибках она говорит, – о том, что произошло тринадцать лет назад. Впервые она призналась в том, что жалеет о своем поступке, но вместо ожидаемого удовлетворения Дерек почувствовал лишь горечь от невозможности повернуть время вспять и желание поддержать и утешить ее, как поддерживала и утешала его она в этот трудный период его жизни.

Дерек поднялся с кресла, сделал несколько шагов и, опустившись рядом с ней на диван, взял ее за руку. Другой рукой он за подбородок повернул ее лицо к себе.

Ее синие глаза, словно прекрасные сапфиры, блестели от непролитых слез. Наконец одна хрустальная слезинка скатилась по щеке. У него защемило сердце.

– Не плачь, милая, не стоит. Ты сама не раз говорила мне, что прошлого не вернуть. Что случилось, то случилось, и мы не в силах это изменить. Но зато наше настоящее и будущее в наших руках. Мы могли бы попробовать начать сначала.

Оливия вскинула на него сверкающие от слез глаза.

– Ты правда так думаешь?

– Конечно. И начать мы можем прямо сейчас.

Он привлек ее к себе и на минуту замер, почувствовав, как ком подкатил к горлу. Она была такой нежной, податливой и желанной. Пока он вот так обнимал ее, в нем медленно пробуждались чувства, которые он считал давно умершими, чувства прекрасные и в то же время немного пугающие. Сдерживаться больше не было сил. Он наклонился и поймал ее губы своими.

Поцелуй был нежным и тягуче сладким, словно мед. Оливия обвила его шею руками и прильнула к нему, когда он ненадолго оторвался от ее губ, чтобы слизнуть соленые слезы с бархатистых персиковых щек.

Они целовались, обнимались, прижимались друг к другу, впитывали тепло друг друга, и каждый получал столько же, сколько отдавал. Оливия наслаждалась его восхитительным, возбуждающим запахом и вкусом его губ. В памяти всплыл их первый поцелуй.

Внезапно им стало этого мало. Их языки переплелись в эротическом танце, руки сделались горячее и настойчивее. Когда стало больше нечем дышать, они оторвались ненадолго и заглянули друг другу в глаза, словно пытаясь удостовериться, что все это происходит наяву, а не во сне.

Дерек встал и поднял ее на руки, а она спрятала лицо у него на груди, впитывая его тепло, вдыхая запах. Окутанная чувственным туманом, она смутно сознавала, что он куда-то се несет. Ей было все равно, лишь бы он не покинул ее. Затем она почувствовала, что он опустил ее на что-то мягкое и прохладное. Покрывало. Постель. Его постель.

Одежда вдруг стала помехой, и они начали медленно раздевать друг друга, целуя каждый обнажающийся кусочек кожи. Он целовал ее пальцы, ладони, бьющуюся жилку на запястье, затем обхватил ее груди руками, и она почувствовала себя в раю.

Когда Дерек наконец взял в рот один розовый сосок с дерзко торчащей вершиной, с ее губ слетел вздох. В животе вспорхнули сотни крошечных бабочек. Его руки тем временем исследовали каждый холмик и каждую впадинку.

Она задрожала, когда его ладонь скользнула по ее кружевным трусикам. Пальцы коснулись ее разгоряченного тела, скользнули по нежной плоти и коротким завиткам волос. Он слышал ее участившееся дыхание, чувствовал ее пальцы, вцепившееся ему в плечи.

Он застонал и оторвался от ее груди, желая проверить, такая ли она восхитительная на вкус, как он помнил.

Она оказалась еще восхитительнее, чем в его воспоминаниях. Она была сама мягкость, от распущенных шелковистых волос до рук и стройных бедер, которые добровольно раздвинулись, когда он продолжил свое осторожное исследование, доводя ее до исступления, до полной готовности.

На мгновение их глаза встретились, и ее взгляд, единственный взгляд, полный нежности и страсти, лишил его последних остатков самообладания. Он захватил ртом ее губы, просунул язык между ними и так же требовательно вошел в нее.

А потом одним мощным толчком скользнул глубже, словно стремясь быстрее достичь своей цели. Он начал движение, вонзаясь в нее и отталкиваясь, слыша ее затрудненное дыхание и чувствуя, что она отвечает ему с неистовостью, не уступающей его собственной.

Они достигли пика одновременно. Их оргазм был подобен взрыву, стирающему все мысли и чувства. Он не отрывался от ее губ, опасаясь, что может закричать от наслаждения на весь дом…

Ее руки нежно и осторожно обвили его шею, погладили волосы, затем он ощутил легкое прикосновение губ к виску, невероятно сладкое и невинное.

Дерек посмотрел на нее, на ее мирное спокойное лицо, на глаза, прикрытые ресницами.

– Оливия?

– Мм?

– Я все еще люблю тебя.

Она открыла глаза и взглянула на него. Когда она заговорила, голос ее слегка подрагивал:

– И я никогда не переставала любить тебя, Дерек.

Он почувствовал, как в груди у него разливается восхитительное тепло, согревая радостью и надеждой на счастье.

Позже, когда они сидели на кухне и маленькими глотками пили горячий кофе, Дерек вдруг произнес:

– Расскажи мне о своем бывшем муже, Патрике Мердоке.

Оливия заметно напряглась.

– Зачем?

– Просто я хочу понять, почему ты вышла за него замуж.

Оливия сделала еще пару глотков, пытаясь выиграть время, чтобы обдумать ответ.

– Даже и не знаю, что тебе сказать. Я встретила Патрика в сложный период своей жизни, когда особенно нуждалась в дружеской поддержке.

Оливия украдкой взглянула на Дерека. Но его красивое лицо ничего не выражало.

– Я очень тяжело переживала наш разрыв, – продолжила она. – Через несколько дней родители отвезли меня в Бревилль, и до начала занятий я остановилась у четы Мердок. Их старший сын Патрик был на пару лет старше меня и взял меня под свою опеку.

И снова ни один мускул не дрогнул на лице Дерека.

– Мы подружились.

– Это вполне очевидно, – не удержался он, за саркастическими нотками скрывая свою боль, притаившуюся в зеленовато-карих глазах.

Ей так хотелось стереть эту боль, признаться, что для нее не существует и никогда не существовало никаких других мужчин, кроме него, но как это сделать, не открыв всей правды?

– Мистер и миссис Мердок относились ко мне, как к родной дочери. – Оливия перевела дух. – В общем, через пару месяцев мы поженились.

– Ты любила его?

Ее голос дрогнул.

– Да. Он хороший человек и был добр ко мне.

– Тогда почему вы развелись?

– Полагаю, просто со временем мы стали чужими друг другу.

– А после развода вы встречаетесь?

– Нет, но он присылает нам с Синди поздравления и подарки на Рождество и на день рождения, и Синди общается с ним по телефону. Мы остались с ним добрыми друзьями, если это то, о чем ты спрашиваешь. А его родители останавливаются у нас, когда бывают в Грейт-Стоке.

– Все это очень мило, но факт остается фактом: Синди растет без отца.

– Дерек, прошу тебя! – взмолилась Оливия. – Ты хочешь, чтобы мы снова поссорились?

– Нет, я хочу, чтобы мы оставили прошлое в прошлом и попробовали начать все сначала.

Оливия подняла глаза.

– Что конкретно ты предлагаешь?

– Я пока и сам толком не знаю. Все произошло так быстро и неожиданно. Просто давай не будем противиться своим чувствам и желаниям, а там посмотрим. Для начала я должен разобраться со своими проблемами.

Оливии хотелось сказать, что она готова ждать сколько угодно, готова пойти за ним куда угодно, хоть на край света, но промолчала. Теперь она не одна и должна думать не только о себе, но и о дочери. Как это все отразится на ней? К тому же существует еще несколько больших и серьезных «но», которые она должна тщательно продумать.

Дерек встал из-за стола, подошел к ней и, взяв за руки, потянул на себя и заключил в объятия.

– Судьба дает нам второй шанс, Оливия, и мы не должны его упустить. Ты согласна попробовать, любимая?

От его ласкового слова и нежного взгляда у нее внутри все растаяло.

– Да, – прошептала она.

– Нам будет нелегко, но мы выдержим, правда?

– Надеюсь.

– Только ты должна обещать мне, что между нами не будет никакой лжи и недомолвок. Обещаешь?

Она сглотнула.

– Обещаю.

8

Вернувшись на следующий день с работы и поставив машину в гараж, Дерек обнаружил Синди, сидящую на крыльце с угрюмым видом.

– Ты чего такая мрачная? – поинтересовался он, присев рядом. – Что стряслось?

Синди сосредоточенно разглядывала носки своих кроссовок.

– Я под домашним арестом, – вздохнула она.

– Это из-за вчерашнего?

– Угу, – буркнула она.

– И на сколько?

– На три дня.

Дерек вздохнул.

– Извини, девочка, это моя вина. Я поговорю с твоей мамой – может, она смягчит наказание.

– Сейчас к ней лучше не соваться, она злая как черт.

Дерек удивленно вскинул бровь. Он весь день думал об Оливии, мечтал о том, как вечером встретится с ней. Когда он видел ее в последний раз прошлой ночью, ее лицо освещала прелестная улыбка, правда незадолго до этого они занимались любовью. Пылкой, страстной. Он хотел заглянуть к ней утром, но не решился, опасаясь, что его кто-нибудь может увидеть.

– А что с ней такое? Из-за чего она разозлилась?

– У нас еще один отказ.

– Опять? О господи. – Дерек вздохнул.

– Бьюсь об заклад, тут опять не обошлось без этой старой грымзы Фредерики. Она как пить дать решила отыграться на нас за то, что мама выставила ее из дома.

Дерек вытаращил глаза.

– Мама выгнала из дома Фредерику Честертон? Не может быть!

– Еще как может! Она заявилась сюда позавчера и стала поучать маму, мол, она плохо меня воспитывает и все такое. Да еще вякала что-то против тебя. Ну мамочка и выдала ей по первое число. Ты бы видел, с какой красной рож… то есть лицом она выскочила отсюда. На это стоило посмотреть! Вот потеха!

Дерек был потрясен. Его любимая Оливия защищает его даже ценой собственной репутации, собственного бизнеса. Она любит его, в этом нет никаких сомнений!

– Вообще-то мама обычно всегда со всеми вежливая, – продолжала Синди, – но, если ее вывести из себя, тогда держись. Только пух и перья летят! Она у меня классная, правда?

Дерек улыбнулся.

– Просто супер!

Когда Дерек вошел на кухню, Оливия с грохотом засовывала вымытые противни в духовку. Заметив его, она тепло улыбнулась.

– А, Дерек, привет. А я тут убираюсь.

Он усмехнулся.

– Больше похоже на то, что ты собираешься тут все разнести.

Она захлопнула дверцу.

– Вообще-то ты прав, есть такое желание.

Дерек подошел к ней сзади, обнял за талию и прижался губами к изгибу шеи.

– Я соскучился, – прошептал он, обдавая ее кожу горячим дыханием, отчего по ее телу пробежал восхитительный трепет.

– Я тоже.

Целый день она только и думала о нем, о его ласковых словах, поцелуях, о его нежности и страсти. Воспоминания о прошедшей ночи не отпускали ее ни на минуту. После разговора на кухне они еще раз занимались любовью, а под утро она как можно тише проскользнула к себе, моля Бога, чтобы Абигайль Картер не услышала, как она уходит от него. Весь день она улыбалась и грезила наяву, несмотря на маленький червячок сомнения, который нет-нет, да и давал о себе знать.

А потом поступил еще один отказ и настроение у нее упало.

– От меня, наверное, несет потом, да? Сейчас пойду приму душ. Надо было сразу пойти к себе, но мне не терпелось увидеть тебя.

Ей было все равно, чем от него пахнет, лишь бы он был рядом. Всегда.

– Может, вначале хочешь выпить чего-нибудь холодненького? Могу сделать тебе чай со льдом.

– С удовольствием. – Дерек с неохотой отпустил ее и сел за стол, а Оливия тем временем положила в стакан несколько кубиков льда и налила чаю.

Она подала ему стакан, села напротив и стала молча смотреть, как он пьет.

Утолив жажду, Дерек отставил стакан и посмотрел на нее.

– Синди сказала, что ты на три дня посадила ее под домашний арест?

– Все верно.

– Но ведь это моя вина. Я предложил ей покататься.

– У нее есть своя голова на плечах, и она сама приняла решение. Это во-первых. А во-вторых, она должна была мне позвонить и сказать, где она и почему задерживается после школы. Она ведь знает, что я волнуюсь.

– Мы увлеклись, извини. И опять же это мне следовало напомнить ей, чтобы позвонила тебе. Значит, я виноват ничуть не меньше Синди и, следовательно, тоже заслуживаю наказания.

Оливия взглянула на него и увидела в его глазах лукавые огоньки. Она улыбнулась.

– Судя по чертикам у тебя в глазах, у тебя что-то на уме.

Он хитро улыбнулся.

– О да. Думаю, будет только справедливо, если ты накажешь и меня тоже.

– В самом деле? И что же это будет за наказание?

– По-моему, домашний арест – прекрасная идея, но при одном условии.

– Вот как? Ты уже ставишь условия? – притворно возмутилась она. – И каково же оно, твое условие?

– Я готов просидеть под домашним арестом хоть целую вечность, если только ты будешь рядом со мной.

Оливия напустила на себя строгий вид, с трудом пряча улыбку.

– Я подумаю над твоим предложением. Что-нибудь еще?

– Да. – Дерек перестал улыбаться. – Синди сказала мне, что у тебя еще один отказ.

Оливия отмахнулась.

– Ничего страшного. Все утрясется.

– Послушай, Оли, если так пойдет и дальше, твой бизнес зачахнет на корню.

Оливия старалась не признаваться даже самой себе, насколько он близок к истине, но она всегда была оптимисткой и не собиралась паниковать или впадать в уныние.

– Проблемы в бизнесе – это нормально, они бывают у всех.

– Твои нынешние проблемы из-за меня, поэтому я хотел бы…

– Нет, – резко перебила она его. – Я больше не возьму у тебя деньги.

– Но почему, Оли? Ведь мы же решили попробовать начать сначала, быть вместе, значит, мы должны помогать друг другу. Ведь ты же помогаешь мне.

– Ты тоже помогаешь мне, Дерек. Уже одно твое присутствие делает меня счастливой. Но, пойми, я должна решать свои проблемы сама. Я не хочу ни от кого зависеть.

– Даже от меня?

– Даже от тебя, Дерек. Извини. – Она встала.

Он тоже поднялся, подошел к ней и привлек к своей груди.

– А знаешь ли ты, как я люблю самостоятельных, независимых женщин? – прошептал он ей в волосы.

– И скольких ты знал? Я имею в виду – самостоятельных и независимых? – в тон ему поинтересовалась она, чувствуя, как все ее тело наполняется приятным теплом и нежностью.

– Ну, приходилось знавать пару-тройку, чего уж скрывать. Но ни одна из них и в подметки тебе не годится, – поспешил добавить он. – Ты лучшая.

– Правда? – прошептала она, прижимаясь к нему и ощущая его возбуждение.

– Истинная правда, детка. – Он чуть-чуть отстранился и заглянул в ее сияющие глаза.

– Ты придешь ко мне сегодня, Оли? Я умираю от желания снова заняться с тобой любовью.

– Я тоже, Дерек, – прошептала она. – Но все будет зависеть от того, во сколько уснет Синди.

Оливия пока не хотела, чтобы дочь знала об их отношениях.

– Хочешь, я усажу ее за руль своей машины и заставлю сделать десять кругов вокруг дома? Она так умается, что тут же уснет без задних ног.

Оливия рассмеялась и легонько шлепнула его.

– Ах ты коварный тип!

Он крепко прижал ее к своему возбужденному телу.

– Да, я такой, но ведь за это ты меня и любишь, верно?

На следующее утро Дерек пришел в кабинет главы коммунальной службы Терезы Хьюстон. Она указала ему на кресло и сухо произнесла:

– Какая неожиданность, мистер Логан. Вы пришли на несколько дней раньше установленного срока. Какие-то проблемы с уборкой мусора на Западном шоссе?

– Нет, проблем нет, но у меня к вам предложение.

Тереза вскинула свои кустистые брови.

– Вот как, мистер Логан? И в чем же оно состоит? – В ее голосе проскользнули ироничные нотки. – Вы придумали, как оптимизировать процесс уборки мусора в нашем городе?

Дерек проигнорировал ее иронию.

– Нет, но у меня есть идея, каким образом я могу принести гораздо больше пользы своему родному городу и заставить богатых людей раскошелиться на благое дело. Ну так как, готовы вы меня выслушать?

Все следы иронии слетели с крупного, некрасивого лица миссис Хьюстон.

– Должна признаться, вы меня сильно заинтриговали, мистер Логан. Так в чем же заключается ваше предложение?

Дерек усадил Оливию и Синди за кухонный стол и сел сам.

– Девочки, у меня к вам есть разговор, – объявил он.

Синди заерзала.

– А это надолго? А то мне еще надо писать сочинение по французскому.

– Не волнуйся, это не займет много времени, – успокоил ее Дерек. Он выдержал паузу, чтобы безраздельно завладеть их вниманием.

Оливия не выдержала.

– Дерек, может, ты все-таки скажешь нам в чем дело. Если не хочешь, чтобы мы умерли от нетерпения.

Полчаса назад он заявил, что у него есть важное сообщение, которое он должен обсудить с ними обеими, и даже вручил Оливии блокнот, пояснив, что ей надо будет сделать кое-какие записи.

– Здание Центральной больницы Грейт-Стока слишком старое и к тому же маленькое… – начал он.

Мать с дочерью переглянулись. К чему он клонит?

– Это и есть то, о чем ты хотел с нами поговорить? – проворчала Синди.

– Я хочу построить в городе современный онкологический центр с большим детским отделением, – пояснил он.

Оливия бросила на него пытливый взгляд. В его глазах светилась решимость.

– Когда ты надумал это?

– В общем-то подобная мысль уже давно приходила мне в голову, просто до сих пор мне не хватало смелости, полагаю.

– А что, мне кажется, это классная идея! Правда, мам? – воскликнула Синди.

Оливия улыбнулась.

– Совершенно с тобой согласна. Теперь расскажи, как ты планируешь все это устроить и в чем будет состоять наша помощь.

– О, на вас у меня большие надежды, но все по порядку. Первым делом я свяжусь со своим администратором и попрошу его созвать пресс-конференцию, на которой объявлю о своем замысле. Думаю, сотни полторы-две людей состоятельных, готовых пожертвовать на такое благородное дело, мы соберем. По десять тысяч долларов для начала, полагаю, будет неплохо.

– По десять тысяч? – ахнула Синди.

– Поверь, милая, для этих людей это мелочь.

Оливия озадаченно нахмурилась.

– Мне пока не совсем понятно, что должна буду делать я.

Дерек тепло улыбнулся ей.

– О, тебе в моих планах отводится наиважнейшая роль. Я хочу, чтобы прием проходил здесь, в твоем доме.

У Оливии отвисла челюсть.

– Ты шутишь?!

– Нисколько. Я найму сколько потребуется помощников, официантов и прочее, возьму напрокат мебель, посуду, ну и все что нужно. Твоя задача – в ближайшие дни составить список всего необходимого. Ну как, согласна?

Оливия потрясенно молчала.

– Ну же, мам, соглашайся. Представляешь, как покраснеет от злости эта вредина Фредерика Честертон, когда узнает? Может, ее даже удар хватит.

Оливия нахмурилась.

– Синди, ну разве можно так говорить?!

– А ей можно делать людям гадости?!

– Ладно, девочки, ближе к делу. Итак, что скажешь, Оливия?

– Скажу, что это бредовая идея. Во-первых, каким образом ты собираешься доставлять сюда этих своих богатых и знаменитых? У нас даже нет аэропорта.

– Ну, небольшой есть. У большинства имеются личные самолеты, а для тех, кто прилетит в Бревилль, я организую лимузины.

– Ну а где они разместятся? Должна тебе напомнить, что в Грейт-Стоке нет пятизвездочных отелей.

– Ну, это не проблема. Мы обратимся к жителям города с просьбой разместить гостей у себя. Кто пожелает, разумеется.

Оливия с сомнением покачала головой.

– Не знаю, не знаю, это просто авантюра какая-то. Эта затея требует тщательного обдумывания и подготовки.

– Именно этим я и прошу вас с Синди заняться. Ты как, не против принять участие в таком важном деле? – обратился Дерек к девочке.

– Еще бы! Я уже даже знаю, как можно украсить дом. Я в одном журнале видела, – воодушевилась Синди.

– Детали мы обсудим позже, – немного остудила ее пыл Оливия. – Меня волнует вот что: сомневаюсь, что в Грейт-Стоке наберется хотя бы полдюжины людей, которые в состоянии заплатить пять тысяч за билет на благотворительный прием. Как быть с этим? Нельзя же исключить жителей города из проекта, который задуман для их же блага. Они будут чувствовать себя ущемленными.

– Для горожан мы установим иную цену… Скажем, двести долларов, идет? А для тех, кто окажет гостеприимство нашим гостям, вход и вовсе будет бесплатным.

– Ты уже все продумал, да? – усмехнулась Оливия.

– Не все, только основные моменты. В остальном я рассчитываю на вас.

– Ну и когда ты планируешь это осуществить?

– Месяца на подготовку будет достаточно?

– Месяца?! Да ты с ума сошел!

– Самое срочное – это подготовить и разослать приглашения. Я написал вот тут список. – Дерек положил на стол несколько листков, исписанных именами и адресами. – Синди, ты сможешь отпечатать и красиво оформить их на компьютере? Вот тут образец.

– Без проблем. – Довольная тем, что ей поручают такое ответственное дело, Синди вскочила из-за стола.

– Я начну прямо сейчас, ладно?

Оливия улыбнулась ее энтузиазму.

– Хорошо, только не забудь про сочинение! – крикнула она вслед помчавшейся вприпрыжку дочери.

– Ладно, мам, – послышался звонкий ответ уже из холла.

Оливия продолжала улыбаться.

– Похоже, Синди в восторге от твоей идеи. – Улыбка сбежала с ее лица. – Чего не могу сказать о себе. – Она пытливо заглянула ему в лицо. – Надеюсь, ты отдаешь себе отчет, на что идешь, Дерек. Ты ведь понимаешь, какие вопросы будут задавать тебе на пресс-конференции?

С лица Дерека тоже сошла улыбка.

– Знаю, и я готов к этому. Мне не привыкать. К тому же рано или поздно этого все равно не избежать. А если у полиции к тому времени будут какие-либо новости для меня, возможно, удастся покончить с этим раз и навсегда. Выше нос, милая, мы справимся.

– А как быть с твоей сестрой, Дерек? Наверняка об этом станет известно. Ты же не хотел, чтобы…

– Ничего не поделаешь, придется самому обо всем рассказать. Я готов и к этому. А ты, Оли, не возражаешь, если мне придется назвать твое имя в той или иной связи?

У Оливии на душе заскребли кошки, но она храбро взглянула ему в глаза.

– Если ты готов, то и я тоже. Мы пройдем через это вместе. – Она накрыла его ладонь своей. Даже если в результате правда всплывет наружу и он больше никогда не захочет ее видеть, она должна сделать это ради него. Она сделала свой выбор, когда снова, спустя тринадцать лет, впустила его в свой дом… и в свое сердце.